355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Георгий Мдивани » Твой дядя Миша » Текст книги (страница 7)
Твой дядя Миша
  • Текст добавлен: 29 марта 2017, 02:00

Текст книги "Твой дядя Миша"


Автор книги: Георгий Мдивани



сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 26 страниц)

Антонио(вдруг крикнул). Сдался мне этот консул!

Даниэла(взволнованно). Чего же они так долго не выводят его?..

Чезаре. Допрашивают… Составляют протокол…

Даниэла. Разве я могла подумать, что наш Чино такой разбойник?

Марио. «Разбойник»… Тоже скажешь – «разбойник»!.. Чино уже стал героем среди всех студентов Италии! А завтра его будет знать весь мир!.. Вот это слава!

Тетя Жанна. Хотела бы я знать, что бы он делал без меня!

Лола. Не знаю, как без тебя, тетя Жанна, а без меня консула никто не удержал бы!

Папино(кричит). Я зарежу его!

Марио(издевательски). Если ты хотел его зарезать– надо было это сделать хотя бы час назад!..

Чезаре. Э-э-эх, Чино! Чино! Каким хорошим мальчиком рос… Кто мог ожидать, что он будет похищать послов и министров?!

Папино. Чино теперь богаче всех нас! У него семь миллионов лир!

Марио(к Чезаре). Может быть, нам с тобой похитить испанского посла, Чезаре?..

Папино. Вот если бы все студенты и сапожники во всем мире объединились и украли бы всех консулов и всех послов фашистской Испании! Это было бы здорово!

Марио(передразнивает). «Студенты и сапожники»!.. Что бы вы делали без шоферов?.. Кто увозил бы ваших послов и консулов?..

Чезаре. Посмотрел бы я, как вы прокормили бы своих заложников, если бы не лавочники!

Из дверей дома выбегает корреспондент с блокнотом в руках. За ним – фоторепортер.

Корреспондент(подбегает к стоящим во дворе жильцам дома). Вы арестованы?..

Марио. Пока нет. Но на улицу не выпускают…

Корреспондент. Это значит, что вы уже арестованы!

Марио. Спасибо за приятное сообщение!

Чезаре. Арестованы?.. Не имеют нрава!

Фоторепортер начинает снимать жильцов.

Лола. Не смейте! Не надо! Я должна переодеться' (Закрывает лицо руками, бежит в дом.)

Корреспондент(к Марио). Ваша фамилия? Профессия?

Марио. Марио Маркони. Шофер.

Корреспондент. Это вы увозили консула?

Марио. Нет, не я!

Корреспондент(не слушая его, улыбаясь). Марио Маркони! (Фоторепортеру.) Снимите мне его! Первым я допрашиваю шофера, который увозил консула!

Марио. Это не я!.. Я на мусоровозе работаю!..

Корреспондент. Не имеет значения. Вы шофер?

Марио. Шофер, но…

Корреспондент. Всё! Мне больше ничего не надо!

Фоторепортер начинает быстро щелкать аппаратом, снимая Марио со всех сторон.

(Ткнул пальцем в грудь Чезаре.) Имя? Фамилия?

Чезаре. Чезаре Долоретти. Торговец. Здесь, за углом, моя бакалейная лавка…

Тетя Жанна(ревниво глядя на Чезаре). Не надо себе приписывать чужие заслуги!.. (Становится между корреспондентом и Чезаре.) Я убирала комнату студента и видела консула по нескольку раз в день… Один раз даже стирала полотенце, которым консулу затыкали рот, когда он начинал кричать… Вот это полотенце! (Показывает на полотенце, которое висит посредине двора па веревке.)

Фоторепортер снимает полотенце в разных ракурсах.

Корреспондент. Дальше.

Тетя Жанна. Короче говоря, бедные студенты без меня совсем пропали бы!

Даниэла(долго терпела и, не дождавшись, когда тетя Жанна кончит говорить, оттолкнула ее от корреспондента). Как будто я не знала, что консул у нас в доме!.. Как будто ты одна об этом знала! Будто я не помогала!

Тетя Жанна(рассвирепев). Чем ты помогала? Тем, что караулила дома своего мужа, чтобы он не побежал в полицию доносить на студентов?

Чезаре(вдруг отталкивает тетю Жанну). В самом деле, будто Даниэла могла удержать меня, если бы я хотел пойти в полицию!

Антонио. Э-э-эх! Дурак ты, Чезаре! Упустить из рук та-ко-е дело!!

Чезаре(оборачивается к корреспонденту). Пишите, синьор корреспондент! Я все знал! Знал, что Чино – главарь похитителей… Этого мальчика, можно сказать, я воспитал! Когда Чино остался без матери, он через день приходил к нам обедать… Вот моя жена Даниэла кормила его!

Тетя Жанна(еще больше разъярившись). Посмотрите на них! «Они кормили»!.. Это же свинство! «Они кормили Чино»! Лавочники!.. У вас капли воды не допросишься! (Размахивая руками, возмущается.) «Они кормили Чино»!.. Что ты скажешь на это, Марио?..

Марио. Что я могу сказать? Чино действительно остался сиротой. А как не помочь сироте?

Корреспондент. А где его отец?

Папино. Отца убили нацисты в перестрелке… в сорок четвертом…

В дверях дома появляется Лола в своем облегающем фигуру черном платье, с большой черной лакированной сумкой, в туфлях на высоких каблуках.

Лола(останавливаясь в дверях, кричит). Теперь снимайте! (Сразу начинает докладывать.) Консула я знаю очень хорошо! Мы с ним за эти дни даже подружились… Он хотел подарить мне бриллиант своей покойной матери… Вот такой большой! (Показывает на пальцах.) Но я не взяла!

Фоторепортер снимает Лолу с разных точек.

Папино(обрадованно). Лола! Какая ты сейчас красивая!

Корреспондент. Имя? Фамилия?

Лола. Лола!

Корреспондент. Профессия?

Лола. Профессия? Профессия?.. Официантка!

Даниэла. Хм! «Официантка»!..

Лола(сердито повернулась к Даниэле). Что ты сказала? (Хотела было двинуться на Даниэлу, по вдруг…)

Корреспондент. Вы в самом деле видели консула?

Лола(быстро повернулась к корреспонденту). Ха-ха! Видела ли я консула?!.. Спросите его самого!

Папино(кричит). Я убью его!..

Корреспондент(вдруг, к Папино). Кто вы такой? Имя? Профессия?

Антонио(опережая Папино, громко). Он?.. Бандит! Натуральный бандит! Это и есть самый главный преступник! Вот кого надо было повесить!.. (И, не давая корреспонденту ни слова сказать, начинает бить себя кулаком по лбу.) Дурак! Дурак! Дурак! (Тычет себя в грудь пальцем, кричит.) Вот кого надо было повесить!!

Корреспондент. Не беспокойтесь! Вас всех повесят!..

С улицы доносится все нарастающий, беспорядочный шум толпы. гудки машин. Из дома, широко распахивая двери, выходит полицейский. Несколько полицейских ведут арестованных Чино, Луиджи и Рафаэля, на них наручники. Впереди всех – консул под руку с полицейским инспектором. Лола подбежала к консулу, бесцеремонно взяла его под руку с другой стороны и с застывшей улыбкой глядит прямо в аппарат фоторепортера.

Полицейский инспектор(прислушиваясь к шуму с улицы, взял под козырек. Консулу). Господин консул! Вам сейчас выходить на улицу небезопасно. К сожалению, я не могу обеспечить вашу неприкосновенность!

Консул(раздраженно). В конце концов, когда же ваша полиция сможет обеспечить мою неприкосновенность?..

Полицейский инспектор(доверительно). Господин консул! У ворот несколько тысяч студентов… Сами понимаете!..

Консул(растерянно). Да, да! Понимаю!.. Лучше вернуться обратно… к себе… (Оглядев всех присутствующих, быстро поворачивается и почти бегом скрывается в дверях дома.)

За консулом инстинктивно двинулись Чино, Рафаэль, Луиджи.

Полицейский инспектор(преградив им дорогу, останавливается в дверях. Студентам). Вы, господа, арестованы! (И, оглядев жильцов дома, тычет пальцем в сторону Папино, Марио, Даниэлы, Чезаре и тети Жанны.) И вы! И вы! И вы! (И при каждом движении его пальца полицейский быстро надевает наручники на арестованных.) И ты! (Сердито ткнул пальцем в сторону Антонио.) Арестован!

Полицейский надевает наручники на Антонио.

Лола(с обидой). А я, господин инспектор?..

Полицейский инспектор(взяв Лолу за подбородок, повернул ее к себе лицом, посмотрел па нее оценивающим взглядом). А синьорина… пойдет без наручников!..

Папино. Что?.. (Сорвался с места, подбежал к полицейскому инспектору.)

Полицейский инспектор(глядит па Папино, как удав на кролика). Ну?..

Папино(быстро поворачивается к публике, у него на лице блаженная улыбка). Разве Лола виновата, что она такая красивая?!

Занавес

1962

Дeнь рождения Терезы


Героическая драма в трех актах

Действующие лица

Тереза Фернандес – 40 лет.

Хосе, Виолета, Антонио дети Терезы.

Апполонио Сельвиро – брат Терезы.

Аманда20 лет.

Эдлай Гамильтонхудожник, 60 лет.

Марсело Альварес, Эдуарте Грасио, Родригес Мендес, Манола крестьяне.

Альфадочь Эдуарте, 17 лет.

Эльвира – толстуха.

Карлос – толстяк.

Вентура35 лет.

Место действия – Куба.

Время действия – апрель 1961 года.


Несколько слов постановщику и художнику спектакля

На лучших курортах Кубы, расположенных по всему побережью, существовали аристократические клубы, которые могли посещать только очень богатые люди; гости допускались туда лишь по их рекомендации. Сейчас эти клубы принадлежат народу. Это шикарные здания, где часто стены – сплошное стекло; поэтому из баров, ресторанов и даже жилых помещений хорошо видны не только берег моря и пляж с золотым песком, но и дальние перспективы кубинского пейзажа – аллеи высоких, стройных королевских пальм и других тропических деревьев.

Я не знаю более музыкальной страны, чем Куба! Здесь по радио всегда передаются танцевальная музыка и песни. Даже в те дни и часы, когда в стране было крайне напряженное положение и каждую минуту ожидалось нападение извне, когда в Гаване и других городах взрывались бомбы террористов, – даже тогда по радио все время передавалась темпераментная музыка Кубы, которая на каком-то аккорде вдруг обрывалась, и тогда слышался знакомый каждому кубинцу голос Фиделя Кастро или звонкий голос маленькой легендарной женщины Касалес – самого популярного радиодиктора, говорящей о чрезвычайном положении в стране, о проделках врагов родины.

Эти контрасты драматического и веселого, так тесно живущие рядом, органичны для характера народа, ибо герои Кубы с песней трудятся и с песней идут в бой!

Мдивани

Акт первый

В баре, через сплошные окна которого виден пляж, пустынно; здесь сейчас только двое: восемнадцатилетний парень Хосе, готовящий у стойки коктейль, и Апполонио – седой человек, лет пятидесяти, с обветренным, морщинистым, но мужественным лицом.

Апполонио сидит на высоком стуле и читает газету; несмотря на свои годы, он еще не пользуется очками. На буфете висит новенький кольт Хосе, с рукояткой, украшенной серебряной инкрустацией.

В левой стороне бара дверь, ведущая в отель.

Апполонио(откладывает газету, берет коктейль). Опять взорвали бомбу в Гаване… двое убитых…

Хосе(взволнованно). Я бы перестрелял всех этих мерзавцев!.. Всех поставил бы к стенке! Никого не оставил бы в живых! Всех этих, которые только мутят воду…

Апполонио(спокойно). Но этих… не всегда их узнаешь!

Хосе. А я узнал бы! Ходил бы с утра до вечера по улицам Гаваны… Смотрел бы каждому в глаза… И если человек не улыбается – к стенке! Раз не улыбается – значит, он не рад нашей революции!

Апполонио(синеется). А если у него мать умерла или девушка его разлюбила и ему не до улыбок?.. Тогда что?..

Хосе. Ну, конечно, такого бы я не тронул… Шутка, что ли? Девушка разлюбила!.. Здесь не только не улыбнешься, а и заплачешь… Конечно, надо разобраться… (Вдруг снова разъярился.) Но террористов я бы всех к стенке!.. (Тихо, доверительно, с просьбой в голосе.) Дядя Апполонио, скажи маме – пусть отпустит с тобой в Гавану… Здесь, в Плайя-Хироне, скука… тоска… Никакой опасности, никакой жизни… Сбивай коктейль, встречай гостей, улыбайся… А кольт напрасно висит… скучает… Скажи маме, а?.. Она тебя любит… верит… Скажи, что возьмешь меня с собой…

Апполонио. Ладно, скажу. (Снова берется за газету.)

Из гостиницы выходит Аманда – смуглая девушка, в обтягивающем фигуру модном платье; видно, она недавно проснулась и только что привела себя в порядок.

Аманда(подходит, садится рядом с Апполонио). Здравствуйте, молодые люди!

Хосе. Здравствуй, Аманда!

Аманда(отнимая у Апполонио газету). Ты чего такой неприветливый?

Апполонио. Не мешай, видишь – читаю…

Аманда(обнимает его, целует, заглядывает в глаза). Посмотри на меня и улыбнись… Улыбнись… согрей Душу!

Апполонио(откладывает в сторону газету). Разве у тебя есть душа?..

Аманда. Зачем тебе моя душа? Тебе не душа моя нужна, а вот эти глаза… (Снова заглядывает ему в глаза.) Вот эти руки… Вот эти губы… (Целует его.) Пожалуйста! На! Все!.. Чего молчишь? Скажи что-нибудь… хоть обмани – скажи, что любишь… Ну что тебе стоит?.. Мне приятно будет, мой седой волк… Нет, не волк!.. Эрдельтерьер… седая собака…

Апполонио. Отстань… Не мешай!

Аманда(сердито, передразнивая). «Не мешай»!.. Хочешь испортить мне настроение! А почему по ночам я тебе не мешаю? (Встает; с песней, пританцовывая, заходит за прилавок, обращается к Хосе, который готовит бутерброды.) Это мне?

Хосе. Тебе, конечно!

Аманда(обнимает Хосе за плечи). Для меня все равно – ты или Апполонио… Но ты мне приятнее, чем этот седой эрдельтерьер… Мой курчавый мальчик! Какие у тебя глаза!

Апполонио. Не трогай мальчика!

Аманда(смеется). «Мальчик»!.. Хорош мальчик! (Вздыхает.) Эх, будь я на три года моложе!

Хосе. Какая разница?..

Аманда. Что ты понимаешь, Хосе! Разница большая… Я выбрала бы другую профессию…

Хосе. Разве нашей революции не нужны танцовщицы?

Аманда. Танцовщицы!.. Глупыш ты, Хосе! Танец только реклама для моей профессии… (Дружески хлопает Хосе по спине.) «Мальчик»!

Хосе(отстраняясь). Дай приготовить завтрак.

Аманда(возвращаясь обратно, садится рядом с Апполонио, снова обнимает его и глядит в глаза). Если бы ты не был собакой!.. Несмотря на твои седые волосы… и эти морщины… тебя еще можно было бы полюбить… Ты мужчина… грешник и негодяй!

Апполонио(улыбаясь). Ну полюби меня… и мы останемся в Плайя-Хироне… не поедем больше в Гавану…

Аманда(скептически). Разве ты на мне женишься?..

Апполонио(с иронией). Какая идиллия! Какая верная будет у меня жена! Какая чистая, непорочная любовь!..

Аманда(дает ему пощечину). Подлец! Хотя… чего от тебя другого ожидать? (Встает, подходит к радиоприемнику, крутит рычажок, усиливая звук танцевальной музыки. Танцует. Танцует нервно, истерически. Потом с рыданиями падает на диван лицом вниз.)

Апполонио(подходит к Аманде). Я не намерен выслушивать твои упреки и смотреть на все это представление! (Повелительно.) Вставай!

Аманда(садится, покорно). Прости…

Апполонио. Уходи…

Аманда(вытерла глаза). Прости…

Апполонио. Уходи, говорю!

Аманда. Отстань!..

Хосе. Садись, Аманда! Завтрак готов!

Аманда поправляет прическу, взбирается на стул, начинает завтракать.

(К Апполонио.) Дать тебе чего-нибудь крепкого?

Апполонио. Дай кофе. (Садится, продолжает читать газету.)

Из гостиницы выходит высокий, худой, убеленный сединами человек с фигурой спортсмена. Это Эдлай Гамильтон.

Гамильтон. Здравствуй, Хосе!

Хосе. Здравствуйте, сеньор Гамильтон!

Гамильтон. Где мама, Хосе?

Хосе. Ушла за продуктами. Скоро вернется. Что-нибудь срочное?

Гамильтон(садится). Ничего… потом… Кофе, пожалуйста!

Хосе. Сейчас… Познакомьтесь, господин Гамильтон. Это мой дядя, брат мамы… Апполонио Сельвиро… Он из Гаваны… А это – сеньор Эдлай Гамильтон… художник.

Гамильтон. Очень рад.

Апполонио. Взаимно. Познакомьтесь! (Указывает на Аманду.)

Гамильтон(пожимает руку Аманде). Большое сходство… Дочка?

Апполонио(улыбаясь). Нет, сеньор Гамильтон… Старческая забава…

Гамильтон(смеется). Что ж, прелестная забава!.. (Бесцеремонно гладит Аманду по голове.) Старость этому не помеха… Прелестная забава! (Пьет кофе.) Когда из Гаваны?

Апполонио. Вчера.

Гамильтон(задавая вопросы Апполонио, все время оценивающе разглядывает Аманду). Надолго?.. Отдыхать?..

Апполонио. Нет, только на день… Поздравить сестру с днем рождения…

Гамильтон. Ах, сегодня день рождения Терезы!.. Хосе. Да, сеньор Гамильтон.

Апполонио(Гамильтопу). Вы давно здесь?..

Гамильтон. В гостинице недавно… а вообще – живу здесь недалеко… у залива…

Апполонио(задумывается). Гамильтон, Эдлай Гамильтон… (Смеется.) Янки?

Гамильтон(улыбается). Янки, но такого янки, как я, правительство Кастро из Кубы не гонит…

Хосе(к Апполонио). Сеньор Гамильтон герой Испании! Он воевал против Франко! Против фашистов!

Гамильтон(махнув рукой). «Герой»! Я и забыл, когда был героем, Хосе!.. (Встает, снова оглядывает Аманду с головы до ног; без стеснения, с восторгом.) Прелестная забава! Ей-богу, прелестная! (К Апполонио.) Значит, завтра уезжаете?

Апполонио(улыбается). Да… И «забава» уезжает со мной…

Гамильтон(смеясь). Вот это действительно жаль… Ей-богу, очень жаль… (Целует Аманде руку.) Ничего не поделаешь, сеньорита! (Берет ее за подбородок.) Прелестная сеньорина! (Уходит.)

Аманда(провожая Гамильтона восторженным взглядом). Вот это настоящий мужчина!

Апполонио. Он ведь старше меня!

Аманда. Ничего ты не понимаешь, Апполонио, в этой жизни!

Апполонио(к Хосе). Что здесь делает этот янки?

Хосе. Рисует…

Апполонио. Рисует?.. Почему именно здесь?

Хосе. Говорит, что здесь самый тихий уголок на всем земном шаре… Он везде побывал – ив Индии, и в Бирме, и в Китае… Даже в России!

Апполонио. А зачем он маму спрашивал?

Хосе. Мама стирает ему сорочки… Он очень хороший, дядя Апполонио! Любит наши места… Все время ходит с мольбертом по берегу… Все болота облазил…

Апполонио. Болота?

Хосе. Да… А что?

Апполонио. Ничего… Говоришь, герой Испании?

Хосе. Да…

Апполонио. А откуда ты знаешь, что он герой?..

Хосе. Он сам сказал…

Апполонио(передразнивая). «Сам сказал»! Глупый ты мальчик, Хосе!

Аманда(все еще глядя вслед ушедшему Гамильтону). Как хорошо жить на свете! Кажется, я могла бы танцевать с утра до вечера!..

Апполонио(он, кажется, ревнует; обнимает Аманду, ласково глядит ей в глаза). Ты действительно прелестна!.. А может быть, правда жениться?..

Аманда(презрительно смотрит на него). Эрдельтерьер! Я в жены не гожусь… На таких не женятся… И потом… (Замолкает.)

Апполонио. Что?.. Говори!

Аманда(решительно). Поздно, Апполонио! Я уже полюбила.

Апполонио(хохочет). Кого? Не этого ли янки?

Аманда. А почему бы и нет? Янки – прелесть! (Бросается к приемнику, крутит рычажок, музыка звучит громче. Начинает танцевать.)

Вдруг музыка обрывается. Мертвая тишина. Все настороженно повернулись к радиоприемнику. Голос диктора:

«Говорит Гавана!

Говорит Гавана!

Слушайте, сыны и дочери Кубы!

Слушайте, народы Латинской Америки!

Слушайте, народы всего мира!!!

В Гаване раскрыта большая организация террористов и диверсантов, возглавляемая агентом разведывательного управления Соединенных Штатов Америки – Рамоном Соладо. Изъято много оружия и взрывчатки… Уничтожено еще одно логово злейшего врага революционной Кубы – американского империализма.

Родина или смерть! Мы победим!

Говорит Гавана! Говорит Гавана!

Радиостанция свободной территории Америки…»

Апполонио(задумывается). Рамон Соладо… Не слыхал…

Аманда(ошеломленная). Я знаю Соладо… Рамона Соладо… Это сын хозяина нашего кабаре… архитектор… Неужели он террорист? (Тихо.) С ума можно сойти!..

Апполонио. Не надо, моя девочка! У тебя не так много ума, чтобы его столь щедро расходовать… Он молодой?

Аманда. Кто?..

Апполонио. Этот твой… Рамон Соладо…

Аманда(пожав плечами). Мужчина! Лет сорока…

Апполонио. У тебя все мужчины… Я мужчина… Гамильтон мужчина… И вот этот террорист… Как его?..

Хосе. Рамон Соладо…

Апполонио. …тоже мужчина… Даже Хосе – и тот мужчина!

Аманда(не слушая Апполонио). Революция мне ничего не принесла… Наоборот, мне стыдно жить при революции… А раньше я не стыдилась своей профессии… О, если бы я хоть неделю назад знала, что Рамон Соладо террорист!.. Я убила бы его… И сегодня меня считали бы человеком! Хоть один подвиг совершила бы девушка из кабаре! (Посмотрев на Апполонио.) Забава седого эрдельтерьера! Налей мне, Хосе, чистого бакарди!

Апполонио(к Хосе, повелительно). Не надо!

Аманда. Не надо, Хосе… Апполонио, я хочу увидеть янки! (Уходит в ту сторону, куда направился Гамильтон.)

Из гостиницы появляются перепуганные муж и жена – толстяк и толстуха.

Толстяк(задыхаясь). Слыхали, что творится в Гаване?

Толстуха. Это черт знает что такое!.. Вообще надо сломать радио… Нигде не стало от него покоя… даже в Плайя-Хироне! Человек не черепаха, он так мало живет на свете. И вот… пожалуйста!.. Какие неприятности!..

Толстяк. Успокойся! Успокойся, Эльвира! Я же говорил тебе: не включай радио! Ничего приятного не услышишь… Радио – это самое большое зло нашего века!

Апполонио(иронически). Да… в тяжелое время мы живем!

Толстяк. И не говорите! Человеку надо родиться или за сто лет до революции, или пятьдесят лет спустя… Иначе – кошмар!

Апполонио. Вы откуда?

Толстяк. Из Гаваны.

Апполонио. Чем занимаетесь?..

Толстяк. Я мирный человек… У меня аптека… Я хочу, чтобы люди были здоровы и не убивали друг друга… А вы, позвольте спросить, что делаете в жизни?

Апполонио. Я работаю в городском муниципалитете.

Толстяк. Очень приятно. Дай нам позавтракать, Хосе! Адски голоден!.. Чем тревожнее время, тем больше хочется есть! Ничего не поделаешь – инстинкт животного… Крысы перед пожаром бегут с корабля, а человек перед войной запасается жиром…

Толстуха. Ты думаешь, что война все-таки будет?

Толстяк. А почему ей не быть?

Апполонио. Думаю, что войны не будет, сеньор!

Толстяк. Будет! Ведь каждому американцу, который владел собственностью на Кубе, прямой расчет вложить всего-навсего десять процентов стоимости потерянного, чтобы вернуть все… Вы знаете, сколько это получится миллиардов?..

Апполонио. Наверно, немало…

Толстяк. А войну делают не солдаты и генералы, сеньор, а деньги…

Толстуха(тяжело вздохнув). Боже, спаси нас! Дай нам, Хосе, яичницу, ветчину и салат!

В бар входят четверо крестьян в широких соломенных шляпах, с длинными мачетами – ножами для рубки сахарного тростника, похожими на широкие мечи: Марсело Альварес – высокий, худощавый молодой человек с длинной бородой; Родригес Мендес – седой негр маленького роста, худой как доска; его семнадцатилетний сын Манола, парень с восторженными, большими, всегда улыбающимися глазами, и Эдуарте Грасио – здоровый мужик с бородой. Чувствуется, что эти люди много работают под палящим кубинским солнцем; на них короткие сорочки навыпуск с засученными рукавами и узкие холщовые штаны. Широко шагая, крестьяне подходят к стойке.

Эдуарте(подмигнув Хосе). Нам что-нибудь холодненького… (Лезет в карман за бумажником.)

Хосе(старому негру). Тебе, как всегда, чистого, дядя Родригес?

Родригес(улыбается, пожав плечами). Сегодня платит Эдуарте… Как он?

Апполонио(вмешивается в разговор). Сегодня плачу я! Садитесь, друзья!

Эдуарте. Спасибо, мы сами заплатим.

Хосе. Познакомьтесь. Эго – мой дядя… Он из Гаваны… Брат мамы… (К Апполонио.) А это наши… здешние…

Родригес(обрадованно). Очень приятно. Родригес Мендес. (Пожимает руку Апполонио.)

Эдуарте. Эдуарте Грасио. У вас хорошая сестра, сеньор. Терезу мы все очень любим. Она молодец! Троих воспитала… одна!

Родригес. И вот слава богу! Такой дом!

Хосе. Дом-то не наш, дядя Родригес… Дом принадлежит революции…

Эдуарте. А что?.. Разве революция не наша?..

Родригес(к Хосе). Живите на здоровье! Есть правда на земле. Жили же здесь раньше хозяева толстопузые…

Апполонио. Да… всякая нечисть жила…

Толстяк и толстуха перестают завтракать и грустными глазами смотрят друг на друга.

Толстяк. Не все толстые – толстопузые, сеньор Родригес! И не все толстяки – нечисть, сеньор!

Апполонио(смеется). Вы напрасно обиделись… Вы же не латифундист… Вы – аптекарь…

Толстуха. Он у меня просто нервный… Не обращайте на него внимания…

Родригес. Я состарился в этих местах, сеньор Апполонио, а в этом клубе, поверьте, никогда раньше не бывал… Нас сюда не пускали…

Апполонио(с любопытством разглядывая бородатого Эдуарте). Вы что… были в повстанческой армии?

Хосе(опережая Эдуарте, горячо). Эдуарте воевал в горах Сьерра-Маэстра! Вместе с Фиделем! О, сколько городов он взял… Сант-Яго де Куба… Мансанильо… Тринидао… Санта-Клара…

Эдуарте(смеется). Хватит, Хосе!

Хосе. А на улицах Матансаса он один взорвал танк!

Родригес. Да! Эдуарте – парень молодец!

Хосе. А Марсело?.. Марсело – снайпер! Он сержант! Когда где-нибудь бывало трудно, Фидель говорил: «Пойдет Марсело!»

Марсело. Это неправда!

Хосе(горячо). Правда, дядя Апполонио… Марсело не любит, когда о нем говорят… Его даже два раза убивали! Думали, совсем уже мертвый…

Родригес. Убивали один раз…

Хосе. И когда армия Фиделя наступала на Гавану. дядя Родригес собрал всех крестьян и напал на гарнизон в Плайя-Ларга!

Родригес. Тоже мне «гарнизон»! Двадцать восемь солдат и один сержант!

Хосе. А Манола… (Пожимает плечами.) Ну что Манола?.. Он вроде… как я… Имеет кольт, стреляет хорошо… И все!.. (Указывая рукой па Эдуарте, Марсело и Родригеса.) Им хорошо! Они брали Гавану! А нам с Манолой что?..

Толстуха(наивно). Я помню, когда бородачи ворвались на улицы Гаваны, – какой был шум! Какая стрельба! Карлоса (показывает рукой на мужа) я заперла в подвале… там, где склад медикаментов… (Хохочет.) Я боялась, как бы моего толстопузенького не застрелили…

Апполонио(крестьянам). Садитесь, сеньоры! (К Хосе.) Чего ты возишься? Налей чистого рома!

Родригес(указывая на сына). Маноле чистого не надо! Ему чего-нибудь сладкого…

Манола. Почему?

Родригес. Не надо, говорю!

Крестьяне садятся.

Эдуарте(к Апполонио). Надолго в наши края?

Апполонио. К сожалению, завтра должен ехать– служба!

Эдуарте. А я уже год не был в Гаване…

Манола. Говорят, террористов арестовали… Большую группу.

Толстяк. Да… Только что по радио передавали…

Родригес. Большой город Гавана… и народ там разный…

Апполонио. А как у вас здесь?

Эдуарте. У нас ничего! Тихо, спокойно… Живем!

Родригес. Хорошо живем!

Апполонио. У вас что? Кооператив?

Родригес. Да. Кооператив. Вот наш председатель. (Показывает на Эдуарте.)

Эдуарте(лукаво подмигнув). А это, можно сказать, мои подчиненные. (Хохочет.)

Апполонио(разливая чистый ром в бокалы со льдом). А вот янки не хотят, чтобы у нас были кооперативы… грозятся… Говорят, вернут латифундистов… заводчиков…

Манола. Не получится!

Эдуарте. Пусть только сунутся!

Родригес. В своем ли уме эти янки?.. Вот они где у меня сидят! (Хлопает себя по шее.) Пусть только попробуют сунуться к нам!

Марсело(который до сих пор молчал и пил). Сунутся!

Манола. Кто посмеет, Марсело?..

Марсело. Латифундисты… заводчики… Так они и уступили тебе свое добро – и землю и заводы… Скажут: «На здоровье, Манола, мой голубоглазый негритенок!.. Кушай на здоровье! Фидель построил тебе школу– учись на здоровье! Живи себе, как птичка! Ходи в бар, попивай бакарди!..» Так они тебе все и отдали! Наивный ты парень! Полезут, дьяволы…

Апполонио. Может быть, и попытаются, но не пройдут!

Марсело. Пройдут не пройдут, а полезут…

Толстуха(вздыхает,). Конечно, они не успокоятся…

Марсело(прищурившись и уставившись на толстуху, мрачно). А вы как хотите, сеньора, чтобы янки успокоились или не успокоились?

Толстуха оторопела.

Эдуарте(сердито). Марсело, ты что? В своем уме?

Марсело. Сеньора извинит меня. Я так… к слову… Пошутил… конечно… (И, повернувшись, продолжает.) Мне больше не надо пить… А то еще что-нибудь похуже скажу… (К Апполонио.) Спасибо, сеньор. Сегодня жарко… Не надо было пить чистый бакарди! (Встает и широкими шагами выходит из бара.)

Крестьяне встают.

Эдуарте(толстухе). Извините, сеньора. Он не хотел вас обидеть. Он злится не на вас… Он вообще злой, потому что семерых его братьев расстреляли солдаты Батисты, а отца повесили на сейбе. На священном дереве! А сам он весь изрешечен пулями… Вот и злой… Простите его. Спасибо, сеньор Апполонио!

Родригес(пожимает руку Апполонио). Приезжайте к нам почаще. У нас тихо… спокойно… Отдохнете!

Хосе. Родригес! Эдуарте! Мама просила вас вечером на день рождения… Обязательно приходите!

Родригес. Придем! К Терезе всегда придем! У вас замечательная сестра, сеньор Апполонио.

Эдуарте. А пока до свиданья!

Крестьяне уходят. Апполонио, улыбаясь, провожает их взглядом.

Толстяк(удрученный, смотрит в сторону дверей; как бы про себя). Кое-чего я не понимаю, сеньор… Я радуюсь… Ей-богу, радуюсь… Но не знаю – чему…

Апполонио. Вы, наверно, нервный?

Толстяк. Как вам сказать…

Толстуха. Да! Он очень нервный…

Апполонио. Хорошее место вы выбрали для отдыха… Можно сказать, самый спокойный уголок на всем нашем острове…

Толстуха. Только скучно здесь… никаких развлечений… Радио… и вот музыкальный ящик…

Апполонио. А зачем вам развлечения? Вы ведь приехали отдыхать, а не развлекаться… Развлекаться успеете в Гаване…

Толстуха. Да, это правда! (К Хосе.) Дай мне чаю, а мужу кофе.

Толстяк. Почему кофе? Может быть, я тоже хочу чаю!.. Почему я должен пить и есть то, что ты хочешь, а не могу себе выбрать сам?

Толстуха(к Апполонио). Видите, какой он нервный! Мы раньше жили на острове Кюрасао– там смертельная скука… И никакого бизнеса… как будто никто не болеет. В аптеку за день зайдут один… два человека…

Апполонио. Вы кубинцы?

Толстяк. Кубинцы. Но какая, собственно говоря, разница?

Хосе. Разница большая! Родина!

Толстяк(пожимает плечами). Родина, конечно, родина… Но я не настолько богат, чтобы заставить кого-нибудь воевать за себя! И не настолько беден, чтобы меня самого заставили воевать! Ну, скажи мне, парень, что такое родина?

Хосе(растерялся; вначале не находит слов). Родина… это родина! Ну как вам сказать? Родина… ну… моя Куба!.. Моя земля! Мое море! Наша революция! Фидель!.. Вот моя Родина!

Толстяк(усмехнувшись). Может быть, и так…

Хосе(горячо). Родина это то, что я люблю Кубу! А вы не любите Кубу!..

Толстяк. Чудак! Если бы я не любил Кубу, зачем мне жить здесь?

Хосе. А почему вы сбежали на Кюрасао?

Толстяк. Во-первых, я не сбежал, а уехал, молодой человек! Чтобы заработать… Ты этого не понимаешь! Но… не заработал… И вот вернулся обратно… Во-вторых, я не скрываю, что Фидель Кастро мне нравится куда больше, чем этот кровопийца Батиста. Но я хочу спокойно жить! Зачем все время нервничать?.. Революция– дело хорошее, но я хочу жить! Понимаешь, друг?.. Может быть, тебе не нравится, что я отдыхаю?

Хосе. Мне-то что?.. Но я за Кубу любому горло перегрызу!

Толстяк(нервно). А я никому не хочу перегрызать горло… Я хочу обнимать… целовать… ласкать людей… И спокойно жить на моей Кубе!

Толстуха(как бы оправдываясь за мужа). Вот, видите, какой он нервный!

Толстяк. И всю жизнь буду жить здесь, если только случайная пуля не угодит мне в живот… Уж больно заметная мишень!

Апполонио(который все это время читал газету и не принимал участия в разговоре; к Хосе). Налей мне кофе!

В бар с улицы входит веселая, подвижная женщина, неся корзину с продуктами. Это мать Хосе – Тереза. Ей лет сорок, но она кажется совсем молодой.

Тереза. Доброе утро, сеньоры! Ну как? Не заморили вас голодом мой Хосе?

Толстуха. Что вы, Тереза! Хосе работает как заправский официант.

Тереза. Ничего, я скоро сменю его. Хосе, почему нет музыки?

Хосе. Музыка будет вечером, мама… На твоем празднике…

Тереза уходит в гостиницу.

(Вынимает из кармана флакон духов, показывает Аппоонио.) Вот что я купил маме в подарок… (Гордо.) За свои деньги!

В бар вбегает шустрый курчавый мальчик лет пятнадцати, с двумя корзинами. Это брат Хосе – Антонио.

Антонио(быстро ставит корзины на пол, бросается, сзади к Апполонио, обнимает его). Дядя Апполонио! Мама обещала, если я перейду в седьмой класс с хорошими отметками, на все лето отправить меня к тебе в Гавану…


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю