Текст книги "Вожделение (СИ)"
Автор книги: Гузель Магдеева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 20 страниц)
Глава 46
Ехали молча.
Максим сидел впереди, с Токтаровым, о чем они говорят, я не слышала. Пялилась в тонированное окно микроавтобуса, город в вечерних сумерках сквозь него казался совсем черным.
Я не хотела никуда ехать, тем более, вместе с Максимом.
Он пугал меня, и стоило только вспомнить, чем мы занимались с ним две ночи, как кровь приливала к лицу. Я никогда не считала себя ханжой и не сожалела о том, что мой первый парень не стал мужем. Но здесь…
Чертовски сложно. Он меня заводил, куда сильнее, чем Леша, даже в лучшие времена нашей совместной жизни. Да что там, при мыслях о нашем прошлом разе с Ланских в животе приятно тянуло, и это я сама вызвалась сделать ему минет, сама настояла!
Но потом я вспомнила его слова, и это уже был совсем другой коленкор.
– Пить хотите?
Сбоку от меня сидел парень, здоровый, в темной форме, что-то вроде СОБРа или ОМОНа, я не разбиралась.
Он протягивал мне бутылку воды, непочатую. Я улыбнулась слабо, отрицательно покачав головой, пить не хотелось совсем.
– Спасибо за предложение.
Парень пожал плечами, я повернула голову прямо перед собой, и столкнулась взглядом с Ланских. Лицо его, красивое, породистое, сейчас больше походило на неживую маску. Он смотрел на меня так, что мурашки побежали, и я вдруг отчётливо поняла, что боюсь его.
Не так, как Вадима, это был другое чувство, но тоже – сильное.
Я в очередной раз порадовалась, что паспорт и деньги со мной, вот только случай представился.
Я оплатила глаза, чувствуя, как испепеляет меня взглядом Ланских. Его эмоции были куда сильнее простой ревности, он готов был голыми руками придушить парня просто за то, что тот предложил мне воды.
Через двадцать минут мы въехали в подземную парковку, ворота за нами закрылись. Максим вышел из автобуса, пожал руку Токтарову, и махнул мне головой, зовя с собой. Памятуя его внезапную вспышку эмоций, я не стала обострять ситуацию, и безропотно двинулась следом. На парковке мы перевели в кроссовер, задние стекла были наглухо тонированы. Дождались, пока микрик уедет с парковки и вместе с ещё одной машиной плавно выехали на улицу. Все это напоминало какой-то фильм про шпионов, мы сидели с Ланских вдвоем на заднем сидении, водитель ехал молча, делая вид, что нас здесь нет.
Соседство с Максимом доставляло неудобство. Я отпустила подлокотник, разделяя между нами пространство, так стало чуть легче дышать. Не знаю почему, но у меня горели щеки, я пыталась понять, с чем связано излишнее волнение, мысли о Вадиме отступили на второй план.
– Ты не хочешь сказать, куда мы едем?
Максим повернулся ко мне так резко, что я вздрогнула. Он все еще был зол.
– О чем с тобой говорил этот парень?
– Просто предложил воду. Я не обязана отчаиваться перед тобой, это первый и последний раз, когда я отвечаю на такой вопрос, – подчеркнуто спокойно сказала я. Ланских удивил меня: он подмигнул, хотя по-прежнему выглядел раздраженным, а потом подмигнул ещё раз.
Нервный тик, дошло до меня, это не подмигивание.
– Ты права, – ответил он, – больше такая ситуация не повторится.
А я готова была поклясться, что мы оба вкладывали совсем разный смысл в эти слова.
Нас привезли на охраняемую базу. Она находилась за городской чертой, точнее понять было сложно. По периметру забор с натянутой сверху колючей проволокой, наверху автоматчики. На въезде в машину заглянул парень в форме, но нам вопросов задать не стал, должно быть о нашем приезде он был предупрежден заранее.
Тяжёлые ворота распахнулись, автомобиль заехал на территорию, послышался лай собак.
Ощущение, что я попала в тюрьму, и меня не охранять собирались, а лишали свободы.
Я не смогу сбежать отсюда, подумала с грустью, и даже если до меня не доберется Вадим, то жизнь здесь не похожа на нормальную ни капли.
Наконец, наш автомобиль остановился возле небольшого дома, узкие окна которого были забраны ажурными решетками.
Мы зашли внутрь, вспыхнул свет над головой, и я огляделась. Одна большая комната, здесь же кухня, стол, в другом конце диван и два кресла. Я видела со своего места две открытые двери, одна вела в ванную, во второй была спальня.
В помещении было холодно, я не стала снимать обувь, отряхнув сапоги на коврике. Ланских прошелся, включая везде свет, а потом снова вышел на крыльцо. Я слышала чужие голоса, слов разобрать не могла, да и не пыталась.
Приоткрыла занавеску, выглядывая в окно, решетки навевали дурацкие мысли. За окном был видел пятачок, расчищенный от снега и освещенный мощными прожекторами сверху. В соседнем доме не горел свет, казалось, что на базе никого кроме нас.
Хлопнула дверь. Максим вернулся, запер на огромные засовы входную дверь, скинул пальто на спинку стула. Я куртку не снимала, стояла собранная посреди комнаты, точно мы не планировали здесь надолго задерживаться. В принципе, так оно и было.
– Сколько мы здесь пробудем?
– День, два, может неделю, – пожал плечами Ланских, – все зависит от того, как поведет себя Вадим.
– То есть, – протянула я, – мы тут до тех пор, пока его не поймают?
Ланских кивнула, мне захотелось выругаться. Я не верила, что ребятам Токтарова удастся сделать это быстро, а торчать на этой, похожей на военную, базе в компании с Ланских было последним, о чем я мечтала.
– Мне это не нравится.
– Не ты диктуешь правила, – пожал он плечами, – раздевайся, полчаса и дом согреется. Ужин скоро привезут.
Ланских прошел мимо, а я осталась стоять в центре комнаты. Дурацкий дом, дурацкое место, дурацкая моя жизнь.
– Ты все это время будешь здесь, со мной?
– Иногда мне придется оставлять тебя одну.
Я поежилась, сама не зная, чего больше страшась. Того, что мы будем проводить столько времени в одном небольшом доме наедине с Ланских, или того, что он однажды оставит меня здесь одну.
Глава 47.
Максим оказался прав, постепенно становилось теплее. Я сняла куртку, бросив ее на спинку стула, скинула сапоги. Снег, который мы затащили на подошве обуви, растаял, превратившись в лужицы на полу.
В одну из таких я и наступила, досадливо морщась.
Я включила телевизор, его звук успокаивал, хотя антенна работала отвратно. Ловило несколько каналов, с помехами, я остановилась на «Культуре», где показывали какой-то спектакль.
Ланских все это время молчал, в мою сторону он не смотрел, меня тоже на общение не тянуло.
Слишком много мыслей.
Во-первых и в самых главных.
Я не верила Максиму.
Сегодня он напугал меня в очередной раз. И именно тогда я подумала: если они поймают Вадима, я об этом могу не узнать. Где гарантия, что прямо сейчас он не в руках людей Токтарова?
Тогда Максим сможет держать меня у себя сколько захочет, рассказывая сказки, что Вадим близко, а я буду бояться и сидеть взаперти, его карманной болонки.
Ланских будет так же как и раньше ходить на работу, а я проведу здесь остаток жизни, на какой – то полувоенной базе, под охранной его людей.
У Максима денег куры не клюют, вполне хватит, чтобы позволить себе такую малость. А там, кто знает, может я найду в этом извращении какое-то удовольствие и вовсе решу никуда не бежать.
Я даже хмыкнула своим мыслям, может и стоило сразу так себя повести?
Тогда бы избавилась от части проблем.
– Я не планирую тебя обманывать, чтобы держать здесь.
От слова Максима холодок по спине пробежал. Как ему, черт возьми, удается мысли мои читать? Это было неприятно
– От того, что мы меня в этом клятвенно заверил, я не стала больше тебе доверять.
Мы столкнулись взглядами. Максим сидел на диване, вытянув длинные ноги
Руки закинул за голову, в позе расслабленность. В отличие от него, я расслабиться не могла, чувствуя напряжение во всем теле.
– Давай тогда поговорим по душам, – предложил он абсолютно серьезно, в глазах ни капли насмешки, хотя именно так я его предложение и расценивала.
– Серьезно? – хмыкнула, скрещивая руки на груди, – у нас сеанс незапланированного душевного стриптиза?
– Я бы не отказался от обычного в твоём исполнении.
– Чертов извращенец, – пробормотала я.
Наш разговор прервался, в дверь стукнуло пару раз, Максим отправился открывать. Я насторожилась, глядя через его плечо, но это всего лишь привезли ужин.
Естественно, никакой курьер в дверях не стоял, все те же парни из местных с автоматом наперевес.
Максим поставил пакеты на стол, я помогла ему разобрать упаковки с готовой едой. Мы стояли молча, я старалась избегать контакта с ним, но дважды мы столкнулись руками.
Каждое прикосновение как ток по нервам.
Боже, почему все так сложно? Я бы многое отдала, чтобы встретиться с ним в других обстоятельствах, чтобы меня не преследовал маньяк – убийца, а Ланских не выглядел социопатом, мечтавшим меня поработить.
Но реальность была некрасивой и неприятной, и мне хотелось плакать от переизбытка чувств.
Поздний ужин прошел в тишине, только по телевизору шла оперетта, и певица с большой грудью и сильным голосом, сурово хмурясь, пела о чем-то на испанском.
Я глаз от тарелки не поднимала, хотя чувствовала, что Ланских меня беззастенчиво разглядывал.
– Прекрати, – попросила, наконец, не выдержав, – ты дырку во мне сделаешь.
– Ты красивая, Регина. Мне хочется тебя рассматривать, но если тебя это так смущает, я не буду.
– Это мешает есть, – буркнула я, снова испытывая недовольство и им, и собой.
Ужин я заглотила поразительно быстро, выбросила пустую тару в мусорный пакет.
Часов не было, нигде в комнате, мобильного я лишилась, и теперь не знала, сколько времени. По ощущениям, глубокая ночь, и время ложиться спать, а не есть.
Я раздумывала, как поделить кровать с Ланских, и не проще ли сразу сказать, что я буду спать на диване в зале.
– Регина, мне кажется, ты меня избегаешь.
Ланских, как всегда, с неожиданными вопросами, сбивающими с толку. Мне очень хотелось ответить ему в духе: «да ладно?! Не может быть!», но вместо этого я выбрала нейтральное:
– Я просто хочу спать. День выдался тяжёлый.
– Завтра похороны Лёши.
Я замерла, держа в руках большую подушку. Перехватила ее второй рукой, обнимая глупо, и села на край кровати, оборачиваясь к Ланских.
– Завтра? – растерянно переспросила, – уже?
Ланских подошёл ближе. На нем была темная футболка с длинными рукавами, подчеркивающая подтянутое тело, и джинсы. Он снова разглядывал меня, точно изучал эмоции, которые появляются на лице при упоминании мужа.
– Нет смысла тянуть. Ты все равно не смогла бы пойти на похороны.
Я кивнула дважды, несмотря на его слова, до последнего я надеялась придумать какой-нибудь способ попрощаться с мужем, да хоть парик натянуть на голову. Но сегодняшняя неудачная вылазка отрезала мне все пути.
– Скажи, ты специально все подстроил так, чтобы я не пошла туда?
Он приблизился, опускаясь на корточки напротив меня. Мужская рука скользнула по моей коленке, щеки вспыхнули, когда я заглянула в его глаза. Снова там плясали черти, и этот темный огонь, разгорающийся с каждой секундой, пугал.
– Нет, – коротко, но очень весомо ответил он. – Хочешь спросить что-то ещё? Не бойся, я отвечу, как есть. Но потом придет моя очередь задавать вопросы.
Я набрала полные лёгкие воздуха, и выпалила, не раздумывая:
– Это ты убил Лёшу?
Глава 48. Максим
Все дело в формулировках.
Я знал, как мастерски с ними обращаться.
Регина – тоже. И оттого с ней было ещё интереснее. Не так, как с другими.
Я убеждался в этом каждый раз, глядя в ее глаза.
Сдерживать желание становилось все труднее, но я желал не просто ее тело. Куда важнее – то, что было в ее мыслях.
Да, она жалела о смерти своего мужа, но задавала она этот вопрос вовсе не с целью понять, кто настоящий убийца. Она хотела убедиться, что я не виновен. Вот что важно было для нее в первую очередь. Прежде, чем довериться мне, нужно было понять: я безопасен. Нужно было принять меня, и она, сама того не подозревая, сейчас шла по этому пути. Принятие.
– Я не убивал твоего мужа. И не заказывал его, если тебя смущает моя первая фраза.
Регина так внимательно вглядывалась в мое лицо, словно пыталась понять, верить мне или нет.
На моих руках не было крови ее мужа, это была абсолютной правдой. Регина расслабила плечи, опустила голову, мне показалось, что она заплачет, но нет. Она была поразительно сильной, и дело вовсе не в слезах, я не считал их проявлением слабости, в ее случае.
Но все же, к ней у меня тоже накопилось вопросов.
– Теперь моя очередь, – напомнил я. Раз уж мы играли в эту игру, я не собирался упускать свой ход.
– Разве остались ещё вещи, которых ты не знаешь? – она усмехнулся, не особо весело.
Я все ещё гладил ее за колено, предпочитая, чтобы под моей ладонью были не джинсы, а ее голая кожа.
– Я хочу знать о тебе все, Регина.
Она откинулась на диван, подобрала ноги, показывая, что с тактильным контактом все закончено.
– Давай, не тяни, спрашивай уже, что хочешь и я пойду спать.
Я поднялся, отходя от нее. Ее редакция на мой вопрос вполне предсказуема, я знал, что сейчас произойдет.
– Я копался в твоём деле ещё. И знаешь, всплыла интересная подробность, о которой ты забыла рассказать.
Я посмотрел на нее с интересом.
Регина вся напряглась, щеки побледнели. Она боялась. Боялась того, что я у нее сейчас спрошу, так сильно, как не должна была бы. Я понимал, что ещё не разобрался полностью в том хитросплетении событий, которые произошли в ее жизни. Что ты ещё прячешь от меня.
– И?
Голос не дрожал, если контролировать эмоции ей было тяжело, то за голосом она следила. Моя сильная девочка.
– Ты говорила, что дружила с этой компанией давно. Но оказалось, что ты попала туда совсем незадолго до покойной Леры. Эти парни в принципе не дружили с девушками, они только брали с собой только любовниц, так?
Ее лицо теперь как побелка.
Спрашивать о той истории у людей было чревато. Мне пришлось немало постараться, чтобы раздобыть нужные сведения, но то, насколько они правдивы – вопрос открытый. Слишком много воды утекло с тех пор, к тому же, я всегда с недоверием относился к той информации, которую получил не от первоисточника.
Но лицо…ее лицо говорило о том, что я задел ее за живое.
Что она добивалась любви в этой компании далеко не дружбой.
Я узнал больше о ее семье, и тогда все сложилось. Та девочка, которой Регина была в прошлой жизни, жила совсем не богато. Пожилые родители, не способные оплатить ей учебу в том вузе, куда она поступила. Регина училась на бюджете, но даже это стоило денег. Нормальные шмотки, косметика, деньги на то, чтобы расплатиться за обед в тех заведениях, куда предпочитали ходить ее однокурсники. Быть среди золотой молодежи очень дорого. Очень. И, видимо, она выбрала самый простой способ.
– С кем из них ты спала? С одним, с двумя, со всеми сразу?
Ярость короткой вспышкой прошла по нервам. Я не собирался делить ее ни с кем, и когда сегодня один из людей Токтарова обратился к ней, я испытал почти болезненный приступ.
Но сейчас усилием воли я подавил слишком сильные эмоции, то, что было в прошлой жизни с ней, должно остаться там, в далёком северном городке.
Никого из этой истории не осталось в живых, скоро мы избавимся от Вадима и тогда она сможет зажить со спокойной душой. А пока я продолжу препарировать ее прошлое, вскрывая каждый слой точно острым скальпелем до тех пор пока не останется обнаженная сердцевина.
– Ты ничего не знаешь, – и всё-таки, голос предал ее тоже. Она сказала и замолчала, позволяя связкам расслабиться. Я хотел держать ее за руку, чтобы ей было легче, но она не примет такую помощь.
– Я не собираюсь осуждать тебя.
Она фыркнула, покачав головой:
– Да кто ты такой, Ланских, чтобы осуждать? Ты же робот, бесчувственный, ты эмоциональный импотент, когда дело касается других людей. Боже, зачем я тебе все это вообще говорю, – она засмеялась, – да, я спала с одним из них. Нет, не ради того, чтобы попасть в их круг. Ты даже не представляешь, чего мне стоило, чтобы они обратили на меня внимание. За них боролись почти все девчонки из института, от мала до велика, красивые и богатые, но только я смогла стать для них другом. Я никогда не была отличницей, но ради того, чтобы прикрыть их хвосты, я училась все свободное время, за себя, за них, за тех, кто мне платил. Я планомерно втиралась в их доверие, я пыталась разглядеть в каждом из них человечкие качества, хотя все они были конченными ублюдками.
Регина выдохнула, покачав головой, запал кончился. Ее тонкие длинные пальцы обнимали колени, прижимая их к груди, отгораживаясь от меня. Я хотел поймать ее взгляд, но не мог.
– А потом?
– А потом появилась Лера. Которая шла по той же дорожке, что и я, только вся разница в том, что она трахалась, а я нет. Я ненавидела ее, после появления Леры все мои планы полетели к чертям, а интерес ребят ко мне начал угасать.
– Это ты убила её?
Пауза. Мы смотрели друг на друга, я видел как пульсирует вена на шее, как побелели ногти, сжимающие до боли коленные чашечки. Сейчас Регина выглядела уязвимой.
– Нет. Но я слышала, как ее убивают.
Глава 49
Тогда
– Ты точно ничего не слышала?
Лёва нервно бьёт пальцами по рулю.
– Не слышала, я тебе сто раз говорила уже!
Зря я согласилась доехать с ним домой после учебы. После смерти Леры прошло уже достаточно времени, дело закрыто за отсутствием состава преступления, но легче не становится, никому не становится.
Лёва нервно выбивает сигарету из пачки, закуривает. Выдувает дым в окно, но часть попадает в салон и я начинаю кашлять, разгоняя воздух перед своим лицом.
– Прекрати ты!
Мы резко стартуем на зелёный, я держусь за подлокотник его автомобиля, вжимаясь в сидение. Скорость гораздо больше разрешённой, и мне страшно, что мы врежемся в кого-нибудь.
Лёва едет, не вынимая, сигареты изо рта, кончик тлеет, и пепел сыпется ему на модные джинсы, но он этого не замечает точно.
Когда мы останавливаемся возле моего дома, я вздыхаю облегченно. Наконец-то.
– Посиди со мной, – просит Лёва. Я уже держусь за дверь автомобиля, готовая быстрее выйти, но покорно вздыхаю и остаюсь.
– Я бы мог стать отцом, – начинает он и замолкает. Потому что одно дело – примерять эту роль на себя, когда случилось все так трагично. И другое – стать отцом на самом деле.
– Не стал бы, – вздыхаю я. – Лера бы аборт сделала, твои родители бы откупились. А ты бы жил как раньше, поплевывая на всех свысока.
По его лицу тень бежит, мои слова неприятны, но правдивы до последней буквы. И я, и Лева это знают.
– Ее убил кто-то из наших.
Разговор без начала и без конца, тема, которую мы гоняяем по кругу, едва только видимся. Но самое страшное то, что за последний месяц с каждым из четверых я говорила наедине, и каждый подозревал всех остальных, стараясь обелить себя.
– Это не я, – торопливо добавляет, и смотрит на меня выжидательно.
– Я знаю, – киваю и тут же в досаде прикусываю язык. Приходится спешно добавить, – я верю тебе, ты бы не смог.
Это и вправду не Лёва. Единственное его приглашение – незащищённый секс, и Лера не первая девочка, залетевшая от него.
Нравится ему без резинки. Глупо, заразно, но – не криминально.
– Может, это Тёмыч? Он с ней той ночью… Или Ромка.
– Или Серёга, – добавляю, – или я.
А может, просто кто-то другой, территория не была закрытой, она могла встретить кого-то ночью, выйдя из палатки.
– Ну да, ну да, – кивает нервно Лева. – Ладно, мне ехать надо. Пока.
Я понимаю плечами, перемены в его поведении в последнее время уже не удивляют, и мне кажется, он подсел на что-то запрещённое. За руку не ловила, чтобы утверждать точно, но вот этот бегающий взгляд, рассеянность излишняя, так несвойственная ему, заставляют задуматься. Я подхватываю сумку и выхожу из авто, Лёва тут же срывается, уезжаю из двора, под неодобрительные взгляды соседских бабушек, что стоят под козырьком подъезда.
Темнеет уже, и моросит: осень ещё не вступила в свои права, но лето уже кончилось.
Я делаю несколько шагов, когда меня окликают вдруг:
– Ангелин!
Темная фигура, лицо прячется под козырьком кепки, поверх натянут капюшон толстовки. Я стою, не двигаясь с места, надо мной фонарь светит, и покидать защитный круг света не хочется. Чуть кошусь на бабушек: те за мной следят, переговариваясь, а значит, не так страшно.
Хотя я все равно боюсь. Потому что голос этот мне уже знаком, и зачем здесь его обладатель, я тоже знаю.
– Чего вам от меня нужно?
Вадим, Лерин старший брат, подходит ближе, но не встаёт в светлый круг. Я чувствую себя бурсаком Хомой Брутом, вокруг которого ходит Вий, взгляда глаза в глаза которому не избежать.
Вадим небрит, глаза запали и смотрят на меня жёстко.
– Ты знаешь, что мне надо.
Я передергиваю плечами, стылый ветер забирается под тонкую кожаную куртку.
– Я уже обо всем говорила со следователем, дело закрыто. Все закончилось, отпустите ее, вы только себе хуже делаете.
– Пока убийца жив, ничего не кончено.
У меня мороз по коже от его слов. Жутко, ведь он хочет не просто возмездия, ему кровопролития подавай.
– Мне не о чем больше с вами говорить, – я поворачиваюсь спиной, это самое трудное, не видеть, что там остаётся сзади. Я напряжена вся, нервы как натянутые струны, разве что не звенят.
– Это от того качка, что тебя привез, она ждала ребенка, ты знаешь? Знаешь, – подтверждает он, когда я останавливаюсь. Не повернувшись, просто стою, бабки смотрят на меня с нескрываемым любопытством, им будет сегодня, что обсудить.
И не только сегодня.
И все же, мне приходится повернутся.
– Может быть, Лере просто не надо было спать со всеми подряд?
Я не собиралась этого говорить. Это подло и больно, я вижу как искажается лицо Вадима, но уже поздно. Я устала, мне страшно от его слов, я хочу, чтобы свидетели нашего разговора слышали не только его выборочные фразы.
– Просто прекратите нам угрожать, оставьте нас в покое, – добавляю чуть громче, а потом пулей пролетаю мимо соседок в подъезд. По лестнице бегу, вслушиваясь в звуки: не хлопнет ли следом дверь на первом этаже, не послышатся ли шаги. В замочную скважину ключом попадаю только с третьей попытки, дважды уронив связку ключей. Руки трясутся, пульс эхом отдается в ушах.
Страшно-страшно-страшно.
Я захлопываю за своей спиной дверь на все засовы, свет не включаю, просто сползаю вниз по дверному полотну.
Завтра суббота: я понимаю, что не хочу ни с кем видеть и общаться, выключаю телефон и ложусь спать.
А на следующий день как гром среди ясного неба до меня доходит новость: Левка разбился. Я была последней, кто его видел живым.
Я и Вадим.
