Текст книги "Кузницы Марса. Трилогия (ЛП)"

Автор книги: Грэм Макнилл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 68 страниц)

Расположенная вдали от затягивающего гравитационного колодца солнца точка Мандевиля представляла собой область пространства, которую века опыта и с трудом завоёванные знания определили, как лучшее место для прорыва мембраны, разделявшей реальный космос и варп. Разумеется, корабль мог войти в Имматериум и в другом месте, но риски оказывались настолько велики, что потраченное на перелёт к далёкой точке Мандевиля время полностью окупалось.

“Сперанца” первой пробила брешь, её варп-генераторы накопили достаточно энергии, чтобы открыть проход для всего флота. И в лучшие времена сохранение единой скорости после прыжка в варп являлось непростой задачей, что становилось ещё сложнее, если каждое судно самостоятельно открывало проход. Лучшим вариантом было, когда один корабль брал на себя трудную работу, а “Сперанца” легко справлялась с такими расходами энергии.

Изолированным навигаторам и мысленно-соединённым астропатам предстоит поддерживать связь между флотом, но во время путешествия в варпе ни в чём нельзя быть уверенным и каждый капитан получил данные астронавигации вместе с запасными пунктами сбора.

“Клинок Фосса” и “Клинок Чести” кружили вокруг, ярко вспыхивая двигателями, когда помощники капитанов выполняли резкие повороты, приближаясь к огромному ковчегу в центре флота. Каждый корабль флотилии осуществлял сложное маневрирование, держась как можно ближе к “Сперанце”, находясь на расстоянии, которое в наземных величинах казалось гигантским, но в космической топографии считалось опасно близким. Они отключили всё кроме самых важных систем ауспиков, потому что чем меньше знаешь о природе варпа за пределами мерцающего пузыря поля Геллера, тем лучше.

Довольная, что её последователи сохраняют молчание под безмолвными покровами, “Сперанца” разразилась залпами кричащего кода, предупреждая все соседние суда держаться на расстоянии. Хотя ковчег Механикус являлся исследовательским кораблём, он вовсе не был беззубым и хранил более чем достаточно энергии в огромных конденсаторах, чтобы защититься от любого внезапного нападения. Повторяющийся вой на враждебном машинном языке предрекал печальные последствия для любого, кто осмелится приблизиться.

Эхо бинарного вызова отражалось в космосе, трёхмерном пространстве, подёрнутом призрачными кляксами тьмы, мерцающей из потустороннего мира, опасно приблизившегося к поверхности. Ужасающие границы варпа явили себя словно в застоявшемся пруду, где жили невиданные и непостижимые мерзости, и чьи скрытые глубины не зря оставались невидимыми. Щупальца Имматериума болезненным светом просачивались в реальное пространство, блестящая обесцвеченная опухоль расширялась в материальную вселенную, где с ужасом ждали злобные отражения вещей и воплотившиеся в реальность кошмары. Словно океанский водоворот, который обрёл сознание, виток кровоточащих цветов и искажённого света медленно рос напротив флота, постепенно расширяясь, пока древние механизмы и тайное техно-колдовство былой эпохи прорывали и растягивали разрыв.

В материальной вселенной появилась гноящаяся рана, пространство изогнулось от боли, исторгнув мучительные крики, которые не слышал никто, кроме плачущих астропатов и псайкеров-примарис кадианцев в психических клетках Фарадея. Но и избежавшие проклятья сверхъестественными способностями почувствовали, как трещина увеличилась, её отвратительная близость проникала повсюду, нарушая основные принципы людей, которые стремились систематизировать реальный мир в самые первые тысячелетия человеческой цивилизации.

Ни один обычный ауспик не мог зафиксировать столь неестественное явление. Его границы не существовали ни на одном уровне бытия, который можно было измерить в эмпирических величинах. Само его присутствие высмеивало любые понятия реальности, и только приборы, придуманные в приступах бреда людьми, которых наука прошлых веков считала безумными, могли хотя бы зафиксировать его наличие.

Плазменные двигатели “Сперанцы” вспыхнули в последний раз колоссальным взрывом энергии, и ковчег направился в тёмный центр варп-разлома. Размытые полосы исчезающего плазменного антисвета окутали могучее судно, проглотили его целиком и свернулись вокруг, словно какой-то кошмарный хищник заманил добычу в яркую пасть.

Один за другим корабли Котова исчезли в варпе.

Хотя переходы в Имматериум планировали таким образом, чтобы как можно меньше членов экипажа в это время спали, а колокола звонили по всему судну, защищая людей от кошмаров, оставалось неизбежным, что некоторые пройдут между мирами во сне. Мало кто из кадианцев спал, после многочисленных прыжков между космосом и варпом зная лучше многих последствия подобных ошибок.

Произносили молитвы, возносили дары, обещания и просьбы Богу-Императору о спасении, целовали талисманы на удачу; по всему флоту проводили самые разные ритуалы и неважно какие они были – главное, что люди верили в их защиту. Исповедники и воины-жрецы обходили спальные помещения на каждом корабле, выслушивая страхи тех, кто больше не мог справиться с ними. Во время путешествия в Имматериуме все без исключения становились пылкими верующими и набожными слугами Золотого Трона, но если священников Экклезиархии и тревожило, что такой рост абсолютной преданности был временным, они держали свои мысли при себе.

Также мало кто спал и из Адептус Механикус, в преддверии прыжка их искусственные имплантаты отвергали требование отдыха биологических компонентов. На борту “Адитума” воины Адептус Астартес приклонили колени в молчаливых размышлениях о долге, за ними надзирала безжалостная фигура Кул Гилада. Он знал признаки вторжения варпа и нёс бессменную вахту рядом со своей паствой, высматривая малейший намёк на то, что коварные щупальца Имматериума пустили корни. Реклюзиарх знал, что не обнаружит ни малейшего следа порчи, но только вечная бдительность способна воплотить подобные ожидания в жизнь.

Армсмены с предохранителями в мозгах патрулировали палубы каждого судна, готовые поднять тревогу при малейшем признаке опасности, они держали наготове дробовики и шоковые дубинки. Полёт в варпе всегда сопровождался беспорядками: драками, причину которых никто не мог вспомнить, буйными лунатиками, попытками самоубийства, случайными актами бессмысленного насилия, иступлёнными приступами разнузданного секса и тому подобным.

По всему флоту люди сталкивались с кошмарами, потеющим учащённым сердцебиением, мрачным предчувствием смерти или продолжительными приступами меланхолии. Никто не испытывал удовольствия от прыжка в Имматериум, но оставалось только терпеть и молить Бога-Императора, чтобы путешествие закончилось быстро.

Дестабилизирующие эффекты полёта в варпе не ограничивались смертными элементами флота, механические конструкции страдали не меньше. На каждом судне экспедиции Котова все технологии от самых сложных машин, недоступных пониманию смертных, до простейших схем испытывали страх перед новыми и невозможными физическими законами, которые вмешивались в их плавную работу. Сбои множились, ежеминутно происходило по сто ошибок. Техножрецы, лексмеханики и сервиторы трудились без перерыва, чтобы гарантировать, что ничто важное не откажет в самый неподходящий момент.

Из всех подразделений флота только одно спало и ему снились кошмары, которые не мог постичь ни один обычный человек. В самом центре лежавших титанов органические разумы, благодаря которым волчьи сердца легио Сириус бились, корчились во власти амниотических кошмаров. Стремясь уберечь принцепсов от худших эффектов путешествия в варпе, техножрецы экипажа отключили их от внешнего мира, заперев каждую уникальную личность в молочных тюрьмах с одними только воспоминаниями о прежних жизнях.

Былые славы и победы простирались в прошлое на тысячи лет, и их обычно оказывалось достаточно, чтобы защитить принцепсов от самых худших последствий полёта в Имматериуме, но не на этот раз. Альфа-принцепсу Арло Люту снились существа с клинками-руками, кишевшие на его колоссальном теле подобно роющим червям и пожирающие его изнутри, и огромные биотитаны, сокрушающие металлический корпус своей невозможной биологией.

Он молотил рудиментарными конечностями в немом ужасе, неспособный кричать или умолять техножрецов разбудить его. Все связи с внешним миром были отрезаны, но “Лупа Капиталина” чувствовала его боль и разделяла её, системы титана вспыхнули в эмпатической ярости.

Системы оружия и опознания угрозы ненадолго преодолели защиты Механикус, удерживавшие её неподвижно, боевые рога прерывисто взревели, а автопогрузчики и энергетические батареи пробудились к жизни. Сотни паникующих техножрецов и аколитов легио Сириус отреагировали на внезапную боевую готовность титана, но прежде чем они успели хоть что-то предпринять, дух-машина погрузился в сон.

Не нашли ни малейших следов причин, которые вызвали всплеск агрессии “Капиталины”, и старшие магосы легио сочли произошедшее всего лишь превратностями варп-путешествия, которые отразились на механизмах инертных колыбелей “Сперанцы”.

Но они сильно ошиблись.

С отлётом “Сперанцы” инфицированная рана точки перехода затянулась, когда измученная пряжа, которую смертные блаженно принимали за реальность, подтвердила своё господство. Отголоски столь грубой манипуляции законами, управляющими физическими свойствами вселенной, отзовутся эхом в прошлом и будущем, потому что в варпе просто не существовало такого понятия, как линейное время.

Бьеланна почувствовала жестокий переход человеческого флота в варп и успокоила призрачную кость в сердце “Звёздного Клинка”. Корабль выдержал последний спазм варпа. Подчиняясь капитану, он всплывал, погружался и менял курс синхронно с амплитудой временных и причинных волн, вызванных грубым нарушением реального пространства.

Она открылась для цикла бесконечности, позволив разуму течь сквозь живую структуру “Звёздного Клинка”. Блестящие светящиеся точки сверкали в Куполе Забытых Мечтаний, словно звёздный свет, варп-пауки заделывали трещины в призрачной кости, где давление на корпус сломало аккуратно выращенные рангоуты, которые давали кораблю обманчивую силу. Она не стала задерживаться возле варп-пауков, оставив их заниматься своими бездумными трудами, протиснулась сквозь шпангоуты гигантского корабля и ощутила, как горячий нейтронный ветер со свистом проносится мимо корпуса и наполняет энергией солнечные паруса. В сердце “Звёздного Клинка” пылали колоссальные хранилища энергии, ресурсы, полученные из эфира и почти бесконечных запасов звёзд.

Бьеланна чувствовала огоньки душевного света команды, каждую переплетающуюся нить в пряже, каждую открытую возможность, которая простиралась из настоящего в несметное число возможных настоящих. Некоторые она чувствовала близко, другие она знала только потому, что бесконечный цикл поведал ей о них. Каждый эльдар на борту “Звёздного Клинка” соприкасался с бесконечным циклом и оставлял отпечаток на нём.

Да, в экипаже присутствовали поэты и творцы, но это был корабль воинов.

Два храма аспекта располагались в подфюзеляжном и дорсальном куполах “Звёздного Клинка”, Жалящие Скорпионы и Воющие Баньши, а храм Зловещих Мстителей на носу. Три из многочисленных военных аспектов Кхаина: теневые охотники, воющая смерть и разрубающий клинок. Не задерживаясь, дух Бьеланны проскользнул мимо святилищ аспекта, власть варпа достигла зенита, и она не хотела привлекать чрезмерное внимание тех, кто носил военную маску столь близко.

В центре “Звёздного Клинка” размещалась святыня самого бога войны, но горнило печи оставалось холодным – тлеющие угольки воинственного сердца дремали, пока призыв к оружию снова не вдохнёт в них яростную жизнь. Правда, несмотря на отсутствие опасности битвы, неистовое эхо человеческого флота грубо билось о защищавшие от варпа барьеры, и разжигало угольки беспокойства.

Стражники тренировались в установленных на крыльях куполах, солдаты-граждане Бьель-Тана, жизнь которых возможно и свернёт с Пути Воина, но они всё равно откликнутся на его призыв, когда придёт время. Сердце Бьель-Тана всегда готово к войне. Сама сущность “Звёздного Клинка” готова к сражению.

Она ощущала это в напряжении призрачной кости, настойчивости варп-пауков и воющих военных масках воинов аспекта.

Разум капитана слился с её разумом, и она почувствовала вопрос, прежде чем он задал его.

– Нет, я ещё не нашла их, – сказала она. – Но они рядом. Позвольте мне вести “Звёздный Клинок” и всё получится.

Капитан молча согласился, и Бьеланна ощутила, как на неё опустился чудовищный вес корабля: носы в форме копий, широкие крылья, многочисленное оружие, подфюзеляжные кили и высокий солнечный парус. Чувство повелевать чем-то столь могучим оказалось невероятно сильным, опьяняющим и ей пришлось сопротивляться, чтобы сохранить самоощущение, когда огромный могучий дух набросился на неё, стремясь затянуть в своё пылающее сердце.

Разум Бьеланны вырвался в космос из приятного жара кости духа “Звёздного Копья”, ураганные ветра альтернативного измерения обрушились на незваную гостью, пытаясь изменить её полёт. То, что она искала, было близко, она ощущала эту близость, но они были скромными и не желали показываться даже наследникам тех, кто сотворил их в потерянную эпоху величия.

Отделив себя от прозаичных мыслей о физическом местоположении, Бьеланна освободила разум для пряжи, погрузившись в течения будущего. Бесчисленные берега будущего открылись перед нею, канат со множеством узлов, сотканный из миллиарда миллиардов тонких нитей. Она влилась в нити, направляясь к кроваво-красному берегу, который вёл к обнажённым клинкам, разрезанным венам и разрубленной плоти.

Будущее открылось ей, и она увидела то, что искала.

Оно превратилось из вероятности в реальность, и, наконец, показался портал паутины, мерцающее звёздное поле в созвездии МораЙ-Хег в аспекте Девы – одновременно красивой и обольстительной, но и опасно обманчивой. Не один мифический цикл рассказывал о глупых эльдарах, которые обрекли себя на гибель, доверившись её удивительному лику. Нос “Звёздного Клинка” повернулся к солнечной фигуре богини судьбы и золотистому свету, приветственно и признательно сверкавшему по краям портала.

Далёкие звёзды исчезли во тьме, показались янтарные глубины паутины, и Бьеланна вернула корабль под контроль капитана. Её захлестнула мгновенная боль потери, когда огромное сердце “Звёздного Клинка” отпустило её. Она боролась с желанием снова соединить душу с кораблём, а тот легко скользнул в паутину, путешествуя между безбрежными межзвёздными заливами без ужасных опасностей, с которыми сталкивался человеческий флот.

Бьеланна вернулась из царства духов в царство плоти, открыла глаза и позволила восстановиться весу физического тела.

Она сидела скрестив ноги в центре своих пустых покоев между двумя кроватками для новорождённых эльдар.

Они пустовали и всегда оставались пустыми.

И если она не сможет повернуть человеческий флот с ошибочного пути в неизвестное, то так и останутся пустыми. Навсегда.

Глоссарий:

Arcetri – Арцетри

Dome of Dreams Forgotten – Купол Забытых Мечтаний

Legio Serpentes – легио Серпентес

Palomar – Паломар

Uraniborg 1572 – Ураниборг-1572

Valette Manifold station – манифольдная станция Валетте

Микроконтент 09

Несмотря на все усилия прийти вовремя, Робаут и его экипаж остановились перед входом в офицерские казармы кадианцев на палубе Гамма спустя тридцать секунд после седьмого колокола. Той его половине, которая до мозга костей оставалась ультрамарской, претило подобное несоблюдение формальностей, но той, что принадлежала вольному торговцу, пришлось по вкусу такое бунтарство.

Впрочем, капитан понимал, что опоздание на полминуты не слишком тянуло на бунт.

Он пришёл с Эмилем, Адарой и технопровидцем Силквуд, которая воспользовалась возможностью провести время с солдатами Гвардии. Робаута не удивило её желание присоединиться, Каирн не понаслышке знала о боях на передовой, и уже сражалась вместе с кадианцами. Похоже, привычку общаться с кадровыми военными сложно сломать. Магос Павелька не сопровождала их, не продемонстрировав ни малейшего желания участвовать в бессмысленном социальном ритуале, когда после травмирующего варп-прыжка в инфомашинах выявили десятки критических сбоев.

Вход со стороны эспланады правого борта представлял собой на удивление изысканно отделанный дверной проём в каменной галерее, изготовленный из эмалированного чёрного дерева с золотым орнаментом и украшенный повторяющимися узорами символа Механикус. На уровне глаз размещалась матовая стальная табличка, на которой аккуратными резными буквами перечислялся проживающий здесь персонал. Робаут подозревал, что кадианцы предпочли бы что-то менее вычурное, но предположил, что подразделения Гвардии просто взяли то, что им предложили после высадки на корабль. На его взгляд они не слишком привыкли к подобной роскоши.

У входа их встретил лейтенант Фелспар, его сопровождали блестящие штыками широкогрудые штурмовики в громоздкой броне с тяжёлыми зарядными ранцами. Хотя они явно выполняли функцию почётного караула для гостей, было ясно видно, что они опасные люди, которые легко справятся с любой потенциальной угрозой.

– Добрый вечер, капитан Сюркуф. Полковник будет рад, что вы смогли прийти, – произнёс Фелспар.

– Да, извините, что мы добирались сюда дольше, чем ожидали. Оказывается эти маглевы не такие быстрые, как кажутся.

Взгляд Фелспара не оставил сомнений в том, что его владелец не расположен шутить, затем лейтенант сверился с инфопланшетом, который достал из-за спины.

– Эти люди ваша команда?

– Да, – подтвердил Робаут, представив Эмиля, Адару и Силквуд. Фелспар удостоверил их личности с помощью инфожезла, сравнив биометрию экипажа "Ренарда" с биологическими данными, зарегистрированными, когда они впервые ступили на палубу “Сперанцы”.

– Разумеется, вы должны сдать оружие, – сказал он.

– Мы не вооружены, – ответил Робаут.

– Позволю не согласиться.

Самоуверенный тон лейтенанта разозлил Робаута, и он собрался возразить, но Фелспар поднял жезл. По всей длине вспыхнула красная линия, указывая на наличие оружия.

– Извините, – произнёс Адара, вытаскивая нож-бабочку из кармана гимнастёрки. – Сила привычки.

– Разве я не говорил оставить оружие?

– Я уже давно не думаю о нём как об оружии, – смущённо пожал плечами Адара. – Не то чтобы я собирался им пырнуть кого-то.

– Не сомневаюсь, что лейтенант Фелспар просто счастлив услышать это. Теперь отдай его.

– Я получу его назад, не так ли? – спросил Адара, сложив нож и положив в протянутую руку Фелспара. – Мой папаша дал мне этот нож, он говорил, что когда-то он спас ему жизнь…

– Лейтенанта не волнует твоя биография, – перебила Силквуд, отпихнув Адару. – Скажи, ты хочешь махнуть своим жезлом передо мной, солдатик? По-моему, я могла утаить пару стволов, где-нибудь на теле. Я точно не помню, но лучше тебе удостовериться.

Фелспар покачал головой:

– В этом нет необходимости, мэм, – сказал он, глубоко покраснев.

Силквуд непристойно рассмеялась и направилась мимо Фелспара, остановившись, чтобы одарить каждого штурмовика оценивающим взглядом. Эмиль последовал за ней и Адара поспешил их догнать.

– Она всегда такая наглая? – спросил Фелспар.

– Поверь мне, это было спланировано, – ответил Робаут. – Да, и кстати, “Ренард” стоит на якоре у причала Джовус-Три, Девять, Ноль и чтобы добраться сюда требуется ровно пятнадцать минут.

– Не уверен, что понял, – сказал Фелспар.

– Это, чтобы ты знал, где проснёшься утром, – пояснил Робаут, дружески хлопнув лейтенанта по плечу. – Так на всякий случай.

Прежде чем адъютант успел ответить, капитан направился в офицерские покои, следуя на звуки разговоров, звона бокалов и бравурной военной музыки, напоминавшей величественный триумфальный марш.

Приёмная за входом оказалась просторным банкетным залом, который вполне пристойно смотрелся бы и во дворце дворянина улья. Представления Адептус Механикус о жилых помещениях для солдат явно отличались от представлений Департаменто Муниторум.

К Робауту подошёл бритоголовый сервитор в кремовой мантии, он выглядел не столь аугметированным, как полагалось таким кибернетическим существам. Его кожу покрывала белая пудра, а волосы были смазаны едким маслом и зачёсаны назад. Он нёс чеканный металлический поднос, на котором стояли бокалы с тонкими ножками, наполненные золотистой жидкостью, искрившейся маленькими пузырьками.

– Даммассина? – предложил сервитор.

– Не откажусь, – ответил Робаут, беря бокал.

Он сделал маленький глоток и оказался вознаграждён сладким травяным вкусом с привкусом миндаля.

Эмиль и остальные уже воспользовались гостеприимством сервитора и стояли у одной из стен зала, изучая хозяев и гостей. Примерно тридцать кадианских офицеров в новых мундирах и ботинках болтали с грубовато-добродушным настроением мужчин, которые безоговорочно доверяли друг другу. Среди военных прохаживались и несколько магосов Адептус Механикус, они выглядели явно смущёнными в непривычной для себя обстановке.

– Никаких признаков Котова, – пробормотал Робаут.

– Ты и в самом деле ожидал его здесь встретить? – спросил Эмиль.

– Не слишком, – ответил Робаут, высматривая знакомые лица.

Его взгляд остановился на полковнике Вене Андерсе, который непринуждённо беседовал с Линьей Тихон и её отцом.

Неподалёку стоял магос Блейлок и офицер с погонами службы снабжения что-то объяснял ему, оживлённо жестикулируя руками. Компания младших офицеров окружила огромную фигуру Кул Гилада, который из уважения к проходящему мероприятию снял броню и облачился в простой чёрно-белый стихарь поверх матового чёрного панциря. Даже без массивных пластин и армапласта Храмовник выглядел огромным и обладал сложением хроногладиатора, которого Робаут когда-то видел в бойцовских ямах отстойников Бакки.

– Как он сохранил оружие? – спросил Адара, кивая на массивную булаву с орлиными крыльями на плече реклюзиарха.

– Ты попытался бы забрать её у него? – поинтересовался Эмиль.

– Полагаю, что нет, – ответил молодой человек, взяв очередной напиток у проходящего сервитора.

Кул Гилад пришёл не один, справа от него стоял бородатый воин со строгим “вдовьим пиком” и линией кованных сервисных штифтов на лбу. Если Кул Гилад мог хотя бы отчасти скрывать неловкость от присутствия в социальной среде, то его товарищ не носил такой маски.

– Кто его суровый друг? – задал вопрос Эмиль.

– Сержант, – ответил Робаут. – Это видно по белому венку на наплечнике.

– Ты уверен?

– Да, хотя Чёрные Храмовники и потомки Рогала Дорна, но, похоже, что их знаки различия и тому подобное всё ещё многим обязаны Ультрадесанту.

Сержант резко посмотрел на него, но Робаут удивился бы, если бы он услышал только что сказанное. Хотя с другой стороны, кто на самом деле точно знал возможности генной структуры супра-спроектированных космических десантников?

Вен Андерс отвлёкся от разговора и осмотрелся вокруг, поймал взгляд Робаута и позвал их, дружелюбно махнув рукой. Робаут протиснулся сквозь толчею офицеров, добрался до полковника и пожал ему руку. Кожа командира кадианцев оказалась мозолистой и погрубевшей за десятилетия, проведённые в окопах и на бесчисленных полях битв. Покрытый медной чешуёй автоматон – заводной механизм в форме маленькой древесной ящерицы – цеплялся за его плечо, диафрагмированный глаз существа уставился на капитана с немой машинной неумолимостью.

Робаут представил команду, и полковник энергично пожал руку каждому с убедительной искренностью. Ящерица перебежала на другое плечо, её медные лапки щёлкали как спешившие часы.

– Рад познакомиться со всеми вами, – сказал Андерс. – Очень приятно, что вы смогли присоединиться к нам.

– Мы не пропускаем такие события, – ответил Робаут.

– Он прав, – добавил Эмиль. – Мы никогда не отказываемся от бесплатной еды.

– Бесплатной? – спросил магос Тихон, подавшись вперёд в мускусном облаке ароматного ладана. – Этот приём не бесплатный. Стоимость еды и даммассина будет удержана из ваших комиссионных и суммы ремонтных программ, о которых вы договорились с архимагосом.

Выражение лица Виталия Тихона было невозможно понять. Внешне оно выглядело как у живого существа, но эластичный подкожный пластек, введённый в увядшую плоть, делал его похожим на манекенщицу улья. Глаза магоса напоминали многогранные зелёные кусочки стекла, и казались не вполне органичными из-за несколько большего размера, а тонкую ножку бокала сжимало слишком много металлических пальцев.

– В самом деле? – сказал Эмиль. – На вкус эта штука очень дорогая.

– О, так и есть, господин Надер. Очень дорогая.

Робаут едва не рассмеялся над выражением изумления на лице Эмиля, пока тот искал сервитора, чтобы вернуть нетронутый бокал.

– Чёрт, жаль, что нас раньше не предупредили.

Робаут заметил озорной огонёк в изумрудной оптике Тихона и улыбнулся, а Линья Тихон успокаивающе положила руку на локоть Эмиля. От капитана не ускользнули блеск аугметики с медным ободом в ухе под прядью светлых волос и предательская зеркальность искусственных глаз. Тонкая работа и вживлённая с намерением сохранить человечность.

– Полагаю, мой отец шутит, господин Надер, – сказала Линья. – Не самая лучшая из его привычек, учитывая очень плохое чувство юмора.

– Шутит?

– Да, – радостно согласился Тихон. – Словесная конструкция, произнесённая вслух ради развлечения или смеха, или в виде истории с неожиданной концовкой или игра на ожидаемое слово.

– Я думал, что Механикус не шутят, – сказал Адара.

– Обычно, нет, – пояснила Линья, – потому что железа юмора – один из первых органов, которые хирургически удаляют после принесения клятвы Архимеда.

– Я не знал это. А вы, капитан?

– Нельзя же всю жизнь оставаться идиотом, парень, – ответила Силквуд, схватив его за ухо. – А теперь иди, принеси мне ещё выпивки и постарайся по пути не сделать что-нибудь монументально глупое.

Адара кивнул и направился искать другого сервитора, потирая затылок, где твёрдый металл руки Силквуд видимо ушиб его.

– Не беспокойтесь, – произнёс Робаут. – Мы не все такие наивные.

– Ах, все мы были молодыми и глупыми, капитан, – ответил Андерс.

– Сомневаюсь, что вы когда-то были таким же глупым, как Адара, полковник.

– Мой отец не согласился бы с вами, хотя очень приятно от вас это услышать.

Робаут поднял бокал и сказал. – Нас восхитили помещения, где вас разместили. Полагаю, вы не привыкли к такой роскоши.

– Многие могут подумать так, но то, что мы выходцы с Кадии не означает, что мы время от времени не наслаждаемся непродолжительным комфортом.

– Ни слова больше. Вы разрушите все мои иллюзии.

Робаут повернулся, чтобы приветствовать магоса и госпожу Тихон. – Вы хорошо устроились на борту корабля архимагоса Котова?

– Очень хорошо, капитан Сюркуф, – ответил Виталий. – Корабль – чудо, не так ли?

– Признаюсь, что пока мало что видел.

– Ах, а стоило бы, мой друг. Не каждый день позволяют исследовать столь невероятный корабль. Такому космическому путешественнику как вы следует ценить такую возможность. Буду весьма рад выступить в роли проводника, если вы решите узнать больше о его наследии. Собственно магистр двигателей магос Сайиксек как раз поведал мне о сложном устройстве приводных камер и…

Полковник Андерс вмешался, не дав Виталию продолжить:

– Капитан, госпожа Линья только что рассказала мне о мотивах, которые побудили её с отцом принять участие в этом путешествии. Захватывающе и гораздо интереснее, чем то, что я обычно слышу на подобных мероприятиях.

– И что же вы обычно слышите?

– Главным образом местных сановников, которые слишком боятся напавших на их мир, что бы это ни было, и способных только бормотать, как они благодарны за наше присутствие, или каких-нибудь солдафонов из местной обороны, которые боятся опозориться на фоне профессионалов. Неловко на самом деле.

– Капитан, пожалуй, я пойду, посмотрю, чтобы Адара не влез в неприятности, – сказал Эмиль, непринуждённо приветствуя полковника Андерса и Тихонов.

– Я с тобой, – добавила Силквуд, направляясь к магистру двигателей, о котором говорил магос Тихон. Возможно, Фелспару всё же повезёт избежать её внимания.

Робаут переключил внимание на Линью, которая с удовольствием сделала глоток даммассина.

– Так что привело вас в экспедицию Котова?

– То же самое, что и вас, капитан.

– Вы уверены? Потому что я согласился за неприлично большую сумму денег и бессрочный контракт на ремонт для моего торгового флота.

– С магосом без владений-кузниц за пределами красных песков Марса?

– Из нашего контракта не следует, что ремонт нужно проводить на одной из кузниц магоса Котова.

– Не сомневаюсь, но это похоже на надуманную причину, ваши налоговые отчёты показывают, что вы легко можете заплатить десятины, которые Механикус требуют для контракта на ремонт.

– Вы читали мои налоговые отчёты? Разве они не должны храниться в Администратуме?

– С момента заключения контракта с Адептус Механикус полный отчёт о вашей жизни находится в открытом доступе и может быть загружен любым магосом в любой момент. Разве вы не знали?

Робаут не знал и побледнел, а Вен Андерс и магос Тихон смеялись, пока он корчился, как рыба на крючке. От мысли, что каждый магос на борту “Сперанцы” может знать о нём всё, внизу живота сформировался комок страха.

– Будем надеяться, что вам нечего скрывать, капитан, – сказал Андерс.

– Нечего, я невинен, как младенец, – ответил Робаут, быстро вернув самообладание. Он опасался подобного поворота событий, но должен был признать, что наслаждался им. – Ну хорошо, госпожа Тихон. Почему же, по-вашему, я проделал весь этот путь и направляюсь в неизвестный космос за Шрам Ореола, если не из-за несомненной выгоды?

– Потому что вам скучно.

– Скучно? Жизнь вольного торговца едва ли можно назвать скучной.

– Для жителей не Ультрамара может быть и нет, но она слишком простая для вас, не так ли? Кроме налоговых отчётов я загрузила историю вашей службы: записи Иакской защитной ауксилии, послужной список Флота и торговые операции, когда вы вернулись в Имперское пространство после гибели “Наставника”.

– Откуда столь пристальный интерес к моей жизни?

– Потому я хочу знать репутацию человека, который ведёт моего отца и меня в область космоса, откуда мы можем не вернуться.

– Леди права, – сказал Андерс. – Думаю, мы все хотели бы знать это.

– Допустим, – согласился Робаут. – И что все ваши исследования сообщили вам, Линья? Я могу называть вас Линья?

– Можете, – разрешила магос, и капитан слегка расслабился. Какой бы ни была её цель, она не сумеет его разоблачить. – Они сообщили мне, что в жизни есть вещи и похуже, чем быть воспитанным на Ультрамаре, Робаут. Я могу называть вас Робаут?