Текст книги "Что мне приснится (СИ)"

Автор книги: Георгий Паксютов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)

– Привет, – высоким, почти детским голосом сказала она.

Я почему-то обратил внимание, что вместо прежнего роскошного наряда на ней надета простая, даже скромная шелковая туника.

Я не должен позволять ее внешнему виду ввести меня в заблуждение.

– Доброе утро, – я попытался сделать свой голос суровым. – Позволите мне одеться?

– Позволяю, – кивнула она, не переменяя своего положения.

Будем считать, что она действительно меня не поняла. Нелепо стесняться ее присутствия, ведь она даже не человек. Стараясь не замечать ее чересчур пристального взгляда, я как мог с достоинством прошествовал к своей одежде и надел сперва штаны, потом верхнюю рубаху. И то и другое заняло гораздо дольше, чем обычно, и все это время я сгорал от стыда, хотя пытался внешне этого не показывать. Наконец одевшись, я позволил себе задать прямой вопрос:

– Чем обязан вашему появлению?

Нецах, по-прежнему с необъяснимым любопытством глядевшая на меня, ответила:

– Тому, что ты не такой, как все.

– Я слышу это не в первый раз за последнее время, – ответил я с некоторым раздражением; пожалуй, с одной из Тайных владык следует вести себя более осторожно, но я уже был утомлен этим местом и его обитателями.

Нецах улыбнулась.

– Не в том смысле, в котором ты подумал. В этом смысле ты довольно обычный, хотя тебе нравится считать иначе. Я имела ввиду, ты действительно не такой, как все, потому что ты из другого мира.

– Как это понимать? – слова Нецах казались бессмыслицей, но сквозь ее легкомысленный внешний вид проступало что-то очень значительное, что подсказывало, что она не станет говорить впустую.

– Я тебе покажу.

Не говоря ни слова больше, Нецах встала и направилась к выходу из комнаты. Помня, что она, помимо прочего, может помочь мне с возвращением в Шеол, я последовал за ней.

Возможно, я ошибался, но располагавшийся за моими дверями коридор, как мне казалось, выглядел иначе, чем вчера. Мы дошли до винтовой лестницы, которой я тоже не помнил, и Нецах, как озорной ребенок, побежала вниз, а я спустился следом за ней.

Всю дорогу я то и дело украдкой посматривал на нее. Она была очень красивая, но как бы неопределенного возраста – ее кожа была молодой и гладкой, но что-то в ней указывало на старость, может быть, ее глаза, которые даже тогда, когда она улыбалась, оставались серьезными, даже уставшими. Все Тайные владыки выглядели по-разному, но Хесед обмолвился, что им тысячи лет, а значит, Нецах и кажущемуся юношей Ходу тоже. Ход говорил, что Владыки старше, чем республика в Шеоле, даже чем Орден. Такой возраст существа, очевидно, должен влиять на его мировосприятие, образ мысли, делая их совсем отличными от присущих человеку, чья жизнь столь скоротечна.

Мы шагали по лабиринту пересекающихся лабиринтов достаточно долго, чтобы я окончательно перестал запоминать наш путь. В конце концов, мы вошли в двери зала, освещенного неярким огнем нескольких факелов. Зал был гораздо больше, чем тот, в котором вчера меня принимали Тайные владыки... и Орест.

Нецах направилась дальше, на противоположную сторону зала, которая едва-едва была освещена. Там стояло несколько столов, заваленных целыми кипами различных предметов, в том числе книгами. Можно было заметить и более удивительные вещи – например, мраморное изображение женщины, на котором восседало чучело ворона. Сперва я принял это чучело за живую птицу и вздрогнул, словно почувствовав на себе ее взгляд. Но ворон оставался неподвижным на своем мраморном насесте, с которого ему никогда не взлететь.

Мне вспомнилось, что о Нецах шла слава колдуньи.

Чуть в стороне находилось каменное возвышение, наподобие своеобразного пьедестала, на котором стояла широкая пустая чаша. Нецах подошла к этому пьедесталу, и, оперевшись на него своими руками, перевела взгляд на меня.

– На чем мы с тобой остановились... Ах да. Я сказала тебе, что ты из другого мира. Да, так оно и есть, я в этом не сомневаюсь, особенно теперь, когда видела тебя.

Ее слова ничего для меня не значили, но я решил поддержать разговор ради того, чтобы после этого удобней было обратиться со своей просьбой.

– Я не понимаю ваших слов. Что за другой мир? И что во мне особенного?

Нецах вздохнула. Я практически не видел ее лица из-за темноты.

– Не так просто объяснить. Как ты думаешь, что ждет живые существа после смерти?

Такого вопроса я не ждал. Конечно, мне случалось ранее задумываться на подобные темы, но я никогда не видел в таких размышлениях много смысла. Умрешь и узнаешь.

– Не знаю. Никогда не думал, что это важно.

– Ха... Хороший ответ. Люди могут только строить догадки на этот счет. Не только люди, но и мы, Владыки, не знаем окончательного ответа на этот вопрос. Впрочем, если в конце нас ждет пустота, нам будет уже все равно. Но у меня есть одно свидетельство, что нас ждет не пустота. Одно-единственное, но безошибочно верное свидетельство – может быть, вселенский закон, а может, просто случайное исключение. Это свидетельство – ты. Я знаю, что случилось с тобой после смерти. Ты родился заново в этом мире.

Странно было слышать такое, но не более странно, чем вообще находиться там, где я сейчас. Я был бы уверен, что это фантазии сумасшедшего, если бы со мной разговаривал кто-то другой, но мне говорила Нецах, одна из пяти правящих миром Тайных владык, и хотя она могла вводить меня в заблуждение, я должен был слушать внимательно.

– Я все равно не могу понять...

– В другом мире ты совершил самоубийство. Убил себя, и после этого родился здесь. Не знаю, случится ли с тобой что-то подобное еще раз, не знаю, случается ли это с другими людьми. Но в тот раз случилось так. Мне открылось это. На то я и колдунья, это все знают.

Нецах ненадолго замолчала, а потом опять продолжила говорить:

– Ты живешь здесь заново, но ты это он. Вернее, ты это ты, и от этого не убежать... В твоем мире многие люди верят, что за неправедную жизнь воздаянием являются муки после смерти. Простая и несовершенная идея, но опирается она на вполне понятную логику. Самоубийство там считается величайшим из преступлений, и за него уж точно – как предполагается – будет положено наказание. Но что интересно, твой случай заставляет меня вспомнить трактат одного философа из твоего мира и той же, что и ты, страны. Он писал, что загробное воздаяние не является вечным. Напротив, сама суть этого воздаяния, по его мнению, заключается в невозможности погрузиться в вечность. Человек замыкается в своем опыте, своем прижизненном пути, и так как путь его был темен, перед ним разверзается бездна боли и отчаяния. «Ад есть состояние души, бессильной выйти из себя, предельный эгоцентризм, злое и темное одиночество» – есть у него такая цитата. Впрочем, в конечном счете он верил в победу вечности над временем... Был ли он прав хоть в чем-то или кругом ошибался – этого я знать не могу.

Пока я слушал ее, на мое сердце как будто падал тяжелый груз, а при слове «одиночество» я ощутил тревожное чувство, как если бы за моей спиной всегда была пропасть, которую я не замечал, и только сейчас впервые увидел краем глаза. Может быть, дело было в этом необычном месте или в проникновенном голосе Нецах, но почему-то мне показалось, что она говорит про меня злую правду.

– Я могу сделать кое-что, что важнее, чем любые слова. Как я и собиралась с самого начала, я могу показать.

Нецах извлекла откуда-то со своей стороны пьедестала серебристый кувшин.

– Я могу показать тебе твою же жизнь. В твоем мире, до того, как ты покончил с нею своими руками.

Я кивнул и прошептал ей в ответ:

– Да...

Нецах стала наливать воду из кувшина в стоявшую передо мной чашу. Кувшин выглядел совсем небольшим, но она все лила и лила воду, пока объемистая, широкая чаша не оказалась заполнена почти до самых краев.

– Что мне делать? – спросил я.

– Смотреть, – коротко ответила Нецах.

Я склонился над чашей. В темноте и холодная поверхность воды выглядела темной и непроницаемой.

– Я ничего не вижу.

– Конечно, – усмехнулась она. – Здесь темно.

За мгновение до того, как я поднял бы голову от чаши, по поверхности воды прошла легкая рябь, как будто темнота расступалась, приоткрывая мне нечто сокрытое внутри нее.

А потом я увидел.

Глава одиннадцатая

Часть первая

Я почувствовал, что как будто просыпаюсь от сна. Вернее даже, так чувствуешь на грани сна и пробуждения, когда еще вроде бы спишь, но уже понимаешь, что необходимо вставать из теплой постели в холодное и неприветливое утро.

В следующее мгновение я понял, что стою, склонившись над полной до краев чашей, и вглядываюсь в темную и пустую поверхность воды. Чаша стоит на каменном пьедестале, на который я опираюсь руками. На этом же пьедестале лежит еще одна пара рук, меньше, чем мои. Эти руки, с гладкой, изнеженной кожей, явно принадлежат женщине; они, приятные моему взгляду, лежат совсем близко от моих рук.

Наконец я пришел в себя и вспомнил, где нахожусь. Я поспешно отдернул свои руки и сам слегка отпрянул, с некоторым смущением подняв глаза на Нецах.

Ее лица было почти не видно в темноте, но я знал, что она тоже смотрит на меня и улыбается.

– Что ты видел? – спросила она, нарушив молчание.

– Много... разного. Но я не видел ничего, что наверняка доказывало бы, что он – это я. И я не увидел самоубийства.

– Значит, ты плохо смотрел, – проговорила Нецах, и я понял, что эти слова относятся к обоим моим замечаниям.

С трудом, как будто собирая истончающиеся обрывки сновидения, я представил себе молодого человека, которого Нецах показала мне в чаше. Его внешность была похожа на мою – не так, как похожи друг на друга два близнеца, а так, как похожи две картины одного художника. Еще больше, как мне показалось, мы были похожи внутренне, и уж точно были похожи наши проблемы. Мы оба по-своему хотели бы быть близки с другими людьми, делиться с ними плодами своего труда и своего сердца, но нам обоим для этого чего-то недоставало. Достаточно ли таких оснований, чтобы поверить, что в том странном городе я действительно видел самого себя? Если да, то что именно делает меня – мной? Я не знал, что и думать, и сейчас, после всех моих переживаний последнего времени, я ощутил сильнейшую усталость, как будто пережил больше, чем мне позволяли мои силы. Мне необходимо было отдохнуть, прежде чем я буду решать, как теперь жить дальше, и необходимо было покинуть это место, которое не предназначено для людей.

Не знаю, читала ли Нецах мои мысли с помощью своего колдовства, или все дело в ее опыте, но стоило мне об этом подумать, как она сказала:

– Лучше всего тебе сейчас отправиться в Шеол. Ты же знаешь, как сюда вернуться, если посчитаешь нужным? Обдумай самостоятельно все то, что ты увидел и услышал здесь, а потом решай, есть ли у тебя здесь какие-либо дела. Если тебе понадобится что-то обсудить со мной, я всегда буду здесь для этого.

Я с благодарностью кивнул. Нецах приблизилась ко мне вплотную, так что я почувствовал ее теплое дыхание. Она улыбалась.

– Что... что мне нужно сделать, чтобы переместиться отсюда? – торопливо спросил я, вперемежку с неловкостью внезапно ощутив странное желание остаться.

– Просто закрой глаза.

Я крепко зажмурился, стараясь не выказывать своего волнения, и приготовился испытать что-то вроде того, что со мной произошло тогда, когда я переместился в этот замок из дома Ореста в Шеоле.

Ничего не произошло.

Представляя себе Нецах, которая стоит рядом со мной и смотрит на меня в упор, я испытывал волнение, но продолжал стоять с каменным лицом. Через какое-то время я подумал, что она разыграла надо мной шутку, но по-прежнему не открывал глаза. Кто знает, для чего она попросила меня их закрыть – возможно, чтобы я не увидел чего-то такого, чего не должен видеть.

Я почувствовал, как моего лица коснулось что-то холодное – что-то маленькое, как острие иглы – и тут же исчезло, оставив на моей коже влажный след. Это была снежинка, упавшая на меня с неба.

Я открыл глаза.

Падая, снежинки колебались в воздухе, словно танцевали причудливый танец. Деревья еще не успели до конца сбросить свою листву; они наверняка не ожидали, что в самый разгар осени выпадет снег. Было весьма прохладно, чего я вообще-то не люблю, но, засмотревшись на открывшийся мне вид, я не обращал на это внимания. Случайный прохожий бросил взгляд на меня, вставшего столбом посреди дороги, но равнодушно поспешил мимо – в Шеоле чего только не увидишь. В конце концов, сюда стекаются люди со всех четырех сторон света.

Надо и мне куда-то идти, если я не хочу здесь замерзнуть. Только куда? Сейчас мне не было большой разницы. Почему бы и не в свой дом. Правда, в последнее время я предпочитал там не останавливаться, но сейчас уже не мог припомнить, почему.

Я шел, не задумываясь, и ноги сами находили дорогу, прислушиваясь к булыжникам мостовой и к ритму городских улиц. Шеол, кажется, очень похож на то место, которое я видел в чаше Нецах. Впрочем, я уже успел почти забыть это видение.

В моей голове воцарилась звенящая пустота, но это было даже приятно. Странно было даже представить, что еще совсем недавно я так суетился, строил планы и горячо переживал их осуществление. Кого бы я не встретил на пороге собственного дома – Орден, Владыки, кто угодно – я не удивился бы и не испытал бы никаких эмоций. Должно быть, все дело в усталости – я действительно испытал слишком много за последнее время. И слишком много потерял.

Ноги привели меня в мой любимый парк. Я несколько отклонился от дороги к дому, но это было к лучшему.

Достигая земли, снежинки почти моментально таяли, бесследно исчезая навсегда. На листьях же деревьев они оставались, окрашивая их белый цвет, что выглядело очень красиво. С другой стороны, в этом была печальная сторона – жизненный цикл природы подходил к своему концу, и снежная седина служила предвестием его завершения, необходимого, чтобы весной все началось заново.

Спрятав руки в рукава своего плаща, я бродил по узким дорожкам между деревьев, и это, как всегда, меня успокаивало. Прохладный воздух был особенно чист, и его приятно было ощущать на губах – как глоток ключевой воды.

Как же я одинок. Я ощущал это особенно остро теперь, когда рядом со мной не было Ореста, который заполнил собой эту пустоту. Похоже, вся моя привычная жизнь будет отныне восприниматься по-другому. Мне говорили, что Владыки все устроят так, что у меня не возникнет никаких проблем, но ведь сама служба в Ордене опорочена в моих глазах раз и навсегда.

Воистину, моим счастьем было находиться довольно невысоко в нашей иерархии, и благодаря этому быть подальше от неприглядной истины. Как мне стало известно, быть слугой Ордена практически значило быть слугой Владык, а сейчас, в какой-то мере, и слугой Ореста – я не мог представить ничего более отвратительного.

Пора все-таки идти домой, а то я совсем превращусь в ледышку. Надо будет сразу велеть экономке приготовить горячую воду для мытья.

Все, что случилось, и все, что случится – ничто не заставит меня сдаться. Первая, или, как утверждает Нецах, вторая – жизнь дана мне не зря, и я докажу это.

Часть вторая

Прием, который для меня устроили в резиденции Ордена, стал очередным наглядным подтверждением власти Тайных владык. Такого уважения мне прежде не выказывали никогда. Я не только был восстановлен в действующем штате, но и вдруг сделался в глазах высших чинов образцовым рыцарем. Проблем не возникло ни с чем: мое подозрительное отсутствие в течение последнего времени как будто никто и не заметил, а что до утраченного меча с печатью, так мне готовы были незамедлительно выдать новый, что само по себе являлось исключением из правил. Я, однако, не согласился – во-первых, выданный меч не стал бы настоящей заменой тому, что я получил при вступлении в Орден, а во-вторых, меня всем устраивал мой нынешний клинок.

Большой интерес у меня вызывало то, какой оборот приняло расследование убийств Арье и Родерика – как-никак, я имел непосредственное отношение к обоим событиям. Когда я набрался решимости спросить об этом, оказалось, что расследование было под каким-то предлогом прекращено. Конечно же, я не сомневался, что истинные причины были другими – может, таким образом Владыки позаботились обо мне, а может, у них имелись другие соображения. Так или иначе, все словно бы вернулось на круги своя по сравнению с тем полным опасности образом жизни, который я вел, пока был соратником Ореста. Нового задания я пока не получил – сейчас это было связано не с недостатком доверия, а с якобы воцарившимся в стране спокойствием – и был предоставлен самому себе.

Вообще, все было так, как во время прежних моих простоев в столице, вот только я не был прежним, да и Орден, в моих глазах, тоже. В очередной раз прогуливаясь по знакомым улицам или сидя возле горящего камина с книгой в руках, я то и дело задумывался о том, почему бы мне не изменить свою жизнь. Никакого долга перед Орденом я не чувствовал, да и его законы, как можно было полагать, после знакомства с Тайными владыками меня не сковывали. Единственный ответ, который приходил мне в голову – я не могу ничего поменять, потому что не знаю другой жизни. Мне казалось, что я изменю что-то, тогда, когда я следовал за Орестом. Сейчас, как и прежде, я мог только ждать, пока мной распорядится Орден, отправив на очередное задание. Несмотря на свое презрение к Ордену, я ждал этого задания с нетерпением, потому что его выполнение, как и всегда, должно было хотя бы на время наполнить мою жизнь смыслом.

Иногда я думал об Оресте, и о тех его пугающих планах, которые мне высказал Ход, и о том видении, что Нецах показала мне в чаше. Тогда мое сердце наполнялось тоской, и я смутно жаждал каким-либо образом стать сильнее, чтобы распоряжаться самому, а не быть исполнителем чужих помыслов. Эти мысли ни к чему не приводили и не могли привести, но я чувствовал, что моя истинная судьба еще ждет меня в будущем, и связана она с Орестом и Тайными владыками. Однажды прикоснувшись к их скрытому от глаз простых людей миру, я стал связан с ними навсегда.

Можно сказать, что пережитые мной события с новой силой разожгли внутри меня жажду жить полной, а значит – небесцельной жизнью. Возможностей, а вернее – воли для этого у меня все еще не хватало, но теперь я твердо верил, что в будущем все еще изменится, что я все изменю. В этом было что-то наивное, как в детстве, когда ты считаешь, что настоящая жизнь еще не началась, но вот-вот начнется. Заново обретенное, это чувство само по себе ничего не давало, но я надеялся, что это лишь первый шаг. Если для того, чтобы стать счастливым, нужно было стать наивным, то я готов был заплатить такую цену.

Этими и другими размышлениями я занимал себя, как мог, в ожидании своего нового задания. Пресловутое "воцарившееся спокойствие" казалось мне затишьем перед большой бурей, и чем дольше оно продолжилось, тем сильнее буря могла сделаться. Я ни на секунду не забывал о том, что пока я бесцельно провожу свои дни, Орест имеет неограниченные возможности для воплощения своих безумных желаний. Посланца Ордена я ждал как праздника.

И вот наконец настал день, когда праздник постучался в мою дверь в лице невысокого, полного и жизнерадостного человека, подпоясанного мечом с печатью Ордена. Ожидание было гораздо короче, чем мне казалось, и на деле заняло считанные дни.

Само по себе то, что посланцем был не обычный слуга, а полноправный рыцарь Ордена, говорило о двух вещах: моем поистине высоком нынешнем статусе и о том, что задание будет особенно важным. Едва открыв дверь, я понял это и сразу преисполнился нетерпеливым предвкушением.

– Неплохая сейчас погода, да? – заговорил незнакомый рыцарь, сладко закатывая глаза.

– Да, да... Вы же ко мне с посланием? – я задал вопрос таким тоном, который сразу давал понять, что я не настроен на предварительную светскую беседу.

– Да, у меня письмо от магистров, – с заметной обидой ответил он. – Что-то важное сейчас творится, ну да не моего ума дело...

Он достал конверт, явно рассчитывая, что я приглашу его внутрь. Я чуть ли не силой выхватил конверт у него из рук и, пробормотав какие-то слова благодарности, резко отступил назад, захлопнув дверь перед самым его лицом. Я услышал, что перед тем, как уйти, рыцарь произнес весьма нелестную реплику в мой адрес, но мне было уже не было до этого никакого дела. Все, что меня сейчас интересовало – это задание.

Конверт, в котором лежало письмо, был запечатан сургучом с оттиском того же символа, что был вытатуирован и на моей спине. Разорвав конверт, я безразлично пробежал глазами начало письма с приветствиями и представлениями, чтобы добраться до его сути.

"...само же поручение состоит в том, чтобы спешно и без малейшего промедления отправиться в путь и достичь города Дита, пока погода и состояние дорог позволяют передвигаться с должной скоростью. В Дите надлежит быть не позднее, чем к середине следующего месяца, в каковую дату предполагается приступить ко второй части поручения. В связи со сложностью и ответственностью поручения в Дите разворачивается оперативный корпус из тридцати наших рыцарей. Главным командующим назначается комтур Иаков, Вы же поступаете в его распоряжение в качестве второго командующего, дабы служба под началом командира столь блестящего содействовала приобретению и Вами навыков, подобающих Вашему положению.

Для того чтобы путешествовать с должной скоростью и быть на месте сбора в срок, Вам дозволяется и даже предписывается пользоваться любой необходимой помощью, о чем уже оповещены посредством голубиной почты местные власти на пути Вашего следования. Когда же корпус будет собран на месте в полном составе, Вам надлежит выдвинуться из Дита на Стигийские болота для выполнения боевого задания необыкновенной важности, о котором более подробно Вас на месте осведомит главный командующий".

Не веря своим глазам, я несколько раз перечитывал последние строки. Стигийские болота?! Можно было не сомневаться, что это происходит с ведома Тайных владык. Поражали и масштабы операции – прежде я никогда не слышал о том, чтобы для одного задания задействовались сразу тридцать рыцарей. Похоже, что конечной задачей отряда была очистка болот от слуг Тайных владык, и отряд такой численности мог с этой задачей справиться.

Назначение заместителем командующего не несло большого значения, напротив, я был этим скорее насторожен. Интереснее была личность нашего командира – об Иакове, которого я видел пару раз – впервые еще во времена своего обучения – действительно шла громкая слава. Не единожды он выполнял сложнейшие задания и в одиночку, и в качестве командующего отрядом, всякий раз достигая цели наиболее эффективным способом.

Времени на путь мне было отведено весьма немного. Впрочем, погода улучшилась после пары дней заморозков, и сейчас была вполне мягкой для осени, без дождей и холодов, так что дороги должны были быть в приличном состоянии. Имея возможность получать в пути свежих лошадей и все необходимое, я должен был без проблем успеть добраться до Дита, если не произойдет что-то неожиданное.

Какой же все-таки смысл стоит за моим назначением на Стигийские болота? Наверняка в основном туда стянут рыцарей из близлежащих городов, меня же отправляли из самой столицы наверняка не для того, чтобы улучшить мои командирские навыки. Очень возможным было то, что Владыки решили меня погубить и засылают отряд в ловушку. Что же, в таком случае известные мне сведения могут помочь спасти моих товарищей, так что отправляться следует тем более. За свою собственную судьбу я не опасался, да и что толку – не избежать того, что решили Владыки.

Странное чувство – возвращаться в Дит практически по собственным следам. Сколь многое со мной случилось и в самом городе, и в его окрестностях. Выходит так, что я должен вернуться к самому началу, и на этот раз я окажусь там в одиночку.

Такие мысли вызывали у меня тревогу, но для этой тревоги было мало места, потому во мне, вытесняя прочие чувства, все сильнее разгорался азарт. Можно было не сомневаться, что произойдут важные события – а может, я наконец-то выполню те великие свершения, о которых мечтал с самого детства.

Отправляюсь сегодня же. Сейчас надо будет пойти в город и раздобыть для себя хорошего коня, но сперва предупрежу экономку, чтобы собирала вещи в дорогу.

Часть третья

Путешествие из столицы в Дит, действительно, совершенно отличалось от моего последнего путешествия в столицу.

Несмотря на то, что несколько раз вечерами холодало, снега, да и вообще осадков, больше не было, так что дороги оставались в хорошем состоянии. Разосланные магистрами письма произвели воздействие выше всяких ожиданий – я не только получал по дороге сменных лошадей и любые необходимые вещи, но и на одном участке пути, хотя я и пытался отказаться, уверяя, что в одиночку буду передвигаться быстрее, мне навязали целый конный отряд охраны. Что же, путешествовать в качестве посланца Ордена имело свои преимущества по сравнению с тем, чтобы путешествовать инкогнито.

Мой маршрут был следующим: сперва я по Царской дороге добирался почти до самого Калинова, а потом сворачивал на тракт, идущий прямиком к Диту. Укладываясь в отведенное мне время, я преодолел участок пути на Царской дороге гораздо быстрее, чем когда сопровождал идущий в столицу караван, и без каких-либо происшествий.

Единственное происшествие произошло позже.

В двух дневных переходах от Дита мне нужно было остановиться на ночлег и дать отдыха коню. В другой раз я с большей охотой предпочел бы остановиться в чистом поле и приготовить себе ужин на костре, но сейчас, когда я успевал добраться до места с запасом времени, мне отчего-то захотелось переночевать на постоялом дворе, и я доехал до небольшого населенного пункта, который помнил еще с прошлых своих посещений Дита. Там имелась таверна.

Хотя спешить у меня не было необходимости, я собирался встать рано утром и отправиться в путь – мне не терпелось встретиться с командиром и обсудить детали нашего предстоящего задания на Стигийских болотах.

Оставив своего коня на конюшне, я расплатился с хозяином за постой и отужинал. Уже поднявшись на второй этаж и оставив вещи в свободной комнате, я спустился вниз, чтобы отдать хозяину распоряжения по поводу моего раннего завтрашнего отъезда. За все это время я не увидел никаких других постояльцев, кроме подозрительного вида высокого человека с накинутым капюшоном, который курил трубку, сидя в углу, и, похоже, ждал кого-то.

Когда я опять поднялся наверх и открыл дверь в свою комнату, я увидел, что в кресле напротив сидит Ход.

От неожиданности я инстинктивно схватился за рукоять меча, но, когда узнал неожиданного гостя, отпустил его. Такому противнику я не смог бы навредить с помощью стали, да и явился один из Тайных владык наверняка для того, чтобы говорить – если бы он хотел меня убить, то сделал бы это руками своих слуг.

Кланяться вампиру мне не хотелось, но, вспомнив наш прошлый разговор, я поприветствовал его кивком – все-таки в тот раз он заверял меня в своей дружбе.

Ход слегка улыбнулся и тоже кивнул. Он выглядел так же, как и в замке Владык, и был одет, как франт из столичной аристократии.

– Чем обязан? – вопрос вышел у меня более приветливо, чем мне самому хотелось.

– Я здесь, чтобы поговорить о твоем задании.

Этого я и ожидал. Узнать о своем задании из уст Тайного владыки – само по себе необычно, но Ход мог мне поведать больше, чем кот бы то ни было. От него я мог узнать истинную подоплеку этого задания, которое, как я подозревал с самого начала, было организовано Владыками.

– Извиняюсь за неожиданное появление. Мало кто ожидает наткнуться на Владыку в своей комнате, а ведь мы появляемся везде, где пожелаем, – Ход усмехнулся. – Возможно, мне стоило нанести визит раньше, но я был занят другими делами. Тебе известна суть предстоящего задания?

Я покачал головой.

– В самых общих чертах. В Дите собирается большой корпус Ордена, тридцать рыцарей. После этого мы должны будем отправиться на Стигийские болота. Я уже бывал там однажды... Там находится лагерь ваших слуг, живых и мертвых. В прошлый раз мы уже сильно проредили их ряды.

Ход кивнул.

– С Орестом, да. Я все знаю об этом случае – на самом деле, знаю больше, чем ты сам. Думаю, ты не сильно удивишься, если я скажу, что все это происходит по инициативе Ореста.

Я замер, глядя Ходу прямо в глаза. Он продолжал:

– Хесед совсем потерял голову, и Орест может делать все, что захочет. Совершенно все. Это он подбросил руководству Ордена нужные сведения, внушил им нужные идеи. На болотах вас ждет небольшое войско, специально подготовленное для встречи. Скорее всего, вы с ним справитесь – это тоже часть плана Ореста. С этой маленькой вашей победы начнется открытая война между Пятеркой и Орденом, и Орден, конечно, будет уничтожен. Таков новый план Ореста. После он собирается устроить новые, еще большие кровопролития. Ваша миссия на Стигийских болотах станет первым шагом к этому ужасному будущему.

Он говорил, и мне казалось, что худшие мои страхи оборачиваются правдой. Что-то подобное я предчувствовал и сам, только отказывался об этом задумываться. Должно быть, по этой причине я ни на мгновение не усомнился в правдивости сказанных им слов.

– Что... я могу поделать? – только и спросил я.

– Боюсь, что ничего. Нечего и думать пытаться предотвратить поход на болота – у тебя ничего не выйдет, а если бы и вышло, это только разгневает Ореста еще больше, и он без труда отыщет новый способ воплощения своих планов.

– Зачем же мне все это знать, если ничего поделать нельзя? – не задумываясь произнес я вслух свою мысль, на которую уже не ожидал услышать ответа.

Ход поморщился, как будто мой вопрос его разочаровал, но потом что-то в нем самом изменилось, и несколько мгновений передо мной сидел не самоуверенный молодой баловник, а человек... конечно, нет – вампир, отягченный мыслями о тревожном и вышедшем из-под контроля будущем.

– Не бывает такого, чтобы ничего поделать было нельзя. Даже мы, Владыки, не всемогущи и не знаем будущего наверняка. Я поделился с тобой этими сведениями, потому что мне показалось, что мы с тобой преследуем одну цель – и что ты на многое готов ради ее достижения. Кто знает, что может случиться. Используй то, что я тебе сказал, как почитаешь нужным, и не подведи ни меня, ни себя.

Неторопливым жестом Ход пригладил свои волосы. Он снова вернул самообладание, как будто этих мгновений слабости и не было.

Я понял, что наш разговор подходит к концу. Боясь упустить выпавшую возможность, я горячо задал Ходу еще один вопрос:

– Есть ли какой-то способ... мне получить силу, чтобы попытаться остановить Ореста? Можешь ли ты помочь мне получить силу?