Текст книги "Черные гремлины (СИ)"

Автор книги: Григорий Райхман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 34 страниц)

   – Не плачь, Лак-Лик, – едва слышно сказала Ниро. – Я тебя вижу.

   – Операция завершена успешно. В базу данных внесена информация о случившейся во время операции аномалии, – произнесла Ежи.

   Я спрятал морду в лапах. Меня трясло.

   – Не плачь, Лак-Лик, – рядом со мной сел Оникс. – Металлическая даже пересадила ей глаза. Как думаешь, она сможет и мне пересадить глаза, чтобы я снова видел цвета?

   Кто-то приобнял меня. Левая лапа была серой, а правая – оранжевой. Это был Мышонок.

   – Не плачь, Лак-Лик. Ты вовсе не призрак. Ты более настоящий, чем любой из нас.

   – Не хнычь, главный. Ты самый крутой капитан, под началом которого мне доводилось плавать. Ну или ездить, – рыкнул Бурошкур.

   Пришли Ког и Дырявый Плащ, пришли Швепс и Раг-Баг, все они радовались тому, что Ниро жива, и говорили мне успокаивающие слова, пока я не пришел в себя и не понял, что чем дольше медлю, тем больше гремлинов умирает на поверхности. Я поднялся и вытер глаза.

   – Ежи, спасибо, что... – сказал я, пытаясь унять дрожь. Слова давались тяжело: – Спасибо за то, что спасла Ниро.

   Железная гремлинша промолчала.

   – Нам снова нужна твоя помощь. Ты знаешь, как открыть ворота в Мегастене?

   – Оникс уже показывал мне наружную управляющую панель. Она сломана, восстановлению не подлежит. Открытие невозможно.

   Раг-Баг что-то смущенно пробурчал.

   – А ты сможешь открыть ворота с помощью внутренней панели, если она цела?

   – Да.

   – Ежи, с этого момента слушайся во всем Оникса, он твой новый архитектор. Возьмите Бурошкура и отправляйтесь втроем обратно к уничтоженному причалу. Там вы встретите Йокту. Он переправит на ту сторону Мегастены с помощью скафандров.

   – Под водой? – сглотнул Бурошкур.

   – Конечно. Когда откроете ворота, спрячьтесь, чтобы вас не заметили.

   Серый пират побледнел, но взял себя в лапы и кивнул:

   – Есть, капитан.

   – Зеленые проведут их тайным путем, – пообещал Швепс, начав что-то объяснять своей подруге с зеленой шерсткой. Она внимательно слушала и время от времени качала головой.

   Вскоре Бурошкур вместе с чешуйчатым гремлином и хранительницей Железного острова покинули мастерскую в сопровождении зеленой самки.

   – Ког, есть ли способ остановить войну?

   – Боюсь, что нет, – ответил он. – Все зашло слишком далеко. Зеленые сами виноваты, что украли последний зефир.

   – Это не зеленые начали войну, – Раг-Баг опустил голову. – Это мы. И мы специально надели зеленые шкуры и разукрасились, чтобы подумали на них, а не на нас.

   Ког оторопел, но несколько вздохов спустя взял себя в лапы:

   – Уже неважно. Даже если ворота откроются прямо сейчас, внутрь никто не войдет, пока не умрут все зеленые или все черные.

   – Угу, – добавил пять-раз-Швепс. – Стоящий-у-порога Изумшера уже объявил эту войну священной. Все гремлины с черным цветом шерсти должны умереть.

   – И мы ничего не можем сделать? – опустил уши я.

   – Достаточно приказа адмирала Чаро, чтобы черные прекратили атаки, но он на это никогда не пойдет, – сказала Дырявый Плащ, прижимаясь к Когу.

   – Не настолько хорошо знаком с главными зеленых, – сказал Швепс. – Но тоже думаю, что слова Стоящего-у-порога хватит. Лак-Лик, это задачка не по наши плечи. Давай прошмыгнем в ворота вместе, пока будет заварушка. Какое нам дело до этих дрязг?

   Ког укоризненно покачал головой. Я вздохнул – Швепс оставался верен себе.

   Ниро что-то прошептала. Я навострил уши:

   – Отнеси меня к Чаро, – сказала розовая самка. – Переубежу его. Переубедю.

   – Это может быть опасно.

   – Чаро никогда меня не обидит, – слабо улыбнулась она.

   Я вспомнил, с каким рвением адмирал защищал действия Ниро на важном совете. Возможно, она была права.

   – Ребята, я постараюсь помирить черных, – сказал я. – Вы справитесь с зелеными? Мы должны остановить войну.

   – Как ты себе это представляешь? – нахмурился Ког. – Мы даже языка их толком не знаем, только Швепс более-менее разговаривает.

   – Угу, и что я скажу? – развел лапами пять-раз-Швепс. – Что мы все ошибались, давайте простим убитых братьев и сестер и будем жить мирно и счастливо?

   – Скажите им, – я задумался. – Что скоро будет знамение, что войну нужно остановить, что Белое море вскипит, подняв пар до самых небес, а ворота в Мегастену откроются.

   – Что за чушь? Кто поверит в то, что море закипит? К тому же что они по-твоему сделают, когда этого не произойдет? – сложил лапы на груди Швепс.

   Ниро едва слышно хихикнула. Ког посмотрел на нее, потом на меня и с ужасом спросил:

   – Ты же не хочешь сказать, что это действительно произойдет?

   – У нас осталось мало времени, – сказал я, бережно поднимая Ниро. Ежи на славу ее сшила, закрепив половину суставов обручами и перевязав раны, но я все равно беспокоился, ведь нам предстояло пересечь место боевых действий: – Если мы не решим все прямо сейчас, в ворота Мегастены некому будет заходить. Мы задохнемся испарениями.

   Пока мы разговаривали, вернулась зеленая самка. Я подошел к ней и попросил у нее на шипящем языке:

   – Проведи меня к черным гремлинам, пожалуйста.

   Она округлила глаза:

   – Ты знаешь зеври?

   – Я выучил его, слушая, как вы разговариваете.

   – Но это же невозможно. Я потратила целый цикл, чтобы научить Швепсика говорить на зеври.

   Швепс густо покраснел, услышав наш разговор.

   – Мне нужно в штаб черных. Настолько близко, насколько возможно. Проведешь?

   – Следуй за мной, – согласилась зеленая.

   Ког, Дырявый Плащ и Швепс удивленно смотрели нам вслед.

   Мы петляли по катакомбам, старательно обходя ловушки и патрули. Иногда мы упирались в задымленные или горящие тоннели, и тогда зеленая самка вела нас обратно, сворачивая в другом месте. Изредка мы встречались с другими зелеными гремлинами, и сопровождающая нас самка общалась с ними жестами, тихо и коротко. Она ориентировались в этой паутине ходов и отнорков лучше, чем любой из знакомых мне гремлинов. Мне захотелось посмотреть на остров зеленых, чтобы узнать, как они жили раньше.

   – Мир такой красивый, – прошептала Ниро, глазея по сторонам.

   – Он гораздо красивее, когда не охвачен огнем.

   Наконец, мы вышли на поверхность и спрятались за обломком чьей-то норы. Впереди виднелись очертания базы черных гремлинов. Зеленая жестом попросила меня вести себя тише.

   – Они убьют тебя, как только увидят. Они стреляют по всем, кто не их цвета или не носит их одежду.

   – Спасибо. Не переживай за меня, – ответил я, меняя цвет своей шерсти на черный. Зеленая самка отшатнулась в ужасе, а я встал в полный рост и направился к заграждениям. Не успел я сделать и нескольких шагов, как из-за укрытий выглянули боевички с натянутыми рогатками.

   – Стой! Кто такой?

   – Я Лак-Лик, боевичок под началом мастера зубов Скобы, принес владыку воли Ниро.

   – Не может быть! – ахнули черные. Ко мне выбежали двое крепких гремлинов с двузубцами, но как только увидели Ниро в моих лапах, тут же перекинули оружие за спину и увлекли меня за собой.

   – Адмирал приказал идти к нему сразу, как только появится хоть какая-нибудь информация о владыке воли, – отрапортовал боевичок. – Мы сопроводим вас в штаб.

   – Так точно.

   Они повели меня в нору, и вскоре я снова оказался в коридорах черных гремлинов. Всего лишь за несколько ночей, что нас не было, здесь все изменилось. Боевички носились по штабу, стены были завалены боеприпасами и оружием, все казались напряженными и сосредоточенными. И еще все они были голодными, достаточно было взглянуть на выпирающие на спине плечевые суставы.

   Мы прошли мимо небольшой группы розовых гремлинов, и они взорвались восторженными криками, увидев Ниро.

   Наконец, мы оказались в небольшом помещении, где на полу за картой Скайдла Борд склонились четверо черных военачальников: Скайа, Скоба, Буква и адмирал Чаро.

   – Владыка воли Ниро найдена, адмирал, – козырнул боевичок и вышел, оставив меня с командирами наедине.

   – Не может быть, – голос Чаро дрогнул. Он приблизился, и я охотно отдал розовую гремлиншу ему – мои мышцы сильно устали. Адмирал взял ее на лапы настолько бережно и аккуратно, словно она была сделана из тонкого обсидиана и в любой момент могла рассыпаться на кусочки.

   – Чаро красивый, – улыбнулась ему Ниро.

   – Ты в порядке? Ты ранена? И ты... видишь?

   – Немножко. На все твои вопросы.

   – Срочно врачевателя сюда! – гаркнул Чаро. В коридоре началась суета.

   На мгновение мне показалось, что адмирал заплачет, но он тут же взял себя в лапы и обратился ко мне.

   – Как тебя зовут, боевичок? Я приставлю тебя к посмертной награде.

   – Меня зовут Лак-Лик. Я пришел сюда, чтобы попросить о том, чтобы вы прекратили драться с Изумшером.

   – Лак-Лик? – напрягся Скоба. – Но Лак-Лик умер несколько циклов назад.

   – Это не так, – ответил я, меняя цвет шерсти на обычный медно-коричневый. Адмирал отступил на шаг, Скоба потянулся к двузубцу у стены, Буква положила лапу на закрепленную у пояса рогатку, а Скайа шагнул в тень.

   – Пока мы живы, война продолжится, – сурово отказал адмирал Чаро. Невозможно было представить, что вздох назад он казался сентиментальным и тронутым: – Мы восстанавливаем справедливость. Ничто нас не остановит, пока зеленые не поплатятся за свои преступления. Порядок превыше всего, превыше наших жизней и превыше жизней наших врагов. Они умрут за то, что сделали с Ниро, за то, что освободили преступника Оникса, за то, что угнали наш корабль и за то, что украли наш последний зефир.

   – Но это все не так же... – слабо шепнула розовая самка.

   – Тише, моя маленькая владычица воли. Я знаю, что ты всегда хочешь, как лучше, но путь компромиссов – это не путь черных гремлинов, – шепнул адмирал и успокаивающе лизнул ее в ухо.

   И после этих слов я понял, что Ниро никогда не переубедит Чаро. Она не могла его переубедить, потому что была розовой и несмотря на владение волей просто не понимала, как устроено сознание черных. Справедливость для Чаро была выше всего, выше его собственной жизни, и я уверен, что если ради справедливости пришлось бы расстаться со всем самым дорогим и любимым, что у него было, он без сомнений принес бы это в жертву.

   Я вспомнил слова черного гремлина, заживо сожженного Ониксом перед войной с серыми пиратами: "Мы убьем ваших отцов, матерей, сыновей, вырастим райз в центре этого острова и насадим ваши головы на красные шипы. Ни дождь, ни пламя, ни буря не остановят нас".

   Им нужно было наказать виновного в нарушении порядка, и сейчас этим виновным был весь Изумшер. Как только я понял это, решение пришло само собой:

   – Это я похитил Ниро, – признался я. – Это я освободил Оникса с нижнего этажа скайдла Борд. Это я угнал у вас самоходный корабль. Это я украл ваш зефир и сбежал с ним на подводном корабле коричневых гремлинов, – я окрасил свою шерсть в темно-зеленый цвет и развел лапы в стороны: – Это я подставил зеленых гремлинов Изумшера, чтобы началась война.

   Скоба перехватил двузубец и начал обходить меня сбоку. Буква положила камень в рогатку. Чаро сверлил меня свирепым взглядом, в котором было столько ненависти и гнева, что от них едва не плавились стены. Лишь Ниро смотрела на меня с грустью.

   – Это я во всем виноват, – сказал я и исчез. Скоба проткнул место, где я только что стоял, двузубцем, а рядом с моей головой просвистел пущенный из рогатки камень.

   Я направился к выходу, но в углу меня поджидал Скайа. Мастер воли что-то прошептал под нос, и вокруг дверей замерцало полупрозрачное поле, такое же, которое защищало нас от падающих осколков солнца. Я коснулся этого поля и забрал его энергию в пустоту внутри себя. Его мерцание погасло, и оно рассеялось. Скайа перестал шептать и умолк.

   Погасив звуки от шагов, я пошел прочь из крепости черных гремлинов, старательно обходя суетящихся боевичков. За моей спиной Чаро грозно отдавал приказы. Оставалось лишь надеяться, что сказанное мной хоть как-нибудь поможет остановить войну.

   Мимо меня пробежал боевичок, крича:

   – Отступление! Всем отрядам, отступление! Прекратить боевые действия!

   Я глядел ему вслед. Неужели получилось? Тогда надо поскорее вернуться к зеленым гремлинам и проследить, как идут дела у Швепса. Ведь если в момент, когда ворота в Мегастену откроются, зеленые нападут на черных и бросят в них эти ужасные зажигательные палки, все пойдет прахом.

   Но мне не пришлось вновь петлять по извилистым переходам, потому что когда я вернулся на улицы скайдла Борд, то увидел десятки зеленых гремлинов, направляющихся в сторону причала. Среди них были гремлины и остальных расцветок, все, кроме черных. Я поспешил за ними, и вскоре мне открылся вид на стоянку горелых кораблей.

   Сотни гремлинов стояли на коленях и пристально смотрели вдаль, туда, откуда наступало кипящее море. Стена пара значительно приблизилась, и теперь ее было отлично видно даже отсюда. Но гораздо сильнее мое внимание привлек помост, возвышающийся перед толпой.

   На этом помосте стоял темно-зеленый старик, Стоящий-у-порога, в лапах он держал длинный посох, заканчивающийся огромным, с голову размером когтем, рядом с ним сидела на задних лапах фиолетовая самка, что сопровождала его на совете, а у ее хвоста валялся крепко связанный пять-раз-Швепс. Стоящий-у-порога ударил посохом о помост и заговорил на шипящем языке Изумшера:

   – Гремлины изумрудной шерсти, настали тяжелые времена! Пришла пора священной войны, и пусть Архитектор покарает меня, если я лгу.

   Зеленые гремлины пропели какое-то слово в ответ, которого я еще не знал. Оставаясь невидимым, я двинулся к помосту. Швепс попал в беду из-за меня. Старик тем временем продолжал размахивать посохом:

   – Сегодня этот шпион темных попытался убедить меня в том, что наступающий пар – это знак того, что нам нужно сдаться и заключить мир. Но как надвигающаяся погибель может быть знаком мира?

   Зеленые гремлины вновь ответили пением. Я добрался до помоста и аккуратно залез наверх. Фиолетовая самка что-то заподозрила и принюхалась, но не смогла меня увидеть. Швепс выглядел побитым и несчастным. Я встал неподалеку от Стоящего-у-порога, все сильнее распаляющегося с каждым вздохом:

   – Очевидно, что бог требует от нас священной войны и послал этот знак, чтобы направить нас на правильный путь. Мы должны ударить по черным со всей праведной яростью в наших сердцах! И мы победим! И пусть Архитектор покарает меня, если я неправильно трактовал его волю!

   Я спихнул старика с помоста, и он кубарем покатился вниз, ойкая при каждом ударе. Надеюсь, он ничего себе не сломал.

   Наступила гробовая тишина. Пока все в ступоре смотрели на валяющегося в белом пепле старика, поднялась фиолетовая гремлинша и провозгласила, не веря собственным словам:

   – Стоящий-у-порога ошибался! Мы действительно должны заключить мир с черными гремлинами. Идем к воротам!

   Она разрезала путы Швепса своими острыми когтями и велела ему идти с ними. Потом она спустилась к Стоящему-у-порога и помогла ему подняться. Старик что-то бормотал, не смея поднимать взгляд, а фиолетовая самка его успокаивала. Зеленые массово выдвинулись на площадь, распевая оду своему миролюбивому богу-Архитектору.

   Среди гремлинов в толпе я нашел Кога с Дырявым Плащом в окружении коричневых гремлинов и, когда никто не смотрел, перестал сливаться с окружением.

   – Как?.. – опешил Ког.

   – Потом расскажу. Мне очень повезло, что я так вовремя оказался здесь.

   – Угу, – кивнула Дырявый Плащ. – Они собирались бросить Швепса в море сразу после речи своего главного. Вот, кстати, и он. Явился, не запылился.

   – Вы видели? Видели? За меня сам бог вступился! Я неуязвим! – обрадованно залопотал Швепс. – Лак-Лик, и ты здесь! Все идет по плану, я все разрулил.

   – Ты большой молодец, – поблагодарил я пять-раз-Швепса.

   – А у тебя как все прошло?

   – Не знаю. Надеюсь, что хорошо. И Раг-Баг, отдайте черным украденные припасы. Мир сейчас важнее еды. Я уверен, в недрах Мегастены найдутся сладости. Если черные будут задавать вопросы, во всем вините меня. Мне ничего не грозит, я спрячусь. Хорошо?

   Раг-Баг серьезно кивнул.

   – Идем к воротам?

   И мы направились к воротам, усталые, голодные и напряженные. Любая искра могла вновь распалить пожар ненависти в сердцах гремлинов Скайдла Борд. Никто не разговаривал, все сосредоточились на своих мыслях. Лишь зеленые пели грустную песню, но на этот раз в их голосах звучала надежда.

   Прежде чем мы пересекли опаленную площадь и вышли к воротам, я одернул Кога и спросил:

   – Ког. Можешь подсказать, где Ари-Ару взлетала по Мегастене?

   – Ты имеешь в виду Ири-Иру? – удивленно переспросил он.

   – Пожалуйста, постарайся вспомнить.

   – Она начала взлет вон там, – указал Ког культей на участок Мегастены примерно в ста прыжках от ворот. – Но это было так давно, и она не вернулась. Если железная самка откроет ворота в Мегастену, то у нас появится шанс, Лак-Лик. Я не думаю, что есть смысл ждать ее возвращения. Забудь о ней, пошли с нами.

   Я отшатнулся от него.

   – Спасибо, Ког. Я и не собирался ее ждать. Извини, что пришлось отобрать у тебя лапы, чтобы починить Ежи.

   – Ничего страшного, первый пират обещал сделать мне новые, еще лучше, – смущенно улыбнулся он.

   – Я отлучусь ненадолго, а вы идите дальше, – сказал я. – И помните, если черные будут задавать вопросы, вините во всем меня.

   – Хорошо... – задумчиво согласился Ког, провожая меня взглядом.

   Я отделился от основной группы и направился к месту Мегастены, на которое указал Ког. Краем глаза я заметил, как ворота открываются, и туда заходят стройные ряды черных гремлинов, а рядом ждут своей очереди зеленые. Не было слышно криков, не доносились звуки ударов.

   Подойдя к Мегастене вплотную, я посмотрел наверх. Она бесконечно далеко уходила в небо, казалось, что из нее состоит целая половина всего мира. Я достал из-за спины кирки и, сделавшись невидимым, вбил одну из кирок в железное покрытие, начав подъем по Мегастене. Она была очень прочной, приходилось делать по несколько ударов, чтобы зацепиться за пробоину, но Раг-Баг качественно сделал инструменты.

   Поднявшись на два десятка хвостов, я бросил взгляд на опаленную площадь. Гремлины всех цветов, пусть и не дружно, но зато без драк входили внутрь ворот, исчезая в недрах Мегастены. В отдалении стояли адмирал Чаро и Стоящий-у-порога Изумшера и о чем-то разговаривали. Я почувствовал, как напряженная струна внутри меня ослабляется. Они обязательно найдут много зефира внутри и спасутся. У них все получится. От меня больше ничего не зависело.

   Продолжив подъем, я вспомнил слова Кога: "Не думаю, что есть смысл ждать ее возвращения. Забудь о ней, и пошли с нами". Может, он и был прав. Но я и не думал ждать возвращения Ари-Ару – я собирался отправиться вслед за ней.

   Ари-Ару, я найду тебя, даже если для этого придется подняться до небес. Я спасу тебя от любой беды, даже если против нас ополчится весь мир. Ни дождь, ни пламя, ни буря не остановят меня. И единственное, о чем я жалею – что мне пришлось так сильно задержаться, прежде чем отправиться за тобой.

   Я не забуду о тебе никогда, Ари-Ару.

Глава 11. Мегастена

   Я вбил обе кирки в покрытие и начал устраиваться на отдых, повиснув на веревках. Крепления надежно удерживали в воздухе. Подъем продолжался больше суток, и до сих пор я не позволял себе останавливаться. Раз за разом я забивал кирки в металл и подтягивался, пока лапы не начало сводить от боли, а скайдл Борд не стал размером с плюшевую шестеренку. Я лез вверх, пока не содрал подушечки лап, а скайдл Борд не уменьшился до кончика хвоста. Я поднимался, пока не потянул плечо и чуть не упал, а скайдл Борд не стал едва заметной черной точкой.

   Украдкой я бросил взгляд вниз.

   Плотный пар обволакивал Мегастену, скрывая, что было под ним. До самого горизонта все затянули белые клубящиеся облака, которые принимали самые различные формы, превращаясь то в спящих гремлинов, то в лохматых двухголовых чудовищ. Но главное – я успел подняться выше облаков до того, как до меня добрался ядовитый пар. Еще немного, и я бы задохнулся или упал.

   Нельзя думать о высоте. Достаточно одной маленькой мысли, чтобы ужас вцепился в сердце и легкие, мешая думать и дышать. Ну вот, опять.

   Я сжался и затрясся, стараясь выровнять дыхание. Здесь было гораздо холоднее, чем в замерзшей долине Белого моря. Самое страшное – воздух начал двигаться. Он был не таким быстрым, как штормовой ветер, предшествующий гигантской волне, но пробирал холодом до костей. Чтобы успокоиться, я достал половинку зефира из рюкзака и медленно ее сгрыз. Она хрустела на зубах – даже сладости покрывались здесь тонкой ледяной коркой.

   Закутавшись в комбинезон и пригладив шерсть, я уснул. Кошмары постоянно меня будили, и я, испуганно проверяя надежность креплений, вновь закрывал глаза в надежде, что в этот раз спокойно посплю. Но ужасы не желали уходить, все сильнее вгрызаясь в мои сновидения.

   Я продолжил подъем совсем разбитым, словно за время сна больше устал, чем отдохнул. Тело болело и ныло так сильно, что едва удавалось разогнуть лапу в локте. Несмотря на невыносимую боль в мышцах, я размялся и снова взялся за кирки. Я думал о том, что если Ари-Ару в беде, ей никто не поможет, кроме меня. Никто больше не отправился вверх по Мегастене, и из-за того, что Белое море вскипело, никто уже не сможет. Из этих мыслей я черпал силу, чтобы преодолеть боль и страх.

   Про себя я повторял: привыкнуть можно к высоте. Привыкнуть можно к боли. И продолжал вбивать кирки и подтягиваться, стараясь думать о чем угодно, кроме падения. Подушечки лап кровоточили. Перед следующим сном я их вылижу, и они заживут. Раг-Баг сделал хорошие инструменты, самые лучшие. Нельзя жаловаться, все могло быть гораздо хуже.

   Ветер усилился. Теперь он не только шевелил шерсть и веревки креплений, но и продувал меня насквозь. Нужно просто лезть вверх, и я согреюсь. Интересно, как там остальные гремлины? Вот бы они нашли целый теплый остров с норами, зефиром и деревьями с фруктами. Когда-то давно мечты о цветущих деревьях занимали все мое время. Очередной порыв ветра заставил меня застучать зубами от мороза. Я был таким маленьким и наивным. Мне больше никогда не найти зеленых деревьев на покинутых островах в кипящем море.

   Я посмотрел вверх. Мегастена монолитом уходила ввысь, занимая половину неба, словно я до сих пор стоял у ее подножия. Быть может, у нее вообще нет конца, и меня ждет смерть от голода, когда закончится зефир.

   Но Ари-Ару была где-то там, и я обязательно ее найду. Если бы она упала, мне бы наверняка об этом сказали.

   А что если она упала, просто никто не заметил? Она могла разбиться о гладь Белого моря и утонуть, растворившись в кислотных пучинах. Она могла погибнуть далеко от скайдла Борд, сильно забрав в сторону. И тогда все, что я делал, было зря. Не было никакого смысла в том, чтобы взбираться на Мегастену. Я стану первым гремлином, который умрет на такой высоте. Гнетущие мысли вытягивали из меня энергию, я слишком слабо вбил кирку при очередном замахе и едва не сорвался, когда попробовал на ней подтянуться. Лучше не думать о таких вещах.

   Если Ари-Ару в опасности, то ей не на кого надеяться. Она сидит где-то одна взаперти и думает, что я мертв.

   А я жив. И пока это так, я буду продолжать поиски.

   – Левой, правой, – сказал я в пустоту, чтобы услышать собственный голос. Я давно ничего не слышал, кроме завывающего ветра. Мне вспомнился хриплый рык Бурошкура и тихие вопросы Мышонка, звенящие восклицания Йокты и шипящие угрозы Оникса. Ниро почти пела, когда говорила, а у Кога был серьезный и деловитый тон.

   У Ари-Ару задорный и игривый голос.

   Вбить левую кирку, ударить правой лапой с железными когтями, подтянуться. Вбить правую кирку, ударить левой лапой с железными когтями, подтянуться. Вздох за вздохом, выше и выше. Вспомнились балконы Железного острова – теперь они казались ступеньками на крохотной лестнице. Клубящиеся облака внизу слились в сплошное полотно, и теперь невозможно было разобрать, кого они напоминают. Вскоре и они исчезли из виду, остался лишь белый воздух. Насколько же высоко я залез?

   – Очень высоко, – ответил Бип-Боп, который сидел на вертикальной стене справа от меня. Я не обратил на него внимания и полез дальше. Коричневый гремлин пополз вслед за мной. Никаких инструментов ему для этого не требовалось.

   – Бип-Боп, я раньше никогда не спрашивал, – обратился я к нему. – Но почему только я тебя вижу?

   Он промолчал.

   – И как ты здесь оказался? Я очень долго забирался.

   Бип-Боп молчал, кося глазами в стороны.

   – Тебя не существует, Бип-Боп, – укоризненно произнес я и полез дальше. Нельзя сходить с ума, это может помешать спасти Ари-Ару. Когда я обернулся, на Мегастене больше никого не было. Наверное, Бип-Боп обиделся и ушел. А может, я поправился.

   Мегастена бесконечно простиралась не только ввысь, но и в стороны, и везде ее поверхность была гладкой и ровной. Только тонкая полоска ударов от моих кирок нарушала ее целостность. Ари-Ару не могла так долго лететь, даже у ее сил есть предел. Но здесь негде было остановиться на отдых. Быть может, Ари-Ару снарядили инструментами вроде моих?

   Пора спать. Зефира в рюкзаке оставалось еще надолго – но большая его часть была припасена для Ари-Ару на случай, если она окажется истощенной. Поэтому я сгрыз только половинку и укутался в комбинезон, покрепче вбив кирки в покрытие. Надо представить что-нибудь хорошее и постараться выспаться. И перестать думать о том, что кирки могут выскочить, пока я буду ворочаться во сне. Это плохие и вредные мысли.

   Очнулся я от того, что все вокруг ревело и грохотало, а меня вместе с креплениями мотало из стороны в сторону. Я ухватился за кирки и прижался к покрытию, чтобы прийти в себя. Свирепый рев только нарастал, воздух почернел от взбесившихся потоков пыли, и я видел только на два хвоста в стороны. Ветер впивался в меня ледяными щупальцами и таскал в стороны, едва не скидывая в бездну. Бушевал настоящий шторм, многократно сильнее любой бури, что мне доводилось встречать.

   Лапы закоченели и едва шевелились. Меня била дрожь от холода и страха. Я даже представить не мог, что ветер может быть настолько сильным. Если Ари-Ару попала в такую же бурю, то наверняка погибла. Это все объясняло и ставило на свои места. Ари-Ару настигнул шторм, который сломал ее крылья и швырнул с губительной высоты в Белое море.

   Зачем я здесь? Пришло время покориться стихии. Подъем на Мегастену был самой глупой идеей, и он меня убьет, как убил Ари-Ару. Можно прямо сейчас отстегнуть крепления. От сгустившейся пыли даже не видно, на какой я высоте, казалось, что достаточно спрыгнуть, чтобы спустя вздох приземлиться на твердую поверхность.

   Во мне еще теплилась надежда, что где-то там, в конце Мегастены, найдется объяснение всему на свете. Быть может, на ее вершине стоял огромный красивый остров с уютными норами и сладостями, где жили счастливые гремлины, которым не нужно грабить друг друга и объединяться в военные отряды, чтобы выжить. И Ари-Ару нашла этот остров и осталась среди них. Тогда нет никакой разницы, выживу я или нет.

   Но она бы не осталась. Она бы вернулась, чтобы рассказать остальным. Ари-Ару либо погибла, либо в опасности. Нет никаких других вариантов, и нет смысла что-либо делать, если она погибла.

   Я сильнее сжал кирки и полез наверх, продираясь сквозь шторм и пыль. Я не могу больше быть слабым. Слабые умирают и тянут за собой своих близких. Черные говорили, что шторм их не остановит. Не остановит он и меня.

   Левой, правой, левой, правой.

   Пыль забивалась в глаза и в уши, но мне не нужно было смотреть и слышать, чтобы продолжать подъем. Я спрятал нос в воротник комбинезона и дышал, вбивая кирку на выдохе и подтягиваясь на вдохе. Больше нет смысла сомневаться. Нужен лишь ритм, чтобы двигаться дальше, и этот ритм должен пробиваться сквозь оглушительный рев шторма. Я вспомнил стук барабанов на скайдле Борд, когда он принадлежал серым пиратам. Ровный, громкий, непоколебимый.

   Правой. Левой. Правой.

   Локти саднило так, словно суставы начали разрушаться или гнить. Постепенно эта боль распространялась вдоль лап, и мне оставалось лишь надеяться, что перегрузкой я не нанес себе внутренних ран, которые не сможет восстановить тело. Я опасно приблизился к пределу своих сил, а возможно, уже сделал шаг туда, откуда нет возврата.

   Левой... правой...

   Дышать стало тяжело, словно мне требовалось больше воздуха, чем раньше. После каждого подтягивания я останавливался, чтобы восстановить дыхание. Надо было считать удары. Тогда бы я смог оценивать расстояние, на которое удалось подняться. Сколько тысяч взмахов кирки подо мной? А сколько еще осталось, чтобы подняться на вершину? И существует ли эта вершина?

   Раздался рокот, треск, и по Мегастене прошла дрожь. Меня несколько раз ударило о поверхность, прежде чем вибрация прекратилась.

   Мегастена испустила жуткий, оглушающий металлический вой вперемешку со скрежетом и грохотом, от которого шерсть встала дыбом. Вой усиливался до боли в голове, пока вдруг неожиданно не оборвался. Исчезли и остальные звуки, но в груди продолжало вибрировать. Я потрогал уши – из них шла кровь.

   Меня обдало нисходящим потоком воздуха, и нечто огромное начало падать за спиной. Оно заслонило небо, горизонт, все стороны света. Я вжался в стену. Целый вздох, показавшийся невероятно долгим, громадина падала вниз, едва не цепляя меня краями, пока не исчезла в темноте. Я ждал, еле дыша.

   Рев начал ослабевать. Пыль постепенно рассеивалась, и видимость улучшалась. Я посмотрел вверх, и увидел огромную дыру в Мегастене шириной в сотню хвостов. Гигантский кусок откололся от нее и упал вниз. Страшно подумать, что произойдет, когда он, разогнавшись, врежется в Белое море. Поднимется чудовищная волна, которая устремится к островам, сметая все на своем пути.

   Едва разжав скрюченные пальцы, я свернулся клубком. В носу защекотало. Пчхи. Из ноздрей сочилась слизь, я бестолково вытер ее лапой и размазал по стене. Несмотря на холод, в голове почему-то было горячо. Шмыгнув носом, я закрыл глаза.

   Некоторое время вторая волна дрожи прокатилась по Мегастене. Похоже, обломок достиг моря. Он падал так долго. На какой же я был высоте?

   Ноющая боль в суставах усиливалась, отвлекая ото сна. Мне нужно было тепло, чтобы спастись, но здесь негде было его взять. Локти почернели и распухли, превратившись в один большой синяк. Больно было даже думать о том, чтобы шевелить ими. Я несколько раз лизнул места воспалений, но от влаги они только сильнее замерзли.