Текст книги "Империя, не ведавшая поражений"

Автор книги: Глен Чарльз Кук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 21 страниц)

Это был он. Его не удалось обмануть.

Миср сильнее прильнул к ней.

– Не отдавай меня ему, мама.

– Не отдам, – пообещала она, высвобождаясь из его объятий. – Скоро вернусь.

– Не уходи, мама.

– Мне нужно. Сиди на месте. Вспомни, что случилось в прошлый раз, когда ты не сделал то, о чем я тебя просила.

Проклятье! Это было нечестно с ее стороны. Малыш мог подумать, что во всем виноват он сам. Сплюнув, она натянула тетиву, выбрала три хороших стрелы и проверила, что остальное ее оружие в порядке, после чего отправилась на охоту.

– Нариман! – Голос звучал ближе. Зачем вести себя так, будто он не может ее найти?

Конечно же – Каркур. Старый каменный идол не осмеливался трогать кого-либо в Джебале, не желая, чтобы в том видели его руку. Но он мог сбить своих врагов с толку.

Затрещали кусты. Нариман застыла неподвижно. Шагун был совсем близко. Она отступила в тень, наложив стрелу на тетиву.

– Нариман! – прогремел его голос. – Вот ведь проклятая баба, – проговорил он чуть тише. – Я ее шкуру на переплеты пущу.

Несмотря на злость, он прекрасно владел собой. К ненависти, которую ощущала к нему Нариман, добавился страх.

Она вспомнила, как он ехал через Вади-аль-Хамама, как насиловал ее, вспомнила тот день, когда он пришел за Мисром, и почувствовала слабость в коленях. Он был шагуном, и он с легкостью ее победил. Глупо было пытаться бросать ему вызов.

Кусты затрещали совсем рядом. Она увидела за деревьями что-то белое – его коня. Это был он, шагун, и он направлялся прямо к ней.

Черный всадник. Кошмарный любовник. Отец Мисра. Она представила себе Моуфика и Аль-Джахеза.

– Получи! – выдохнула она. – За то, что ты сделал с моим отцом.

Она натянула тетиву, и рядом хрустнула ветка. Конь поднял голову, прядая ушами. Стрела вонзилась в его горло, вместо того чтобы ударить в сердце шагуна.

Конь заржал и поднялся на дыбы, молотя копытами воздух. Всадник опрокинулся назад. Нариман услышала его судорожный вздох, когда он ударился о землю.

Вскочив, она выпустила еще одну стрелу. Стрела пронзила его джеллабу, на секунду пригвоздив к земле. В эту секунду Нариман выпустила последнюю стрелу.

Стрела отскочила от тазовой кости, оставив кровавую рану на правой ягодице. Он споткнулся, упал, снова со стоном поднялся.

Нариман выхватила саблю и двинулась вперед. В голове ее лихорадочно метались десятки слов, которые ей хотелось ему сказать, прежде чем убить его.

Он вытащил свой меч. Губы его изогнулись в напряженной улыбке.

Нариман осторожно шагнула к нему. «Нападу на него справа, с той стороны, где он ранен, – подумала она. – Он оглушен, и у него идет кровь. Он не сможет двигаться быстро, и я смогу его измотать».

– Лисичка, маленькая дурочка. Зачем ты сюда пришла? Чужие не приходят в Джебал. И никогда из него не возвращаются.

«Значит, я буду первой», – подумала она, но промолчала. На языке у нее вертелось множество слов, но ни одно так и не сорвалось с ее губ. Она приближалась к нему столь же безмолвно и неумолимо, как он к ней перед тем, как изнасиловать.

Она нанесла три мощных быстрых удара. Он отразил их, но она заметила беспокойство в его взгляде. Ведь этого не должно было случиться, она должна была пасть под его заклятиями!

– Нариман! Посмотри на меня!

Их взгляды встретились.

По ее телу пробежал огонь страсти. Но, к ее собственному удивлению, она не обратила на это никакого внимания. Воспользовавшись тем, что шагун на мгновение отвлекся, она ударила саблей, оставив порез на его щеке.

Он побледнел. Глаза его расширились. Он не мог в это поверить.

Она ударила еще раз. Он парировал удар и сделал выпад, едва не достав ее. Теперь он знал, что имеет дело уже не с маленькой девочкой.

Он отбил ее атаку, затем отступил. От него исходил странный пронзительный звук, хотя губы его не шевелились. Зашумели листья, поднялся холодный ветер. Острие сабли Нариман начало плавиться, словно свеча на солнце. Переложив саблю в левую руку, она вытащила кинжал и метнула его, как учил ее Моуфик.

Кинжал ударил шагуна в левое плечо. Он пошатнулся. Холодный ветер утих. Нариман выставила перед собой принявшую странный вид саблю. Взгляд шагуна наполнился страхом.

Выдернув кинжал из раны, он снова издал тот же звук. Его раны начали затягиваться.

Неожиданность была лучшим оружием Нариман, но судьба лишила ее его. Впервые она испугалась, что противник может оказаться сильнее.

Она снова яростно атаковала. Он попятился, споткнулся, упал. Она успела нанести ему несколько ран, прежде чем он сумел подняться.

Но теперь к нему вернулась прежняя уверенность. Она не могла его убить. Он улыбнулся. Стрела, сабля и кинжал. Она исчерпала, весь свой арсенал. У нее еще оставался яд, но подойдет ли шагун к ней, чтобы его взять? У нее была гаррота, которую подарил ей один из солдат Аль-Джахеза, отчасти в знак любви, отчасти как доброе пожелание. Но будет ли он стоять на месте, дав ею воспользоваться?

Затрещали кусты. Она быстро обернулась.

– Миср, я же тебе говорила…

Шагун ударил ее, выбив из руки саблю. Крепко сжав пальцами ее подбородок, он повернул ее лицом к себе.

XVI

«Все пропало!» – кричало все внутри нее. Ей следовало послушаться Аль-Джахеза и Моуфика. Огонь снова пылал в ней, и она не могла его остановить. Он медленно раздевал ее, наслаждаясь ее унижением.

Повалив ее спиной на камни и сосновые иголки, он улыбнулся и начал не спеша сбрасывать одежду. Миср стоял рядом, глядя на них и застыв от ужаса.

Заливаясь слезами, Нариман заставила себя зажмуриться. Она была так близка к победе! Если бы не та сломанная ветка…

Она почувствовала, как он наклоняется к ней, ощупывает, входит в нее. Проклятие, как же она его ненавидела!

Она нашла в себе достаточно ненависти, чтобы попытаться его оттолкнуть. Но этого хватило лишь на мгновение. Он снова навалился на нее, прижимая ее руки к груди.

– Каркур! – плача, позвала она.

Шагун негромко застонал. Тело его напряглось, и он попятился. Заклятие, сковывавшее Нариман, начало терять силу.

– Великая Смерть! – выдохнула она.

Он еще пытался сопротивляться, хотя его уже окутывало янтарное сияние с кровавыми прожилками. Рот его был открыт, словно в крике, но из него доносился лишь хрип.

Нариман не могла на это смотреть.

Она не могла даже представить себе, что простой шагун, даже шагун из Джебала, может победить Великую Смерть Каркура. Он лишь оттягивал неизбежное. Она поползла к брошенной одежде.

Миср что-то сказал, но она не в силах была взглянуть не него – слишком велик был ее позор.

– Мама, сделай что-нибудь.

Она наконец посмотрела туда, куда показывал Миср.

Лицо шагуна исказилось в жуткой гримасе. Мышцы на его левой руке покрылись узлами, кость была сломана. Но на его теле осталось лишь единственное слабо мерцающее янтарное пятнышко.

Он победил Великую Смерть!

Ее охватил безотчетный ужас. Его ничто не могло остановить! В ярости схватив мертвый сук, она начала бить шагуна, словно дубиной. Миср подобрал палку и тоже замахнулся.

– Миср, перестань.

– Мама, он сделал тебе больно.

– Перестань. Я могу, но ты не можешь. – Глупо. Я могу убить его, но ты не можешь! Нет, некоторые вещи просто невозможно было объяснить. – Отойди.

Она замахнулась еще раз. Шагун попытался заслониться сломанной рукой, но ему это не удалось. Удар повалил его на землю. Великая Смерть ползла по его телу. Нариман ударила снова.

Он посмотрел на нее обреченным взглядом. Он не просил пощады, но ему не хотелось умирать. Он просто смотрел на нее, и в его глазах не было никакой колдовской силы, лишь страх, отчаяние и, возможно, сожаление. Он больше не был шагуном. Он был просто человеком, умирающим раньше времени.

Дубина выпала из ее пальцев. Отвернувшись, она подобрала одежду.

– Миср, давай соберем наши вещи.

Отчего-то ей вспомнились слова Аль-Джахеза об отрубленных головах.

Подобрав меч шагуна, она мгновение подумала, а затем даровала ему милость, в которой он отказал ей самой.

– Ты убила его, мама. Ты в самом деле его убила, – радостно заявил Миср.

– Замолчи!

Она могла закрыть глаза, слыша его крики, но она знала, что его лицо будет преследовать ее всю жизнь.

Если отбросить все остальное, он был всего лишь человеком. И когда-то его оплакивала мать, пока черный всадник уносил его в сторону восходящего солнца.

Миср Сайед бин Хаммад-аль-Мубураки, Молот Господень, стал в дальнейшем главным политическим деятелем пустынных государств в последующих романах об Империи Ужаса – как и предсказывала Садра.

Серебропят

Данный рассказ изначально не предназначался для публикации. Он был написан на литературном семинаре «Клэрион» в 1969 году, в качестве подарка на день рождения Фрицу Лейберу, в числе прочего очень любившему кошек. И он, и Робин Уилсон, руководитель семинара, настаивали на том, чтобы я его опубликовал.

Это мое второе проданное и первое опубликованное произведение короткой формы. В то время оно еще не составляло часть мира Империи Ужаса, который еще не существовал в виде единого целого. Но после замены всего нескольких слов действие его перемещается на дикий север этого мира, вместо нашего собственного севера – хотя, как подсказывает само ее название, Тролледингия представляет собой крайне отдаленную дикую горную местность в нашем мире, где, по древним преданиям, обитают всевозможные странные существа.

В старые времена жил один человек из Телемарка, в горах Лохлейна, который вы называете Тролледингией, и с ним произошла весьма странная история. Его звали Олав, и жил он в Рауланде, возле озера Тотак. Все считали его никчемным человеком, поскольку, вместо того чтобы возделывать свою землю, он жил тем, что ловил в озере рыбу и охотился в лесах на склонах долины у восточного берега озера. Олаву было все равно, что о нем думают люди. Его вполне устраивали его собственные друзья.

Не считая нескольких животных, большую часть своей жизни старый Олав прожил один. В то время, когда с ним произошла эта удивительная история, друзей у него было всего двое – кобыла-пони по имени Верная и черный котенок с белыми лапами, по имени Серебропят. Не по годам развитой котенок.

Все трое были очень близки, и некоторые более легковерные крестьяне считали Олава чародеем или даже одним из хульдре – тайного народа, эльфов-проказников – поскольку он разговаривал со своими друзьями-животными. Но слухи эти не имели ничего общего с правдой. Он просто сохранил с детства одну из способностей, о которых забыли его соседи.

Приключение Олава началось в прекрасный солнечный день в самом начале лета. Накануне у него случился особенно хороший улов, и он сказал, позвав Верную и Серебропята:

– Друзья, давайте отвезем сегодня эту рыбу на рынок в Рауланд. Мне нужна соль и розовая лента в гриву Верной.

Они сложили рыбу в две корзины на спине пони, Олав посадил сверху Серебропята, и они отправились на рынок. Они шли уже почти час, когда Верная заметила, что Серебропят таскает рыбу из корзин.

– Прекрати, воришка!

– Она же совсем маленькая, – с виноватым видом сказал Серебропят.

– Зато четвертая. А потом будет еще и еще, и где потом Олав возьмет денег, чтобы купить мне ленту?

– Да не беспокойся так, Верная, – сказал Олав. – На ленту нам хватит. Но если Серебропят стащит еще одну рыбу, он не получит свою миску сметаны.

Олав всегда покупал Серебропяту миску сметаны, когда они возили рыбу в Рауланд.

Сметана Серебропяту нравилась. Он убрал лапы из корзины и вел себя смирно. До поры до времени.

Они шли вокруг озера Тотак и подошли к подножию горы Довре, где, как говорили, жили тролли и хульдре. Подойдя к повороту дороги, они увидели огромное старое дерево, упавшее поперек большого валуна.

За поворотом им встретился странный человек – очень старый, в серой мантии и с длинной белой бородой до пояса. Он стоял посреди дороги, опираясь на дубовый посох и что-то мурлыча себе под нос.

– Прошу прощения, господин, – обратился к нему Олав. – Мне нужно пройти, чтобы отвезти рыбу в Рауланд. Мне нужно купить немного соли и ленту для моей пони.

– Он не сдвинется с места, – сказал Серебропят. – Он из народа хульдре.

Старик поднял взгляд и уставился на котенка. Серебропят посмотрел ему в глаза, шаловливо наклонив голову.

– Серебропят прав, – сказала Верная. – Он – король хульдре. Моя мать рассказывала мне о нем.

Старик перевел взгляд на пони. Она попятилась. Олав дважды сделал знак против дурного глаза, надеясь, что это отпугнет хульдера.

– Я покупаю твоих пони и котенка, – сказал бородач. Олаву показалось, будто в его глазах вспыхнул огонь. Он в страхе изобразил знаки Молота и Звезды, из новой религии и из старой, призывая на помощь всех богов, и ответил:

– Я не продаю своих друзей. Они – все, что у меня есть.

– Что ж, в таком случае тебе придется отправиться вместе с ними, Безумный Олав.

Безумный Олав – так называли его жители Рауланда.

– Куда?

– В место, у которого нет имени.

Старик подошел к упавшему дереву и ударил посохом по лежавшему под ним камню. Раздался звон, громче, чем у тревожного колокола на сторожевой башне в другом конце Рауланда. Когда звон смолк, в боку камня открылась большая дверь. Олав увидел за ней проход, освещенный дымящимися факелами, и снова изобразил знаки Молота и Звезды.

Старик шагнул в дверь, предложив троим последовать за ним. Они поняли, что стали хульдринами – так называли тех, кого околдовал хульдер. Ноги сами понесли их по пути, ведшему в сердце горы.

Олав, Верная и Серебропят шли следом за чародеем по длинному туннелю, которому, казалось, не будет конца.

Однажды им встретилась компания пьяных троллей, но старый волшебник наложил заклятие, сделавшее их невидимыми для зловещего народа туссе. Если бы тролли узнали, кто пришел к ним в гости, они бы сожрали упитанную маленькую пони на ужин. А может быть, и котенка тоже или даже жилистого старого тролледингца.

Чуть позже они подошли к пещерам, где жили гномы. Олава повергли в изумление несметные количества золота и серебра, которым владели маленькие кузнецы.

Наконец, уже почти выбившись из сил, они добрались до конца туннеля. Олав сразу же понял, что они уже не в Тролледингии. Он увидел парящих в небе драконов, девушек-хульдре, ловивших солнечные лучи в большие серебряные чаши, и ему стало ясно, что они пришли в Утрест, страну эльфов.

Олав и его друзья шли следом за старым чародеем по странной земле, где всегда близился вечер, и в конце концов подошли к большому замку со многими башнями, стоявшему на высоком холме. Навстречу им выехали рыцари-хульдре, приветствуя чародея как короля, что подтвердило слова Верной. Вдоль серых зубчатых стен над воротами выстроились принцессы, размахивая ярко раскрашенными платками и приветствуя отца. На подвесном мосту собрались все хульдре, и господа и слуги, облаченные в лучшие одежды. Старик останавливался и здоровался с каждым, пока вел своих пленников в крепость.

Олав, Верная и Серебропят перешептывались, не зная, что им делать. Им хотелось вернуться домой, но они не могли избежать наложенного на них чародеем заклятия. Само собой, им было страшно, поскольку в Тролледингии ходило множество историй о зловещих обычаях некоторых народов Утреста.

Маленький Серебропят не выдержал и заявил, что хочет идти дальше. Олав рассказал ему про любопытство и про кошку, но котенок его не слушал.

Чародей провел их в большой зал, где на столах уже было выставлено обильное угощение – блюда с мясом для Олава и короля, поднос с прекрасным свежим клевером для Верной и маленькая золотая миска со сметаной для Серебропята. Несколько успокоившись, трое пленников заняли места за столом короля эльфов.

Когда все поели, и служанки-хульдре принесли огромные кружки с холодным элем для Олава и короля, пришло время для разговоров.

– Зачем ты привел нас сюда? – спросил Серебропят.

– Я вижу, ты весьма отважен, котенок. Я привел вас сюда, потому что хочу, чтобы вы помогли моему народу, так, как это могут только смертные. Видишь ли, королевство осаждают двое ужасных драконов, Железный Коготь и Кривой Клык. Мой народ не может их остановить, поскольку одно подземное существо не может убить другое. Лишь смертный способен одарить смертью существо из Утреста. А этих двух драконов невозможно одолеть иначе, кроме как убив их.

Олав и Верная задрожали от страха при одном упоминании о драконах, ибо линнормы пользовались в их стране ужасающей репутацией, хотя никто из тролледингцев не мог достоверно утверждать, что видел хотя бы одного. Но маленького Серебропята это не испугало.

– Почему бы тебе не воспользоваться своей магией, чтобы прогнать их, чародей?

– Потому что злой колдун с востока, из земли, где никогда не светит солнце, владеет магией намного более сильной, чем моя. Линнормы мне неподвластны. Этих драконов можно убить только стальным мечом, и только смертный может вынести прикосновение железа.

– Значит, ты не сомневался, что я тоже пойду? – спросил Олав.

– Да, ты слишком любишь своих друзей, чтобы продать их чужому. К тому же еще и мое заклятие.

– Не слишком ли я стар для таких подвигов? В любом случае, я никогда в жизни не держал в руках меча. Я даже не знаю, как им пользоваться. Как я могу убить дракона?

– У тебя это легко получится, Олав, – сказал Серебропят, наклонив голову к старому рыбаку. – Думаю, будет весьма забавно.

– Ты всего лишь котенок, – проворчала Верная. – Ты даже мыши ни разу не поймал. Что ты знаешь о драконах?

Серебропят притворился, будто ее не слышит, поскольку не мог придумать, что ответить. Олав и Верная спорили с королем и Серебропятом до позднего вечера (в этой части страны эльфов всегда был вечер), но вопрос наконец решился помимо их желания.

Когда Олав и король осушили уже немало кружек эля, в зал вбежал молодой рыцарь-хульдре, принесший зловещие новости.

– Ваше величество, – крикнул он, – драконы подошли к самому замку. Красный Дракон, Железный Коготь, поджигает поля на западе. Белый Дракон, Кривой Клык, сжигает деревню на востоке. Крестьяне бегут в замок, но многие получили тяжкие раны от брызг драконьего огня.

Серебропят вскочил с табурета на стол, приплясывая от радости – наконец-то ему представился шанс увидеть настоящего живого дракона! Верная и Олав испугались не на шутку – они были намного старше и умнее и знали, что ничего хорошего от драконов ждать не приходится. Король помрачнел.

– Мой враг принес зло к стенам моего народа. Жаль, что ты не можешь помочь, Олав.

Олаву тоже было жаль, но он всегда считал себя умным человеком. А умные предпочитали не бросать вызов драконьему могуществу – слишком многие доказали это ценой своей жизни, оставив после себя лишь побелевшие кости.

Серебропят вдруг возбужденно мяукнул – его острый слух уловил отдаленный рев драконов. Спрыгнув на пол, он побежал через зал, бросив через плечо:

– Пойду взгляну на линнормов!

– Вернись! – закричал Олав. – Хочешь, чтобы тебя сожгли?

Верная бросилась за котенком, но Серебропят увернулся от нее.

– Похоже, ты боишься, старый Олав, – крикнул он, выскакивая за дверь.

Олав разозлился.

– Я не трус! Я просто не хочу погибнуть, сражаясь с драконами!

– Похоже, ты боишься, старый Олав.

Олав разозлился еще сильнее. Не раздумывая, он выхватил тяжелый меч из рук рыцаря-хульдре в толстых перчатках и устремился за Серебропятом. Верная странно посмотрела на старого рыбака и робко последовала за ним. Улыбнувшись, король эльфов пошел за кобылой.

Серебропят взбежал по лестнице, то и дело останавливаясь и дразня Олава. Они оказались на верхушке самой высокой башни замка, откуда хорошо были видны оба дракона и разрушения, которые они причиняли.

На западе парил кроваво-красный дракон по имени Железный Коготь, а на востоке уничтожал драгоценные виноградники белый как слоновая кость дракон по имени Кривой Клык. Чудовища уже сожгли большую часть посевов хульдре. Король эльфов побагровел от ярости, но не мог ничем защитить свой народ от этой напасти. Магические молнии, которые он метал с вершины башни, лишь привлекали внимание драконов – впрочем, возможно, именно этого он и добивался.

Железный Коготь парил на западе, цвета крови на фоне солнца. На востоке описывал спираль в небе Кривой Клык, оставляя за собой дымный след. Оба дракона кружили над замком против хода солнца. Железный Коготь с ревом промчался рядом на небольшой высоте, словно гигантская крылатая змея. Его когти и клыки сверкали в лучах вечернего солнца, словно золотые кинжалы. Из его громадных ноздрей вырывались огонь и дым. Кривой Клык летел позади. Белый дракон был крупнее и уродливее, напоминая огромного крылатого крокодила. Огонь и дым, казалось, застилали половину неба.

Король хульдре поспешно произнес заклинание, после чего сказал:

– Олав, этот меч из железа. Он неподвластен всей магии Утреста, но им нужно воспользоваться в нужный момент – лишь тогда, когда у тебя будет возможность поразить Красного Дракона в глаз или Белого в сердце. Каждый из них неуязвим, за исключением этих мест. Я наложил заклятие, которое защитит верхушку этой башни и тебя от их огня, но защита эта исчезнет, как только ты нанесешь первый удар. Если удар попадет в цель, тебе придется опасаться только одного из них.

Сказав это, король эльфов быстро скрылся внутри башни, захлопнув за собой тяжелую дверь.

Олав задрожал от страха. Он попытался открыть дверь, но она оказалась заперта изнутри.

– Похоже, ты боишься, старый Олав! – сказал Серебропят. Происходящее казалось ему весьма забавным. Олав и Верная яростно уставились на котенка, который подпрыгивал от радости, предвкушая битву с драконами.

– Глупый котенок! – дрожа, сказала Верная. – Ты запляшешь по-другому, когда появятся драконы.

Драконы трижды облетели вокруг башни, прежде чем спикировать на троицу. Первым летел Железный Коготь, изрыгая дым и пламя, за ним Белый Дракон, выпустив когти. Заклятие короля хульдре отразило огонь первого дракона. Когти второго не смогли достать до друзей, спрятавшихся за зубцами башни. Когда Кривой Коготь взмыл в бескрайнее вечернее небо, Серебропят вскочил на бастион, выгнув спину и распушив мех, и произнес несколько весьма неподобающих котенку слов. Олав стащил его вниз, едва успев избежать второй атаки Железного Когтя.

Все трое долго сидели, спрятавшись за зубцами стены. Два огромных дракона продолжали кружить над ними, словно соколы над добычей. Заклятие короля противостояло огню, камень противостоял когтям, и казалось, будто случиться ничего не может. Но старому Олаву приходилось проявлять немалую смелость каждый раз, когда он стаскивал Серебропята с опасной стены.

Драконы злились все больше и больше, не в силах причинить какого-либо вреда троим ничтожным противникам. Потом Железный Коготь, старший из двух драконов, пролетел слишком низко и зацепился когтем за трещину между камнями. Коготь сломался. Красный Дракон с жутким ревом взмыл в небо. Это придало старому Олаву храбрости – он понял, что драконы все же уязвимы.

Железный Коготь вновь спикировал на них, пытаясь приземлиться на маленькую площадку наверху башни – вероятно, он полагал, что сможет победить, просто обрушившись на троицу всем своим огромным весом. Трое друзей спрятались за стеной, пытаясь избежать когтей и страшного ветра, поднимаемого крыльями линнорма. Красный Дракон был намного больше площадки, на которую он приземлился, и с трудом удерживал равновесие. Сообразительный маленький Серебропят решил столкнуть его с башни.

Котенок снова прыгнул на стену, дразня дракона. Железный Коготь издал громовой рев и изрыгнул чудовищный язык пламени. Серебропят едва успел отскочить назад под защиту королевского заклятия.

Беспокоясь за Серебропята, Олав вскочил и бросился к котенку, но едва успел увернуться от гигантского когтя. Пошатнувшись, он взмахнул руками, пытаясь удержаться на ногах. Железный меч вылетел из его руки и попал Красному Дракону точно в глаз. С диким воплем линнорм свалился с башни, беспомощно хлопая крыльями.

Олав озадаченно подобрал меч и, подойдя к стене, посмотрел вниз. Верная и Серебропят присоединились к нему как раз в тот момент, когда Красный Дракон рухнул на плиты двора далеко внизу.

– Вот видишь, – сказал котенок, – я же говорил, что у тебя получится.

На них упала тень, становившаяся все больше и темнее. Подняв взгляд, Олав увидел падающего на них разъяренного Кривого Клыка. Все бросились под защиту стены.

Белый Дракон, похоже, собирался повторить ошибку Красного. Приземлившись на башню, он тут же принялся гоняться за троицей. Кривой Клык предпочитал обойтись без огня, желая жестоко разделаться с убийцами его собрата.

– Верная, Серебропят, спрячьтесь позади меня, – приказал Олав, поднимая меч и готовясь к схватке. Котенок прыгнул на стену, затем на спину пони, которая встала за спиной Олава, глядя через его плечо. Рыбак попятился перед надвигающимся на него драконом.

Они кругами ходили по башне – дракон наступал, Олав отступал, раз за разом пытаясь вонзить клинок в маленькое красное сердце на белой груди чудовища.

– Смотрите-ка! – сказал Серебропят. – Красный Дракон еще жив.

Олав взглянул за стену. Железный Коготь слабо шевелил крыльями, судорожно дергая бронированным хвостом и выплевывая сгустки пламени.

– Он умирает, – сказал Олав. – Долго он не протянет.

Едва он успел договорить, Белый Дракон яростно взмахнул крыльями и устремился прямо на Олава. Верная испуганно заржала и бросилась бежать. Серебропят прыгнул с ее спины на стену и начал дразнить дракона. Котенок был либо безмерно отважен, либо попросту глуп. Что там говорят про молодых?

Олав попятился так быстро, как только были способны его ноги.

Верная настолько перепугалась, что обежала башню кругом и врезалась в хвост Кривого Клыка, прежде чем поняла, что делает. Дракон повернулся к ней, щелкая пастью.

– Ура! – крикнул Серебропят. – Красный Дракон сдох!

Издав вопль, достойный взрослого кота, он прыгнул на макушку Кривого Клыка, пытаясь вонзить когти в чудовищные сверкающие глаза, чтобы ослепить дракона и не дать ему увидеть Верную. Глаза закрылись, и линнорм весь затрясся, пытаясь сбросить досадную помеху.

Что-то произошло. Казалось, будто время остановилось. Перестал двигаться Олав с мечом в руке, не сводивший взгляда с маленького красного сердца. Верная перестала пытаться распутать собственные ноги. Серебропят перестал царапать драконьи глаза. Кривой Клык посмотрел вниз, во двор. Там поднимался черный туман, скрывая тело Красного Дракона. Из горла чудовища вырвался пронзительный рев, и Олав, Верная и Серебропят оказались в самом центре густого черного облака, ничего не видя вокруг.

Порыв ветра унес облако. Серебропят попытался пошевелиться – и обнаружил, что его когти запутались в волосах. На лице Олава застыло изумленное выражение. Котенок посмотрел вниз. Где дракон? Он сидел на голове высокой красивой черноволосой женщины в белом, в глазах которой блестели слезы.

Олав взглянул на маленькое красное сердце на левой груди женщины.

– О, – сказал он. – Вот как…

Перегнувшись через стену, он увидел лежащего на плитах мужчину в красном. Тайну Страны эльфов.

– Ну вот, – послышался голос короля, – ты поймал дочь моего главного врага. Они принимают облик драконов, чтобы на меня нападать.

– О, – только и смог сказать Олав, глядя на прекрасную женщину, которая осторожно высвободила Серебропята из своих волос и прижалась мокрой от слез щекой к его мягкой шерстке. Серебропят подмигнул ему.

– Что ж, – сказал король, – по такому случаю стоит устроить пиршество.

Он направился внутрь башни.

– Да! – крикнул Серебропят. – Целую кварту сметаны! Я герой!

– Ах ты непослушный котенок, – сказала Верная. – Я бы попросила Олава тебя отшлепать, если бы было по чему.

– Он очень смелый, – заявила девушка, голос которой звучал столь же нежно, как ветерок в соснах над озером Тотак.

– Он плохой, – согласился Олав с Верной.

– О нет, – сказала она, слегка улыбнувшись. – Он вел себя словно маленький солдат. Жаль, что его смелость послужила злу.

– Злу? – переспросили все трое.

– Да. – Она смахнула слезу. – Но я все время забываю, что вы смертные. В мире людей рассказывают истории о хульдре?

– Ну да, – сказал Олав. Он слышал их всю свою жизнь, и ни одна из них не заканчивалась хорошо. – Нас обманули? – спросил он. – Почему вы сражались?

– Это был наш замок и наша земля, прежде чем хульдре наложили на нас заклятие и изгнали нас в земли за закатом.

– Он говорил, что не может наложить на вас заклятие…

– Только в нашем драконьем облике, когда мы неуязвимы ко всему, кроме выкованного смертными железа.

– Мне очень жаль, – сказал Олав.

– И мне, – сказал Серебропят. – Это я заставил Олава так поступить.

– Пожалуй, все-таки стоило бы найти место, по которому тебя отшлепать, – заявила ему Верная, вспоминая розовую ленту, которую она, скорее всего, никогда не увидит.

– Я прощаю вас всех, – сказала девушка. – Вы не знали.

– Что ты теперь будешь делать? – спросил Олав, сожалея о том, что совершил.

– Это решать королю хульдре, не так ли? – ответила она. – Говорят, в его подземельях множество всяких зловещих орудий.

Вечером состоялся грандиозный пир. Хульдре приходили за многие мили вокруг, чтобы отпраздновать победу. Праздник продолжался много часов, ибо там, где солнце никогда не заходит, людям незачем спешить домой. Олав пил лучший в его жизни эль, но мысли его были заняты другим. Верную соблазняли охапками превосходного клевера. Серебропят лакал сметану, пока не стал круглым, словно шар. Но он почти все время молчал, что было для него необычно. Ему всегда находилось что сказать.

Наконец, празднество подошло к концу.

– Чем я могу тебя отблагодарить за доброту к моему народу? – спросил король. – Хочешь ведро золота или горсть рубинов?

Олав печально покачал головой.

– Нет, богатства мне не нужно. Если только немного соли, ленту для Верной и чтобы мне помогли вернуться домой. Больше я ни в чем не нуждаюсь. У меня есть Верная, Серебропят, мои сети и капканы – что еще может желать человек?

Серебропят что-то шептал на ухо Верной, а она глубокомысленно кивала, со свойственной женщинам мудростью.

– У меня есть одна просьба, – сказал Серебропят.

– Веди себя как следует! – возмутился Олав.

– Я хочу ту девушку, – сказал Серебропят. – Требую ее для себя!

Сколько же смелости было в этом котенке!

Король на мгновение задумался.

– Почему бы и нет? В мире людей она никому не будет угрожать. Она твоя.

– У меня тоже есть просьба, – сказала Верная и прошептала что-то на ухо королю.

Усмехнувшись, он хитро посмотрел на Олава.

– Что ж, думаю, так будет правильно. Он действительно убил ее отца, и это вполне в духе древних законов. Твоя просьба тоже будет исполнена.

Олав озадаченно посмотрел на Верную, но та промолчала. У нее была своя тайна, и она не собиралась ничего ему говорить, пока не придет время.