355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Георгий Мдивани » Твой дядя Миша » Текст книги (страница 3)
Твой дядя Миша
  • Текст добавлен: 29 марта 2017, 02:00

Текст книги "Твой дядя Миша"


Автор книги: Георгий Мдивани



сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 26 страниц)

Семен. Ты что меня обманываешь, подлец? (Дает ему кулаком в зубы.)

Тимофей. Пожалейте меня, барин! Пожалейте, ради бога! Я и не думал вас обманывать. Ей-богу, его три дня не было дома! Целых три дня Мишки не было дома!..

С улицы донесся осторожный, тихий свист.

Семен. Стой здесь! Ни слова! А то первым уложу! Тимофей. Стою, барин. Стою!

Семен убежал за угол дома. Тимофей, дрожа от страха, делает вид, что подметает. В это время входит усталый Ермаков молодой. Тимофей бросился в сторону, чтобы скрыться, но Ермаков заметил его.

Ермаков старый. Тимофей хотел скрыться от меня, но я успел заметить его.

Вдруг за спиной молодого Ермакова раздался выстрел. Молодой Ермаков покачнулся и быстро схватился за револьвер, но с противоположной стороны вбегает Семен и двумя выстрелами подряд сваливает молодого Ермакова. С улицы вбегают двое друзей Семена. Семен подбежал к лежащему на земле лицом вверх Ермакову и выстрелил в него в упор. Убедившись, что он мертв, бежит к окнам подвального этажа, где живут Ермаковы. Ногой ударяет в окно; раздается звон разбитого стекла.

Семен(кричит). Эй, кто там? Мишку убили! Выходите, вашего сына убили! (Увидев кого-то в комнате, стреляет туда подряд несколько раз.)

Раздался пронзительный женский крик.

Ермаков старый(продолжая сидеть на скамейке). Это убили мою бедную маму…

Семен отбежал от окна, махнул рукой своим друзьям, те скрылись.

Семен. Скорей! (Убегает со двора.)

Ермаков старый(глядя па лежащего па земле молодого Ермакова). Бедный ты, Миша! Если бы люди знали, как ты любил их! Если б люди знали, как ты любил революцию! Комсомол! Свой город! Как ты любил этот дом… Если б люди знали, каким ты был честным, чистым и правдивым! (Вдруг, обрадованно.) Ага! Раз ты еще способен мыслить – значит, ты еще не мертв! Раз мозг твой работает – значит, ты еще живой!

Ермаков молодой пробует подняться.

(Бросился к молодому Ермакову, присел около него, склонился над ним; еще более горячо.) Миша, не сдавайся! Не сдавайся, Мишенька! Надо жить во что бы то ни стало! Жить назло врагам! Держи зубами жизнь! Не выпускай! Держись, парень! Дел у нас еще много! И ты очень нужен! Очень ты нужен! (Тревожно оглядывается.) Скорей бы только на операционный стол! Скорей!.. Чтобы хоть немного осталось крови во мне! Хоть еще немного билось мое сердце! (Берет за руку молодого Ермакова, пробует пульс.) Жив! Пока еще жив! Жив!..

Ермаков молодой(силясь приподняться, хриплым голосом). Э-гей! Кто там? Помогите!..

Ермаков старый(вскочил на ноги). Э-гей! На помощь! Кто-нибудь на помощь! Человек умирает!..

Из-за угла выглядывает перепуганный насмерть Тимофей. Он смотрит на распластанное на земле тело молодого Ермакова.

Тимофей! Будут люди спрашивать… Чека с тебя, сволочь, спросит: почему дворник Тимофей не прибежал, когда стреляли?!

Тимофей(словно доказывая самому себе). Но у меня нет оружия! Они могли меня убить!

Ермаков старый. Надо было прийти… хотя бы сейчас же после стрельбы!

Тимофей(зрителям). Но я ведь пришел! Я ведь здесь!

Ермаков старый(горячо). Ну тогда кричи! Кричи, гадина! Чего молчишь?., Кричи, если хочешь сохранить свою шкуру! Кричи! Видишь, человек умирает!..

Тимофей(бегает по двору, нечеловеческим голосом орет). Помогите! Помогите, люди! Убили человека! Убили человека! Нашего Мишку убили! Мишку Ермакова убили! (Убегает со двора, и долго еще слышен его крик.) Бандиты у-би-ли че-ло-ве-ка! Помогите!.. Мишку Ермакова у-би-ли-и!..

Во двор вбегают люди с носилками. Впереди них – взволнованный, обезумевший Тимофей.

(Орет.) Скорей! Спасите! Помогите! Спасите, люди! Помогите, ради бога!.. Может быть, он еще живой?.. Бедный Мишка! Бедный наш Мишка Ермаков! Мы все его так любим! Помогите, ради бога!..

Люди бережно поднимают молодого Ермакова и быстро уносят.

(Бежит за ними, все еще причитая во весь голос.) Скорей, голубчики! Добрые мои! Скорей, мои родненькие! Спасите жизнь хорошего человека! (У ворот он отстал от носилок, повернулся, взглянул в сторону зрительного зала, в сердцах.) Отродье проклятое! Получил свое! (Перекрестился.) Господи, на все твоя воля!

В воротах появляются возвращающиеся домой Людмила с матерью.

Барабанова. Что здесь случилось, Тимофей? Кого это унесли? (Указывает рукой в сторону улицы.)

Тимофей(громко). Горе, барыня! Большое горе! Нашего дорогого… (запнулся, перешел на шепот) Мишку Ермакова… врага нашего прикончили! Убили! Убили несчастного!

Людмила(в отчаянии кричит). Что?.. Кого?.. Кого убили?.. Что ты говоришь, Тимофей?! (Хватает за грудь Тимофея.)

Тимофей. Да, барышня! Мишку Ермакова убили! Людмила (ошеломленная; кажется, она потеряла рассудок, кричит), Миша! Миша, родной! Миша! (Бросалась к Барабанов ой, повисла на шее у матери.) Барабанова (властно). Люда, опомнись! Людмила (оторвалась от матери, бежит к воротам, кричит). Миша! Миша!..

Барабанова. Людмила! Куда ты, Людмила?

Тимофей(преграждая Людмиле дорогу), Куда вы, барышня? В такую ночь? И за кого же вам пропадать?! Из-за этого выродка? «Змееныша»? Это он батюшку вашего, Геннадия Александровича, под пулю погнал!

Людмила(со всего размаха дает Тимофею оплеуху). Скотина! Мразь!

Барабанова бросилась к дочери, схватила ее за руку, увела за собой в дом.

Тимофей(стоя на месте, трет себе щеку; проводив глазами Барабановых, в сердцах). Шлюха! Знаю, отчего у тебя нутро горит! Поздно! Допрыгалась, козочка… Комиссарова девка! (Уходит.)

Ермаков старый. Ох, если бы я мог в ту ночь услышать этот крик отчаяния моей Людмилы. Наверно, я быстрее воскрес бы из мертвых!.. Да… меня оперировали лучшие хирурги Москвы! Резали… Зашивали… Заклеивали… Снова резали… чинили… Латали, как рваную шинель, изрешеченную пулями… И я выжил! Выжил! Только на семьдесят восьмой день очнулся в больнине. Открыл глаза… и сразу вспомнил! Кого? Как вы думаете, кого я первым вспомнил?.. Дворника! Тимофея, подлеца, вспомнил! Тимофея, которого видел перед тем, как я упал под пулями… Видел, как он спрятался… (Сердито.) Да, крепко я вспомнил Тимофея! Очень крепко! (Взглянув в ту сторону, куда уходил старик в очках, в сердцах.) Врешь, старик «пролетарского происхождения»! Твой батька, Тимофей, не от ревматизма подох! Врешь, Пашка!..

Затемнение


* * *

Тот же двор под вечер. На скамейке, положив книги и сумку рядом с собой, сидит Лена. Видно, что она чем-то взволнована. Берет книгу, раскрывает ее, хочет начать читать, но быстро захлопывает и кладет обратно на скамейку.

Со стороны улицы появляется Ермаков.

Ермаков(увидев Лену, обрадованно). О! Леночка, здравствуй!

Лена(вскакивает со скамейки). Здравствуйте, Михаил Николаевич!

Ермаков. Можно мне около тебя? Не помешаю?

Лена. Что вы, Михаил Николаевич! Садитесь, пожалуйста.

Ермаков(садится). Что нового, Леночка?

Лена. Ничего. Ничего нового…

Ермаков. Как это «ничего»! Не может быть «ничего»! В жизни каждого человека обязательно каждый день что-то да новое.

Лена. А в вашей жизни что нового сегодня, дядя Миша?

Ермаков. В моей жизни? (Улыбается.) В моей жизни действительно ничего нового… Жизнь моя… Моя жизнь, Леночка, сказала «стоп!». «Хватит!» – сказала. «Прочь всякие новости!» – сказала. Даже радостные новости прочь! Опасны они для моего здоровья! (Шепотом.) Поэтому… только поэтому я тайком от самого себя узнаю и встречаю всякие новости… Но сегодня, к сожалению, у меня действительно никаких новостей. (Глядит на книги Лены.) Бог мой, какие мудреные названия! И все это медицина?

Лена. Медицина. Михаил Николаевич.

Ермаков. Значит, скоро государственные экзамены?

Лена. Да, скоро… через месяц.

Ермаков. И куда же, Леночка?

Лена(вздыхает). Не знаю, куда… куда пошлют.

Ермаков. Как это «куда пошлют»? А что Борис на это скажет?

Лена. Борис… Что Борис может сказать? Ничего он не говорит… Ему не до меня, дядя Миша.

Ермаков. Вот тебе и здрасте! Как это не до тебя?

Лена(вздыхает). Так, Михаил Николаевич… не до меня. Я не видела его целых три дня.

Ермаков. Не видела? Три дня?

Лена. Да… три дня. И так очень часто…

Ермаков. И ты думаешь, он полюбил другую? Чепуха какая!

Лена. Нет, я не об этом. У всех молодых жизнь как жизнь, а у нас с Борисом не то, дядя Миша… Даже в театр вечером не можем вместе пойти…

Ермаков. Я никак не могу понять, как это «не то». Что у вас случилось?

Лена. А вы не волнуйтесь. Вам нельзя волноваться. (Смотрит в глаза Ермакову.) Ничего у нас не случилось… И очень жаль, что ничего не случилось! (Вытирает слезы.) Это, наверное, потому что… (шепотом)… потому что я его очень люблю, а он…

Ермаков. Что – он?

Лена. Не знаю, дядя Миша. Я, наверное, глупая или чего-то не понимаю в его делах…

Ермаков. А какие у него такие дела, что мешают вашей любви?

Лена(вдруг поднимает голову и глядит Ермакову в глаза). Дядя Миша, я Бориса последнее время мало вижу… совсем мало. Мне хочется все время быть с ним, а он говорит, что не может со мной часто бывать… Говорит, занят с профессором в лаборатории…

Ермаков. Может быть, действительно так и есть?

Лена. А когда я спрашиваю, что это за работа, он отвечает: «тайна».

Ермаков. Неужели ты не допускаешь мысли, что у Бориса на работе, в лаборатории действительно есть тайна, которую он не может доверить даже самому любимому человеку? (Обнгшает Лену за плечи.) Уверяю тебя, Леночка, что такие тайны существуют! Я это хорошо знаю. И, слава богу, если у человека есть такая тайна – значит, он человек!

Лена(шепотом). Человек…

Ермаков(тихо). Ты должна гордиться, что у твоего Бориса такая профессия!

Лена(со слезами в голосе). Я горжусь, Михаил Николаевич… Очень горжусь… Извините, пожалуйста! (Встает, собирает книги и уходит в дом.)

Ермаков(провожая ее глазами). Да… бедная девочка! А может, он врет ей? (Быстро вынимает из кармана трубочку с валидолом и, положив в рот таблетку, шепчет.) Новости! Опять эти новости! Куда ты годишься, Михаил Ермаков? (Задумался.) Неужели врет Лене этот прохвост? (Развел руками.) Ничего тут не поделаешь, если пропала любовь, пропала вера… Ничего не поделаешь! Я помню, как я приползал после болезни в наш двор и садился на эту скамейку. Знакомые проходили мимо и не узнавали меня… потому что я был неузнаваем. Сидел тут и с нетерпением ожидал, когда пройдет Людмила, чтобы увидеть ее… объясниться с ней… Только на пятый вечер я в конце концов дождался ее. Я потом долго жалел, что добился этой встречи. Какими только словами Людмила не обозвала меня! В ее глазах горела жгучая ненависть и бессильная злоба из-за того, что она не может расправиться со мной… А я любил ее… безумно любил! Я любил ее всю свою жизнь. Только ее одну любил! Я ходил за ней как тень… Я знал каждый ее шаг! Я тайком приходил в этот двор, чтобы видеть нашего мальчика, моего сына, которого назвали не Ермаковым, а Геннадием Барабановым в честь деда – врага нашей революции. Но мой мальчик рос в этом дворе, среди других мальчиков… Бегал здесь, здоровый крепыш, ласковый и жизнерадостный… И ничего не знал он ни о своем отце-коммунисте, ни о своем деде-контрреволюционере… Потом Людмила вышла замуж… Мне было больно, но где-то в сердце теплилась радость, что она, может быть, счастлива… (Задумался, посмотрел в сторону, куда ушла Лена.) Неужели Борис обманывает Лену?

Поворачивает голову и видит, как из дома выходит Полина Викторовна.

Полина Викторовна. Михаил Николаевич, я вас целый день не видела!

Ермаков. А что мне делать дома, Полина Викторовна? Гуляю себе по бульвару от Пушкина до Тимирязева, от Тимирязева до Гоголя и обратно до Пушкина. Садитесь, Полина Викторовна!

Полина Викторовна. Нет, Михаил Николаевич, спешу по делам.

Ермаков. По делам? В такой час?

Полина Викторовна. Да, Михаил Николаевич, по делам, в такой час. Но, честное слово, по делам!

Ермаков. А Борис дома?

Полина Викторовна. Бедный мальчик, очень занят! В последние дни поздно возвращается домой. Вчера его не было с утра до двенадцати часов ночи. Дела в институте.

Ермаков. А вы не спрашивали, что за дела у пего по вечерам?

Полина Викторовна. Спрашивать не совсем удобно, Михаил Николаевич. Он же работает в лаборатории профессора Курагина.

Ермаков(удивленно). Курагина? У Сергея Прокофьевича?

Полина Викторовна(с гордостью). Да. Борис его любимый ученик. Сам Сергей Прокофьевич мне об этом сказал. Он даже звонил нам домой, когда Борис был болен, и беспокоился о его здоровье.

Ермаков. Курагин! (Обрадованно.) Курагин большой ученый, Полина Викторовна! Ай да Борис! А мне о Курагине он ни слова.

Полина Викторовна. Да, у него работа такая, что… Словом, что вам объяснять! Вы же знаете, наверное, о Курагине. А я, честно говоря, очень волнуюсь!

Ермаков. О чем волноваться, Полина Викторовна? Курагин-то (делает выразительный жест)

Полина Викторовна. Об этом я и волнуюсь. (Садится рядом с Ермаковым.)

Ермаков(на его лице радостная улыбка. Он быстро вынимает валидол, снимает крышку с трубочки и, не достав таблетку, кладет трубочку обратно в карман). Каждый день да какие-нибудь замечательные новости!.. (Вдруг.) Вы знаете, Полина Викторовна, я очень полюбил вашего Бориса.

Полина Викторовна(смеется). За что его любить, Михаил Николаевич?

Ермаков(растерялся). Не знаю… но… люблю. Наверно, оттого, что я человек одинокий…

Полина Викторовна. Спасибо вам, Михаил Николаевич!

Ермаков. Я помню, в его возрасте и у меня была «тайна»… Ну конечно, не такая, как у Бориса… И скрывал даже от своей матери, где я работал… И от любимой скрывал… Это очень трудно не говорить любимой, не раскрыть ей свою душу, не рассказать, что тебя волнует, чем ты живешь вне дома… что тебя огорчает и что тебя радует. Это очень трудно – скрывать от близких людей, Полина Викторовна, но… Если Борис умеет скрывать то, о чем нельзя говорить за обеденным столом, у себя дома, то радуйтесь этому, Полина Викторовна! Значит, он человек!

Затемнение


* * *

Сегодняшняя квартира Барабановых. Поздняя ночь. Взволнованная и испуганная Полина Викторовна ходит по комнате.

Полина Викторовна. Это первый раз… первый раз за все годы мой мальчик не вернулся домой. Этого никогда не было… В институте никого нет… В лаборатории… в лаборатории тоже никого. А если позвонить на квартиру профессору? (Бежит к телефону; останавливается.) Что он подумает? Подумает: с ума сошла баба, звонит в четыре часа утра! «Откуда я знаю, где шатается ваш сын по ночам, откуда? Вы что, в своем уме?» – спросит он.

Что же с Борисом? Он же знает, как я всегда волнуюсь… Знает, что я сегодня не сомкну глаз… Подумать только, сколько горя у бедной матери! Неужели Лена не знает, где Борис? Она должна знать! (Быстро хватает телефонную трубку, набирает номер, ждет.) Лена? Леночка! Ты, конечно, спала? Почему? Прости меня, девочка, что в такой поздний час, но… но умоляю, скажи, что с Борисом случилось? Где он может быть? (Пауза. Кладет трубку.) Вот тебе и на! Разревелась, глупая! Ничего не понимаю… Не мог же Борис, если он жив и здоров и при здравом рассудке, не позвонить мне! А куда же пропал Михаил! Николаевич? В два часа ночи он еще был дома. (Нервно стучит кулаком в стену.) Нет его! Неужели он пошел искать Бориса? Боже мой! Сколько я болтаю! Это, наверное, чтобы не было так страшно… Чтобы не было так страшно… (Смотрит на часы.) Уже половина пятого! Надо бежать! Но куда? Где его искать? (Хватает пальто, на ходу застегивает пуговицы. Вдруг останавливается посреди комнаты, прислушивается.) Пришел!

Подбегает к двери, распахивает ее. На пороге стоит счастливо улыбающийся Ермаков. Рядом с ним смущенный и до предела усталый Борис.

Борис. Мама, извини меня, но я не виноват… дело.

Полина Викторовна. Какое может быть дело до пяти часов утра?

Борис. Может быть, мама! Не будем спорить об атом. Верь всему, что я говорю!.. Может быть!

Полина Викторовна. И ты не мог позвонить?

Борис. Не мог, мама. Не мог! Нельзя было… Даже Сергей Прокофьевич не звонил домой… Дело…

Полина Викторовна не может вымолвить ни слова. Резко повернулась, подошла к столу. Сникла, уронила голову на стол, и плечи ее судорожно задвигались.

Растерянный Борис взглянул на Ермакова и поморщился. Тот предостерегающе приложил палец к губам и тихо вошел в комнату вслед за Борисом. Ермаков и Борис молча садятся у стола в ожидании, когда Полина Викторовна успокоится.

Полина Викторовна(подняла голову, вытерла слезы платком). Простите, Михаил Николаевич!

Ермаков. Что вы! Что вы, Полина Викторовна!

Полина Викторовна(не поднимая глаз). Я мужа потеряла на войне… Думала, с меня хватит… Я не хотела, чтобы мой единственный сын, которому я отдала всю свою молодость, выбрал такую опасную профессию…

Борис вопросительно посмотрел на Ермакова.

Ермаков(снова приложил палец к губам и после паузы). Успокойтесь, Полина Викторовна. У Бориса не такая уж опасная профессия. Какая это опасная профессия– физик? (Он многозначительно подмигнул Борису.)

Полина Викторовна(вздыхает). Физик, физик… (Посмотрела на сына.) Небось голодный?

Борис(оживился). Как зверь голодный, мама! Но я с большим удовольствием завалился бы спать… устал… Чертовски устал… (Встает, обнимает Полину Викторовну, целует ее.) Ты моя самая… самая лучшая мама на свете. (Ермакову.) Честное слово, это так, Михаил Николаевич!

Полина Викторовна. А где вы его нашли, Михаил Николаевич?

Ермаков. Я всю ночь просидел во дворе. Мне ведь все равно не спится…

Полина Викторовна встает и выходит из комнаты в сторону кухни.

А ведь действительно надо было позвонить!

Борис. Честное слово нельзя было, дядя Миша! Есть же такие места, откуда не звонят домой!

Ермаков. Да… бывают. (Полными радости глазами глядит на Бориса. Вдруг что-то вспомнил.) Да, ведь ты же мужчина, сделай так, чтобы Лена не беспокоилась.

Борис. А что мне делать, Михаил Николаевич? Я ее люблю, – что я еще могу делать?

Ермаков. Но она…

Борис. Дядя Миша, прошу вас, позвоните ей, чтобы она пришла! Она, наверное, не спит. А если я позвоню– она не придет. (Набирает помер телефона и передает трубку Ермакову.)

Ермаков. Леночка! Здравствуй! Это я, Михаил Николаевич!.. Прошу срочно одеться и спуститься к нам! Ничего, не волнуйся! Есть дело. Да, дело! Давай! (Кладет трубку, подмигивает Борису.) Она сейчас прибежит!

Звонок по телефону.

Борис(берет трубку, взволнованно). Да… я. Что? Где профессор? Я сейчас! (Бежит к двери. Оборачивается к Ермакову.) Михаил Николаевич, мне надо срочно быть в лаборатории! Да, скажите маме, что я ушел! Извините… (Выбегает. Слышно, как хлопнула входная дверь.)

Ермаков(один на сцене, со счастливой улыбкой па лице). Если бы кто-нибудь знал, как сейчас счастлив Михаил Ермаков!

Входит Полина Викторовна, неся на подносе ужин.

Полина Викторовна(стоя в дверях). А где он? Ермаков (громко и радостно смеется). Опять сбежал!

Полина Викторовна. Куда?!

Ермаков(довольно потирая руки). Не сердитесь, Полина Викторовна! Бориса уже, слава богу, трудно исправить!

Полина Викторовна(поставила поднос на стол, присела). Да… Что мне делать?

Ермаков. Я не понимаю вашей тревоги.

Полина Викторовна(поднимает полные слез глаза. Ермакову). Вы же знаете, Михаил Николаевич, с какими опасностями связана работа профессора Курагина! Я врач… правда, детский, но все же врач.

Ермаков. Вам нечего волноваться. В этих лабораториях сначала думают о безопасности работающих там людей, а потом о самой работе. Вы же это тоже знаете!

Полина Викторовна. Однако несколько месяцев лежал в больнице один из ассистентов Курагина – Игорь Иванов, близкий друг Бориса. Он допустил одну малюсенькую ошибку…

Ермаков. Ошибки не надо допускать, Полина Викторовна! А разве в вашей профессии детского врача маленькая ошибка не может стоить жизни ребенку?

Звонок в передней.

Полина Викторовна(быстро). Это он вернулся! (Бежит к двери.)

Ермаков(как бы самому себе). Нет, это не он! Это Лена!

Затемнение


* * *

Утро. Дома один Бори с. Он лежит на кровати, уткнувшись лицом в подушку, и спит богатырским сном. Часы бьют девять раз. Борис не шевелится. Слышен настойчивый звонок в прихожей.

Кто-то открывает входную дверь. Громкий разговор. Слов не разобрать. Входит Ермаков, за ним трое молодых людей. Двое из них одеты ультрамодно. Первый – худой и высокий (про таких говорят, что он длинный), с тонкой мусульманской бородкой. Это Олег Мазуров. Другой – плотный, среднего роста, по виду не старше других, но уже лысеющий. Это Игорь Иванов. Третий – белобрысый, небольшого роста, худой, в очках. Одет чисто, но несколько небрежно и не модно. Это Николай Чумаков.

Ермаков(глядя па Бориса, шепотом). Он спит!

Игорь. Не беда! Разбудим!

Ермаков. Но он совсем недавно вернулся…

Олег. Знаем, знаем, папаша! (Подходит к столу, вынимает из карманов две бутылки коньяку и ставит на стол.)

Олег и Николай кладут на стол свертки с закусками и, не обращая внимания на Ермакова, держат себя здесь как в собственном доме: открывают шкаф, вытаскивают рюмки, тарелки.

Олег и Игорь мурлычут какую-то джазовую мелодию.

Игорь(выдвигая ящик стола). По-моему, в этом благочестивом доме даже штопора нет! Надо их просветить, а то совсем погибнут, бедные!

Олег(Ермакову). Вас, наверное, удивляет наша бесцеремонность?

Ермаков. Ну что вы! Меня уже трудно чем-нибудь удивить!

Николай. Вы, наверное, новый сосед Бориса?

Ермаков. Да… новый сосед.

Игорь(откупоривая бутылку). Нам Борис о вас говорил.

Ермаков(заинтересованно). Что же он говорил?

Игорь. Боитесь, что он вас ругал?

Ермаков. За что меня ругать? Мне просто интересно, что он мог сказать обо мне.

Олег. Говорил, что вы замечательный старик.

Игорь. Нет! Стариком он вас не называл.

Ермаков. Я действительно старик. Ничего обидного в этом нет.

Олег(глядя на Бориса). Хватит ему дрыхнуть! Давайте поднимем!

Игорь. Подожди! Давай поднимем его музыкой! (Он вынимает из кармана губную гармошку и начинает играть джазовую мелодию.)

Олег и Игорь начинают пританцовывать и ходить вокруг спящего Бориса.

Николай(Ермакову). Вам, конечно, дико смотреть на этих, окончательно разложившихся субъектов?

Ермаков(улыбается). Почему? Это очень мило!

Николай. Но, ей-богу, они не такие уж моральные уроды!

Ермаков. А я этого и не думал!

Игорь и Олег, еще громче подпевая и словно шаманствуя, крутятся вокруг Бориса.

Борис медленно просыпается, переворачивается на спину, приподнимается в постели и, увидев танцующих вокруг него друзей, расплывается в радостной улыбке.

Борис. Ах вы, черти! Поспать не дали!

Николай. А мы и вовсе не ложились!

Олег(срывает с Бориса одеяло). Вставай! Хватит!

Борис(в одних трусах вскакивает с постели. Увидев Ермакова, смутился). Михаил Николаевич, извините… это мои… друзья.

Ермаков. Догадался. Они мне уже представились.

Николай. Нет, еще не представились! (Здоровается.) Николай Чумаков!

Олег. Олег Мазуров. (Здоровается с Ермаковым.)

Ермаков. Михаил Николаевич Ермаков.

Игорь. Игорь Иванов!

Ермаков(задержал, руку Игоря в своей руке и, глядя ему в глаза). Игорь Иванов? Ага!.. Мне о вас Полина Викторовна говорила, что вы друг Бориса.

Игорь. Наверное, Полина Викторовна ругала меня за то, что я плохо влияю на ее сына?

Ермаков. Нет, что вы! Наоборот, она хвалила вас!

Олег. У Полины Викторовны золотое сердце. Она наивный человек. Иначе как можно хвалить такого… окончательно потерянного и морально и этически разложившегося типа, как Игорь Иванов!

Борис(увидев накрытый стол). Боже мой! Здесь уже все готово! Я сейчас… (Схватив брюки и сорочку, убегает со сцены.)

Игорь. Михаил Николаевич, где вы работаете?

Ермаков. Я… нигде. Уже пенсионер.

Олег. Я мечтаю побыть пенсионером хотя бы неделю, чтобы выспаться вдоволь. А так… вы понимаете, мне еще тридцать восемь лет ждать момента, когда буду иметь возможность спать по-человечески…

Николай. Тридцать восемь лет! Это космическое время.

Игорь(смеется). Вы знаете, Михаил Николаевич, почему Олег у нас такой длинный? Мама, его мама говорит, что ее Олег похож на растение, выросшее в темноте. Олег потому и длинный, что он бодрствует ночью, и даже днем работает в темноте, в герметически закрытом помещении, и стремится к солнцу. Потому он у нас такой длинный!

Олег(Игорю). Хватит чесать язык! По твоей болтовне нетрудно заметить свежему человеку, что ты субъект действительно малокультурный!

Николай. Михаил Николаевич, скажите нам честно, ведь пожилые люди… вот люди, например, вашего возраста считают же нас, современную молодежь, в основном умственно недоразвитыми и окончательно разложившимися?

Ермаков. Кто же это так думает о нашей молодежи?

Олег(категорически). Все! По-моему, все так думают. Моя мама, например, так думает. Дед мой так думает. Картежник и старый развратник! Покойная бабушка рассказывала, что он каждую ночь пропадал в клубе, играл в карты и проигрывал все, что у него было. А сегодня ему восемьдесят семь лет и он говорит про меня, что я отвратительный субъект!

Ермаков(смеется). Он, конечно, шутит, а вы верите!

Игорь. Нет, он не шутит, Михаил Николаевич! Уверяю вас, что если проследить даже за последние сто лет высказывания старших поколений о современной им молодежи и поверить им, то мы, сегодняшние молодые люди, должны бегать на четвереньках, выть по-собачьи и лаять на луну!

Олег. Ей-богу, и сегодня многие о нас так думают!

Ермаков(улыбается). Думают… Мало ли чудаков на свете…

Николай. Да бросьте вы философствовать! Давайте приступим к делу! (Наполняет рюмки.)

Возвращается Борис.

Борис. Садитесь, Михаил Николаевич!

Ермаков. Спасибо. (Садится.)

Игорь(поднимает рюмку). Михаил Николаевич, вот мы, четыре человека, были участниками… Нет, извините, не участниками, а свидетелями… одного научного свершения… И я предлагаю выпить за одного человека. Это наш профессор. Он старается сделать из нас. открывателей чудес мира. И хочу выпить за то, что он не стесняется называть нас своими учениками! Профессор… это… Ну, как вам объяснить, Михаил Николаевич… Это… такой человек!

Ермаков. Я знаю, кто он такой. Сергея Прокофьевича Курагина я хорошо знаю, дорогой Игорь.

Игорь. Три месяца мы с ним недосыпали, не отдыхали, неделями не брились… Но были всегда бодрыми и радостными… И не было минуты, чтобы мы не волновались, потому что на наших глазах, Михаил Николаевич, Курагин совершал чудо…

Ермаков(поднимая рюмку и ласково обнимая за плечи стоящего рядом Игоря). За Курагина, Игорь! (Улыбаясь глядит ему в глаза.)

Борис. Вам нравится Игорь, Михаил Николаевич?

Ермаков. Нравится.

Олег. Вот что значит простодушный человек! Понравился такой подонок!

Ермаков(Игорю). На каком вы курсе, Игорь?

Борис. Игорь, Михаил Николаевич, кандидат наук! Докторскую готовит!

Олег. По ошибке! Уверяю вас, Михаил Николаевич, по совершенно случайной ошибке его курсовую работу на четвертом курсе утвердили, как кандидатскую диссертацию. И вот этот прохвост выскочил в ученые…

Входит Полина Викторовна с полной сумкой продуктов.

Полина Викторовна(увидев ребят, радостно). Боже мой! Какая компания!

Все хором. Полина Викторовна! Полина Викторовна, дорогая, здравствуйте!

Все трое парней бросаются к Полипе Викторовне, целуют ей руки, берут у нее из рук сумку и подводят к столу.

Полина Викторовна(укоризненно). С утра пьянствуете!

Ермаков. Нет, нет, Полина Викторовна! Ребята так… Просто от полноты чувств…

Полина Викторовна(Ермакову). Вы с ними уже познакомились?

Ермаков. Мы друг друга уже давным-давно знаем! Игорь. Полина Викторовна, выпейте с нами рюмочку!

Полина Викторовна(смеется). Что ты, Игорек! Я и запаха коньяку не знаю, тем более в такую рань! (Заботливо, Игорю.) Как твое здоровье?

Игорь. Здоров, как бык и как десять ломовых лошадей вместе!

Олег(Игорю). Брось трепаться! Давай музыку! Я должен танцевать с Полиной Викторовной!

Игорь вытаскивает губную гармошку и начинает шпарить джазовую мелодию. Остальные, кроме Ермакова, подпевают. А длинный Олег изворачивается перед Полиной Викторовной в твистовых движениях.

Полина Викторовна. Ах вы, мои дорогие! И когда наконец вы станете серьезными!

Олег. Полина Викторовна, ей-богу, мы серьезные… Мы очень серьезные люди, но никто этому не верит! Даже вы не верите!

Полина Викторовна(чувствуя себя неловко перед Ермаковым за поведение молодых людей, смущенно улыбается). Вы не удивляйтесь, Михаил Николаевич, они хорошие ребята! Они выросли вместе с Борисом… Они мне как родные…

В музыку джаза врывается звонок из прихожей.

Борис(обрадованно). Это Лена! (Бежит открывать дверь.)

Танцы в разгаре. На сцену вбегает Лена с газетой в руках. За ней Борис.

Голоса. О, Лена! Леночка!

Все трое бросаются к Лене и по очереди целуют ее, обнимая и прижимая к груди.

Борис(высвобождая от них Лену). Вы не очень-то ее расцеловывайте!

Лена. Вы читали сегодняшнюю газету «Советская Россия»?

Полина Викторовна. Мы «Советскую Россию» не получаем.

Лена(бросается к столу). Смотрите, здесь написано про вас! (Читает.) «Добрые люди. От собственного корреспондента из Оренбурга. По телеграфу…»

Борис(стоя за спиной Лены, продолжает читать вслух). «В совхоз „Комсомольский“ пришло письмо от Полины Викторовны Барабановой и ее сына Бориса. Они приглашают в Москву…» Это о нас, мама!

Ермаков. Читай, читай!

Борис(продолжает). «Письмо Полины Викторовны Барабановой и ее сына Бориса произвело большое впечатление на всех жителей целинного совхоза „Комсомольский“. Совхоз заранее благодарит Барабановых за организацию врачебной консультации, а все расходы по отправке Дедухиных в Москву совхоз берет на себя».

Игорь. Ничего не понимаю! Что за совхоз? Какое вы имеете отношение к целинному совхозу?

Полина Викторовна. Там… в совхозе мальчику… выбили глаз рогаткой. Вот мы и вызвали его с матерью к себе, чтобы лечить.

Борис(продолжает читать). «Послезавтра Николай Дедухин с матерью выезжают в Москву к Барабановым…»

Полина Викторовна(садится, озабоченно улыбается). Прямо как снег на голову!

Звонок в прихожей. Борис выбегает.

Лена. Значит, завтра они будут уже в Москве!

Вбегает Борис.

Борис(на ходу распечатывая телеграмму). Телеграмма! (Читает.) «Спасибо. Выезжаем поездом номер семнадцать, вагон пятый, место семь и восемь. Будем в пятницу, в два часа дня. Большое спасибо. Дедухины».

Полина Викторовна. Надо подготовить комнату, чтобы поместить наших гостей.

Борис. Мать будет с тобой, а мальчик у меня. Поставим здесь кровать или раскладушку…

Ермаков. Зачем мальчику кровать? Его прямо с вокзала надо везти в больницу, к Верховцеву, как можно скорее!

Игорь. Я поеду на вокзал.

Олег. Мы все поедем на вокзал.

Лена. Ох, если бы правда вернуть зрение мальчику!

Звонок в передней. Борис идет открывать дверь.

Ермаков. Кончился ваш покой, Полина Викторовна!

Полина Викторовна. И вам нет покоя с нами, Михаил Николаевич.

Ермаков. Если бы вы знали, как я счастлив, что у меня нет покоя в этом доме!

Игорь. Я не филолог, но, по-моему, слово «покой» происходит от слова «покойник». И что может быть, Михаил Николаевич, противнее покоя!


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю