Текст книги "Фарос"

Автор книги: Гай Хейли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 25 страниц)

Глава 15
Древний
Последний бой
Разбитый щит

Древний Каракон отвел руку назад и ударил по взрывозащитным дверям командной палубы. Металл под кулаком вспыхнул, аннигилируя в разрушающем поле, и коридор задрожал. Гладкую поверхность двери уже покрывало несколько кратеров. Скоро путь будет открыт.

Келленкир проверил хронометр миссии. Они отставали от графика. Ультрамарины еще держали несколько очагов сопротивления, оказавшись еще более проблемными врагами, чем он ожидал. Весь длинный коридор был завален трупами его братьев по легиону, расстрелянных из потолочных орудий. От орудий теперь остались только дымящиеся обломки, но свою работу они сделали. Рота Скрайвока, и так недоукомплектованная, ослабела более чем вдвое. По приказу своего повелителя они прибыли на «Когтях страха» и таранно-штурмовых кораблях после того, как стыковочный терминал пал. Шестьсот воинов атаковали станцию, но теперь от них осталось меньше четырехсот.

У Скрайвока будет один повод для радости: он не погиб, тем самым сильно раздосадовав Крукеша.

Келленкиру не было дела до потерь или политических игр магистра когтя. Его разум грызла тревога, которую ничто не могло утихомирить. Он понимал, что раздражен, но даже в спокойные моменты не мог определить причину.

– Келленкир, – обратился к нему Скрайвок. Келленкир терпеть не мог его насмешливый голос по воксу. Это было так же мерзко, как если бы Граф сам залез ему в шлем.

– Милорд, – с сарказмом отозвался Келленкир.

– Следи за тылом, – Скрайвок.

– Тылом? – переспросил Келленкир. – Там никого нет! Мы в этом секторе всех убили.

Он оглянулся назад, где к стенам прикручивали нескольких легионеров и их слуг. Некоторые смертные выли. Ультрамарины мрачно смотрели на своих пленителей.

– Или скоро убьем.

– И тем не менее, Келленкир, я хочу, чтобы ты следил за тылом, – сказал Скрайвок, не глядя на вексилария.

– Ты приказываешь мне, капитан? – спросил Келленкир.

Каракон опять ударил по двери. От кулака прыгнули разряды молний. Дредноут отвел руку назад со скрежетом моторов в сочленениях.

– Стой, Каракон! – рявкнул Скарйвок. Дредноут подчинился. – Келленкир, ты отказываешься мне повиноваться перед моим собственным первым когтем?

– А ты как думаешь, Крашеный Граф?

Келлендвар встал за братом, показывая, что поддерживает его, но не одобряет это поведение.

– Не делай этого, – сказал он по частному вокс-каналу.

– Брат считает, что мне следует тебе подчиниться. Я не согласен, – сказал Келленкир.

– Каракон!

– Да, магистр когтя? – прогремел голос дредноута из вокс-динамиков на груди.

– Если Келленкир не исполнит мой приказ, убей его. Немедленно.

– Как вам угодно, магистр когтя.

Каракон с трудом развернулся. Дредноут не мог выпрямиться в полный рост, а потому вперед шагал неуклюже, плечами сдирая с потолка краску до самого металла. Встав за Скрайвоком, он заполнил собой весь коридор.

– А неплохо ты свою шавку выдрессировал! – сказал Келленкир. Он оглянулся на остальных, ища поддержки, но в коридоре собрались самые преданные воины Скрайвока, и они лишь стояли группой позади, глядя на него с молчаливой враждебностью. Глупцы. – Хорошо. Я подчинюсь. – Он с наглым видом отсалютовал. – Милорд.

Келленкир направился к концу коридора, пробираясь через толпу убийц. Келлендвар пошел за ним. Скрайвок кивнул на дверь, и Каракон продолжил работу.

– Зачем ты его провоцируешь? – спросил Келлендвар.

– А что такого? Жизнь скучна, а он легко выходит из себя.

Келлендвар схватил брата за край наплечника, повредив человеческую кожу, приколотую к металлу:

– Он тебя убьет!

Келленкир сбросил его руку:

– Мне все равно.

Они прошли мимо распятых пленников. С них уже сорвали одежду и броню, и люди, лишенные всех знаков отличия, казались одинаковыми, а космодесантники выглядели как перекачанные пародии на человека. К тому моменту все уже были пригвождены к стене и крики замолкли. Каждый пленник ждал свою судьбу как велел его характер: космодесантники в молчаливой ярости, смертные – со всей доступной им стойкостью. Одни впали в отчаяние, других явно переполняла гордость. Двое без стеснения плакали от страха, многие стонали и извивались от боли, которую причиняли шипы в запястьях и ступнях.

– Их тревожат мысли о смерти, – сказал Келленкир. – Они лишены свободы, которую обрел я. Они с ужасом ждут, что мы будем с ними делать, и это правильно, ибо телесные муки настигнут их совсем скоро. Боль неприятна, но мимолетна. Я мастер своего дела и могу днями пытать человека, не давая ему умирать. Когда тьма смерти все-таки поглотит их, они будут счастливы. И этот урок должны усвоить все. Ты его усвоишь, брат, и Скрайвок тоже.

Его отвлекло какое-то бормотание. Он остановился у смертного, который тихо говорил что-то с закрытыми глазами. Келленкир нагнулся к нему, и от близости Повелителя Ночи слова посыпались быстрее. Келленкир выпрямился и усмехнулся. Смертный молился.

– Смотри, брат, что происходит в этом идеальном царстве, – сказал он. – Вслушайся в это хныканье, обнажающее ложь. Даже здесь они тайно поклоняются Ложному Императору как богу. Как же они стараются не бояться!

Келленкир плюнул в смертного, и кислота зашипела на голой коже. Тот скривился, но продолжил молиться.

– Твой Император тебя не спасет. Ему все равно, – прошептал Келленкир ему в лицо. – Он лжец!

– Оставь его, – сказал Ультрамарин, висящий рядом со смертным. Его лицо было залито кровью, а живот пересекала широкая рана.

– А то что? Как ты собираешься приводить угрозу в исполнение? Ты ведь угрожать мне пытаешься, так? – взвился Келленкир. – На самом деле тебе следует поблагодарить меня за то, что я рассеиваю иллюзии этого слабака. Он же молится Императору! Даже ты должен понимать, что это неправильно.

– Он в руках монстров, – ответил Ультрамарин. – Неудивительно, что он молится.

– Да, монстров. Скоро очередь дойдет и до тебя, сын Жиллимана.

– Вам своей очереди тоже ждать недолго! – прорычал Ультрамарин. – Мои братья придут и уничтожат вас. Это единственный…

Топор Келлендвара метнулся к Ультрамарину. У оружия было острое лезвие, но не оно пробило голову, а силовое поле оружия. Двух Повелителей Ночи накрыло полупрозрачным туманом распыленной плоти. Безжизненное тело Ультрамарина склонилось вперед, едва не вывернув изогнутые пруты, которые удерживали его на стене.

Пленники совсем замолкли. Келленкир расхохотался:

– Видишь, брат? Они уже учатся. Жаль, что нет времени и тебя научить лично, перед нами другие задачи. – Он указал цепной глефой в сторону перекрестка.

Рядом с ним четыре Повелителя Ночи доставали широкие ножи для свежевания, узкие фленшерные клинки и крючья для мяса.

Келленкир и Келлендвар прошли мимо них и вступили на перекресток. Мелодии битвы еще грохотали в глубинах станции, но звучали все разрозненнее. В каком-то далеком секторе выли сирены, однако на главной палубе у командного центра стояла призрачная тишина. Удары Каракона по двери разделяли тишину на отдельные сегменты, похожие на мгновения между биениями умирающего сердца.

Легионеры-истязатели принялись за дело, и зазвучали настоящие крики – жуткие, клокочущие вопли абсолютной агонии. Ультрамарины пытались сорвать оковы и от собственного бессилия яростно кричали на врагов.

В груди Келленкира поднялась волна уродливого восторга, и он ударил цепной глефой по палубе, давая выход чувствам.

– Вот теперь они боятся, – сказал он брату.

Повелители Ночи захватили контроль над внутренними системами. Лампы гасли. Воздухоочистительные машины не работали. Тепло медленно утекало со станции в космос, и смертные члены экипажа на командной палубе начинали дрожать. Главный инженер вспомогательных систем ходил от пульта к пульту и со злостью дергал мертвые рычаги.

– Бесполезно, милорд. Мы отрезаны от станции.

– По вокс-сети легиона ни с кем не получается связаться, – сообщил Ген. – Нас тщательно глушат.

Адалл смотрел на дверь. С обратной стороны проступали тонкие следы когтей.

– Они делают это, чтобы нас помучить. Жестокая, ненужная практика, типичная для их кровожадной породы. Но скоро они пробьют дверь, и тогда мы покажем им, как должен вести себя воин. Все по местам.

Смертные, грея руки под мышками, направились к назначенным оборонительным позициям. Ультрамарины молча разошлись по восьмиугольной палубе, располагаясь так, чтобы максимизировать плотность огня. Они не позволят Повелителям Ночи победить без крови.

Дюжина космодесантников ждали на стороне, противоположной дверям. Горстка расположилась на галерее вдоль зала вместе со смертными членами экипажа. Из пятидесяти смертных десять были фронтовыми воинами с высокомощными лазерными пушками и в плотно сидящей броне, но остальные относились к числу палубных офицеров, вооруженных лишь пистолетами.

Восемь космодесантников, включая капитана Адалла, Одиллиона и Гена, стояли на нижнем уровне, держа болтеры наготове и примагнитив оружие ближнего боя к груди и ногам. От двери их отделяло безлюдное пространство с искрящими пикт-экранами и неработающими пультами.

Все ждали молча. Смертные топтались на месте, пытаясь согреться. Облачка от их дыхания замерзали на металле или оседали ледяными кристаллами. Космодесантники стояли как статуи: никаких непроизвольных движений, присущих обычным людям.

Бронированная дверь задрожала в проеме.

Вдруг включился палубный вокс. Левитирующие вокс-рожки и рупоры вновь заметались, сталкиваясь с друг другом, и из них опять зазвучали крики – жуткий оркестр, играющий под управлением жестоких дирижеров. Сначала Адалл и его люди решили, что это зацикленная запись, но потом голо-экраны с дрожью ожили. Космодесантники отреагировали одновременно, нацелив оружие на изображение.

Экран показывал коридор с прибитыми к стене пленниками. На него выводили страшные сцены истязания пленников. Несколько смертных отвернулись. Одного громко вырвало. Именно этот варварский фестиваль Повелителей Ночи был источником криков. Космодесантники опустили оружие, но отвести взгляд от смертного, которому срывали кожу с груди, не могли.

– Лорду Жиллиману давно следовало уничтожить этих ублюдков, – сказал Адалл. – Не смотрите. Они именно этого хотят. Они хотят ослабить нашу решимость, но мы им не позволим. – Он направил болтер на дверь. – Никто из нас не переживет этот день. Но давайте сделаем так, чтобы и враг следующего рассвета не увидел. Они называют себя Повелителями Ночи, так устроим же им вечную ночь.

Но металлический стук болтеров, вновь поднятых к груди, звучал жалко на фоне оглушающих криков. Все они – и люди, и транслюди – приготовились к смерти.

Створки дверей вылетели вперед, дымясь в атомном распаде. В отверстие просунулся шлем дредноута, выполненный в виде злобного черепа, и из его вокс-решеток по-металлически зазвенел нострамский боевой клич. В тенях он казался монстром. Адалл был вынужден напомнить себе, что дредноут действительно был монстром, худшим из монстров. Во многих культурах существовали предостерегающие легенды о падших ангелах, и не напрасно.

Дредноут отступил. Из рваной дыры по дуге вылетели гранаты, застучали по полу и взорвались. Они не нанесли вреда, но заставили ближайших космодесантников вернуться в укрытие, выиграв для предателей несколько секунд на то, чтобы быстро закрепить у бреши пару мелта-бомб. Толстая дверь могла выдержать многое. Обе стороны имели керамитовую обшивку, но дредноут пробурил ее, как чудовищный жук, обнажив уязвимую пласталь.

– Слуги Ультрамара! Прикройте глаза! – закричал Адалл.

Его собственный визор потемнел, едва термоядерные устройства взорвались с яростью умирающих звезд.

Металл потек вязкими дорожками, пока бомбы проплавляли себе путь сквозь двери, а в зале ненадолго стало теплее.

Дредноут ворвался внутрь, отбрасывая обломки дверей огромными ногами. В коридоре он не мог выпрямиться, но на командной палубе потолок был выше, и, миновав проход, он поднялся в полный рост. Череп – этот идол смерти с захолустного мира – был покрашен в ярко-белый; большая часть брони имела полуночно-синий цвет, но в самые крупные панели были встроены пикт-проекторы. Они транслировали самые страшные картины, какие только можно было вообразить: чудовищные зверства, при виде которых у самого порочного полевого командира мог не выдержать желудок. Картины непрерывно менялись, образуя бесконечный парад мук. Казалось, что измученные, воющие лица жертв не просто изображались на пластинах брони, а были заперты в двухмерном аду, из которого можно лишь разглядывать реальный мир, не имея возможности спастись в нем от боли.

Адалл с трудом отвел взгляд от пиктов, когда дредноут бросился в зал. Простой свиток, закрепленный на его груди, до нелепости скромно выглядел на фоне мигающих сцен с пытками из проекторов. На нем в традиционной манере было выгравировано имя.

Каракон.

Этот диссонанс между благородным происхождением машины и монстром, которым она стала, отвлек Адалла в самое неподходящее время.

Его люди разом открыли огонь. Комната осветилась полосами дульного пламени, но болты взрывались при столкновении с пластальной оболочкой дредноута, не причиняя вреда. Контемптор дико завопил и в два шага добрался до центра командной палубы, при этом расколов на куски несколько станций. Пока он наступал на капитана, Одиллион повел трех людей в боковую атаку. Воины держали мелта-бомбы наготове и уже поворачивали вентили, чтобы запустить термоядерную реакцию.

Не успели они закрепить их на ногах машины, как торс дредноута развернулся на поясном шарнире с вытянутой рукой. Одного брата сбило с ног и отбросило в стену, и мелта-бомба сдетонировала у него в руках. Второго смерть ждала на когтях контемптора. Каракон вонзил длинные стальные пальцы в грудь космодесантника, отбросил тело в сторону и тут же схватил третьего и сжал с такой силой, что его броня треснула, оглушительно хрустнув. По сломанным доспехам потекла кровь. Воин еще был жив, когда Каракон поднял вторую руку и расстрелял четвертого. Древний выронил искалеченный труп и повернулся к Одиллиону.

Одиллион лежал на полу: он отлетел в сторону, став жертвой молниеносной реакции дредноута. Каракон поднял ногу. Напряженные до предела мышечные пучки и приводы громко зажужжали, его конечность опустилась на Ультрамарина и размозжила ему голову и плечо. Выстрел из мелта-пушки оплавил Каракону правый наплечник, но он опять повернулся и, выплескивая в крике всю ярость, принялся по широкой дуге поливать командную палубу болтерным огнем, пока не раздался щелчок пустого магазина. Стрелявший в него воин успел отпрыгнуть в сторону, но снаряды накрыли весь мостик, пробили бронированные ограждения на уровне галереи и убили полдесятка людей-офицеров.

За ним на палубу вошли Повелители Ночи. Пламя из самого смертоносного оружия, созданного человечеством, осветило зал с обеих сторон. Ультрамарины вели огонь быстро, переключаясь на новую цель, едва старая оказывалась обезврежена. Повелители Ночи были менее дисциплинированы и поливали их снарядами с энтузиазмом, неподобающим легионерам. Нескольких воинов поток масс-реактивных болтов сбил с ног. Одного испарил плазменный заряд, многих ранило.

Дредноут избрал своей целью противников, стрелявших в него и его братьев с галереи. Узкое пространство в обе стороны пересек яростный ближний огонь. Болтерные снаряды ударили дредноуту в лицо, разбив основные зрительные линзы и сорвав краску с черепа. Дредноут в ярости замахал руками.

Адалл к тому моменту выбежал из-за укрытия и старался уйти подальше от тяжело топающего дредноута.

В зал ворвались два Повелителя Ночи, сражающихся как одно целое: один – тяжелым силовым топором, другой – цепной глефой. Первый действовал методично и атаковал, источая лишь полную уверенность, что убьет. Второй, явившийся без шлема, был маньяком и крутил длинную нострамскую глефу над головой, ничуть не заботясь о товарищах. Но, несмотря на безрассудную манеру глефщика, их боевые стили складывались в одно целое, и дикость одного дополняла сдержанность другого.

Перестрелка ослабла, частично сменившись ближним боем. Люди Адалла убивали больше, чем их враги, но Повелители Ночи были многочисленны.

Адалл отбросил болтер в сторону и снял с ноги силовой меч. Дредноут позади ревел и шатался, получив еще один мелта-заряд в колено. Не обращая на него внимания, Адалл нажал на кнопку активации меча, вызывая к жизни энергетическое поле. Два воина увидели его сквозь дым битвы и показали на него друг другу. Центурионский гребень делал Адалла первостепенной мишенью.

Он отсалютовал устремившейся к нему паре. Воин с топором склонил голову. Глефщик никакого ответного уважения не проявил.

Жужжащие зубья разрезали воздух. Воин резким движением перехватил глефу, взявшись за древко у головы и центра, и сделал выпад в капитана. Адалл ушел из-под ложного удара. Второй воин, последовавший сразу за братом, уже опускал топор. Без сомнения, он рассчитывал воспользоваться тем, что внимание противника оказалось сосредоточено на его товарище, но Ультрамарин не поддался на уловку. Меч принял на себя удар топора, породив ослепительную актиниевую вспышку и взрыв столь громкий, что в шлеме сработали шумоподавители. Адалл отступил, скрывшись за взрывом, и развернул меч, зная, что сейчас надо будет блокировать удар от глефы. Зубья вылетели из цепи под разрушительным натиском силового поля, заставив глефщика выругаться на своем уродливом нострамском.

В его движениях появилась сознательность, и он отступил, решив быть внимательнее со своим противником.

Повелители Ночи пробились на галерею, и там завязался яростный бой: последняя горстка Ультрамаринов продавала свои жизни так дорого, как только могла. Их ненависть к предателям пересилила мрачное удовольствие, которое Повелители Ночи получали от битвы, и на мгновение им удалось оттеснить врагов назад. Это была последняя победа, да и той предстояло радоваться недолго.

Многие смертные члены экипажа предпочли застрелиться, чтобы их не взяли живыми. Последних Ультрамаринов сбросили с галереи и пронзили оружием с пилообразными лезвиями или, взяв в тиски, застрелили. Кровь блестела повсюду. В зале, где совсем недавно стоял холод, теперь было жарко от битвы, шумно от грохота мощного оружия и душно от фузелинового дыма.

Адалл продолжал сражаться и уже достал болт-пистолет. Повелители Ночи – те, кто не тащил кричащих пленников из зала, – встали рядом с ними кругом. Один поднял болтер, намереваясь выстрелить Адаллу в спину. Адалл видел это, но в тот момент отражал несогласованные атаки пары воинов и не мог как-то помешать ему. Он ждал финального выстрела, не переставая сражаться, но предатель в разукрашенной броне магистра когтя покачал головой, постучал по собственному оружию, и воин опустил болтер.

Значит, ему хотя бы позволят умереть с честью.

Двое атаковали его снова и снова. Он редко попадал, а когда это все же случалось, снаряды из болт-пистолета не ранили их, а лишь вынуждали отступить, пока в магазине не осталось патронов, и ему пришлось отбросить оружие.

Он избрал своей целью глефщика. Адалл был знаменит своей скоростью и отлично владел клинком, что не раз обеспечивало победу над братьями, но еще ни разу его способности не подвергались столь суровому испытанию.

Глефщик помедлил, и Адалл изменил направление атаки, чтобы отогнать воина с топором. Тот блокировал удар, слегка повернув голову топора, но это дало Адаллу достаточно времени, чтобы скользнуть в пространство между ними, где их большое оружие было неэффективно из-за близости к противнику. Он сильно ударил обладателя топора локтем в горжет, оттолкнув назад, и сделал выпад мечом к груди второго.

Клинок не достиг цели. Воина скрыла полоса белого света, а затем Адалл увидел, что его рука исчезла. Искореженные обломки меча упали на пол.

Их командир поднял дымящуюся волкитную серпенту.

– Браво, – оценил капитан, – но нужно поторапливаться. Становится скучно, к тому же не хочется отставать от графика. – Он держался надменно, отчего сразу же вызвал у Адалла отвращение. – Келленкир, Келлендвар, прикончите его.

Глефщик замахнулся оружием и ударил Адалла древком чуть выше лодыжек, опрокинув его на пол.

– Я его возьму.

Второй воин, держащий свой топор поперек живота, взглянул на него:

– Он заслужил быструю смерть. Он хорошо сражался.

Воины выжидающе посмотрели на своего командира.

Командир когтя покачал головой:

– Только не он. У него был шанс. Келленкир, делай с ним, что хочешь, но помни, что ты уже дважды у меня в долгу. Один раз – за свою жизнь, второй – за его смерть.

Глефщик, Келленкир, неохотно поклонился магистру когтя.

– Свяжитесь с лордом Крукешем, скажите ему, что станция моя… – Магистр когтя нахмурился и исправился: – Его.

Он окинул взглядом разрушения.

– Потери чрезмерно велики. Если так продолжится, желание Крукеша исполнится и я погибну. Чего ждете? Унесите его! – властно бросил он. – Его несговорчивость слишком дорого нам стоила.

Келленкир наклонился к Адаллу и прицепил ему на броню какой-то предмет. Тот выбросил в доспехи мощный заряд энергии, и дополнительные мышцы сократились, а экран шлема погас. Гул силового генератора резко понизился до тишины. Доспехи больше не работали.

– Теперь ты увидишь другие мои умения, Ультрамарин, – сказал глефщик.

Он махнул двум воинам, чтобы те подняли капитана.

Смерть Адалла в итоге не была ни быстрой, ни героической.