Текст книги "Твой дядя Миша"

Автор книги: Георгий Мдивани

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 26 страниц)

Священник. Безумие!

Капитан. Суровостью условий вы отклоняете протянутую руку…

Педро. Мне нужен Алькасар, а не рука; и это не безумие, а ультиматум!

Священник. Вы ставите в опасность себя и жизнь своих детей…

Педро(взволнованно). Молчать! (Спокойно.) Вам следует поторопиться: в час тридцать истекает срок. Перрико, проводи их.

Парламентерам завязывают глаза, выводят.

О мальчиках моих напомнил мне… и словно нож воткнул мне в сердце… и дважды повернул… О негодяй! Воды, воды… нет, не воды – вина! Стакан мне крепкого вина!

Приносят вино. Педро пьет, приходит в себя. Тишина.

Ты почему так странно смотришь на меня, Марианна? А?

Марианна молчит.

И ты, Мансо, какой-то странный. Пронико тоже. А маленький Хосе расплакался. Иди ко мне, малыш!

Маленький Хосе подходит.

Ну, ну, не надо плакать. (Прижимает маленького Хосе к груди, гладит его.) Скажи мне – кто тебя обидел?

Маленький Хосе молчит.

Ты почему молчишь? Не любишь дядю Педро?

Маленький Хосе(сквозь слезы). Люблю… Перрико (входит, в руках пакет). Я проводил их, Педро. Когда расстались, обернулся капитан, меня окликнул и бросил этот вот пакет – тебе он адресован лично. (Вручает пакет.)

Педро вскрывает пакет, читает молча, вздрогнул, смял письмо в комок.

Томас(осторожно). Что пишут, командир?

Педро(уклончиво). Всё то же.

Регино. Но почему ты вздрогнул, Педро?

Педро. От возмущения, Регино.

Марианна(волнуясь). Товарищ командир, мне трудно говорить. Но высказаться я должна… Мне кажется, раз враг пощады просит и говорит о сдаче, переговоры надо нам продолжить и… подождать с бомбардировкой…

Регино. В переговорах можно попытаться совесть генерала Прадос разбудить и вырвать у него для женщин и детей освобожденье.

Томас. Обман все это и волчьи происки врага, чтоб время переждать и в спину нам ударить, как только итальянцы к Толедо подойдут.

Перрико. Мне говорить еще трудней, чем Марианне.

Пауза.

Но… командир наш прав. Нам медлить больше невозможно! Ударом верным мы замертво должны свалить быка, а нет, так бык растопчет нас ногами!

Марианна. Перрико!

Перрико. Да, Марианна!

Педро. Ты почему молчишь, Пронико?

Пронико. Ты мысли мои знаешь, Педро. Я думаю, как ты.

Педро. Так вот, идите по местам, и ровно в два – бомбардировка. Томас, пойди проверь еще раз батареи. Томас. Есть, командир!

Уходит вместе с маленьким Хосе.

Перрико. Есть! (Уходит.)

Пронико. Есть! (Уходит.)

Регино. Опомнись, Педро!

Марианна(снимает с себя оружие и швыряет его на землю). Я не могу участвовать в убийстве твоих детей и Микаэлы…

Педро(исступленно). Лейтенант Марианна Санчес!

Марианна не выдерживает взгляда Педро, вытягивается, опустив руки по швам, на глазах слезы.

(Спокойно.) Возьми оружие и приведи себя в порядок.

Регино поднимает оружие Марианны и помогает ей надеть снаряжение. Оба уходят.

Какая мука!

Входит Диего.

(Замечает его.) Диего?

Диего. Я к вам, товарищ командир, как делегат от нашей части.

Педро. Как делегат?! Так. Говори – в чем дело? Диего. Бойцы очень любят тебя, товарищ командир. И понимают твое горе… И говорят: переговоры надо продолжать… враг сдаст нам Алькасар без боя… Бомбардировку рано затевать. Нам командир дороже…

Педро. Довольно. Пока я командир, мое решенье для вас всех – закон и боевой приказ, который выполнить должны беспрекословно!

Диего. Но, командир, твои жена и дети…

Педро(исступленно). Молчать! (Пауза.) Как будто сговорились все терзать меня напоминанием о мальчиках моих. (Садится, опускает голову на руки.) Мне тяжело, Диего.

Диего вскидывает винтовку, целится в Педро. Выстрел. Педро вскакивает. Диего падает, роняя винтовку. Входит Пронико с маузером в руке. За ним Перрико, Марианна, Регино.

Зачем ты это сделал?

Пронико. Ты ж сам мне, Педро, приказал присматривать за ним. (Пауза.) Приказ твой выполнил я до конца. (Пауза.) Он застрелить тебя хотел – я пристрелил его. Предатель он, фашистская собака генерала Прадос!

Несколько разрывов шрапнели.

На ультиматум наш нам Прадос отвечает.

Педро. Убрать!

Солдаты выносят Диего. Входит Томас.

Томас. Товарищ командир, все батареи в полной боевой…

Педро. Прошу всех по местам!

Командиры уходят. Пропико уходит последним.

Пронико!

Пронико возвращается. Педро молча обнимает его Пронико уходит.

(Смотрит на часы.) Последние секунды. И каждая, как камень, падает на сердце… Два! Конец! (Ждет.)

Тишина.

Но почему все тихо? Орудия молчат. Не мог же Томас обмануть меня. Иль брежу тишиной я?

Тишину взрывают крики: «На башне – человек! Ведь это Фредерико, любимый наш поэт! На башне – Кастро!» Вбегает Регино.

Регино. На башне Фредерико Кастро, товарищ командир! Он чашу колебаний переполнил… Артиллеристы плачут! И выполнить не могут твой приказ. Я говорил тебе, что это невозможно! Безумие! У них перед глазами Микаэла и мальчики твои…

Педро. Молчать!

Все стихло. На сцене и за сценой мертвая тишина.

Я сам дам из орудий первый залп! (Выбегает.)

За ним – Регино. Сцена пуста. На фоне мертвой тишины слышится издалека голос Кастро.

Голос Кастро. Товарищи, я Фредерико Гарсиа Кастро, ваш капитан и ваш поэт… На башне я, а в башне штаб негодяев… Для пушек наших хороший я прицел. И пусть у вас не дрогнет сердце и рука. Обрушьте град снарядов на меня. Вернее цельте! В рядах передних с вами я штурмую Алькасар! Огонь!

Орудийный залп. Канонада Крики: «Вива ля республика! Вива!»

Штурм. Пробегают через сцену Педро, Марианна, Перрико, Пронико и Томас с маленьким Хосе.

Томас. Не отставай, не отставай, сынок! (Помогает маленькому Хосе перебраться через окоп.) Вот так!

Маленький Хосе убегает. Томас поднимается над окопом и падает, роняя карабин.

Хосе! Хосе! Возьми лопатку!.. (Теряет сознание.)

Маленький Хосе(возвращается, бросается к отцу). Отец! Отец!

Томас(приходит в себя). Не повезло, сынок… В какое время умираю… Лопатку не забудь, возьми… (Умирает.)

Пробегают Регино и солдаты. Движущееся вперед «ура».

Маленький Хосе(тормошит отца). Отец!.. Отец!.. (Хватает карабин отца.) Отец!.. (Бежит вслед за солдатами на Алькасар.)

Картина девятая

Бивуак республиканской армии во дворе Алькасара, Вокруг развалины башен, стен и зданий. На сцене маленький Xоссе, примостился в стороне, всхлипывает. Регино сидит молча. Мар и айна зашивает мужской плащ.

Перрико входит. Он угрюм. Молча садится недалеко от Марианны.

Марианна. Где Педро?

Перрико(показывая на развалины). Там…

Марианна. Зачем его оставил одного?

Перрико. Он как безумный мечется среди развалин и беспрерывно шепчет имя Микаэлы и детей… Все ищет их…

Марианна. Ты не ответил мне на мой вопрос, Перрико.

Перрико. Меня прогнал он, Марианна.

Марианна. И ты ушел?

Перрико. Ушел.

Марианна. Нехорошо, Перрико!..

Перрико. Я тоже так подумал было, Марианна, потом решил, что я неправ. (Пауза.) Я никогда не видел, чтобы такие глыбы мог с места сдвинуть человек! И так от груды к груде…

Регино. Идет!

Входит Педро. Он весь измазан известью. Обводит взглядом бивуак. Все избегают его взгляда.

Педро. Вы как-то странно смотрите все на меня… Или не смотрите совсем… И все молчите… Почему молчите? (Громче.) Почему? (Кричит.) Молчите почему?!.. Ведь мы же победили!

Молчание. Педро замечает маленького Хосе. Около Хосе лопатка и карабин отца.

И ты, Хосе, не смотришь на меня? А говорил, что любишь дядю Педро…

Маленький Хосе всхлипывает.

Ты плачешь, маленький? (Подходит к Хосе.) Мой дорогой, родной… Мой маленький товарищ боевой… Не надо плакать! Ведь мы с тобой бойцы и победители… А плакать победителям негоже… Ну улыбнись! Ты маленький, а я большой… Тебе отцом я буду, хочешь? А ты мне сыном будь! Состарюсь я и буду хвастать, как мой Хосе, мальчонкой в десять лет, плечо в плечо с отцом в бои ходил и побеждал… А ты вдруг плачешь…

Маленький Хосе(вытирает кулаком слезы). Не буду больше плакать, дядя Педро.

Педро. Ты молодец, Хосе. (Обводит взглядом бивуак.) Все, нее молчите? Боитесь мне в глава взглянуть? (Кричит.) Почему молчите?!

Движение. Все взглянули на Педро и не отводят взгляда.

Теперь… иное дело… Я вижу взгляд героев… и лица победителей я вижу!

Марианна улыбнулась.

Хорошая улыбка у тебя, Марианна! Ты зашиваешь плащ… А чей он?

Регино(смеется). Конечно, плащ Перрико!

Педро. Регино правду говорит, Марианна?

Марианна(смущенно). Правду, Педро.

Педро. Да… У вас с Перрико, Марианна, почти уже семья! Семья! Какое теплое и ласковое слово… как шелк, как бархат золотистый…

Маленький Хосе подходит и прижимается к Педро.

(Медленно.) Семья…

Возникает шум моторов в небе. Самолет идет на посадку. Шум затихает. Входит Пронико.

Пронико. Товарищ командир, с разведки возвратилось летное звено.

Летчик(входит). Товарищ командир, по вашему заданию летал в разведку я на Талаверу. В двух переходах от Толедо – по шоссе – колонна итальянцев в сопровождении артиллерии и танков.

Педро. Товарищи, нам предстоит жестокий бой. В ружье!

Все, кроме Педро и маленького Хосе, уходят, и сейчас же за сценой горнист играет поход. Возникает песня «Единый фронт». Через сцену проходят в порядке отряды.

(Хосе.) Не отставай, сынок, не отставай!

Уходят.

Занавес

1936

Перевод с грузинского В. Радыша

Честь

Пьеса в трех действиях, шести картинах

Действующие лица

Ягор

Арчил, Надир, Дато – его сыновья.

Сардион.

Нателла – дочь Сардиона, жена Надира.

Амиран – начальник заставы.

Алмасхан.

Вахтанг.

Гоги.

Колхозники.

Пастух.

Пограничники.

Место действия – Грузия, пограничное селенье.

Действие первое

Картина первая

Лес в горах. Могучие дубы. Столетние сосны. Пихты. Сцена пуста. Слышен приближающийся вой волка. С противоположной стороны ему отвечает, с ним перекликается другой волк. Появляется широкоплечий, седой Ягор. Он ползет по сцене, похожий на зверя. На плечах у него мокрая волчья шкура. За плечами ружье. За ним, тоже ползком, появляется такой же крепкий, широкоплечий, седой Сардион. Он тащит стальной капкан. Эти люди сливаются с окружающей их лесной чащей. Когда охотники встают, они подобны могучим дубам, они кажутся ровесниками стройным столетним корабельным соснам.

Сардион(шепотом). Стой, Ягор, волк близко!

Ягор(сурово посмотрел на друга). Молчи, старик… волк чует даже дыхание человека.

Подражая волку, воет Ягор, и ему отвечает, с ним перекликается волк.

Сардион(шепотом). Как ты замечательно воешь, Ягор! Даже мне становится жутко. А сколько раз темными ночами здесь, у границы, настигали меня стаи воющих волков!

Ягор. Молчи, старик! (Махнул рукой.) Зачем я зря тревожу зверя? Зачем зря приманиваю? Стрелять все равно нельзя: граница. Эх, Сардион! Сколько сотен волков выводил я из логова на голос и пулей укладывал наповал! Сколько медведей встречал я в честном бою на этих тропинках! А теперь я ползком пробираюсь по лесу, играя со зверем…

Сардион. Чем же это плохая игра? Ты. Ягор, знаменитый охотник. Я горжусь тобой.

Ягор(пощупал руками мокрую волчью шкуру). Разве капкан по сердцу охотнику? Мне жаль зверя, который попадает в него. Настоящий охотник встречается с волком лицом к лицу, а не ловит его, как трусливый ребенок, в капкан.

Сардион(смеется). Где это видано, чтобы человек состязался с зверем? Убьешь ли ты волка пулей, изловишь ли его капканом – волк остается волком.

Ягор(рассерженный). Не будь ты мне другом и братом – я перестал бы с тобой разговаривать… Разве человек – это зверь, чтобы думать только о добыче?

Сардион. Эх, Ягор! О чем же еще думать охотнику в этих лесах?

Ягор. Думать о радости, о силе. Мне шестьдесят лет, но я и теперь могу еще связать шестерых! А ты, Сардион, разве моложе меня? Посмотри на себя: ты стоишь, как столетний дуб. Откуда у тебя эта сила? Кто тебе дал ее? Простор наших гор, пьянящий воздух лесов, тишина тропинок, еще теплых от зверя, – вот откуда наша сила.

Сардион. Помнишь, Ягор. нашу молодость?.. С детства мы побратались и дали клятву в вечной дружбе. Сколько темных ночей скоротали мы у границы. Сколько раз мы смотрели смерти в глаза. Помнишь, Ягор, у этой скалы напали на меня царские солдаты?

Ягор. Я узнал твой голос.

Сардион. И ты примчался. Солдаты боялись тебя. (Пауза.) Эх, была у нас слава!

Ягор. Время было другое.

Сардион. Время идет медленно, и ничто не меняется в жизни. Так же замыкают ущелье горы, стволы деревьев поднимаются к небу, те же звезды висят над нашей деревней. Но люди спешат. Они подхлестывают время, как ленивого быка. Люди стали другими.

Ягор. Чем же это плохо? Или ты жалеешь о прошлом?

Сардион. Я никогда ни о чем не жалею.

Ягор. Неужели ты но жалеешь о прошлом? Помнишь? Граница всегда была открыта для тебя, и ночные караваны твоих людей переходили ее, никого не боясь. Тяжелыми шелками ты мог покрыть всю нашу деревню. О твоих шагреневых кожах мечтал каждый жених. Твоим янтарным турецким табаком пахли трубки наших стариков. В деревнях слагали песни о храбром контрабандисте Сардионе. А сейчас разве ты не скучаешь без любимого дела? Время заперло твое ремесло, Сардион.

Сардион. Да, разные у нас были ремесла. Но мы любили друг друга. Никто не знает меня так, как ты, Ягор. Мы родились в один день, вместе росли, вместе состарились, и, очевидно, вместе примет нас земля. Нет у меня, Ягор, тайн от тебя, И говорю тебе, как брату, как другу: человек счастлив только тогда, когда все окружающее радует его, когда счастье всех – его счастье.

Ягор. Разве счастье не рождается с богатством?

Сардион. Я никогда не был таким богатым, как теперь. Меня уважают, мне верят, меня любят. В этом мое богатство, моя радость. Разве человек – это зверь, чтобы думать только о добыче? (Пауза.) Но я одинок, Ягор. Была у меня единственная дочь – и ту увел твой сын.

Ягор(смеется). Неужели ты хотел, чтобы дочь согревала твой очаг до тех пор, пока не потухла бы сама?

Сардион. Нет! Эх, Ягор, не было бы предела моему счастью, будь бы у меня сын… (Пауза.) Я хочу усыновить твоего Дато.

Ягор(сердито). Где это видано, чтобы от живого отца отнимать родного сына? Ты с ума сошел, старик!

Сардион. Я буду сам воспитывать его. Я выращу из него настоящего человека. А ты, старый ворчун, никогда даже не улыбнешься своему сыну… Если у моей Нателлы будет мальчик, я заберу его к себе.

Ягор(сурово). У твоей Нателлы? Была у тебя Нателла, а теперь нет. Теперь она моя, жена моего Надира. Я воспитаю мальчика. Я дед.

Сардион(обозлившись). Ты дед? А чем я не дед, старый волк? Я жаловаться буду. Я напишу правительству, чтобы внука присудили мне, одинокому старику.

Ягор. Если хочешь, переходи жить ко мне – вот и кончится твое одиночество.

Сардион. Этого еще не хватало! Потушить свой очаг, потерять свой род и скитаться, как бездомный пес. Нет, отдай мне внука, и я воспитаю его.

Ягор(лукаво). А если у Нателлы родится девочка?

Сардион. У моей Нателлы не может родиться девочка.

Ягор. Нет, это у моего Надира не может родиться девочка. В нашем роду не рождаются женщины. Было же у меня три сына и ни одной дочери.

Сардион(шепотом). Три сына… (Вздохнул.) Эх, Ягор!

Ягор. О чем ты задумался, Сардион?

Сардион. Я вспоминаю о судьбе твоего сына Арчила, и солнечный свет уходит из моих глаз.

Ягор. Лучше не напоминай мне о нем…

Сардион. Помнишь, старик, как мы стреляли из винтовок, когда родился твой первенец?

Ягор. Эх, Сардион! Смерть Арчила разбила мое сердце. Я суровый человек, но иногда мне снится сон… Чудится, будто, скрипя, открывается дверь и Арчил возвращается домой. Ты не можешь понять, Сардион, что значит для отца не знать, где похоронен любимый сын, не оплакивать его могилы.

Сардион. У тебя еще есть замечательные сыновья, Надир и Дато. Вчера пограничники говорили, что твой Надир скоро станет командиром. Бойцы шутят: старик за всю жизнь столько не перестрелял волков, сколько сын его задержал диверсантов.

Ягор(довольный). По бегу жеребенка всегда определишь породу. Стало быть, ты доволен своим зятем, Сардион?

Сардион. А какая невестка радует потухший очаг твоего дома, Ягор? Нет на всем белом свете девушки лучше моей Нателлы.

Голос за сценой: «Эх ты, старый хвастун!» Ягор и Сардион обернулись.

Ягор(смеется). Хвастун? Ты прав, Алмасхан.

Входит колхозник Алмасхан, тащит на плече бревно.

Алмасхан(сваливая бревно, дразнит Сардиона). Все – мой, моя, мое… Нателла моя, очаг мой… Здравствуйте, друзья!

Ягор(обозлившись). Будь ты проклят, Алмасхан! Разве можно здороваться с охотником во время охоты?

Сардион(Алмасхану, шепотом). Говорят, ночью задержали нарушителей границы?

Алмасхан. Да. И говорят, что их проводником был кто-то из нашей деревни…

Сардион. Его тоже поймали, что ли?

Ягор(с увлечением ставит капкан). Если бы поймали, то не говорили «кто-то», а сказали бы – кто.

Сардион(вздохнув). Неужели у нас в деревне могут найтись такие подлые и презренные люди?

Алмасхан. Эх, Сардион! Не все такие честные, как ты и Ягор.

Сардион. Тише… Кто-то идет.

Ягор. По-моему, он не из нашей деревни. Я его никогда не видел.

Алмасхан. Очень смело идет. Видать, что это человек с чистой совестью.

Сардион. А может быть, ему уже негде скрыться?

Входит пастух.

Пастух. Здравствуйте, товарищи. Правда, не принято здороваться с охотниками во время охоты, но все же – здравствуйте, товарищи!

Все трое. Здравствуйте!

Пастух. Вы из этой деревни?

Сардион. Да, из этой деревни.

Пастух. Будьте добры, укажите мне дорогу на заставу.

Ягор. А ты разве не знаешь?

Пастух. Если бы знал, не спрашивал.

Ягор, Сардион и Алмасхан переглянулись между собой.

Ягор(показывает). По этой тропинке – направо и затем за холмом. Видишь?

Пастух. Спасибо, товарищи! (Идет в глубину сцены.)

Сардион(который во время всей этой сцены подозрительно смотрел на пастуха, выхватил ружье у Ягора, вскинул его), Стой!

Пастух обернулся. Недоумевающе смотрит на Сардиона.

Руки вверх!

Пастух. Товарищи!

Сардион(разъяренно). Руки вверх, говорю! Пастух поднимает руки. (Передает ружье Ягору.) Не спускай глаз с этого человека. (Подходит к пастуху и хочет снять с него берданку.)

Пастух. Не смей, старик!

Сардион. Таков закон границы. (Снимает берданку.) Мы тебя не знаем.

Пастух. Ведите меня на заставу.

Алмасхан. Поведем, поведем, дорогой!

Сардион ощупывает карманы арестованного.

Пастух(хватается за карман). Не трогай, старик! Оружия у меня больше нет. А моих бумаг я никому не покажу.

Сардион. А черт знает, какие у тебя бумаги! Пастух. В этом разберется лейтенант. Ведите меня на заставу.

Сардион продолжает ощупывать карманы.

Ягор. Оставь, Сардион! Бумаг мы не должны трогать.

Пастух. Я и не позволю вам. Ведите меня на заставу. Я отдал оружие потому, что узнал тебя, старик. (Обращается к Ягору.) Ты ведь отец Надира?

Ягор. Да, я отец Надира. Очевидно, велика его слава, если по сыну узнают отца.

Сардион. И враги хорошо знают твоего Надира. Это еще не доказательство.

Ягор прислушивается. Вблизи завыл волк.

Ягор. Тише, черти!

Все припали к земле. Алмасхан тянет за собой пастуха. Присев за деревом, Ягор завыл в ответ.

Сардион. Зачем приманиваешь? Все равно стрелять нельзя.

Ягор. Дай потешить сердце охотника. (Завыл.)

Совсем близко раздается ответный клич волка.

Алмасхан. Зверь близко, Ягор.

Ягор. Молчи, говорю!

Сардион. Эх, Ягор, стреляй! Ведь не повесят нас за это…

Ягор. Молчи! (Поднял было ружье к плечу, но тут же опустил его). Из-за волка поставить на ноги всю границу! Нет, не делай этого, Ягор!

Волчий вой все ближе. На пригорке шевелится кустарник. Сардион пытается вырвать ружье у Ягора. Ягор лег на оружие, не отдает его. Молчаливая борьба.

Сардион(шепчет). Выдержка у тебя железная! (Отпускает Ягора.)

Кустарник шевелится сильнее. Из-за кустов показывается голова пограничника. Это Надир. Волчьим воем приветствует он отца.

Ягор(сердито). А, черт… Надир!

Сардион и Алмасхан хохочут.

Сардион. Стреляй, Ягор, стреляй в твоего волка, в твоего выкормыша… Эх ты, охотник! Чуть было зятя моего не прикончил…

Надир(смеясь). Ты что, хотел убить меня, отец?

Из-за кустарника появляются начальник заставы лейтенант Амиран и трое пограничников. Все смеются. Ягор рассержен, хочет уйти.

Сардион(смеясь). Капкан забери. Того и гляди в него попадет Надир!

Ягор. На свою голову обучил его выть по-волчьи. Пограничники смеются.

Амиран. Сознайся, Ягор, – он воет лучше тебя?

Ягор. Лучше меня? А слыхал ли ты когда-нибудь, лейтенант, вой вожака? Видел ли ты волка?

Амиран. Как не видать, как не слыхать! Восемь лет я работаю в этих горах.

Ягор. Ой, врешь, Амиран! За пять километров волк кожу твоих сапог учует. Да что волк, – я узнаю. Надир еще не заходит в калитку, а я по запаху сапог отворяю ему дверь.

Амиран. Почему же, Ягор, ты нас не учуял?

Ягор. Учуял, поэтому и не позволил Сардиону стрелять.

Надир. Пока нас не было, здесь пахло кожей.

Ягор. Откуда в лесу могло пахнуть кожей? (Осматривается по сторонам.)

Амиран подал знак Надиру. Надир завыл. И буквально из-под земли, из-за кочек и кустарника вырастают пограничники.

Амиран. Видишь, Ягор, сколько волков воспитал твой Надир. И все… в сапогах.

Пограничники смеются.

Ягор(обиженно и растерянно оглядывает пограничников; Сардиону). Пойдем, старик.

Сардион(неожиданно спохватился, взволнованно забегал, кричит.) Где же этот человек? Ягор, где этот человек?

Пастух спокойно выходит вперед.

(Смущенно.) Ты хотел видеть начальника заставы?

Амиран, В чем дело?

Пастух. Вы товарищ Амиран?

Амиран. Да.

Пастух. Вот пакет от председателя нашего колхоза. (Передает.)

Амиран(прочел письмо). Передайте председателю колхоза благодарность за сообщение, но я уже знаю об этом.

Сардион. Прости, товарищ. Мы… мы не знали. (Возвращает пастуху оружие.) Извини нас.

Амиран. Молодец, Сардион. За это не извиняются.

Тяжелым, медвежьим шагом, волоча за собой капкан, уходит Ягор. За ним – Сардион.

Ягор!

Ягор останавливается.

Чего ты рассердился? Я думал, обрадуешься…

Сардион. Целый день мы ищем для капкана глухое место, подальше от людей, а, оказывается, здесь под каждым кустом…

Ягор(улыбнувшись, махнул Надиру рукой). Ты со мной, сын, не шути. Если завоешь где-нибудь подальше от границы, пристрелю… Так и останешься лежать в кустах и заставишь отца оплакивать тебя…

Надир. Не бойся, отец, если ты не узнаешь меня по голосу…

Сардион(смеясь, как бы вырвав окончание фразы из уст Надира). Узнаешь по сапогам, старик!..

Все смеются.

Картина вторая

Двор при доме Ягора. Рядом дорога. На траве сидят Нателла и Надир.

Нателла. Значит, с завтрашнего дня мы будем вместе целых две недели?

Надир. Мы будем вместе провожать каждый солнечный день и встречать каждую зарю. А сегодня я всю ночь буду в дозоре.

Нателла. Скажи, Надир, неужели не бьется тревожно твое сердце, когда темной ночью ты стережешь границу?

Надир. Конечно, бьется, но не потому, что я боюсь темной ночи.

Нателла. Уж не боишься ли ты волков, которые стаями бродят вдоль границы?

Надир. Нет, родная, не от страха бьется мое сердце. Я не ребенок, чтобы бояться черных стволов деревьев и далекого воя волков.

Нателла. Но почему же, милый?

Надир. Когда начинают шевелиться во тьме деревья, когда оживает кустарник и по волчьим тропам скользят неясные тени, тогда слышно, как бьется сердце. И только того и боишься, как бы оно тебя не выдало.

Нателла. Значит, все-таки боишься?

Надир. Только одного боюсь: чтобы ни одна темная тень не ушла от меня, чтобы ни одна тень не пробралась в мою деревню, в мою страну, чтобы никто не потревожил сон моей Нателлы…

Нателла. Разве ты думаешь обо мне в эти минуты?

Надир. Разве думать о тебе преступление? Даже тогда, когда я смотрю смерти в глаза, когда град вражеских пуль взрыхляет вокруг меня землю, – и тогда я не перестаю думать о тебе…

Нателла(прильнув к Надиру). Бесстрашный мой, любимый! Как ты темной ночью узнаёшь врага?

Надир. Я всегда узнаю врага по шагам: у человека с чистой совестью смелая и ровная поступь, а враг пробирается, как хитрая лиса. Его поступь нерешительна и боязлива. Шаги его неровны, тревожны и прерывисты, как биение его сердца.

Выходит на балкон Ягор с ружьем.

Ягор(громко зовет). Сардион!

Нателла(отстраняется от Надира). Отец!

Ягор. Сардион! Нателла, где твой отец?

Нателла. Кажется, он спит.

Ягор(смеется). Сардион не любит спать. Бродит, наверно, как бездомный пес. Отыскал где-нибудь старуху, любезничает с ней и вспоминает молодость…

Нателла. Где ему!

Ягор. Об этом спроси меня. А спросишь – не скажу. (Собирается уходить.)

Надир. А ты куда собрался, отец, в вечернюю пору?

Ягор. Поброжу по лесу, осмотрю капканы и, может быть, вернусь с добычей.

Надир. Ты и вчера не ночевал дома, отец!

Ягор(недовольно). До зари караулил медвежью берлогу, но так и не дождался хозяина. (Уходит.)

Нателла(прильнув к Надиру, смущенно). Надир, ты знаешь…

Надир. Ну что? Говори!

Нателла. Мне стыдно…

Надир(тихо). Говори…

Нателла что-то шепнула Надиру на ухо.

(Просиял.) Радость моя! Жизнь моя! И это будет мальчик. Мы назовем его…

Нателла(перебивает). Сардион!

Надир. Нет, Ягор! Первый внук должен носить имя деда.

Нателла(обиженно). А Сардион разве не дед?

Надир. Но Ягор – дед со стороны отца.

Нателла(с упреком). Как тебе не стыдно, Надир!

Надир(лукаво). А если это будет девочка?

Нателла рассмеялась. Слышно ноше пограничников. Нателла. Хорошо поют…

Пение приближается. На сцену входят пограничники и молодые колхозники. Они поют песню под аккомпанемент чонгури. В одной из групп залихватски бренчит балалайка.

Голоса:

– Ах, вот где Надир!

– Сбежал к своей красавице.

Через забор во двор прыгнул Дато и вцепился в Надира.

Дато. Здравствуй, брат! Давай поборемся.

Надир. Отстань!

Дато. Защищайся, а то повалю.

Голоса:

– Давай, Дато, давай, медвежонок!

– Надир, не поддавайся!

Надир. Отстань, говорю!

Дато. Ага, боишься!

Надир(потрепав Дато по волосам). Как же не бояться, когда голова у тебя как пустая тыква.

Первый парень. Как ему не жиреть: целыми днями греется на солнышке и балагурит.

Дато. А ты хорош, лентяй! Я по крайней мере двоих диверсантов выследил. Об этом вся деревня знает. А тебя не разбудит даже пальба из пушек.

Голоса. Правильно, Дато!

Дато(обращается к командиру отделения). Дядя Иван, скажи им, разве я говорю неправду?

Командир отделения. Дато говорит правду, друзья. Дато – зоркий и бесстрашный парень.

Входит Сардион. Все ласково встречают его.

Голоса:

– Дядя Сардион!

– Здравствуй, дядя Сардион!

Сардион. Здравствуйте, дети мои! Здравствуйте, молодцы! Видел я, как вы работали, и на душе у меня стало светло и радостно.

Первый пограничник(смеется). Только твой зять (указывает па Надира) сбежал от нас к молодой жене.

Сардион(подходит к Надиру, хлопает его по плечу). Ему простительно. Пчела всегда тянется к весеннему цветку, и даже бабочки любят ласкать друг друга.

Первый пограничник(тихо). Надир! Ты знаешь, что вчера нарушителей вел какой-то старик из этой деревни?

Сардион прислушивается.

Надир. Из нашей деревни? Откуда это известно? Опознали его?

Первый пограничник. Лица его не разглядели в темноте. Как только мы подошли, он, как подрубленный столетний дуб, покатился в ущелье и исчез.

Командир отделения. Пойдем, товарищи!

Молодежь и пограничники уходят с песней. На сцене остаются Надир, Нателла, Сардион и Дато.

Надир. Я догоню вас, товарищи! (Обращается к Дато.) Ты почему не ночуешь дома?

Дато. Я ночую в шалаше у границы, близ южной заставы.

Надир. Почему?

Дато. Я стерегу коня, смотрю на звезды и слушаю, как шелестят и переговариваются между собой деревья.

Надир. Я, как старший брат, велю тебе ночевать дома.

Дато. Ты остаешься ночью в лесу, под открытым небом, почему же мне нельзя ночевать в шалаше?

Надир. А если начнется стрельба на заставе, ты не испугаешься?

Сардион. Такому медвежонку, как Дато, лес не страшен.

Дато(усмехнувшись). Надир, ты не знаешь своего брата. Я не ребенок, чтобы бояться перестрелки. Как только услышу выстрелы, вскочу на коня и мигом окажусь на заставе. Я помогу тебе, брат!

Голос за сценой: «Дато!»

Дато прыгает через забор и скрывается.

Сардион(вздохнув). Эх!.. Был бы у меня такой сын!

Нателла. Чем же Надир не сын тебе, отец?

Сардион(обнимая Нателлу). Ты права, дочь моя. (Пауза.) Принеси отцу воды.

Надир. Когда Сардион просит воды, ему подают вино.

Нателла. Я знаю привычки своего отца. (Уходит.)

Сардион(тихо). Я должен поговорить с тобой наедине, Надир.

Надир. Я слушаю тебя, отец Сардион.

Сардион. Я даже не знаю, с чего начать. Мне трудно говорить об этом, но я должен сказать тебе.

Надир(заинтересованный, придвинулся к Сардиону). Что тебя мучает, говори?

Сардион осмотрелся по сторонам.

Никого нет, говори!

Сардион(обнимает Надира, прижимает его к груди). Мой мальчик, мой бедный мальчик!

Надир. Что случилось?

Сардион(вытирает слезу). Ты ведь знаешь, что, кроме тебя и Нателлы, у меня нет радости на свете! (Вздохнул.)

Надир. Чего ты вздыхаешь, отец? Разве мы не любим тебя? Не заботимся о тебе?

Сардион. Ты, наверное, лучше меня знаешь, что вчера ночью задержали нарушителей и…

Надир. И что?..

Сардион. Их сопровождал кто-то из нашей деревни.

Надир. Ну и что же?

Сардион. По деревне ползут дурные, грязные слухи. Они убивают меня. Они отравляют мою старость, тихую и спокойную, как закат.

Надир. Какие слухи? О чем ты говоришь?

Сардион. Я своими руками задушил бы каждого из этих болтунов за то, что они клевещут на моего лучшего друга, на самого честного человека в нашей деревне.

Надир. О ком ты говоришь?

Сардион. Не спрашивай меня, Надир. Я сам отомщу за него. Его обида – моя обида. Клянусь тебе в этом жизнью моей Нателлы и твоей жизнью, Надир!

Надир. Успокойся… Скажи мне, скажи твоему Надиру – о ком ты говоришь?

Сардион. Зачем ты спрашиваешь меня? Разве ты не знаешь, кого я считаю самым честным человеком в деревне и своим братом?

Надир. Отец?!

Сардион(прижимает его к груди). Молчи, сынок! Умоляю тебя, молчи!

Надир. Этого не может быть! Это ложь!

Сардион. Я сам знаю, что это ложь, но говорят, что никто, кроме Ягора, не бродит по ночам вдоль границы. Я люблю Ягора. как брата, и верю ему, как самому себе, а сказать ему об этом подозрении не могу: он убьет обидчика. И ты не смей ничего говорить ему, Надир. Мы сами найдем предателя, который приводит к нам врагов. И тогда прикусят языки те, кто клевещет на Ягора.

Надир(остановившимися мутными глазами смотрит на Сардиона). Замолчи!

Сардион. Тише… Нателла идет!

Из дома выходит Нателла. Она несет кувшин с вином и фрукты на деревянном блюде.

Нателла(с удивлением смотрит па Надира и Сардиона; раскладывая фрукты на траве). Что с вами? Вы поссорились? Кто кого обидел?

Сардион(старается улыбнуться). Кто нас обидит, дочурка? Мы сами любого обидим.

Нателла(ласково обнимает Надира, улыбаясь). Может быть, ты на меня обиделся?

Сардион наливает вино и протягивает Надиру.

Надир. Мне нельзя.

Сардион. Почему? Ты болен, что ли?

Надир. Сегодня я всю ночь в дозоре.

Нателла(мечтательно). Ночью я поднимусь на гору и крикну: «Надир! Слуша-ай меня!» И ты услышишь, любимый, но не ответишь мне. Ты будешь смотреть на звезды и шепотом повторять мое имя…