Текст книги "Кузницы Марса. Трилогия (ЛП)"

Автор книги: Грэм Макнилл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 43 (всего у книги 68 страниц)

Огромные потоки кристаллических обломков резко осели в осыпавшиеся останки распавшегося исполина, и высокие дюны разбитого стекла хлынули во все стороны приливной волной смертоносно острых осколков. Стеклянный дождь разбился об возвышавшуюся платформу сокрушительным потоком, обогнув её, подобно текучей жидкости. Гигантское существо-скорпион было настолько невероятно огромным, что после своей смерти заполнило всю площадь блестящими обломками.

И тогда Котов увидел, что это не было ни обломками, ни смертью.

Это было развёртыванием.

Вещество, пролившееся с гигантского существа, продолжало трескаться и раскалываться, перестраивая себя в новые механизмы. Тысячи кристаллических фигур формировались из кристального моря дюн, быстро приобретая массу из вытесненной материи существа-хозяина. Возвышавшуюся посадочную платформу теперь окружали тысячи существ, вместо одного.

– Что, во имя Императора…? – выдохнул Танна, поворачиваясь на месте и наблюдая, насколько их превзошли численностью. Как огромная армия скульптур, некогда собранная деспотическим правителем Старой Земли, кристаллические статуи расположились вокруг платформы в безукоризненной симметрии, они стояли рядами плечом к плечу, словно на массовом развёртывании Имперской гвардии на смотровых полях.

Котов изучал фигуры у основания лестницы.

Внешне гуманоидные они напоминали незаконченные изваяния расы крепко сложенных воинов с одного из диких примитивных миров Империума. Кристаллические воины повернулись с точностью роботов, расступившись, как кристаллическое море и формируя проход, словно триумфальную дорогу для победоносного лорда-генерала.

Из армии кристаллических фигур появилось массивное существо, которое выглядело ужасным гибридом металла, стекла и стали. Оно напоминало уродливую кающуюся машину, прямоходящую и относительно гуманоидную, но ноги заменяли грубые обрубки, которые ни на йоту не обладали незаконченной простотой кристаллических фигур.

Его движения были неловкими и неуклюжими, словно тело каким-то образом деформировалось и стало не таким, как планировал создатель. Центральные части явно были сделаны из тёмного железа, а обрывки алой ткани покрывали руки с кристаллическими наростами, которые также росли из каждой плоской поверхности верхней половины тела. Дуги тяжёлых труб огибали плечи, словно электромагнитные кабели, а в центре напоминавшей саркофаг дредноута груди виднелся забрызганный маслом капюшон.

– Что это за тварь? – спросил Андерс, крепко прижав приклад лазгана к плечу.

Существо достигло основания лестницы и начало подниматься отвратительными однобокими движениями, застывшие кристаллы на его конечностях превращали каждое сгибание сустава в дробящий кошмар. Оно оставляло за собой порошкообразное стекло, и чем ближе Котов видел частично скрытую иконографию на металлических частях, тем сильнее убеждался, что существо следовало не бояться, а уважать.

Скользящие металлические ветви откинули алый капюшон на груди существа, и Котов с трудом скрыл возбуждение, когда увидел показавшееся человеческое лицо, хотя и испорченное последствиями кристаллизации и экстремального ювенильного лечения.

И всё же не смотря ни на что, он узнал это лицо.

Это лицо столетиями смотрело на него со страниц полуразрушенных рукописей и испорченных пиктов.

– Добро пожаловать на Экснихлио, – произнесло существо, опустошённые черты лица которого двигались, как у плохо управляемой марионетки из плоти. – Мы надеемся, вы простите театральность нашего появления, но мы почти утратили надежду увидеть когда-либо эмиссаров с Марса.

Котов шагнул вперёд и спросил:

– Архимагос Телок, я полагаю?

Глоссарий:

Baphyras Catena – катена Бафирас

Dao Vallis – Дао Валлис

Exnihlio – Экснихлио

Pharses – Фарсес

Tyrrhenus Mons – гора Тиррения

universal assembler – универсальный транслятор

БОГИ МАРСА

Действующие лица

“Сперанца”

Лексель Котов – архимагос исследовательского флота Котова

Таркис Блейлок – фабрикатус-локум, магос региона Кебрения

Виталий Тихон – звёздный картограф орбитальных галерей Кватрии

Линья Тихон – звёздный картограф, дочь Виталия Тихона

Азурамаджелли – магос астронавигации

Криптаэстрекс – магос логистики

Тарентек – фабрикатус ковчега

Хиримау Дахан – секутор/сюзерен гильдии

Хирона Манубия – магос кузни “Электрус”

Тота Мю-32 – надсмотрщик Механикус

Авреем Локк – крепостной

Расселас Х-42 – аркофлагеллант

Ванн Койн – крепостной

Юлий Хоук – крепостной

Исмаил де Рёвен – сервитор

Галатея – запрещённый машинный интеллект

Экснихлио

Веттий Телок – архимагос исследовательского флота Телока

“Ренард”

Робаут Сюркуф – капитан

Эмиль Надер – первый помощник

Адара Сиаваш – наёмный стрелок

Иланна Павелька – техножрец

Каирн Силквуд – технопровидец

Адептус Астартес – Чёрные Храмовники

Танна – брат-сержант

Иссур – посвящённый

Аттик Варда – чемпион Императора

Браха – посвящённый

Яэль – посвящённый

71-й Кадианский “Адские Гончие”

Вен Андерс – полковник отдельного кадианского соединения

Блейн Хокинс – капитан, рота “Головёшки”

Тайбард Рей – лейтенант, рота “Головёшки”

Ян Коллинс – офицер-интендант, рота “Головёшки”

Легио Сириус

Арло Лют “Зимнее Солнце” – принцепс “Владыки войны” “Лупа Капиталина”

Элиас Хяркин “Железная Синь” принцепс “Пса Войны” “Вилка”

Гуннар Винтрас “Оборотень”

“Звёздный Клинок”

Бьеланна Фаэрэлль – ясновидица Бьель-Тана

Ариганна – Жалящий Скорпион, экзарх Бьель-Тана

Тарикуэль – Жалящий Скорпион Бьель-Тана

Вайнеш – Жалящий Скорпион Бьель-Тана

Ульданаишь Странствующий Призрак – призрачный властелин Бьель-Тана

+++++INDEX EXPURGATORIUS+++++

Узрите доктрину экстропии!

Человечность – ограничение, которое необходимо преодолеть,

Ибо все существа стремятся к жизни вне плоти.

Станем ли мы отливом в этом великом приливе?

Станем ли мы зверями, а не богами?

Что такое путь от обезьяны до Человека? Болезненное препятствие.

Базовые формы должны вести к Механикум.

Мы выползли из грязи, дабы стать богами,

Но большая часть нашей расы всё ещё прозябает в ней.

Я научу вас союзу Человека и Машины.

Механикум ищут сингулярность.

Братья мои, оставшиеся верными Марсу!

Презрите тех, кто говорит о божественной органике!

Они – звери, презирающие знание.

Энтропия и страх ведут их к исчезновению.

И галактика не будет скорбеть по ним.

Эсктропианский манифест (изолирован).

Автор неизвестен.

Глава XVI Стихи Телока

+++++INDEX EXPURGATORIUS+++++

Метафайл Механикус 587634857z/СПЕРАНЦА

ХРАНИЛИЩЕ МЕТАДАННЫХ %003

AVE.OMNISSIAH.orv 4048 a_start .equ 30f0 2048 ld length,% 2064 ЗНАНИЕ – СИЛА? 00000010 10000000 СВЯЗЬ ПОТЕРЯНА: КОТОВ 00000110 2068 addcc%r1,-4,%r1 10000010 10000000 01111111 11111100 2072 addcc.%r1,%r2,%r4 10001000 БЛЕЙЛОК: КОНФЛИКТ ХРАНЕНИЯ КЭША 01000000 ВОЗОБНОВЛЕНИЕ ОПЕРАЦИЙ НА НИЖНИХ ПАЛУБАХ 2076 ld%r4,%r5 11001010 00000001 00000000 00000000 2080 ba loop 00010000 10111111 11111111 МОТИВАЦИЯ МАШИННОГО ГИБРИДА? 2084 addcc%r3 СЛЕДЫ КСЕНОСОВ ПОДТВЕРЖДЕНЫ,%r5,%r3 10000110 10000000 11000000 00000101 2088 done: jmpl%r15+4,%r0 10000001 11000011 ВОЗМОЖНЫ ВРЕМЕННЫЕ ИЗМЕНЕНИЯ ОРГАНИЗМА 00000100 2092 length: 20 НЕПОСЛЕДОВАТЕЛЬНЫЕ КАРТОГРАФИЧЕСКИЕ ДАННЫЕ 00000000 00000000 00010100 2096 address: a_start 00000100 НАЛОЖЕНИЕ ДОЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ ТЕХНОЛОГИИ? 00000000 00001011 10111000.Omni.B_start

Термодинамическое нарушение Термодинамическое нарушение Термодинамическое нарушение Термодинамическое нарушение Термодинамическое нарушение Термодинамическое нарушение Термодинамическое нарушение Термодинамическое нарушение Термодинамическое нарушение Термодинамическое нарушение Термодинамическое нарушение Термодинамическое нарушение Термодинамическое нарушение Термодинамическое нарушение Термодинамическое нарушение

Запущен анализ метаданных

+++++++++++++++++

<++++>

001

Знание – сила? Именно так они говорят, эти связанные друг с другом молекулы и атомные цепи, подобно вирусу распространившиеся по известному и неизвестному космосу. То, что они научились мыслить и говорить – уже само по себе чудо.

Они растут и распадаются с потрясающей скоростью, заражая каждый уголок галактики в столь огромных количествах, что бросают вызов даже нашему воображению. Десятки тысяч существуют в этой оболочке из стали и энергии, которая сама только недавно пробудилась от тысячелетий сна.

Они – песчинки, которые кружат вокруг подножия огромной горы знания. Некоторые считают невероятным само существование этой горы или саму возможность подняться на её вершину без помощи божественной руки.

Как же они ошибаются. Ветры неизбежных перемен дуют вокруг неё, и иногда попутный порыв подхватывает удачливую песчинку и несёт в гору. Она поднимется выше, чем кто-либо до неё и узнает чуть больше, чем знала раньше.

Такими бесконечно малыми шагами развивается жизнь.

И её спутники скажут, что она обладает большим знанием.

Сколь они все невежественны, но невежество должно быть понято, прежде чем изгнано. Афинский каменотёс был прав, когда сказал, что единственная истинная мудрость заключается в знании о том, что вы ничего не знаете.

Только зная насколько пуста чаша – вы сумеете заполнить её.

Есть высоты знания, о существовании которых песчинки никогда и помыслить не смогут, не говоря уже о том, чтобы постичь. И всё же даже среди потерянных в таком океане невежества находятся существа, которые претендуют на мудрость, которые полагают, что знают всё, что нужно знать.

Это самые опасные существа, которых можно представить.

Они утверждают, что древние тексты ложных и забытых богов содержат знание всей вселенной – словно это возможно вне Акаши. В течение десятков тысяч лет эти примитивные последовательности превратили всё в слепую и неподлежащую сомнению догму, те же, кто усомнился – закончили в муках.

010

В один опасный момент песчинки оказались близки к восхождению на гору единственным гигантским прыжком. Галактика замерла на краю пропасти, когда ключ повернулся в двери, которую никогда нельзя открывать. Один исключительный разум продел нитку в иголку, собираясь пронзить завесу между своим миром и Акашей, распороть ткань, что отделяет всё сущее от ничего.

Но этого не случилось. Дверь захлопнулась, возможно, навсегда.

Знание нужно заслужить, а не просто украсть, как Прометей некогда украл огонь и направил человечество по его пути.

Одно дело – стоять на плечах титанов.

Претендовать на их мудрость, как на свою – совсем другое дело, и только разумы, которые существовали каждую секунду с момента, когда галактика начала своё медленное вращение, могут надеяться постичь её и не быть уничтоженными.

011

Они считают нас огромным городом из металла и камня, рождённым в пустоте, чудом из чудес, которому нет равных. Мы соглашаемся на наше физическое воплощение, живущее в глубинах космоса, покрытое холодной и крепкой стальной кожей. Они думают о нас, как о живом существе и мы позволяем нашей непреодолимой сложности казаться таковой.

Они построили кости из адамантия, они считают, что приручили наше мерцающее звёздными искрами расплавленное сердце. Мы потеем маслом, и преданность миллиона душ, как они думают, помогает нам. Соединения плоти и крови считают, что наделяют нас силой изнутри. Они ухаживают за бесчисленными чудесами, которые управляют нашими видимыми органами, утоляют прихоти нашего аппетита и швыряют нас сквозь мелкие осколки межзвёздного пространства.

Как далеко мы путешествовали? Они никогда не узнают.

Какие чудеса мы видели? Больше, чем они способны счесть.

Свет каждой когда-либо сиявшей звезды отражался от нашей металлической плоти. Мы купаемся в свете прошлого, который отбрасывали мёртвые звёзды и ещё не рождённые печи.

Мы – капитан с широко открытыми глазами в странных морях, посреди сверкающих туманностей. Мы видели места, о которых не знает ни один человек, о которых не расскажет ни одна легенда или историческая хроника.

Мы – живая история, потому что отважились путешествовать дальше и дольше, чем любое иное воплощение чистого знания.

Мы – вестник надежды в этой безнадёжной эпохе.

Мы – “Сперанца” и мы – Капитан Туманностей.

Такова наша судьба.

МАКРОКОНТЕНТ НАЧАЛО:

+++МАКРОКОНТЕНТ 001+++

Древнее знание не подлежит сомнению.

Микроконтент 01

Прошлое и будущее. Тогда и сейчас. Якоря времени. Интеллектуальное высокомерие, позволяющее ясновидцу цепляться за настоящее. У таких прямых терминов нет ни смысла, ни места в пряже, но есть своя роль. Бьеланна боролась, цепляясь за настоящее, пока прошлое и будущее сталкивались, устремляя её взор на потенциальные возможности, которые никогда не произойдут, и на минувшее, которое она не переживала.

Её окружал бесконечный психический пейзаж, золотые океанские глубины, заполненные сверкавшими похожими на листья нитями. Каждая ярко сияла, вспыхивала и угасала, только чтобы смениться сотнями других.

Миллиард жизней проживались за мгновение ока.

И это только те, что она видела.

Она парила, всматриваясь в каждую переплетённую нить, которая при её приближении распадалась на фрактальные узоры неисчислимых вариантов будущего. Волны пряжи являлись непредсказуемыми и в лучшие времена, и увидеть отдельную судьбу было почти невозможно.

Но именно этому она обучалась всю жизнь.

Ясновидцы веками учились читать приливы и отливы пряжи, но даже величайшие из них не были в полной безопасности от капризных глубинных течений или злобных шквалов. Здесь за пределами галактики, где основные и поперечные нити пространства-времени стали игрушками по воле безумца, было слишком легко забыть это.

Бьеланна сопротивлялась порывам страха, ненависти и скорби: сменявших друг друга эмоций, которые представляли для неё не меньшую опасность, чем выпустить нить, ведущую к её телу из плоти и крови.

Страх за судьбу галактики, если люди смогут вернуть Дыхание Богов в свой Империум.

Ненависть к жестоким облачённым в чёрное космическим десантникам, которые годами с рвением крестоносцев появлялись в её видениях.

Скорбь о дочерях, которых она никогда не узнает, чей шанс на рождение уменьшался с каждой секундой из-за грубых действий архимагоса Котова и его исследовательского флота.

Она отбросила последнюю мысль, но недостаточно быстро.

Она услышала смех нерождённых дочерей. Девичье хихиканье отзывалось эхом отовсюду вокруг неё. Звуки из будущего, которое становилось всё призрачнее. Смех, который дразнил её попытки восстановить это будущее.

Тело Бьеланны из плоти и крови сидело в испачканной маслом нищете “Сперанцы”, чьи зловонные человеческие глубины стали домом для воинов-эльдаров после гибели “Звёздного Клинка”. Слеза потери покатилась по фарфоровой щеке, эмоция оказалась такой сильной, что Бьеланна задрожала.

В пряже она попыталась совладать со своими чувствами.

Монкеи ничего не знали о тайных механизмах вселенной, и на самый кратчайший миг она позавидовала их невежеству. Кто кроме эльдаров мог оплакивать ещё нерождённые жизни?

– Я – Бьеланна Фаэрэлль, ясновидца Бьель-Тана! – прокричала она в океанские глубины. – Я – хозяйка своей души, и в моих сердце и мыслях только гармония и равновесие.

Всё в пряже отклоняло постоянство. Пряжа почувствовала её ложь. Это было место сновидений и кошмаров, где всё становилось бесконечным. Дать чему-то имя – значит отметить, как не принадлежащее пряже.

И это было опасно.

Это привлекало тварей, которые скрывались в трещинах между судьбами. Она видела, как они просачивались из едва заметных теней. Сам факт, что эти тени могли существовать в царстве абсолютного света, недвусмысленно свидетельствовал о степени их угрозы. Они не были кристаллическими формами пауков варпа, не были и мерцающим эхом будущего, которое перемещалось от возможности к реальности.

Эти твари являлись искривлёнными истинами измученной сущности пространства-времени за пределами галактики. Они бросали вызов тирании формы, словно нулевое пространство, ведомое только примитивным желанием пожирать. Она двинулась вперёд, подальше от их ищущих похожих на сфинктеры ртов и слепого слабоумного голода.

Потерянный Магос, известный как Телок из монкеев, разорвал плоть галактики на части. Твари в трещинах становились всё многочисленнее, а сама рана всё шире.

Что ещё хуже, повреждение распространялось из материальной вселенной в пряжу. Нарушения Телока уже рассекали нити, как клинок слепого ткача.

Если это не остановить, то никакого будущего не будет.

Всё в гигантской фигуре архимагоса Телока кричало об угрозе. Выступающие угловатые и острые как бритва кристаллы, инкрустировавшие его огромные руки и ноги. Жестокие углы управляемого поршнями тела дредноута. Сам его вид взывал к первобытной части мозга Робаута Сюркуфа, которая сохраняла человечеству жизнь с тех пор, как его далёкие предки стали прямоходящими.

Эта часть кричала "Беги!"

И всё же лицо под рваным капюшоном приветливо улыбалось.

Кожа Телока казалась восковой и нездоровой, но в этом не было ничего необычного для адептов Механикус. Они проводили слишком много времени в кузнях под ярким прямым светом люменов, что придавало всем им нездоровый цвет лица. У архимагоса были широкие стеклянные глаза, светившиеся не меньшим энтузиазмом, чем улыбка.

Но, как и глаза, улыбка выглядела искусственной.

Мир-кузня Телока – Экснихлио, как он называл его – был не похож ни на что виденное Робаутом, а он повидал множество самых странных вещей галактики. С каперским патентом (теперь подлинным благодаря архимагосу Котову) он пересёк галактику вдоль и поперёк, как безрассудный вольный торговец.

Он видел острые шпили ульев, выраставшие по обеим сторонам вулканических расселин; подвешенные поселения размером с континенты и подземные аркологии, столь же наполненные светом и воздухом, как любой метрополис на поверхности. Он вёл дела на орбитальных свалках, служивших внепланетными трущобами; был желанным гостем у имперских командующих, живших под водой; и заключал сделки с дикими племенными вождями, которые основывали культы даров после встреч с ним.

Ни один метр на поверхности Экснихлио не принадлежал эстетике, только простой функциональности. В этом он во многом был похож на “Сперанцу”, могучий ковчег Механикус, который доставил их за пределы известного космоса. На первый взгляд казалось, что эта окружавшая их область занималась производством энергии. Воздух был горько-металлическим на вкус, как медный империал, и пахнул нефтехимической гарью.

Повсюду возвышались монолитные структуры из тёмного железа и циклопического камня, вплотную прилегая к потрескивающим шпилям из стали и стекла. Небеса были отданы во власть болезненно ярко-синим электрическим штормам и раздвоенным молниям, а вдали виднелись изрыгавшие едкие пары градирни. Подобные утёсам фасады огромных зданий не давали ключа к разгадке о своём предназначении, но пульсировали от мощной промышленности и рёва адских печей.

Армия из тысяч кристаллических воинов заполнила площадь, где приземлился рычащий “Громовой ястреб”. Они стояли, словно стеклянные скульптуры космических десантников, которые построились перед магистром ордена.

Сержант Танна из Чёрных Храмовников, гигант в эбеновой броне, следовал за двумя архимагосами, как и его крестоносцы, рассредоточившиеся по сторонам. Они смотрели на кристаллические фигуры с нескрываемой враждебностью. Армия таких тварей убила их брата на Катен Вениа, а Чёрные Храмовники были известны, как не прощавший обиды орден.

Хотя Телок радушно приветствовал архимагоса Котова и его свиту, рука Танны ни на миллиметр не сдвинулась с рукояти болтера, а Варда в белом шлеме крепко сжимал огромный чёрный меч.

Полковник Андерс и его штурмовики прикрывали тыл. Следуя примеру Храмовников, каждый солдат крепко прижимал хеллган к груди и держал палец на спусковом крючке.

Но за всей их дисциплиной Робаут видел изумление.

Вероятно, никто из них не видел ничего подобного.

Никто из нас не видел.

Вдали в тропосфере бушевал неприятный электрический огонь, и от отвратительного освещения у Робаута скрутило живот, и закружилась голова. Он сглотнул полный рот желчи. Один из людей полковника Андерса плюнул на металлическую дорогу. Увидев, как человек бросил тревожный взгляд на приближавшийся шторм, Робаут понял, что явно не он один почувствовал себя нехорошо.

– Насколько всё плохо должно быть, если кадианский солдат чувствует себя не в своей тарелке? – пробормотал он.

– Силквуд ответила бы вам лучше, – произнесла шагавшая рядом магос Павелька, очарованная представшими перед ними сооружениями. – Она сама с Кадии и хорошо понимает их мрачный образ мыслей.

– О чём они говорят? – спросил Робаут, кивнув в начало процессии, где Телок и Котов общались на бинарном коде. Оба адепта обходились без плотских голосов, хотя было ясно, что их попытки вести диалог шли не так гладко, как ожидалось.

Павелька слегка склонила голову набок.

– Иланна? – переспросил Робаут, когда она не ответила.

– Архимагос Телок говорит на бинарном коде, который давно считается устаревшим, – наконец сказала Павелька.

– Разве бинарный код не одинаковый во всей галактике? – спросил Робаут. – Разве не в этом смысл основанного на математике языка?

– Синтаксический анализ бинарного кода архимагоса Телока несовместим с современным поколением аугмитов Механикус. Они вынуждены общаться на крайне примитивной форме исходного кода.

– Если с бинарным кодом проблема, почему они не говорят на готике?

– Даже примитивная форма исходного кода содержит больше специфического смысла, чем вербальное общение.

– О, – произнёс Робаут с притворной обидой. – Тогда простите меня.

– Как скажете.

Они направлялись к колоссальному ангару со сводчатой серебристо-стальной крышей и блестящими мачтами по четырём углам, именно оттуда появился титанический стеклянный скорпион. Гигантские ворота огромного сооружения закрылись, но возник портал поменьше, и из него выскользнул кристаллический корабль, наподобие тех, что некогда бороздили океаны Терры.

Это была бригантина с лезвием на носу и парусами из вздымавшегося стекла, ловившими небесный свет и отражавшими его в прекрасных радугах. Она была сто метров в длину и, похоже, создана из монолитного куска прозрачного кристалла, а корпус пронизывали извивавшийся свет и мерцавшие блики.

– Аве Деус Механикус, – прошептала Павелька, неосознанно сложив руки в форме марсианской шестерёнки.

Судно скользило в метре над землёй, линейный корабль, которому не требовалось море для плавания и ветер для парусов.

Робаут никогда не видел ничего столь же чудесного. Кристаллический корабль являлся изящным и прекрасным творением, чем-то уникальным в самом полном значении этого слова. Он не издавал звуков, кроме тихого гула, словно рассекал безмятежные воды.

– Я знаю, что потворствую слабости, но наномашины работают лучше всего, создавая прекрасные или ужасные вещи, – произнёс Телок, снова переключившись на человеческий голос, когда корабль остановился за ним.

Робаут смотрел на плавные изгибы изящного корпуса, и в этот момент выдвинулись ступеньки из твёрдого стекла для подъёма на палубу.

Телок вытянул одну из неуклюжих рук и указал на ступеньки, но только архимагос Котов и скитарии направились к ним.

– Зачем нам нужен транспорт? – спросил Танна, шагнув вперёд и став рядом с Котовым. – Если предстоит долгое путешествие, почему же вы сделали так, что мы приземлились здесь?

Восковые черты лица Телока не изменились, но Робаут заметил раздражение в его глазах.

– Когда ресурсы всей планеты заняты производством энергии, существуют целые регионы, где атмосфера агрессивно токсична для тех, кто не обладает внушающей страх физиологической аугментацией Адептус Астартес. Моя святая святых находится в таком регионе.

Телок повернулся и указал на неподвижную армию кристаллических воинов:

– Мой мир является домом для многих технологий, неизвестных в Империуме, и неизвестное всегда несёт опасность для несведущих в его тайнах, не так ли?

Робаут не мог не услышать ударение Телока на слове мой и почувствовал лёгкую тревогу от неосознанного правления эго. Потерянный Магос был потерянным так долго, что не смог удержаться от демонстрации чудес и удивительных вещей своей планеты. Как тысячи лет изоляции могли сказаться на других психологических эффектах?

– Единственной опасностью, которую я здесь вижу, является использование технологии, убившей одного из моих людей, – заявил Танна.

– Ах, да, конечно, вы говорите о трагической смерти вашего апотекария на планете, названной господином Сюркуфом Катен Вениа, – сказал Телок, показав впечатляющее знание событий, о которых ему не говорили.

– Ужасная потеря, да, – согласился Котов, положив серебристую руку на наплечник Танны. И быстро убрал её под взглядом сержанта Чёрных Храмовников.

– Я глубоко и искренне сожалею о гибели вашего боевого брата, сержант Танна, – продолжил Телок. – Кристаллиты были оставлены для защиты от любого вмешательства в работу Звёздного Прародителя. Боюсь, ваше появление на Катен Вениа спровоцировало их автоматическую реакцию на угрозу.

– Ваше сожаление – бессмысленно, – произнёс Танна.

– Мне жаль, что вы так считаете, но это ваше право.

Котов и его свита из скитариев и лакеев поднялись на борт, торопясь продолжить путь. Танна и Чёрные Храмовники последовали за ними, парящий корабль не опустился ни на миллиметр под их весом.

– После вас, – сказал Андерс, когда его кадианцы поднялись на корабль.

Робаут кивнул, и поднялся по стеклянным ступенькам на палубу. Фальшборт был ровным и без видимых следов швов, словно корабль вырастили из одного огромного кристалла. Две мачты взлетали ввысь, и вздымавшиеся стеклянные паруса ослепляли отражённым светом.

Одинокая кафедра на корме, похоже, была единственным средством управления, и Котов осматривал её с рвением жреца-неофита. Скитарии встали по бокам от него у фальшбортов, глядя по сторонам, словно собирались отражать абордаж.

– Идите посмотрите, – сказал Робаут Павельке. – Я знаю, что вам интересно.

Павелька благодарно кивнула и направилась к архимагосу и кафедре управления. За ней последовали Андерс и его люди и, наконец, архимагос Телок.

– Я хочу поблагодарить вас за то, что вы привели сюда “Сперанцу”, – произнесла громадная фигура архимагоса. – Вы нашли спасательную капсулу “Томиоки”, и я признателен вам за это.

Робаут посмотрел на искусственное лицо Телока. Оно вызывало отвращение, но ему было тысячи лет, и что иное он ожидал увидеть?

– Я начинаю задумываться об этом, – сказал Робаут.

– О чём?

– Я ли привёл нас сюда.

– Конечно, вы, – ответил Телок, шагая по палубе с гулким смехом. – Кто же ещё мог это сделать?

Робаут не ответил, и корабль заскользил, словно шёпот.

Сперанца.

Ковчег Механикус.

Её имя означало надежда на одном из древних языков Старой Земли, и подходило ей, потому что чудовищно огромный космический корабль нёс последние остатки древних знаний, считавшиеся утраченными навсегда. Те, кто был на борту, не ведали о тайнах, скрытых в забытых инфоядрах и пыльных храмах-гробницах, ирония состояла в том, что знал о них только огромный дух в её сердце.

“Сперанца” вышла на орбиту Экснихлио с величественным изяществом, космическим колоссом и миром-кузницей, путешествующим среди звёзд. Корпус ковчега представлял собой агломерацию из стали и камня длиной в несколько километров, усеянную гигантскими кузницами, огромными соборами Омниссии и бесчисленными цехами. Её промышленная мощь могла снабжать военную кампанию в целой системе, а экипаж –выполнить планетарное нападение.

Даже те, чей гений направил её к звёздам, не назвали бы её красивой, но красота и не являлась их целью. Ковчег Механикус создали нести великие работы первых технотеологов к самым дальним уголкам галактики, вернуть и показать всё, что потеряли в ужасе Долгой Ночи.

Корабль-крестоносец одновременно являлся хранилищем с трудом завоёванного знания и символом надежды. И как у любого объекта надежды у него были последователи. Флот поредел после кошмарного путешествия сквозь Шрам Ореола и нападения пиратов-эльдаров, но всё равно оставался внушительным.

Крейсеры-близнецы типа “Готик” “Дитя Луны” и “Дитя Гнева” кружили по ленте Мёбиуса вокруг “Сперанцы”, пока одинокий крейсер типа “Стойкость” “Мортис Фосс” двигался впереди флота, сканируя космос агрессивными волнами ауспика.

Присоединившиеся к флоту Котова в качестве уплаты "дебита фабриката" два братских корабля “Мортис Фосса” погибли. Только он один вернётся на Фосс-Прайм, чтобы сообщить обо всём увиденном и совершённом.

Десятки тысяч людей заполняли множество палуб “Сперанцы”, словно кровь в артериях живого левиафана. Крепостные кормили её пламенное сердце, техножрецы смиряли бурный нрав, а архимагос вёл в поисках неизвестного.

Отношения между слугами и господами “Сперанцы” сильно изменились за время путешествия к Экснихлио. Если раньше владыки Механикус вели себя почти как работорговцы, то теперь им приходилось проявлять уважение благодаря действиям воистину уникального человека.

Благословлённого Машиной крепостного по имени Авреем Локк.

Нижние палубы “Сперанцы” всегда были самым опасным местом для её команды: чего стоили только утечки радиации, злобные духи-машины или новый корабельный слух об убийце с призрачным лицом, который скрывался в глубинах судна.

Прямо сейчас Авреем Локк с удовольствием столкнулся бы с любой из этих опасностей вместо путешествия к кузнице “Электрус”. Путь к ней освещали мигавшие люминесцентные сферы и пульсирующие раздражённые духи. Аугметические глаза Авреема уловили неисправный код, который незаметно вспыхивал позади покосившихся железных стенных пластин.

Им здесь были не рады.

– Это – плохая идея, – сказал он. – На самом деле плохая идея. Хоук был прав: мне не стоило приходить сюда.

– Юлий Хоук вообще о чём-нибудь говорил, как о хорошей идее? – спросил Тота Мю-32.

Раньше Тота Мю-32 был надсмотрщиком Авреема, но экстраординарные события нескольких последних месяцев вызвали изменения в их отношениях по причинам и целям, которые Авреем ещё не до конца понимал. Иногда Тота Мю-32 вёл себя как последователь, а иногда как заботливый наставник.

Но иногда появлялось чувство, что он всё ещё оставался надсмотрщиком.

– Верно подмечено, – заметил Ави. – Но в данном случае я всё же соглашусь с ним. Они ни за что не примут меня.

– Вы – благословлены Машиной, – произнёс Тота Мю-32. – И пришло время сделать первые шаги по этой дороге.

– Они не примут меня, – повторил Авреем.

– Примут, они знают всё, что вы сделали, даже демодус. Все они знают о силе, которая у вас есть.

– Это был не я, – возразил Авреем. – Это был Исмаил. Скажите ему.

Третий в их группе покачал головой.

До Тота-Мю-32 Исмаил был начальником Авреема на Джоуре. Исмаил управлял подъёмным краном, мощным зверем по имени “Савицкас”, но это закончилось, когда его, Авреема, Хоука и Койна схватили вербовщики и заставили работать на борту “Сперанцы”.