Текст книги "Твой дядя Миша"

Автор книги: Георгий Мдивани

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 26 страниц)

Наполеон. Барклаю не суждено быть счастливым, Жиуно. Он не потому не дал мне генерального боя, что он так решил. Бой у Смоленска мог бы быть выигран, но не Барклаем. Барклай держался под Рудней, то отступая, то наступая. У него есть разум полководца, но нет сердца полководца. Десятки раз он хотел дать мне сражение, но не решался. И вообще он более похож на вдову великого человека, чем на великого человека. (Косо взглянул на маршалов.) Впрочем, у меня он был бы хорошим маршалом.

Бертье. Какие будут распоряжения у вашего императорского величества?

Наполеон. Вывесить на улицах объявления и сообщить населению, что тех, кто будет замечен в поджогах и в сокрытии продовольствия, каждый солдат имеет право расстрелять на месте.

Бертье. Слушаюсь, ваше величество.

Наполеон. Сведения о запасах продовольствия в городе соберите мне немедленно.

Бертье уходит.

Барклай был бы у меня хорошим маршалом. Мне не надо было бы ему приказывать. Он бы сам мне представил сведения о продовольствии. Но у него нет сердца великого полководца. Он заменяет решения благоразумием. Не таким был Суворов. Не таков Кутузов. Кутузов умеет заставить людей совершать безумные поступки. Уговорил же он сейчас турок заключить мир с русскими. Кутузов думает сам, а не старается догадаться, что думает противник.

Входит Даву.

Даву. Весь город объят пламенем.

Наполеон. Кутузов был бы у меня прекрасным маршалом. Я требую действия от маршалов, а не сообщений, Для сообщений у меня есть адъютанты. К счастью, Александр не любит Кутузова… И Кутузов сегодня разводит огороды и кур где-то в деревне. Александр улыбается, как женщина, и ревнив, как женщина. Он боится славы своих генералов. Не любит он и Багратиона. Багратион был бы у меня великим маршалом.

Мюрат. Ваше императорское величество, вы сегодня склонны к похвалам.

Наполеон. Вас я сегодня не хвалю. Сегодня хорошо дрались Раевский, Дохтуров, Неверовский. Я вас спрашиваю: что было бы, если бы командовал Багратион?

Даву. Город полон раненых.

Наполеон. Велите подбирать раненых. Забота о раненых подымает дух армии. (Подходит к окну.) Что думают эти люди, когда сжигают собственные дома? Ведь я уйду отсюда, и они будут жить среди углей.

Мареско. Они сумасшедшие, ваше величество.

Наполеон. Нет, это нация воинов. Этот народ не имеет чувства самосохранения. Каждое сожженное дерево затрудняет движение моей армии.

В комнату входит камердинер Наполеона, расстилает ковры, расставляет несессеры, вешает на стене портрет сына Наполеона – мальчика, держащего в руках глобус. Входит Бертье.

Бертье. Ваше императорское величество, в складах были рассыпаны угли. Склады пылают. Оставшихся запасов едва ли хватит на пять дней.

Наполеон. Ну а потом?

Бертье. Я издал приказ разослать отряды, которые будут изымать у крестьян продовольствие.

Даву. В деревне можно заготовлять только угли.

Наполеон(с ласковой улыбкой). Составьте мне, дорогой Бертье, приказ, что за каждого голодного солдата я расстреляю двух интендантов.

Даву. Боюсь, император, что на Россию нам не хватит корпуса интендантов. Придется устраивать дополнительную мобилизацию во Франции.

Жиуно. Ничего, расстреляем десяток – и продовольствие сразу появится.

Даву. Я всегда завидовал вашей любезности, герцог, но мы сейчас нуждаемся в продовольствии, а не в умении соглашаться с императором.

Жиуно(Даву). Не надо ссориться со мной, дорогой Даву. Я не генерал Багратион, который сегодня ушел от вас и не оставил не только ни одного орудия, но и ни одного колеса.

Даву. Жиуно, очевидно, вы тоскуете по своему маршальскому жезлу, который вами потерян у Островки.

Наполеон(раздраженно). Спокойной ночи, мои маршалы, вы договорите комплименты друг другу на улице.

Маршалы уходят. Остаются Наполеон, Бертье и Нарбон.

(Взглядом провожая маршалов.) Мне они служат хорошо. Как они будут служить моему сыну? (Бросил взгляд на портрет сына.) В бою – львы, в жизни – сплетники. Женщины… (Пауза.) Эта женщина, которая лежит мертвая у нашего входа, красива, Нарбон.

Нарбон. Русские женщины вообще красивы.

Наполеон. Русская женщина, взятая татарами, на невольничьих базарах Генуи, Венеции была драгоценным товаром. Тамерлан соблазнил свою армию рассказом о скифских женщинах с золотыми волосами и телами, подобными розовому мрамору.

Нарбон. На мой взгляд, ваше величество, нет женщин прекраснее, чем женщины нашей страны.

Наполеон. Не знаю, сумеют ли они поджигать свои дома, когда к ним ворвется враг.

Бертье. Кстати, о прекрасном, ваше императорское величество. Получено письмо от императрицы.

Наполеон. Посмотрите письмо.

Нарбон распечатывает письмо.

(Сидя над картой.) Она сердится, что я не пишу?

Нарбон. Вы угадали, ваше величество.

Наполеон. Поражаюсь уму женщины. С утра до вечера все французские газеты печатают только о том, как я выгляжу, какое у меня настроение, и для нее всего этого мало. Скажите секретарю, чтобы он написал императрице, что ее супруг, что его величество император Наполеон жив и здравствует. Пускай прибавит, сколько ему захочется, ласковых слов. (Просматривает бумаги.) Составьте мне проект об увеличении налогов с крестьян. Они получили дворянские земли, пускай платят. И другой проект – новый налог на торговлю. Оба подпишу не я, а президент сената, господин Ласепед. Я не настаиваю, чтоб все в мире делалось от моего имени. (Поднимает голову.)

Бертье(кланяясь). Жду приказания вашего императорского величества.

Наполеон. Ну что вы хотите сказать?

Бертье. Ваше императорское величество, посол прусского короля Фридриха-Вильгельма ждет уже третий день.

Наполеон. Пускай ждет. Мне нужны от Фридриха-Вильгельма не послы, а армия.

Бертье. Понятно, ваше императорское величество. (Уходит.)

Наполеон. Ах, любезный мой Нарбон, что победы, когда в России рождается ежегодно полмиллиона детей. Это двести пятьдесят тысяч мальчиков. Русский солдат стоит и после смерти, – его нужно не только убить, но и повалить.

Нарбон. Поля вокруг Смоленска усеяны трупами русских. Непонятно, на что надеется Александр, не заключая с нами мира.

Наполеон. Александр рожден императором, любезный Нарбон. Посте поражения он может вернуться в свой дворец, как после неудачной охоты. А я простой солдат и не могу вернуться к своему народу побежденным. Побежденный император Александр остается императором, победитель Александр – все равно император. Одним словом, всегда останется при своем. (Звонит.)

Входит секретарь.

Составьте приказ о досрочном призыве молодежи в армию. Вы, кажется, огорчены, господин Нарбон? Но одна ночь Парижа восстанавливает любые людские потери.

Секретарь кладет на стол бумаги.

(Читает бумаги, просматривает газеты. Секретарю.) Напишите Фуше, чтобы он всех редакторов парижских газет уволил с их должности.

Секретарь. Слушаюсь, ваше императорское величество.

Наполеон. Не торопитесь, вы еще не поняли. Пускай это будет сделано так, чтобы они помнили, что во Франции существует смертная казнь. Без меня они слишком разговорились. А мысль империи и слово империи – это я, и я этого не скрываю. Утром покажите мне репертуар театра Французской комедии.

Секретарь. Слушаюсь, ваше императорское величество.

Наполеон. Я разрешаю смеяться французам, но хотел бы, чтобы этот смех проверялся в моем штабе. (Читает следующую бумагу.) Жулик и вор! (Показывает Нарбону.) Вот еще сообщение о том, что Талейран все время приценивается, сколько ему заплатят на рынке за Наполеона.

Секретарь. А вот еще о нем секретное письмо.

Наполеон. От Фуше?

Секретарь. Да, ваше императорское величество.

Наполеон. Фуше и Талейран! Одного надо было бы сварить, другого надо было бы зажарить. Но вместе они продают друг друга и не успевают продать меня. (Читает письмо.) И мой дорогой тесть, австрийский император, шалит.

Нарбон. Вы защищены славой, мой император.

Наполеон. Зевс был защищен молнией, но я проверил– его нет сейчас на Олимпе. Слава защищает только тогда, когда она все время растет. (Подходит к портрету сына.) Земной шар. Египет, Сирия, Персия. Эх, Нарбон… земля не только на глобусе маленькая… (Секретарю.) Вызовите ко мне этого прусского посла!

Секретарь. Слушаюсь, ваше императорское величество. (Уходит.)

Наполеон. Александр Македонский достиг Ганга и вернулся со своей армией в Персию победителем.

Нарбон. Мы достигнем Ганга, перезимовав в Смоленске.

Наполеон. Европа мала, мой Нарбон. После взятия Москвы русский царь или помирится со мной, или погибнет от обычного дворцового заговора. И тогда откроется путь на восток.

Нарбон. Солдаты, ваше императорское величество, в Париже уже принимали поручения на посылку персидских шалей и индийских шелков. Ваши победы больше соединенных побед Александра Македонского, Ганнибала и Цезаря.

Наполеон. Эти имена мучили меня еще в детстве, дорогой Нарбон. Мы дойдем до Ганга, мы достигнем Индии. Англия рухнет. А вот письма из Персии. Мои люди уже обучают солдат шаха. Египту я ничего не обещал. Сирийцам мои люди говорили о моей любви к исламу. Персия сейчас влачит нищенское существование, но имя Персии еще много значит на Востоке. И я обещал шаху земли от Черного до Каспийского моря– Грузию, Армению, Азербайджан.

Нарбон. Какие прекрасные обещания!

Наполеон. Договоры победителей победителями не выполняются. А побежденным нечем платить. И те, которые принимают от меня обещания, об этом знают.

Нарбон. Почему же они так добиваются ваших обещаний?

Наполеон. Ими владеет страх, мой дорогой друг, страх перед могуществом. Они думают не о себе, а стараются догадаться, что я думаю о них. Разве не от страха отступил Барклай от Смоленска? Правда, есть люди, которые меня не боятся. Меня не боятся Багратион, Кутузов, но я их устрашаю теми, которые меня страшатся. (Пауза.) Значит, в Смоленске запасов напять дней?

Нарбон. Бертье так сказал.

Наполеон. Значит, их на три дня.

Входит секретарь.

Секретарь. Прусский посол, ваше величество!

Прусский посол. Добрый вечер, ваше императорское величество!

Наполеон(не отвечая на приветствие, стоит cпиной к послу. Потом поворачивается, кричит). Где армия, мне обещанная?!

Прусский посол. Ваше императорское величество, его королевское величество Фридрих-Вильгельм…

Наполеон. Короче! Я на войне. Где армия?

Прусский посол. Ваше императорское величество…

Наполеон. Не нужны мне бродячие послы… мне нужна армия! Ваш подлый король у меня в руках. Я сожму руку – и не будет существовать подлая нация. Подлое государство, которое всегда всех обманывало и не заслуживает права на существование.

Прусский посол. Ваше императорское величество, мое положение…

Наполеон. Ваше положение заставляет вас молчать. Убирайтесь отсюда!

Прусский посол. Не смею более беспокоить ваше императорское величество. (Пятясь и кланяясь, уходит.)

Наполеон(садится, совершенно спокойно). Поужинаем, Нарбон. Знаете, я многому научился у нашего великого трагика Тальма. Хотя он и многое перенял у меня. Я актер, который не дает своим партнерам реплик. Игра Тальма в классических трагедиях стала более реальна, чем прежде… Сейчас многому можно научиться у истерии. Короли, потерявшие свои государства, генералы, жаждущие чужестранных корон… соперничество… надежды… Разве можно найти лучший материал для трагика? Я сам пишу свою историю, но еще не знаю последнего акта трагедии. Тальма не обменялся бы со мной ролями. Моя роль опасна.

Нарбон. Тальма – талантливый актер.

Наполеон. Странное выражение – театр военных действий. На русском театре военных действий трудно выступать.

Входит Бертье.

(Взглянув на Бертье) Вас что-то волнует, маршал?

Бертье. Ваше императорское величество, в Смоленске не оказалось запаса фуража. Наши кони не могут тянуть артиллерию, питаясь только травой.

Наполеон. Чем еще обрадуешь, маршал?

Бертье. Получены сведения из Петербурга от наших разведчиков, что русский император сместил Барклая-де-Толли с поста главнокомандующего.

Наполеон(быстро). Назначен Багратион?

Бертье. Нет, ваше императорское величество, генерал Кутузов.

Наполеон. Кутузов?! Эта северная лисица? Еще хуже!!! Значит, русские готовятся к долгой войне. (Быстро подходит к карте. Бертье.) Вызвать маршалов! (Рассматривает карту.)

Входят маршалы Мюрат, Ней, Даву, Жиуно.

(Не поднимая головы.) Иоахим!

Мюрат. Слушаю, мой император.

Наполеон. В русском командовании произошли изменения, и русские будут пытаться вернуть себе стратегическую инициативу. Преследуйте армии Багратиона и Барклая кавалерийскими корпусами!

Мюрат. Слушаю, мой император.

Наполеон. Маршалам Нею, Даву следовать со своими корпусами за кавалерией маршала Мюр та!

Ней. Слушаю, ваше императорское величество.

Наполеон. Маршал Жиуно с корпусом вестфальцев пойдет на левом фланге. Не давайте противнику оторваться от преследования. Кампания тысяча восемьсот двенадцатого года начинается, мои маршалы, и она закончится в московском Кремле! (Встает, надевает шпагу.) Вперед, мои орлы! Земля не велика, она кругла, и это очень удобно для завоевателей!

Акт третий

Картина четвертая. «Кутузов»

Изба, срубленная из крупных, чисто вытесанных бревен. Между окнами большое лубочное изображение московского Кремля. В углу киот с иконами. Пол избы сделан с «парадом», то есть круто поднимается к красному углу. У тяжелого, чисто выскобленного стола сидят генералы Багратион, Ермолов, Дохтуров, Раевский, Воронцов, Платов, Коновницын, Кутайсов, Сен-При.

В темном углу сидит худой и мрачный Барклай-де-Толли. Его высокий лысый лоб бледен, как будто выточен из слоновой кости.

На другом конце стола сидит в широком простом мундире полный седой генерал, один глаз его закрыт черной повязкой.

Это – Кутузов. В дверях стоит часовой-кирасир.

Кутузов. Значит, так, господа генералы мои, на сем и закончим первую нашу беседу. (Спокойно улыбается.) Про первую встречу сказал я ненароком. Не вижу я никого, с кем бы вместе не находился уже в пламени сражения. Итак, будем говорить о встрече перед боем. Надеяться будем, что встреча после боя будет в том же составе, потому что нет среди нас людей для России и для меня, вашего старого командующего, не драгоценных.

Раевский. Дай бог вам здоровья, Михаил Илларионович.

Кутузов. Деревня Бородино в истории ничем не памятна, но река, здесь протекающая, Колоча и ручьи Стонец и Война показывают, что некогда здесь были бои. Но не было в истории нашей дней столь страшных, как сегодня. Скажите офицерам и солдатам, что за нами Москва.

Дохтуров. Князь! Солдаты ожидают боя, как светлого праздника.

Кутузов. Передайте им от меня, что завтра ни один из нас не останется без бремени, и родина надеется, что бремя мы снесем. Скажите им, что Наполеон– сильный враг, отечество же надеется на русского солдата, все превозмогающего.

Коновницын. Ваша светлость, наше левое крыло – Семеновские флеши – плохая позиция.

Кутузов(смотрит на карту). Правый фланг защищен впадением Колочи в реку Москву. Правый берег крут. И здесь стережем мы старую Смоленскую дорогу. Центр позиции прикрыт Колочей и ручьем Стонец. Левый фланг по местоположению не представляет выгод.

Сен-При. Ваша светлость! Французы умеют использовать выгоды позиции в наступательном бою.

Кутузов. Любезные генералы мои, исход боя решают не позиции только, а армия и полководец, ею разумно и храбро руководящий. Завтра Семеновские флеши в руках князя Багратиона будут неприступны.

Сен-При. Пленные говорят, что Наполеон сосредоточивает перед нами до семисот орудий. Дым канонады затмит солнце.

Кутузов. Итак, храбрые войска мои будут сражаться в тени. (Встает.) До свидания, дети мои, готовьтесь к труду и победе… Господа главнокомандующие, останьтесь!

Генералы. До свидания, Михаил Илларионович, спокойной ночи!

Дохтуров. До свидания, князь!

Кутузов. До свидания, господа генералы.

Генералы уходят, остаются Багратион и Барклай-де-Толли.

Кутузов(подходит к кирасиру). Слушай, друг, ты встанешь по ту сторону двери и не будешь слышать, что здесь говорят, и никто другой не услышит.

Кирасир. Будет сделано, ваша светлость! (Уходит.)

Барклай(подходит к карге). Если Наполеон сможет овладеть Семеновскими флешами и выйдет на старую Смоленскую дорогу, то положение наше будет затруднительно.

Багратион. В случае таком наши передовые части будут продолжать атаки, а главные силы отступят на Можайск, где соединяются все дороги, ведущие к Москве.

Кутузов. Ты прав князь, это мой план.

Барклай. А если Наполеон не будет наступать на Семеновские флеши и из деревни Утицы начнет заходить нам в тыл?

Кутузов. У Утицы я учредил засаду корпуса под командованием генерала Тучкова. Определяю я только главнейшие действия, все остальные действия, поражающие неприятеля, предоставляю вам соображать. Помните, однако, – берегите резервы: тот, кто сохранил резервы, сохранил возможность победы.

Барклай. Наполеон сильней нас у Бородина: мы превосходим его количеством пушек, но пехота его многочисленней. Примите также во внимание, что у нас десять тысяч ополчения и семь тысяч казаков, войска нерегулярного.

Кутузов. Казаки, дорогой мой, – войско доброе. И думаю я, Михаил Богданович, что Наполеон первое свое наступление обратит на вас. и вам будет принадлежать честь боя. Трудности же его и мне ведомы.

Барклай. Ничто не тяжко для меня, если это сделано будет для победы.

Кутузов. Михаил Богданович, связаны вы только общим планом. Перегруппировка сил – дело ваше.

Барклай. Спасибо, князь.

Кутузов. Пока неприятель может хвалиться только территориями занятыми, а не победами. И это можно отнести к славе вашей, Михаил Богданович.

Барклай(шепотом). Перед совестью своею считаю себя правым.

Кутузов. За заслуги эти история увенчает вас, Михаил Богданович. И если самолюбию вашему тяжко мое назначение, то… (Развел руками.)

Барклай. Михаил Илларионович, решается судьба отечества. Не мне спорить о чинах. Думать о самолюбии сейчас преступно и перед богом и перед землей нашей.

Кутузов. Итак, да поможет вам бог, Михаил Богданович!

Барклай. Разрешите идти?

Кутузов. Примите пожелания победы, друг, от старика, который в вас крепко верит. (Провожает Барклая, закрывает за ним дверь и долго стоит, точно прислушиваясь к шагам уходящего.) Для командующего ночь перед боем в тысячу раз труднее, чем день боя. (Шепотом.) Трудно самолюбие честного, но в делах несчастливого человека облегчать лживой улыбкой и лицемерием.

Багратион. Ошибка Михаила Богдановича в том, что он сейчас прощает, а не забывает себя… Ошибка его императорского величества в том, что не вы были назначены с самого начала главнокомандующим.

Кутузов. Друг и брат мой, ошибка Кутузова была в том, что он в Аустерлицком бою думал не только о России, но и об императоре. Но Аустерлиц для меня уже был. Императору наши победы нужны. Слава ему наша огорчительна. Генерал Пфуль, военный заводной механизм, сухарь Беннигсен и осторожный Барклай-де-Толли не требуют от императора душевных решений. Разве Павел не завидовал славе Суворова? У наследника характер отца. Но ничего, мой князь, народ и отечество нас не забудут.

Багратион. Мы должны были бить французов тогда, когда в Поречье и Велиже противника еще не было. До Рудни дошла только кавалерия Мюрата, а Наполеон со своей гвардией еще сидел в Витебске.

Кутузов. Понимаю тебя, князь. Мы сегодня должны были воевать не под Москвой, а под Парижем. Кто лучше русского любит жить безмятежно, пока его не тронут и не разозлят!

«…О кровь Славян! – Сын предков

славных!

Несокрушаемый колосс!

Кому в величестве нет равных,

Возросший на полсвете Росс!»

(Горячо, взволнованно.) Смоленск, ключ к воротам Москвы, врагу сдан! Я сам Суворовым на штурмах воспитан. Горячность более всего сердцу моему и сейчас свойственна. (И сразу же скрыл свое волнение под привычной маской хладнокровия.) Я должен воевать в открытом поле. Генералам и солдатам я должен показывать спокойную улыбку. От горя углем стало старческое мое сердце.

Багратион. С вами мы победим, Михаил Илларионович!

Кутузов. Именем Михаила, ангела божьего, Москвы покровителя, клянусь, что верю в победу, князь! Верю! Судьба России зависит от завтрашнего дня, и я ее тебе вручаю.

Багратион. Спасибо, Михаил Илларионович.

Кутузов. Наполеон называет меня хитрой лисою. Постараюсь доказать великому полководцу, что он не ошибается. Пускай мысль о хитрости моей его свяжет. Я в бою буду прост, но твоя задача трудная.

Багратион. Приказывайте, как солдату и сыну.

Кутузов. Униженье паче гордости, князь. Наполеон тебя считает из русских генералов первым и больше тебя боится, чем старика Кутузова, а армия его вся будет направлена не на Бородино и Барклая, а на твою позицию.

Багратион. Возможно.

Кутузов. Главная цель неприятеля будет левый фланг. Флеши деревни Семеновской еще не готовы, неприятель постарается захватить их, постарается дать мне бой генеральный. При сем случае не излишним почитаю тебе представить, что резервы должны быть сберегаемы сколь можно долее. На случай неудачного дела тебе будет указано, по каким дорогам армия должна отступать. Сей последний пункт остается единственно для твоего сведения.

Багратион. План Барклая! (Вскочил.) Мы будем отступать?

Кутузов. Успокойся, князь! Богом клянусь, французы будут конину жрать. И конины им не хватит. Непобедимого императора и бегать и плакать научу. (Взглянул в глаза Багратиону улыбаясь.) А интересно будет нам увидеть плачущего Наполеона! Я принимаю груз этой войны на привычные свои плечи. Отвечаю тебе, как своему старому боевому другу, что французская армия домой не вернется.

Багратион. Какова задача моя?

Кутузов. Коммуникации Наполеона растянуты. Если завтра на Семеновских флешах ляжет тридцать тысяч наполеоновских солдат, то, клянусь тебе костями Суворова, война решена. Я тогда сумею одолеть Наполеона. Ты и твоя армия завтра свяжете Наполеона, и ты будешь сжигать французов, как жгут хворост, и будешь гореть сам, и не сгоришь.

Багратион. Постараюсь, ваша светлость.

Кутузов. Бог свидетель – жалею тебя и каждого твоего солдата. Жалею! Но для России не жалко ничего, дорогой Петр!

Багратион. Я понимаю, ваше сиятельство, что полководец и армия созданы для боев, а не для празднеств и парадов.

Кутузов. Итак, да поможет нам бог, князь Петр! (Целует Багратиона.)

Багратион. Разрешите идти? (Идет к дверям, поворачивается, что-то вспомнив.) Михаил Илларионович, помните, я вам вчера говорил насчет гусарского подполковника Дениса Давыдова?

Кутузов. Денис Давыдов?

Багратион. Он представил план партизанских действий.

Кутузов. Хорошая мысль, понятая им еще не вполне.

Багратион. Денис Давыдов просил отряд в пятьсот человек гусар и казаков.

Кутузов. Вы его хорошо знаете?

Багратион. Очень хорошо, Михаил Илларионович. Он у меня был пять лет адъютантом. Он поэт.

Кутузов(улыбается). Поэт! Да, помню… Такой курчавый. Дайте ему полтораста человек.

Багратион. Не мало ли, ваша светлость?

Кутузов. Мало, если не подымется народ. И четыреста человек – тоже мало, но он поэт. Ему полтораста человек хватит. Этот курчавый большое дело задумал. Выход на фланг противника в историю войдет. Мы, русские, еще покажем Наполеону иную войну.

Багратион. Давыдов – смелый человек.

Кутузов. Благослови его в дорогу, князь.

Багратион. Спасибо, Михаил Илларионович.

Кутузов. Спокойной ночи, князь.

Багратион уходит.

(Долго смотрит в сторону закрытой двери. Шепотом.) И ему не сказал всего. Что ж, ему так легче. (Хлопает в ладоши.)

В избу входит слуга-казак.

Ну, Тема, чаю, и сними со свечей. (Подходит к карте, меряет расстояние циркулем, шепчет.) Да, да… Значит, так., совсем так… И не так…

Картина пятая. «Друзья»

Простая изба в Бородине. В углу справа стоит русская печь. В другом углу нары, покрытые соломой. На нарах лежит Денис Давыдов. Кох та раскладывает вещи Багратиона.

Кохта. Устал небось, Денис, а завтра бой… Погода холодная, продувает пехоту в поле.

Денис. А ты, говорят, в Смоленске девушку какую-то спас из-под носа Наполеона.

Кохта(как будто рассеянно). Хозяина нашего дочь. Гостеприимство, друг. Какое хорошее семейство! Мать ее, кажется, Анной звали… дом свой поджигала. Ее французы саблями зарубили…

Денис. Молодец! Лихое дело, брат.

Кохта. Еле удалось спасти дочь. Выпрыгнул в окно – навстречу гвардейцы. Я скрылся в горящем здании. Клянусь, Денис, я собственными глазами видел Наполеона.

Денис(приподнимаясь). Ну и что же?

Кохта(с досадой). Пистолет был разряжен.

Денис. А девушка где?

Кохта. Она отца разыскала. Отец провиант для нас заготовляет. Такой замечательный человек! Какая семья, Денис!

В открытой двери незаметно появляется Лиз а; услышав разговор, останавливается на пороге.

Денис. Ты влюблен, Кохта. Ох, не время, брат…

Кохта. Нет, Денис, я совсем не влюблен. И сделал все это из чувства долга.

Денис(улыбается). Влюблен, как на каждом привале. (Встает.) Пойду навстречу князю. (Идет к двери.)

Лиза хотела уйти, но Денис застает ее врасплох.

(Учтиво, низко кланяясь.) Здравствуйте, мадемуазель.

Лиза(смущенно). Простите.

Кохта(радостно). Лиза! Лиза!

Денис(галантно, приглашая ее жестом в избу, взглянул на Кохту). Я бы не отказался даже быть раненным для спасения такой девушки. (Лизе.) Простите, мадемуазель… (Быстро уходит.)

Кохта(бросается к Лизе.) Лиза!

Лиза(сухо). Господин офицер…

Кохта. Вы слышали?

Лиза. Нет, господин офицер, я не все слышала. Но я слышала достаточно.

Кохта. Лиза, я говорил сейчас Денису неправду.

Лиза. Вы сейчас говорите неправду, господин офицер. Но вы хвалили мою семью, вы спасли меня из чувства долга, и я не буду говорить больше из чувства благодарности.

Кохта. Лиза, клянусь совестью, я люблю вас!

Лиза. Это вам кажется, господин офицер.

Кохта. Разве не любовь привела меня в горящий Смоленск?

Лиза. А князь не наказал вас?

Кохта. Князь благодарил меня за ваше спасение. (Вдруг, радостно.) Лиза! (Порывисто обнял ее и начал целовать.)

Лиза. Сумасшедший!

Кохта. Не скрываю, что я сумасшедший! Пусть я буду всегда сумасшедший, но только с тобой. Жизнь моя, любовь моя! (Усаживает ее на нары.) Ох, Лиза!.. Когда кончится война, я попрошу моего князя… (Замолчал, опустив голову.)

Лиза(нетерпеливо). О чем? О чем попросишь?

Кохта. Не знаю… Я не могу оставить его…

Лиза. А меня? Меня можешь оставить?

Послышались шаги. Кохта растерялся.

Я уйду.

Кохта. Нет. (Осматривает комнату.) Спрячься на печке.

Лиза. Что ты! Я лучше уйду.

Кохта. Полезай на печь! (Тащит ее к печке.)

Лиза покорно влезает на печь и прячется так, что зрителю она видна. Входит Гагарин. Кохта принимает деловой вид, убирает вещи.

Гагарин. Здравствуй, Кохта. Говорят, ты спас в Смоленске девушку?

Кохта. Говорят…

Гагарин. Романтическая история– похищение девушки кентавром? А девушка, говорят, хороша, как ангел, и храбра, как амазонка.

Лиза на пыльной печке старается сдержаться, чтобы не чихнуть, но не выдерживает и чихает. Гагарин быстро поворачивается, озирается по сторонам.

Кохта(очень смущен, чихает несколько раз подряд). Черт возьми, простудился! В Смоленске жарко, а выехал из города без шинели – продрог.

Гагарин подозрительно посмотрел на него, все так же оглядываясь по сторонам.

(Смущенно.) Не выпьешь рюмку, Гагарин?

Гагарин не успел ответить, как входят Реваз и Денис Давыдов.

Реваз. Еще не вернулся?

Кохта. Нет еще, князь.

Денис. Над станом французским зарево багровое… много костров.

Гагарин. Плохая погода, моросит. Греются французы.

Реваз. Волнуешься, Денис?

Денис. Волнуюсь, князь. Боюсь, как бы командующий не отказал.

Входит Платов.

Платов. Здравствуйте, герои!

Денис. Здоров будь, Матвей Иванович!

Платов. Князь не вернулся?

Денис. Нет еще.

Платов. Страшная штука, Кохта, война.

Кохта. Страшная, ваше превосходительство.

Платов. Как только бои, сейчас же водка пропадает.

Денис. У меня ром во фляжке.

Платов. Ром… Выпить было бы недурно. Но резко у него благоухание. Князь прознает.

Кохта. Есть водка, пожалуйста!

Платов. Всем налей! Я говорить буду.

Кохта наливает.

Друзья генералы, за нашу завтрашнюю победу! Но не пейте сразу, слово у меня долгое. Вот воюем мы, и каждому что-нибудь от войны надо – кому славы не хватало, кому графство нужно для хозяйства.

Реваз. Выпьем за генерала Платова!

Платов. Постой! Есть один человек – старый человек, старший среди нас. Нужна ему в войне одна справедливость. Забыл о себе, помнит о родине. За Кутузова, друзья генералы!

Денис. Хорошо сказал, Платов. И зачем тебе быть графом, когда ты и так атаман?

Платов(выпивает). Равнодушия к малому не достиг.

Вбегает Грабовский.

Грабовский. Князь идет!

Платов(накрывает рюмку шапкой). Попались…

Входит Багратион.

Багратион(Денису). Поздравляю тебя, Денис. Главнокомандующий благословил тебя в дорогу.

Денис. Спасибо глубокое.

Багратион. Передай генералу Васильчикову мой приказ – дать тебе гусар. (Платову.) Матвей Иванович, передай сто пятьдесят доброконных казаков начальнику партизанских отрядов подполковнику Денису Давыдову.

Платов. Дам с удовольствием, князь.

Багратион. Только, атаман, выбирай людей, чтобы дрались храбро, уходили бесшумно.

Платов. Дам на подбор, князь.

Багратион. Ну, Денис, счастливого пути! Бог на помощь!

Денис. До свидания, князь.

Багратион(обнимает Дениса, глядя ему в глаза). Связала дружба горбоносого с курносым. Знаю – нельзя говорить «прощай». Ну, если не встретимся, то кто-нибудь вспомнит нас рядом. Жизнь солдата славна не числом прожитых лет. Вырастил я тебя, поэт, – лети!

Денис(целует Багратиона). Отец, родной вы мне отец! (Не глядя больше на Багратиона, быстро выбегает из избы.)

Багратион(провожая Дениса взглядом). Взволновался поэт. Чистый человек. (Обнял за плечи Платова.) Разве не счастье, атаман, умереть за такой народ?! (Махнул рукой.) Хотя умирать рано. Лучше жить, атаман. Будем жить врагам на огорченье!

Из-за сцены доносится солдатская песня:

«Домики.

Деревушки, девушки,

Ох, девушки, девушки…»

(Подпевает низким голосом.)

«Домики,

Деревушки, девушки,

Ох, девушки, девушки…»

И как это умудряется пехота в походе такие песни придумывать?

Платов. Поход – это жизнь, князь.

Багратион. Эх, атаман, с каким удовольствием сегодня выпил бы вместе с тобой!

Платов. Составил бы вам компанию, князь, но давно не пил.

Багратион. Как же, верю… старый плут! Впрочем (снимает шапку с рюмки), все равно получишь графский титул. И зачем тебе быть графом? Платов на весь мир один!

За сценой песня.

Слышишь, Матвей, как прекрасно поют?

Песня:

«Иди в поход, солдатик,

Москва за спиною,

Надо врагов крепко бить Смелою рукою.

Домики,

Деревушки, девушки,

Ох, девушки, девушки…»

(Подпевает.) «Ох, девушки, девушки…» (Платову.) Если бы я мог, атаман, сейчас я расцеловал бы все сорок две тысячи своих солдат. Кто знает, сколько из них завтра, в этот час, больше не будут петь… (Адъютан там.) Ну, други, летите сейчас ко всем командирам дивизий и корпусов, передайте мой приказ, чтобы завтра к пяти часам утра все генералы и офицеры были одеты в парадные мундиры.