Текст книги "Вожделение (СИ)"

Автор книги: Гузель Магдеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 20 страниц)

Глава 5

Вечером я то и дело вспоминала начальника мужа.

Странный он, и в этой его необычности скрывалась магическая притягательность.

Я трижды брала в руки планшет, вбивала в поисковик его имя, а потом откладывала.

С одной стороны – я замужем. А с другой, нет ничего криминального, если я узнаю чуть больше о Лешкином шефе.

В конце концов, он теперь его личный водитель.

Устав спорить сама с собой, я историю браузера почистила и планшет для надёжности под подушку засунула.

Чтобы руки не тянулись.

А в воскресенье как-то не до него стало: впереди Новый год, я по магазинам поехала, подарки выбирать.

Домой приехала – в руках пакетов куча, настроение отличное. Завалилась домой, в прихожей аккуратно обувь снимая:

– Лёш, ты дома?

С кухни голос его раздавался, по телефону болтает, что ли.

Чужие ботинки только потом увидела. Новые, кожаные. Чистые-чистые, будто их обладатель по воздуху летает, а не по нашей грешной земле топчется.

Домой Лешка друзей не приводил, мы жили достаточно уединенно. Я гостей не очень люблю, особенно внезапных, поэтому растерялась даже.

А сердце-то ёкнуло.

Бросила на себя в зеркало быстрый взгляд, волосы поправила. Щеки с мороза румяные, глаза блестят.

На кухню зашла, стягивая с себя куртку. Лешка чай как раз разливал, а ко мне спиной он сидел.

Ланских.

– Привет всем.

Удивление в голосе постаралась скрыть, точно для нас приезда шефа дело обыкновенное.

Муж заулыбался, чуть растерянно, моя нелюбовь к внезапным визитам ему хорошо известна.

– Машину в сервис пришлось завезти, а он прямо тут, в соседнем доме. Решили пока домой зайти, чай попить.

А Ланских даже не обернулся. Я на спину его смотрела – в черной водолазке с высоким горлом, темных джинсах, на нашей кухне он смотрелся инородно.

Я в комнату переодеваться пошла. Странное волнение оттого, что этот чужой человек у нас дома. Через стенку сидит, пьет из моей любимой чашки.

Как эта идея вообще мужу в голову пришла, притащить к нам домой босса своего?

"Он и подсказал ему", – подумала с раздражением. Но все равно, прежде чем выйти, платье домашнее на себя надела, то, что лучше всего сидело. Волосы поправила и к гостю вышла.

– Обедать будете? – вспомнив, что мне надлежит быть радушной хозяйкой, все же спросила. К счастью, все отказались.

Лешка и мне чай налил, вазочку с вареньем достал, с земляничным, моим любимым. И место мне оставил аккурат напротив Максима Евгеньевича.

Я за стол села, вот тогда мы с ним взглядами и встретились. Он по мне только мазнул своим, а потом обратно к Лёше голову повернул, что-то обсуждали они автомобильное, не то покрышки, не то стойки.

Сегодня Ланских вел себя подчеркнуто вежливо и отстраненно. И этим тоже раздражал.

Не то потому, что я настроилась уже, будто он, мужа моего не стесняясь, продолжит вчерашнее.

А может, тем, что за мебель меня воспринимал, вроде я и есть тут, а вроде бы меня и нет.

Словом, бесил жутко.

Я сахар в чашку себе положила, мешаю, ложка о стенки бьётся.

Звук неприятный, даже Леша нахмурился, обращая внимание, а Ланских молчал, в мою сторону ноль эмоций.

– Как Вам у нас?

Черт дёрнул за язык, мне бы молчать, а не получалось. Квартира наша ничем поразить его не могла, ипотечная однушка в типичной новостройке, ремонт делали своими руками.

Вот эти обои Леша сам клеил, а я краской серой красила.

– У вас хороший вкус, – ему пришлось на меня посмотреть.

И в глазах я вижу, что интуиция меня не подвела. Не просто так он все это затеял: перевод Лёшкин, в гости зайти.

Чего добивался Ланских, только понять не могла. В любовь с первого взгляда я не верила, да и какая любовь у такого, как он? Проспорил, что ли, что меня в постель сможет уложить?

Вопросов пока было больше чем ответов.

У Леши телефон зазвонил, он на балкон вышел отвечать, дверь за собой прикрывая.

А мы вдвоем остались. Чай пьем, друг на друга поглядывая, я и на этот раз уступать не намерена была. Не отвернусь.

И он сдаваться не собирался. Изучает меня, я его.

Красивый, я уже на корпоративе это отметила. И пухлые губы, на которые я сейчас смотрела, когда он ложку от варенья облизал. Совершенно простой жест, но я смутилась, первой пришлось отвернуться.

Волнительно мне рядом с ним было, щекотало в животе по-особенному. Как не должно было быть.

Леша с балкона вышел, не заметил ничего. Не почувствовал напряжение, которое между нами творилось. Может, оно и к лучшему?

Только я все равно себя чувствовала предателем, и когда муж обрадовал, что машину уже смотрели, вздохнула радостно.

Значит, уедут сейчас.

Мы поднялись с ним одновременно, вышли в коридор. Он узкий, и пока Леша из гардероба верхнюю одежду доставал, так вышло, что мы с Ланских оказались рядом совсем, лицом к лицу.

Я вздохнула, и опять соленый запах его парфюма по рецепторам бьёт. Феромонами он, что ли, душится?

– Спасибо за чай, – фраза банальная, а сказано так интимно, со значением, что у меня волосы на загривке дыбом встали.

– Всегда пожалуйста, – я от него к стенке отодвинулась, опираясь на нее, руки куда деть, не знаю.

Максим пальто надел, тоже чёрное. Оно ему шло, на его фоне Леша "Аляске" смотрелся слишком просто.

Вот куплю мужу пальто и ничуть не хуже тебя будет, господин начальник.

– Всего хорошего, – кивнул он на прощание, муж мне подмигнул, закрывая дверь.

Мужчины ушли, а я пошла на кухню посуду собирать, искренне надеясь, что больше у себя дома Максима не увижу.

Как бы не так.

Глава 6. Максим

– Я буду на стоянке вас ждать, – жизнерадостное лицо Алексея в окне автомобиля вызывало раздражение.

Вообще, терпеть мужа Регины оказалось достаточно трудно. Я уже успел пожалеть о решении сделать его своим персональным водителем.

Слишком много жизни в нем, излишней суеты и желания пообщаться в те моменты, когда мне требовалась тишина.

А ещё – он был с ней. С Региной.

Гораздо ближе, чем я. Приходил с работы, лапал своими руками, ложился в кровать, занимался сексом.

Стоило представить только их вместе, как внутри просыпалась чернота, еле сдерживаемое желание устранить соперника, расчистить дорогу.

Но не сейчас. Нужно немного потерпеть. Приручить ее к себе.

А пока, чем больше я наблюдал за этим лопухом, тем сильнее удивлял меня выбор Регины. Как она, со своей внешностью, фигурой, могла выйти замуж за него? Без особых перспектив и ума.

Он был просто никакой. Не слишком догадливый, не особо умный, не богатый. Или ей такой и нужен был?

Об этом я тоже много думал.

Так или иначе у людских поступков прослеживалась определенная логика, здесь же я ее не видел. Или мне просто не хватало деталей головоломки, чтобы понять мотив Регины. В большую и светлую ее любовь к мужу я верить отказывался.

– Жди, – сказал водителю, поправляя перчатки. По ступенькам клиники поднялся, здесь меня уже ждали.

– Доброе утро, Максим Евгеньевич! – администратор расплылась в широкой улыбке, – пройдёмте, Вас уже ждут.

Она папку со стола взяла, и вперед меня пошла. Халат ягодицы обтягивает, походка плавная, от бедра. Видно, что понравится старалась, но не выходя за границы разумного, а мне неинтересно было.

Отметил для себя, что девушка красивая – но не Регина. Все не то.

Мы зашли в кабинет. За столом сидел врач, в светло-зеленой форме, писал что-то сосредоточенно за ноутбуком.

Клиника дорогая, одна из лучших в России. И врач этот – нейрохирург от бога.

– Чем порадуете?

Сел напротив, пододвигая стул поудобнее. В чудеса я давно не верил. В возможности денег куда больше, но бывает, что даже они не способны творить чудеса.

Хирург мои снимки взял. Голова на них смешная, нелепая какая-то, глаза торчат как два шара.

А где-то сбоку – аневризма. Бомба замедленного действия, которая может рвануть в любой момент.

Она и похожа на бомбу была, такой же мешочек округлый, с левой стороны головы, почти за глазом.

– К сожалению, размер резко увеличился, – я слушал равнодушно, не испытывая особого волнения.

Четыре года назад эта новость меня поразила, выбила из колеи. Обследование, чтобы выявить причину частых головных болей. Я вообще никогда к врачам не обращался в своей взрослой жизни. Из болезней – ветрянка в детстве, от которой остались на затылке следы, и ОРЗ. Я считал себя абсолютно здоровым, до тех пор, пока на МРТ не обнаружили аневризму.

Незнакомое слово, которое ничего за собой не несло. Спросил только – не рак же? Не рак, ну тогда не страшно.

Как оказалось, все не так.

– Что дальше?

– С такими размерами операцию уже нельзя откладывать.

– Вы же знаете, – начал раздражаться, но врач перебил:

– Знаю, Максим Евгеньевич. Трепанация – это не единственный способ. Есть другие. Гамма-нож. Эндоваскулярное лечение. Поищите, их делают и в России, и зарубежом, кому верите больше. Не тяните только.

Он ещё что-то говорил, а я по столу пальцами отбивал. Дурацкая привычка.

Мозги – самое ценное, что у меня есть. Свою голову я никому не дам вскрывать. Стоило только представить себя с распотрашенной башкой, в которой копаются хирурги, как эхом отозвалась головная боль.

Не позволю.

– Сколько у меня есть времени?

Врач на меня посмотрел:

– Может быть день, может – годы. За последнее время она почти в два раза увеличилась.

Я ничего отвечать не стал, вышел из кабинета, оплатил прием. На пороге клиники остановился.

Снег шел. Белый, пушистый. Оседал на деревьях шапкой. Новый год скоро, десять дней осталось. Сколько мне осталось – неизвестно.

Алексей, заметив меня, подъехал ко входу. Я стряхнул с волос снег, садясь позади него. Теперь, когда время стало ещё ценнее, а желание жить острее и ярче, медлить было бы слишком расточительно.

Я хотел его женщину. И хотел ее прямо сейчас.

Глава 7

– Регинка, тебя шеф зовёт, – Мила, помощник директора, меня пальцем поманила, – все бросай и беги.

Мы с девчонками переглянулись, Лидия Ивановна нахмурилась, взирая на меня поверх прямоугольных очков.

За годы работы здесь ни разу меня к себе Анисимов не звал, нужды не было. В бухгалтерию он заглядывал часто, здоровался со всеми, перекидывался парой фраз и дальше по делам шел.

А сегодня – позвал.

Я плечами пожала, надо так надо. Немножко волнительно было, но шла я спокойно: работу делала всегда вовремя и без ошибок, свое дело я знала и любила. Три раза в косяк дверной стукнула, робко спросила:

– Можно? – и в шефовы пенаты заглянула.

Начальник за столом сидел и карандаши точил. Была у него такая привычка, над которой все потешались, Милка говорила, что в серьезные моменты он карандаши под ноль стачивал.

А сейчас у него в руках огрызок маленький был, четвертинка карандашная. Тут-то и ёкнуло: ещё ничего плохого не случилось, а предчувствием появилось.

Нехорошее предчувствие.

– Звали?

Анисимов губы пожевал, потом кивнул на кресло рядом с его столом.

Я села аккуратно, спина прямая, ладони на коленях. Разглядывать шефа было не удобно, да и чего я там не видела? Поэтому пялилась на его стол. Из-под клавиатуры уголок визитки торчал, черный, с серебристым течением. Отсюда толком не разобрать, что написано, вот на него я и смотрела.

– Тут такое дело, – начал Анисимов, а потом застопорился, взял паузу, поднимаясь. "Эк его распирает", – подумала, наблюдая, как он к шкафу с документами отошёл. – В общем, Регина, мы фирму сокращаем. И твою должность.

Новость очень неожиданная, я рот открыла, чтобы возмутиться, да так и осталась. Он за кого меня, за дурочку держит? За прошлый год фирма выросла почти в два раза, штат собирались расширять и ни о каких сокращениях речи не шло.

Тем более о моем – я все участки вела, и хоть незаменимых людей не существовало, но и сокращать меня смысла не было никакого.

А на хедхантере до сих пор объявления с нашими новыми вакансиями висят!

– То есть как это? – вопрос просился другой, нецензурный, еле сдержалась. Анисимов мне в глаза не смотрел. Маялся, оттого злился.

– Послушай, ты очень хороший сотрудник, к тебе никогда претензий не было… и если бы не эта ситуация… э, – начальник аж крякнул с досады, поняв, что сболтнул лишнего, – в общем, если бы не сокращение наше, тебя бы никто не тронул. А так извини. Не очень радостная весть перед новым годом.

О новом годе я вообще не думала, до слез обидно было. Я работу свою любила и коллектив. И менять ничего не планировала, а такое отношение к себе восприняла как предательство.

Поморгала, надеясь, что ком в горле пройдет сейчас, и я смогу дальше говорить, а, главное, не расплакаться. В носу, меж тем, предательски щипало.

– А кто, кого ещё?..

Анисимов поморщился как от зубной боли. Я думала не ответит, так лицо его искривилось, но нет, сказал все же:

– Никого. Пока.

– То есть только меня? – вот тут уж я не сдержалась, руками всплеснув, – это жуткая несправедливость! Почему именно я?

В другой ситуации я молча ушла бы, наверное, приняв распоряжение начальства как данность. Толку с ними спорить, если они решили уже, и от их решения все зависит? А сегодня нашло что-то.

Интуиция подсказывала, все не просто так, только я понять ещё не могла, в чем причина. Неужто на мое место кто – то родственника своего присмотрел? Зарплата здесь хорошая.

– Так, это не обсуждается, – Анисимов по столу ладонями хлопнул даже, клавиатура аж с места сдвинулась, громыхнув. Видать, достала я его, – компенсацию выплатим, все как по закону полагается. Документы у кадровика подпиши, он в курсе.

А я на стол его смотрела. Визитку видно теперь было замечательно, и фирмы название – тоже."Ланс-Инвест".

В глазах потемнело, жарко стало, резко, наплывом. Ах ты ж сукин сын! Чтобы понять очевидное много ума не требовалось.

Дальше я начальника слушать не стала. Поднялась, кивнула зачем-то дважды, и пошла на выход. Вроде, Анисимов ещё говорил мне вслед что-то, но я уже не вслушивалась. Толку-то?

Теперь все встало на свои места. Кроме одного: я все ещё не понимала, что за игра со мной ведётся.

На кой черт это нужно было Ланских? Чтобы унизить меня? За мой отказ наказать?

В бухгалтерии новость о моем увольнении встретили со слезами. Лидия Ивановна больше всех возмущалась, грозясь пойти к шефу разбираться:

– Сроду большего бреда не слыхала! Какие сокращения, едва-едва успеваем все делать своим составом, нам бы сюда наоборот, ещё одного человека взять.

– Ну и возьмут скоро, – хмыкнула невесело я. Плакать уже передумала, злилась сильно. На одного, конкретного человека.

Я обняла главбуха, прижавшись щекой к мягкой вязаной кофте. Она и сама была – вся мягкая, округлая, добрая. И пахло от нее ванилью, сдобно.

– Лидия Ивановна, не надо ни с кем ругаться. Внезапно, конечно, и в шоке я, но я же не умирать собралась. Будем видеться, созваниваться.

Меня даже отрабатывать не заставили, подписали все документы, компенсацию выплатили с лихвой.

Я вещи свои в два больших пакета запихнула, что могла – то здесь оставила на память, раздарила. Набрала Лёшу, стоя в коридоре возле окна – подальше от чужих жалостливых взглядов.

– Лёш, – позвала жалобно, как только он трубку взял, – а меня уволили…

– Как? За что?

Ещё мгновение я снова боролась с приступом жалости к себе, а потом вкратце рассказала ему. Официальную версию, свои домыслы при себе оставила. Доказательств у меня, кроме визитки, не было никаких, а про то, что мужа шеф ко мне на корпоративе клеился, сказать не могла. Вот и выходило, вроде, что знаю, откуда руки растут, а подтвердить не могу.

Лешка меня пожалел, заверил, что все будет хорошо и теперь мы точно не пропадем с его работой новой.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Я тебе перезвоню, – закончил он разговор, а я на выход с работы поплачь. Вызвала такси, вещей слишком много было, на автобусе с ними до дома тащиться та ещё радость. Пока машина ехала, муж меня снова набрал.

– Региша, – голос радостный, – представляешь, я Максиму Евгеньевичу про тебя рассказал. А он говорит – не проблема, найдем работу твоей жене! Я же говорю тебе, мировой мужик!

Глава 8

Руки тряслись так, что заварка разлилась мимо чашки. Я под нос выругалась, схватила бумажные полотенца и столешницу вытирать спешно начала.

– Тебе помочь? – Лешкин довольный голос знатно меня бесил. И ситуация вся в целом – тоже. Космическая какая-то, только вот смешно мне не было.

– Спасибо, я сама.

Чашки на стол перед ними поставила со стуком, посуда жалобно бзынькнула в ответ. Торт нарезала так, будто он лично был виновен во всех моих неприятностях, а я ему мщу теперь. Мой любимый, между прочим, "Графские развалины". Лешка на меня и на нож в руках с опаской посмотрел и примолк, чашку ближе к себе пододвигая.

А начальник его и вовсе слова не проронил с самого приезда. Молчал, глазами только буравил, да что там, пожирал буквально. Меня от взгляда его – в озноб бросало. Хоть и не нравился он мне ни капли, а не отметить этого странного чувства не могла.

Муж же не видел ни черта. В былые времена меня это безумно радовало. Некоторые несостыковки в моей биографии его не смущали и вопросов не вызывали, а уж в вопросах эмоций и чувств Леша и вовсе был слеп.

Я к мужу питала теплые чувства: в конце концов, мы столько лет женаты, без скандалов и недопониманий. Но сегодня его непроницательность исторического максимума достигла в тот момент, когда он с радостью притащил домой Ланских.

Я его только увидела за спиной мужа, маячевшего на лестничной клетке, порыв захлопнуть перед носом дверь едва сдержала.

– Региш, мы тут решили, что твое увольнение не повод для грусти, поэтому с тортом. И с отличной новостью: у Максима Евгеньевича помощница собирается в декрет.

Тут я чуть не ляпнула: не от него ли? Но снова сдержалась. Вместо это совсем не радушно ответила:

– Я бухгалтер, а не секретарь. Кофе наливать это не ко мне.

Пауза неловкая возникла, пришлось брать торт из мужниных рук и на кухню идти.

И вот сейчас мы сидели молча, я на чай дула, слишком горячий, и торт ела. Не пропадать же? Тем более вкусный.

Мужчины к своим тарелкам не прикоснулись, настроение, видимо, я им попортила. Ни за какие коврижки я на работу к Ланских не собиралась и не скрывала это.

Видно же, что его отказ мой ещё больше распалил. Не привык, решил отыграться, своего добиться. Такие мужчины, как он, богатые и влиятельные, просто так не могут принять свое поражение. Я стала для него увеличением или игрой, не знаю, даже.

Леша чашку неловко схватил, и на себя кипяток весь вылил, прямо на штанины. Вскочил, я тоже поднялась:

– Все нормально?

Но он только руками замахал, краснея от собственной неловкости:

– Все в порядке, сидите, сидите. Я переодеваться.

И ушел в ванную комнату, оставляя нас с Максимом наедине.

Я поднялась, за ним отправилась. Муж в комнате переодевался, кожа на ногах там, куда чай горячий попал, покраснела, но выглядело все не так жутко.

– Региш, иди к гостю обратно, некрасиво, – вытягивая джинсы из шкафа, попросил Алексей. – И пожалуйста, будь добрее к нему. Он вообще-то мой начальник.

А я в отчаянии наверное, понимая, что без него не хочу на кухню возвращаться, сзади к его спине широкой прижалась и зашептал:

– Леша, он мне не нравится. Не приводи ты его больше к нам. Он же твой босс, что он вообще у нас дома забыл?

От моих слов муж напрягся, я чувствовала, как под ладонями каменеют мышцы. Развернулся, лицо грозное:

– Прекрати. Он, может, единственный человек, кто для нашей семьи безвозмездно помогает. А тебе трудно лицо добрее сделать и промолчать!

Дальше говорить было бесполезно. Мой наивный муж оказался слишком очарован Ланских, чтобы замечать очевидное.

– Ты прав, – кивнула я, отступая, – так нельзя. Пойду к нашему гостю.

А он моего появления только и ждал. В черных глазах полыхает что-то темное, обжигающе-острое. Я мимо него к своему стула прошла, край платья задел его руку – зацепился за пальцы, а может, он специально.

Села, тарелку поближе с тортом подвинула.

Я ложку в рот, облизываю и на него смотрю.

– Вкусно? – за губами моими наблюдает.

– До умопомрачения. Ты чего добиваешься? – отбросив все приличия, я перешла на "ты". – Если секса хочется, это не ко мне.

– Не понимаю, о чем ты, – он отодвигается от стола, чтобы ногу на ногу закинуть. Не мужчина, а хозяин жизни, и на нашей маленькой, уютной кухне он смотрится нелепо и неуместно.

– Все ты прекрасно понимаешь. И я понимаю, что увольнение мое – твоих рук дело.

У него ни одна мышца на лице не пошевелилась после моих слов, удивительная выдержка.

– И снова не пойму, – усмешку уже трудно скрыть, – я всего лишь сделал доброе дело.

Наклонилась вперёд, касаясь грудью стола. Я знала, что в таком ракурсе ложбинка особенно видна. Мимолётное движение глаз, Ланских всё-таки посмотрел туда, но потом все равно в глаза мне заглянул.

– Я не знаю, что ты затеял, – начала задушевно, – но забудь. Я тебе не по зубам.

Его лицо озарила улыбка, почти мальчишеская, лихая.

– Ну, это мы ещё посмотрим, Регина.