Текст книги "К звездам (Клуб Любителей Фантастики — « F»)"

Автор книги: Гарри Гаррисон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 28 страниц)

В лифте были посторонние, поэтому они не разговаривали. Ян смотрел вперед и пытался собраться с мыслями. Что заподозрил Сергуд-Смит? Его присутствие не случайно. Да он и не пытается это скрыть – ведь у него есть даже ключ от комнаты. Но обыск не мог дать ничего, в его багаже нет ничего криминального. Нападение – лучшая оборона, а он знал, что на глупость зятя, лучше не рассчитывать. Как только дверь закрылась за ними, он заговорил:

– В чем дело, Смитти? Позволь мне не притворяться, что все в порядке – у тебя в кармане мой ключ. Чем я заинтересовал Безопасность?

Сергуд-Смит стоял у окна, уставившись невидящим взглядом на белый ландшафт.

– Я бы выпил виски, если не возражаешь. Чистого. Большую порцию. Проблема, мой дорогой Ян в том, что я не верю в совпадения, и моя снисходительность имеет пределы. А ты слишком часто оказываешься удивительно близко к определенным событиям.

– Не мог бы ты пояснить?

– Ты это знаешь так же, как и я. Инцидент в Красном море, незаконное компьютерное подключение в твоей лаборатории.

– Абсолютно ничего не значит. Если ты считаешь, что я хотел утопиться по той или иной причине, то это ты нуждаешься в аналитике, а не я. Остается лаборатория – но сколько в ней было сотрудников?

– Уловил, – сказал Сергуд-Смит. – Спасибо. – Он отпил виски.

Ян приоткрыл окно на ширину ладони и глубоко вдохнул холодный воздух.

– Честно говоря, эти два случая незначительны. Меня они встревожили лишь сейчас, когда я нашел тебя в Хайландах в это время. В одном из ближайших лагерей произошел весьма серьезный инцидент, а это означает, что твое присутствие здесь выглядит весьма подозрительным.

– Не понимаю, почему. – Голос Яна был холоден, лицо бесстрастно. – Я катался здесь два—три раза. Каждую зиму.

– Я знаю, и это единственная причина почему мы разговариваем с тобой именно так. Не будь я женат на твоей сестре, это интервью выглядело бы совершенно иначе. В кармане у меня был бы биомонитор, считывающий ритмы твоего сердцебиения, дыхание и волны мозга. С его помощью я узнал бы, лжешь ты или нет.

– Зачем мне лгать? Если у тебя есть такое устройство вытаскивай его, и сам убедишься.

Гнев Яна был нешуточен, ему не нравилось, как разворачивается беседа.

– Не буду. Я держал такое устройство в руке, когда собрался сюда – но потом передумал и убрал его в шкаф. Не потому, что люблю тебя, Ян – а это так. Приязнь в данном случае никакой роли не играет. Будь на твоем месте кто-нибудь другой, я бы не беседовал, а допрашивал. Но о допросе рано или поздно узнала бы Элизабет, а это означало бы конец нашему браку. Ее охранительные инстинкты по отношению к младшему братцу выходят далеко за пределы разумного, и я не хочу подвергать их испытанию.

– Смитти, бога ради – в чем дело?

– Дай мне сначала закончить. Прежде чем я скажу тебе, что случилось, я хочу, чтобы тебе стало абсолютно ясно, что произойдет. Я собираюсь вернуться домой, к Элизабет, и сказать ей, что несколько отделов Безопасности взяли тебя под наблюдение. Это правда. Я скажу ей также, что ничем не смогу тебе помочь – и это тоже правда. То что произойдет в будущем, будет зависеть от того, как ты себя поведешь. До сего времени, до этой минуты ты был чист. Тебе это понятно?

Ян медленно кивнул.

– Спасибо, Смитти. Ты из-за меня идешь на риск, не правда ли? Полагаю то, что ты предупреждаешь меня о слежке, опасно?

– Да. И я был бы не против, чтобы ты, обнаружив слежку, позвонил мне и пожаловался.

– Обещаю. Как только вернусь домой. А теперь, если ты скажешь мне, что я, по твоему мнению, натворил…

– Не «по моему мнению», а натворил. – В голосе Сергуд-Смита Ян не заметил теплоты. Это был профессионал Безопасности, которого Ян никогда прежде не видел. – Итальянский моряк бежал из трудового лагеря неподалеку отсюда. Событие, казалось бы, малоинтересное. Но два нюанса делают его важным. Беглецу оказали помощь извне – погибло много охранников. Вскоре после того, как это случилось, мы получили доклад от компетентных лиц из Италии. Такого человека не существует.

– Я не понимаю…

– Его нет у них в списках. Документы подделаны, и очень профессионально. Это означает, что он – гражданин другой страны, иностранный агент.

– Но ведь он должен быть итальянцем.

– Возможно. Но по определенным причинам я вынужден в этом сомневаться.

– Если он не итальянец, то из какой же он страны?

– Я думаю, что ты мог бы мне на это ответить, – голос его был тихим и бархатным.

– Откуда мне знать?

– Ты должен был помочь ему бежать, провести по лесу и спрятать где-то.

Это было так близко к действительности, что Ян почувствовал, как волосы зашевелились у него на затылке.

– Если ты это говоришь мне, значит обязан. Но я ничего похожего не делал и могу показать на карте, где я был. А ты мне скажешь, близко ли это от места вашего чрезвычайного происшествия.

Сергуд-Смит отмахнулся от него.

– Не надо карт, лжешь ты или говоришь правду, они все равно не скажут.

– Но чего ради другой стране шпионить за нами? Я думал, наша планета пребывает в мире.

– Такого понятия, как мир, не существует. Есть лишь усовершенствованные формы войны.

– Весьма циничное утверждение.

– Моя профессия сама по себе цинична.

Ян вновь наполнил оба бокала и сел на подоконник. Сергуд-Смит отошел подальше от сквозняка.

– Мне не по душе твои слова, – сказал Ян. – Все эти убийства, заключенные, механизмы слежки… И часто такое случается? Почему мне об этом ничего не известно?

– Тебе не известно об этом, дорогой мой родственничек, потому, что ты не пытаешься прислушиваться. Мир – место очень грязное, и нет нужды посвящать людей в детали.

– Ты имеешь в виду, Что все важные события в мире держатся от народа в секрете?

– Я имею в виду только то, что сказал. А если ты до сих пор ничего не подозревал, значит, ты глупее, чем я думал. Люди твоего класса предпочитают не знать, предоставляя людям вроде меня выполнять за них грязную работу, А сами лишь наблюдают за нами.

– Это неправда, Смитти.

– Разве? – Голос его звенел как сталь. – Почему же ты меня зовешь Смитти? Ты когда-нибудь называл Рикардо де Торреса Рикки?

Ян попытался ответить, но не смог. Это было правдой. Предки Сергуд-Смита – гражданские служащие. Рикардо де Торрес – из титулованной состоятельной знати. Ян съежился под этим холодным ненавидящим взглядом, затем зять отвернулся.

– Как ты меня здесь нашел? – спросил Ян, пытаясь сменить тему.

– Не прикидывайся. Местонахождение твоей машины в памяти мотопутей. Ты хоть представляешь себе масштабы компьютеризации и программирования?

– Никогда не думал об этом.

– Безопасность оснащена гораздо лучше, чем ты думаешь – и на человеческую память нельзя надеяться. Но если Безопасность захочет – а мы захотим – то мы можем каждую секунду твоей жизни заснять на пленку и затем просмотреть.

– Ерунда. Ты коснулся моей профессии, неважно, сколько у тебя аппаратуры, и как велика память – невозможно за каждым жителем страны следить постоянно. Вы утонете в данных.

– Разумеется, разумеется. Но мне не нужна вся страна. Я имею в виду лишь одного тебя. Девяносто девять процентов жителей страны равнодушны, безвредны. Их имена не нужны нашим банкам памяти. Пролы похожи друг на друга, как две капли воды. Светские бабочки – они богаче и экзотичней, но тоже неинтересны. На самом деле у нас не так много дел: во главе списка наших забот мелкое воровство и растраты. Но реальной угрозы стране они не представляют. Поэтому, когда мы проявляем к кому-либо интерес, мы с успехом его удовлетворяем. Твой экран может быть двухсторонним – равно как и телефон. Твой компьютер подконтролен нам, какие бы хитрости ты не придумал. Твое авто, лаборатория, зеркало в туалете, свет над кроватью – все у нас на службе…

– Это возмутительно!

– Возможно. Но на самом деле не слишком. Если мы захотим, мы легко узнаем о тебе все, не сомневайся. Я тебе это обещаю, а на будущее – пока твоя вина не доказана – это последняя личная беседа между нами.

– Ты меня пугаешь?

– Пытаюсь. Если ты во что-то впутался, выбирайся. Пока никто ничего не знает, и меня это устраивает. Но если ты замаран, нам придется тебя взять. А то, что это произойдет – так же точно, как и то, что солнце всходит на востоке.

Сергуд-Смит подошел к двери и открыл ее. Он повернулся, чтобы добавить еще что-то. Но передумал. Дверь тяжело захлопнулась за ним.

Ян закрыл окно, его начинало знобить.

15

Единственное, что ему теперь оставалось – делать вид, будто ничего не случилось. Ян распаковал чемодан, зная, что Сергуд-Смит, без сомнения, уже порылся в нем, не желая упустить ни одной подозрительной с его точки зрения, мелочи. В чемодане, разумеется, ничего такого не было, но все же по телу Яна поползли мурашки. Чувство страха не покидало, пока он мылся и переодевался, обедал и разговаривал со старыми знакомыми в баре. Страх мучил его всю ночь, и он плохо спал. На следующий день рано утром он рассчитался и отправился в Лондон.

Снова шел снег, он осторожно вел машину по ветреным Хайландам, и лень было о чем-либо думать. Он позавтракал пивом и паштетом в придорожном пабе, затем выехал на автодорогу. Как только компьютер взял управление, он попытался расслабиться, но не удалось. Напротив, почему-то стало еще неуютнее.

Привалившись к спинке сиденья, ослепленный лавиной бьющих в стекло снежинок (хотя электронный контроль гарантировал полную безопасность) Ян понял, наконец, что его так тревожит. Вот оно, доказательство, прямо перед ним. Крошечные отверстия вокруг баранки. Проверка дыхания. Он не мог вести, не дыша на них. Они ведут к анализатору, способному обнаружить миллионные доли алкоголя в его дыхании, и это позволяло ему управлять машиной только, когда он был достаточно трезв. Разумная мысль для предотвращения аварий: но нечистоплотная, унизительная, если считать ее частью общей картины постоянного надзора. Эти и другие данные откладывались в память машины и передавались на компьютер автострады, а оттуда в банки памяти Безопасности. Сведения о содержании алкоголя, о скорости реакции при вождении. А когда он приедет домой, камеры Безопасности в гараже тщательно проследят за ним до передней двери – и за нею. Когда он смотрит телевизор, тот тоже смотрит на него, то есть невидимый полицейский разглядывает его сквозь экран. Телефон прослушивается, незаметные «клопы» спрятаны в проводах. Единственный выход найти и уничтожит их, если такое возможно – но тогда его голос будут улавливать лазерным лучом через окно. Новые и новые сведения заносятся в секретные досье – где уже собраны почти все факты его жизни.

До сих пор он ни разу не задумывался над этим всерьез, но теперь впервые понял, что существует как бы в двух лицах. Человек из плоти и крови, и одновременно дубликат. Образование, лечение зубов, покупки – все регистрировалось. Какие книги покупал, какие получал подарки. Было ли все это в досье? Вполне возможно. К горлу подкатил комок. Ведь не существует физических ограничений для сбора информации: можно уложить ее в новые молекулярные ячейки памяти. Молекулы выстраиваются в том юга ином порядке, накапливая биты, биты формируют байты, а те образуют слова и числа. Энциклопедия в кусочке вещества размером с булавочную головку, человеческая жизнь – в гальке.

И ничего нельзя изменить. А он пытался даже внести свой вклад в Сопротивление. Но теперь с этим покончено. Поднимешь голову – тут же ее лишишься. Жизнь не так уж плоха. Радуйся, что ты не прол, обреченный на жалкое существование.

Остановись – стоит ли ждать перемен? От мятежных мыслей у него часто забилось сердце, пальцы сжались в кулаки.

Он был узником в невидимой камере. Сделаешь шаг за ее пределы и распростишься с жизнью. Сейчас он впервые понял, что такое свобода, он не обладал ею в полной мере. Реальность имела лишь видимость свободы.

Путь домой был скучен и однообразен. Когда он миновал Карлайн, погода наладилась, метель прекратилась, и он ехал под нависшими облаками. По пятому каналу телевидения шла пьеса, он включил ее, но смотреть не стал – в голове был полный сумбур. Теперь, когда он не мог принимать участия в движении Сопротивления, он понял, как важно стало для него работать ради торжества истины, чтобы искупить вину, которую он уже начал испытывать. Все кончено. Он вернулся домой в мрачнейшем настроении, зарычал на ни в чем не повинного лифтера и, ворвавшись к себе, захлопнул дверь. Заперев ее, он включил свет – но одна из люстр не загорелась.

Кто-то побывал в квартире в его отсутствие.

Он ни в чем не виноват, вот как надо думать, ни в чем не виноват. Они, должно быть, сейчас наблюдают за ним. Ян медленно оглянулся: разумеется, все на своих местах. Он проверил окна одно за другим, но они были на замках. Затем подошел к сейфу, набрал комбинацию, порылся в бумагах. Вес в порядке. Безопасность побывала здесь – а как же иначе? – простенькая сигнализация не оставила визит без внимания. Конечно, он установил ее незаконно, но большинство его знакомых поступают также из осторожности. Итак, реакция должна быть естественной. Он подошел к телефону, стараясь казаться до крайности рассерженным, и позвонил управляющему зданием.

– Входили в ваше отсутствие, сэр? У нас нет сведений, что к вам входил кто-нибудь из дирекции или аварийных служб.

– Тогда это грабители, воры. Вы в этом здании способны обеспечить безопасность?

– Конечно, сэр. Я еще раз как следует проверю записи. Что-нибудь пропало?

– При поверхностном осмотре ничего важного. – Взглянув на телевизор, он заметил царапину на полировке. – Да, есть кое-что, я только что заметил. Телевизор двигали. Возможно, пытались украсть.

– Не исключено. Я сообщу об этом в полицию и пришлю механика, чтобы сменил комбинацию замка на входной двери.

– Сделайте. Сейчас же. Мне это очень не нравится.

– Не беспокойтесь, сэр. Будет произведено полное расследование.

– Как они участливы, – подумал Ян. А что, если царапины на поверхности телевизора оставлены не случайно? Может быть, это предупреждение? Он не знал. Но теперь, обнаружив, что телевизор двигали и доложив об этом, он должен был расследовать дальше. Будь он ни в чем не виноват, он сделал бы именно это.

Потирая подбородок, он обошел вокруг аппарата. Затем опустился на колени, взглянул на крепежные винты. Один из них блестел, словно отвертка сорвала клочок металла. Они залезали внутрь!

Через десять минут он уже снял панель, обнажил электронные внутренности – и увидел устройство, встроенное в схему и подсоединенное к силовому кабелю. Оно было величиной с желудь и примерно такой же формы, округлый бок блестел, как хрусталь. Спереди было просверлено маленькое отверстие. «Клоп». Резким движением он вырвал его и яростно стиснул в ладони, соображая при этом, что делать дальше, как повел бы себя на его месте ни в чем не повинный человек. Он подошел к телефону и позвонил домой к Сергуд-Смиту. Ответила сестра.

– Ян, милый, уже поздно. Лучше завтра…

– Прости, Лиз, это крайне срочно. Я хочу поговорить со Смитти.

– И что, ни слова не хочешь сказать сестре? – Она откинула ладонью волосы и попыталась выразить возмущение, но это ей не очень удалось.

– Я же грубиян, Лиз, ты всегда это знала. Но у меня сейчас неприятности. Мы встретимся на следующей неделе, я обещаю.

– Это уже лучше. Я хочу тебя познакомить с прелестнейшей девочкой.

– Чудесно. – Он тяжело вздохнул. – Будь так добра, дай мне твоего мужа.

– Пожалуйста. В среду в восемь. – Она послала ему поцелуй и нажала на кнопку переключения. Мгновением позже на экране появился Сергуд-Смит.

– Кто-то вломился в мою квартиру, пока меня не было, – сказал Ян.

– Этой зимой много квартирных краж. Но мой отдел этим не занимается: как тебе известно. Я тебя переключу на полицию.

– Вероятно, это все же для твоего отдела. Ничего не украдено, но я обнаружил вот это, встроенное в телевизор. – Он поднял устройство. – Оно очень компактное, очень дорогостоящее. Я не заглядывал внутрь, но догадываюсь, что там звуковое видео и прибор для передачи сигнала как минимум на километр. Если оно принадлежит не твоим людям, значит, это что-то такое, что тебя обязательно заинтересует.

– Ты прав. Я погляжу на эту штуку. Может, ты занят чем-то таким, что могло привлечь промышленных шпионов?

– Нет. Работаю со спутниками связи.

– Тогда странно. Я займусь этим и дам тебе знать.

Ян едва успел поставить на место заднюю панель, когда сработал информатор входной двери. Крупного сложения мужчина со зловещим выражением лица стоял снаружи и держал перед камерой удостоверение работника Безопасности.

– Быстро вы, – сказал Ян, впуская его.

– У вас ко мне дело? – равнодушно спросил оперативник.

– Да, вот. – Ян протянул ему «клопа».

Сотрудник Безопасности спрятал аппаратик в карман, Потом холодно посмотрел на Яна.

– Больше не говорите об этом мистеру Сергуд-Смиту, – сказал он.

– О чем не говорить? Что вы хотите сказать?

– Я хочу сказать именно то, что сказал. Этот вопрос вне его компетенции по причине родственных отношений с вами. – Он повернулся, чтобы идти, и Ян окликнул его:

– Вы не можете уйти, сказав такое! Кто вы такой: чтобы мне приказывать? И что означает этот «клоп»?

– Это вы мне скажите, – произнес мужчина, резко повернувшись.

– Виновны ли вы в чем-либо? Не желаете сделать признание?

Ян почувствовал, как лицо заливает краска.

– Убирайтесь, – произнес он, наконец. – Убирайтесь и не докучайте мне больше. Я не знаю, что все это значит, и меня это не интересует. Уходите и не попадайтесь мне на глаза.

Дверь захлопнулась. Ян был заперт в ловушке, и за ним следили снаружи.

В течение дня его мысли занимала только электроника. Он зарылся в спутники связи к большому удовольствию Сони Амарильо – и работал упорно, стараясь отвлечься от мрачных мыслей. Обычно он уходил вечером последний. Усталый, но очень довольный, что жив. Несколько порций в баре, иногда ужин там же, иногда он и вовсе оставался ночевать на работе, если уставал настолько, что чувствовал себя не в состоянии идти домой. Конечно с его стороны – ведь он знал, что наблюдение осуществляется в любом месте – но ему была отвратительна мысль, что они будут подглядывать и подслушивать в его квартире. Разыскивать клопов он больше не пытался. Это просто смешно. Лучше вообразить, что на него смотрят все время, и действовать соответственно.

В следующую среду утром деверь позвонил в лабораторию.

– Доброе утро, Ян. Элизабет просила позвонить тебе.

Наступило молчание. Ян ждал. Сергуд-Смит тоже молчал и смотрел. Было ясно, что о Безопасности не будет сказано ни слова.

– Как Лиз? – спросил наконец Ян.

– Вечером ужин. Она боится, что ты забыл.

– Я не забыл. Я просто не смогу. Хотел позвонить, извиниться…

– Слишком поздно. Придет кое-кто еще, и теперь отказываться невозможно. Она очень обидится.

– О Боже! Она что-то говорила об очередной подружке! Но нельзя же…

– Не нервничай. Прими лучше лекарство. Если верить ей, эта новенькая – что-то совершенно особенное. Из Ирландии, из Дублина – все обаяние гаэлянок, красота и прочее.

– Стоп! Я это слышал достаточно часто. Увидимся в восемь.

Ян первым прервал связь – пустяк, от которого он, однако, почувствовал себя лучше. Он забыл о проклятом ужине. Позвони Сергуд раньше, – можно было бы отвертеться. Лиз просто невыносима. Хотя, возможно, это неплохая идея – пойти к ней. Поесть по-человечески. Да и не грех напомнить Безопасности, с кем он в родстве. И девушка может оказаться симпатичной, хотя обычно бывало совсем наоборот. Для Лиз общественные связи гораздо важнее прелестных форм, и порой она пытается сосватать сущих страшилищ.

Он рано закончил работу, смешал дома коктейль и отчасти смыл в горячей ванне напряжение, затем переоделся в хороший костюм. Лиз весь вечер будет смотреть на него волком, если он придет в потрепанном пиджаке, который носит на службе. Возможно, даже пережарит блюдо. Лучше уж идти у Лиз на поводу.

Сергуд-Смит имел в Барнете георгианский дом, и путешествие по сельской местности успокоило Яна. Хотя был уже март, зима не собиралась сдавать свои права. Во всех окнах горел свет, но у дверей стояла только одна машина. Ну что же, он будет улыбчив и вежлив. Придется сыграть несколько партий в бильярд с деверем, хочет он того или нет. Прошлое не вернуть. Отныне он должен вести себя безукоризненно.

Из прихожей послышался женский смех, и Сергуд-Смит закатил глаза, схватив Яна за пальто.

– Элизабет на этот раз совершила ошибку, – сказал он. – Эта штучка вполне заслуживает внимания.

– Благодарю Господа за милость его. Жду не дождусь.

– Как насчет виски?

– С удовольствием. Солодовое.

Он сунул перчатки в меховую шапку и бросил ее на столик, затем быстро причесался перед зеркалом. Послышался смех, потом – звон бокалов, и он пошел на шум. Сергуд-Смит склонился над столиком с напитками. Элизабет помахала ему, а вторая женщина, на софе, повернулась с улыбкой.

Это была Сара.

16

Яну потребовалась вся его воля, все то, что дали годы школьных упражнений на самообладание, чтобы не раскрыть рот и не выпучить глаза.

– Здравствуй, Лиз, – сказал он отнюдь не обычным голосом, и обошел кушетку, чтобы поцеловать ее в щеку. Она подтащила его к себе.

– Милый, как я рада тебя видеть. Я приготовила для тебя особое блюдо, вот увидишь.

Сергуд-Смит принес им выпить, затем налил себе. Неужели он не знал? Что это, фарс или ловушка? Наконец, он взглянул на Сару, сидевшую смиренно, сжав колени, и потягивающую шерри. Платье на ней было длинное и темно-зеленое, несколько старомодное, а на шее – ожерелье без металла, из одних камней.

– Ян, я хочу представить тебе Орли Маунтчарльз. Из Дублина. Мы ходили в одну школу, но в разное время, конечно. Сейчас мы с ней в одном бридж-клубе и я не могла удержаться, чтобы не привести ее домой, где мы могли бы немножко поболтать. Ты ведь не сердишься, правда?

– Ни в коем случае. Вы многое потеряли, мисс Маунтчарльз, если никогда не пробовали кухни Лиз.

– Орли, прошу тебя, будь как дома, – сказала Элизабет.

В голосе Сары слышался едва заметный ирландский акцент. Она тепло улыбнулась ему и деликатно пригубила шерри. Он судорожно вылакал полбокала виски и закашлялся.

– Что воды мало? – спросил Сергуд-Смит, поспешив к нему с графином.

– Пожалуйста, – сказал Ян, – простите меня.

– Ты просто давно не практиковался. Выпей еще порцию, и я покажу тебе новое сукно на бильярдном столе.

– Наконец-то постелили. Старое сукно уже могло бы цениться, как антиквариат,

– Действительно. Зато теперь, если захочешь загнать шар в лузу, не придется пихать его изо всей силы.

Они непринужденно болтали, прогуливаясь до биллиардной и обратно. Что она здесь делает? Она что. обезумела?

Ужин был пыткой, правда, угощение как всегда на славу: биф-веллингтон и четыре разновидности овощей, Сара была спокойна и тиха, к говорить с ней было все равно что играть роль на сцене. При последнем прощании он даже не понял, как много он потерял, но от мысли, что может никогда ее больше не увидеть ему было страшно одиноко. И во она здесь – в самом логове Безопасности. Конечно на то есть своя причина но он не мог решиться спросить ее. Беседа текла легко, закуска и бренди были великолепны. Он ухитрился даже два раза из трех обыграть Сергуд-Смита.

– Я сегодня не в форме, – сказал деверь.

– Не оправдывайся, плати лучше пять монет.

– А что, разве мы по пятерке за партию ставили? Ладно, ты прав, конечно. Как тебе наша маленькая ирландская колли? Лучше, чем обычно.

– Лучше? Да она просто умопомрачительна. И где только Лиз ее раздобыла?

– Говорит, в бридж-клубе. Я сам пойду туда играть, если там все игроки такие.

– Только не говори это Лиз, не то она страшно обрадуется и начнет забрасывать меня новыми подружками – каждый вечер.

– Остановись на этой, не то будет хуже.

В голосе Сергуд-Смита не было и намека на скрытый смысл. Офицер Безопасности в нем, казалось, отступил на второй план. Возможно ли это, спрашивал себя Ян. Неужели ее действительно приняли за ирландскую девушку? Он должен был это узнать.

– Снова начинается снег, – сказала Сара позже, когда они уже, надевали пальто. – Не люблю сидеть за рулем при снегопаде.

Лиз попыталась пронзить Яна взглядом, а ее муж стоя в сторонке закатил глаза и ухмыльнулся.

– Дороги еще не очень плохи, – вяло возразил Ян.

– Но они становятся все хуже, – настаивала Лиз, и зашла при этом так далеко, что когда Сара отвернулась, двинула Яна локтем по ребрам. – В такую ночь девушке нельзя одной вести машину. – Ее взгляд, устремленный на Яна, мог заморозить кувшин воды.

– Да, конечно, ты права – поспешил уступить он. – Орли, может, вы позволите мне вас подвезти?

– Мне бы не хотелось вас утруждать… – Нет проблем, – сказа Сергуд-Смит. Ему от Вест-Энда ехать не дольше пяти минут. А пошлю одного из своих водителей, чтобы утром он перегнал вас автомобиль к бридж-клубу.

– Вот все и уладилось, – сказала Лиз, улыбаясь наитеплейшей улыбкой. – Вот тебе и не о чем беспокоиться.

Ян попрощался, горячо поцеловал сестру, затем пошел готовить машину. Когда обогреватель прогрел немного воздух в кабине, он быстро нацарапал записку и спрятал ее в ладони. Сара ждала у входной двери, и он, придерживая переднюю дверцу, вручил ей записку, когда она садилась. Прежде чем удалились огни дома, она успела прочитать три слова: «В машине клопы» и согласно кивнула.

– Куда мне вас отвезти, Орли? – спросил он.

– Мне очень неловко утруждать вас. В ирландский клуб «Бельгравия», – «кусочек старой доброй заграницы», как люди говорят. Я всегда там останавливаюсь, когда бываю в Лондоне. Там не слишком роскошно, зато уютно. Очень милый маленький бар. И еще там чудесно готовят горячее виски, ирландское, разумеется.

– Признаться, никогда не пробовал.

– Тогда вам нужно попробовать. Вы ведь зайдете, правда? Еще не очень поздно.

Невинное приглашение сопровождалось медленным кивком ее головы и отчетливым подмигиванием.

– Ну, что ж, разве что на несколько минут. Вы очень приятно приглашаете.

Беседа продолжалась в том же духе, когда он свернул на почти пустую Финчли-Роуд под Мраморную Арку. Сара показывала дорогу. Найти клуб оказалось несложно. Он оставил машину у самого входа, и они вошли, отряхивая тающий снег с пальто. В баре никого не было, кроме еще одной парочки. Пока официантка ходила за заказанным виски, Сара написала на обороте записки, которую он дал ей, несколько слов. Он взглянул на послание, как только девушка отвернулась.

«Здесь тоже подслушивают. Прими предложение зайти в мою комнату. Там в ванной оставь всю одежду».

Прочитав это приглашение, он высоко поднял брови, а Сара улыбнулась и показала ему язык. Пока они говорили, он затолкал записку в карман.

Горячее виски было очень приятным, а игра в соблазнение – захватывающей. «Нет, он не считает ее чересчур смелой, просто люди поймут неправильно, если они пойдут в комнату вместе. Лично он первый пойдет с ключом и оставит дверь незапертой».

В ее комнате окна были зашторены, а одеяло на постели соблазнительно откинуто. Он разделся в ванной, как она просила, и за дверцей обнаружил толстый махровый банный халат. Сара вошла, и он услышал, как она закрывает дверь в холл. Она приложила палец к губам при его появлении, и не произнесла ни слова, пока не закрыла за ним дверь в ванную и не выключила радио.

– Сядь сюда и говори потише. Ты знаешь, что находишься под надзором Безопасности?

– Да, конечно.

– Тогда, несомненно, у тебя а одежде «клопы». Но здесь мы в достаточной безопасности. Ирландцы очень гордятся своей независимостью, и этот клуб ежедневно моют и подвергают осмотру. Безопасность уже несколько лет как отступила. Они потеряли столько устройств, что ирландские разведслужбы полностью ими обеспечены.

– Тогда ответь мне быстро – что случилось с Ури?

– С ним все в порядке, он покинул страну. Благодаря тебе.

Она притянула его и обняла, подарив ему крепкий и горячий поцелуй. Но как только его руки обвились вокруг нее, она высвободилась и пересела на край кровати.

– Сядь в кресло, – сказала она. – Нам нужно поговорить. Сначала.

– Ну что ж, сначала так сначала. А начать можешь с рассказа о том, как Орли сумела проникнуть в дом моей сестры.

– Это лучшее наше прикрытие, и потому мне нельзя злоупотреблять им. Мы оказали много услуг ирландскому правительству. Кое-что и они делают в ответ. Совершенно надежные справки – рождение, школьные сведения и прочее. И все – с моими отпечатками пальцев и другими деталями. Эта идея возникла, когда мы ввели сведения о тебе в компьютер, чтобы найти возможность для нового контакта. Орли Маунтчарльз закончила Редан через несколько лет после твоей сестры. Остальное оказалось просто. Я побывала в школе, повидала некоторых друзей и получила приглашение в бридж-клуб. Дальше все естественно, как закон тяготения.

– Понимаю! Перед Лиз предстала новая в городе девушка, притом весьма привлекательной внешности, с хорошими связями, и ловушка мгновенно сработала. Приглашение в гости, на обед с маленьким братцем. Но это же чертовски рискованно – ведь острый нос Сергуд-Смита отличается тонким нюхом.

– Не думаю, что в стенах родного дома его нюх столь же тонок. Ведь это и впрямь был самый безопасный способ.

– Ну, если ты так считаешь. Но что заставляет тебя думать, что в моей одежде «клопы»?

– У ирландцев чудесная коллекция разведывательных устройств. Безопасность монтирует их в поясных пряжках, авторучках, металлических застежках блокнотов и так далее. Они не могут передавать, но прекрасно записывают на молекулярном уровне. Фактически в любом из предметов, которым ты владеешь, могут оказаться такие устройства. Лучше всего думать, что тебя записывают постоянно, я лишь надеюсь, что твое тело в порядке.

– Хочешь поискать?

– Я не это имею в виду. Ты подвергался каким-нибудь хирургическим операциям или зубоврачебным процедурам со времени возвращения из Шотландии?

– Нет, никаким.

– Тогда ты, должно быть, чист. Они умеют встраивать приборы в мосты, даже имплантируют в кость. Они очень искусны.

– Мне это совсем не по душе. – Он указал на бутылку мильвернской воды на ночном столике. – Нет ли у тебя капли виски к этому напитку?

– Найдется. Ирландское, конечно. Пэдди.

– Мне оно нравится.

Он налил два бокала, затем вновь уселся в глубокое кресло.

– Я встревожен. Как бы мне ни нравилось встречаться с тобой, но я не знаю, что еще смогу сделать для Сопротивления.

– Это трудно, но не невозможно. Помнишь, я говорила, что ты у нас один из самых нужных людей?

– Да. Но ты не сказала почему.

– Ты работаешь со спутниками. Это означает, что ты имеешь допуск к орбитальным станциям.

– Мне даже предстоит полет в скором времени. Нужно испытать некоторые старые блоки в космосе и при невесомости. Все изменится, когда мы вернем их на землю, в лабораторию. А почему это важно?