Текст книги "Черные гремлины (СИ)"

Автор книги: Григорий Райхман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 34 страниц)

   – Держи, – отдал покрывало Бурошкур.

   – Такие пойдут? – спросил Мышонок и положил рядом две маленьких крепких доски.

   Я распотрошил покрывало на нитки и веревки, пытаясь воссоздать те предметы, которые лежали в отнорке врачевателя Вонга несколько циклов назад. В памяти возникали его движения, их последовательность, их плавность. Вправить кость, остановить кровотечение, наложить шину. Ниро застонала – на смену старой боли пришла новая. Я заставил себя действовать правильно и быстро, не обращая внимания на то, что мои лапы были заляпаны чужой кровью, на то, что Ниро побледнела и потеряла сознание и на то, что с каждым вздохом где-то позади таяло Белое море.

   В ушах надоедливо звенело. Наложив шину на сломанную лапу и убедившись, что кровотечение остановилось, я обернулся к Бурошкуру:

   – Возьмешь Ниро на лапы? Ты самый сильный.

   – Угу, – ошарашенно буркнул он и бережно поднял розовую гремлиншу.

   Я оглянулся на высокую стену пара позади. "Горелоя" напоминала груду обломков – целой осталась только платформа, но без колес и рычагов от нее не было толку. На починку времени не оставалось. Мы застряли посередине замерзшего моря практически без припасов, зажатые между холодом пепельной равнины и жаром кипящей кислоты.

   – Пора идти, – сказал я. – Мы должны вернуться на скайдл Борд.

   – А как же морской дьявол? – робко поинтересовался Мышонок.

   – Ниро все сказала. Он услышит и обязательно приплывет.

   – Капитан, – вдруг серьезно рыкнул Бурошкур. – Есть вопрос.

   Я молча ждал, что он скажет.

   – Ты ведь даже не подумал о том, чтобы бросить розовую, так? – угрожающе наклонился серый пират. – Даже мысли такой в башке не появилось? Несмотря на то, что она нас затормозит и хрен знает, выживет ли вообще. Розовая груз.

   – Ты чего?.. – опустил уши Мышонок.

   – Тихо, малой, пускай капитан отвечает.

   Я вновь ощутил исходящую от серого пирата угрозу. Он был головорезом, и всю жизнь занимался тем, что грабил и убивал. Бурошкур умел нагнать страха. Ниро в его лапах беспокойно зашевелилась.

   – Никто среди нас не груз. Я понесу ее один, если ты не хочешь, – ответил я.

   – А если бы я сломал лапу, меня бы тащил?

   – Да, – просто сказал я.

   – Вопросов больше нет, – неожиданно успокоился Бурошкур и зашагал в сторону Мегастены. Розовая гремлинша в его лапах тревожно сопела.

   – Брат всегда серьезен, когда дело касается команды, – пожал плечами Мышонок.

   Отыскав запасы зефира среди останков корабля, мы нагнали Бурошкура и последовали за ним. Шли молча, прислушиваясь к прерывистому дыханию Ниро и изредка оглядываясь на стену пара – она не отставала, не оставляя времени на отдых. Надеюсь, мы успеем вернуться на остров, прежде чем упадем от изнеможения.

   Я размышлял о том, почему Белое море начало кипеть. Может, это огненные осколки солнца раскалили его глубины? Но те осколки, что обрушились на скайдл Борд, быстро остыли. Как долго будет двигаться эта стена пара? Если она дойдет до острова, то там все задохнутся. Надо предупредить черных гремлинов, чтобы они успели подготовиться к ядовитому воздуху. Они наверняка что-нибудь придумают.

   Когда Бурошкур устал, Ниро понес я. Розовая самка показалась мне легкой, как комок шерсти. Хорошо, что она начала дышать спокойнее, а ее рана больше не кровоточила. Однако теперь ее способность передавать чувства при соприкосновении стала настоящим проклятием – я ощущал ее боль, словно это я сломал лапу, а не она, и даже начал прихрамывать.

   – Старайся не лапать ее, – понимающе сказал Бурошкур, заметив мою хромоту: – Под перевязь бери и свои лапы обмотай. И поменьше думай о ней.

   Это действительно помогло, и я благодарно кивнул серому пирату. Пока мы шли, я часто ловил на себе его задумчивый взгляд, но не решался спросить, что стало причиной перемены в отношении ко мне. Долгое время спустя мы все-таки остановились, чтобы перекусить.

   – Не хочу есть, – свою зефирку я скормил Ниро, раскрошив ее розовой самке в пасть.

   – Ты взаправду призрак, – буркнул Бурошкур.

   – Почему?

   – Ниче не жрешь.

   – Ты тоже так думаешь? – спросил я Мышонка.

   Вместо ответа он опустил взгляд.

   – Может, так и есть, – сказал я, разглядывая собственные лапы. Они стали тонкими, словно состояли из одних жил и костей, обтянутых бледной потрескавшейся кожей и грязной темно-коричневой шерстью, поредевшей, ломкой и сухой. В животе ныло так, что я готов был съесть целую гору сладостей: – Тогда вам достанется больше зефира.

   – Не склеишь подушечки? Я две туши не утащу.

   – Все в порядке, – обнадежил я здоровяка. – Пора идти.

   – Уже? – пожаловался Мышонок.

   – Надо успеть, прежде чем нас догонит тепло.

   Встать оказалось тяжело: лапы дрожали и подкашивались от напряжения, а спать хотелось так, что я клевал носом и едва различал, куда иду. Все мое внимание было сосредоточено на том, чтобы переставлять лапы: левую, правую, левую, правую. Но все же мы шагали и подбадривали друг друга, чтобы не уснуть.

   Если мы уснем, то сначала замерзнем, а потом сваримся.

   Мы шли долго. Три ночи? Пять? Иногда я рассеянно посматривал на часы на запястье. Мы продолжали измерять время в сутках, хотя солнце уже давно не поднималось на небосвод и царила вечная ночь. Ниро несли по очереди. От голода внутри пасти все высохло, и никто больше не разговаривал. Мы шли и шли, а остров еще даже не появился на горизонте, а по Мегастене, всегда занимающей половину неба, невозможно было сказать, насколько мы приблизились к цели.

   Меня начали одолевать приступы страха. Они приходили неожиданно, дышать становилось тяжело, а от ужаса сжимались внутренности. Хотелось спрятаться или стать невидимым, но страх мешал сконцентрироваться, и у меня ничего не выходило. Я шагал и еле слышно повторял, что все в порядке, что все хорошо, пока паника не отступала.

   Мы не успевали. До скайдла Борд было безнадежно далеко. Нам нельзя было останавливаться, приходилось нести раненую Ниро, а запасы уже давно подошли к концу. Иногда я ловил вопросительный взгляд Бурошкура – он понимал, что мы обречены, но все равно следовал за мной, бурча и поскрипывая клыками. Я старался не думать о смерти и продолжал смотреть вниз, на замерзшую поверхность Белого моря. У меня все еще была надежда. Я надеялся на друга, который когда-то несколько циклов подряд проплавал в коридорах Железного острова просто потому, что беспокоился за меня. Ниро сказала свое слово, а он его обязательно услышит и приплывет.

   Поэтому я очень обрадовался, когда увидел мелькнувший под водой силуэт.

   – Йокта, – упав на колени, я замолотил лапами по застывшей тверди: – Йокта, мы тут.

   Силуэт показался еще раз, а затем еще и еще, пока я не понял, что это не одно существо. Под нами проплывала целая стая, и для гремлина у этих созданий были слишком крупные и округлые очертания.

   Неожиданно одно из существ стремительно приблизилось и врезалось в замерзшую поверхность под моими лапами. Она тут же пошла трещинами, и я испуганно отскочил в сторону.

   – Какого?.. – рявкнул Бурошкур и покатился кубарем, потому что море под ним взорвалось осколками. Продолговатая морда клацнула челюстью в месте, где только что стоял серый пират, и вновь скрылась под водой. Я успел заметить белые усики в месте, где должны были находиться глаза. Падая, серый пират уронил Ниро, и от удара она проснулась.

   – Ну что за дела, – простонала она, копошась в холодном пепле.

   Это были те самые звери, что когда-то чуть не съели меня на корабле черных гремлинов. У опасных тварей не было имени, их скопища называли просто живым морем, потому что мертвое море опасно только для оступившихся, а живое – даже для уверенно шагающих.

   – Не шевелитесь ведь, – сказала Ниро. – Они чуют ваши шевеляки.

   Мы замерли и начали ждать. Хищники кружились под нами, изредка мягко стукаясь головой о замерзшую кору.

   – Ниро, ты можешь позвать на помощь со скайдла Борд? – поинтересовался я, почувствовав, как хвост начинает мерзнуть.

   – Не-а, я устала и лапа болит, – покачала головой розовая гремлинша, аккуратно ощупывая перевязанную коленку. Вдруг она помахала мне хвостом и слабо улыбнулась: – Спасибо.

   – И че, так и будем шерсть протирать? – рыкнул Бурошкур.

   Раздался удар, затем еще один, а миг спустя удары посыпались градом, словно снизу замолотили десятки кузнечных молотов. Хищники штурмовали кусочек Белого моря, на котором мы находились, выбивая в нем трещины и дыры. Во все стороны полетели осколки. В груди все сжалось, когда замерзшая гладь подо мной задрожала и накренилась.

   – Голодные потому что, – объяснила Ниро, ее голос был едва различим среди грохота и шума: – Скинут и скушают потом. Я бы тоже покушала чего-нибудь.

   Один из осколков ударил меня по затылку, и я упал на хвост, ошарашенно мотая головой. Не успел я прийти в себя, как море слева от меня лопнуло, и из него выпрыгнуло чудовище. Я неуклюже заслонился лапами от приближающейся зубастой пасти, которая вдруг стала очень большой. Такими клыками оно меня на части растерзает.

   Хищник замер в хвосте от меня, а вздох спустя его тушу что-то скрутило, сломало и швырнуло обратно в воду, разорвав пополам. Другие монстры тут же набросились на издыхающего собрата и начали рвать его на куски.

   – Я владыка воли вообще-то, – сообщила Ниро. Из ее носа и ушей шла кровь: – Очень сильная.

   Ее внимание привлек вопль Мышонка, придавленного другим монстром. Чудище пыталось его укусить и стащить в воду. Ниро поймала тварь невидимыми лапами, с хрустом выжала ее, как тряпку, что у нее вылезли внутренности, и скинула тушу в провал. Остальные хищники вцепились в труп и начали жадно потрошить.

   – Займет их на немножко, – сказала Ниро и кашлянула. Ее слепые глаза потрескались и кровоточили. Ниро склонилась над поверхностью моря, роняя капли крови на белый пепел.

   Твари действительно забыли про нас, но они с такой скоростью рвали туши собратьев, что их вряд ли хватило бы надолго. Я огляделся. Ровная гладь моря превратилась в изрытые нагромождения дрейфующих и сталкивающихся островков. Покрытый ожогами от кислоты Мышонок корчился на краю одного из таких островков, а едва удерживающий равновесие Бурошкур медленно к нему подбирался. Ниро тяжело дышала и роняла капли крови в пепел. Как только живое море закончит с едой, оно скинет нас в кислоту и поглотит.

   Я мог стать невидимым, но теперь этого было недостаточно. Надо было стать неощутимым, чтобы моя поступь не сотрясала воздух. Нужно было стать бесплотным. Как мантру, я начал повторять про себя важные слова, выкидывая все остальное из головы. Меня не должны смущать переживания, меня слишком отвлекает страх.

   Незаметно, невидимо. Я сделал шаг, и две твари хищно оскалились в мою сторону. Беззвучно, неслышно. Я шагнул во второй раз, и злобные монстры поплыли ко мне. Мягко, невесомо.

   Третий шаг я не ощутил. Твари вцепились в кусочек островка, где я недавно стоял, и размолотили его в пыль. Меня они не замечали, для них я перестал существовать.

   Аккуратно, стараясь не потерять концентрацию, я направился к Мышонку. Обожженный, он стонал, копошился и привлекал слишком много внимания. Я едва прошел половину расстояния, как одна тварь ринулась в сторону маленького гремлина и выпрыгнула из воды.

   В хищника с ревом врезался Бурошкур. Пират бортанул его с такой силой, что монстр отлетел на несколько хвостов в сторону, визжа и размахивая усиками. Вырвав клок опаленной брызгами шерсти, Бурошкур схватил брата в охапку и понесся к Ниро. Но не успел он сделать и двух прыжков, как новый хищник бросился ему на спину.

   Не успев долететь до серого гремлина, хищник врезался во что-то невидимое, а потом разлетелся брызгами внутренностей и костей.

   Ниро зашлась в приступе хриплого кашля и упала на бок. Ее розовая шерсть потемнела от выступившей крови. Казалось, что каждая пора розовой самки начала кровоточить. Бурошкур положил Мышонка рядом с ней и неуклюже потормошил задыхающуюся владычицу воли.

   Яростная атака Бурошкура привлекла хищников. Еще мгновение, и они ринутся к нему и скинут, разорвут, съедят, чтобы наполнить свои ненасытные утробы, а я никак не мог их остановить.

   Но мне и не надо было их останавливать. Я упал на колени и заколотил, заскреб по поверхности изо всех сил, стараясь издавать столько шума, сколько мог. Десятки безглазых морд повернулись ко мне, чтобы вздох спустя сорваться с места. Я поднялся и побежал.

   Твердое море трещало, ходило ходуном и норовило выскользнуть из-под лап. Я бежал, едва удерживая равновесие, но силы быстро покинули меня. Слишком долго длилось истощение, слишком долго не отдыхал. Лапы подкосились, и я упал, больно ударившись носом. Я постарался вновь стать невидимым, но не смог. В голове гудело, мир плыл и двоился, мышцы жгла ноющая боль, и я постоянно проваливался в короткие сны, от которых едва удавалось очнуться. Спать хотелось так сильно, что достаточно было чуть-чуть ослабить бдительность, чтобы забыться дремой. Гудение усиливалось, и я, помотав головой, оглянулся на преследователей.

   Хищники замерли, неуверенно кружась в трех прыжках от меня. Что-то их остановило. Не осмеливаясь приближаться, они тревожно выли и скулили. Гул продолжал усиливаться, пока под скопищем тварей не появился грозный черный силуэт – кто-то большой всплывал со дна. Испуганно завизжав, хищники бросились наутек, мгновенно исчезнув в кислотной глубине.

   Над поверхностью моря показалась металлическая поверхность железного корабля. Огромные лопасти Космоса замедлились, и гул утих. Из двух люков высунулись два встревоженных Раг-Бага. Я еще раз помотал головой, и два Раг-Бага слились в одного. Оглядевшись, старший механик Железного острова одним прыжком преодолел расстояние до островка, на котором я лежал, схватил меня в охапку и потащил к кораблю.

   – Я знал, что ты жив, – произнес он, забираясь наверх.

   – Помоги, – просипел я, указав на приближающегося Бурошкура с Ниро в одной лапе и с Мышонком в другой.

   – Все на борт! – приказал Раг-Баг.

   Коричневый великан помог раненым забраться внутрь и задраил люк. Меня он усадил на полку и сунул в лапы две зефирки. Истекающую кровью Ниро положили на пол, постелив коврик из коричневой шерсти. Со всех сторон на меня глазели соплеменники: среди них был и дерганый Хек-Хак, и всегда пристающий ко мне Бок-Мок, и когда-то толстая Уми-Уби, которая стала совсем худой, но сейчас в их взглядах читались лишь удивление и сопереживание. Их осталось совсем немного, меньше десяти, хотя с Железного острова отплывали больше двух десятков гремлинов.

   Изменился и сам корабль. Он стал обжитым: на стенах появились красивые и не очень рисунки, диковинные побрякушки и одежки, а спальные полки укрывали теплые одеяла и даже подушки. К модернизации корабля явно приложили лапу черные гремлины: появились новые самодельные устройства и обсидиановые иллюминаторы.

   – Как вы нас нашли? – спросил я.

   – Морской дьявол указал нам путь ночь назад, – ответил Хек-Хак. – Он появился перед главным иллюминатором и показал трезубцем, куда плыть, а когда мы направились в другую сторону, чуть не сломал нам ведущий винт.

   Йокта все же пришел на помощь. Пусть не сам, но он спас наши жизни.

   – Призрак, с Ниро дела паршиво, – сообщил Бурошкур.

   – Ниро? Владыка воли черных гремлинов? – оторопел Раг-Баг. – Это она?

   Здесь было тепло и удобно. Хотелось лечь набок и уснуть. Я воткнул когти в колено, чтобы не заснуть, спрыгнул с полки и присел рядом с розовой самкой. Неудивительно, что никто сразу ее не узнал – Ниро походила на живой труп, так плохо она выглядела. Но ее грудь все еще вздымалась и опускалась в прерывистом, сиплом дыхании.

   – Я все, – сдавленно сказала она. – Такие дела.

   – Мы накормим тебя и дадим отдохнуть, ты обязательно поправишься.

   – Внутри все разорвано. Я слишком... – она вдруг закашлялась. – На самом деле не хочу умирать. Но придется.

   – Она вообще спятила, хотела, чтобы я ее наверху кинул, – обиженно сказал Бурошкур. – Дура.

   – Сам дура, – едва слышно произнесла Ниро.

   Я положил лапу ей на живот и тут же одернул, словно ошпаренный. Лишь на мгновение я почувствовал ее боль, и эта боль была тошнотворно губительной, высасывающей силы. Ниро не врала. Она умирала.

   – Почуял, ага? – спросил Бурошкур. – Еле дотащил ее.

   – Ей нужен врачеватель. Нужно вернуться на скайдл Борд к мастеру Вонгу. Черные не бросят ее в беде.

   – Исключено, – отрезал Раг-Баг. – Скайдл Борд в огне.

   – Что?..

   – Раненых накормить, перевязать и не тревожить! – рявкнул Раг-Баг. Команда тут же бросилась выполнять его приказы. Повернувшись ко мне, коричневый гигант добавил: – Пошли, расскажу.

   Раг-Баг увлек меня за собой в рулевой отсек. Это было маленькое помещение с приборными панелями и множеством кнопок. Половину отсека занимали иллюминаторы из прозрачного обсидиана, сквозь которые было видно нос корабля и Белое море. В одном углу лежал набор инструментов с веревками и кирками, а в другом валялся целый мешок зефира.

   – Лак-Лик, прости меня. Сейчас не лучшее время для таких слов, но прости, что мы бросили тебя на Железном острове. Мне правда очень жаль.

   – Все в порядке, – ответил я. – Но нам нужно возвращаться.

   – На скайдле Борд идет война. Это настоящая бойня, зеленые подожгли половину острова и устроили ловушки в каждой норе, а черные убивают всех, кто не в форме и не черного цвета шерсти. Еда практически закончилась, все голодают. Скайдлу Борд конец, мы собираемся найти другой путь к спасению.

   – Другого пути нет, море по ту сторону кипит.

   – Тогда мы поплывем вдоль Мегастены, куда угодно, лишь бы подальше отсюда.

   – Но Ниро умрет.

   – Посмотри на мою команду, Лак-Лик. Это все, что осталось от коричневого племени. Гремлины умирают, и мы ничего с этим не можем поделать.

   – У меня есть идея, как открыть ворота в Мегастену.

   – Лак-Лик, мы не сможем вернуться на скайдл Борд.

   Он положил свою огромную теплую лапу мне на плечо, понимающе посмотрел в глаза, и мне захотелось ему довериться и уступить. Раг-Баг стал главным механиком племени не только потому, что был самым большим и сильным, но и потому, что умел располагать к себе других. Он был очень умным.

   Когда-то он был гораздо умнее меня.

   Но циклы, проведенные на нижних этажах Железного острова, изменили мой разум. Изменила его и огромная доза красного зефира, которая придала моей шерсти медный оттенок. Даже сейчас, шатаясь от недосыпа и еле стоя на задних лапах, я неосознанно подмечал каждую деталь в корабле, в перешептываниях других гремлинов и в обращенных на меня взглядах.

   – Раг-Баг, почему началась война?

   – Зеленые украли последний зефир у черных гремлинов. Они ответили жестоко и без предупреждения.

   – Раг-Баг, а откуда у вас эта еда? – спросил я, показывая ему те две зефирки, что он меня угостил.

   – Это наши запасы, – нахмурился старший механик.

   – Угу, – кивнул я, разглядывая зефирки. Они были розовыми и посыпанными черной крошкой, точно такими, что я видел на складе черных гремлинов на четвертом подземном этаже скайдла Борд.

   Я разглядывал Раг-Бага и думал о том, какой же он все-таки огромный. Толстая шея, огромные лапы и острые когти. Он всегда смотрел на других сверху вниз, потому что был выше любого другого гремлина на хвост. Он мог прихлопнуть меня, не прилагая особых усилий, но при этом всегда пытался решать вопросы мирно и без драк. Раг-Баг умел переубеждать. И сейчас он безмятежно дожидался, когда я смирюсь со смертью друга и соглашусь с ним.

   Я пнул Раг-Бага в пах, а когда он согнулся пополам – больше от неожиданности, чем от боли – ухватился за верхнюю переборку и изо всех сил толкнул его задними лапами. Гигант зацепился о порог и вывалился из рулевого отсека, грохнувшись на спину. Прежде чем он опомнился, я задраил люк и заклинил его одной из кирок, что лежали среди инструментов в углу. С другой стороны начали яростно ворочать вентиль, но металлическая кирка намертво заблокировала поворотный механизм.

   – Лак-Лик, живое море тебя подери, открывай! – взревел Раг-Баг.

   – Прости. Мы должны вернуться на скайдл Борд.

   – Ты даже не знаешь, как рулить!

   Несмотря на напряженную обстановку, я все еще клевал носом. Чтобы прогнать сон, я прокусил губу.

   Я уселся в кресло управляющего и внимательно оглядел приборные панели. Все кнопки на них были подписаны, и я, отыскав надписи, которые казались наиболее важными, начал щелкать переключателями. Космос замотало из стороны в сторону, но я был сконцентрирован и аккуратен. Из грузового отсека раздавались гневные и испуганные вопли коричневых гремлинов.

   Я многому научился на нижних этажах Железного острова. Но самый главный навык, который я приобрел – быстрое обучение. И мне очень помогал тот факт, что я тоже строил этот корабль.

   Старательно избегая кнопок с опасными названиями, вроде "Сброса груза", я включал и выключал различные приборы, вентили и после каждого нажатия следил за состоянием корабля. Мне потребовалось двадцать вздохов, чтобы научиться работать с двигателями. Переведя вентили в рабочий режим, я активировал руль и попытался с его помощью развернуть Космос. Опасно накренив судно, я предпринял вторую попытку, и у меня получилось начать медленный разворот.

   – Лак-Лик, мы спасли тебе жизнь, неблагодарная шкура! – бушевал Раг-Баг.

   У вас не было выбора. Если бы вы не приплыли за нами, Йокта бы вас утопил.

   – Прости, Раг-Баг.

   – Вот это мой капитан! – раздался радостный крик Бурошкура. – Во дает!

   До меня донесся шум драки, и после непродолжительной потасовки Раг-Баг вновь заговорил, на этот раз угрожающе:

   – У нас в плену твои друзья, мы разорвем им глотки, если не откроешь!

   – Призрак, не слу!.. – пискнул Мышонок, но кто-то зажал ему пасть.

   – Не трогай их, или я разобью корабль.

   – Ты не посмеешь, – неуверенно ответил Раг-Баг.

   Я оттянул руль от себя, и Космос, накренившись, резко пошел вниз. Раздались перепуганные вопли. Я усилил крен, разогнав поворотные вентили. До дна оставалось еще несколько вздохов с такой скоростью погружения.

   – Хорошо, хорошо, мы отпустили их! – запаниковал Раг-Баг.

   – Мы в поряде, капитан! – весело прохрипел Бурошкур.

   Я с облегчением выровнял руль, и корабль вновь принял горизонтальное положение. Мне никогда не хватило бы духу разбить судно, но Раг-Баг об этом не знал. Мгновение назад в его сознании я перестал быть тихим и безобидным Лак-Ликом, и он понятия не имел, чего от меня ожидать.

   Я и сам не знал, чего от себя ожидать. Половина меня испуганно сжалась, содрогаясь от страха и безысходности, а вторая половина превратилась в натянутую до напряжения струну. Я старался не обращать на это внимания и просто делал то, что было необходимо.

   В иллюминаторах целая половина моря окрасилась оранжево-красным – именно оттуда надвигалась стена пара. Я взял противоположный курс и дал максимальное ускорение. Мы плыли к Мегастене.

   – Чтоб тебя кислотой разъело, Лак-Лик! – в сердцах крикнул Раг-Баг, когда понял, куда мы направляемся: – Это мой корабль, я его изобрел!

   – Нет, – ответил я. – Космос сконструировала Ежи.

   Раг-Баг никогда бы не смог собрать корабль с такой сложной электроникой и ходовой частью. Никто бы из нас не смог, даже безумный Хек-Хак. Ему кто-то помог. И чем больше я об этом думал, тем чаще мои мысли останавливались на хранительнице Железного острова.

   Ежи знала, что на острове скоро закончится зефир и гремлины умрут от голода. Каким-то образом она связалась со старшим механиком Раг-Багом, и с ее помощью он получил схемы корабля и доступ к необходимым деталям. Единственное, чего Ежи не учла – это то, что Раг-Баг не возьмет с собой всех гремлинов, и на Железном острове останемся мы с Ари-Ару и Бип-Бопом.

   – Ты сильно изменился, Лак-Лик, – после долгой паузы произнес Раг-Баг. В его голосе прозвучала печаль.

   – Прости. Я верну корабль, когда мы прибудем на скайдл Борд. Но будет лучше, если вы пойдете с остальными, когда мы откроем ворота.

   – Мы десятки ночей вгрызались в ворота. Мы там все разломали, но они неуязвимы, их невозможно открыть с этой стороны.

   – Тогда откроем с другой. У нас обязательно получится. Бурошкур, как себя чувствует Ниро?

   – Жива, – отозвался Бурошкур.

   – А нам говорил, что сам изобрел корабль! – обличительным тоном заявил Хек-Хак.

   – Умолкни, – огрызнулся Раг-Баг.

   Гремлины продолжили спор, а я сжевал две зефирки, которые до сих пор держал в лапах. Я так давно не ел. Это были самые вкусные сладости, что мне доводилось пробовать. Они таяли на языке, а крошки приятно хрустели на зубах. Доев зефир, я откинулся на спинку кресла и впервые за долгое время позволил себе закрыть глаза.

   – Правда красиво, Лак-Лик? – спросил Бип-Боп.

   Мы лежали на дне Белого моря без скафандров и смотрели вверх. Солнечный свет пробивался сквозь толщу чистой воды. Она была настолько прозрачной, что казалась просто загустевшим воздухом. Несмотря на то, что мы лежали прямо под солнечными лучами, мне совсем не было жарко. Немножко тепло – так, как бывает тепло, когда прижимаешься к другу.

   Где-то далеко что-то несколько раз стукнуло и булькнуло.

   – Смотри, – Бип-Боп указал лапой на морское дно.

   Все плато покрывали пушистые красные кусты с мясистыми листьями и крепкими стеблями. Эти кусты колыхались и впитывали в себя песок, поднимавшийся со дна. Благодаря им море было таким чистым, понял я. Они напоминали мне смертельно опасные райзы черных гремлинов, только без острых шипов.

   Что-то требовательно застучало совсем рядом, но не успел я обратить на это внимание, как меня отвлек Бип-Боп.

   – Гляди, – он указал лапой в сторону.

   Оттуда выплыла стая толстеньких животных, и они принялись поедать кусты, деловито ощупывая их своими белоснежными усиками. Они походили на хищников живого моря, только у них были крохотные рты и выглядели они безобидно и даже мило.

   – Правда красиво? – спросил Бип-Боп. Мне показалось, что он плачет, но понять это под водой было невозможно. Я хотел ему ответить, что да, все очень здорово, но вместо этого ударился обо что-то головой.

   Раздались крики, а мир опасно накренился вперед. Спросонья я испуганно вцепился в руль. Корабль что-то удерживало, и когда я посмотрел вперед, чтобы понять, что происходит, то увидел перед собой Йокту.

   Морской гремлин уперся в нос корабля и, зажмурившись от напряжения, быстро перебирал задними лапами, замедляя несущееся судно, а за его спиной выглядывали огромные растущие сверху скалы. Космос на всех скоростях шел прямо на них. Я лихорадочно защелкал переключателями, выключая вентили один за другим, и завернул руль в сторону.

   Мы вовремя начали разворот, и корабль прошел в хвосте от скал, едва не ободрав обшивку. Из-за того, что я заснул, мы чуть не разбились. Раг-Баг и другие гремлины испуганно вопили и требовали ответа из грузового отсека, в то время как я прижался к иллюминатору и разглядывал Йокту.

   Морской гремлин укоризненно постучал себя по голове, что-то пробулькал и указал трезубцем вверх. Потом он слабо улыбнулся и уплыл.

   Я включил нужные вентили, и мы начали всплывать. Пока мы поднимались, до меня дошло, что серые скалы, в которые мы чуть не врезались – нижняя часть скайдла Борд. Мы вернулись на остров.

   – Лак-Лик, что там, сожги тебя свет, происходит!? – проорал Раг-Баг.

   – Мы приплыли.

   Покинув кресло управляющего, я вытащил заклинившую люк кирку и, прежде чем выйти из рулевого отсека, натянул на всякий случай спецкостюм с кирками и веревками. Похоже, это был прототип лазательного аппарата, созданного для подъема по Мегастене. Помимо острых кирок и системы креплений, мне достались металлические насадки на когти задних лап. Если город в огне, нам придется пробиваться с боем, и лучше такое обмундирование, чем никакого.

   Корабль сотряс удар, я упал на пол. Сверху раздался какой-то треск и скрежет. Судя по всему, Космос пробил твердую поверхность Белого моря.

   Открыв люк, я шагнул в грузовой отсек. Дорогу мне тут же заступил Раг-Баг.

   – И с чего ты взял, что мы тебя так просто отпустим? – угрожающе прорычал коричневый гигант. Я молчал.

   Кто-то замолотил по наружному люку.

   – Лак-Лик! Ты где там? – донесся до нас звонкий голос морского дьявола. – Выходи, а не то я верхнюю половину этой железяки оторву!

   Раг-Баг сердито засопел.

   – Это мой костюм, между прочим, – буркнул он и отошел в сторону.

   – Я верну, – пообещал я и обратился к остальным коричневым гремлинам: – Корабль снова ваш. Если хотите – уплывайте, но лучше пойдемте с нами.

   – Мы не можем, – понуро сказал Хек-Хак. – Черные нас убьют. Они не прощают предательства.

   – Да, – добавил Бок-Мок, и остальные уныло согласились: – Даже если черные не догадаются, кто украл зефир, они нас насадят на двузубцы просто за то, что мы смылись. Мы же обещали, что будем им помогать.

   – Верно, – согласился старший механик. – Путь назад нам заказан.

   – Мы спрячем вас у зеленых, а я что-нибудь придумаю. Вы можете тайком проникнуть в Мегастену после того, как все зайдут. У вас будут шансы спастись. Но если вы уплывете на корабле, вы погибнете наверняка.

   – Призрак, нахрена ты паришься об этих трусливых шкурах? – сплюнул Бурошкур. – Пускай гробятся, никто грустить не будет.

   Коричневые гремлины с сомнением переглянулись и зашептались. Вскоре их взгляды остановились на Раг-Баге. Несмотря на все невзгоды, они решили довериться старшему механику.

   – Мы пойдем с тобой, Лак-Лик, – подумав, согласился Раг-Баг.

   – Спасибо, – поблагодарил я. – Я очень постараюсь не подвести.

   Потому что если я подведу, мы все умрем.

   – Капитан, плохи дела, – сказал Бурошкур. – Розовая не дышит.

   Струна нервов внутри меня натянулась еще сильнее, готовая в любой момент оборваться.

   – Как давно? – я склонился над Ниро. Ее пасть была приоткрыта, а слепые глаза безжизненно смотрели в пустоту.

   – Только что, – захныкал Мышонок, вытирая слезы: – Чуть-чуть не дотянула.

   – Бурошкур, бери Ниро и неси в убежище зеленых, к Ониксу, – попросил я серого пирата, и он бодро кивнул: – Остальные, следуйте за Бурошкуром. Я вас догоню.

   – А че врачеватель, как его, Вонг? – – спросил серый пират, поднимая розовую самку.

   – Нам больше не нужен врачеватель, – ответил я, открывая наружный люк: – Нам нужен реаниматор.

   Я вылез наружу и закашлялся. Повсюду стелился черный дым, а где-то далеко ревел пожар. Спрыгнув на твердую поверхность, я сориентировался – мы всплыли совсем рядом с местом стоянки кораблей черных гремлинов. Только самих кораблей больше не было, от них остались лишь обугленные останки, а рядом неподвижно валялись чьи-то замерзшие тела.