Текст книги "Черные гремлины (СИ)"

Автор книги: Григорий Райхман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 34 страниц)

   Я покормил Ари-Ару синим зефиром. Она была в сознании, но есть не хотела. Пришлось засыпать ей крошки в пасть и следить, чтобы она не подавилась. Я уже когда-то так ухаживал за Ниро, поэтому легко справился.

   – Я буду ухаживать за тобой, пока не поправишься, – пообещал я ей. – Больше никто тебя не обидит.

   Ари-Ару не ответила. Остаток ночи я потратил на то, чтобы избавиться от пятен крови. Оказалось, что это невозможно. Темно-красные пятна останутся со мной, пока не вырастет новая шерсть. Я оставил бесполезные попытки очиститься и начал ждать. В помещение, где остановились мы с Ари-Ару, никто не заглядывал. Иногда за стеной раздавался тихий скрежет. Синие гремлины обходили нас стороной.

   Вскоре станция остановилась. Коридоры вновь замигали оранжевым огнем. Только звук аварийного сигнала был теперь едва различим – из-за того, что безволосые гремлины поломали почти все побрякушки-говорилки.

   Я снова перенес Ари-Ару к себе за спину, бережно привязав ее веревками. Она не сопротивлялась.

   Выбравшись в один из проемов напротив Мегастены, я полез наверх. Тренировки и отдых на станции синих укрепили мое здоровье, и я продолжал подъем целую ночь, поочередно вбивая кирки в покрытие. "Кра" осталась далеко позади, Ари-Ару сопела у меня на спине. Она почти ничего не весила и совсем не усложняла подъем. Ее равномерное дыхание придавало мне сил.

   Перед сном я еще раз покормил ее. Мы уснули, повиснув на креплениях и укутавшись в комбинезон. Ты обязательно поправишься, Ари-Ару.

   – Убийца, – сказал мне Мышонок. В его глазах застыл страх.

   – Мясник, – спряталась в лапах Ниро. Она дрожала.

   – Босс... – сглотнул Бурошкур. Его хвост нервно метался из стороны в сторону.

   Все они боялись меня. Я стал лишним. Я шагнул за черту, откуда нельзя вернуться. Раньше это расстроило бы меня. Но теперь я не чувствовал ничего.

   Я открыл глаза. Ари-Ару все так же безмолвно смотрела в пустоту. Я прикрыл ее веки и перевернул на другой бок. Ее крылья выглядели потрепанными и слабыми. Я закрыл глаза.

   – Предатель. Пират! – разозлился Йокта.

   – Мы насадим твою голову на шипы райза, – пообещал Чаро.

   – Ты больше не часть коричневого племени, – сплюнул Раг-Баг.

   Мне нечего было ответить. Я слушал их упреки и ничего не ощущал, потому что жестокие слова и осуждающие взгляды исчезали в пустоте внутри меня.

   Я открыл глаза. Ари-Ару дрожала. Я плотнее укутал ее в комбинезон и долго растирал ее шерсть, пока она не перестала трястись. Надо было прихватить одну из синих шкур, которые носили безволосые гремлины. Я закрыл глаза.

   – Ты нанес себе глубокую рану, Лак-Лик. Она не заживет. Ты больше никогда не будешь прежним, – сочувственно изрек Бип-Боп.

   – Никогда, – согласился я.

   Бип-Боп покачал головой.

   Проснувшись, я вновь покормил Ари-Ару и продолжил подъем. Левой, правой, левой, правой. Только сейчас я понял, что перестал бояться высоты. Меня прекратили преследовать навязчивые мысли о падении, а сама возможность упасть больше не была чем-то страшным и тревожным.

   Во время подъема я рассказывал Ари-Ару истории, как когда-то Бип-Бопу. Я говорил только о том, что казалось хорошим и радостным. Иногда я сочинял глупые стишки и читал их вслух. Иногда воображал, что будет наверху, когда мы туда доберемся. А временами фантазировал на тему того, чем сейчас занимались синие гремлины. Я нес всякую чушь, лишь бы не молчать.

   Мои слова таяли в пустоте. Ари-Ару не отвечала.

   Зато она поправлялась. Срослись подрезанные крылья, зажила исколотая лапа. Ее шерсть стала плотнее и ярче, шрамы затянулись и покрылись белым пушком, хвост стал пушистым. Кожа больше не шелушилась, стала бархатистой и приобрела здоровый оттенок. Ари-Ару все еще казалась больной и худой, но с каждой ночью выглядела лучше. Ее регенерация была потрясающей. Если бы она только не молчала.

   Так прошло пятнадцать суток, и рюкзак наполовину опустел. Мегастена стала прочней, и вбивать в нее кирки стало сложнее. Может, это просто кирки затупились. Или я стал слабее. Из-за этого подъем замедлился.

   Когда кирки пришлось вбивать в стену несколькими ударами, меня посетила интересная мысль. Никто из синих гремлинов не видел вершины, хотя их станции ездили по всей Мегастене и чинили поломки. Это значило, что либо вершины не было, либо поломки никогда не происходили наверху. Получается, верхняя часть Мегастены была очень крепкой и надежной. Быть может, мы уже недалеко от цели. Кто-то зашевелился за спиной.

   Я посмотрел вверх, но увидел все такой же бесконечный монолит. Наверное, не сейчас. Я оглянулся по сторонам и неожиданно для себя встретился с осмысленным взглядом больших красных глаз.

   – Лак-Лик? – удивилась Ари-Ару.

   Я так обрадовался, что подтянулся не на той лапе и сорвался с Мегастены. Мир головокружительно завертелся, а воздух задул удушающим ураганом. Нет, пожалуйста, только не сейчас.

   Чьи-то сильные лапы схватили меня под мышки, и падение прекратилось. Ари-Ару удерживала нас в воздухе, делая мощные взмахи широкими крыльями. Она отнесла меня обратно к Мегастене, и я снова прикрепился к ее металлической поверхности.

   – Лак-Лик! Живой! – радостно кружила Ари-Ару и тут же засыпала меня вопросами: – Как мы здесь оказались? Что у тебя с глазами? Что с твоей шерстью?

   – Привет, – поздоровался я и почувствовал себя очень глупо.

   – Привет! Вспомнила, – ужаснулась Ари-Ару и поежилась: – Меня чуть не убили... Жуткие гремлины с костяного острова. Они хотели себе такие же крылья... они ужасные...

   Она начала запинаться, ее шерсть встала дыбом. Я не хотел, чтобы она предавалась плохим воспоминаниям.

   – Все позади, – сказал я. – Больше тебя никто не обидит.

   – Куда они делись? Я должна остановить их, они продолжат...

   – Я убил их, Ари-Ару, – тихо произнес я.

   Она молчала, ошарашенно меня разглядывая. Она была такой красивой. Я боялся, что Ари-Ару больше никогда мне не ответит. Я боялся, что те раны, которые нанесли ей безволосые гремлины, никогда не заживут. Но Ари-Ару оказалась гораздо выносливее меня, и теперь она парила рядом, такая же бодрая и веселая, как всегда. Ее не сломили ни пытки, ни кошмары "Эры".

   Но теперь и она боялась меня. Ари-Ару не захочет дружить с таким, как я. Никто не захочет дружить с убийцей.

   – Ты поднялся на Мегастену ради меня? И ты дрался с каннибалами, чтобы меня спасти? – ошеломленно спросила Ари-Ару.

   Я не ответил. Слова застряли в горле. Глаза слезились. Наверное, от ветра. Я потер их, а потом отвернулся и заплакал. Ари-Ару подлетела ближе и крепко меня обняла.

   – Почему ты плачешь? Перестань, Лак-Лик. Я сейчас тоже зареву, – сказала она. У нее и правда дрожала губа: – Я думала, что умру. Я потеряла надежду. А ты пришел и спас меня. Никто на всем свете больше не пришел бы. Ну не плачь.

   Она чуть не разревелась.

   – Хорошо, – сказал я и вытер глаза. – Прости.

   Чтобы она не грустила, я тоже ее обнял. Мы обнимались, повиснув на Мегастене, пока Ари-Ару вновь не начала улыбаться.

   – И ты все это время ухаживал за мной? – поинтересовалась она.

   – Угу, – кивнул я.

   – Лак-Лик... я всегда хотела сказать... – смутилась Ари-Ару и густо покраснела.

   – Что?

   – Ятялюбю, – неразборчиво буркнула она и, прежде чем я успел ответить, наклонилась и поцеловала меня.

   Ее поцелуй был приятным и теплым, и с каждым мгновением пустоту внутри меня заполняли нежные чувства к Ари-Ару. Я ответил ей чуткой лаской, и мы долго еще прижимались друг к другу, купаясь в океане взаимного обожания.

   – А я тебя больше люблю, – признался я. Ари-Ару широко улыбалась и жмурила глаза от удовольствия. Она замурлыкала и обвила меня хвостом. Ари-Ару еще раз поцеловала меня, на этот раз жадно и страстно. Я учуял запах лимона и понял, что тону от наплыва чувств. Я покорился ее требовательным ласкам, и остаток ночи мы...

   – Когда у нас будут дети, имена девочкам буду придумывать я. А ты – мальчикам, – сказала Ари-Ару, вылизываясь.

   Я только глупо улыбался в ответ. Она игриво пощекотала хвостом мой нос. Пчхи.

   – Расскажи мне обо всем, Лак-Лик. Ничего не утаивай, я все пойму.

   И я рассказал ей все, начиная с того момента, как покинул Обсидиановый остров. Я рассказал о Йокте, о долгом заточении на нижних этажах Железного острова. Я рассказал о том, как сильно изменил меня прозрачный зефир. Я даже рассказал о том, что нашел носки с пальчиками, которые хотел ей подарить, но потом потерял. Мое повествование длилось весь день, и закончилось оно сражением на "Эре" и уходом с "Кра".

   – Бедный, – пожалела меня Ари-Ару и укутала своими широкими крыльями. – Не суди себя, Лак-Лик. Я всегда буду любить тебя. Я больше никогда не брошу тебя под обломками обсидиана. Мы всегда будем вместе.

   – Да? – спросил я, прижимаясь к ней.

   – Да.

   Мы перекусили синим зефиром. Его осталось совсем немного.

   – Ты ведь хочешь добраться до вершины? Полетели! – Ари-Ару схватила меня, и мы понеслись ввысь, набирая скорость с каждым взмахом крыльев. Мы летели быстрее, чем ездили станции и чем ходили корабли. В лапах Ари-Ару я чувствовал себя в безопасности. Полет длился еще полночи, а потом она отнесла меня к Мегастене.

   – Я устала и хочу спать, – зевнула Ари-Ару и устроилась за спиной. Я надежно привязал ее креплениями и продолжил подъем. Поверхность Мегастены стала крепче, но мне удалось хорошо отдохнуть, и я с энтузиазмом вбивал кирки в металл. Ари-Ару сонно мурлыкала на плече.

   Мы по очереди отдыхали и поднимались вверх, иногда останавливаясь, чтобы... Эти ночи стали самыми счастливыми в моей жизни.

   – Скоро у нас закончится зефир. Мы начнем голодать и захотим съесть друг друга, – озорно пощекотала меня Ари-Ару.

   – Я не против, чтобы ты меня съела, – признался я.

   – Дурак! – почему-то обиделась она.

   Когда зефир почти закончился, Ари-Ару снова взяла меня в лапы и полетела ввысь. Я очень устал и вскоре заснул. Мне снились зефирные острова.

   – Просыпайся, Лак-Лик. Смотри! – растормошила меня Ари-Ару. Неужели вершина? Я протер глаза и посмотрел наверх.

   Небо превратилось в простирающийся во все стороны черный монолит.

Глава 13. Потолок

   – Мы добрались! – захлопала в ладоши Ари-Ару. – Полетели скорей, посмотрим, что там такое.

   Она вспотела и тяжело дышала, но ее глаза горели энтузиазмом, и я согласился. Мы обнялись и взмыли ввысь. Ари-Ару махала крыльями изо всех сил, развивая огромную скорость. Я прижимался к ее груди и слышал, как часто бьется ее сердце.

   – Мы не успеем затормозить и разобьемся, – заволновался я.

   – Неправда, – пропыхтела Ари-Ару.

   – У тебя так громко стучит сердце, словно сейчас разорвется, – забеспокоился я.

   – Глупости, – выдохнула Ари-Ару.

   – Ты вспотела и простудишься, – встревожился я.

   – Лак-Лик! – разозлилась Ари-Ару и притормозила: – Прекрати обо мне переживать!

   – Прости.

   Она нахмурилась, но мгновение спустя снова заулыбалась:

   – Со мной ничего не станет, – Ари-Ару лизнула меня в нос.

   – Обещаешь?

   – Обещаю. Гляди!

   Она указала лапой. Отсюда было видно вершину Мегастены, которая обрывалась, не доставая сотни хвостов до потолка. Вершина была ровной, словно ее срезали гигантским ножом. Мы почти добрались.

   – Как думаешь, что там? – поинтересовался я.

   – Скоро узнаем.

   – А вдруг там ловушка? А вдруг там сто каннибалов? А вдруг там двести каннибалов? А что есл... – Ари-Ару зажала мне пасть лапой.

   – Трусишка, – хихикнула она.

   Ари-Ару вновь усиленно замахала крыльями, и вскоре мы, задержав дыхание от предвкушения, поднялись над вершиной Мегастены.

   Но наверху не оказалось ни ловушек, ни каннибалов, только ровная площадка шириной в четыре сотни хвостов, простирающаяся влево и вправо до самого горизонта. Эта площадка напоминала поверхность Железного острова.

   Зато за ней начиналась бескрайняя желтая пустыня – целое море песка. Это место что-то мне напоминало. Только не помню, что.

   Ари-Ару аккуратно опустила меня на пол и плюхнулась рядом, тяжело дыша и широко раскинув лапы. Это было так непривычно: стоять на твердой поверхности. Я сделал несколько шагов. Пол не качался и не проваливался. Здорово.

   Отсюда хорошо было видно потолок. Он был таким же, как Мегастена, только перевернутая и наверху. На потолке не было ни дверей, ни дыр – одна сплошная металлическая поверхность. Интересно, ездят ли по ней станции с синими гремлинами?

   – Мегапотолок, – произнесла Ари-Ару.

   – Да.

   – Я отдохнула, – вскочила она. – Пошли к песку?

   Я покачал головой. Меня тревожила пустыня.

   – Давай сначала прогуляемся вдоль вершины, – предложил я.

   – Давай, – Ари-Ару взяла меня за лапу, и мы побрели по холодному железному полу. Я спрятал кирки за спину. Идти было гораздо проще, чем карабкаться, и совсем не страшно. Ари-Ару все время вырывалась вперед, едва не переходя на бег вприпрыжку. Иногда она прикладывала ухо к полу и прислушивалась.

   – Интересно, как здесь сделать большую дыру? – задумался я.

   – Понятия не имею, – ответила Ари-Ару. – Подумаем, когда найдем зефир. Какой смысл звать синих, если наверху тоже нечего есть?

   – Верно, – согласился я.

   Мы продолжили путь. В третий раз прижавшись к полу, Ари-Ару сказала:

   – Не туда идем.

   – Почему?

   – Я что-то слышу, но оно стало тише. Пошли обратно!

   Мы развернулись. Теперь прислушиваться начал и я. И правда, вершина Мегастены едва заметно шумела: где-то далеко что-то лязгало и скрежетало. Шум постепенно становился громче – мы шли в правильном направлении.

   Мы шли долго, и вскоре увидели очертания тонкой башни далеко в пустыне. Башня поднималась до самого потолка и упиралась в него огромным столпом. У ее подножия стояли несколько других зданий, слишком маленьких, чтобы разглядеть их издалека.

   – Ух ты! Пошли туда? – предложила Ари-Ару.

   – Давай сначала найдем, что шумит.

   – Давай.

   Спустя полночи мы наткнулись на следы присутствия других гремлинов. Повсюду валялись побрякушки, у края Мегастены лежал одинокий двузубец, в коробке неподалеку от пустыни покоились десятки снарядов. Местами на полу встречались царапины от когтей. Все указывало на то, что здесь когда-то, возможно, совсем недавно, находилась большая стоянка гремлинов. Но все они ушли, и следы вели в пустыню, прямиком к одинокой башне. Я поднял два перекатывающихся клочка шерсти. Один оказался черным, другой – зеленым.

   – Здесь были остальные, – предположил я. – А потом ушли к башне.

   – Получается, они живы! – обрадовалась Ари-Ару. – И вместе с нами поднялись наверх. Теперь идем к башне?

   – Шумит совсем рядом. Давай еще поищем.

   Через полсотни шагов Ари-Ару заметила люк. Она понеслась к нему, подняв хвост трубой. Я поспешил за ней. Когда мы приблизились, шум можно было расслышать, не прикладывая ухо к полу. Лязгало и скрипело внизу, под люком.

   – Такой же, как дома, – сказала Ари-Ару. – Только наоборот. Дома вентиль был снизу, а здесь сверху. Откроем?

   – А вдруг там триста каннибалов? – занервничал я, но Ари-Ару уже вцепилась в вентиль. Он заржавел и не хотел крутиться, поэтому мне пришлось помочь. Мы вместе пыхтели над старым механизмом, пока он не начал поворачиваться, а дальше дело пошло проще. Несколько кругов около люка, и нам удалось поднять массивную металлическую крышку. С обратной стороны она оказалась изрезанной, искромсанной и избитой, словно в нее очень долго ломились.

   Из люка вылез Раг-Баг с острыми инструментами в лапах. Он недоуменно смотрел то на меня, то на Ари-Ару.

   – Ты уже второй раз так неожиданно появляешься, – сказал я ему.

   – Ты бросил нас умирать! – рассвирепела Ари-Ару и вцепилась Раг-Багу в морду. Я еле оттащил ее, нашептывая успокаивающие слова на ухо. Старший механик с сожалением посмотрел на белоснежную самку.

   – Ребята, я так рад вас видеть. Мы пятую ночь ломимся в этот люк, – хрипло произнес Раг-Баг, аккуратно ощупывая царапины и оглядываясь: -Где мы? Пустыня? И железо сверху? Похоже, черные уже покинули это место.

   – Мы на вершине Мегастены. Больше ничего не знаем, сами только пришли.

   Раг-Баг вздохнул. Он сильно похудел, кожа складками свисала с его огромных суставов. Окончательно выбравшись, Раг-Баг отложил инструменты в сторону и разлегся на полу. Похоже, старый механик разучился удивляться.

   Из люка поднялись остальные: сперва девять коричневых из племени механиков с большими мешками на спинах, а потом семеро самых разношерстных гремлинов, которых только можно было представить. Я всматривался в их морды и чувствовал, что радуюсь каждому из них. Бурошкур где-то успел лишиться уха и держал в лапах двузубец, а стоящий рядом Мышонок прятал за спиной рогатку; чешуйчатый Оникс шел налегке, зато следующая за ним Ежи тащила целый рюкзак инструментов; Ког обзавелся новыми механическими лапами, которые были в два раза больше обычных, а сзади его обнимала Дырявый Плащ; но больше всех выделялся Йокта – он медленно ковылял в огромном скафандре, наполненном до краев Белым морем, крепко сжимая в лапе острый трезубец. К спине скафандра был приделан механический прибор, и вокруг морды Йокты все время булькали пузырьки.

   Они выглядели усталыми и изможденными, но несмотря на это оживленно оглядывались, с удивлением разглядывая все вокруг, особенно нас с Ари-Ару.

   – Капитан, – рыкнул Бурошкур, подойдя ближе. Он окинул многозначительным взглядом кровавые пятна на моем комбинезоне и добавил с уважением: – Тяжело пришлось.

   – А я говорил, что Лак-Лик идет с черными, просто невидимый! -воскликнул Мышонок.

   Йокта что-то пробулькал, а Дырявый Плащ приподняла бровь, оценивающе оглядывая Ари-Ару.

   – Я тоже так думал, – согласился Ког. – Только откуда здесь Ири-Иру? И ты выглядишь иначе. И эти пятна на комбинезоне...

   – Лак-Лик поднялся по внешней стороны Мегастены, – задумчиво прошипел Оникс, и все ошеломленно умолкли.

   Ари-Ару напряглась, вперив злой взгляд в чешуйчатого гремлина. На всякий случай я крепко обнял ее.

   – Они друзья. Не надо с ними драться, – шепнул я ей на ухо и потом обратился ко всем: – Знакомьтесь, это Ари-Ару, а вовсе не Ири-Иру.

   – Это правда? Ты карабкался по отвесной стене все это расстояние, что мы шли по лестницам? – оторопел Ког.

   – Да.

   – Охренеть, – сложил лапы Бурошкур. Остальные загалдели и начали засыпать меня вопросами. От такого внимания мне стало жутко неловко. Я поднял лапы, пытаясь их успокоить.

   – Знала бы, не открывала бы люк, – заворчала Ари-Ару. Я погладил ее по голове.

   – Давайте я все расскажу, – предложил я.

   – Тихо! – рявкнул Бурошкур. – Главный за все пояснит.

   Гремлины замолчали и уселись полукругом. Убедившись, что все слушают, я начал рассказ. Я говорил сухо и мало, избегая неловких моментов и жестокостей сражений. Иногда меня перебивали, особенно любопытный Хек-Хак, но все разговоры затихали после затрещин Бурошкура. Когда действие дошло до станции "Эры", я начал запинаться.

   – Можешь пропустить это, Лак-Лик, – Ари-Ару уткнулась в меня мокрым носом. Я облегченно вздохнул и последовал ее совету.

   Особое внимание я уделил синим гремлинам и тому, что нам необходимо сделать дыру в Мегастене, чтобы их станции могли приехать на вершину.

   – Вот, – закончил я, не зная, куда девать лапы. Ари-Ару почувствовала мое напряжение и начала расчесывать мне спину, слегка выпустив когти. Это было приятно и успокаивающе.

   – Как-то раз я спрашивал Оникса, почему он решил сделать капитаном именно тебя, – задумчиво произнес Ког. – Он сказал, что выбрал тебя, потому что ты самый сильный. Теперь я понимаю, почему.

   – Вовсе нет, – запротестовал я и поспешил сменить тему: – А как вы сюда добрались и куда подевались остальные гремлины?

   – Давайте я расскажу, – предложил Раг-Баг, и никто не стал спорить: – Внутри Мегастена – это сплошные лабиринты из лестниц, переходов и нор. У нее нет выхода на другую сторону, только наверх. Когда ворота открылись, мы затаились в одном из отнорков и переждали, пока основной отряд черных пройдет мимо. Черные гремлины начали подъем, а мы держались чуть позади, чтобы не попасться им в лапы. Шли долго, голодая и простукивая каждую пядь железа в поисках зефира. В итоге нам повезло, и в Мегастене действительно нашлись сладости. Целые склады синего зефира, правда, заполненные лишь на десятую часть. Но даже этого хватило, чтобы накормить несколько тысяч гремлинов, которых вел адмирал Чаро. Мы присвоили запасы одного из таких складов, который по невнимательности пропустили черные гремлины.

   – У нас еще осталось немного, – Хек-Хак снял со спины увесистый мешок и продемонстрировал синий зефир, который был внутри. У меня в животе забурчало.

   – Все было хорошо, пока не появились железные машины, – продолжил Раг-Баг.

   – Автостражи, – поправила его Ежи. Я заметил, что ее поведение изменилось. Раньше она молча слушала и так же молча работала, из-за чего возникало неловкое ощущение, словно Ежи не живой гремлин, а предмет. Но теперь она жестикулировала, двигалась, мигала лампочками и даже добавляла интонаций в свой металлический голос. Наверняка она поправилась благодаря Ониксу.

   – Да, – согласился с замечанием Раг-Баг. – Не знаю, что с этими автостражами не так, но они пытались нас убить всякий раз, когда замечали. Армия черных гремлинов двигалась впереди и принимала большую часть атак на себя, но иногда доставалось и нам. Мы выжили, а вот остальные... многие остались лежать на лестницах Мегастены.

   Раг-Баг сглотнул, и другие тоже заметно занервничали. Похоже, им пришлось пережить тяжелые времена. Даже Ежи сменила цвет глаз на печальный синий, и только Оникс сохранял ледяное спокойствие.

   – Наконец, мы добрались до вершины. Все, кто остались в живых из отряда черных, поднялись и закрыли за собой этот проклятый люк. С тех пор мы ломились в него, жгли огнем, резали, и все тщетно. Спасибо, что открыли его.

   – Сколько гремлинов добралось до поверхности? – поинтересовался я.

   – Сотни полторы черных, сотня зеленых и еще полсотни разношерстных.

   Получается, внутри Мегастены погибли несколько тысяч гремлинов. Я схватился за голову. Нас осталось совсем мало.

   – Ниро выжила? И где Швепс?

   – Швепс остался с зелеными, насчет остальных ничего не скажу наверняка.

   Нас было так много. Тысячи гремлинов жили на островах Черного Архипелага, и неизвестно сколько других союзов вроде Изумшера существовало на необъятных просторах Белого Моря, а по Мегастене ездили десятки станций с синими гремлинами. Столько времени прошло, остался ли у них еще зефир? Закончился, скорее всего. Прямо сейчас они голодали.

   – Что дальше, капитан? – прорычал Бурошкур.

   – Давайте делать дыру в Мегастене, – предложил я.

   – А какого размера нужна дыра?

   – Большая. Хотя бы три десятка хвостов в диаметре.

   Оникс молча взял двузубец и несколько раз ударил им в пол. Двузубец высекал искры и звенел, но лишь царапал металлическую поверхность. Тогда Оникс отошел в сторону, набрал в легкие воздуха и выдохнул струю раскаленного пламени на край Мегастены. Он дул так долго, что от жара я вспотел. Когда прекратился вой огненного дыхания, мы увидели раскаленный докрасна и слегка оплавленный металл. Оникс лег неподалеку и задумался.

   – Бесполезно, – вздохнул Раг-Баг. – Грани непробиваемые.

   – Судя по следам, черные ушли к той башне, – огляделся Ког. – Думаю, стоит пойти за ними. Ты сказал, что синие решили бурить Мегастену. Если они доберутся до лестниц, то смогут подняться наверх вслед за нами.

   – А если не получится? Они обречены. Мы не можем их бросить.

   – Если бы у каждого из нас были инструменты вроде твоих кирок, мы могли бы попробовать, – произнес Раг-Баг. – Но сейчас это бесполезная затея. Тридцать хвостов...

   – Лак-Лик никогда никого не бросит, – с вызовом сказал Йокта. – Пора бы уже это понять. Если так торопитесь, уходите в пустыню. А я остаюсь и буду ломать стену.

   Все пристыженно опустили уши. Я тоже.

   – Спасибо, Йокта. Ежи, а ты что скажешь?

   – При текущих начальных данных демонтаж дыры диаметром в тридцать хвостов займет половину цикла, – ответила железная гремлинша.

   – Неужели ни у кого нет идей? – отчаялся я. Все молчали.

   Братья-пираты переглянулись, и Бурошкур неуверенно сказал:

   – Если надо, мы жахнем стену.

   – Угу, – согласился Мышонок.

   – Интересно, как? – скептически поинтересовался Ког.

   Мышонок вырвал у себя пару оранжевых волосков, пару серых, и отдал их брату. Бурошкур скомкал волоски, смочил их слюной и бросил на пол. Мы стояли и смотрели на этот комочек.

   – И что тепе?.. – не успел спросить Раг-Баг, потому что раздался оглушительный хлопок, и в месте, где только что лежал слепленный Бурошкуром комок, образовалась маленькая опаленная дырка. Из нее валил густой черный дым.

   – Это как? – оторопел Раг-Баг.

   – Когда-то давно мы с братом съели двухцветный зефир, – признался Мышонок, когда дым рассеялся: – Мы поделили его пополам, а потом изменились. У меня разукрасилась шерсть, а у брата загустела слюна. Позже случайно выяснилось, что моя шерсть взрывается, а слюна брата – ее катализатор. Мы втайне пользовались этим, чтобы топить чужие корабли и пиратствовать. Поэтому наше судно и называлось "Горелоя".

   – Ты – ходячая бомба? – разинул пасть Хек-Хак.

   – Еще раз так его назовешь, будешь выбитые клыки переломанными лапами собирать, – зарычал на него Бурошкур.

   – Понял, – быстро закивал Хек-Хак.

   – Насколько это безопасно? – поинтересовался я.

   – Нинасколько, – буркнул серый пират. – Мы редко бахаем. А чтобы отфигачить кусок железа в тридцатник хвостов, придется у братишки половину шерсти выдрать. Жахнет невовремя – нас даже по кускам не соберут.

   – Брат преувеличивает, – не согласился Мышонок. – Мы готовы попробовать, Лак-Лик.

   – Я не могу решать за вас, – смутился я. – Особенно если это так опасно.

   – Ну нахр... – начал было Бурошкур, но его перебил Мышонок:

   – Решено! Мы взорвем Мегастену, – обрадовался маленький разноцветный гремлин. Его брат тяжело вздохнул.

   – Бахаем здесь?

   – Да.

   – Тогда уносите лапы. Остальное сами порешаем. И это... чтобы после того, как рванем, никому не слова о нашей фишке. Особенно черным. Ясно?

   Все закивали, и я тоже. Бурошкур умел быть убедительным.

   – Не будем медлить. Пойдем, – сказал я Ари-Ару, и мы зашагали прочь, оставив братьев наедине. Наш отряд отошел на сто шагов, и Бурошкур, увидев, что мы остановились, сердито закричал:

   – Дальше проваливайте!

   Мы послушались и отошли еще на пять сотен шагов. Отсюда даже не было толком видно, чем занимались братья.

   Коричневые уселись кругом и начали играть в шестеренки, Оникс ковырялся отверткой в механизме Ежи, Ког с Дырявым Плащом обнимались в сторонке. Только Йокта скучал и бродил в одиночестве туда-сюда. Я порылся в рюкзаке и вытащил из него последние две зефирки. Сжевав одну, я протянул вторую Ари-Ару:

   – Будешь?

   – Покорми меня, – белоснежная самка растянулась у меня на коленях, и я скормил ей кусочек сладости. Ари-Ару замурлыкала. Я подумал, что это слишком легко, и начал ее дразнить. Она игриво цапнула меня за палец.

   К нам подошел Йокта.

   – Поскорей бы уже выбраться из этой жестянки, – пожаловался морской гремлин. – Надеюсь, там, куда мы идем, найдется, где поплавать. Лучше сдохнуть, чем так жить.

   – Не расстраивайся, – сказал я. – Все будет хорошо.

   – Тебе легко говорить, наземный. Я уже чуть в нем не задохнулся, если бы Ежи не приделала этот прибор с пузырьками, точно бы умер.

   Я почувствовал себя виноватым. Это из-за меня Белое море вскипело, и Йокта вынужден был его покинуть. А сейчас я ничем не мог помочь. Мои уши опустились.

   – Ха, раскис! – обрадовался Йокта.

   – Могу тебя сбросить обратно в водичку, если хочешь, – оскалилась Ари-Ару.

   – Да ладно, я же пошутил, – обиделся Йокта и ушел. Ари-Ару показала язык ему вслед.

   – Если будешь всем угрожать, тебя все будут бояться, – укорил я ее.

   – Правильно будут делать, – буркнула она. – Я никому не позволю тебя обижать.

   Вскоре вернулись Раг-Баг с обритым Мышонком, у которого шерсть укоротилась до длинны в полкогтя. Маленький гремлин ежился и дрожал от холода. Я снял комбинезон и укутал в него Мышонка с головой.

   – Спасибо, – слабо улыбнулся он.

   – Не за что. А скоро взорвется?

   – Скоро, – сощурился Бурошкур. – Ложись!

   Мы все послушно легли, и даже Йокта кое-как перевернулся набок в своем скафандре. Лежать на металле было холодно. Мы ждали и ждали, с нетерпением глядя на Мегастену, а взрыва все не было.

   – Может, что-то пошло не так?

   – Не, я просто с запасом вальнул, – объяснил Бурошкур, и нас ослепила вспышка.

   Раздался жуткий грохот, Мегастена сотряслась от взрыва, я закрыл глаза и спрятался в лапах. Налетел порыв штормового ветра, и мы с Ари-Ару вцепились друг в друга, чтобы нас не сдуло. Рядом падали металлические обломки, кто-то кричал. Когда хаос прекратился, нас накрыло облаком черного дыма. Мы кашляли и хрипели в этом облаке, а когда оно рассеялось, оказалось, что все мы покрылись плотным слоем черной сажи, даже белая Ари-Ару стала темнее тучи.

   – Мы теперь черные гремлины, – пошутил Хек-Хак, но никто не засмеялся. Все смотрели на пропасть, образовавшуюся на месте взрыва.

   – Пошли поближе глянем, – предложила Ари-Ару, и мы последовали за ней. Она первой добралась до воронки и теперь кружила над ней, широко раскрыв крылья.

   – Ну че, будет тридцатник? – довольно кашлянул Бурошкур и сделал несколько резких ударов по воздуху, словно лично сломал стену.

   – Тут все пятьдесят, – почесал голову Раг-Баг, когда мы подошли к покореженному краю дыры.

   По Мегастене словно врезали огромной огненной лапой, которая покорежила ее грани и вырвала из нее солидный кусок железа. Повсюду дымились и отваливались металлические переборки и крепления, мерцающие красными раскаленными краями. Эта дыра была в несколько раз больше той, которую чинили синие гремлины.

   – Никто не пострадал? – забеспокоился я.

   Коричневые пересчитали друг друга, а я внимательно оглядел стоявших рядом товарищей. Они иногда чихали и были черными от сажи, но выглядели целыми и здоровыми.

   – Иногда скафандр не так уж и плох, – заметил Йокта, единственный, кому не досталось от облака дыма. Он очистил лапой шлем и теперь с интересом выглядывал изнутри.

   – Все здоровы, – доложил Раг-Баг.

   – Отлично. Давайте подождем синих, – предложил я.

   – По-моему, самое время проверить пустыню, – заметил Ког.

   Он был прав, но мне почему-то не хотелось даже приближаться к песку. Заметив мое волнение, Ког предложил: