Текст книги "Фашизофрения"
Автор книги: Геннадий Сысоев
Жанр:
Публицистика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 30 (всего у книги 39 страниц)
Глава 10. Язык твой – враг мой. И наоборот
Языковой проблемы на Украине нет.
Зато есть языковые скандалы.
Как такое возможно, что скандалы есть, а проблемы нет, знают люди, называющие себя «элитой нации». На то они и «элита», чтобы понимать и объяснять то, что недоступно здравому смыслу обычного человека.
В конце февраля 2007 года большой шум вызвало Обращение депутатов Донецкого городского совета к депутатам Тернопольского городского совета и выступление секретаря Донецкого горсовета Н. Левченко.
Обращение депутатов и выступление секретаря – это разные и по форме и по содержанию вещи, но в массовом сознании они, благодаря СМИ, были объединены. И не только потому, что были оглашены в один день.
В выступлении Н. Левченко резонанс вызвал, собственно, только один фрагмент:
«Без всяких сомнений русский язык станет вторым государственным. Почему идет такое сопротивление? Потому что противники русского языка прекрасно понимают, какие будут результаты. Украинский язык – язык фольклора. И с приданием статуса государственного русскому, необходимость говорить на украинском просто отпадет. Это не язык науки. Он не умрет, на нем будут писать песни, рассказывать анекдоты, он станет фольклорным. А русский язык – язык науки, язык цивилизации. В уме все переводят на русский. И он будет государственным, вопрос только времени. Самое смешное, что это все прекрасно понимают. Русский язык не вытеснит украинский – нечего вытеснять. Заметьте, какая слабая позиция у защитников украинского языка. Они выступают за единственный государственный украинский язык. А защитники русского не выступают за один русский. Они выступают за два. Потому что понимают, какой язык более востребованный.
Давайте будем реалистами. Второй государственный язык не более чем формальность. В Украине государственный язык должен быть один – русский. И так рано или поздно будет» {174}174
КИД (zadonbass.org), 27.02.2007.
[Закрыть] .
Интересна реакция на это заявление не из оранжевого, а из сине-белого лагеря. «Надо ли говорить, что это некорректное, а по сути – хамское, заявление сродни столь же некорректному и хамскому, обратному, заявлению о том, что русский язык – это, дескать, „язык блатняка и попсы“?» {175}175
Там же.
[Закрыть]
Так прокомментировал высказывания Н. Левченко автор КИДа.
Но неужели все действительно настолько запущено? Неужто два высказывания «русский – язык блатняка» и «украинский – язык фольклора» действительно так уж «сродни»? Неужели они хотя бы сопоставимы по степени хамства?
Или вот еще одна оценка, также из антиоранжевого лагеря:
«Что тут скажешь? Оскорбительно и неумно, безобразно по форме и неверно по смыслу.
Н. Левченко незаслуженно обидел миллионы своих украиноязычных сограждан. Что бы мы ни слышали в свой адрес от политических проходимцев, избравших своей профессией спекуляцию на национальной гордости, опускаться до их уровня нельзя ни в коем случае. В противном случае – а чем „мы“лучше „них“?» {176}176
Самохвалов В.Восточная Украина заговорила языком Западной // Новая демократия. – 2007. – 6 марта.
[Закрыть]
Осмелюсь заметить, что в данном случае дело не в том, кто лучше или хуже в своей агитации и пропаганде (с точки зрения эффективности «лучше», как правило, оказывается тот, кто готов действовать любыми, в том числе и неприемлемыми средствами, т.е. тот, кто с точки зрения этики – «хуже»). А дело тут в том, почему обычный гражданин, не политик и не журналист, прочитав вышеприведенное высказывание г-на Левченко, как правило, недоуменно пожимает плечами: «И что тут неправильно?»
Тарас Григорович и Сердючка«Правда выше Некрасова, выше Пушкина, выше народа, выше России, выше всего, а потому надо желать одной правды и искать ее, несмотря на все выгоды, которые мы можем потерять из-за нее, и даже несмотря на все те преследования и гонения, которые мы можем получить из-за нее», – писал Ф. М. Достоевский.
Эти слова не содержат и намека на унижение Пушкина или народа, а являются квинтэссенцией обычного здравого смысла. Потому что при противоположном подходе мы постоянно и неизбежно будем спотыкаться о несоответствия действительности и наших представлений о ней.
Таким образом, вопрос не в том, корректно или оскорбительно высказывание Н. Левченко, а в том, правдиво ли оно.
Для ответа на этот вопрос мы должны задуматься над тем, почему наши апологеты одноязычия (украинского) так боятся, что русский вытеснит украинский, и не боятся такого вытеснения со стороны, например, английского или польского языка.
Ответ будет неприятен как сторонникам монолингвизма, так и политкорректным их противникам, выступающим за «второй государственный», «языковую хартию», но при этом безоговорочно признающим «руководящую и направляющую» роль украинского языка.
Различия между украинским и польским, украинским и английским – языковые, тогда как различия между украинским и русским – диалектные. Этому суждению существует множество специальных доказательств, но есть одно, понятное любому человеку, неспециалисту: носители двух разных диалектов, в отличие от носителей двух разных языков, могут понимать друг друга без переводчика. Разумеется, при взаимном желании, потому что без него друг друга не поймут и люди, говорящие на одном языке {177}177
Разумеется, это вовсе не отнимает у украинского его статус языка. На вопрос, язык это или не язык, в понятиях сегодняшнего времени отвечают не ученые-филологи, а все общество. Это вопрос не науки, а общественного договора, или общественного консенсуса. Таким образом, может быть каталонский язык, но сицилийский диалект, хотя большинство северных итальянцев не понимают сицилийский диалект без переводчика. Может на протяжении примерно восьми столетий существовать сербохорватский язык, а сегодня это – два разных языка, сербский и хорватский. И т.п.
[Закрыть] .
Именно поэтому человек, свободно владеющий русским и украинским языками, зачастую даже и не осознает, когда он переходит с одного языка на другой. Отсюда же – и суржик {178}178
Суржик (суржа) изначально – это смешанный посев ржи и пшеницы на одном поле. На этом толковании можно строить интересные аналогии типа: русский язык так же отличен от украинского, как рожь от пшеницы, и т.п.
[Закрыть] , столь ненавистный тем же сторонникам украинского государственного монолингвизма. И ненавистный в силу вышеприведенной причины – потому что позволяет быть понятным.
И именно поэтому получил в свое время обширную аудиторию в Москве и Санкт-Петербурге Т.Г. Шевченко, как сегодня получает ее Верка Сердючка (при всей несопоставимости масштабов, впрочем, и дарований, А. Данилко не следует отрицать, помня о том, что в свое время и в терминах того времени и вальсы, и «оперетка» считались вульгарной попсой).
Давайте задумаемся, почему сегодня, когда так популярны различные репринтные издания, до сих пор массово не воспроизведено первоиздание шевченковского «Кобзаря»? Да потому что подавляющее большинство сегодняшних украинских книгоиздателей – это сторонники национальной доктрины в ее так называемом западенском прочтении.
Согласно этой доктрине следует всячески подчеркивать разность русского и украинского языков. А воспроизведение «Кобзаря», наоборот, подчеркнуло бы их единство. Потому что Шевченко писал все свои произведения (об этом свидетельствуют не только печатные книги, но и рукописные автографы Тараса Григорьевича) тем же «письмом» (по правилам той же орфографии), что и Пушкин «Онегина», а Гоголь «Ревизора».
То есть с используемыми в тогдашней русской азбуке «ы», «и», «i», с «ятями», «ерсами» и «ижицами». Но без известных в современном украинском правописании «і» с двумя точками и «є».
Это же элементарные вещи – почему мы о них забываем?
Точно так же до революции 1917 года издавались книги Котляревского, Панаса Мирного и всех прочих украинских писателей. Не только Шевченко, а все они издавались преимущественно в Санкт-Петербурге и Москве. Не потому, что на тогдашней Украине это будто бы было запрещено (тогда тем более было бы запрещено в столицах), а потому, что книги на украинском, выражаясь современным языком, были тогда проектами низкорентабельными и вследствие этого посильными только для крупных общеимперских издательств.
И для выпускника современной украинской школы, воспитанного в понятиях современной украинской доктрины, наиболее странным будет даже не это. А то, что книги не только издавались в двух столицах тогдашней империи, но там же по преимуществу и расходились. Не на Украине, а в России, такой вот парадокс. Их покупали в основном фрондирующая украинофильством интеллигенция крупных городов и выходцы с Полтавщины, Киевщины и Подолии, которые жили в этих городах и строили эту Империю.
Собственно, с древнейших времен украинский и русский языки двигались от общности ко все большему разделению. Первопечатник Иван Федоров мог работать и в Москве, и в Галиции (тогдашнем Русском воеводстве Речи Посполитой), и никаких вопросов не возникало о его дву– или одноязычии.
Богдан Хмельницкий писал свои письма царю и боярам на том же языке (правда, с вкраплениями польских слов), на каком бояре писали ему ответы. Аналогично – и гетман Иван Мазепа. Он, в отличие от оранжевых «урядников», умел общаться с посланцами из Москвы без переводчика.
Для доказательства взаимной понятности речи и письма в тогдашних Московщине и Гетьманщине достаточно привести отрывок из единственного стихотворения, написанного (по свидетельству генерального судьи Кочубея) Мазепой {179}179
Цит. по: Соловьев С.М.История России с древнейших времен. Т. XV (онлайн-издание на сайте militera.lib.ru).
[Закрыть] .
Все покою щире прягнут,
А не в оден гуж все тягнут,
Той направо, той налево,
А все братя: то-то диво!
Не маш любви, не маш згоды,
От Жовтой взявши Воды.
През незгоду все пропали,
Сами себе звоевали.
……
Жалься, боже, Украини!
Що не вкупе мает сыни;
Оден живет и с погани…
……
…Други ляхом за грош служит…
…Третий Москве юж голдует
И ей верно услугует.
…Лепше было пробувати,
Вкупе лихо отбувати,
Я сим бедный нездолаю,
Хиба тилко заволаю.
Вполне понятно, даже несмотря на «юж голдует». Еще более понятен всем и тогдашним, и современным «русскоязычным» уроженец Восточной Украины Григорий Сковорода, у которого в речи полонизмов было меньше:
Всякому городу нрав и права;
Всяка имеет свой ум голова;
Всякому сердцу своя есть любовь,
А мне одна только в свете дума,
Как умереть бы мне не без ума.
Язык тогда изучали по грамматикам, составленным жившими в Москве выходцами из Киевской митрополии, а позже В.Г. Белинский возмущался, почему порядок написания отдельных русских слов должен определяться по «малороссийским правилам».
Первое серьезное (подчеркну, серьезное, ибо различные не приводящие к заметным результатам попытки делались и раньше) разграничение украинского и русского языков было произведено большевиками – реформой орфографии. Алфавит, а следовательно, правописание стало существенно различаться. Потому, например, сегодня мы сталкиваемся с таким очень частым явлением: не знающий украинского житель России не понимает текста, написанного по-украински. Но поймет почти без труда, если ему этот текст прочесть вслух.
Большевистская политика «украинизации» и «коренизации» гораздо больше, чем происки всех внешних врагов империи, способствовала разделению русских и украинцев. О том, какими методами проводилась украинизация в области административной, свидетельствует, например, принятое в июле 1930 года президиумом Сталинского (Донецк тогда назывался Сталино) окрисполкома решение «привлекать к уголовной ответственности руководителей организаций, формально относящихся к украинизации, не нашедших способов украинизировать подчиненных, нарушающих действующее законодательство в деле украинизации». Прокуратуре этим документом поручалось проводить показательные суды над «языковыми преступниками».
С момента образования СССР и до смерти Сталина язык обучения для всех школьников в УССР выбирали не родители, а партийные и советские органы власти. Выбирали, вопреки лжи современных националистов, в пользу не русского, а украинского языка. Да так выбирали, что к 1932 году в Мариуполе, где практически все жители говорили по-русски, не осталось ни одногорусского класса.
Эту систему изменил только Никита Хрущев (пожалуй, единственное его полезное дело). Он «волюнтаристски продавил» реформу образования 1958 года. До этой реформы дети во всех национальных республиках обучались на родном языке, а родным для всех жителей Украины считался украинский. Русских школ было меньшинство. После реформы родители сами стали выбирать язык обучения, и через малое время русских школ в УССР стало большинство.
Вот что пишет об этом известный в диаспоре (а нынче и на Украине) историк Орест Субтельный: «Показушно либеральная хрущевская реформа предусматривала право родителей выбирать язык обучения для своих детей. На практике это означало, что можно учиться на Украине и не изучать украинского языка. С учетом целого ряда формальных и неформальных побуждений к изучению русского языка следовало ожидать, что многие родители отдадут детей в русские школы… Вопреки буре протестов, к которым присоединились даже украинские партийные чиновники, режим нанес этот удар по изучению национальных языков…» {180}180
Субтельний О.Україна: Історія. – К., 1993. – С. 436.
[Закрыть] .
Хороша форма, в которую облечены мысли историка. «Режим нанес этот удар», – прямо смесь стилистики совпартийных документов и голливудских боевиков.
Не хуже и содержание. Правда, не совсем понятно, какой же режим нанес этот удар, если против были «даже украинские партийные чиновники»?
К слову, подавляющее большинство и московских чиновников были против реформы 1958 года, хотя об этом не пишет Субтельный. У тогдашних чиновников, воспитанных на ленинско-сталинских принципах «коренизации», считалось, что выбирать язык воспитания для детей должны не родители, а партия.
В суждениях Ореста Субтельного о жизни в Советской Украине, говоря словами А.К. Толстого, «во всем заметно полное незнанье своей страны, обычаев и лиц, встречаемое только у девиц». Впрочем, для историка из диаспоры УССР и не была «своей страной».
В частности, О. Субтельный не знает, забывает или попросту игнорирует тот факт, что и после реформы 1958 года нельзя было «учиться на Украине и не изучать украинского языка». Во всех русских школах украинский изучался с четвертого класса в обязательном порядке. Например, в моем классе (закончил школу в начале 80-х) из почти сорока учеников освобожден от изучения украинского был только один. Его родители переехали из Сибири, когда он был уже шестиклассником. Позже, в кратковременный андроповский период, освободили по требованию родителей еще одного.
Да, мы не говорили на украинском и многие во взрослой жизни забыли все, чему научились. Но изучали – все.
Смысл же хрущевской реформы образования в том, что была она не «показушно либеральной» («позірно ліберальною»), а вполне, без оговорок, демократической. Право выбора родителями языка обучения для своих детей – основополагающая норма Декларации прав человека и гражданина, принятой ООН в 1948 году. В государстве, не называющем себя, а действительно являющемся демократическим, эта норма непреложна. А заинтересованность в изучении языка основной массы граждан данного государства создается как раз с помощью «целого ряда формальных и неформальных побуждений».
В этом и есть разница между демократическим и недемократическим государством. Первое побуждает(убеждает и заинтересовывает) граждан изучать «свой» язык. Второе – вынуждает(заставляет) изучать «свой» и запрещает(делает невозможным) изучать язык «чужой».
К какого типа государствам принадлежит Украина – оставлю судить читателю.
Так что наши современные украинизаторы из числа националистов должны бы серебряные ложечки собирать на памятник своим предшественникам – коммунистам-коренизаторам, которые для украинизации сделали больше, повторюсь, чем все вместе взятые «дияспоры». Но не таковы современные националисты. Благодарность им не к лицу.
Глава 11. Оболганная Малая Русь
Пока поборники равенства русского языка с украинским беспокоятся о каком-то особенном для него статусе, националисты давно этот статус определили. Это статус языка – КОНКУРЕНТА украинского.
Националисты все время опасаются, что при равном статусе двух языков русский-де обязательно вытеснит украинский. А теперь уже подобные речи, правда, скорее в форме надежд, слышны и из противоположного лагеря.
Надо сказать, что эти опасения-ожидания не совсем беспочвенны. Но чем объясняется этот процесс, которого опасаются националисты и желают их противники?
Объяснять его русификацией, которая будто бы проводилась при Советской власти, было бы смешно, примерно как если бы мы взялись объяснять современные процессы христианизацией, проведенной при Владимире Красно Солнышко.
Во-первых, как мы уже видели в предыдущей главе и еще увидим дальше, русификации в советское время не было – была более или менее активная украинизация с периодами послабления (как, например, во время индустриализации, при Хрущеве и позже при Андропове). Именно эти периоды послабления, менее активной украинизации, вроде реформы образования 1958 года, когда родителям разрешили самим избирать язык обучения для своих детей, нынешние националисты называют периодами русификации.
Во-вторых, прошло уже 16 лет независимости, с украинизацией, максимально возможной в рамках демократического государства, а зачастую и переходящей эти рамки. И все равно на большей части Украины не появилось плеяды учителей и преподавателей вузов, способных минимально качественно вести занятия на украинском, не выросло и поколение студентов и учеников, способных таковые воспринимать. Почему? Неужели правы, считающие, что при равенстве на Украине реально останется только один язык – русский?
Вопрос достаточно сложен. Ответ же, по-видимому, заключается опять-таки в том, что различия русского и украинского с чисто языковой (лингвистической) точки зрения – это различия не между двумя разными «иностранными» языками, а различия между двумя говорами, диалектами.
Что, снова подчеркну, не отрицает права ни русского, ни украинского называться и являться самостоятельными языками, потому что, как уже было отмечено выше, вопрос «язык это или не язык» – является вопросом не лингвистики, а общественного договора, общественного консенсуса.
Националистам тут сразу было бы желательно выяснить, какой язык (или говор) «выше», а какой «ниже». Чтобы получить возможность обидеться.
Для нормального человека этот вопрос сильно вторичен. И тут тоже существуют разные точки зрения. Отметим только, что и ярые сторонники разделения украинского и русского языков, как, например, В. Жаботинский, так и сторонники общности, как Т.Д. Флоринский, отмечали сходство между русским и украинским большее, чем между говорами современных европейских языков, например, немецкими, французскими и итальянскими.
Так, В. Жаботинский писал: «Испанский и итальянский языки имеют больше общего, чем итальянский язык и диалект Болоньи, но язык Болоньи называется диалектом итальянского языка – потому что таково национальное сознание жителей Болоньи: они чувствуют себя членами итальянской нации».Между тем, практически все малороссы чувствовали себя тогда членами русской нации, но им в праве на «национальное сознание» Жаботинский отказывал: «В сам этот вопрос, считают или не считают себя малороссы частью русской нации, я углубляться не буду» {181}181
Соколов Л.Русский язык – для Украины не иностранный // Вестник Юго-Западной Руси. – 2006. – № 1.
[Закрыть] .
Да, различия между русским и украинским языками меньше, чем между тирольскими, австрийскими, верхне– и нижненемецкими говорами. Применяя к Германии те же методы (того, что сегодня называется nation buildings), какие на протяжении столетий применялись к Руси, можно было бы добиться повторного (подобного существовавшему в XII–XVIII веках) разобщения германцев.
Каковы были эти методы? Это были методы лжи, подмены и выдачи желаемого за действительное. Способы, какими в советские времена создавалась иллюзия, что понятие «украинский язык» существовало еще в XVI веке, показывает, например, исследователь Р. Храпачевский: «даже в таких сборниках как „Материалы к истории Украины“ можно было встретить следующее: в заголовке публикуемого документа писалось „лист брацлавскої шляхти королю Стефану Баторію про те, щоб укази писалися їм не польскою мовою, а українською“, а в тексте самого памятника под этим заголовком читалось – „просимо… рускимписмом выдавати“. Последовательная подмена в таком духе производилась повсеместно, что полностью соответствовало подходу М.С. Грушевского, который настойчиво заменял „Русь“ на „Украину“ в своей многотомной „Історії України-Руси“» {182}182
Храпачевский Р.Русь, Малая Русь и Украина: происхождение и становление этнонима // Российские и славянские исследования: Сб. науч. статей. Вып. 1. – Мн., 2004. – С. 35–36.
[Закрыть] .
Современные украинские создатели никогда не существовавшей «виртуальной истории» идут еще дальше советских. Вспомним еще раз о выходе в современном украинском издательстве произведений Н.В. Гоголя. Редактор счел себя достойным «исправить» Гоголя там, где он употребляет слово «русский». Например, в «Тарасе Бульбе» вместо «Да есть ли на свете та сила, что пересилила бы русскуюсилу!» – теперь (согласно украинским редакторам) следует читать « козацкуюсилу».
До такого не додумывались даже в «тоталитарном» СССР. Тогда, если уж произведение запрещали, то запрещали целиком. Тогда не могли додуматься, что можно немытыми руками влезть в текст, написанный столетиями раньше, причем написанный человеком, заведомо более умным, талантливым и значительным, чем целая свора современных «диячив»…
