Текст книги "Черные гремлины (СИ)"

Автор книги: Григорий Райхман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 34 страниц)

   – Стой, я тебя припоминаю, – зашепелявил Швепс, но я уже ушел.

   Теперь я знал, что Оникс где-то на нижних этажах, а возможно даже ниже, хотя не совсем понятно, как это. Путь дальше преграждала вереница из люков, и каждый пришлось откручивать и поднимать, чтобы спуститься. Преодолев пять таких люков, я оказался на шестом этаже боевых нор и, как оказалось, на последнем.

   Больше этажей не было, и вовсе не потому, что их не успели прокопать, а потому, что ниже было Белое море. Местами пол был укреплен обсидианом, и за мутной поверхностью вулканического стекла медленно шевелились потоки белесой кислоты. Похоже, Белое море замерзло только на поверхности.

   Шестой этаж казался заброшенным: повсюду валялись поломанные побрякушки и мусор, а редкие полки были покрыты толстым слоем пыли. Этот бардак совсем не подходил черным гремлинам, любящим чистоту и порядок. У каждого из верхних этажей имелось ясное предназначение: госпиталь, кузницы, тренировочные коридоры и тому подобное, но зачем были нужны грязные коридоры, так близко граничащие с Белым морем?

   Я принюхался и учуял едва заметный запах гари и газа – запах Оникса. Стараясь не упустить его, я побрел по шестому этажу, жадно втягивая воздух ноздрями и прислушиваясь к каждому шороху.

   Наконец, я набрел на нору, откуда шел запах, и в этой норе чем-то хрустели. Приблизившись, я аккуратно заглянул внутрь и чуть ни получил побрякушкой по голове. Механическая игрушка пролетела в когте от моего уха и врезалась в стенку, разлетевшись на мелкие детали. Спустя миг тишины хруст возобновился.

   Отдышавшись, я снова заглянул внутрь.

   Эта комната была прозрачной. Ее стены и пол целиком состояли из чистого обсидиана, а за ними простирались мутные толщи Белого моря. Казалось, что кислота сейчас сломает, прожжет хрупкое препятствие и ворвется внутрь, затопив весь этаж вместе со мной, но обсидиан крепко сдерживал напор воды.

   Посередине комнаты сидела Ниро и сосредоточенно ломала побрякушки, поочередно откусывая или отрывая от них кусочки. Рядом с ней уже высилась целая куча разбитых игрушек и одежек, которая только продолжала расти по мере того, как она разбрасывалась испорченными вещами.

   Я узнал эти побрякушки, ведь они так долго окружали меня. Это были сокровища Оникса. Но где же сам чешуйчатый пират?

   От Ниро исходили волны паники и безумия, ее слепые глаза бездумно смотрели в стену, а ее движения казались неестественными и припадочными. Иногда она хваталась за голову и тихо стонала, покачиваясь взад-вперед. Набравшись смелости, я шагнул внутрь, стараясь аккуратно ступать по прозрачному полу. Казалось, что в любой момент пол под лапами может треснуть и дать течь. Преодолев страх, я посмотрел вниз.

   Под полом рядом с Ниро находилась хрупкая капсула, со всех сторон окруженная водой и соединенная с комнатой лишь тонким горлышком обсидиана, через которое поступал воздух. И в этой капсуле неподвижно лежал Оникс, глядя в пустоту перед собой.

   Из этой тюрьмы невозможно было сбежать – любые попытки пробиться наружу повредили бы стенки, и Белое море затопило бы капсулу прежде, чем Оникс смог что-нибудь сделать. Ни огромная сила, ни умение дышать огнем не могли ему помочь. Оникс заслужил свое наказание – по его вине и из-за его жестокости погибло много гремлинов, но мне все равно было его жалко. Я знал, каково это – жить взаперти долгое время.

   И сейчас я должен был освободить его, ведь только Оникс мог починить Ежи.

   Неожиданно Ниро упала на четвереньки и тяжело задышала. Из ее широко раскрытых слепых глаз закапали слезы. От нее понесло жуткой вонью – словно она не умывалась целый цикл. Миг спустя Ниро начала задыхаться и скрести лапами горло. Я остолбенел, не зная, что делать. Розовая гремлинша захрипела, бессильно пытаясь втянуть воздух.

   Я подбежал к Ниро и попытался ей помочь. Я дотронулся до нее – и...

   ... и попал в ад. В этом месте были лишь страх и боль, мое тело забилось в судорогах, а мышцы свело жуткими спазмами. Куда ни глянь, везде были или ослепляющий, выжигающий зрачки свет, либо бездонная, гасящая сознание тьма, обволакивающая невообразимым ужасом. Воздух превратился в ядовитый газ, и каждый вздох наполнял легкие пахучей и мерзостной отравой. Я начал задыхаться. Сжавшись в комочек, я и изо всех сил захотел, чтобы это место исчезло навсегда. Пускай оно пропадет, станет незаметным, невидимым, неслышимым, пусть оно уйдет.

   Все исчезло. Я валялся на холодном полу и тяжело дышал. Кто-то начал ощупывать лапами мою морду.

   – Неплохо мы чуть вдвоем не рехнулись, да? – весело заметила Ниро, продолжая трогать меня за морду: – Неплохо же. Слушай, я тебя уже не видела. Прошлый раз я тебя не видела, когда ты пришел со Скобой, а теперь я снова тебя не вижу.

   – Угу, – я поднялся и отодвинулся от Ниро. Она выглядела совершенно здоровой и даже веселой, а пахло от нее свежим зефиром. Слепая гремлинша смотрела немного мимо меня.

   – Ты очень интересный, – изрекла Ниро спустя секунду раздумий. – Понятия не имею, о чем ты думаешь, поэтому рассказывай.

   – Я пришел освободить Оникса, – честно признался я.

   – Какого Оникса? – нахмурилась владыка воли. Потом она указал когтем вниз и уточнила: – Вот этого, что ли?

   – Угу, – согласился я и отодвинулся еще немножко на всякий случай.

   – Но он же нас спалит и убьет, если я его освобожу, – задумалась Ниро.

   – Вовсе нет, – постарался переубедить я, хотя сам не был в этом уверен: – Я долго жил у него в плену и он ни разу меня не убивал.

   – Думаешь? – усомнилась розовая гремлинша.

   – Конечно.

   – Чаро расстроится, когда узнает, – вздохнула Ниро. – Но, полагаю, я у тебя в долгу.

   Ниро что-то сделала с комнатой, ее очертания поплыли, искривились, и вздох спустя Оникс грохнулся на пол рядом со мной. Я пискнул и отскочил, моя шерсть поднялась дыбом. Оникс так и остался лежать, распластавшись и глядя перед собой.

   – Умер, – склонила голову Ниро.

   – Как же так... – начал я, но меня перебило злобное шипение:

   – Три цикла я с-с-сидел в этой клетке, – первый пират попытался подняться, но лишь неловко посучил лапами: – и представлял, как буду вас-с-с убивать, когда выберус-с-сь.

   Ниро нахмурилась и соединила лапы в агрессивном жесте.

   – Но мы и так все скоро умрем от голода, – грустно сказал я. Меня расстроила жестокость Оникса: – Тебе даже не надо ничего делать.

   Чешуйчатый гремлин внимательно на меня посмотрел. Он так долго меня разглядывал, что стало неловко. В конце концов Оникс облизал глаза и серьезно сказал:

   – Я забыл свое имя и твое тоже.

   – Тебя зовут Оникс, а меня – Лак-Лик.

   – Ты не голоден, Лак-Лик? Я три цикла тебя не кормил.

   – Все это время меня кормила Ежи, но она поломалась.

   – Какого она цвета? – спросил чешуйчатый гремлин.

   – Металлического. Ты починишь ее?

   – Не помню, как чинить, – нахмурился Оникс.

   – Вот как... – расстроился я. Мои уши непроизвольно опустились.

   – Вспомню, – пообещал чешуйчатый гремлин.

   – Здорово, – это вселило в меня надежду. – Тогда пошли. Ниро, ты же нас проведешь?

   – С радостью, только посплю, – сообщила Ниро и заснула. Потом она проснулась и добавила: – Три дня буду спать.

   На этот раз владыка воли уснула крепко.

   – Пойдем, мы договорились с ребятами встретиться как можно раньше, – поторопил я Оникса.

   Чешуйчатый гремлин беспомощно засучил лапами, но так и не смог подняться.

   – С-с-слишком холодно, тело не с-с-слушается.

   Я взял его за лапу и помог подняться. Оникс оказался легким, словно состоял из одной чешуи, в его лапах не ощущалось прежней силы, в пожелтевших клыках чернели выгнившие дырки, а покрасневшие глаза все время слезились. Едва переставляя лапы, он почти волочился по земле, целиком опираясь на меня. Оникс очень ослаб за время, что провел в плену, иногда он дрожал и беззлобно шипел, глядя в сторону.

   Мы вернулись к люкам и кое-как поползли по лестнице наверх. Один раз Оникс чуть не сорвался, и тогда я у него спросил:

   – А когда тебя последний раз кормили?

   – Никогда, – ответил он.

   Мы преодолели пять люков и оказались на этаже с тюрьмами. Еще немного – и свобода. У меня в животе забурчало – я тоже проголодался. Надо найти зефир, накормить Оникса и поесть самому.

   – Тс-с-с! Ничего себе, ты освободил первого пирата, – шикнул кто-то из клетки. Это был пять-раз-Швепс: – Выпустите меня!

   – У нас нет времени тебя выпускать, – сказал я и собрался идти дальше.

   – Эй!.. Если вы меня не выпустите, я позову боевичков и они вас схватят, – начал угрожать коварный Швепс. – А потом знаете что с вами сделают? Побьют, заколят, поломают, зарубят...

   Если бы я был один, то легко смог бы скрыться от черных гремлинов. Но мне надо было вытащить Оникса, а он выглядел слишком слабым, чтобы прятаться по углам.

   – ... зарежут, затопчут, поцарапают, отлупцуют, – продолжал тем временем Швепс. Увидев, что я заколебался, он добавил: – Ну же, освободите меня! Я знаю, как выбраться отсюда незамеченным.

   – Ну ладно, – сдался я. – Но как мы откроем эту клетку?

   Только сейчас я обратил внимание на то, что клетка никак не открывалась, а прутья, похоже, не вынимались. Как только Швепс умудрился попасть внутрь? Пока я ломал голову над тем, как вытащить пирата из тюрьмы, Оникс вдохнул полной грудью и обрушил на железные прутья струю раскаленного пламени. Они оплавились, и в клетке образовалась большая дыра. Перепуганный и немного опаленный Швепс жался в противоположном углу.

   – Вылезай, – сказал я, мгновенно вспотев от возникшего жара.

   – Чуть не сжег, – пробормотал Швепс, выбираясь наружу.

   – Я и хотел тебя сжечь, – прошипел Оникс, – чтобы ты не позвал черных.

   – Хорошо, что все так обернулось, – встрял я, а то серый гремлин совсем сник: – Покажешь, как незаметно выбраться отсюда?

   Швепс кивнул и побрел по коридору, почему-то в обратную сторону. Я послушно последовал за ним, поддерживая Оникса, который ослаб еще больше. Серый гремлин шел по закоулкам базы черных, время от времени принюхиваясь и меняя направление, пока не привел нас к складу зефира. Склад охраняла целая толпа вооруженных до клыков боевичков. Мы укрылись в отнорке за поворотом.

   – Когда я крал, не было столько охраны, – начал оправдываться Швепс.

   – Я принесу зефир. Побудь здесь с Ониксом, – я прислонил чешуйчатого пирата к стене. Швепс побелел и залепетал:

   – А он меня не убьет?

   – Оникс, ты ведь не убьешь его? Пожалуйста.

   – Обещаю, – серьезно сказал первый пират.

   – Спасибо, – я собрался уже идти, но Оникс схватил меня за лапу.

   – Лак-Лик, – прошипел он, – какого ты цвета?

   Я посмотрел на свою шерсть. Когда-то она была пушистой и коричневой, но теперь к ней примешалось множество других тонов: медный от красного зефира, черный от копоти и гари, серый от пыли и грязи. Даже если долго вылизываться, вряд ли удастся вывести весь слой впитавшихся красок. Какого же я цвета?

   – Любого, – ответил я и исчез.

   Это был первый раз, когда я видел Оникса удивленным. Его зрачки расширились, он оторопело облизнул глаза и отпустил мою невидимую лапу. Швепс плюхнулся на хвост и отполз к стенке, что-то бормоча.

   Боевичков было действительно много, и они старательно охраняли склад с зефиром, но их бдительности не хватило, чтобы заметить меня. Зефира было очень много и самых разных цветов – огромные ряды полок и коробок были завалены им доверху, но что такое эти коробки для многих тысяч гремлинов? Скайдл Борд находился на пороге голодомора, и не пройдет и семи ночей по старому времяисчислению, как голодающие гремлины будут готовы убить за крошку сладостей. Воруя зефир, я чувствовал себя злодеем, отбирающим последний кусок у самок и детенышей. Поэтому я взял немного розового зефира, посыпанного черной крошкой – ровно столько, сколько потребовалось бы для выполнения нашей миссии.

   Глотая слюни, я направился к выходу. Один из боевичков вдруг ошалело посмотрел на меня и сказал:

   – Запасы улетают.

   Я забыл, что зефир остался видимым. Другие боевички уже оборачивались посмотреть на летающие запасы, а я уже прокручивал в голове, как меня ловят, бьют, колят, ломают, рубят и многое другое, о чем рассказывал Швепс. Вот бы этот зефир тоже исчез, пропал, стал таким же незаметным и незначимым, как я. Пожалуйста.

   И зефир исчез.

   – Разговорчики на посту, – старший боевичок отвесил заметившему меня черному гремлину оплеуху.

   – Но я... – забормотал он.

   – Еще слово, и отправишься в морозную камеру.

   Рядовой боевичок сконфуженно умолк, а я поспешил в укрытие.

   Когда я вернулся в отнорок, Оникс душил Швепса, а тот хрипел и бестолково размахивал лапами, пытаясь спихнуть с себя чешуйчатого гремлина. Я с трудом оттащил Оникса от серого пирата – даже в таком состоянии его хватка была крепкой и смертельно опасной.

   – Ты же обещал, – упрекнул я его.

   – Он предложил сдать тебя, чтобы выпросить помилование, – прошипел Оникс. Пять-раз-Швепс отполз в противоположный конец отнорка, тяжело дыша и затравленно на нас глядя.

   – Швепс, мы пытаемся спасти всех гремлинов на свете, – объяснил я. – Не надо меня сдавать, иначе у нас ничего не получится.

   Серый гремлин быстро закивал. Я вздохнул и раздал всем зефир:

   – Угощайтесь.

   – Как так вышло, что теперь ты кормишь меня? – спросил Оникс, разглядывая зефирку в когтистой лапе.

   – Ме жнау, – ответил я с набитым ртом.

   Поев, мы вновь позволили Швепсу вести нас по коридорам базы черных. Один раз нас чуть не застукал патруль, но мы вовремя спрятались в ящиках со снарядами для рогаток. Пока мы шли, я не переставал удивляться, до чего здесь все правильно и опрятно. Неряшливые норы Железного острова даже рядом не стояли с аккуратными помещениями черных гремлинов. Потом я вспомнил про судьбу своего острова и загрустил.

   Вскоре мы оказались у большой пустой коробки, срубленной из борда. К металлическому блоку на ее вершине была прикреплена двойная веревка, которая уходила ввысь, теряясь в темной глубине шахты. Швепс забрался наверх и с важным видом сообщил:

   – Эту штуковину сделали коричневые гремлины, чтобы таскать другие штуковины. Веревка идет до самого верха. Давайте поднимемся по ней и вылезем наружу.

   – Давайте, – согласился я.

   Мы взобрались на коробку и начали подъем. К моему облегчению, Оникс уже достаточно окреп, чтобы карабкаться самому, его организм с ужасающей стремительностью восстанавливался после еды. Оникс съел почти весь зефир, что я принес, совсем немного оставив нам со Швепсом. Я надеялся, что это поможет ему вспомнить, как чинить.

   Но не успели мы подняться и на несколько хвостов, как веревка начала движение, а коробка поползла вверх.

   – Влипли!.. – прошептал Швепс. – Спрыгиваем!..

   Втроем мы прижались к крыше коробки и терпеливо ждали, пока она поднималась к вершине шахты. Коробка остановилась напротив металлических дверей у самого потолка, едва нас не придавив. После остановки двери распахнулись и внутрь вошел конвой из четырех боевичков и двух пленных. Из любопытства я проковырял когтем маленькую дырочку в потолке коробки.

   Конвой возглавлял Ког с мешком в лапах, который я когда-то давно сделал из своего плаща, и из этого мешка торчала железная лапа Ежи.

   С отчаяньем я узнал в пленных Мышонка и Бурошкура. Мышонок шмыгал носом и виновато глядел в пол, а помятый Бурошкур храбрился и бросал грозные взгляды на боевичков с трезубцами, иногда сплевывая на пол. Слюна у него была странного синего цвета.

   Судя по всему, у братьев ничего не получилось и их схватили, а теперь наверняка посадят в жуткую камеру вроде той, в которой держали Оникса. Я отчаянно вцепился лапами в веревку, стараясь остановить ее движение, но лишь ободрал кожу на подушечках лап – коробка неумолимо продолжала спуск. Я оглянулся по сторонам и, не найдя ничего, что могло бы спасти ситуацию, тихонько завыл.

   – Помочь? – спросил Оникс и, не дожидаясь ответа, сомкнул челюсти на блоке, вокруг которого вращалась веревка. Раздался жуткий скрежет, что-то лопнуло и коробка начала стремительно падать вниз. Оникс выплюнул уже бесполезный блок и задумчиво облизнул сломанный клык. Я вовсе не такую помощь имел в виду.

   – Спасибо, – неуверенно поблагодарил я, прежде чем мы грохнулись.

   Набрав скорость, коробка проломила пол на пятом этаже и свалилась на шестой, подняв тучи пыли. На нас посыпались обломки перекрытия и какие-то щепки. Я скатился с крыши и больно шмякнулся о холодный обсидиан, каким-то образом очутившись рядом со спящей Ниро.

   – Вы и мертвого разбудите же, – пожаловалась она и, перевернувшись на другой бок, захрапела.

   Из коробки, кашляя и пошатываясь, выбрался Ког и тут же заметил меня. Щурясь и отмахиваясь от пыли, он взял свой двузубец наизготовку и грозно потребовал:

   – Наруши!.. кхе-кхе!.. тели, сдавай!.. кха-кха!.. тесь!

   Чихая, из коробки вышли остальные черные гремлины и направили на меня двузубцы. Пыль понемногу рассеялась, и глаза Кога изумленно расширились, когда он меня узнал.

   – Лак-Лик?.. – ошеломленно спросил он. – Я думал, ты умер. Что ты здесь делаешь? И что с твоими глазами?

   За спиной Кога я увидел приготовившегося к атаке Оникса и едва успел его остановить:

   – Не убивай! – чешуйчатый пират прервал прыжок в последний момент. Ког и остальные черные гремлины спешно развернулись и наставили свои двузубцы уже на него.

   – Первый пират на свободе! – в смятении прокричал Ког.

   – Я все объясню, – я постарался его успокоить. – Дело в том, что мы пытаемся спасти всех гремлинов.

   – Вас посадят в морозные камеры, – сердито пообещал серый гремлин. – И это в лучшем случае.

   – Но ведь тогда Оникс не сможет починить Ежи.

   Эта фраза еще больше выбила Кога из колеи, он остолбенел и просто смотрел то на меня, то на Оникса. Затянувшееся молчание прервал пять-раз-Швепс, который выполз откуда-то из-за коробки с воплями:

   – Сдаюсь! Я тут ни при чем. Это все они виноваты! – но на него никто не обратил внимания.

   – На самом деле я тоже хотел попросить первого пирата починить ее, – задумчиво кивнул Ког на мешок с Ежи, который лежал у его лап.

   – Ага, нас поймали, но мы всех переубедили, что стоит попробовать, – добавил Мышонок, выбравшийся из коробки вслед за братом.

   – Здорово! – обрадовался я. – Тогда....

   Я не успел договорить, потому что мою лапу что-то обожгло. Я с писком отскочил в сторону и увидел в месте, где только что стоял, лужицу белой кислоты. Но откуда она здесь взялась?

   Мое внимание привлекла широкая трещина, образовавшаяся в месте падения грузовой коробки. С мягким хрустом она разрасталась, распространяясь на стены, и кое-где сочилась кислотой. Остальные гремлины проследили за моим взглядом и замерли.

   – Бежим, – предложил я.

   Все сорвались с места и стремглав понеслись к выходу. Я тоже бросился убегать, но споткнулся о безмятежно спящую Ниро.

   – Просыпайся, – я затряс ее, но владыка воли только лениво отмахнулась.

   Нельзя было ее оставлять здесь. Я схватил розовую гремлиншу за лапы и потащил по полу. Трещины в обсидиане росли стремительно: из противоположной стены зажурчал ручеек кислоты. Хрусь, хрусь – и к нему присоединились еще два ручейка.

   Рядом возник Бурошкур с Мышонком в лапе, сердито ворча поднял Ниро и убежал. Мне ничего не оставалось, как поспешить за ним, но даже с тяжелой ношей широкоплечий пират двигался быстрее меня.

   Мы бежали к люкам, а где-то за спиной нарастал рокот бурлящей кислоты – Белое море ломилось на нижние этажи скайдла Борд. Когда мы поднялись по лестнице, закрыв за собой все люки, черные гремлины уже вовсю ремонтировали базу: одни наспех заделывали проломанную коробкой дыру, другие шустро спасали запасы зефира, третьи волокли экипировку с верхних этажей. Я оказался в центре этой толпы и только мешался под лапами, не зная, куда податься.

   Чья-то лапа в перчатке вытащила меня из толпы:

   – Следуй за мной, глаза в пол, ничего не говори, – прошипел Ког. Я послушно опустил глаза и с радостью увидел в его лапе заветный мешок с Ежи. Ког куда-то быстро зашагал, а я последовал за ним.

   Ког быстро нашел остальных из нашей группы, и к нам присоединились Бурошкур с Ниро в охапке, Мышонок и Оникс. На чешуйчатого гремлина мы накинули серую тряпку, чтобы он не привлекал к себе внимания. Ког торопливо вел нас наверх, с важным видом игнорируя суету вокруг. Мы шли, а мимо нас бегали сосредоточенные боевички, перепуганные доктора и усталые мастера воли.

   – Тревога! Срочная изоляция шестого этажа! Тревога! – передавали вестовые, подгоняя рядовых с инструментами.

   Наконец, впереди показался знакомый выход на поверхность, но не успели мы вздохнуть с облегчением, как столкнулись нос к носу с адмиралом Чаро. Его сопровождали Скоба, Буква и другие офицеры.

   – Доложить ситуацию, мастер Ког, – потребовал адмирал.

   Ког уже собирался ответить, как вдруг пол под лапами закачался и пошел вниз. Тонем! Все схватились друг за друга, чтобы не упасть. Вздох спустя скайдл Борд успокоился, и островотрясение прекратилось.

   – Диверсия на шестом этаже, потоп, – отрапортовал Ког, восстановив равновесие: – Эвакуирую заключенных.

   – Дела плохи?

   – Уверен, наши успеют залатать дыру, обойдется потерей шестого этажа.

   – Этот, – адмирал выразительно посмотрел на Оникса, – под контролем?

   – Так точно, слишком слаб, чтобы причинить вред.

   – Что с Ниро?

   – Дрыхнет.

   – Заключенных в казарму и под твою ответственность, – козырнул Чаро и поспешил дальше. Весь разговор Скоба сверлил меня подозрительным взглядом, но так ничего и не сказал. Я покрылся потом: черный коротышка до сих пор вселял в меня страх.

   Ког вывел нас на поверхность, и мы еще долго шагали по улицам скайдла Борд, пока не оказались в пустынном переулке между руинами обрушенных нор. Ког деловито оглянулся по сторонам и, убедившись, что никто не подслушивает, грустно вздохнул:

   – Вот и все. Надо искать более надежное укрытие.

   – Почему? – удивился я.

   – Адмирал все узнает, а когда поймет, что я его предал – прикажет расстрелять из рогаток. Видел Скобу? Он запомнил каждую деталь нашей встречи: и то, что я в лапах держал мешок с механической гремлиншой, хотя должен был отдать его коричневым механикам; и тебя, который вообще непонятно откуда взялся; и тот факт, что мы каким-то чудом успели вытащить Оникса, хотя Ниро спала. Уверен, что не пройдет и ночи, как меня объявят предателем.

   – Но ты же хотел как лучше. Мы делаем все, чтобы спасти остальных.

   – Ты не понимаешь, – буркнул Ког. – Черные хотят не просто спастись. Они хотят выжить, сохранив порядок. А это значит, что предатели будут казнены, а виновные посажены в клетки. И никогда черные не прибегнут к помощи преступника, даже если от него зависят их жизни. Короче, план такой: мы находим укрытие, Оникс чинит гремлиншу, открываем ворота и ищем лучшей жизни на той стороне. Понятно? – пока Ког говорил, он с опаской поглядывал на первого пирата, но тот увлеченно копался в деталях Ежи, усевшись у стены.

   – Не много на себя берешь, "капитан"? – зарычал Бурошкур. – Я к тебе матросом не нанимался.

   – Сейчас нам нужно держаться вместе, – Ког поднял лапы в примирительном жесте. – А я лучше всех знаю методы черных, мы сможем скрываться от них достаточно долго.

   – Плевать на черных, – в подтверждение своих слов Бурошкур смачно плюнул под лапы Когу. Почему у него слюна синяя? – Мы заберем "Горе" и укатим в открытое море, там и починим железяку! Я буду боссом.

   – Ха, так и знал, что вам понадобится моя помощь! – раздался чей-то самодовольный голос. Из-за угла показалась морда пять-раз-Швепса, а мгновение спустя и он сам. Серый пират где-то раздобыл свою старую шляпу, которая за долгое время превратилась в настоящие лохмотья. Помахав шляпой и состроив хитрую мину, Швепс добавил: – У меня есть связи в квартале зеленых, мы можем спрятаться у них. Даже черные не посмеют сунуться к зеленым, особенно в такое время. К тому же у меня самый большой опыт командования среди вас, а значит, мне и быть капитаном.

   – Еще чего, чтобы пройдоха и вор отдавал мне приказы? – взбесился Ког.

   – Тьфу и на тебя, – Бурошкур сплюнул под лапы Швепсу.

   Завязалась перепалка. Я опасливо поглядывал на выход из переулка, опасаясь, что какой-нибудь патруль черных нас заметит. Плохо, что мы начали ссориться, даже не успев найти укрытие.

   – Умолкните, – прошипел Оникс, и разговоры стихли. Каждый с тревогой посмотрел на чешуйчатого гремлина, опасаясь, что тот может предъявить свои права на командование. Первый пират облизнул сломанный клык и произнес: – Капитаном будет Лак-Лик.

   Я не сразу понял, почему вдруг стал центром общего внимания, и только потом до меня дошел смысл слов Оникса.

   – Но я совсем не... – начал было я, но меня прервал Мышонок:

   – Да! – согласился он. – Лак-Лик умеет составлять гениальные планы.

   – Я перед ним все еще в долгу, – скрестил лапы Бурошкур. – Так что я за.

   – Хррршее рррешние, – прохрапела Ниро.

   – Ну раз первый пират так решил... – понурился пять-раз-Швепс.

   – И что же мы будем делать, капитан Лак-Лик? – поднял бровь Ког.

   Гремлины смотрели на меня, ожидая решения. Если я отступлю или скажу какую-нибудь глупость, опять начнется перепалка и мы пропадем. Это единственный шанс объединить команду, я не могу его упустить только потому, что не уверен в своих силах.

   – Мы разделимся, – осторожно предложил я. – Оникс, Швепс и Ког возьмут Ежи, спрячутся в квартале зеленых и там ее починят. А мы на "Горе" вместе с Бурошкуром, Мышонком и Ниро отправимся в море.

   – Нахрена? – поднял бровь Бурошкур.

   – Глубоко под водой в Мегастене есть дыра, ведущая на другую сторону. Мы должны найти гремлина, который умеет плавать.

   – Что за бред? Гремлины не умеют плавать, – заворчали все наперебой. А потом до них дошло.

   – Морской дьявол!.. – сглотнул Бурошкур. – Да он же нас всех угробит!

   – Нет, – покачал я головой, с грустью вспоминая нашу последнюю встречу: – Йокта так не поступит.

   – Не выйдет, – прошипел Оникс, и его слова вновь заставили всех испуганно замолчать. Страх, который он вселял в других гремлинов, нельзя было так просто забыть. Чешуйчатый гремлин поднял лапу Ежи и сказал: – Я не смогу ее починить. Мне для этого нужен ин... ин... – он задумался.

   – Инженер? – предположил Мышонок.

   – Интерес? – почесал голову Бурошкур.

   – Ингредиент? – сглотнул пять-раз-Швепс.

   – Инструмент, – тихо произнес я. – Чтобы что-то починить, надо инструмент.

   – Да, – подтвердил Оникс.

   Я боялся этого с самого начала, настолько, что старался об этом не думать. Даже в недрах Железного острова не было ничего похожего на инструменты для работы со сложными механизмами, с помощью которых дышала Ежи. Без инструментов – как без лап, а от мастера без лап нет пользы. Надежда спасти Ежи таяла на глазах, и я ничего не мог с этим поделать.

   Вперед вышел Ког. Он присел напротив Оникса и спросил:

   – Ты меня помнишь?

   – Да, – после раздумий ответил чешуйчатый пират. – Ты безлапый.

   – Верно, – согласился Ког и снял одну перчатку. Под ней заблестели металлические детали, излучающие слабое фиолетовое свечение. Лапа Кога оказалась железной, и она целиком состояла из сложных соединений и крошечных деталей, но при этом пальцы двигались и сгибались, как живые. Пять-раз-Швепс присвистнул от удивления.

   – Это может пригодиться? – неуверенно спросил Ког.

   Оникс внимательно оглядел металлическую кисть и даже поскреб ее когтем.

   – Возможно, – прошипел чешуйчатый гремлин. – Но лапы придется разобрать.

   – Иначе никак? – растерялся Ког.

   – Да, – Оникс склонил голову набок. – Кто тебе их сделал?

   – Ты, – грустно ответил серый гремлин.

   – Я не помню.

   Все замолчали.

   – Если надо, я готов, – Ког запнулся, – готов ими пожертвовать. Если это поможет починить железную самку и всех спасти.

   Ког повернулся ко мне. Необычно и больно было видеть его с металлическими лапами вместо настоящих. Я никогда не задумывался о том, что Ког – калека.

   – Ты хотя бы знаешь, где искать морского дьявола? – спросил он.

   – Да, – я давно думал над тем, куда мог пойти Йокта после нашей последней встречи. Во всем Белом море было лишь одно место, где у него было убежище: – Мы должны вернуться на Обсидиановый остров.