Текст книги "Черные гремлины (СИ)"

Автор книги: Григорий Райхман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 34 страниц)

   Я хотел ответить, но слова застряли в пересохшем горле. От скафандра натекла лужица кислоты. Я откатился от нее, боясь обжечься. Когда дыхание выровнялось, Йокта спросил:

   – Все ведь хорошо?

   – Да.

   – Глупый поломанный скафандр! – разозлился Йокта и ткнул доспех трезубцем. От удара на железной пластине осталась вмятина.

   – Где мы? – спросил я. Вдалеке высилась махина обсидианового острова.

   Я лежал на полу плавучей конструкции. Она напоминала широкий корабль без бортиков и трюма – десятки шагов в любую сторону. Пол был собран из кривых белых палочек. Они были плотно переплетены, а местами слеплены клейким веществом. Я никак не мог понять, что это за палочки: они были округлыми и острыми, большими и маленькими, правильных и ветвистых форм. Белые, пожелтевшие, почерневшие. В редких промежутках просвечивалась вода.

   – Кости, – прошептал я, увидев среди креплений пятипалую кисть.

   – Черные называют эту плывучку плотом памяти, – сказал Йокта, выглядывая из воды: – Ее бы давно разъело или смыло, но черные обмазывают кости липкой штукой, а снизу плывучку удерживает якорь. Иногда сюда приплывают с острова и достраивают. Жутковато, да?

   – Да.

   Мы помолчали. Я поглядел за спину и увидел на самом краю горизонта высокую белесую стену, поднимающуюся до неба. Она была очень, очень далеко, и даже отсюда казалась большой. Я побоялся представить себе, насколько гигантской она могла оказаться вблизи.

   – Ух ты, – сказал я.

   – Конец мира. Там вода совсем белая и настолько едкая, что даже я не проплыл. До самого верха поднимается пар!

   – А дальше?

   – Глупый, что ли? – засмеялся Йокта. – Ничего! Это же конец мира. Пустое море, там даже островов нет. Что может быть за такой едкой водой?

   Я раньше не думал, что мир где-то кончается. Теперь буду знать. Интересно, конец мира только с этой стороны, или есть и с другой? А есть конец мира сверху или снизу? Все ли в порядке с Ари-Ару?

   – Помоги мне добраться до острова, – попросил я. – Пожалуйста.

   – Не хочу. Зачем тебе? Там полно злых черных, – заворчал Йокта. Вдруг его морда стала любопытной: – Что у тебя в лапах?

   В моих лапах был черный череп-шлем.

   – Это маска. Она спрашивает пароль, и если правильно ответить, будет... – я задумался. На самом деле я не знал, что будет.

   – Здорово! Дай попробовать! – зазвенел морской гремлин.

   – А ты поможешь? На острове Ари-Ару.

   – Глупая белая летучка. Ладно! Давай сюда.

   Йокта схватил маску и надел на голову. В ней он выглядел серьезным и очень опасным. Йокта почти всегда улыбался и в редких случаях хмурился. Безразличное выражение маски совсем не подходило гладкокожему гремлину.

   – Марк восемь! – прогудел Йокта. Маска исказила голос гремлина, сделав его низким и зловещим. Чуть подождав, Йокта снял маску и спросил: – Можно еще раз попробовать?

   – Нет, – я забрал черный череп у морского дьявола.

   – Как хочешь. Погнали!

   Голубокожий гремлин нырнул под воду. Миг спустя раздался глухой удар. Костяной плот покачнулся и поплыл. Йокта вынырнул с другой стороны, толкая конструкцию к острову.

   – Здорово! – веселился он. – Ха! Я катаю тебя на реликвии черных.

   Он ускорился, разгоняя плот. Я опустился на четвереньки и вцепился в кости, чтобы не свалиться. Йокта хихикал, пыхтел и гнал нас на обсидиановые скалы. Странно, но рядом с берегом не было флота кораблей. Вообще кораблей не было, даже одного. Может, они с другой стороны?

   Плот мчался все быстрее. Начало казаться, что морской дьявол не успеет остановиться и мы врежемся на полном ходу. Но прямо перед берегом Йокта резко загреб в обратную сторону, затормозив разогнавшееся костяное сооружение. Плот подплыл к острову и стукнулся об обсидиан. Чуть не свалившись, я перепрыгнул с костяной палубы на сушу, прихватив с собой маску и носки с пальчиками. Хрустящий пакетик я где-то потерял.

   – Ты не боишься черных? – спросил Йокта.

   – Боюсь.

   – Смотри, чтобы не схватили, – нырнул морской гремлин.

   Обсидиан холодил лапы и при этом пекся. В углублениях и неровностях собрались лужи, я старательно обходил их, чтобы не обжечься. Я шел мимо полигонов, стрельбищ и нор, ведущих вглубь острова, где делали оружие и придумывали, как лучше строить корабли. Над горой кузнецов больше не поднимался дым. Я заглянул в склад рогаток: он пустовал, открытый. Пуст был и склад двузубцев, и хранилище зефира, в котором я нашел немного крошек и сгрыз их.

   Нигде не было солнечной камеры. На месте, где, как казалось, она стояла, возвышалась груда острых, оплавленных обломков. Я несколько раз обошел вокруг, гадая, куда делась камера. Не могла же она развалиться так сильно? Может, я просто ошибся и пошел не в ту сторону?

   – Нет, – сказал я, пытаясь отодвинуть осколок величиной с трех гремлинов. Я поцарапал об него лапы и сломал коготь, но скала даже не шевельнулась. Таких осколков было много, бесконечно много. И все они были острыми и тяжелыми. Если под ними кто-то лежал, его разрезало на несколько кусков: – Нет.

   На острове не было никого. Я остался здесь один. Если кто-то и был, то под завалом. Я обхватил голову лапами. Бип-Боп никогда не врал. Бип-Боп не врет. Небо окрасилось фиолетовым, постепенно на нем появились красные и оранжевые тона. Как выглядит рассвет? Всегда хотел посмотреть.

   Тяжелые шаги вырвали меня из забвения. Я поднял голову и увидел пузатый шагающий скафандр. Струйки испаряющейся кислоты поднимались от влажных пластин. В правой руке доспех держал трезубец. Скафандр, булькая, подошел и прозвенел:

   – Лак-Лик, смотри, работает! Я дышу! Почему ты плачешь? Лак-Лик?

   Йокта отнес меня вглубь горы, прежде чем солнечные лучи появились из-за горизонта. Он бережно посадил меня у стены, а сам встал рядом.

   – Не плачь, Лак-Лик. Мне тоже грустно, когда ты плачешь. Я не люблю быть грустным, – попросил скафандр.

   – Извини, – сказал я и вытер лапой глаза.

   – Ты не нашел свою летучку?

   – Нет, – я всхлипнул.

   – Черные гремлины уплыли туда, откуда приходят волны. Наверняка они взяли ее с собой.

   – Правда?

   – Правда.

   Я встал и утерся лапой:

   – Поплыли за ними.

   – Снаружи день же. Не сейчас.

   – А потом поплывем?

   – Да.

   Я обнял скафандр. Металлические пластины оказались холодными и пахли кислотой. Железная рука неуверенно погладила меня по голове, потом доспех отстранился.

   – Пойду погуляю, – смущенно сказал Йокта и зашагал вглубь горы. Звонкие шаги было слышно даже спустя много вздохов. Иногда они прекращались, но ненадолго. Я начал вылизывать мех, приводя его в порядок. Местами коричневая шерсть слиплась и висела клочьями, которые пришлось разгрызать.

   Йокта разбудил меня после заката.

   – Глупые черные почти все выгребли из пещер. Но кое-что я нашел! Пойдем, пойдем.

   Он потащил меня наружу, к берегу, я еле успех прихватить с собой маску и носки с пальчиками. У моря все еще стоял плот памяти, но теперь на нем появился маленький купол. Он был собран из кусков обсидиана, железок и остатков кораблей, а сверху чем-то обмотан и склеен. Я забрался на плот и потрогал стенки лапой – они казались прочными и плотными, без просветов. У купола была дверца, закрепленная огромным болтом, на котором она болталась. Надстройка выглядела, как гора мусора.

   – Черные оставили в кузницах всякие штуки, – сказал Йокта, вылезая из скафандра и ныряя в воду: – Я весь день строил из них замок, а ночью отнес его сюда. Ты сможешь в нем прятаться от лучей!

   – Здорово, – я хотел лизнуть Йокту, но он уже окунулся и был мокрым: – Большое спасибо. Ты молодец, и я очень рад, что ты мой друг.

   Морской гремлин нырнул и появился только спустя четыре вздоха.

   – Поплыли? – весело спросил он и, не дожидаясь ответа, стянул плот памяти в воду. Я сложил побрякушки внутри купола, а сам вылез наружу и сел напротив Йокты, опершись на стенку. Мне вдруг стало неуютно.

   – Давай возьмем одно из твоих весел, и я тоже буду грести? – попросил я.

   – Ха! Я даже не напрягаюсь! – прозвенел Йокта и ускорился, перевернувшись на спину. Он облокотился на плот и быстро задвигал лапами, отчего плот памяти уверенно поплыл вперед. Обсидиановый остров удалялся, становясь все меньше и меньше, пока не превратился в крошечный треугольник. Мы плыли в сторону конца мира, огромной белой стены. Она не увеличивалась и не уменьшалась, в отличие от острова.

   Йокта с любопытством рассматривал меня, лежа на спине. От его пристального взгляда становилось неуютно, но я не хотел уходить в купол и оставлять его одного. Одному всегда грустно.

   – Хочу играть в вопросы, – сообщил Йокта.

   – Хорошо.

   – Надо по очереди спрашивать о тайнах и секретах. Главное правило – отвечать честно и правду. Идет?

   – Да.

   – Сколько тебе сотен ночей?

   – Двенадцать, – я долго загибал когти и шептал под нос, прежде чем посчитал, но все равно не был уверен, что ответил правильно: – А тебе?

   – Двести! – засмеялся Йокта. – Ты совсем маленький!

   – Двести намного больше двенадцати?

   – Конечно. Примерно на тысячу! Моя очередь. С какого ты острова?

   – Мой остров сделан из железа. Он плоский, с высокими балконами посередине и с люком сбоку. Люк ведет в нору, там был мой с Ари-Ару дом, – я запнулся. Йокта увлеченно слушал, щупальца на его голове едва шевелились: – Нора очень большая и уходит далеко вниз, но чем ниже спускаешься, тем горячее становятся стены. Можно обжечься. А ты с какого острова?

   – Я... – Йокта задумался. – Хватит повторять мои вопросы! Придумай свой какой-нибудь. Сколько у тебя было самок?

   Он ехидно улыбнулся и повернул голову набок. Его хвост торчал из воды, виляя стрелкой-наконечником.

   – Нисколько, – смутился я. – Зачем ты спрашиваешь?

   – Просто интересно. Это тоже считается за вопрос! Так что моя очередь. Ты целовался?

   – Нет. Я больше не хочу играть, – сказал я, схватив свой хвост.

   – Да ладно тебе, – хихикнул Йокта. – Ты так забавно стесняешься. Больше не буду. Твоя очередь.

   – Откуда у тебя трезубец? – спросил я.

   – Это подарок Йоты, – ответил голубокожий гремлин.

   Я не стал говорить, что Йота выдуманная, потому что вспомнил, как морской дьявол разозлился в прошлый раз и чуть не утопил нас с Ари-Ару. Йокта напряженно наблюдал за мной, а потом зазвенел, словно прочитал мои мысли:

   – Йота настоящая! Такая же настоящая, как и ты. И Милли тоже, и Нано!

   Я попятился назад, потому что Йокта махнул лапами, ударил по воде и поднял брызги.

   – Извини, – попросил прощения я. – Не брызгайся, пожалуйста.

   – Они были настоящими, – хмуро произнес Йокта: – Вот и плавай тут один. Когда захочу, тогда и вернусь. И хочу услышать извинения!

   Морской дьявол нырнул, скрывшись в воде. Я подошел к краю плота и посмотрел вниз, но не увидел ничего, кроме мутной кислоты. Придется еще раз извиниться, если я не хочу навсегда остаться в море.

   Желудок заворчал. За последний день я съел только щепотку зефирной крошки. Белое море равнодушно плескалось вокруг. Почистив уши от серы, я забрался в купол и свернулся калачиком, положив под голову носки с пальчиками. Я подарю их и маску Ари-Ару, она обязательно обрадуется и улыбнется. Вспомнились ее чистые клыки, белоснежная шубка и красные глаза. Она уплыла с черными гремлинами, и я обязательно скоро встречу ее.

   Когда солнце только начало садиться за горизонт, меня разбудил шум. Он казался равномерным и поднимался снизу, с каждый вздохом становясь громче. Я замер, стараясь быть незаметным, но шум нарастал. Что-то огромное приближалось. Собравшись с духом, я выбрался из купола – солнце только-только село за горизонт – и вновь заглянул в морскую гладь.

   Там повсюду было железо.

   Из-под воды показалась металлическая поверхность, простирающаяся на много шагов во все стороны, а затем медленно, словно нехотя, начала подниматься над морем вместе с плотом памяти. Костяной корабль покачнулся и заскрипел, но вскоре выровнялся и осел на плоском металлическом полу. Весь этот хаос сопровождался лязгом и гудением, которые я так часто слышал в норе – звуки перестраивающегося Железного острова.

   Это и был Железный остров. Спустя столько ночей я вернулся домой. Или это дом вернулся ко мне?

   Металл быстро высох, и я слез с плота памяти, зашагав по поверхности Железного острова к люку. Балконы больше не поднимались, отсутствовал и саркофаг для доспехов, но вход в нору был там же, где и раньше. И он был открыт! Я с радостью запрыгал к люку, мне почему-то показалось, что сейчас я встречу Раг-Бага, Бип-Бопа и других коричневых гремлинов, а еще – Ари-Ару. Они поделятся со мной зефиром, и мы будем, как и раньше, жить вместе. Но приблизившись к люку вплотную, я понял, что как раньше больше никогда не будет.

   Нору затопило Белое море.

   Я посидел немного на краешке люка, глядя на плещущуюся внутри кислоту. Наверняка море попало внутрь, когда остров погрузился под воду. Зря мы оставили вход открытым, когда нас похищали пираты. Неужели Железный остров погружался под воду каждый раз, когда перестраивался? И перемещался в море он тоже самостоятельно?

   Я посмотрел на белую завесу конца мира, которая стала значительно больше за последнее время. Когда я здесь жил, даже с самого высокого балкона не было видно никаких завес. Получается, каждый день, пока мы спали под механическими часами, остров двигался по морскому дну. Наш остров был подводным кораблем, почти таким же, какой построил Раг-Баг, только очень большим.

   – Лак-Лик! Ничего себе ты тут... что-то сделал, пока меня не было! Это ты понастроил? – над краешком острова показалась голова Йокты. Он выглядел веселым и возбужденно размахивал хвостом-стрелкой, во все глаза разглядывая металлический остов.

   – Ты больше не обижаешься? – робко спросил я.

   – На что? А, забудь, – морской дьявол с интересом поскреб обшивку трезубцем.

   – Это мой дом. Я здесь раньше жил, – показал я на Нору. – Только теперь его затопило.

   – Ничего себе! Ты всегда носишь с собой дом?

   – Вовсе нет, он сам приплыл.

   – Ничего себе! Твой дом плавает за тобой?

   – Нет, – смутился я.

   – Здорово!

   Здесь ничего не изменилось с тех пор, как пять-раз-Швепс увез нас на "Огле". Царапины на металле в тех же местах, такой же огромный, проржавевший люк над входом в нору и едва заметные следы от балконов и саркофага. Не хватало только плюшевой шестеренки. Спустя ночь остров вновь погрузится на дно и уплывет куда-нибудь далеко. Вряд ли я еще раз увижу это место. Морской дьявол плавал вокруг и восторгался каждой деталью, хотя они все были одинаковые и совсем не различались. Он даже несколько раз нырнул, чтобы найти вход под водой, но ничего не нашел – единственный вход в Железный остров был через люк.

   Пока Йокта баловался, мне пришла в голову идея.

   – Йокта, ты можешь достать еще один скафандр?

   – Ага, – задорно согласился синекожий гремлин.

   – Достань, пожалуйста.

   – Прямо сейчас? – лениво протянул он.

   – Угу.

   Он скрылся под водой. Я нетерпеливо ухватился за хвост и начал смотреть в воду. Идея была здоровской и интересной. Надо обязательно успеть, только бы успеть! Когда Йокта вернулся с доспехом, я трясся от волнения. Морской дьявол выкинул собранный скафандр со шлемом на поверхность, и от него с шипением растеклась лужа кислоты. Я прошелся вокруг доспеха несколько раз, пытаясь найти дырки на его корпусе. Но он выглядел надежным и целым.

   – Можешь меня в нем закрыть?

   – Ты прошлый раз чуть не задохнулся, – Йокта сложил лапы на груди. – Снова хочешь поплавать?

   Я вспомнил охвативший меня ужас, когда стало нечем дышать, и поежился. Это было очень страшно, но если я сейчас ничего не сделаю, то второй возможности может и не появиться.

   – Да. Только не в Белом море, а в норе, – я показал на люк. – Сможешь меня запечатать и спустить вниз?

   – Я с тобой!

   Я вспомнил уютные отнорки, часы под потолком и холодные коридоры. И представил, как Йокта будет весело спрашивать о каждой мелочи. Это был мой дом, о котором больше никто не знал, кроме Ари-Ару и других коричневых, но все они уплыли очень далеко и вряд ли когда-нибудь вернутся.

   – Нет, – покачал я головой.

   Йокта нахмурился и почесал ухо. Потом он погрузился в море и спустя пару вздохов вынырнул:

   – А сможешь сам двигаться? Скафандр тяжеленный.

   – Постараюсь. Поднимешь меня обратно, если не получится, хорошо?

   – Хорошо!

   Мы подождали, когда доспех высохнет окончательно, а потом Йокта долго и основательно запечатывал меня внутри. Я прихватил с собой маску и носки, на всякий случай – как талисман. В доспехе было холодно и едко. Наконец, Йокта надел шлем и скрепил последнюю деталь, а потом что-то спросил, неслышное совсем. Я кивнул – у меня все было хорошо.

   Он подкатил меня к люку и аккуратно столкнул, чтобы я тонул задними лапами вниз. Кислота тут же поглотила все вокруг, и мир стал мутным и темным. Во время падения я зацепился лапой за лестницу, и доспех перевернулся, а потом я грохнулся о пол с такой силой, что из легких вышибло воздух. На мгновение показалось, что доспех от такого удара развалится на куски, но крепления выдержали и даже не погнулись.

   Потом я долго ворочался, пытаясь встать, пыхтя и потея внутри скафандра, а когда мне это удалось, обрадовался и закричал. Несколько секунд спустя ко мне спустился Йокта.

   – С фобой фсе фпофядке? – пробулькал он над ухом.

   – Да! – прокричал я.

   – Кофда будеф фозфрафатса, тоже так кфичи, – объяснил он и уплыл наверх. Йокта хороший друг.

   Я зашагал вперед. Идти было гораздо проще, чем вставать, поэтому я внимательно смотрел под лапы, чтобы не упасть еще раз. Знакомые тоннели встретили меня тишиной и пустотой: когда соплеменники покидали остров, они забрали с собой все игрушки, даже поломанные. А если какие-то и остались, то их наверняка растворило Белое море. Я миновал спальные отнорки, даже не заглянув в старое жилище, оставил позади игровую площадку и комнату для собраний, двигаясь к одному мне известной цели – запрещенной лестнице. Запрещенной она была, потому что вела вниз, в раскаленные коридоры с побрякушками, где можно было заживо сгореть.

   Но теперь эти коридоры затопило, а огню нечего делать там, где есть Белое море. Через ночь Железный остров снова уплывет, и возможность порыскать на нижних уровнях уплывет вместе с ним. Наверняка внизу есть интересные побрякушки и таинственные загадки.

   Это было очень рискованно, но когда я сидел сверху и раздумывал над тем, что может хранить в себе Железный остров, то понял, что ни за что не прощу себе, если струшу и упущу такой шанс. Вдруг там целых сто плюшевых шестеренок? Я смогу подарить их черным гремлинам, и они будут играть с ними, а не воевать.

   Вскоре я добрался до лестницы и начал спуск, аккуратно переступая по ступенькам. Если упаду, то умру. Надо быть осторожным и незаметным: здесь наверняка водились чудища-гремлиноеды, которые чуть не съели меня на черном корабле.

   Впереди показалась развилка, и я с ужасом понял, что не знаю, куда сворачивать. Что делать, идти назад? Или поворачивать наугад? Я почувствовал, как покрываюсь пеной от волнения.

   – Сюда, – раздался приглушенный голос Бип-Бопа. Он стоял коридоре, в таком же скафандре, как и я. Не дожидаясь ответа, Бип-Боп скрылся в правом проходе. Я направился за ним.

   Я шел еще долго время, и каждый раз, когда натыкался на развилку, правильный поворот мне подсказывал Бип-Боп. Наверное, он давно здесь жил или просто так совпало, что он оказался здесь в то же время, что и я.

   Спускаться по лестнице приходилось еще три раза, а потом еще три, и еще, и после каждого спуска я с ужасом осознавал, что мои шансы вернуться уменьшались. Белое Море на нижних этажах загустевало, сужая обзор до нескольких шагов. А я продолжал идти вперед, спускаясь все ниже и преодолевая все новые повороты, пока не понял, что не вижу ничего дальше носа и что в скафандре стало душно. Воздух заканчивался.

   Впервые в жизни я заблудился. Мне никогда не вернуться назад без чужой помощи. Даже Йокта не отыщет меня в этих длинных коридорах. Железный остров оказался огромным, верхний этаж норы был лишь его верхушкой. Я нигде не видел коробок с побрякушками или обустроенных отнорков, которые ожидал здесь найти. Белое море растворило все, кроме стен. Здесь, среди бесконечных коридоров и лестниц, было одиноко и страшно. Я представил себе скафандр со скелетом гремлина внутри, который простоит здесь до конца времени, и сглотнул от ужаса.

   – Бип-Боп!.. – отчаянно позвал я. Но он пропал и больше не показывался. Я сделал еще несколько отчаянных шагов и врезался в металлическую дверь. От резкого удара скафандр чуть не упал, но я вовремя ухватился за стену. Дышать становилось все тяжелее.

   Дверь передо мной была без ручек и без вентилей. Она казалась тяжелой и массивной, как стена. В верхней части двери виднелся круг прозрачного металла. Я посмотрел в него и увидел по другую сторону отнорок, не тронутый Белым морем. За дверью был воздух.

   Я размахнулся и неуклюже стукнул дверь кулаком. По коридору разнесся низкий металлический гул, а удар отозвался болью в лапе. На металлической поверхности не осталось даже царапины. Такими ударами я скорее сломаю свой скафандр.

   Присмотревшись к двери, я заметил на ней рисунок с черным черепом, очень похожий на маску, что я нашел на Обсидиановом острове. Я же взял ее с собой! Кое-как просунув лапу к поясу, я достал маску и нацепил на себя.

   – Скажите пароль. Осталась одна попытка, – потребовала маска.

   Но я не знал пароль. Следующий вздох отдался болью в груди. Похоже, здесь закончится мой поход. Спускаться на нижние этажи было глупой идеей.

   – Ты уверен, что не знаешь пароль? – спросил Бип-Боп с другой стороны двери. Он стоял без доспеха и спокойно смотрел на меня. Знаю ли я?

   За жизнь я не видел ничего кроме острова и других гремлинов. Вряд ли что-то из этого хранило пароль. Я даже читать не умел, в отличие от Раг-Бага, только различал надписи на деталях доспеха.

   Неожиданная догадка посетила меня. Надпись на каждой детали, десять слов, повторяющихся изо дня в день. "Трудись", "Спи", "Страдай"... Я понял, что не смогу вздохнуть еще раз и времени на раздумья не осталось.

   Поэтому я назвал то слово, которое мне нравилось больше остальных.

   – Мечтай, – сказал я.

   – Пароль неверный, – отозвалась маска.

   Я заплакал и застучал в дверь:

   – Открой, пожалуйста!

   Дверь исчезла, и меня внесло внутрь комнаты бурным потоком Белого Моря. Вода швырнула меня в стену и шлем скафандра раскололся. Спустя мгновение дверь вновь появилась на месте, остановив волну кислоты. Комнату успело затопить: вода поднялась до коленных сочленений скафандра. Но я был жив и жадно хватал воздух сквозь трещину расколовшегося шлема. Капли кислоты падали прямо на мою шерсть, шипя и оставляя болезненные ожоги, а я продолжал дышать.

   Отдышавшись, я сбросил расколовшийся шлем и полез наружу. Крепление было узким, и я оставил на его краях много шерсти, пока продирался наверх. Скафандр был безнадежно испорчен, мне ни за что не вернуться в нем на поверхность.

   Комната была большой и с высоким потолком. Повсюду стояли полупрозрачные пустые колбы различных размеров и форм. Некоторые были квадратными, некоторые округлыми, а для некоторых у меня не находилось слов, чтобы описать их. Я перелез со скафандра на шкаф, об который сломал шлем, и начал разглядывать кислоту под лапами. Здесь нельзя было и шагу ступить. По крайней мере, я жив.

   Маска все еще была на мне. Через ее стекла я видел гораздо лучше, чем раньше, и подмечал самые маленькие детали. Например, на каждой колбе были написаны цифры и буквы. Жалко, что я не умею читать.

   – Маска? – позвал я.

   – Слушаю, – отозвалась она в ухе.

   – Почему ты открыла дверь?

   – Мне необходим гремлин для налаживания производства, – ответила маска.

   – Чего?..

   – Этот цех по сборке неисправен. Ты будешь его чинить.

   Я замолчал. Маска говорила бесстрастно, словно мертвая. Никогда не встречал кого-то, кто бы говорил так. Казалось, я ей больше ни для чего не нужен, кроме как для починки цеха.

   Раздался механический скрип, и Белое море начало стремительно уходить вниз, словно пол впитывал жидкость. А когда на ровной поверхности плитки совсем не осталось кислоты, пол даже перестал влажно блестеть. Я спрыгнул и потрогал его лапами. Сухой и очень гладкий.

   – Следуй за красным маркером, – приказала маска.

   Передо мной прямо в воздухе появилась красная точка. Я попробовал потрогать ее лапами, но ничего не получилось.

   – Следуй за красным маркером, – повторила маска. Но я вовсе не хотел никуда следовать и тем более я не хотел чинить непонятный цех. Поэтому я просто снял маску и бросил ее на пол, а сам отправился разглядывать колбы.

   Колбы были пустыми, если не считать белого порошка на их стенках. Я залез внутрь одного из сосудов и попробовал порошок на вкус – сладкий. Когда-то в них лежал зефир, но теперь он закончился. Я долго вылизывал порошковые стенки, пока голод не покинул меня, а колбы не стали прозрачными и обслюнявленными.

   Помимо затопленных коридоров из этой норы вели еще две двери – обе оказались закрытыми. Я поскребся в каждую, пытаясь процарапать или прогрызть покрытие, но покрытия были слишком прочными. У дверей тоже были прослойки прозрачного металла в верхней половине, но он был покрыт плотным слоем зефирного порошка с обратной стороны, так что мне ничего не удалось разглядеть.

   Тогда я начал играть с колбами, строить из них башни и коридоры, складывать их друг в друга, сортировать их по формам и надевать на себя. Это было очень весело. Колбы – хорошие побрякушки, жаль, что их не удастся отсюда унести. Наверняка эта нора была комнатой для детенышей, чтобы они могли баловаться и есть зефирный порошок.

   Потом я нечаянно разбил один сосуд и порезал лапу об его осколки. Сидя в углу и вылизывая рану, я случайно заметил крошечную коробку, которая почти сливалась со стенами. Она была прозрачной и казалась пустой, но, в отличие от других колб, у нее не было горлышка. На ощупь коробка была такой странной... такой, как...

   Как воздух. Совсем никакая на ощупь.

   Я стукнул коробку о пол, но она не разбилась и отскочила. Тогда я начал швырять ее в стены и в другие колбы, но по прочности она не уступала входной двери. Что-то было необычное в том, как она стукалась об препятствия. После десятка бросков я понял: коробка была беззвучной. Когда разбилась одна из колб, грохот и звон стояли такие, что у меня шерсть встала дыбом. А этой штуковины совсем не слышно. Очень необычная побрякушка.

   Когда мне надоело играть с беззвучной и неосязаемой коробкой, я взглянул на затопленные коридоры и начал звать Йокту. Он обязательно меня найдет и придумает, как вытащить отсюда. Принесет еще один скафандр или что-нибудь. А если не придумает, то мы будем болтать с ним через дверь. Я покажу ему, что нашел, и расскажу про разговаривающую маску.

   Остров заворочался: заскрипели и загудели старые механизмы. Неужели ночь уже прошла? Но это значит, что Железный остров уплывет в другое место, где Йокта его не найдет. Или, еще хуже, остров раздавит Йокту, пока будет ворочаться.

   Я отыскал маску и снова надел ее:

   – Мой друг плавает снаружи. С ним все хорошо?

   – Следуй за красным маркером, – равнодушно ответила маска.

   И я последовал за ним.