Текст книги "Фарос"

Автор книги: Гай Хейли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 25 страниц)

Глава 11
Проникновение
Защитить слабых
Неприемлемые условия

Корабельный трафик, который требовалось отслеживать легионской орбитальной платформе над Сотой, был невелик, и большая часть его приходила во время окна раз в две недели, когда Фарос направлял на Макрагг максимально рассеянный луч. В эти дни по дороге света, проложенной Фаросом сквозь шторм, в спешке прилетали посланники, адепты, припасы и другие важные люди и вещи, испытывая возможности экспедиторов.

В остальное время Сотинская платформа несла дозор, насколько это было возможно в условиях помех от ксеносского маяка и страшного шума от Гибельного шторма. Только патрульные корабли приходили и уходили по расписанию, другой же активности почти не было.

По этой причине незапланированное возвращение на Соту эсминца «Нравственность» всех сильно обеспокоило.

Диапазон действия станционных авгуров был снижен всего до полумиллиона километров, но «Нравственность» увидели, как только она пересекла линию маркера. Из светового шума на краю ауспик-экрана образовалось четкое пятно. Трое легионских слуг увидели его одновременно и исправно доложили об этом.

О ситуации немедленно уведомили трафик-офицеров, те немедленно сверились с графиком. «Нравственность» ждали только через две недели.

Капитан Адалл проводил на командной палубе все время, не занятое обязанностями в других местах. Если на них нападут, он хотел увидеть атаку первым и немедленно принять меры. Ища любые странности, он прислушался к переговорам своих вахтенных офицеров:

– Расстояние?

– Пятьсот тысяч километров, идет быстрое сближение.

– Мастер вокса, есть контакт?

– Я пытаюсь установить связь с ее экипажем.

– Не оставляйте попыток.

Низкий трансчеловеческий голос Адала заглушил разговоры смертных членов экипажа. Он взглянул на своих помощников: сержанта Одиллиона и ротного вексиллярия Гена. Те встали рядом с капитаном. Одиллион был седым и задумчивым, Ген – помоложе и построже.

– Артиллерийские офицеры, все орудия в рабочий режим. Всем занять боевые посты, – приказал Адалл. По станции разнеслось три звонка сирены. – Предоставьте мне всю информацию о статусе «Нравственности». Обновлять постоянно.

– Вывожу на главный гололит, милорд.

– Ауспик дальнего действия показывает повреждения двигателей. Из левобортных клапанов вытекает плазма. Возможно, неисправность или боевые повреждения.

– Можешь определить, что именно? – спросил Адалл.

– Не с этого расстояния и не с нынешним режимом работы Фароса, – ответил ауспик-офицер.

– Лорд капитан Адалл, они пытаются открыть канал связи. Их вокс работает с большими перебоями – должно быть, передатчик поврежден, – добавил мастер вокса.

– Продолжайте попытки, пока не установите связь.

– Есть, милорд.

Шли минуты. «Нравственность» приближалась, яркой звездой летя по алому полотну шторма. Вскоре на гололите показался плугообразный нос, а за ним и другие детали. Адалл приказал максимально увеличить изображение на тактическом экране. Повреждения корабля были очевидны даже за цифровой метелью от шторма и Фароса.

– Милорд! Что-то есть, – сказал мастер вокса. – Очень слабо.

– Выведите через главный вокс. Командная палуба, тихо! – приказал Адалл.

Опустилась тишина. Самым громким звуком стал гул работающих приборов и когитаторов.

– Из-за расстояния возникает пятисекундная задержка, – предупредил вокс-офицер. – И сигнал сильно искажен.

Из вокс-динамиков командной палубы раздалось шипение – обычные космические радиопомехи, исковерканные странным пульсом шторма.

– Сота? Как слышите? Сотинская платформа, ответьте.

Голос принадлежал человеку в панике. Усталому и охваченному ужасом.

– Это капитан Адалл. Вы говорите с орбитальной платформой. Назовите свое имя и звание.

Воздух прорезало осиное жужжание. Когда оно миновало, человек продолжал мямлить свой доклад:

– …ничего не смогли поделать. Они идут! Старые боги, они идут! Мы всех потеряли. Весь экипаж мостика мертв.

– Как тебя зовут? – спросил Адалл.

– Простите, лорд, но нам срочно требуется…

– Как тебя зовут?

Человек замолчал. Когда он вновь заговорил, голос его был не громче шепота:

– Милорд, я… я… я второй пилот Маскелл.

– На борту действительно есть второй пилот Маскелл, милорд, – доложил докмейстер.

– Выключить звук. У нас есть образец голоса? – спросил Адалл.

– Мне показывает семидесятипроцентное совпадение, но маяк создает такие помехи, что уверенным быть нельзя.

Адалл кивнул.

– Включить звук. Маскелл, что произошло?

– Я… я… я… – Помехи, казалось, вдохновились паникой Маскелла и зашумели еще громче.

– Вспомни, что ты слуга Ультрамара! – упрекнул его Адалл. – Сохраняй спокойствие.

– Повелители Ночи! Они ждали нас на мертвом корабле. И попытались захватить наш. Они убили легионеров. Взяли корабль на абордаж и стали убивать нас. Они такое сотворили… – Он начал всхлипывать.

– Успокойся, Маскелл! Из легионерского состава кто-нибудь выжил?

– Трое. Их трое. Остальные погибли, когда корабль взорвался. Во имя Императора, это была ловушка!

– Летик высадился на брошенный корабль? Не похоже на него, – тихо сказал Одиллион Адаллу.

– Капитан Адалл? – позвал Маскелл. – Пожалуйста, помогите. Я же знаю, вы милостивы.

– Ты меня знаешь?

– Да, милорд. Мы дважды встречались, мельком. Вы меня не вспомните.

Адалл покопался в памяти. Ему смутно припомнился тихий, вечно извиняющийся мужчина.

Маскелл продолжал:

– Мне жаль, но я не могу позвать легионеров к воксу. Они сильно ранены. Двое впали в легионерский сон. Сержант Летик то приходит в себя, то опять теряет сознание. Мы делаем что можем, но мы не апотекарии.

– Что насчет врага? – спросил Адалл.

– Их немного. Выжившие с погибшего корабля. Лорд Летик говорил, что они действуют от отчаяния, но они чуть не победили. Чуть не победили!

– Ваше текущее положение?

– Мы управляем кораблем со вспомогательной командной палубы. У меня достаточно людей, чтобы подвести «Нравственность» к станции, но все опытные офицеры мертвы. Они атаковали командный мостик, убили капитана Геллия, всех! Всех зарезали…

Маскелл замолк.

– Адалл, он в шоке, – встревожился Одиллион. – Мы его теряем.

– Слуге Ультрамара не подобает так себя вести, – заметил Ген.

– Если он пережил террористический удар Повелителей Ночи, нам повезло, что он хоть что-то соображает, – сказал им Адалл. – Маскелл, как вы их одолели?

– Легионеры. Когда лорд сержант Летик отправился на их корабль, с нами остались шесть легионеров. Они сражались с предателями бок о бок с корабельными бойцами. Мы справились, хоть и потеряли две сотни. Но Повелители Ночи повредили нам систему жизнеобеспечения, и после этого столько людей погибли. Мы заперты на вспомогательной командной палубе.

– Сколько вас?

– Сорок. Это все.

– Убедительная история, – сказал Одиллион.

– Убедительная – не значит правдивая, брат, – возразил Ген.

– Время до станции? – спросил Адалл.

– Пятьдесят минут, если затормозят сейчас. Если не затормозят, то пролетят прямо мимо нас, – сказал ауспик-офицер.

Маскелл услышал его слова.

– Мы можем управлять кораблем, милорды. Это реально.

– Или можно забрать выживших на «Громовом ястребе», – сказал Одиллион. – А корабль поставить на высокий якорь в стороне от станции.

– Ауспик, трафик, дайте мне теоретическую оценку этого варианта, – сказал Адалл.

– Это рискованно, милорд, – ответил ауспик-офицер. – Корабль быстро теряет энергию. Главное ядро истекает топливом. У нас будет минимум времени на то, чтобы вывести его на стабильную орбиту, прежде чем он удалится слишком далеко.

– У нас не хватит буксиров, чтобы его остановить, – сказал докмейстер.

– А у баржи Механикум?

– Она слишком медленная, милорд.

Адалл прижал закованный в металл палец к губам.

– Прикажите им направить корабль к станции. Подготовьте врачебные и вспомогательные кризисные команды. Отключите предохранители на орудийных системах в коридорах всей платформы.

– Есть, милорд.

– Офицер связи, введите режим высшей боевой готовности. Приказ исходит от меня, приоритет «альфа». Возможно, это изолированная группа врагов, но не стоит делать поспешные выводы. Не в эти дни.

– А «Нравственность»?

– Пусть стыкуется, направьте к ним три отделения. Если дела обстоят не так, как кажется, мы будем готовы.

В стыковочном терминале «Бета» на Сотинской платформе шла бурная деятельность. Команды людей-пожарников в плотных скафандрах и бронированных неподвижных шлемах выстраивались у дверей в тамбуры. На поясах у них висели баллоны с пеной, а в руках они держали шланги. В дальней стороне надстройки, которая вела в главный корпус станции, собрались медработники. Десятки людей стояли с механическими дрогами в ожидании раненых легионеров, а еще больше держали носилки для смертных.

Апотекарий Тарик и три его брата в бело-синем – Келий, Арт и их медик-примус Геспациан – ждали прибытия «Нравственности» в полном боевом облачении, дополненном массивными латными перчатками с нартециумами и специальными медицинскими ранцами. На фоне своих смертных помощников они выглядели гигантами, богами врачевания и войны.

– «Нравственность» приближается! – крикнул Геспациан. Его голос звучал из вокс-усилителя на максимальной громкости. – Она сильно пострадала от руки врагов. Многие наши братьев погибли, многие наши люди ранены. Приготовьтесь. Она приближается на полной скорости, и может нанести нам разрушения, когда причалит. Но изгоните страх из сердца! Все мы – и люди, и транслюди – дали клятву, которая преодолевает различия между нами и связывает нас в одну культуру, служащую Империуму. Слуги Ультрамара! Приготовьтесь исполнять свой долг.

– Не уверен, что наших немодифицированных коллег впечатляет подобная напыщенность, брат Геспациан, – тихо сказал Тарик.

Геспациан хмыкнул. Будучи апотекарием легиона, он обладал сверхчеловеческим черным чувством юмора и звучным, грубым смехом ему под стать.

– Но часто ли в последнее время предоставляется шанс произнести вдохновляющую речь?

– Да уж, ты славный вдохновитель, брат. Главарь нашей маленькой банды белых воинов, – сухо сказал Келий.

– В расстановке сотинских коек мало удовольствия, а славы еще меньше, Келий. Дай мне насладиться моментом, когда еще выпадет такой случай.

Раздался вокс-сигнал с командной палубы, и медик-примус отвлекся:

– Геспациан.

– «Нравственность» причалит через четырнадцать секунд. Приготовьтесь, корабль не удовлетворяет параметрам безопасности.

– Вас понял, капитан Адалл. – Он опять включил вокс-усилитель. – Готовьтесь к удару!

Взвыли сирены. Центральное освещение отключилось, а вместо него зажглись аварийные лампы. Предупреждения перед ударом не было. Корабль просто врезался в станцию с оглушительным грохотом, разносящимся по всему стыковочному терминалу. Раздался скрежет металла о металл, и весь пирс завибрировал.

Люменотрубки мигнули, попытались включиться, но не смогли. Только аварийные лампы продолжали тускло светить сквозь дым и огнетушащие газы. Оборвавшийся кабель сыпал трескучими искрами.

– Открывайте! – приказал Геспациан, посерьезнев словно по нажатию кнопки. – Всем приготовиться.

Стыковочный шлюз задрожал, но не открылся.

– Новая проблема, – сказал Тарик. – Удар погнул двери.

– А шлюз «Нравственности»? Он открыт? – спросил Геспациан. – Кризисная группа, вперед.

Ауксиларии подбежали к дверям и принялись их осматривать.

С другой стороны послышались тяжелые удары металла о металл, в ритме которых слышалась паника.

– Они не могут выбраться, – сказал по воксу один из смертных членов палубной команды.

– Стыковочный хомут закреплен на их корпусе? – спросил Геспациан.

Люди у дверей направили на погнутый металл прослушивающие устройства и вокс-воры.

– Хомут на девяноста шести процентах, – сказал командир кризисной команды. – Есть небольшая протечка. Приборы показывают, что на их стороне падает давление. На вид падение неконтролируемое.

– Надо спешить, – сказал Арт.

– Команда систем жизнеобеспечения, приготовьтесь стабилизировать давление в стыковочном терминале и на пирсе, – передал по воксу Тарик.

– Установите связь с кораблем. Прямой канал через внутренние вокс-динамики, – приказал Геспациан ауксилариям у двери.

– Милорд, будет только звук: не получается подключиться к их авгурам.

– Командование? – обратился Геспациан к командной палубе по воксу.

– Здесь то же самое, апотекарий, – ответили ему. – Нет соединения ни с авгурами, ни с их системами данных. Только вокс.

– Придется обойтись им. Открывайте канал, усиление на максимум. – Вокс-бусины в ушах апотекариев зашипели, сигнализируя, что связь установлена. – Это апотекарий Сотинской платформы Геспациан. Наши медицинские команды стоят наготове, чтобы вам помочь. Всем, кто может, следует собраться для высадки. Офицеры, будьте готовы провести нас к раненым.

Апотекарий прислушались. Ответа не было. За дверью забарабанили еще отчаяннее.

– Командование, вы получили какой-нибудь ответ?

– Никак нет, апотекарий.

Геспациан тихо выругался.

– Отойдите от дверей. Мы их вскроем. Повторяю, отойдите от дверей!

Геспациан подождал, пока стук не прекратился.

– Это они услышали, брат, – заметил Тарик.

– «Нравственность», освободите гермошлюз, – сказал Геспациан. – Группа разграждения, проделайте проход.

К двери устремились еще две команды людей-ауксилариев, парами неся мельты. Они установили устройства, после чего один из пары встал за панель питания, а второй принялся направлять перфорированный ствол излучателя. Они начали разрезать двери станции. Металл светился под невидимыми лучами узконаправленных термоядерных реакторов. Воздух между соплами и дверями дрожал от жара.

– Ступив на борт, медкоманды с первой по пятую направятся к корме, – приказал Геспациан. – Реактор поврежден, работа систем жизнеобеспечения нарушена, и они понесли большие потери. Легионеры и офицеры в приоритете. Перед медиками пойдут группы триажа. Красные метки – лечить, черные – акт милосердия.

Люди работали быстро, срезая двери станции у самой стены. Закончив, они послали вперед массивных сервиторов с загнутыми металлическими стержнями вместо рук. Пневматика зашипела на их спинах, широко разводя ломы, и двери с металлическим скрежетом полезли из пазов.

– Достаточно, – сказал Геспациан. – Отвести сервиторов.

Киборгам велели отодвинуться в сторону. Одна из кризисных команд разместила у пола слабый заряд направленного действия, активировала его ручным детонатором, и приглушенный взрыв выбил двери внутрь станции. Их рваные светящиеся края быстро остыли и почернели. Путь к грузовому люку «Нравственности» был открыт.

Упомянутая ранее протечка звонко засвистела, но ее спокойно устранили.

– Чисто! – крикнул командир аварийной бригады.

Его люди отступили к дальней стороне терминала, освободив путь к двери апотекариям и медикам-смертным.

Геспациан встал перед шлюзом.

– Выглядит нестрашно, – сказал Тарик. – Они нанесли станции больше вреда, чем мы им.

– «Нравственность», можете возвращаться и открывать люк. На нашей стороне полноценная атмосфера. Медики готовы взойти на борт. Пожалуйста, покиньте корабль организованным порядком с левой стороны. Мы поднимемся на борт с правой.

Люк грузового отсека «Нравственности» застонал, борясь с преградой. Звук перегруженных моторов усилился до опасного уровня, после чего врата откинулись назад, визжа креплениями.

На другой стороне стояла абсолютная темнота.

– «Нравственность»? – позвал Геспациан. – У вас все системы отключены?

Тарик заметил в темноте два парных блика.

Блика от линз.

Геспациан шагнул вперед.

– Стой! – крикнул Тарик.

Из корабля вырвался мигающий свет. Ослепленные люди с воплем отшатнулись. Повалил густой белый туман, скрывая от глаз пространство за шлюзом. Станционная вокс-сеть пала жертвой вируса и оглушила их какофонией пытаемых людей. Линзы на шлемах космодесантников на долю секунды запоздали с компенсацией вспышки, и те моргали, пытаясь прогнать пятна на сетчатке, когда в терминал вступила первая группа воинов в темном.

Их командир поднял волкитный пистолет и выстрелил Геспациану в лицо. Пройдя вперед в сопровождении потока болтерных снарядов, он убил Тарика выстрелом в грудь прежде, чем тот успел поднять болтер.

Гендор Скрайвок убрал пистолет в кобуру: его воины уже спешили вперед, убивая всех на своем пути. С мрачным удовлетворением улыбнувшись за оскаленной маской шлема, он открыл вокс-канал с флотом.

– Это магистр когтя Гендор Скрайвок. Стыковочный терминал наш. Начинайте главный удар.

Адалл в ужасе смотрел, как аварийные команды гибнут под градом болтов. Его собственные воины обменивались выстрелами с Повелителями Ночи, но дела у них шли плохо, и их уже теснили назад, когда из люка выступил согнувшийся дредноут, выпрямился и открыл огонь. За ним следовали не меньше дюжины легионеров, шедших прямо по телам: Повелителей Ночи, павших еще ниже с тех пор, как Адалл в последний раз их видел, и теперь украшавших полуночно-синюю броню трофеями, вырванными из человеческих тел. Один враг посмотрел прямо в наблюдательный авгур, и все пикт-трансляции со стыковочного терминала оборвались.

Адалл ткнул кнопку аварийного оповещения, установив вокс-связь со всем оборудованием в радиусе действия одновременно.

– Рота «Эгида»! К оружию! На платформу вторглись враги. Численность неизвестна, цели неизвестны. Восьмой легион. – Он резко обернулся. – Раздобудьте мне информацию! Это единственный отряд противника или начало чего-то большего? Вокс-офицер, свяжитесь с поверхностью! Сообщите им, что у нас вражеские силы на борту. Кто-нибудь вызовите кузнеца войны Дантиоха, послав лазером инфоимпульс. Нужно поставить в известность Макрагг!

– Милорд! Из-за планеты выходит множество кораблей, – доложил старший офицер ауспика. Он бегал от пульта к пульту с широкими открытыми от увиденного глазами.

– Почему ты их только сейчас заметил?! – прорычал Адалл.

Офицер отпрянул, бледнея от ужаса перед разгневанным космодесантником:

– Простите, милорд! Их сигналов не было видно в интерферограмме Фароса. Я… я…

Адалл подошел к ауспик-модулю. Пикт-экраны на оборудовании от края до края занимал флот в дюжину кораблей. Он ударил по пульту кулаком с такой силой, что пластековый экран пошел трещинами.

– Ублюдки! Почему их дозорные флоты не перехватили? Откуда они взялись?

– Теория: они уничтожили все дозорные корабли? – предположил Одиллион.

– С таким количеством не спрячешься, но и не одолеешь всех дозорных, – сказал Ген. – Мы бы узнали.

– Поблизости есть кто-нибудь, способный противостоять такому флоту? – спросил Адалл.

– Капитан Корвон из Девяностой ушел в дальний патруль с двумя с половиной ротами, – ответил докмейстер. – Согласно расписанию, он сейчас должен быть на Беремине, а Соту минует через неделю, если шторм его не задержит.

– Мы не сможем сдерживать их целую неделю. Одиллион, Ген, еще теории?

– Не забывайте о наших приказах, милорд, – нерешительно напомнил Одиллион. – Следует ли уничтожить Фарос?

– Мы обязаны защищать его, а не уничтожать, если только сам примарх не прикажет обратное. Уничтожим, если другого пути не останется. Но будьте готовы исполнить его волю. Зарядите циклонные пусковые установки. Нацельтесь на гору.

– Милорд, Восьмой выпустил первый атакующий эшелон. Отряд истребителей приближается по курсу перехвата.

– Артиллерия, огонь по готовности!

Батарейные палубы подчинились приказу Адалла, сотрясая Сотинскую платформу.

– Есть ответ с Соты?

– Милорд, Повелители Ночи… – сказал старший офицер вокса. – Они глушат нас по широкому диапазону. Все частоты забиты. Это… – Офицер затих, явно шокированный.

Адалл подавил гнев. Разум оценивал теорию за теорией.

– Покажи.

Вокс-офицер дрожащим пальцем нажал на кнопку. Из встроенного в его пульт динамика вырвались полные ужаса крики.

– Мы одни, – сказал Адалл наконец. – Братья, полная боевая готовность. Отразите абордаж, защитите батареи у палубы. Станцию необходимо заблокировать до прихода флота. Вокс-офицер, дай мне Арка, если можешь.

– Милорд! У нас входящий сигнал.

– Выведите через вокс.

Висящие в воздухе динамики расположились так, чтобы их слышали все присутствующие, и палубу до последнего угла наполнили крики с вражеской вокс-заглушки. Вокс-файл мастерски составили таким образом, чтобы шокировать до предела, и в хоре ужасающе четких мольб о смерти легко выделялись отдельные голоса.

Крики оборвались. Некоторое время вокс-динамики мостика только ревели, передавая невнятный поток всех переговоров на станции и Соте, которые вела 199-я, готовясь к бою. Но и он скоро замолчал, уступив более сильному сигналу. Центральный гололит станции задрожал. Тактическую карту на нем сменило лицо врага.

На них ликующе смотрел высокий легионер с длинными темными волосами, бледной кожей, почти как у сынов Коракса, и глазами, в которых радужка была такой большой и черной, что казалась большим зрачком.

– Приветствую, капитан Ультрамаринов Адалл. Я повелитель когтя Крукеш из Восьмого легиона. Меня еще называют Бледным – возможно, ты обо мне слышал? Я – лорд Кироптеры, команд…

– Я знаю вашу структуру, предатель.

Крукеш цокнул языком:

– Может, будем вести себя цивилизованно?

– Среди вас и до предательства ни одного цивилизованного человека не было.

– Тогда приступим сразу к делу. Я требую немедленно передать мне орбитальную платформу. Получив ваше, хм… согласие, – сказал он с мерзкой улыбкой, – мы, возможно, будем готовы обсудить условия капитуляции Соты.

– Никогда! Ты кто такой, чтобы выдвигать подобные требования?!

– Я командир почти двадцати тысяч легионеров, выступающих против одной твоей роты. Вот кто.

– У меня на планете десять тысяч воинов под ружьем, легион титанов и сорок манипул с лучшими боевыми механизмами Легио Кибернетики, – ответил Адалл.

– Чтобы обмануть меня, тебе придется стараться лучше, капитан Адалл, – фыркнул Крукеш. – Мы несколько месяцев провели в этой системе, прячась прямо у вас под носом! У тебя одна полная рота легионеров, не больше. Может, есть еще какие-то ресурсы, но значение имеют только наши братья, особенно в случае такого неравенства сил. Твоя армия на планете ничего не меняет. Если она состоит не из легионеров, то шансов у нее нет. Наверняка же твой предусмотрительный примарх объяснял этот простой урок в самом начале твоего обучения. Или он пропустил его, уверенный, что никто никогда не раскроет обман Ложного Императора?

– Каждый мой брат стоит десяти твоих.

– Даже если принять этот щедрое допущение, мы все равно превосходим вас вдвое. Мы знаем столько, что можем вмиг стереть твою роту в порошок. Мы знаем все о вашем маяке! Мы фиксировали каждую активацию, каждое изменение в фокусировке, каждый раз, когда свет на Макрагге угасал, и каждый раз, когда он зажигался вновь. Мы следили за вашими взглядами, и оказалось, что вы слепы. Мы шептали вам в уши, и оказалось, что вы глухи. Внимание к деталям – это самая главная слабость вашего легиона, ибо в деталях есть закономерности, а в закономерностях можно разобраться. Вы сообщили нам все необходимое, чтобы вас уничтожить. Вы уже проиграли из-за своего педантизма, капитан. Прими поражение с честью, и я избавлю твоих воинов от многих мук.

Адалл с ненавистью смотрел на Крукеша, стиснув зубы.

– Ты принимаешь мои условия?

– Ни за что.

– Я ожидал такого ответа. Хорошо, тогда позволь предложить другие условия. Сдайся без боя, и мы пощадим гражданское население. Ты знаешь, какая у нас репутация. Если ты уступишь, мы не станем карать их в назидание другим. А если нет, то их ждут невероятные страдания, потому что мой легион давно скучает.

– А мои воины?

– Им предложат присоединиться к нам. Тем, кто откажется, могу обещать быструю смерть, но не более.

Адалл заскрипел зубами:

– Ты сам не понимаешь, что говоришь.

Крукеш пожал плечами:

– По правде говоря, я сделал это предложение лишь затем, чтобы в будущем ты слышал, как кричат твои люди в руках моих воинов, зная, что мог предотвратить их страдания. Конечно, в те моменты, когда сам кричать не будешь. С нетерпением жду встречи с тобой. Насколько понимаю, магистр когтя Гендор Скрайвок, капитан Сорок пятой роты, скоро тебя посетит. Очень любезно с твоей стороны пустить его на борт. Ему до твоей командной палубы только прогуляться немного. А я…

Адалл отключил гололит.

– Не собираюсь тратить время на переговоры с этими ублюдками.

Его взгляд скользнул к экранам ауспика. С флотом таких размеров платформе не справиться.

Крики вернулись.

– Отключите этот шум! – приказал он. – Они еще пожалеют, что явились сюда. И найдите мне сержанта Арка!