Текст книги "Где деревья достают до звезд"

Автор книги: Гленди Вандера

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 18 страниц)

– Да. И я уже проверила котят. Ее там нет.

– Ну да, второй раз она не будет прятаться в одном и том же месте. Слишком сообразительна. Погоди, я сейчас оденусь и встречу тебя у двери.

Джо прошла обратно и села на ступеньки крыльца. Через пару минут дверь открылась, и появился Гейб в наспех натянутой задом наперед футболке и рабочих джинсах. В руке он держал мощный фонарь.

– Извини, что снова разбудила тебя, – неловко сказала Джо.

– Теперь ты сама видишь, что ситуация вышла из-под контроля.

– Да, ты прав. Надеюсь, я не потревожила твою маму?

– Нет. – Он пошел к амбару, и Джо в молчании последовала за ним.

Они проверили сарай для инструментов, затем хлев. Гейб даже заглянул в курятник, подняв птиц с насестов и вызвав взрыв недовольного кудахтанья. Заперев дверь в курятник, он беспомощно огляделся по сторонам.

– Может быть, она в этот раз убежала совсем? – предположила Джо. – Она за весь день мне ни слова не сказала.

– Она знает, что терпение у нас кончилось.

– Думаешь, не вернется больше?

– Вряд ли. Скорее, продолжит свои игры.

– Не забывай, она просто испуганная маленькая девочка!

– Ага, как же. – Гейб вдруг резко повернулся и большими шагами направился прочь.

– Ты куда? – спросила Джо, почти бегом нагоняя его.

– Хочу проверить одно место – домик на дереве.

Заинтригованная, Джо последовала за ним. Через сотню метров луч фонарика высветил серую от времени деревянную дощечку, на которой корявым детским почерком было выведено: «Владения Гейба». Ниже виднелась полустертая надпись: «Вход запрещен!» Гейб направил луч фонаря на огромный старый дуб, на котором был устроен необыкновенный домик. Он располагался довольно высоко, метрах в десяти над землей. Четыре толстых бревна составляли углы стен, а к проему, где был вход, вела изящная спиральная лестница, перилами которой служили извилистые ветки дерева.

– Ничего себе! – не удержавшись, восхищенно воскликнула Джо. – В жизни не видала такой красоты!

– О, я все детство провел в этом домике. Мы с отцом построили его, когда мне было лет семь. Видишь, специально использовали бревна, чтобы не повредить дереву. – Он направился к лестнице, опоясывающей дуб, и ткнул носком сандалии в нижнюю ступеньку. – Все еще крепкая, не подгнила, смотри!

– Урса знает об этом домике?

– Конечно! Ей очень нравится лазать туда. Собственно, там она и пряталась от моей мамы, когда я уезжал продавать яйца.

– Удивительно, что она не просилась поехать с тобой.

– Конечно, просилась!

– А почему ты ее не брал?

Гейб повернулся к Джо:

– Ты когда-нибудь думаешь головой?

– Ты о чем?

– Представь себе, я боялся брать ее с собой на дорогу! Вдруг тот, от кого девочка сбежала, проедет мимо и увидит ее? Тогда мне пришлось бы позволить ему забрать Урсу, и я мучился бы до конца дней.

– М-м-м, ну да, в этом есть смысл.

– Вот именно! Но ты-то с ним не дружишь. Со смыслом.

Слышать это было обидно, но у Джо не осталось сил придумывать колкий ответ.

– Как я могу дружить со смыслом, если я околдована инопланетянкой? – жалобно спросила она.

Гейб возмущенно открыл рот, но, увидев ее лицо, смягчился.

– Ты не поверишь, – продолжала Джо, – но до встречи с нашей звездной девочкой я была самым разумным человеком на земле. Рассудочным, до противного педантичным.

– Я тебя понимаю, – неохотно отозвался Гейб. – Меня тоже постоянно атакуют даже не волны, а настоящие цунами из кварков. С тех пор, как появилась Урса. – Он протянул руку: – Ладно, лезь первая. Я пойду сзади, подстрахую тебя.

Джо не нуждалась в помощи, но, расценив жест Гейба как шаг к примирению, ухватилась за теплую ладонь. Она полезла вверх по лестнице и снова почувствовала его руки – теперь у себя на талии. Гейб легонько страховал ее, направляя вверх. Что это: обычная вежливость хорошо воспитанного человека или ему так же хочется прикоснуться к ней, как и ей к нему? Судя по собранным ею ранее оперативным данным, скорее первое, чем второе, решила Джо.

Перила были прочными, но ступеньки немного шатались, поднимаясь на опасную высоту, и последние несколько метров Джо преодолела с некоторой дрожью. Наконец она добралась до верха и шагнула на площадку перед домиком. Большой дубовый сук разделял внутреннее пространство на две части. Справа между стеной и стволом дерева был подвешен небольшой гамак, а слева стояли маленький стол, сделанный из деревянного ящика, и такая же табуретка. Сверху открывался вид на дорожку, по которой они пришли, а в другую сторону – на лес и живописный овраг. Джо посветила фонариком вниз, представляя себе Гейба в детстве – повелителя этого сказочного королевства.

– Как странно! – раздался его голос у нее за спиной.

Джо обернулась. Фонарь Гейба осветил поверхность стола: два карандаша, раскрытую книгу сказок и несколько листов белой бумаги, прижатых небольшими камешками с кварцевыми вкраплениями. Тысячи крошечных кристаллов отражали свет фонаря. Урса обожала собирать такие камни.

Джо вгляделась в рисунки на столе: карикатурное изображение скачущей лягушки, вполне натуралистичный портрет новорожденного котенка и еще один рисунок, который Гейб вытащил из-под двух первых. На нем была изображена прямоугольная могила, закрашенная черным карандашом. Над ней возвышался белый крест. А рядом Урса вывела «Я люблю тебя!» и «Прости!».

– Ой, смотри, в могиле лежит человек, – пробормотала Джо.

– Вижу. – Гейб поднес листок ближе к глазам.

Урса нарисовала лежащую на спине женщину с закрытыми глазами и волосами до плеч, а затем закрасила ее черным карандашом.

– Господи Иисусе, – выдохнул Гейб. – Ты думаешь то же, что и я?

– Кто-то близкий умер, и она осталась на свете одна.

Он кивнул. Джо взяла из его рук рисунок:

– А почему она написала: «Прости!»?

– Не представляю себе… Даже мурашки побежали, – признался Гейб.

– Только не говори мне, что эта малышка убила свою мать.

– Откуда нам знать, что случилось? Вот поэтому тебе и следовало сразу же отвезти ее в полицию.

Джо положила рисунок на стол:

– Знаешь, мне надоел твой менторский тон. Ты ведь сам предложил оставить ее – «повременить, пока она доверится нам и расскажет правду». Забыл?

– Ну вот, ты снова в своем репертуаре.

– В каком еще репертуаре?

– А в таком: вместо того, чтобы решать проблему Урсы, нападаешь на меня.

– Да ты и сам избегаешь решения проблемы не меньше моего, – огрызнулась Джо. – Взял и выбросил нас за порог, как двух подзаборных кошек, с которыми тебе надоело возиться. Впрочем, к кошкам ты относишься гораздо лучше.

Он возмущенно схватил ее за руку:

– Это гадко – так говорить! Гадко!

– Гадко так поступать!

– А что мне было делать?! Мы с тобой и так уже в самой настоящей… заднице, если хочешь знать. Да, именно так! Ты что, вообще ничего не понимаешь, Джо? Нас же арестуют за похищение ребенка! Мы сядем в тюрьму. Ты этого хочешь?

Джо не сводила с него глаз.

– Ты же не потому бросил нас, правда?

Он не смог выдержать ее взгляд и отвел глаза, и его смущение сказало ей гораздо больше, чем любые слова. Увидев, что Джо все поняла, он повернулся, собираясь спуститься с дерева.

Джо импульсивно схватила его за руку:

– Не надо!

Гейб взглянул на нее, пытаясь сохранить равнодушное выражение лица:

– Что не надо?

– Не надо так делать. Не закрывайся от меня створками, как моллюск в раковине. Мы должны поговорить о том, что между нами происходит.

Деланное равнодушие на лице парня сменилось испугом. По крайней мере, он понимает, к чему она клонит, решила Джо.

– Разве мы не можем быть честны друг с другом?

Гейб отшатнулся, вырвав руку:

– Я был с тобой честен: я псих. У меня не все в порядке с головой, ты сама видела.

– Никакой ты не псих!

– Неужели? – Он скрестил руки на груди. – В свои двадцать пять лет я вообще ни разу не был с женщиной, поняла? Вот какой я псих.

– Очень умно придумано, – бросила Джо.

Гейб с изумлением взглянул на нее.

– Я говорю, хорошо придумал, – повторила Джо. – Ты напоминаешь мне Урсу. Возводишь стены со всех сторон вокруг своего неприступного замка! Никого не пускаешь, даже тех, кто сражается на твоей стороне.

– Что за дурацкая аналогия?

– Я тебя вижу насквозь. Конечно, ты надеялся шокировать меня своим признанием: как же так, ему двадцать пять, а он ни разу не спал с женщиной! Ты просто хочешь меня оттолкнуть. И точно так же козыряешь своей болезнью – лишь бы я не подходила слишком близко!

Плечи у Гейба напряглись, и он невольно покосился в сторону лестницы.

– Что, снова готов сбежать? Может быть, хоть раз не станешь мчаться прочь от проблемы сломя голову?

– Нам надо найти Урсу, – пробормотал Гейб.

– Это все, что ты можешь сказать?

– А чего ты от меня ждешь?

Джо снова посмотрела на рисунок Урсы. В темном прямоугольнике закрашенной могилы вместо мертвой женщины она увидела ящик с пеплом матери, который ей выдали в крематории. Она выполнила последнее мамино желание – развеяла ее пепел над белыми гребнями волн озера Мичиган, – но не смогла расстаться с ящичком, устланным остатками бледного пепла, хранившего молекулы маминого тела. Она и сейчас держала его дома, в тумбочке около кровати. А внутри у нее с тех пор поселилась пустота – там, где когда-то жила материнская любовь, где обитала ее собственная женская сущность.

Гейб тоже пристально разглядывал рисунок.

– Пойми, я же боюсь не меньше твоего, – тихо сказала Джо.

Гейб поднял на нее взгляд.

– Помнишь, ты говорил о коллективных человеческих страстях, которые обрушиваются на душу? И о том, как сложно их выдерживать? Может, ты имел в виду, что просто боишься обжечься, если подпустишь кого-то поближе?

Он молчал. Впрочем, что он мог сказать, если ни разу никого к себе не подпускал?

– Когда ты говорил, что не был с женщиной, это включало поцелуи? – спросила Джо.

– Я не знал, как вести себя с девочками в школе. Мне поставили диагноз: социальное тревожное расстройство.

– То есть ты никогда не целовался?

– Нет, никогда.

Джо почувствовала, что они достигли предела взаимной откровенности и дальше надо двигаться с особой осторожностью. Похоже, хитрая Урса снова свела их вместе, но сейчас любая несдержанность могла нарушить установившееся между ними взаимопонимание. Конечно, девочку следовало отыскать, но почему-то Джо не сомневалась, что Урса находится в безопасности. Единственное, что угрожало Джо и Гейбу, – упустить шанс на собственное счастье в этой огромной, чудесной, полной волшебных звезд вселенной; шанс, который Урса предлагала им сейчас.

Джо выключила фонарик и положила его на стол. Потом забрала фонарь у Гейба и тоже погасила его. Гейб попытался отступить назад и чуть не упал в проем лестницы.

– Что ты делаешь? – спросил он внезапно охрипшим голосом.

– Создаю подходящую обстановку.

– Для чего?

– Для твоего первого поцелуя.

20

Она нашла его в темноте на ощупь. Тело Гейба излучало призыв – или то был страх? Джо положила руки ему на грудь – он снова попытался отпрянуть, но она обняла его за шею и притянула к себе. Кожа у него оказалась теплой и влажной, как и окружающая их душная ночь. Джо медленно провела пальцами по бороде Гейба, легонько прикоснулась губами к его губам. Не в силах устоять, прижалась сильнее. Вечером он принял душ, но запах здорового молодого тела с привкусом леса и земли заглушал легкий аромат мыла.

– М-м-м, как ты приятно пахнешь…

– Правда?

– Я совершенно примитивное существо: все оцениваю по запаху. – Ее руки скользнули ему под футболку, потянули тонкую материю вверх. Джо прижалась щекой к голой груди Гейба и счастливо вздохнула.

– Джо…

Она подняла к нему лицо:

– Что?

Вместо ответа он сам мягко прикоснулся губами к ее губам. Джо откинула голову назад, а он обвил руками ее талию, все крепче и крепче прижимая к себе. Их тела слились с такой легкостью, будто были вылеплены друг для друга, – будто с самой первой встречи Гейб и Джо готовились к этому моменту. И они застыли, обнявшись, растворившись друг в друге и в ночной тьме. Джо даже не подозревала, что простые объятия могут подарить такие необыкновенные ощущения.

– Ну как, натиск человеческих страстей тебя не слишком тяготит? – шепнула она.

– В самый раз, – пробормотал он, снова с жадностью прижимаясь к ее губам.

Они замерли на несколько мгновений, не желая прерывать волшебство, но мысль об Урсе не давала им покоя, и в конце концов Джо вздохнула и отстранилась от Гейба:

– Я могла бы простоять с тобой вот так всю ночь, но надо найти нашу беглянку.

Не убирая рук с ее талии, Гейб заглянул Джо в лицо:

– Мне кажется, я знаю, где она прячется. Осталось лишь одно необследованное место.

– Ох, лучше бы Урсе там оказаться. Я готова ей голову оторвать!

Гейб в темноте протянул руку к столу в поисках фонарика, но Джо первой нашла фонарь и включила его. Мужчина выглядит по-другому после первого поцелуя – лицо становится мягче, глаза сияют, – но Джо было интереснее узнать, какой Гейб видит ее. Он вглядывался в ее черты, словно впервые.

– Ну и где, по-твоему, прячется эта несносная девчонка? – спросила Джо.

– В маленьком коттедже. Мой отец построил его, когда у Лейси появились дети и наша семья перестала помещаться в главном доме. Сыновья Лейси обожали спать там одни – когда подросли, конечно.

– Урса бывала там?

– Да, один раз я водил ее туда. Эту девочку постоянно приходилось развлекать.

– Тут ты прав.

Гейб все еще держал ее за руку и теперь отпустил с неохотой: по лестнице пришлось спускаться по очереди. Покинув кружащую голову атмосферу, царившую в кроне дерева, они ступили на мягкую, устланную листьями землю.

– Иди за мной, – сказал Гейб.

Миновав табличку «Владения Гейба», они повернули на незнакомую Джо тропу, и через несколько минут луч фонаря высветил еще одно строение. Легкий дощатый домик был покрыт железной крышей и напоминал бунгало, которые обычно устанавливают в летних лагерях. Снаружи он был обит некрашеной кедровой дранкой и стоял на бревенчатых сваях, приподнятый примерно на метр над землей.

– Ой, какой милый! – вырвалось у Джо. – Подумать только, твой отец – преподаватель литературы, а такой талантливый строитель!

– Артур Нэш был настоящим человеком эпохи Возрождения. Он все умел.

Джо поднялась за Гейбом по деревянным ступеням на крыльцо под козырьком, где стояли два кресла-качалки. Гейб тихонько толкнул деревянную дверь, и она со скрипом распахнулась. За дверью было небольшое пространство со столом и парой стульев, а дальше – две спальни. Гейб посветил фонариком в левую спальню, а Джо – в правую.

– Вот она, – сказал Гейб.

Урса в своей цветастой пижамке, свернувшись калачиком, спала на узкой кровати. Под голову она подложила вязаный платок, который прихватила с крыльца. Веки девочки слегка подрагивали: наверное, она видела сны.

– Не говори ей ничего о рисунке, хорошо? – прошептала Джо. – Обсудим позже.

Гейб кивнул. Джо выключила свой фонарь, присела на краешек кровати и погладила Урсу по голове:

– Ну все, Большая Медведица, просыпайся.

Карие глаза Урсы раскрылись, она непонимающе уставилась на Джо, но первым делом спросила:

– А Гейб здесь?

Джо стало ясно, ради чего затевалась история с ночным побегом.

– Я здесь, – сказал Гейб. Он подошел поближе, стараясь не светить девочке в глаза фонарем. – Давай собирайся. Мы с Джо решили, что отныне ты будешь ночевать в собачьей будке. Посадим тебя на цепь. И на замок запрем.

Урса села на кровати:

– Я не пойду в собачью будку!

– Еще как пойдешь. Ничего, скоро привыкнешь, еще понравится кости глодать.

Она сонно улыбнулась.

Гейб опустился на корточки, как ту в ночь, когда они нашли девочку у ручья.

– Ладно, так и быть, забирайся мне на спину, я отнесу тебя домой.

– Далековато нести, – заметила Джо.

– Хорошо, тогда отнесу до машины, а потом поеду с вами.

– Правда? – спросила Урса.

– Точно. Лезь давай. Экспресс «Гэбриел» отправляется прямо сейчас.

Урса обхватила его руками и ногами.

– Вы только посмотрите, как ее балуют, – пробормотала Джо. – И кто же? Тот самый человек, что недавно читал мне нравоучения!

Пряча в бороде усмешку, Гейб понес Урсу к двери. Подхватив платок, Джо последовала за ними. Дойдя до машины, Гейб опустил девочку на заднее сиденье и устроился рядом.

– А тебе не нужно остаться с мамой? – спросила Джо. – Вдруг ей понадобится в туалет или что-нибудь еще?

– До туалета, слава богу, она добирается сама. Просто у нее кружится голова, а она из упрямства не желает пользоваться ходунками, которые ей купила Лейси.

Джо посмотрела на Гейба в зеркало заднего вида. Голова Урсы лежала у него на груди, он легонько прижимал ее к себе. Какая трогательная картинка! Джо не хотелось отрывать от них взгляд, но надо было смотреть на дорогу.

– Вот черт! – с досадой воскликнула она, когда на очередной кочке машина ударилась дном о камень. – Из-за твоей дороги я в конце концов лишусь маминой машины.

– Ах, так это машина твоей мамы? – спросил он.

– Да. – Джо свернула на грунтовку и более уверенно повела «хонду» к коттеджу Кинни. Запертый на крыльце Мишка разразился ворчливым лаем.

Гейб отнес Урсу в дом. Он хотел положить ее на диван, но девочка села, спустив ноги на пол.

– Тебе нужно поспать, – сказал Гейб.

– Гейб, не уходи!

– Не волнуйся, я не уйду. – Он помог ей лечь и накрыл одеялом. Джо не стала включать свет, оставив только лампочку над плитой.

– Ты уже не сердишься на нас? – спросила Урса. – Почему ты такой милый?

– Я всегда милый.

– Не всегда.

– Закрывай глазки. – Гейб положил руку ей на плечо, и через минуту инопланетянка уже спала крепким сном. Услышав ее ровное глубокое дыхание, Гейб жестом указал Джо на дверь. Они вышли во влажную духоту ночи.

– Давай я отвезу тебя домой, – предложила Джо.

– Нет, я лучше пройдусь.

– Чтобы потратить избыток энергии, вызванный первым поцелуем?

– О, тогда мне пришлось бы пройти не меньше пятидесяти километров.

– Да и мне тоже… Пожалуй, тут поможет маленький поцелуйчик на сон грядущий, – лукаво пробормотала Джо, обвила руками его шею и прильнула губами к его губам.

– Нет, стало только хуже. – Он притянул Джо к себе, глядя куда-то ей за спину. – Как странно! Кажется, я полюбил этот дом, а ведь раньше всегда его ненавидел. Знаешь, я не появлялся здесь много лет. Впервые приехал, когда ты попросила привезти яйца.

Джо слегка отодвинулась:

– Почему же ты его так ненавидел? Мне казалось, вы дружили с семьей Кинни.

– Вообще-то нет.

– Но ты рассказывал, как вы с Джорджем Кинни изучали водных насекомых.

– Это правда.

– Ну и твоей маме он явно нравится. Значит, это твой отец его не жаловал?

– У папы и Джорджа были уникальные отношения, колебавшиеся от ненависти до любви.

– Это почему же?

– Как тебе объяснить… Артур – мой отец – несомненно обладал могучим интеллектом, но во всем хотел быть первым. Всегда оставлял за собой последнее слово… Джордж тоже интеллектуал и вполне уверен в себе, но никогда не лезет вперед. Не знаю, какой он сейчас, но раньше… когда я был ребенком, мне казалось, что Джордж Кинни владеет всеми тайнами вселенной, но слишком отрешен от жизни, чтобы рассказать о них людям.

– Тихий омут?

– Вот именно, и эта тихая уверенность не давала Артуру покоя. Отец часто пытался вывести Джорджа из себя, нападал, язвил, маскируя под шутку болезненные уколы. Называл его «сборщиком клопов»: мол, Джордж дурью мается, в то время как он, Артур, двигает вперед литературу.

– О, бедный Джордж!

– Не стоит его жалеть. С него все язвительные отцовские замечания скатывались как с гуся вода. Джордж искренне смеялся его шуткам, и в результате Артур сам начинал выглядеть полным придурком. Как-то так получалось, что Джордж всегда побеждал в их словесных перепалках. Или, например, когда приходили гости, Артур без конца рассказывал интересные истории, сыпал анекдотами, а Джорджу достаточно было сказать пару фраз, чтобы все сразу потянулись к нему.

– То есть ему не требовалось зарабатывать авторитет.

– Точно.

– Из-за этого твой отец и Джордж рассорились?

– Они были лучшими друзьями до самой папиной смерти.

– Ну почему же тогда ты ненавидишь этот дом?

Гейб, нахмурившись, смотрел в лес.

– А ты видела старое кладбище на границе наших участков?

– Кладбище? Нет, а что, там живут привидения?

Губы Гейба сложились в неприятную усмешку.

– Можно и так сказать…

– И что же это за привидения?

Усмешка пропала.

– Возьми фонарик, Джо. Я покажу их тебе.

21

Джо падала с ног от усталости, но не могла отказаться от возможности выяснить причину странных перемен в настроении Гейба. Удостоверившись, что Урса сладко спит и не готовит новый побег, она схватила фонарь и вышла наружу.

– Иди за мной, – сказал он, направляясь к лесу. Мишка промчался мимо Джо, виляя всем телом от восторга, что его взяли на прогулку.

Гейб шел по левой стороне подъездной дорожки, подсвечивая фонариком кусты.

– Давненько я здесь не был… Ага, нашел! Кажется, нам сюда. – Он шагнул в густую придорожную поросль, протиснулся сквозь кусты и углубился в лес. Джо с трудом следовала за ним. Впрочем, в чаще бурелома было меньше, и двигаться стало легче.

– Во время учебного года мы с родителями приезжали сюда по крайней мере раз в месяц, – пояснил Гейб через плечо. – И большую часть лета тоже проводили здесь. Правда, Джордж и Линн, его жена, приезжали реже, но все равно, когда я был маленьким, мы постоянно общались.

После короткой паузы он продолжил:

– Когда мне было лет одиннадцать, я заметил, что мама и Джордж в разговоре частенько используют потайные словечки. Начинала всегда мама: ее кодовыми словами были «любовь», «надежда» и все производные от них.

– Я что-то не поняла. Ты к чему клонишь?

– Например, мама говорила: «О, надежда всегда умирает последней» – в ответ на какую-нибудь реплику Джорджа, или: «Посмотри на этот закат – в него невозможно не влюбиться».

– Да, странно, – заметила Джо.

– Меня это заинтриговало. – Они с Джо одновременно перешагнули через ствол упавшего дерева. – Я стал прислушиваться к их разговорам более внимательно. Большинство взрослых не осознают, что дети не полные идиоты и много чего понимают.

– Это точно.

Гейб остановился и поводил фонариком вокруг себя, пытаясь сориентироваться в темноте. Затем направился левее, к каменистой осыпи.

– И чем больше я подслушивал их разговоры, тем больше понимал, в чем дело.

– Не может быть! – выдохнула Джо, начиная догадываться.

– Как раз может. К двенадцати годам я был уверен, что они любовники. Однажды мы ловили на ручье водных насекомых, и Джордж пожаловался, что устал из-за бессонницы.

– Ну и что?

– У мамы тоже часто случалась бессонница, и она говорила, что для нее лучшее лекарство – долгие прогулки.

– И что это доказывает?

– Ничего. Но спустя несколько недель я бродил по лесу вот здесь, на границе участков. Я вообще изъездил на велосипеде весь лес, знал, как мне казалось, каждую тропинку.

– В этом лесу?

– Да. В тот день я наткнулся на старинное кладбище. – Гейб поднял фонарик, осветив заросшие мхом надгробия. – В начале девятнадцатого века здесь стояла небольшая церковь. На церковном дворе хоронили людей вплоть до тысяча девятьсот одиннадцатого года. Но потом церковь сгорела, а кладбище забросили.

Они подошли к надгробиям. Гейб осветил самое высокое из них – крест из белого камня, чем-то напомнивший Джо рисунок Урсы. Камень потрескался от времени, но на нем все еще была видна надпись: «Хоуп Лавитт,^[7] авг. 11, 1881 – дек. 26, 1899».

– Хоуп Лавитт, – прочитала Джо вслух.

– Ну что, видишь связь?

– Возможно, но ты уверен, что связь существует не только у тебя в голове? А вдруг это простое совпадение?

– Я сначала тоже так подумал… Но потом решил, что надпись все же имеет отношение к предполагаемой связи между мамой и Джорджем.

– Боже, неужели именно здесь…

– Они и встречались?

– Да… это так?

– Я решил, что должен сам удостовериться, – сказал Гейб. – Через две недели приехали Джордж с Линн и, как обычно, пришли к нам на ужин. Весь вечер я внимательно следил за разговорами, стараясь ничего не упустить, но волшебных слов не дождался. Затем, когда они уже собирались уходить, Джордж с мамой вышли из дома первыми. Джордж заметил, что сегодня очень жарко, а мама сказала: «Остается одна надежда – что ночью пойдет дождь». Джордж молча улыбнулся. «Разве ты не любишь гулять ночью в грозу?» – спросила мама, и Джордж ответил: «Люблю».

– То есть кодовые слова были сказаны и они назначили друг другу свидание у могилы?

– Вот именно.

– Знаешь, это звучит как-то очень по-детски. И почему ты так уверен, что их любовная связь существовала на деле?

– Я выследил их.

– Неужели? И как же?

– Поставил палатку в лесу, недалеко отсюда. К тому времени я уже давно перерос свой домик на дереве.

– И ночью сбежал из палатки и пришел сюда?

– Мне не пришлось особенно скрытничать. Родители позволяли мне ночевать где заблагорассудится. – Он осветил груду валявшихся неподалеку огромных валунов. – Наверное, эти камни извлекли из земли, когда закладывали фундамент церкви, – сказал он. – Вот здесь я и устроился. – Он подошел к камням, и Джо последовала за ним. – Видишь, как хорошо отсюда все видно?

– Вижу. Рассказывай скорее, что произошло? Я сейчас умру от любопытства!

– Я пробрался сюда перед закатом. Запасся водой, бутербродами, даже сборник кроссвордов принес, чтобы не заснуть.

– Кроссворды? Во время слежки за матерью? Ну ты даешь!

– А что такого? Мы с отцом любили разгадывать кроссворды. Я вообще был конкретный ботан.

– Ну и что дальше?

– Без пяти двенадцать я увидел лучик фонарика, приближавшийся со стороны нашего дома. Это была моя мать. Она несла одеяло, и на ней было цветастое платье, которое мне всегда нравилось.

– Боже!

– Она расстелила одеяло прямо на могиле Хоуп, села и стала смотреть в сторону коттеджа Кинни. Минут через пять я увидел другой луч света, двигавшийся со стороны коттеджа. Мама поставила фонарь так, чтобы он подсвечивал белый крест. Тут появился Джордж со старой керосиновой лампой в руке. Он сел рядом с мамой, и они поцеловались.

– Ох, Гейб, какой ужас…

Он не слышал ее, невидящими глазами рассматривая белый крест.

– Мама со смехом сказала: «Надеюсь, призраки по нам соскучились!» – и потянулась расстегнуть ему штаны. Признаюсь, я никогда не видел столько эмоций на лице старины Джорджа.

– И что ты сделал?

– А что тут сделаешь? Я не смел даже пошевелиться – они бы услышали треск сухой ветки или шорох листьев. Так и сидел, глядя на них. – Он вздохнул. – Зато после той ночи я стал экспертом в вопросах секса. Они перепробовали практически все возможные позиции.

Джо взяла его за руку:

– Давай уйдем отсюда, ладно?

– Подожди. Ты еще не слышала самого интересного. – Гейб говорил язвительным тоном, совсем ему не свойственным. – После того как они насытились друг другом, начались долгие разговоры. Вначале они болтали ни о чем, но затем Джордж сказал: «Знаешь, мы с Гейбом снова провели целый день на ручье. У мальчика просто ненасытный интерес к природе!» А мама ответила: «Яблоко от яблоньки далеко не падает, правда? Как хорошо, что ты можешь свободно общаться с сыном».

Шокированная, Джо попыталась обнять его, но тело Гейба словно одеревенело. Он не сводил глаз с креста. Она попыталась ладонью повернуть его голову к себе, однако парень отмахнулся.

– Как оказалось, все знали, кроме меня. Я ведь похож на него как две капли воды. Я и бороду отрастил, чтобы каждый день не видеть в зеркале проклятого Джорджа. Я вообще не смотрюсь в зеркало с тех пор, как отрастил бороду, – с шестнадцати лет.

– Ты хочешь сказать, что твой отец знал?!

– Наверняка. Их роман был очевиден для всех. Если уж даже я догадался – а я в двенадцать лет, как ты понимаешь, не имел представления о таких вещах, – то что уж говорить о нем… И внешне я копия Джорджа. Наверное, единственным человеком, кто ничего не подозревал, была Линн Кинни. Ну, она вообще не блистала интеллектом; наверное, поэтому Джордж и втюрился в мою матушку. Она умна и к тому же дьявольски хитра. Лейси в нее пошла.

– Что, и Лейси знает?

Наконец Гейб посмотрел на Джо измученными глазами:

– Конечно, знает. Поэтому она меня так ненавидит. У нее же отцовское лицо – тяжелый подбородок, широкий нос, – а мне достались рафинированные черты Джорджа. В ту ночь я наконец-то понял, почему сестра мучила меня все это время.

– Ну не могла же она мучить тебя только из-за твоей красоты!

– Ты права. Я – живое свидетельство того, что брак Кэтрин и Артура оказался несчастливым. Лейси обожала отца, она не могла понять, почему он продолжает дружить с Джорджем, хотя прекрасно знает, что тот трахает его жену. Наверное, Лейси и сама страдала, видя, какую жалкую роль отец играет в этих отношениях.

– А ты когда-нибудь говорил с ней об этом?

– Сегодня я вообще впервые рассказал вслух эту историю.

– И ты не говорил своему психотерапевту?

– Вот еще! С какой стати?

– Ну, он помог бы тебе справиться с эмоциями и принять факт твоего истинного происхождения. Ты ведь любил проводить время с Джорджем, пока не узнал, что он твой биологический отец. Верно? И то, что ты видел… Твоя мать этого явно не желала!

– И что? Я все равно увидел. Когда они наконец разошлись по домам, меня стошнило. Я не поднимался с кровати два дня. Родители не могли понять, почему я лежу в постели, хотя у меня нет температуры.

– Наверное, именно тогда все и началось.

– Что?

– Тогда ты начал прятаться в постели, чтобы отгородиться от мира.

Гейб взглянул на нее глазами, похожими на грозовые тучи, как сказала бы Урса.

– Может быть, все твои напасти выдуманы: они идут от той ночи, – предположила Джо.

– Вы правы, госпожа доктор! А у тебя никогда и не было рака. Ты просто отрезала грудь, потому что хочешь чувствовать себя жертвой.

– Гейб!

– Поняла, как это приятно слышать? – Он повернулся и зашагал прочь.

– Гейб, стой! Я же не отрицаю, что у тебя бывает депрессия, – сказала Джо ему в спину. – Я говорю о первопричине. Это может быть генетика, обстоятельства, или и то и другое.

Гейб не остановился.

– Ну вот, ты опять! Снова убегаешь… Для чего мы здесь – чтобы у тебя появилась еще одна причина оттолкнуть меня?

Гейб уже исчез за деревьями, луч его фонарика становился все слабее. Джо в сердцах топнула ногой. Она подошла к могиле Хоуп Лавитт и снова осветила крест. Бедная девушка умерла в возрасте восемнадцати лет в ночь под Рождество, за год до начала нового столетия. Как же это грустно. Неужели могила – подходящее место для любовных встреч?

А может быть, Джо неправа. Кэтрин же мыслит как поэт… Возможно, в метафорическом смысле могильная плита показалась ей идеальным символом возрождения любви и надежды, после того как мечты о счастливом браке с Артуром рухнули…

В задумчивости Джо водила фонариком по надгробиям. Как много детей и даже младенцев похоронено на этом кладбище! Часто они покоились рядом с родителями, которые успели оплакать их смерть. Возможно, Кэтрин по-своему чтила их память. Не исключено, что и Гейб был зачат именно здесь, под присмотром призрака Хоуп.