Текст книги "Кузницы Марса. Трилогия (ЛП)"

Автор книги: Грэм Макнилл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 49 (всего у книги 68 страниц)

– Хорошо, – сказал он. – Значит, ясновидица, ты можешь открыть ещё такие… ворота? Можешь перенести нас на ваш корабль?

– А ещё лучше – на “Сперанцу”, – предложил Вен Андерс.

– Нашего корабля больше нет, – ответила Бьеланна. – Ваше хронооружие повредило его в Шраме Ореола. Гравиметрические бури разорвали “Звёздный Клинок”.

– Тогда как вы оказались здесь? – спросил Андерс.

– Перед гибелью нашего корабля мы успели перенестись на ваше судно.

– Каким образом? – не поверил Котов. – “Сперанца” защищена от таких вещей.

– Портал паутины, – предположил Сюркуф. – Как тот, по которому мы спаслись от Телока.

Бьеланна искоса посмотрела на вольного торговца.

Сюркуф пожал плечами и сказал:

– Вы не первые эльдары, которых я встретил. Помните?

Танна вспомнил рассказ Сюркуфа о том, как его спасли эльдары из обломков военного корабля Флота. И как он жил среди эльдаров Алайтока, прежде чем вернуться в имперское пространство.

– Вы много знаете об эльдарах, – сказал Танна.

– Немного, – поправил Сюркуф, быстро почувствовав скрытую угрозу. – Смотрите, эльдары так же, как и мы хотят помешать Телоку покинуть Экснихлио с Дыханием Богов. Поэтому, чем раньше мы придумаем, как лучше всего сделать это, тем выше наши шансы остаться в живых.

Танна кивнул, на время согласившись со словами вольного торговца, и отвернулся от Сюркуфа, снова обращаясь к эльдарам:

– Я повторяю вопрос, – произнёс он. – Ты можешь открыть другие ворота? На “Сперанцу”, если твоего корабля больше нет.

Бьеланна покачала головой, и Танна увидел, как глубоко истощение укоренилось в её душе:

– Нет, – сказала она. – Чтобы открыть портал в паутину требуется много сил и концентрации. Уже одно перемещение воинов на планету почти полностью опустошило меня. И создание врат, которые позволили нам спастись от Телока… Это стоило мне больше, чем ты можешь представить. Со временем я восстановлю силы, чтобы открыть другой портал, но не сейчас.

– У тебя достаточно сил, чтобы отправить сообщение одному из вашего вида на борту “Сперанцы”? – спросил Котов.

– Никого из моего вида не осталось на борту твоего корабля, – резко ответила Бьеланна. – Мы – последние.

– Тогда отправь сообщение одному из боевых псайкеров кадианцев или моих астропатов, – столь же резко произнёс Котов.

– Даже если у меня получится общаться с такими примитивными умами, с чего ты взял, что они поверят мне?

– Она права, архимагос, – согласился Андерс. – Любой из псайкеров 71-го, сообщивший, что слышит голоса ксеносов, будет казнён на месте. Живя на краю Ока, не рискуешь такими вещами.

– Должен же быть какой-нибудь способ связаться со “Сперанцей”, – сказал Котов, внимательно осматривая всех собравшихся у центра управления. – Я должен предупредить Таркиса Блейлока о планах Телока!

Павелька показала на затянутые статикой экраны:

– Даже если нам удастся найти активную систему, помехи вокруг Экснихлио сделают вокс бесполезным.

– Тогда мы очистим атмосферу, – сказал Танна, вспоминая токсичные небеса на пути к поверхности Экснихлио. – Мы очистим их на достаточное время для передачи сообщения.

– Очистим атмосферу? – спросил Андерс. – Как?

– Те башни, которые мы видели, когда летели на “Барисане”, – продолжил Танна, обращаясь к Котову. – Те, что вы назвали универсальными трансляторами? Они были активированы достаточно долго для обеспечения вокс-траффика и безопасного полёта на поверхность. Если мы сможем добраться до одной из этих башен, вы сумеете снова активировать её и создать окно для вокса?

Котов медленно кивнул:

– Думаю, что да.

– Думаете, что да? – произнёс Танна. – Я считал, что Механикус свойственна определённость. Вы сможете или нет?

– Я не знаю, – явно неохотно ответил Котов. – Если бы это был верный мир-кузница, то мой ответ был бы однозначно “да”, но это – мир Телока. Духи-машины здесь верны ему и только ему.

– Это стоит того, чтобы рискнуть, – сказал Сюркуф.

– Согласен, – поддержал Андерс. – Тогда какой ближайший?

– Работаю над этим, – сказала Павелька, прокручивая колонки данных на шипящем экране. По напряжению в её голосе было ясно, что системы центра оказались несговорчивыми.

– Вот один, – наконец сказала она. – Есть башня универсального транслятора в семидесяти трёх целых шести десятых километра к северо-востоку от нас. Загружаю оптимальный маршрут.

Танна наблюдал, как схемы зала накладывались на экран его визора, вместе с отметками направления и точками маршрута.

– Получил, – произнёс он, и в этот момент стеклянные экраны центра замерцали, а водопад бинарного кода исчез.

На их месте появилось зернистое искажённое изображение зловеще ухмылявшегося бледно-воскового лица.

– Телок! – воскликнула Павелька, вытаскивая механодендриты из центра, словно тот был отравлен. Сюркуф и Андерс отскочили в сторону, а эльдары обнажили клинки.

Четыре сервитора, которых Танна и Варда подвинули с нераздельных скамеек центра, вытянулись сидя, их засохшая плоть заскрипела, как старая кожа, когда они повернули головы к имперцам.

Вживлённая оптика засияла бледным светом и вокс-маски нижних челюстей протрещали неразборчивую статику. Раздавшиеся одновременно из всех четырёх слова явно принадлежали архимагосу Телоку:

– Ах, вот где вы, Котов, – произнесли сервиторы одинаково мерзким вкрадчивым голосом. – Я всё гадал, сколько пройдёт времени, прежде чем вы обнаружите себя неуклюжей попыткой влезть в мои системы.

– Отключите его! – приказал Танна. – Немедленно оборвите связь!

– Не могу! – крикнула Павелька.

Танна выпустил очередь из трёх массреактивных болтов в центр управления. Он взорвался изнутри, осыпав Павельку, Андерса и Сюркуфа осколками стекла и расплавленного пластика. Изображение Телока исчезло, но связь с сервиторами, к сожалению, осталась активной.

– Не стану скрывать, что появление ваших союзников-эльдаров удивило меня, – продолжил Телок с помощью трупов-марионеток. – Скажите мне, ведьма открыла какие-то варп-врата?

– Адептус Механикус так низко пали в моё отсутствие, раз опустились до столь упадочных компаньонов. Чем раньше я вырву контроль над Марсом из рук генерал-фабрикатора – тем лучше.

– Вы предали всё, за что некогда стояли, Телок, – произнёс Котов, посмотрев на сервиторов. – Вы предали меня.

– Не будьте смешны, Котов, – рассмеялся Телок, и сервиторы передали его веселье с гротескным эффектом. – Неужели вы думаете, что это когда-либо касалось вас? Вы для меня всего лишь средство для достижения цели. Вы и ваша небольшая группа не сможете долго убегать. Я построил этот мир. Здесь нет места, где вы можете скрыться и я не найду вас.

– Я услышал достаточно, – произнёс Танна. – Убить их.

Ариганна Ледяной Клык начала двигаться раньше, чем он успел договорить. Экзарх обезглавила двух сервиторов широким ударом вопящей сабли и сокрушила череп третьего сегментированной перчаткой-клешнёй. Варда разрубил последнюю марионетку из плоти от ключицы до таза чёрным мечом.

Голос Телока затих, но его угроза повисла похоронным саваном.

– Нам нужно уходить, – сказал Сюркуф. – Немедленно.

Глоссарий:

Aextrom Nebula – туманность Акстром

Caoineag – Куньяк

Confero – конферо

Singularity of Consciousness – Сингулярность Сознания

Tithonius Lacus – озеро Тифона

Микроконтент 07

Если бы Веттию Телоку предложили назвать свой главный недостаток, то после некоторых размышлений он, скорее всего, выбрал бы тщеславие. Чем ещё он мог объяснить причину, по которой так долго сохранял жизнь Котову и его спутникам, в результате чего они сумели сбежать в глубины Экснихлио?

На мгновение его развеселила мысль, что, не смотря на всю свою эволюцию, он по-прежнему мог стать жертвой такого смертного порока и человеческой неудачи. Острая нехватка взаимодействия с кем-то, кроме машин и рабов сделала его восприимчивым к лести и жаждущим поклонения. Он заплатил за это тщеславие рукой, которую отрубил клинок ни кого-нибудь, а воина-конструкта эльдаров!

Кто мог предположить, что эльдары придут на помощь Котову? Вероятность появления столь необычных спасителей за пределами галактики казалась настолько астрономически малой, что фактически являлась невозможной.

И всё же это произошло.

– Я должен поблагодарить вас, Лексель Котов, – произнёс Телок. – Я почти забыл нервное волнение незнания, трепет неопределённости.

Кристаллическое тело Телока мерцало пронизывающими нанотехнологиями: самовоспроизводясь, самовосстанавливаясь и постоянно развиваясь.

Отрубленная рука уже выросла, представляя собой сверкающую кристаллическую копию его металлической перчатки. Частей тела, которые ещё можно было узнать, как человеческие или машинные, осталось совсем немного – необходимая цена продолжительного существования.

Телок не испытывал никакой необходимости в человеческом лице, но сохранил его из желания быть узнанным после возвращения на Марс. Какой смысл в обезличенном аугметическом лице, если оно не имело никакого отношения к человеку, который отправился на идеалистические поиски легенды?

Ещё одно доказательство его тщеславия…

Зал, где он сейчас находился, представлял собой реликт, извлечённый из останков безжизненного скитальца ксеносов, который он нашёл дрейфующим в обломках на галактическом пограничье. Обнаруженные внутри существа выглядели опасными, и, как он подозревал, были запрещены их же создателями из былой эпохи.

Как типично для живых созданий изобретать оружие полного уничтожения и затем стремиться его ограничить.

Размеры помещения равнялись пятистам метрам в ширину и вдвое меньше в длину, сводчатый потолок зала покрывали потрескавшиеся фрески, изображавшие древние войны.

На специальных помостах в дальней части зала располагались шесть напоминавших саркофаги капсул, каждая соединялась сотнями извивавшихся кабелей с тем, что можно было назвать алтарём. Телок повидал немало храмов, но всё же этот относился к временам до Эпохи Раздора, когда Механикус ещё не оказались порабощены догматическими ритуалами и бесполезными атрибутами веры.

Телок сделал это место своей личной кузней, и использовал пространство между капсулами для создания своего величайшего шедевра – механизма, позволявшего обычным энергетическим технологиям пробуждать древнее сознание в сердце Дыхания Богов.

“Громовой ястреб” Чёрных Храмовников стоял в противоположной стороне зала, куда его принесли подъёмники-кристаллиты. Корабль назывался “Барисан” и его дух-машина был воинственным и диким. Настолько агрессивным, что Телоку пришлось привязать крылья цепями к пластинам палубы и слить оставшееся топливо.

Исходящий из него бинарный код был жёстким и бескомпромиссным, но скоро это изменится.

Неоконченные проекты и экстравагантные разобранные механические безделушки лежали на многочисленных верстаках: зафиксированные тела сервиторов, которые разрезали, словно проводили вскрытие; колонии нанотехнологий за стеклом, растущие по экспоненте эволюционные скачки которых регистрировались в мельчайших деталях, а затем уничтожались непрерывными электромагнитными импульсами. Века прошли с тех пор, как Телок изучал их рост, но результаты стали частью продолжавшегося цикла сбора данных, который опирался на архитектурные модели развития инфраструктуры Экснихлио.

Кристаллические образования захватили добрую треть рабочего пространства, и Телок чувствовал, как его тело отвечало на их присутствие. Десяток пергаминовых цилиндров посреди кристаллической тюрьмы казался инородным телом. Каждый из них заполняла розовато-серая жидкость, столь же неподвижная, как застывшая смола, а покоившиеся внутри сутулые тела замерли во времени с помощью неизвестных технологий, которые сохраняли крайне неустойчивую в пространстве расу паразитов заключённой в конкретном моменте пространства-времени.

Возможно, именно это являлось его величайшим достижением, но ему из столь многих приходилось выбирать.

Телок остановился и повернулся спиной к алтарю, и пара стеклообразных механодендритов отделилась от его позвоночника. Они подключились к угловатому металлическому корпусу алтаря и Телок вздохнул от физического союза с древним археотеком.

Активационные коды зала были спрятаны глубоко в логических машинах дрейфующего скитальца, защищённые слоями нерушимого шифрования. Нерушимого шифрования по меркам той эпохи. Телок легко извлёк их, и позволил точной последовательности квантовых уравнений загрузиться в алтарь, словно ключу скользнуть в замок.

Несмотря на прошедшие с момента их создания тысячелетия машины внутри откликнулись, и каждая из шести капсул на помостах загудела энергией. Светящиеся драгоценные огни замигали вдоль саркофагов, и струи сжатого пара вырвались из вентиляционных отдушин на каждой ребристой вершине.

Телок начал нараспев произносить имена существ, покоившихся внутри. Судя по разрушавшимся записям скитальца, их называли гончими ада, но создатели первоначально выбрали их названием группу мифических охотничьих зверей.

< Тиндалосы! > воскликнул Телок, и откидные панели открылись, а капсулы начали медленно принимать вертикальное положение. < Явитесь, призраки Стали и Духа! >

В каждой капсуле в тумане призрачных паров стали видны очертания гибких сгорбленных существ. Спящие и неактивные, они были оплетены адамантиевыми ремнями, которые сохраняли все без исключения части их тел неподвижными.

Верхняя половина существ выглядела широкой и ребристой, защищённой пластинами брони, похожими на перекрывающие друг друга лопаточные кости. Также присутствовали три пары пронизанными булькающими трубками рук с блестящими фрактальными когтями.

Ниже пояса их тела разделялись на мощные шарнирные ноги. Черепа казались удлинёнными с ужасными волчьими зазубренными зубами и выпуклыми сенсорными капсулами. Энергия текла по диким машинам, и всё же они оставались неподвижными и лишёнными жизненной искры, чтобы отправиться на охоту.

Телок протянулся глубоко в сердце Экснихлио и извлёк духов тиндалосов, шесть самых злобных и сумасшедших сущностей, которые он знал. Их сознание довели до безумия изоляция и ужасный режим удалений и восстановлений. Все шесть представляли собой хищных вирусных тварей, жаждущих только разрушения. Единственным способом избежать безудержной бойни – было держать их отдельно от тел.

Духи поднялись из глубочайших инфоусыпальниц по путям давно оставленными их благородными сородичами. Они пировали, на ходу поглощая сущности более медленных машин, которые замолкали, когда пожирали их внутренние искры. С каждым проглоченным кусочком голод сумасшедших духов становился всё сильнее, пока они не превратились в немногим больше, чем хищных инфовампиров.

Они появились обрывками света на алтаре, шесть сверкающих и потрескивающих статикой механических планетарных моделей. Подобно сложным диаграммам атомных структур, которые погрузили бы любого стороннего наблюдателя в безумие, они забились в оковах Телока.

Одного за другим Телок поместил их в бездействующие тела. Каждая металлическая посмертная маска поднялась с воющим криком, яростная статика вспыхнула в выпученных глазных датчиках неразборчивым светом и чудовищным аппетитом. Они боролись с адамантиевыми ремнями, но Телок ещё не был готов освободить их.

Сначала им нужен запах.

Как и в любом призыве, требовалось подношение.

Телок отключился от алтаря и достал два длинных сломанных куска золотистого металла. За оторванными руками архимагоса Котова тянулись длинные разорванные провода и капли вязких химических веществ инфотока.

< Испейте ваш гейс, мои призрачные гончие, > произнёс Телок, перемещаясь между непокорными существами с поднятыми золотыми руками. < Вкусите машинный запах вашей добычи, познайте её бинарное присутствие. Позвольте ему наполнить вас, позвольте ему поглотить вас. Его состав – всё, что вы жаждете. Он наполнит каждую вашу мысль голодом. Вы не вкусите иного света, не выпьете иного кода и не возжелаете иного духа. Всё остальное станет для вас ядом. Только этот запах прольётся бальзамом на муки вашей металлической плоти! >

Хлёсткие клинки-руки рассекли воздух, словно бритвы, потрескивая дугами злобной энергии. В заполненных статикой глазах тиндалосов вспыхнуло болезненное желание, сами их души взывали начать охоту на добычу, бинарный аромат которой поработил всех чувства.

Мысленным импульсом Телок расцепил оковы, удерживавшие тиндалосов в капсулах. Они выпрямились: яростные и голодные, и проревели враждебный бинарный код. Фазовые когти замерцали несветом и Телок почувствовал прилив страха, когда они окружили его, словно волчья стая в последние секунды охоты.

Гейс, которым он связал тиндалосов, сделал его смертельно ядовитым для прожорливых сердец, но не пересилит ли их ненависть к нему перспективу уничтожения?

Они завыли, почуяв исходящий от “Барисана” запах Котова. Они набросились на корабль с основательностью самого прожорливого феррофага. Когти пронзили бронированные пластины и оторвали от фюзеляжа, пока они искали источник бинарного запаха добычи. Киль “Барисана” раскололся, когда вырвали крепления конструкции и начали рвать корабль на куски в яростном разрушении.

Телок усмехнулся, когда бинарные крики “Барисана” заполнили зал затянувшимся предсмертным воем машинной агонии. Некогда гордый дух умирал по частям. Его не пожрали, не поглотили, а искромсали на мелкие кусочки и швырнули в забвение.

За считанные минуты “Громовой ястреб” превратился в обломки, от его воинственного корпуса осталось месиво изломанного металла, разорванной брони и бездушных деталей.

< Нигде не скрыться, > произнёс Телок, когда тиндалосы помчались в глубины Экснихлио, ведомые пылающей неутолимой жаждой запаха Котова.

Большинство солдатских баров представляли собой шумные места, где пьяный беспорядок являлся обычным делом, как и еженощно сломанные носы. Но большинство баров не были барами кадианцев. “Плевок в Око” некогда был заброшенным ангаром для ремонта геоформерной техники, что означало наличие исправной системы насосов, чанов для хранения и открытых мест. Сотня гвардейцев в увольнительной сидели за его столами, пили, обменивались историями, чистили оружие и жаловались, что не были сейчас с полковником.

Капитан Хокинс сидел один за столиком в углу импровизированного бара, откуда открывался прекрасный вид на всё помещение, а также находился в прямой видимости вход. Лазерное ружьё он прислонил к столу, меч и вещмешок висели на брезентовых стропах на спинке стула.

Несколько его старших подчинённых некомандного состава – Ян Коллинс, Тайбард Рей – и даже комиссар по имени Васкен играли в карты со своими командирами отделений, а также Эмилем Надером и Каирн Силквуд с “Ренарда”. Обычно любого, кто не принадлежал к полку, ожидала быстрая расправа со стороны солдат, но люди Сюркуфа легко добились расположения благодаря множеству хитроумных карточных игр.

Хокинс усмехнулся. Если жизнь в Имперской гвардии и научила его чему-то, так это тому, что солдаты хватались за любую возможность развеять скуку. И, как и все солдаты, кадианцы любили карты. Он не видел, во что именно они играли, но судя по лицу Яна Коллинса, похоже, Надер выигрывал.

Он подавил желание присоединиться к ним. В отличие от него они не принадлежали к старшему командному составу. Отношения между кадианцами были менее формальными, чем во многих других полках, но Хокинс знал, что солдаты очень ценили время отдыха и понимал, что лучше не мешать им, когда они в увольнительных.

Вместо этого он сделал глоток мутного напитка из стакана с отколотыми краями. Обычно в полках его называли “трюмной выпивкой”, но у каждого технопровидца 71-го, не зависимо от пола, были свои яростно охраняемые рецептура и название. Этот принадлежал технопровидцу Рокии и назывался Шрамошайном. Крепкое пойло, которое на вкус Хокинса слегка отдавало химикатами, но что ещё ожидать от выпивки, сваренной на космическом корабле Механикус?

Несмотря на его крепость, ни один кадианец не покинет “Плевок в Око” в состоянии алкогольного отравления. Солдаты знали, как обращаться с выпивкой – и что ещё важнее – знали, что дисциплинарные последствия за похмелье не стоили мимолётной радости опьянения. Хокинс заметил несколько молодых рядовых, с удовольствием прикладывавшихся к стаканам, но также увидел старших солдат, которые посматривали за ними.

Убедившись, что его люди будут в состоянии исполнять свои обязанности после завершения увольнительной, Хокинс переключил внимание на схемы в инфопланшете, который стоял перед ним на столе.

Ниже ватерлинии, так называли эти места каким-то старым морским термином, и не важно, как часто Хокинс изучал схемы нижних палуб “Сперанцы”, похоже их так и не удастся совместить с написанными от руки планами обороны, составленными за множество дежурств после отлёта с орбиты Гипатии.

Хокинс услышал шаги и посмотрел как раз вовремя, чтобы увидеть приближавшегося Рея. Сержант развернул стул и сел, прижав спинку к груди.

– Вы сумели разглядеть в ней хоть что-нибудь вразумительное, сэр? – спросил Рей, кивнув на планы “Сперанцы”.

– Нет, сержант, и сомневаюсь, что она когда-нибудь покажет.

– Каждая девушка должна хранить некоторые тайны ниже ватерлинии, а?

Хокинс кивнул и выключил планшет:

– Любой адепт, которого я спрашивал на эту тему, просто кивал и пичкал меня историями, что каждый корабль является уникальным и нет ничего необычного в том, что они “перестраивают” сами себя в зависимости от обстоятельств. Я имею в виду, что, похоже, они говорят об этом корабле как о живом существе.

– Если они так думают, то кто сказал, что они не правы? – заметил Рей. – В конце концов, вы же слышали, как солдаты разговаривают со снаряжением, когда промахиваются. Читают молитвы лазганам, целуют клинки.

– Верно, – согласился Хокинс, толкнув пустой стакан к Рею и указав на бутылку в центре стола.

– Что ж, не откажусь, – сказал Рей, налив немного себе.

– Так что у тебя на уме, Рей?

– Просто интересуюсь, не присоединитесь ли вы к нам в игре в “Рыцарей и плутов”, сэр, – сказал Рей. – Это – новая игра господина Надера. Было бы неплохо, если бы вы выиграли партию или две.

– Почему бы и нет, – ответил Хокинс, убирая планшет в вещмешок. – С этим я всё равно никогда не разберусь.

Собрав вещи, Хокинс последовал за Реем к столу подчинённых и подтащил стул. Как и Рей, он сначала развернул его, прежде чем сесть.

– Сэр, – приветственно кивнул Ян Коллинс. – Хорошо, что вы с нами. Этот ультрамарский мошенник скоро обчистит нас до нитки.

Эмиль Надер попытался показаться оскорблённым, но слишком много выпил, чтобы задуманное увенчалось успехом. Каирн Силквуд ухмыльнулась попытке товарища по экипажу и посмотрела прямо в глаза присевшему Хокинсу:

– Сейчас он выигрывает, – сказала она, – но ещё один напиток и он разойдётся и поставит против меня. Тогда, возможно, я позволю одному из вас обыграть его, если вы окажетесь достаточно симпатичными, чтобы оказаться в моей койке.

Даже при всём желании ни одного из мужчин за столом нельзя было назвать симпатичным. Лицо комиссара Васкена представляло собой грубый лунный пейзаж, а хмурый взгляд словно вылепили из глины ещё при рождении. Гвардеец Такос был покрыт шрамами после взрыва гранаты на Бактаре-3, Ян Коллинс был жёстким, как подошва офицером снабжения, а Рей – типичнейшим для всей галактики сержантом с толстой шеей.

Хокинс, конечно, слышал о том, что Галатея сделала с госпожой Тихон и охранником “Ренарда”. Он встречался с ними всего один раз на ужине у полковника Андерса до путешествия сквозь Шрам Ореола, но они невольно понравились ему. Магос Дахан хотел взять мостик штурмом во главе когорты скитариев, но любым намерениям отомстить положило конец распоряжение магоса Блейлока.

Возможно, компания военных успокаивала боль Надера и Силквуд или, возможно, они просто хотели напиться и забыть на время о своём горе.

Надер раздавал новую партию, пока Силквуд снова объясняла правила. Её кадианский акцент смягчился, но всё же сохранился и чем больше она выпивала, тем становился заметнее. Они сыграли несколько партий, чтобы Хокинс познакомился с правилами, которые казались достаточно простыми, но когда сыграли ещё немного, он понял, что они обладали уровнями неожиданной сложности.

К пятой партии у него почти закончились фишки для игры.

– Видите, с чем нам приходится иметь дело, сэр? – усмехнулся Рей.

– И в самом деле, вижу, – сказал Хокинс. – Похоже, нас надули.

– Мы играли на четверых, капитан, – сказал Надер, язык которого уже начинал заплетаться. – Применяются те же самые правила.

– Может и так, господин Надер, но я не могу избавиться от мысли, что вы обманываете нас, бедных солдат.

– Я? Обманываю? – усмехнулся Надер. – Никогда!

– Сэр, – произнёс Рей, кивнув на вход в “Плевок в Око”. Хокинс проследил за его взглядом и увидел человека с серебристыми волосами и канидайской татуировкой, который недавно наблюдал за их тренировкой.

– Что он здесь делает? – спросил Хокинс, встав со стула, когда мужчина заметил его и вошёл внутрь. Капитан направился к бару, зная, что сержант Рей последует за ним. Эмиля Надера и Каирн Силквуд может и стали считать своими, но это не означало, что ещё кого-то ожидает радушный приём.

Мужчина добрался до бара первым и наклонился, чтобы взять из-под стойки бутылку Шрамошайна. Он откупорил её зубами и прихватил несколько стаканов, демонстративно не обращая внимания на устремлённые на него враждебные взгляды. Мускулистый капрал за стойкой потянулся за спрятанной шоковой булавой, но Хокинс махнул ему остановиться.

– Могу я предложить вам выпить, капитан? – спросил мужчина, когда Хокинс прислонился к барной стойке. Он налил себе щедрую порцию и протянул бутылку к двум пустым стаканам. – Не выдержанный амасек, конечно, но я слышал, что это можно пить.

– Кто вы и что вы здесь делаете? – спросил Хокинс, положив руку на пустые стаканы. Оказавшись вблизи, он увидел двойные шрамы на щеках и стальные разъёмы на тыльной стороне шеи незваного гостя.

Экипаж титана. Несомненно.

– Выпивка только для кадианцев, – продолжил Хокинс, взяв стакан незнакомца и вылив на поднос для нечистот.

– Это было чертовски расточительно, – произнёс мужчина.

– Вы не ответили мне, – сказал Хокинс. – Кто вы?

– Вы меня не узнали?

– А должен?

– Принцепс Гуннар Винтрас, – представился мужчина, демонстративно выпятив грудь. – Также известный, как Оборотень, Охотник в Тенях.

Хокинс хмыкнул и обратился к Рею:

– Если подумать, сержант, я действительно слышал о нём. Только я не ожидал, что он ещё принцепс. Разве легио не отстранил вас, после того, как вы потеряли одного из их титанов?

Винтрас коснулся рукой шеи. Хокинс увидел зазубренный шрам, словно кто-то пытался перерезать ему горло. Оборотень нахмурился и ответил:

– Я не потерял “Амарок”, он просто… получил некоторые повреждения. В любом случае Тарентек почти уже закончил ремонт. И вряд ли я являюсь первым принцепсом, чей титан получил повреждения, поэтому я не понимаю к чему вся эта шумиха.

– Хорошо, раз мы теперь знаем, кто вы, то, возможно, вы скажете нам, зачем вы здесь, – сказал Хокинс.

– Я хочу тренироваться вместе с вами, – ответил Винтрас.

Первой мыслью Хокинса было, что он ослышался.

– Вы хотите тренироваться с нами?

– Да.

– Почему?

– Смотрите, принцепс Лют может и отстранил меня, но вы понимаете, насколько редко встречаются люди, которые обладают подходящими умственными и физическими способностями для управления титаном? Нет, не думаю, что понимаете. Скажем так: редко, очень редко. Настолько редко, что ни один легио никогда не изгонит никого из них из-за такой ерунды, как слегка поцарапанный титан. Поверьте мне, достаточно скоро легио примет меня обратно, это только вопрос времени. И когда это время настанет, я должен находиться на пике физической формы. Которого мне не видать, если я продолжу просто сидеть без дела, пить и жалеть себя.

– Вы – самоуверенный сукин сын, не так ли? – сказал Хокинс.

Винтрас усмехнулся:

– Я – пилот “Пса войны”, – произнёс он. – Чего вы ожидали?

Хокинс наклонился ближе и продолжил:

– На тот случай, если вы не заметили, вам здесь не слишком рады. Мы не пускаем посторонних в наши бары, не говоря уже о программах тренировок.

– Почему нет? – спросил Винтрас, указывая на экипаж “Ренарда”. – Они – не кадианцы, но я не вижу, чтобы их вышвыривали.

– На самом деле госпожа Силквуд – кадианка, – заметил Рей. – А господин Надер, ну, в общем, он нам нравится.

– Вы хотите сказать, что я вам не нравлюсь? – напыщенно произнёс Винтрас, от чего Хокинсу захотелось проехаться кулаком по его лицу. – Вы меня даже не знаете.

– Назовём это интуицией, – сказал Хокинс. – Но если вы хотите тренироваться с нами, прекрасно, тренируйтесь.

– Сэр? – спросил Рей. – Вы уверены…

– Посмотрим, не передумает ли господин Винтрас через пару дней, – усмехнулся Хокинс. – Если он собирается соответствовать физической форме легио, ему придётся для этого как следует попотеть. Я назначаю вас ответственным, сержант Рей, так что хорошенько поработайте над ним. Вы поняли?

– Так точно, сэр, – ответил явно довольный Рей. – Отлично понял.

Расположенный под сводчатой аркой в конце трансформаторного помещения огромный грузовой лифт начал поднимать их на поверхность в закрытой ставнями железной клетке. Металлический пол кабины покрывали вмятины с пенистыми лужицами жирных миазм, вонявших многократно использованным кулинарным жиром. Павелька попробовала его и сказала Робауту, что это – остатки биосинтетических химикатов, которые используются для замедления разложения плоти сервиторов.

Робаут закрыл рот и присел на корточки, держась подальше от этих луж. Чёрные Храмовники сержанта Танны стояли в центре кабины, целясь за её пределы. Робаут услышал щелчки их внутреннего вокса и задумался, какими тактическими сценариями они могли обладать для данной ситуации.

Архимагос Котов расположился в противоположном углу, и Робаут не мог видеть его раненое тело из-за скитариев. Оставалось только предполагать, что боль сокрушённой надежды сменилась отчаянием.

Кадианцы Вена Андерса сидели у соседней стены клетки, и, похоже, совершенно спокойно воспринимали происходящее. Пара курили бак-папиросы, некоторые чистили оружие. Остальные спали.

Кабина задрожала, когда переплетённые металлические тросы переключились на расположенный выше кабельный барабан. Лифт находился слишком глубоко, чтобы его можно было поднять на одном тросе, поэтому каждые несколько сотен метров кабина с глухим лязгом храповых механизмов перемещалась на другой вал. Робаут закрыл глаза, уверенный, что древняя кабина обязательно сорвётся и рухнет в глубины Экснихлио.

– Как глубоко вы отправили нас? – спросил Робаут, посмотрев туда, где на максимально возможном расстоянии от имперцев расположились эльдары.