Текст книги "Империя, не ведавшая поражений"

Автор книги: Глен Чарльз Кук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 21 страниц)

Колгрейв покопался за пазухой и вытащил золотое кольцо.

– Эй! – возмутился Мика. – Это… – Он тут же замолчал.

Взгляд Колгрейва мог остудить пыл самого отважного смельчака.

– Что такое? – спросил я у Мики.

– Это мое кольцо. Я забрал его с корабля того колдуна. Капитан сказал, что я могу его взять, и я положил его в трюме вместе с другими своими вещами.

– Похоже, это не просто золото.

– Угу, похоже на то.

Он посмотрел на Колгрейва взглядом мясника, оценивавшего, как получше разделать тушу. Но он все равно ничего бы не сделал – у нас всех порой возникали подобные мысли, но никто даже не пытался воплотить их в реальность.

Колгрейв надел кольцо на костлявый мизинец и закрыл глаза.

Мы ждали.

– Туда, – наконец сказал он. – Существо там. Оно спит.

Я отметил, что Колгрейв снова называет его «оно», а не «он». Что заставило его передумать? Я не стал спрашивать. Он снова стал прежним безумным капитаном.

Люди начали нас замечать. Они нас не узнавали, но мы были пиратской командой, от которой любой спешил побыстрее убраться подальше.

Среди них были и женщины. Мы не видели женщин уже целую вечность…

– Парусинщик! – тихо проговорил Колгрейв. Мика вздрогнул, словно его хлестнули бичом, и тут же забыл о том, что женщины вообще существуют, не говоря уже о той, за которой он попытался увязаться.

Мы подошли к большому дому, прятавшемуся за стенами, которыми мог бы гордиться укрепленный город. Стены были сложены из серого холодного известняка, еще влажного от тумана.

– Лучник, постучи.

Он дал знак всем встать у стены, чтобы их не было видно через глазок в воротах.

Я постучал. Потом еще раз.

За тяжелыми воротами послышались шаркающие шаги. Заслонка в глазке отодвинулась, и за ней появился старческий глаз.

– Что вам нужно, черт бы вас побрал? – сонно спросил старик.

Колгрейв снял тряпку, закрывавшую его лицо.

– Открой ворота, – приказал он тем же голосом, который заставил Мику забыть о юбке и прогнал пьяницу на «Дракон».

– Га… га… – проквакал старик.

– Открой ворота, – сказал Колгрейв.

На мгновение мне показалось, что ворота не откроются, но они со скрипом приоткрылись на дюйм внутрь.

Колгрейв ударил в них плечом. Я устремился следом за ним, накладывая стрелу на тетиву.

– Где он? – требовательно спросил Колгрейв, схватив привратника за рубашку. – Тварь в красном?

Вряд ли привратник знал ответ. Но он произнес несколько коротких слов.

Послышалось рычание. Метнувшись вперед, Барли развалил череп мастифа одним ударом меча. Святоша заставил замолчать второго рычащего пса.

Из кустов и из-за деревьев к нам бросились люди, явно не склонные к долгим разговорам. В руках у них были мечи, и они не думали ни о чем, кроме убийства.

И все же это не была засада. Те, кто нападает из засады, не натягивает во время атаки штаны.

– Похоже, нас здесь не ждут, – лаконично проговорил тролледингец.

Я выпустил полдюжины стрел. Несколько человек упали. Наша команда контратаковала остальных.

– Только тихо! – приказал Колгрейв.

И все действительно прошло тихо. Никто не произнес ни слова, ни один боевой клич не нарушил утреннее пение птиц. В тишине слышался лишь лязг клинков.

Я выпустил еще несколько стрел, но наши в моей помощи не нуждались, превосходя оборонявшихся числом. Я повернулся к Колгрейву.

Привратник что-то бессвязно бормотал, в ужасе глядя на него.

– Запри ворота, – сказал Колгрейв. Я подчинился. – Идем, Лучник.

Колгрейв направился к дому, оставив позади привратника, лежащего в увеличивающейся луже крови.

С известняковой стены каркнула черная птица.

Это был прежний Колгрейв, безумный капитан, убивавший без раздумий и сожаления, наслаждавшийся мучениями и страхом своих жертв…

Существу в красном он вряд ли понравился бы.

Я подобрал свои стрелы, перебегая от одного убитого к другому. В некоторых из них я узнал членов команды корабля чародея.

С ними наконец случилось то, чего они так боялись.

– Куда мы идем? – спросил я Колгрейва.

– В подвал. Тварь наверняка прячется где-то под домом.

– Эй! Что тут творится? – На крыльцо дома, озадаченно моргая, вышел полусонный мужчина средних лет и крепкого телосложения, в ночной пижаме. Из дверей позади него испуганно выглядывали слуги.

Я так и не узнал, кто он. Какая-то важная персона. Некто, считавший, что может положить к своим ногам весь мир, объединив собственное богатство и политическое влияние с магическим могуществом существа в красном. Некто, кем двигала жажда наживы и власти. Некто, ошибочно полагавший, что одним своим видом способен отпугнуть ничтожных бродяг вроде нас. Некто, не знавший, что сделки с дьяволом никогда не приводят ни к чему хорошему.

Его ждало огромное разочарование. Колгрейва никто и ничто не могло напугать.

Капитан схватил его точно так же, как и привратника. Тот дернулся, пытаясь вырваться.

– Тварь в твоем подвале. Кто это?

Незнакомец перестал сопротивляться, побледнев словно труп.

– Ты знаешь? – прохрипел он. – Не может быть. Никто не знает. Он сказал, что никто никогда не сможет…

– Он? Кто он такой? Тор, Ток, – бросил он в сторону. – Окружить дом. Будьте готовы его поджечь, если я прикажу.

– Нет! Не поджигай…

– Колгрейв поступает так, как ему нравится, черт побери. Отвечай – где он? Почему он призвал нас?..

– Колгрейв?

– Колгрейв, да. Тот самый Колгрейв.

– О боги! Что…

– А меня зовут Лучник, – насмешливо поклонился я. – Или Стрелок.

Он лишился чувств.

Слуги разбежались. Их крики стихли в глубине дома.

– Святоша, Барли, Мика, Лучник, Тролледингец. Идите со мной.

Перешагнув через тело хозяина, Колгрейв вошел в дом.

– Поймайте кого-нибудь из слуг.

Несколько секунд спустя появился Мика с девушкой лет шестнадцати. Его плотоядная ухмылка выдавала все его мысли.

– Не сейчас, – прорычал Колгрейв.

Мика тоже становился прежним.

– А ну-ка, красотка, – сказал Колгрейв, – покажи нам путь в подвал.

Всхлипывая, она повела нас в кухню.

– Барли, спускайся первым.

Барли взял свечу и минуту спустя вернулся.

– Вино и репа, капитан.

– Девчонка, я отдам тебя Мике, если…

Послышалось карканье. В комнате позади нас опрокинулись лампы и посыпались горшки. Я развернулся кругом. В кухню вперевалку вошла черная птица.

– Похоже, она не знает, капитан, – сказал я. – Вероятно, есть потайной ход.

Колгрейв яростно посмотрел на меня.

– Угу. Вероятно. – Он покрутил золотое кольцо, украденное из добычи Мики. – Ага. Туда.

Мы бросились назад в передние комнаты. Все начали стучать по стенам.

– Здесь, – сказал Колгрейв. – Тролледингец!

Северянин взмахнул топором. Три удара разнесли деревянную панель в щепки.

За ней оказалась темная лестница, уходившая вниз. Я схватил фонарь.

– Барли пойдет первым, – сказал Старик. – Лучник, фонарь понесу я. Ты пойдешь за мной, со стрелой наготове.

Не слишком подходящее место для стрельбы из лука, но приказ есть приказ.

XII

Ступенек было больше сотни. Я сбился со счета примерно на восьмидесятой. Внизу было темнее, чем в гробу.

Затем впереди появился слабый свет – бледный и призрачный, словно сияние, иногда возникавшее на верхушках наших мачт в дурную погоду. Колгрейв остановился.

Я взглянул вверх. На фоне дыры в стене стояла девушка-служанка. Между ее ног проскользнул переваливающийся силуэт черной птицы. Еще одна неуклюже порхала за спиной девушки, дожидаясь своей очереди.

Мы двинулись дальше. Лестница заканчивалась открытой дверью, из которой шел бледный свет, делая Барли похожим на привидение.

Весь дрожа, Барли шагнул вперед. Во всей вселенной не существовало ничего более смертоносного, чем охваченный ужасом Барли.

За ним последовал Колгрейв, а за ним я. Вокруг нас столпились Святоша, Мика и тролледингец. Мы разошлись в разные стороны, готовые к любой встрече. Барли опережал нас на пару шагов.

Существо в красном возлежало на троне из черного базальта. На полу вокруг него была начертана пентаграмма из живого огня. Знаки и символы в ее вершинах и углах подрагивали и светились. Сам пол казался темнее полуночного неба.

Пентаграмма была единственным источником света. Над троном красного существа стояли факелы, но они не горели.

Глаза существа были закрыты. На его нежных губах играла легкая улыбка.

– Убить его? – прошептал я Колгрейву, натягивая тетиву.

– Погоди. Отойди чуть в сторону и приготовься.

Барли шагнул вперед, поднимая меч. Колгрейв схватил его за рукав.

В то же мгновение мимо нас пролетела черная птица, усевшись на пути Барли.

– Мы на месте, – тихо проговорил Колгрейв. – Что дальше?

Он снова изменился. Прежний Колгрейв не знал слова «мы».

– Ты не знаешь? – прошептал я.

– Лучник, я человек действия. Действие порождает действие, и так до самого конца… Моей целью было оказаться здесь. О том, что дальше, я не думал. Теперь приходится. Например, что случится, если мы убьем это существо? Что случится, если мы этого не сделаем? Я имею в виду – с нами. И со всеми остальными.

Обычно подобные мысли Колгрейву в голову не приходили.

Я понял. На «Драконе» никто не думал о завтрашнем дне. Жизнь на этом дьявольском корабле представляла собой замершее навсегда Сегодня. Прошлое напоминало туман, в котором быстро исчезало все. Будущее состояло из ожидания следующей битвы, следующего корабля-жертвы, возможно, с надеждой слегка поразвлечься с женщинами или напиться перед тем, как поджечь его и насладиться криками команды. Завтрашний день никогда от нас не зависел, полностью находясь в руках капризных богов.

Они столь долго о нас заботились, прежде чем подсунуть нам тот странный корабль с итаскийским колдуном на борту…

Мы стояли на распутье. Нужно было выбрать одну из дорог, и обе вели в неизвестность. Можно было лишь догадываться, которая из них лучше.

– Приготовь стрелы, Лучник, – сказал Колгрейв. – Если потребуется, пусти первую ему между глаз. Или в горло. Не дай ему возможности произнести заклинание.

– По какому знаку?

– Решать тебе. На знаки не будет времени.

Мы посмотрели друг другу в глаза. Это действительно был новый Колгрейв. Искусство стрельбы всецело принадлежало мне, но я никогда не решал сам, когда стрелять.

– Подумай о «Драконе», – сказал он, и я понял, что именно это он пытался делать последние несколько дней. Прежде Колгрейв никогда не думал ни о ком и ни о чем, кроме самого себя.

Как и я. Как и я…

У меня задрожали руки. Колгрейв это заметил и вопросительно поднял брови.

– Все в порядке. – Я наложил на тетиву другую стрелу. Движение было знакомым и привычным. Мои руки перестали дрожать. – Видишь?

Коротко кивнув, он повернулся к существу в красном.

Оно все так же продолжало спать с беззаботной улыбкой на губах.

– Разбудить его, – приказал Колгрейв.

Барли шагнул вперед.

– Не заходи в пентаграмму! – бросил Старик. – Найди другой способ.

Тролледингец снял с шеи амулет.

– Здесь он все равно не имеет силы, – сказал он и швырнул его в спящего.

Светясь в полете, испуская дым и огненные капли, амулет упал на колени колдуна.

Существо подскочило, словно ужаленное. Глаза его открылись. Я натянул тетиву.

Я был первым, с кем оно встретилось взглядом. Посмотрев на мою стрелу, оно медленно опустилось на трон, положив руку на амулет на коленях. Несмотря на то что мы застигли его врасплох, оно тщательно это скрывало, если не считать первой реакции. Существо перевело взгляд с меня на Колгрейва.

Несколько минут они молча смотрели друг на друга. Время, казалось, тянулось до бесконечности. Затем существо в красном сказало:

– От судьбы не уйдешь, капитан. Я вижу, что ты хочешь сделать. Но ты не сможешь искупить свои грехи, убив меня вместо тех, кого я желаю видеть мертвыми. Собственно, если я правильно понял, ты уже убивал других, чтобы добраться до меня. Какого искупления вины ты в таком случае можешь ожидать?

Его губы раздвинулись на четверть дюйма, продолжая улыбаться. Когда он говорил, они не шевелились. И я не знал, слышу ли я его своими ушами или его слова проникают мне прямо в мозг.

Не знаю, что было на уме у Колгрейва. Слова чародея его нисколько не удивили, так что, полагаю, с подобным парадоксом он уже сталкивался.

– Просто играя на публику, тебе не добиться искупления. В твоих поступках должна быть искренность.

Голос чародея был лишен интонаций, но я мог поклясться, что он над нами насмехается.

Я вспомнил старого друга, давно пропавшего без вести. Вельбот никогда не был особо искренним – если только он этого чертовски хорошо не скрывал.

– Те, кто уже проклят, не могут стать еще более проклятыми, – возразил Колгрейв. Его изуродованное лицо скривилось в мрачной ухмылке. – Возможно, те, кто еще не проклят, смогут избежать подобного ужаса.

Я не сводил взгляда со своей мишени, но мысли мои лихорадочно работали. И это был Колгрейв, безумный капитан корабля-призрака? Ужас каждого, вышедшего в море? Казалось, будто я знаю его всю жизнь, но никогда не замечал за ним подобного.

Вероятно, у каждого из нас есть свои потаенные глубины. В последнее время я многое начал узнавать о своих товарищах по команде.

– Жизнь – в служении мне, – сказал чародей. – Бросая мне вызов, ты ее теряешь. Однажды я призвал тебя в этот мир, но могу точно так же из него и изгнать.

– Это не жизнь, – пробормотал тролледингец. – Мы – всего лишь оскореи моря…

Святоша кивнул.

Барли весь напрягся, готовясь напасть. Колгрейв слегка придержал его за рукав. Каким бы преданным старым псом ни был Барли, он расслабился.

Я тоже расслабился, на четверть отпустив тетиву. Это была самая мощная из всех когда-либо существовавших тетив, и даже я не мог долго удерживать ее полностью натянутой.

Я больше не смотрел в глаза чародея. В них было нечто гипнотическое, нечто нацеленное специально на меня.

Мое внимание привлекли его руки, которые начали двигаться, пока он спорил с Колгрейвом. Я старался пропускать его слова мимо ушей, боясь, что в его голосе может быть скрыта непреодолимая сила. Столь же вероломными могли оказаться и его руки.

Я натянул тетиву до упора.

Его руки упали на колени. Он замолчал и закрыл глаза.

Я вдруг ощутил в себе власть. Это существо боялось меня. Меня!

Ту же власть я ощущал, будучи вторым самым знаменитым членом команды «Дракона», когда стоял на его корме, готовясь уничтожить рулевого и офицеров очередной жертвы. Благодаря этой власти я стал вторым самым страшным ужасом западных морей.

Я обладал абсолютной властью над жизнью и смертью.

И вскоре я понял, что точно таким же образом использовал меня и он.

Я обладал властью, и он меня боялся, но играл на моей слабости к этой власти, надеясь, что она предаст меня, отдав в его руки. Собственно, он рассчитывал воспользоваться всеми нашими слабостями…

Существо в красном было смелым, отважным и хитрым. Каковы бы ни были ставки в его игре, его не пугал риск проигрыша. Мало кто решился бы противостоять команде «Дракона», не говоря уже о том, чтобы вызывать нас из нашей окруженной туманом могилы.

Он снова заговорил, вновь используя в качестве оружия свои руки, взгляд и голос. Но на этот раз оно было обращено не против меня.

Он избрал Барли, что имело определенный смысл. Барли был самым свирепым убийцей среди нас. Но власть над смертью была в моих руках, и чтобы ее у меня забрать, Барли должен был сперва расправиться с Колгрейвом и Святошей.

Развернувшись, он бросился на нас. Тролледингец ударил его плашмя топором по голове, и Барли рухнул лицом вниз. Колгрейв присел рядом с ним, с прежней ненавистью сверля взглядом существо в красном.

Я кивнул тролледингцу, довольный, что не один я сообразил, что на уме у колдуна.

– Думаю, ты только что совершил ошибку, – сказал Колгрейв.

– Возможно. Возможно, я отправлю вас обратно в место вечного ожидания. Чтобы достичь моих целей, есть и другие средства. Но они намного медленнее…

– Тебе не следовало этого делать, – сказал Святоша. – Барли был моим другом.

«Что? – подумал я. – У тебя никогда в жизни не было друзей, Святоша».

Предупреждающе каркнула одна из черных птиц. Колгрейв вытянул руку…

Слишком поздно. В воздухе мелькнула левая рука Святоши, и между ним и существом в красном молнией пронесся метательный нож.

Чародей успел увернуться, и клинок поранил его правое плечо. Подняв левую руку с вытянутым пальцем, он что-то прокричал.

– Колдун! – прорычал я.

И выпустил стрелу.

Она пронзила его ладонь и унеслась в темноту. Он посмотрел на мою следующую стрелу, и его окровавленная рука упала на колени. Несмотря на боль и ярость, он изо всех сил пытался сдержаться, обмотав руку краем мантии.

Я взглянул на Колгрейва. Ситуация зашла в тупик. Если Старик что-нибудь не сделает, колдун будет перебирать нас одного за другим, пока не добьется своего. Колгрейву предстояло решать, какой путь выбрать.

Колгрейву? Но он же говорил мне… Но…

XIII

Вокруг нас собрались все черные птицы. Я называл их альбатросами, но единственное, что у них имелось общего – размер. Они выстроились в ряд между нами и колдуном, пристально наблюдая за нами желтыми, лишенными зрачков глазами.

Они делали все, чтобы постоянно напоминать нам о своем присутствии.

Я всегда знал, что они где-то рядом. Для меня они стали такой же частью «Дракона», как Колгрейв или я сам. Кем они были? Охотниками за падалью? Небесными посланниками? Порой я им сочувствовал, пытаясь увидеть в них нечто большее, чем они являлись на самом деле.

Птицы-часовые, поставленные на свой пост мертвецом, оказались в ловушке точно так же, как и мы. Возможно, даже в большей степени. Шансов вырваться у них могло быть еще меньше, чем у нас.

Ни Колгрейв, ни существо в красном не обращали на них никакого внимания. Для этих двоих птицы были всего лишь каркающей помехой из другого времени.

Эта каркающая помеха пыталась сопровождать нас с тех пор, как мы восстали из мертвых. Мы редко их замечали, и возможно, зря.

Почему они пытались вмешаться? Это явно не входило в их первоначальные обязанности – наверняка заключавшиеся лишь в том, чтобы сообщать призвавшему их о происходящем среди существ, которых он мог лишь изгнать, но не уничтожить.

Вероятно, его случившаяся в последнюю секунду смерть вынудила их самостоятельно истолковать суть своей миссии.

Одна из птиц каркнула и бросилась внутрь пентаграммы.

На птицу было наложено заклятие, и она не принадлежала этому миру. Заклинания, защищавшие существо в красном, могли противостоять ей не в большей степени, чем стреле, кинжалу или амулету.

И все же птица упала, не успев добраться до колдуна. В ноздри мне ударила вонь горящих перьев. От корчащейся на полу птицы повалил дым. Я никогда еще не слышал столь жалобного крика.

Затем, подобно той птице, которую колдун сбил в море, она превратилась в дымящуюся змею и уползла прочь, словно черная молния, сквозь стену подвала… вероятно.

Существо в красном начало беззвучно колдовать. Мы смотрели на него словно через широкую равнину, окруженную туманом вместо известняка.

Едва первая птица превратилась в змею и исчезла, в пентаграмму метнулась вторая.

Ей удалось проникнуть на фут дальше. Затем вперед неуклюже устремилась третья, опередив вторую примерно на четырнадцать дюймов.

Из тумана позади нас странным эхом отдался голос Мики:

– Капитан, Лучник, поторопитесь. На улице собралась большая толпа. Они вооружены. Если они ворвутся сюда, нам несдобровать.

К колдуну кинулась очередная птица. Ей удалось вонзить клюв в его лодыжку.

Чародей поразил ее ударом молнии. Во все стороны полетели перья и куски мяса.

Еще одна птица бросилась к нему.

– Парусинщик, – сказал Старик, – пусть Ток и Тор соберут людей позади дома. Если мы не появимся через десять минут, возвращайтесь на «Дракон». Скажите им, чтобы они нас не ждали. Им придется покинуть Дельту, прежде чем флот вернется с Кровавого мыса.

– Капитан!

Я понимал, о чем думает сейчас Мика. Что они станут делать без Колгрейва? «Дракон» лишится жизни без оживлявшей его воли мертвого капитана.

– Делай, что я сказал, парусинщик.

В пентаграмму одновременно метнулись две черные птицы. Колдун уничтожил первую в воздухе. Вторая приземлилась ему на колени, раздирая плоть клювом и когтями. Их явно влекло нечто большее, чем их первоначальное предназначение. Возможно, вмешались боги…

Барли с помощью Старика, пошатываясь, поднялся на ноги.

Нарастающий шум толпы достиг подвала.

Нам грозили немалые неприятности.

– Возможно, нам стоит сматываться отсюда, – предположил Святоша.

Колгрейв холодно взглянул на него единственным взглядом.

– Колгрейв никогда не бежит. Здесь наш враг, – он показал на существо в красном. – Ему очень хочется отправить нас назад, и мы должны ему помешать. На нас рассчитывают шестьдесят человек… Я не хочу возвращаться и не хочу, чтобы это случилось с кем-либо из нас. На сей раз этому не бывать.

– Согласен, – буркнул я. Сам я думал точно так же, но слова Старика меня удивили. Подобные мысли были ему несвойственны.

Казалось, будто черные птицы пытаются помешать нам совершить новые грехи – вряд ли их предостерегающее карканье можно было понять как-то иначе.

– Простите, ребята, – пробормотал я. Похоже, ради большего блага без одного или двух грехов было не обойтись.

У меня не было никакого желания вновь увидеть то спокойное, окруженное туманом море. Восемнадцати лет вполне хватило. Остальные придерживались того же мнения.

Я не видел иного выхода, кроме как убить чародея в красном.

Еще одно убийство.

«Что для меня взять на душу еще одну смерть? – подумал я. – Мелочь».

В пентаграмму бросилась последняя черная птица.

Колдун был весь в крови, отчего его одежда казалась еще более красной. Нежные черты его лица исказила гримаса боли, но тут же его губы вновь растянулись в легкой улыбке.

Натянув тетиву, я выпустил стрелу.

Остальным в то же мгновение пришла в голову та же самая мысль. Тролледингец швырнул топор. Святоша и Барли бросились вперед, преодолевая слабеющую Силу пентаграммы. Колгрейв вытащил меч и не торопясь последовал за ними. Тролледингец выхватил кинжал. Моя стрела и топор тролледингца не пережили сокрушительного удара молнии. И стрела, и топор успели задеть существо в красном, но лишь слегка.

Последняя птица превратилась в очередную черную змею и уползла прочь.

Заклинания, защищавшие колдуна, вгрызлись в Святошу и Барли. Оба мучительно закричали, но продолжали идти вперед.

Эти двое были любимыми боевыми псами Колгрейва – ибо ничто не могло их остановить. Именно их больше всего боялись на западных морях.

Тролледингец протяжно застонал. Колгрейв не издавал ни звука, лишь наклонился, будто преодолевая встречный ветер, не сводя взгляда с горла чародея.

Святоша и Барли упали, корчась, как до этого птицы. Но они не оставляли попыток добраться до существа в красном. Меч Барли высек искры из камня возле лодыжки колдуна.

Улыбка его стала шире. Он думал, что побеждает.

Я выпустил одну за другой три стрелы.

Первая пролетела мимо. Вторая слегка его зацепила, и он на мгновение отвлекся.

Нападавшие набросились на него, угрожая похоронить под собой.

Я послал третью стрелу под поднятую руку Колгрейва, и она вонзилась в сердце колдуна.

Меч Старика опустился, срезав плоть с одной стороны утонченного лица.

Существо медленно поднялось, и из его неподвижных губ вырвался скорбный вопль, становившийся все громче. Я выронил меч и зажал уши руками.

Это не помогло. Звук словно пронзал все мое существо, причиняя невыносимую боль.

Тролледингец лежал на полу вместе со Святошей и Барли. Вряд ли они когда-либо снова смогут подняться.

Существо в красном коснулось Колгрейва. Капитан тоже начал падать.

Он падал медленно, словно гибнущее могучее королевство.

– Уходи, Лучник. – Голос его звучал почти как шепот, но я слышал его сквозь вопль колдуна. – Уводи «Дракон» в море. Спасай людей.

– Капитан! – Я схватил его за руку и попытался потащить за собой. Но его коснулось существо в красном, и его касание удерживало Старика, словно якорь.

– Уходи, черт бы тебя побрал! – прорычал он. – Я с ним сам разберусь.

– Но…

– Это приказ, Лучник.

Он был моим капитаном. И там были мои товарищи. Мои друзья.

– Ты идешь или нет?

Это был голос прежнего Колгрейва – сильный и властный. И как и прежде, я больше не мог ему сопротивляться. Схватив лук, я бросился бежать.

XIV

Остальных не пришлось особо подгонять. Когда я выскочил из дверей дома, рядом были только Мика и Малыш – не считая хозяина и целой армии горожан, направлявшихся в нашу сторону.

Обычная толпа – всепоглощающий монстр-убийца, состоящий из безобидных лавочников. Организм, лишенный страха, поскольку он знает, что любой его части найдется замена.

– Быстрее, Лучник! – крикнул Мика. – Хочешь дождаться, пока тебя сожгут на костре?

Но я вовсе не мешкал, как могло показаться на первый взгляд. Я искал мозг этого тысячеглазого чудовища. У меня еще оставалось восемь стрел.

Но Мика был прав – у толпы не было мозга, лишь отдельные фрагменты, уже начавшие бесчинствовать вокруг.

Я свернул за угол дома.

Пока мы бежали, Малыш спросил:

– Что случилось там, внизу? Где Барли, Святоша, тролледингец, Старик?

– Там, внизу. Все погибли, кроме Старика и колдуна. Эта тварь вся порублена, но до сих пор жива.

– Ты бросил его там?

– Он приказал мне, Малыш. Тебе когда-нибудь удавалось переспорить Колгрейва?

Он лишь усмехнулся.

– Остановись на секунду, Лучник, – тяжело дыша, сказал Мика. Мы были уже на улице, привлекая к себе удивленные взгляды. – Что случится, когда они погибнут?

– Что?

– Колгрейв управляет нами. Что мы станем без него делать? А тот колдун вызвал нас из небытия. Что случится, когда он умрет? С его заклинаниями?

– Не знаю. Просто не знаю.

Я не разбирался в чародейских делах. Некоторые заклятия распадались со смертью колдуна, а некоторые нет. У меня не было ответа на его вопрос.

Позади нас послышались крики. Я обернулся. За нами гналась часть толпы.

– Давайте их убьем, – сказал Малыш.

Их было около двадцати – не такой уж плохой шанс для моряка с «Дракона», находившегося под защитой Лучника.

Земля задрожала, словно беспокойно ворочающийся во сне медведь. Затрещали доски близлежащих строений.

Наши преследователи остановились и оглянулись.

Над высокими черепичными крышами дома чародея сверкали молнии. Стены начали оседать, словно на них давила невидимая гигантская рука…

Из трещин повалил черный туман, ничем не отличавшийся от того, что окружал «Дракона-мстителя». Ветер не делал никаких попыток его развеять.

– Уходим, – сказал я. – Пока они не обращают на нас внимания. Может, сумеем догнать остальных.

Я боялся, что Ток и Тор уйдут в море без нас.

Может ли ярость быть абсолютной? Судя по облаку над домом – могла. Я чувствовал ее даже с расстояния в четверть мили.

Тень эта была живым существом. От нее исходило то же ощущение, что и от существа в красном. Теперь мне стало ясно, почему мы никак не могли понять, мужчина оно или женщина. Если оно вообще не было человеком, понятия «он» или «она» не имели никакого смысла.

Оно было не одно. Его мертвой хваткой держало другое существо, от которого исходило полнейшее нежелание подчиняться чьей-либо чужой воле.

– Колгрейв, – прошептал я.

В том, что Колгрейв был человеком, никто не сомневался. Но его целеустремленность и непреклонная решимость идти до конца делали его полубогом.

– Исчадия зла, – пробормотал Мика.

Мы пошли дальше, в сторону берега. Никто нам не мешал. О нас забыли.

Торианский холм содрогнулся, словно пробуждающийся вулкан.

– Что? – переспросил я.

– Мы все исчадия зла, – сказал Мика.

– О чем ты? – Слова его звучали как нечто само собой разумеющееся. – Давай, иди. Вряд ли Старик с ним справится.

– Он уже с ним справился, Лучник. Он заставил это существо принять свою естественную форму. Смотри, туман рассеивается. Оно не может долго держаться в таком виде.

Он был прав. Существо таяло, словно облако пара.

Как и существо, созданное волей нашего капитана.

Несколько минут спустя от них ничего не осталось.

На глазах у меня выступили слезы. У меня, Лучника. Самого смертоносного, хладнокровного и безжалостного убийцы на западных морях, не считая лишь одного человека, которого я оплакивал.

Моя ненависть к нему была столь же глубока, черна и холодна, как вода в океанской бездне. И тем не менее – я плакал.

Я отвернулся, чтобы другие не видели моего лица.

Я не помнил, когда плакал в последний раз. Может быть, после того, как убил свою жену, когда я еще был живым человеком, одним из мелких зол, населявших мир.

Когда мы добрались до «Дракона», швартовы были уже убраны, но сходни все еще спущены. Команда столпилась у борта, глядя на холмы за городом. Когда мы вбежали на причал, на лицах их отразилось облегчение, сменившееся смятением, после того как они поняли, что мы трое – последние.

Наверху сходней стоял пьяница с причала, которого держали в заложниках на случай недоброжелательства со стороны жителей Портсмута.

– Где остальные? – спросил Ток.

– Они не придут, – ответил я.

– Что будем делать?

– Ты меня спрашиваешь?

Ток был первым помощником, и ему следовало принять командование на себя.

Он посмотрел мне в глаза. Не требовалось слов, чтобы понять – он не Колгрейв, и не в состоянии командовать «Драконом-мстителем».

Я огляделся. Все взгляды были выжидающе устремлены на меня.

Я Лучник, подумал я. Второй человек после Колгрейва… а теперь после никого.

– Ладно. Мика, отведи старика на причал и оставь его там. Целым и невредимым. Тор, готовься к отплытию.

Некоторые странно посмотрели на меня. Отпускать кого-либо живым не входило в число обычаев «Дракона».

Но «Дракон» стал другим. Мы теперь знали хоть что-то о том, что такое жалость и милосердие.

– Пусть ему будет что рассказать внукам, – сказал я Тору, который не в силах был скрыть разочарования. Из всех нас он меньше всего изменился, оставшись таким же кровожадным, как и прежде.

Мы убрали сходни, и тут же поднялся ветер. Отличный ветер, при котором мы могли быстро выйти в канал. Заняв прежнее место Колгрейва на корме, я уставился на небо.

– Вы все еще с нами? – прошептал я.

Я вздрогнул. На мгновение мне показалось, что среди плывущих облаков виднеются лица – странные, чужие лица с глазами изо льда, в которых невозможно было прочитать какой-либо намек на мысль.

Не их ли видел Колгрейв? Может, каждый раз, когда ему хотелось знать, с нами ли до сих пор боги, ему достаточно было лишь поднять взгляд к небу?

Если я хотел заменить Старика, мне многое предстояло узнать… Я снова посмотрел на облака, но ничего не увидел. Не была ли это лишь игра моего воображения?

Я вдруг понял, что я единственный из четырех величайших воплощений зла на «Драконе», кто остался жив.

Почему? Что они сделали такого, чего не сделал я? Или наоборот?

Команда, похоже, несколько поредела. Сколько из них искупили свои грехи?

– Ток, проведи перекличку.

– Уже, капитан. Мы потеряли пятерых, кроме тех, о ком ты знаешь. Однорукий Недо, Толстяк Поппо…