Текст книги "Кузницы Марса. Трилогия (ЛП)"

Автор книги: Грэм Макнилл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 52 (всего у книги 68 страниц)

Слова Котова резко оборвались.

Спёртый воздух зашипел из вокса.

Блейлок сидел в ошеломляющей тишине, пытаясь придать своим бессвязным мыслям хоть какой-то рациональный порядок. Если принять сказанное за чистую монету, то всё в чём он был уверен, оборачивалось отвратительной мистификацией. Получалось, что они проделали весь этот путь только для того, чтобы в самом конце обнаружить, что заманчивые обещания оказались ловушкой, столь же кошмарной, как созданная Галатеей на манифольдной станции “Валетте”?

Он хотел думать, что это являлось ошибкой, жестокой хитростью, но опровержение содержалось в самих словах Котова.

– Архимагос? – произнёс Блейлок. – Архимагос Котов? Ответьте. Архимагос, ответьте немедленно. Архимагос? Азурамаджелли, продолжайте попытки.

Магистр астронавигации вернулся к своему инфоцентру и начал по всем частотам передавать на поверхность запросы.

– Мы вообще можем быть уверенны, что это архимагос? – спросил Криптаэстрекс, подходя к трону.

– Можем, – ответил Блейлок. – Я уверен.

– Как вы можете быть уверенны? – упорствовал Криптаэстрекс.

– Потому что шестерёнка повернулась, – сказал Блейлок. – Как существуют безобидные вербальные сигналы для демонстрации, что заявление совершается под принуждением, также существуют и коды, которые указывают, что сказанное заслуживает абсолютного доверия. Использование архимагосом Котовым фразы “шестерёнка повернулась” относится к последнему.

– Тогда что нам делать?

Блейлок ответил не сразу.

– Мы исполним последний приказ архимагоса Котова, – сказал он. – Мы покинем орбиту и как можно быстрее вернёмся в Империум.

По воксу протрещал новый голос:

– Мне жаль, Таркис, но, боюсь, я не могу позволить вам сделать это, – произнёс Веттий Телок.

И визжащее копьё бинарного огня пронзило всё тело Блейлока. Его тактильные имплантаты вспыхнули белым пламенем, обжигая касавшуюся трона плоть. Спина фабрикатус-локума изогнулась в судорожных муках, золотые искры вырвались из каждой точки подключения. Синаптические пути внешних связей забил загружаемый враждебный бинарный код.

Миллионы случайных картин хлынули в его разум, перекрывая мыслительные процессы своей бессмысленностью. И всё же в них было что-то общее. Повторявшееся снова и снова изображение гигантского кошачьего существа. Оранжевого и чёрного зверя, устрашающее гармоничное тело которого ярко сияло в освещённом зловеще ухмылявшейся луной лесу.

Входные трубки, соединённые с установленным за плечами баком, оторвались, и вредные химические питательные вещества забрызгали мостик. Всё ещё сидя на командном троне “Сперанцы” в дыму от сожжённой электроники аугметики, Блейлок решительно покачал головой:

– Нет, – запинаясь, произнёс он, пока боролся с миллионами вызванных микрокодом ошибок. – Это – суверенное судно Адептус Механикус под командованием архимагоса Лекселя Котова. Вы не имеете никакого права его забирать.

Вздох Телока услышали по всей “Сперанце”:

– А я так надеялся обойтись без насилия.

– Что они такое? – спросил Сюркуф.

Танна склонился над перилами платформы, думая о том же самом. Скорость и конические плоские черепа ясно указывали, что перед ними существа-хищники. Для начала этого было достаточно.

Они быстро поднимались по круговой эстакаде башни, двигаясь контролируемыми прыжками, как штурмовики космического десанта во время преследования. Танна видел мощь в их конечностях и понимал что если бы не длина эстакады, то враг бы уже добрался до них.

– Боевые роботы? – предположил он.

– Они – не роботы, – выдохнула Павелька, сотворив символ Механикус на груди при виде приближавшихся существ. – Они – что-то гораздо худшее.

– Скажите мне что-нибудь, что я могу использовать в сражении с ними, – произнёс Танна.

Павелька покачала головой, видя приближавшиеся машины так, как Танна никогда не сможет:

– Их духи – выродившиеся древние твари. Массовые убийцы миллионы лет назад закончившейся войны. Они кричат своё имя в моей голове… Тиндалосы! Тиндалосы!

– Интересно, но бесполезно, – сказал Танна.

– Вы сможете их остановить? – спросил Сюркуф.

– Только если не придётся защищать вас и Котова.

– Ясно, – ответил Сюркуф, помогая магосу Павельке уйти.

– Храмовники! – воскликнул Танна, выхватив меч и быстро направляясь к эстакаде. Астартес встали рядом с ним, Варда и Иссур обнажили клинки, Браха и Яэль прицелились из заряженных болтеров.

– Сигизмунд, избранный Дорна, сына Императора, направь мой клинок во имя твоё, – произнёс Варда, держа чёрный меч так, что крестовина оружия находилась напротив угольно-красных глазных линз шлема.

Остальные Храмовники последовали примеру Варды, пока полковник Андерс распределял гвардейцев вдоль краёв платформы. Хеллганы засверкали, когда кадианцы открыли огонь. Танна не сомневался, что большинство выстрелов найдёт цель.

Эльдарские воины в нефритовой броне заняли позиции с обеих сторон от Храмовников. Танне претила сама мысль о ксеносах на флангах, но он подавил природные боевые инстинкты.

– Их расположение имеет смысл, – сказал Браха по личной вокс-частоте. – Но мне это не нравится.

Танна кивнул и повернулся боком вперёд:

– Когда эти твари атакуют – сражайтесь с ними со всей храбростью, но не забывайте, что у нас за спиной ксеносы.

Эльдары в облегающих пластинах цвета слоновой кости и кроваво-красных плюмажах подбежали к краю платформы. Они легко перепрыгнули ограждение, сжимая в одной руке меч, а другой опираясь на металлические перила. Подобно акробатам, они описали изящные дуги и приземлились на следующий уровень эстакады перед стремительно приближавшимися охотниками.

Танна проигнорировал их.

Даже среди оглушительного грохота оборудования башни и треска выстрелов он услышал звуки сталкивающихся мечей и умирающее эхо боевых криков эльдаров.

Сзади нависла тень, и Танна оглянулся, увидев Ульданаиша Странствующего Призрака. Конструкт встал рядом с Чёрными Храмовниками у эстакады, и в этот момент лязг мечей смолк. Кадианцы снова открыли огонь.

Похоже, эльдары внизу погибли.

Танна нетерпеливо повёл плечами, расслабляя мышцы перед жаркой вспышкой рукопашной схватки. Он рискнул бросить взгляд назад поверх изогнутого чёрно-белого наплечника.

Котов и скитарии уже направлялись по платформе к ведущему из башни радиальному мосту. Он не знал, что находится снаружи, но хорошо уже и то, что оно достаточно далеко отсюда.

Громкий лязг разрывающих эстакаду металлических когтей стал ещё ближе и Танна обратился к Странствующему Призраку:

– Ты несколько больше воинов, рядом с которыми я обычно сражаюсь, – сказал он.

– Ты беспокоишься, что можешь задеть меня?

– Вот как раз это меня совсем не беспокоит, – ответил Танна.

– Тогда, возможно, тебя волнует, что я могу задеть тебя в хаосе рукопашной?

– Такая мысль приходила мне в голову.

Странствующий Призрак наклонился:

– Знай, Храмовник. Если я ударю тебя – то это целиком и полностью будет преднамеренно.

– Как и когда я ударю тебя, – сказал Танна.

Воин-конструкт гулко рассмеялся и выпрямился в полный рост, и как раз в тот момент гончие ада показались в поле зрения.

Серебристые существа с широкими медвежьими плечами. Узкие позвоночники и мощные ноги, как поджарых охотничьих псов. Слишком широкие челюсти, заполненные разрывающими металл зубами и клыками. Блестящие фасетчатые глаза, напоминавшие росчерки света в пещере.

В их вое чувствовалась неутолимая жажда. Каждая конечность заканчивалась клинками.

Их встретил опустошительный болтерный огонь и шквал свистящих острых дисков. Взрывы вырывали осколки расплавленного металла, а от каждого режущего попадания эльдарского снаряда раскручивались стальные ленты.

Этот залп стал единственным.

Ульданаишь Странствующий Призрак принял первый удар, когда два тиндалоса прыгнули на него. Клинок призрачного воина двигался слишком быстро для такого огромного оружия. Пронзённый насквозь тиндалос взвыл, из его распоротого брюха хлынул поток измельчённого металла. Странствующий Призрак отшвырнул врага в сторону. Огонь хеллганов обрушился на мерцающие бока поверженного зверя.

Второй тиндалос впился зубами в его руку, и из раны показался болезненный зелёный огонь. Задние конечности существа согнулись и вцепились когтями в грудь призрачного конструкта. Танна шагнул и обрушил клинок на бёдра тиндалоса, распоров до позвоночника.

Гончая упала, и откатилась за пределы досягаемости.

Странствующий Призрак прицелился из оружия в перчатке. Гудящие снаряды вонзались тиндалоса со звуком разбитого стекла, который неожиданно оказался любопытно музыкальным. Три гончие оскалились и вцепились в эстакаду, собираясь броситься на космических десантников.

Танна поднёс меч к плечу и шагнул вперёд, чтобы освободить себе место. Он опустил болт-пистолет. Затем повернулся как раз достаточно, чтобы спровоцировать атаку, и, добившись своего, отступил назад, одновременно разворачиваясь и наклоняясь. Меч отразил щёлкнувшие челюсти прыгнувшего зверя. Сержант повёл запястьем и плечом, перекинул существо и обрушил на пол. Он впечатал колено в рёбра и прижал ствол пистолета к обнажённому горлу.

Массреактивные болты пробили металл и вонзились в эстакаду.

Тиндалос взревел, и острый вязкий гель забрызгал шлем Танны, некротические масла чего-то давно прошедшего и забытого.

Существо перекатилось, разорванный металл шеи срастался в пятне зелёного света.

Отступить. Осмотреться.

Они всё ещё удерживали вершину эстакады. Хеллганы и болтеры вели продольный огонь. Котов и скитарии почти добрались до выхода из башни. Сюркуф и Вен Андерс звали Павельку, которая снова подключилась к центру управления. Не было времени удивляться зачем. Кадианцы окружили их, крепко сжимая хеллганы и ожидая приказа полковника отступить.

Меч Варды мелькнул, чёрный клинок погрузился в воющий череп и отрубил половину. Танна повернулся и наплечники трёх космических десантников столкнулись. Они стояли плечом к плечу кругом стали и адамантия, уничтожая всё, что оказывалось в пределах досягаемости.

Рассекающие когти устремились к голове Танне, и он парировал пистолетом. Оружие непроизвольно выстрелило, и он рубанул клинком по ноге столь же крепкой, как адамантий.

Существо покачнулось, и Танна погрузил ревущий меч ему в грудь. Затем вытащил оружие и отшвырнул зверя ударом ноги. Он моргнул и покачал головой.

Поверженные Странствующим Призраком чудовища снова стояли на ногах. Мерцающая зелёная молния окутывала их тела. Распоротые внутренности срослись, а сломанные конечности выпрямились. Только один раз Танна сражался с настолько трудно убиваемыми и столь не желавшими умирать существами.

Тиндалосы атаковали, но незадолго до столкновения два прыгнули в сторону. Мощные ноги легко перенесли их через перила платформы. Не его проблема. Ими займутся кадианцы и эльдары. За спиной Браха и Яэль открыли огонь. Массреактивные болты поймали одного в воздухе, двойным ударом сбросив врага с платформы. Вой отражался эхом от стен башни, когда он падал.

– Вперёд! – крикнул Танна.

Они встретили атакующих охотничьих зверей лицом к лицу. Удар был подобен грому, словно столкнулись железные балки. Напрягая ноги, Танна почувствовал, как смялся изогнутый наплечник. Мышечная масса деформировалась, и кровь растеклась в плоти плеча. Он ударил мечом. Кричащие зубья разорвали металл. Ещё больше брызг вязкого геля.

Рука с когтями врезалась в нагрудник, сорвала крест Храмовников и оставила на керамите борозды в палец глубиной. От силы атаки он пошатнулся в сторону.

Танна вскинул меч, парируя раздирающий удар, мощь которого поставила его на колени.

Броня загудела от энергии. Танна с рёвом выпрямил ноги, обрушив навершие меча в форме креста в ревущий металлический череп, наполовину напоминавший волка, наполовину – ящера. Брызнула ядовитая машинная кровь.

Он ударил пистолетом, вогнав его в брюхо зверя и выстрелил. Такой близкий взрыв не прошёл без последствий и Танна сдержал крик внезапной боли. Перчатка наполнилась горячей жидкостью, кровь потекла по предплечью.

Существо снова бросилось на него. Он ответил выпадом цепным мечом, зубья царапали о сталь, раздирая металл и перемалывая позвоночник. Он вырвал клинок и ударом ноги сбросил размахивающей конечностями существо с эстакады.

Выпрямился, вдохнул и выдохнул, чувствуя боль. Грудная клетка стала стеснённой, а в горле саднило. Он попытался издать боевой клич?

– Слл… слишком далеко вырвался, Танна! – крикнул Иссур.

Назад.

Тиндалосы набрасывались друг на друга в безумном желании прорваться сквозь узкое горлышко, их заканчивавшиеся клинками конечности сжимались, пока один похожий на машину убийца мешал другому. Он видел их замешательство. Они не привыкли к жертвам, которые оказывали такое сопротивление.

– Не дайте им опомниться, – крикнул Танна, как себе, так и остальным. – Убейте их, убейте их всех.

Удар соскользнул с его шлема и пришёлся на повреждённый наплечник. Он заворчал и вонзил меч в брюхо зверя с серебристой кожей.

– Наступайте! – прорычал он. – Держите их в страхе!

Танна повёл мечом вверх, разрезая бедро из крючковатого металла, а затем нанёс обратный удар в живот и выпад в грудь. Глубоко и повернуть. Не останавливаться. Движение справа, воющий бычий череп с клыками-кинжалами. Он рубанул врага по глазам. Зверь взвыл.

Двигаться. Лицом вперёд, шаг назад. Искать другого.

Двое атакуют. Нет места, чтобы размахнуться. Снова удар навершием, сломав первому рёбра. Второму вонзить клинок в брюхо и вытащить меч.

Звери отступили, израненные и истекавшие изумрудным светом из разорванных тел.

– Танна! Ради Императора перестань спускаться по эстакаде! – раздался голос.

Варда?

Танна шагнул назад, пока не оказался на одном уровне с Вардой и Иссуром. Каждый из них был покрыт кровью от поножей до шлема. Своей ярко-красной и чёрной как смола врагов. Они стояли на вершине эстакады, за ними виднелась фигура Ульданаиша Странствующего Призрака.

Броня призрачного воина потрескалась и покрылась царапинами. Одна нога дрожала, словно собиралась подломиться, из коленного сустава другой вытекала расплавленная и похожая на янтарь жидкость. Что-то блестело в ужасной глубокой ране на шлеме, напоминая слабо светящийся драгоценный камень.

Тиндалосы начали новую атаку.

– Спина к спине! – взревел Танна.

Блейлок резко упал с командного трона “Сперанцы”, чувствуя, как каждая его клетка решила в этот момент напасть на тело хозяина. Мозговые ингибиторы отключились в попытке заблокировать неконтролируемый входящий поток ложных данных и зрение почернело.

Низкорослые сервиторы завизжали от боли, когда он перенаправил гигантский объём данных в их ограниченные разумы. Двое погибли мгновенно, мозги несчастных выжгла вспышка огромной перегрузки. Ещё один упал набок, дёргаясь и потеряв контроль над всеми физическими функциями, пока неуправляемые сигналы разрывали его тело.

Блейлок услышал предупреждающие сирены, тревожные клаксоны и пронзительные вопли бинарной боли. Машины “Сперанцы” выли, словно страдающие животные. Блейлок попытался встать на ноги, но это оказалось сложнее, чем он ожидал. После отключения фактически каждого сенсорного аппарата он лишился возможности ориентироваться в пространстве и даже не понимал, где “верх” или “низ”.

Он прижал руки к тому, что принял за палубу и оттолкнулся, чувствуя, как она удаляется от него. Или он удалялся от неё? Нижняя часть тела Блейлока представляла собой систему жёстких поршневых конечностей и поддерживающих противовесов. Она являлась эффективным средством передвижения для создания его массы и плотности, но прямо сейчас он с радостью бы поменял её на пару органических ног.

Вопросительные бинарные импульсы, сложные логарифмические потоки машинного кода и голоса плоти звали его по имени. Ни один из них не имел смысла.

Он попытался заговорить, но подсистемы аугмитов – и бинарная и гексаматическая – оказались выключены. Он открыл рот, но появился только выдох горячего воздуха, словно в лёгких горели вирусные пожары.

Руки схватили его и переместили в то, что он принял за вертикальное положение. Внезапное головокружительное чувство дезориентации нахлынуло на Блейлока, когда он узнал окружающее трёхмерное пространство. Нижняя половина тела запустила гироскопическую диагностику и быстро восстановила центр равновесия. Жёсткие конечности опустились, а остальная часть тела мгновенно активировала последовательность принудительных перезагрузок.

Некоторые части его внутренней системной архитектуры всё ещё ощущались так или иначе неправильно, но пока было не время для отключения и полной диагностики. Зрение возвращалось. Медленно. Словно боялось потрясти его тем, что могло показать.

– Аве Деус Механикус, – наконец сумел произнести он.

Сильные руки всё ещё держали его за мантию, промокшую в местах, где оторвались входные трубки. Бак на спине был повёрнут под странным углом, и выпускал облака едких паров.

Он повернулся, собираясь поблагодарить магоса в тёмных одеждах с серебряными глазами, который помог ему подняться. Тело незнакомца, если говорить совсем грубо, представляло собой нечто напоминавшее паукообразное насекомое.

Галатея, напомнили Блейлоку катушки памяти, когда он закончил очистку избыточных данных.

С памятью о личности вернулся и ужасающий эффект её существования. Произнесённая ложь, попранные законы Механикус и оборванные жизни. Блейлок отпрянул от мерзкого прикосновения, словно оно обжигало.

Почти каждая блестящая энтоптическая завеса мерцала, шипела и пульсировала статикой. Только центральный экран остался неповреждённым, хотя даже он сбоил и прокручивал загруженный враждебный код.

– Магос Блейлок! – крикнуло квадратное и напоминающее робота существо, которому скорее пристало находиться в погрузочном доке, чем на мостике космического корабля. – Вы утратили дееспособность?

Криптаэстрекс, магистр логистики.

– Нет, – ответил Блейлок, хотя чувствовал себя именно так.

Другой магос появился около Криптаэстрекса. Решётчатый корпус на автоматизированных ногах, внутри которого в многочисленных соединённых пластековых кубах покоились разделённые части мозга.

Азурамаджелли, магистр астронавигации.

– Магос Блейлок, вам действительно нужно увидеть это, – произнёс он. – Там… на поверхности что-то происходит.

– Что-то? – резко переспросил Блейлок, пока всё новые устройства перенастраивались после атаки на аугметическую нервную систему. – С каких пор адепты Механикус используют столь неопределённую фразеологию? Последовательность, точность, логика. Помните о них. Используйте их.

– Прошу прощения, магос Блейлок, – произнёс Азурамаджелли и вытянул длинную и тонкую руку-манипулятор в сторону своего поста управления. – У меня нет подходящего термина, чтобы описать увиденное.

Блейлок направился к инфоцентру Азурамаджелли со всей возможной поспешностью, и понял, что, возможно, не так полно перенастроился, как думал, когда палуба “Сперанцы” закачалась под ним.

Он добрался до систем астронавигации, отпихнул Азурамаджелли и начал осторожно загружать данные инфоцентра, опасаясь любых сохранившихся фрагментов пагубного кода. Блейлок собрался снова отчитать Азурамаджелли, но замечания так и остались невысказанными, когда он и сам не сумел интерпретировать показания, которые свидетельствовали о формирующихся на поверхности огромных уровнях энергии.

Собранные ауспиками “Сперанцы” данные оказались за пределами всего виденного им раньше. Он понятия не имел на что они могли указывать, но последние человеческие остатки инстинкта сражения или бегства кричали ему об опасности.

– Поднять пустотные щиты, Криптаэстрекс, – приказал он. – Немедленно.

– Магос, я пытаюсь их поднять последние тридцать секунд, – ответил Криптаэстрекс.

– Пытаетесь?

– Они не активируются. Каждая моя команда на ритуалы запуска получает отказ в доступе.

Блейлок едва ли не бегом бросился к инфоцентру Криптаэстрекса. Планшеты затянула красная пелена. Тактильные имплантаты были бесполезны, сгорев во время внезапной атаки, а ноосфера ещё перезагружалась.

Но он ещё мог отдавать команды вручную.

Пальцы затанцевали над парящей энтоптической клавиатурой, приказывая “Сперанце” защитить себя.

Но даже его символы высокого ранга не смогли проникнуть в сердце ковчега Механикус. Какая-то внешняя сила не подпускала к управлению кораблём.

Главный экран осветила сияющая вспышка, которая возникла на поверхности планеты под гигантскими электрическими штормами. Вспышка континентального масштаба изгнала атмосферные бури, на успокоение которых у геоформеров ушли бы часы. Ужасающее зрелище напомнило Блейлоку вспышку звезды или корональный выброс массы.

– Что это? – спросил он.

– Дыхание Богов, – благоговейно ответила Галатея.

Первым погибшим кораблём стал “Дитя Луны”.

Дуга параболической молнии протянулась с поверхности Экснихлио, без всякого видимого усилия пронзив измученные небеса. Из космоса казалось, что она приближалась не слишком быстро, но на самом деле она перемещалась со скоростью почти в четыреста километров в секунду.

На самом деле это не была молния – подобные атмосферные разряды не могли существовать за пределами планеты – но это было лучшее описание, которое сумел подобрать капитан “Дитя Луны”.

Магистр ауспиков выкрикнул предупреждение, но капитан уже знал, что дуга энергии перемещается слишком быстро, чтобы успеть отклониться. Даже несмотря на частично активированные щиты "Готик", переплетённый свет поразил подфюзеляжную носовую броню.

Войну в космосе нельзя назвать чистой. Она оставляла огромные облака обломков и дрейфующие корпуса, за которыми тянулся след из топлива и кислорода. Она на десятилетия загрязняла космос электромагнитными воплями и редко велась до победного конца. Дистанции, на которых обычно разворачивались сражения, предоставляли неспособному продолжать бой кораблю относительно простую возможность отступить во мрак и сбежать.

Но из этого сражения сбежать было невозможно.

“Дитя Луны” последовательно взорвался вдоль всего корпуса. Сначала клиновидный нос исчез в безмолвном ударе синего огня, затем его средняя часть и, наконец, секция двигателя перестала существовать в иссушающем плазменном шаре. Несколько коротких секунд он ярко горел, пока не закончился кислород.

Пожары быстро потухли, оставив от “Дитя Луны” обугленный остов дрейфующих обломков. Безжизненный. Инертный. С десятью тысячами погибших в мгновение ока.

Ещё пара дуговых молний протянулась от Экснихлио.

И “Дитя Гнева” и “Мортис Фосс” разделили участь “Дитя Луны”.

Ещё больше молний устремилось к “Сперанце”.

Микроконтент 10

Робаут тащил Павельку за мантию, но с таким же успехом он мог бы попытаться сдвинуть саму башню. Магос “Ренарда” непоколебимо стояла на месте, подключив инфошипы к центру управления. Мерцающий инфосвет прокручивался в оптике под капюшоном, а конечности подёргивались от непроизвольных спазмов. Она боролось с кодом центра, словно с необъезженным сопротивлявшимся жеребёнком.

Яростные вспышки электрических разрядов протянулись по механодендритам, вонзаясь в тело. Робаут поморщился от омерзительно аппетитного запаха запечённого мяса.

– Иланна! Отключайся! – крикнул он, чередуя внимание между неистовым столкновением клинков и когтей на вершине эстакады и треском лазерного огня из ружей кадианцев. – Нам нужно уходить!

– Просто. Не подпускайте. Их. Ко мне… – прошипела Павелька.

– У нас нет на это времени, – ответил Вен Андерс, одной рукой сжимая ружьё, а другой рукоять силового меча. – Оттащите её, Сюркуф, или я сам разберусь с этим.

Робаут кивнул. У него не было ни малейшего желания здесь оставаться. Он видел жаждущие, ребристые и клыкастые силуэты врагов на эстакаде, но внушительные фигуры Чёрных Храмовников и призрачного властелина мешали рассмотреть их вблизи.

Подобное развитие вещей его вполне устраивало.

Браха и Яэль стояли на противоположной стороне центра управления, вгоняя болты во врага каждый раз, когда появлялась цель.

Дела у мечников-Храмовников обстояли хуже. Танна опустился на колено. Его левая рука безвольно висела вдоль тела, а расплавленные остатки пистолета валялись на полу. Иссур подёргивался в хватке потрескивающего электрического поля, которое заживо сжигало его в доспехах.

Только Аттик Варда продолжал сражаться непокорённый.

Его чёрный клинок разрубал броню тиндалосов, разбрасывая во все стороны вращавшиеся серебряные и бронзовые осколки. Чемпион Императора сражался с точностью дуэлянта и мощью берсерка, оба воплощения войны слились в единое целое. Это было самым удивительным и рациональным искусством владения мечом, которое видел Робаут.

Но даже столь безупречный воин не мог сражаться вечно.

– Иланна, пожалуйста, – взмолился Робаут, рискнув коснуться её плеча. Он почувствовал яростную микродрожь тела, которое в основном состояло из работавших на пределе машин.

Исходящий от Павельки жар был почти невыносимым.

– Не трогайте меня! – рявкнула она. – Почти. Вот.

– Слишком поздно! – крикнул Вен Андерс, когда два тиндалоса перепрыгнули через ограждения на платформу. Одного поймали в воздухе очереди Яэля и Брахи из трёх болтов. Взрывное воздействие массреактивных снарядов отшвырнуло гончую ада, и Робаут не смог сдержать ликующий вопль, пока она падала с горестным воем.

Оставался ещё один враг и кадианцы направили на него хеллганы. Сверкающие потоки лазерного огня ударили со скоростью и точностью, которых можно было добиться только тренируясь всю жизнь.

Ни один выстрел не попал в цель.

Мгновение спустя тиндалос уже был среди них.

Водан перекусил живое тело пополам, отбросил в сторону и рассёк когтями другое на две части от плеча до таза. Вот, что он любил больше всего. Вот какими врагами он наслаждался.

Мягкие, смертные, сочные и без малейшего отвлекающего кодового аромата, который мог выпустить гейс. Когти рубили и шесть тел истекали кровью. Шкура хлестала электричеством. Он сжигал, рассекал и плавил врагов. Крючья с ядовитыми маслами вырывали мясо из кричащих животов.

Некоторые были жёсткими и жилистыми, другие лёгкими, словно пушинка.

Разные расы?

Это не имело значения, обе оказались одинаково хрупкими.

Энергетические лучи кололи его. Незначительные раздражители. Его броня была непроницаемой для такого примитивного оружия с низкой излучательной способностью. Потрескивающие дуги странных штормовых огней поразили его сокрушительным психическим ударом гибельной энергии. Сработала древняя нулевая схема в теле, рассеяв эти атаки без всякого вреда.

Неужели эти мясные существа ничего не знали о Водане?

Воины в зелёной броне танцевали вокруг него, жаля из потрескивающих устройств возле ртов и рубя гудящими клинками. Он взорвал их внутренние органы электромагнитными микроимпульсами.

Он услышал их крики, ужасные крики, источником которых не являлись никакие органы речи. Он записал информацию для дальнейшего изучения. Никакие из ранее убитых им рас не вели себя так после смерти.

Он сжал челюсти на голове смертного и повернулся из стороны в сторону, позволяя зазубренным зубам сделать остальное. Быстрые мясные существа продолжали атаковать его, даже не понимая, что не могли убить Водана. Их вспыхивающее оружие было столь же эффективно против его брони, как жала веспидов против левиафана.

Двое воинов в чёрных доспехах окружили Водана – в данных Телока они назывались космическими десантниками – вместе со стройной охотницей, вооружённой мечом с визжащими зубьями. Оружие явно было слишком велико для неё, но Водан признал, что и она являлась грозным противником.

Эти космические десантники были жёстче и смертоноснее, чем все, кого пожелали увидеть мёртвыми его давно забытые хозяева. Каждый был облачён в ядовитые доспехи с духами-машинами, которые могли стоить гончей ада жизни, стоило хоть раз укусить за неправильное место или уступить искушению попировать. Водан не боялся этих убийц, но знал, что их стоило опасаться.

Добыча находилась в пределах видимости, убегая по мосту из стальной сети и тросов. Уже в пределах досягаемости, но первым правилом любой охоты являлось не оставлять в живых тех, кто мог бы охотиться на охотника.

Пара громких ударов замедлила его атаку, когда космические десантники выстрелили из своего тяжёлого оружия. Водан изогнулся в воздухе, прикончив ещё один мешок мяса с кричащей душой резким движением крючковатой задней ноги. Разрывные боеприпасы следовали за ним, отскакивая от изогнутых пластин плеча, когда он приземлился перед тремя воинами, которые стоили его внимания.

Он взвыл от ярости, но они не побежали, что и делало их уникальными.

Все бежали от Водана.

Но Водан напомнил себе, что эти существа не знали, кто он.

Ещё один залп разрывных снарядов обрушился на его броню.

Один взорвался в груди, и мгновенная боль пронзила его. Водан не знал такой боли тысячелетия. Боль изоляции и безумия, да. Знание, что его сознание медленно, но верно, распадается, конечно.

Но боль от раны?

Она вызвала старые воспоминания, пережитые страдания и былые радости.

Сила, которой Телок наполнил его из древней машины, начала свою отвратительную работу, пожирая минеральные запасы в теле, восстанавливая повреждения и затягивая раны.

Водан прыгнул вперёд, быстрее, чем они могли бы увернуться. Одна рука с когтями пробила грудь космического десантника со всей мощью, на которую он был способен. Чёрное и белое стало красным. Таким ярким, таким живым. Таким непередаваемым.

Водан поднял тело и перекусил пополам.

Он выплюнул искорёженные куски мяса и металла.

Охотница взвилась в воздух, а второй воин поднырнул под руку с когтем. Она взмахнула огромным клинком, словно тот вообще ничего не весил, и рассекла позвоночник Водана. Космический десантник вонзил зубчатый меч в восстанавливающиеся части тела тиндалоса.

Водан снова познал боль, но встретил её с радостью. Так много времени прошло с тех пор, как он сражался со способным нанести ему рану врагом. Он перевернулся в воздухе и ударил клинком ноги охотницу в грудь.

Она вскрикнула и упала, едва ли не сломанная пополам, выроненный меч заскользил по платформе. Водан взревел с воющим смехом, вонзил когти в броню космического десантника и отшвырнул противника, словно требуху. Раздался треск сломанного доспеха, когда воин врезался в высокую колонну центра управления и рухнул на пол. Крылья цвета слоновой кости на груди разлетелись на тысячу кусков. Пары кода поднялись из разломанных частей чёрного металла, но Водан проигнорировал сладкий аромат.

Вкусить его означало умереть.

Вместо этого он повернулся к последней горстке мягких мясистых тел, которых предстояло убить. Большинство были без кода, только голая плоть и страх, но одна фигура стояла у центра управления, яростно сцепившись с древним духом в его сердце.