Текст книги "К звездам (Клуб Любителей Фантастики — « F»)"

Автор книги: Гарри Гаррисон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 28 страниц)

– Весьма остроумно.

– Должен признаться, идея принадлежит мне.

– Но это очень простой способ концентрации спирта. Вообще-то, чем больше пьешь, тем вкуснее.

– Это тоже не открытие. Ладно, давай я тебе постелю. А потом можешь мне показать кое-что из своих кассет.

Ли нахмурился.

– А как же смертная казнь?

– Будем считать, что первые мои страхи рассеялись. Это был всего лишь рефлекс. Корабли опаздывают, они могут вообще не появиться, чего ради я должен бояться возмездия Земли, до которой отсюда множество световых лет? – Он порылся в кассетах, читая некоторые названия. – Все это довольно невинная дребедень, хотя и слишком горячая по стандартам этой планеты. Но ничего политического.

– Что значит политического?

Ян вновь наполнил стаканы и поглядел в свой.

– Ты увалень, – сказал он. – Деревенщина И ты даже понять не можешь, что эти слова означают. Ты слышал, чтобы я когда-нибудь говорил о Земле?

– Нет. Я никогда не думал об этом. Но мы знаем о Земле из видеолент и…

– Здесь, на Халвмерке, вы не знаете ничего. Эта планета находится на пороге смерти. Это концентрационный лагерь на краю небытия, пребывающий в небытии, идущий в небытие. Заселение произошло в результате насильственной миграции или политических ссылок. Халвмерк всего лишь сельскохозяйственная машина, обслуживаемая немыми фермерами. Она должна поставлять продукты на иные планеты с максимальной выгодой и минимальными затратами. Земля. Элита наверху, пролы на дне, а все, кто между, закреплены, как штырьки, на панели. Всем это не по душе, кроме тех, кто наверху, но у них-то достаточно сил, чтобы так продолжалось веками. Это ловушка. Болото. Без выхода, И это все, что я тебе скажу. Так что оставь кассеты. Я о них позабочусь. И почему только, черт побери, мы должны рисковать собой ради каких-то примитивных кассет?

Неожиданно он в гневе стукнул стаканом.

– Что-то там происходит, и я не знаю, что именно. Корабли всегда прибывали вовремя. А теперь – нет. Они вообще могут не прийти. Но у нас есть кукуруза, и если они прибудут, она понадобится…

Усталость и спирт навевали сон. Он допил последний глоток и махнул, указывая Ли на дверь. Ли, прежде чем открыть ее, повернулся.

– Ты мне ничего сегодня не говорил, – сказал он.

– А я не видел этих чертовых кассет. Спокойной ночи.

Ян не знал, что прошло целых три часа. Казалось, свет и звонок будильника вытянули его из сна через секунду после того, как голова упала на подушку. Он потер слипшиеся веки и почувствовал гадкий привкус во рту. Впереди был очень длинный день. Пока заваривался чай, он вытряхнул из бутылочки две тонизирующие таблетки, подумал и добавил третью. Очень длинный день.

Прежде чем он допил чай, раздался тяжелый стук в дверь, и он не успел даже подойти, как она распахнулась. Один из Тэкенгов – он забыл его имя – сунул голову в проем.

– Все загружено. Кукурузой. Кроме этой машины. Как ты сказал. – На его потном лице были полосы грязи, он выглядел не менее усталым, чем Ян.

– Хорошо. Дайте мне десять минут. Можете прорезать люки.

Нелегальные ленты Ли были среди инструментов в машине, запечатанные и на замке. Вся одежда и личные вещи, которые ему понадобятся – в сумке. Когда он, вымыв чайный прибор, ставил его на полку в своем кабинете, на потолке вспыхнула красноватая точка и начала двигаться, очерчивая окружность. Пока он проталкивал кровать, стол и кресла через переднюю дверь, окружность замкнулась, и крышка металлического люка с лязгом захлопнулась, глубоко утонув в пластиковом покрытии. Ян перебросил ремень сумки через плечо и вышел, заперев за собой дверь.

Его машина должна была отправляться последней. Казалось, никто не сидел без дела. От ближайшей силосной башни до борта машины змеился огромный шланг. Человек на ее верху закричал, замахал руками, шланг, изогнувшись под напором потока зерна, забился в его руках, и Яна осыпало золотым дождем, прежде чем мужчина, навалившись всем весом, сумел заставить кукурузу сыпаться в машину через свежепрорезанное отверстие. Ян снял с плеча зернышко. Оно было длинной со средний палец, сморщенное после вакуумной дегидратации. Чудесная пища, лабораторный продукт, богатый протеином, витаминами, питательными веществами. Его можно перерабатывать в детское питание, в пищу для взрослого, в кашу для старца, и всегда это блюдо будет содержать все необходимые для жизнедеятельности. Совершенная пища для экономических «роботов». Он положил зерно в рот и стал задумчиво жевать. Одно плохо – ему не присущ вкус земных продуктов.

Заскрипел металл – угловые домкраты снимали машину с цементной подушки. На открывшейся под ней черной площадке уже копошились люди. Выкрикивая ругательства, они устанавливали и закрепляли колеса. Все происходило одновременно. Как только резервуар установили в надлежащее положение, люди выбрались по трапу наверх. Спрыгнули грузчики, остановили насос. Работа была хорошо скоординирована. Человек, натягивающий пластиковые оболочки на прорезанные только что отверстия, протестующе закричал, когда машина медленно тронулась вперед, въезжая на эстакаду. Когда она оказалась наверху, ее поставили на тормоза, пока механики копошились под массивным корпусом, проверяя провода, которых не видели четыре года.

Поезда были составлены пока Ян спал. Третий раз он видел великое переселение, но переживал все как впервые. Коренные халвмеркцы принимали это как должное, хотя перемена в жизни вызывала возбуждение. Перемена возбуждающе действовала и на Яна оттого, видимо, что он привык к разнообразию и новизне, путешествуя по Земле. Здесь любое бегство от скуки и однообразия повседневной жизни было облегчением. Отчасти благодаря этой неожиданной перемене смог он постепенно принимать этот иной мир.

Несколько дней назад здесь был процветающий город, окруженный фермами, которые простирались за горизонт и далее. Сейчас все вменилось. Транспорт и механизмы были заперты в массивные силосные башни, двери задраены. Куполовидные надувные дома сложены и тоже убраны. Другие дома, передвижные, совершенно изменились. Никаких опор о грунт, – они были поставлены на колеса и образовывали стройные линии вместе со зданиями ферм, которые тоже стояли теперь на колесах. Там, где был город, оставались отныне одни фундаменты, словно постройки были стерты неожиданным взрывом.

На широком Центральном пути стоял двойной ряд поездов. Здания, которые выглядели такими непохожими, будучи домами и лавками со своими навесами, лестницами и цветами, сейчас были сведены к единым форме и размерам. Машины в большом поезде соединены вместе и одинаковы. Двенадцать машин в поезде, и каждый поезд тянет движитель. Огромный, невиданный движитель.

Поначалу Яну трудно было поверить, что энергозавод таких размеров способен перемещаться. Но энергозаводами они были лишь до тех пор, пока стояли в стороне от Дороги. В стационарном положении их атомные генераторы вырабатывали всю энергию, которая только могла потребоваться городу и фермам. Но они всегда были готовы вновь превратиться в движители.

Огромные, в десять раз больше самого сильного тягача, который Ян когда-нибудь видел до появления на этой планете. Он шлепнул ладонью по покрышке, проходя мимо, – колеса были такие большие, что он ее мог дотянуться до их верхнего края; гайки величиной с обеденную тарелку; два управляющих колеса впереди, четыре ведущих позади; за передними колесами виднелись шпангоуты жилого отсека, пятнадцать их было приварено к золотистому борту этого чудовища. Впереди – батареи прожекторов, таких мощных, что они могли ослепить человека даже издали, если бы какому-нибудь дураку пришло в голову стоять и пялиться на них. Наверху сверкали стекла кабины водителя. Вне видимости, еще выше, закреплены рядами трубы и шланги системы охлаждения атомных двигателей. Энергии этих двигателей достаточно, чтобы осветить небольшой город.

Возле головного поезда дожидался Иван Семенов,

– Ты сам поведешь движитель? – спросил он.

– Это твоя работа, Иван, и очень ответственная. В этом кресле сидеть Мастеру Поездов.

Губы Ивана чуть изогнулись:

– Какие бы титулы нам не давали, Ян, я думаю, мы знаем, кто из нас на этот раз на самом деле мастер поездов. Люди говорят. Теперь, когда дело сделано, они думают, что ты был прав. Они знают, кто сейчас впереди. А у Хейна мало друзей. Он лежит в постели, держится за руку, хнычет и ни с кем не разговаривает. Люди проходят мимо его машины и смеются.

– Сожалею, что пришлось это сделать. Но я по-прежнему считаю, что иначе было нельзя.

– Пожалуй, ты прав. В любом случае, все они знают, кто руководит. Веди первый движитель.

Он повернулся на каблуках и пошел прочь, прежде чем Ян успел ответить.

Первый движитель. Уже пришло неповторимое рабочее возбуждение. Ему предстояло взвалить на себя огромную ответственность. Надо было не просто вести эту махину, а вести ее очень быстро. Ян улыбнулся про себя – он, невольно прибавляя шаг, шел вдоль поездов, – к первому поезду, к первому движителю.

Толстая дверь двигательного отсека была открыта, и он увидел инженера, согнувшегося над пультом контроля смазки.

– Прервись ненадолго. – Ян протолкнул свою сумку в дверной проем и, не дожидаясь ответа, забрался внутрь.

Слева от движителя была пустая Дорога, окруженная опустевшими фермами. Дальше тоже расстилалась Дорога. Позади – двойной ряд неподвижных и ждущих поездов. Помощник водителя сидел в своем кресле и просматривал списки. В примыкающем отсеке возле стендов с аппаратурой находился офицер связи.

Перед Яном – широкая пластина армированного стекла, над ней – ряд телеэкранов, внизу, ряд за рядом, – приборы и датчики, передающие информацию в поезд. Перед пультом – единственное пустое кресло, обитое, с подголовником. Ян медленно уселся, чувствуя спиной его прочность, легко поставил ноги на педали и взялся за холодную баранку.

– Читайте список, – приказал он. – Готовимся к отправлению.

5

Тянулись изнурительные часы.

Хотя поезда были полностью составлены и подготовлены к движению, оставались сотни мельчайших проблем, которые нужно было решить, прежде, чем отдать сигнал к старту. Ян хрипло и зло кричал в радиофон, пока не швырнул шлем на панель и не отправился проверять сам. В нише в задней части движителя был закреплен мотоцикл. Сняв его, Ян обнаружил, что обе камеры спущены. Тот, кто должен был проверить исправность всей техники, не сделал этого. Пришлось срочно приводить машину в порядок. Оседлав наконец мотоцикл Ян почувствовал удовольствие, когда вывернул рычаг газа на полную мощность и услышал шорох покрышек на поверхности дороги.

Как капитан службы технадзора, Ян отвечал за то, чтобы к сегодняшнему дню механизмы были исправны. Физически это было не под силу одному, и приходилось полагаться на подчиненных. Но слишком часто делать это было нельзя. Контакты толстых кабелей, соединявших между собой машины, требовалось покрывать водонепроницаемой изоляцией. Но на многих машинах ее не было, поэтому коррозия разъела контакты в стольких местах, что половина из них пришла в негодность. Проползя на четвереньках под каждой машиной, Ян отдал приказ по всем поездам открыть и прочистить все стыковочные узлы, что добавило еще один час задержки.

Проблем оставалось еще хоть отбавляй. Ведущие колеса каждой машины поворачиваются под действием электромоторов. Эти колеса контролирует компьютер движителя в каждом поезде, чтобы каждая машина следовала и поворачивала вслед за движителем так, будто они в одной колее. Прекрасное в теории, гораздо хуже на практике, особенно, когда «капризничают» моторы. А время шло.

Имелись и личные затруднения. Поскольку мало кого устраивало сокращение нормального жизненного пространства, Яну пришлось выслушать множество жалоб и решить множество проблем Глав Семей. Он один улаживал все неполадки и следил за решением всех вопросов. Самой последней проблемой был пропавший ребенок, которого он сам обнаружил, заметив движение неподалеку на кукурузном поле. Он помчался туда на мотоцикле и вернул счастливого гуляку плачущей маме.

Усталый, хотя и с чувством удовлетворения, Ян медленно ехал назад между двумя рядами поездов. Двери были закрыты, и виднелось лишь несколько любопытных лиц, выглядывающих из окон. Эйно, его инженер, поджидал, чтобы поставить мотоцикл на место, пока он поднимается в водительский отсек.

– Предварительный перечень проработан, – сказал помощник водителя. Отакар был столь же работоспособен, как и машина, которой он управлял. – Реактор дает полную мощность, все системы действуют.

– Хорошо. Затребуй доклады о готовности других поездов.

Пока Ян щелкал выключателями и просматривал список своего помощника, тот выслушивал доклады остальных поездов. Все тринадцать были в порядке, только однажды загорелся предупреждающий сигнал, но это была лишь неполадка в контрольном приборе, которую удалось быстро исправить.

– Все поезда и водители готовы, – сказал Отакар.

– Хорошо. Коммуникация, дайте связь со всеми водителями.

– Готово, – сказал Гизо, офицер связи.

– Всем водителям, – говоря эти слова, Ян испытывал чувство более сильное, чем все, что испытывал прежде. Покорение вершин, хождение под парусом, занятия любовью – все это давало мгновения чистого удовольствия, но несомненно менее чудесные и неописуемые. Только наркотики вызывали нечто подобное, но они были легко доступны и их мог купить каждый. Здесь же далеко не каждый мог сделать то, что делал он. Он был один. Управлял всем. На самой верхушке. Такой власти он не имел никогда. Да, это была ответственность, очень большая ответственность. Он сейчас был самым первым, – и население целого мира ждет, какое он примет решение. Он был у руля.

Движитель под ним слегка гудел от сдерживаемой мощи. Тяжелые соединения и паутина кабелей связывали его с машинами позади. Были там и другие движители, и поезда, заполненные всеми жителями этой планеты и их домашним скарбом. Каждый человек, кроме обслуги и экипажей, был там, ждал его приказа. От возбуждения ладони взмокли, но он крепче сомкнул пальцы на баранке.

– Всем водителям. – Голос Яна был как всегда тих и деловит. – Мы трогаемся. Поставьте ближние радары на один километр. Разброс свыше тысячи ста метров и менее девятисот метров запрещен. Автоматы торможения установите на девятьсот пятьдесят метров. Если по какой-либо причине один движитель окажется от другого менее чем в девятистах метрах, мы заменим провинившегося водителя. Никаких исключений. На старте минимальное ускорение, всем следить за предельной нагрузкой на соединения. Мы перевозим минимум вдвое больше нормального груза, поэтому можем выдернуть их, как гнилые зубы, даже не заметив. Сейчас мы используем новый прием, и я хочу, чтобы так делалось каждый раз при старте. Помощники водителей, внесите это в списки.

Первое. Всем машинам сняться с тормозов.

Второе. Поставить на тормоза последнюю машину.

Третье. Дать задний ход.

Четвертое. Идти задним ходом пять секунд. На минимальной скорости. Этому трюку он обучился еще в дни ученичества, когда обслуживал грузовой монорельс под городом. Подача назад расслабляла все суставы поезда. Затем, когда поезд двигался вперед, он не сразу приходил в движение, а часть за частью. В этом случае инерция старта основательно гасилась, поскольку вес машин, пришедших в движение, постепенно ускорял и находившихся в покое.

Ян включил заднюю передачу. Затем установил переключатель скоростей на первой отметке. Тормоза всех машин были убраны, только горел красный огонек, обозначающий двенадцатую машину. Когда он нажал левой подошвой на педаль газа, он почувствовал ускоренное вращение шестеренок и тяжелую дрожь под металлом пола. Натяжение тросов упало до нуля. На двенадцатой панели вспыхнуло и погасло слово «торможение», и он выключил тягу, как только цифровое табло часов показало «пять».

– Приготовиться к движению, – сказал он. – Второй колонне поездов оставаться на месте, пока не пройдет последний поезд первой колонны. Затем отправляться следом. Управление – ручное, пока не получите специальное указание. Первая остановка в девятнадцать часов. Последняя остановка в Южгороде. Там и увидимся.

Он мягко взялся за баранку обеими руками и поставил ногу на акселератор.

– Тронулись.

Ян чуть надавил ногой, и двигатель ожил. Все быстрее крутились гидравлические колеса, и движитель тронулся вперед. Вслед за ним пришли в движение одна за другой все машины, пока, наконец, не тронулся с места весь гигантский поезд. Слева промелькнул и исчез из вида главный движитель второй колонны Впереди теперь было только пустое пространство Дороги. Задняя камера сверху на движителе показывала поезд. Соответствующая камера соседней машины показывала тронувшийся с места второй поезд. На всех приборах горели зеленые огоньки. Обороты мотора и скорость движения стали предельными для нижней передачи, и Ян включил следующую.

– Все зеленые, – сказал Отакар. Он, сидя в кресле помощника водителя, следил за приборами. Ян кивнул и сдвинул баранку вправо, затем поставил ее на стопор, чтобы удержать поворот. В отличие от земных автомобилей здесь управление осуществлялось смещением баранки. Руль удерживался в заданном положении посредством застопоривания. Затем Ян вновь сдвинул баранку, чтобы вывести машину на середину дороги, – как раз над контрольным кабелем, погребенным под каменной поверхностью. Следом за движителем все машины поезда переместились, словно поезд миновал стрелку.

Ян удерживал предельную среднюю скорость, пока все поезда не пришли в движение, сохраняя дистанцию в один километр.

Прежде чем последний поезд сдвинулся с места, город и даже фермы растаяли позади. Только тогда он поднял скорость до высшего, маршрутного уровня. Внизу шумели покрышки – Дорога неслась навстречу, по обе стороны двигалась неприметная песчаная пустыня. Он держал баранку, по-прежнему управляя вручную, ведя движитель, поезд, все поезда по дороге, на юг, в сторону противоположного континента и Южгорода, находившегося в двадцати семи тысячах километров.

Одно из немногих приметных мест пустыни возникло крапинкой на горизонте и медленно росло по мере приближения. Черный каменный шпиль, темный палец, указующий в небо. Он оказался достаточно массивным, чтобы Дорога, чуть отвернув в сторону, огибала его. Проезжая мимо, Ян дал сигнал по сети для всех водителей.

– Слева от вас Каменная Игла. Отметьте ее. Когда проедете, становитесь на автоводитель, – сказав это, он сам переставил управление, задав левой рукой максимальную и минимальную скорости, максимальные и минимальные ускорение и торможение. Сетчатый обзорный экран автоводителя показывал, что они идут точно над центральным кабелем. Ян перещелкнул выключатель на «Вкл» и откинулся в кресле, чувствуя, как устал от напряжения.

– Хороший старт, – сказал Отакар, – по-прежнему следивший за показаниями. – Это обещает хороший рейс.

– Остается лишь надеяться, что ты прав. Последи, пока я разомнусь. – Отакар кивнул и пересел в водительское кресло. Ян потянулся – кости захрустели – и пошел в задний отсек взглянуть через плечо инженера связи.

– Гизо, – сказал он, – мне нужно…

– У меня красная! – вдруг громко закричал Отакар.

Ян бросился обратно – в ряду зеленых лампочек светилась одна красная, а чуть позже вспыхнула и другая.

– Перегрев топливных цилиндров на седьмой и восьмой машинах. Дьявол, что бы это значило? – свирепо пробормотал Ян. – Слишком уж все хорошо началось. – Он наклонился вперед и нажал кнопку считывания. На экране появились цифры. На каждой машине превышение нормы на двадцать градусов – и температура все еще поднимается.

Он думал: «Остановиться и выяснить? Нет, это значит остановить всю линию поездов, а затем новый старт. До подножья холмов еще по меньшей мере триста километров пустыни, и тормозить до этого места не следовало бы».

– Отключи тормозные цепи на обеих машинах и посмотри, что случилось, – сказал он Отакару.

Еще не дослушав приказ до конца, Отакар нажал кнопки. Теперь тормоза этих двух машин уже не действовали, и аварийные цепи тоже следовало отключить. Так и было сделано. Температура в тормозных цилиндрах медленно понизилась, и красные лампочки одна за другой погасли.

– Следи за контролем, – сказал Ян. – А я пока попытаюсь вычислить, что за чертовщина. – Он прошел назад и откинул люк в двигательный отсек. – Эйно, – сказал он туда, – мне нужны чертежи и схемы тормозных цепей машины. У нас возникла проблема.

Яну доводилось иметь дело с тормозными системами, как и любому механику, но разбирать и ремонтировать их ему не случалось. Как и все механизмы на Халвмерке, они были устроены так, чтобы действовать вечно. Или как можно дольше. Когда запасные части находятся за много световых лет от вас, надежность становится необходимостью. Все составляющие должны быть просты и грубы, смазка должна осуществляться автоматически. Они были предназначены для того, чтобы не ломаться при нормальном обращении, и, действительно, ломались редко

– Тебе эти нужны? – Эйно вынырнул из люка, словно зверек из норы, и протянул Яну листы с рисунками и схемами. Это были подробные чертежи. На машинах действовали две раздельные различные тормозные системы. Обычное торможение управлялось компьютером: как только водитель движителя нажимал на тормоз, срабатывали тормоза на всех машинах. Тормоза были гидравлическими, жидкость поступала из резервуаров, насосы приводились в действие осями машины. Сильные пружины обычно держали их в нерабочем положении. Чтобы затормозить, электронный контроль увеличивал давление. Такова была «Альфа» – активная тормозная система. «Бета», пассивная, предназначалась на крайний случай. Эти тормоза, совершенно независимые, удерживались пружинами до тех пор, пока не замыкались электронные цепи. Тогда мощные магниты отпускали их на свободу. Любое нарушение в электронной цепи, такое, как случайное разъединение машин, приводило к немедленной остановке.

– Ян, еще два поезда просят совета, – сказал Гизо. – Похоже, те же проблемы, перегрев тормозов,

– Скажи им, пусть делают то же, что и мы, обесточат альфа-систему. Я свяжусь с ними, как только выясню причину неполадки, – Он вел по чертежу пальцем. – Вероятно, это «Альфа» виновата. Нам нужно точно установить, что происходит.

– Электроника или гидравлика? – спросил инженер.

– У меня такое чувство, что электроника здесь ни при чем. Компьютер прослеживает все цепи. Если бы поступил запрос на торможение, он бы отверг его, а если торможение невозможно было бы предотвратить, сообщил бы об этом. Давай-ка сначала проверим гидравлику. У себя в тормозных цилиндрах мы получаем давление. Единственная возможность для этого – чуть приоткрыть вот этот вентиль…

– Или если нельзя закрыть его полностью, когда что-то мешает.

– Эйно, ты читаешь мои мысли. И что же может мешать? Самая обычная грязь… Фильтры в этой линии должны прочищаться после каждого рейса. Грязная, неприятная работа – надо ведь ползать под машинами на карачках. Помнится, эту работу я поручил несколько лет назад некоему механику по имени Децио. Такому плохому механику, что мне, в конце концов, пришлось прогнать его обратно на ферму. После остановки мы вытащим один из фильтров и проверим.

Эйно помял подбородок мозолистой рукой.

– Если нам придется осушать каждую разладившуюся тормозную систему, чтобы извлечь вентиль для прочистки, это плохо.

– Не придется. Аварийные вентили плотно закрываются, если линия нарушена. Мы не потеряем много жидкости. К тому же есть запасные вентили. Понадобится всего лишь заменить их, а снятые – прочистить на ходу и поставить обратно. Все же сегодня, в первый день, все идет не так плохо.

– Ян, – позвал помощник водителя, – Горы в зоне видимости, скоро войдем в туннель. Думаю, ты хочешь взять управление.

Ян сел в кресло водителя и увидел острые пики гор впереди, расходящиеся по обе стороны дороги. Эта гряда и делала внутреннюю часть континента пустыней, сдерживая по ту сторону все бури и дожди. Там, по ту сторону, они встретятся с непогодой. Дорога впереди стала подниматься – они въезжали на холмы. Ян все еще держал машину на автоводителе, но уже включил все остальные приборы. Когда склон стал более пологим, он нажал на акселератор и включил среднюю скорость. Ян видел, что впереди Дорога поднимается, и знал, что там наверху открывается темная пасть туннеля. Он включил микрофон:

– Всем водителям. Через несколько минут будет туннель. Как только увидите его, включайте передние фары.

Он включил фары. Дорога уходила в темный провал туннеля.

Инженеры, строившие Дорогу столетия назад, имели в своем распоряжении почти неограниченную энергию. Они могли поднимать острова со дна океана и погружать их обратно в пучину, сравнивать горы и плавить камень. Для них простейшим способом преодолеть горную гряду – было пробить ее. Конечно, они гордились этим – о том свидетельствовала декоративная деталь Дороги, находившаяся над входом в туннель – щит стометровой высоты. Только сейчас, когда темная пасть была совсем близко, фары высветили этот щит, на котором был символ, древний, как человечество: рука, сжимающая короткий и тяжелый молоток. Он становился яснее, вырастал все больше, наконец, ушел наверх. Они оказались внутри туннеля.

Грубая серая каменная стена. Кроме случайно пробившегося ручейка, пересекавшего Дорогу, здесь не было ничего примечательного. Ян взглянул на приборы и включил автопилот. Прошло по меньшей мере полчаса, прежде чем впереди появился постепенно увеличивающийся просвет, через который вскоре они увидели кусок пылающего неба.

Они продвинулись довольно далеко на юг, и вот – въехали в рассвет.

Массивный движитель вырвался из туннеля в опаляющий свет зари. Ветровое стекло тут же автоматически потемнело, надежно предохраняя от солнечных лучей. Бета Эридана была обжигающим сине-белым солнцем даже в этих северных широтах. Затем его скрыли облака, и мгновением позже хлынул сильный дождь. Ян включил дворники и радар. Дорога впереди была пуста. Буря прекратилась так же быстро, как и началась, и первое, что он увидел, когда Дорога начала спускаться с гор, – едкую зелень джунглей и синеву океана за ними.

– Красивое зрелище, – сказал Ян, не замечая, что говорит вслух.

– Это грозит осложнениями. Я предпочитаю внутриконтинентальные рейсы. – поморщился Отакар.

– Ты – бесчувственная машина, Отакар. Неужели тебе никогда не надоедают однообразные сумерки?

– Нет.

– Сообщение от передового экипажа, – подал голос Гизо. – У них проблемы.

Отакар мрачно покачал головой:

– Вот и осложнения. Я же говорил.

6

– Что случилось? – спросил Ян.

– Говорит Лайос. До сих пор расчистка Дороги не составляла труда. Но года два назад было землетрясение. Тогда провалилось около сотни метров Дороги.

– Можете восстановить?

– Нет. Мы даже не видим дна.

– Как насчет объезда?

– Пытаемся. Но для этого нужно пробивать новую дорогу в скале. Это займет по крайней мере полдня.

Ян выругался про себя. Если так пойдет и дальше, рейс вовсе не будет легким.

– Где вы? – спросил он.

– Примерно в шести часах пути от вас.

– Мы к вам подъедем. Продолжайте работать. Все.

Шесть часов. Значит, день будет короче, чем планировали. Впрочем, нужно еще повозиться с тормозами. Да и другие проблемы появятся, когда люди выйдут из машин. А пока необходимо обогнуть разрушенный участок Дороги, и только потом – отдыхать до утра. За ночь каждому необходимо как следует отдохнуть.

Дорога с горных склонов спустилась в прибрежную низину, и ландшафт полностью изменился. Исчезли каменные склоны и случайные кусты с непрочными корневищами. Их сменили джунгли, высокие густые джунгли, которые полностью скрывали океан и оставляли лишь узкую полоску неба.

Было заметно, что джунгли пытались взять вверх над Дорогой: по обе стороны валялись деревья и кусты, сброшенные с Дороги танками-бульдозерами.

Был здесь и мир зверей: темные тени мелькали в кустах близ Дороги. В одном месте косяк зеленых летучих существ медленно вылетел из джунглей и пересек Дорогу. Два из них разбились о ветровое стекло и медленно оползли вниз, оставляя за собой мокрые подтеки. Нажав кнопку, Ян дворниками смыл эти следы. Движитель вновь вел автоводитель, и ему нечего было делать, только смотреть вперед на появляющийся впереди очередной туннель.

– Устал, Отакар? – спросил он.

– Немного. Отдохну ночью.

– Но завтрашний и каждый последующий дни будут долгими и трудными. Хоть мы и будем сменять друг друга за баранкой, все равно будет тяжело, потому что мы не сможем отдыхать – придется нам с тобой меняться местами. – Яну пришла в голову идея. Он поразмыслил и сказал:

– Вот что, нам нужны еще помощники. На этом движителе и на всех остальных. Тогда у нас за рулем постоянно будет опытный водитель, в свободное от дежурство время он сможет сомкнуть глаза.

– Других водителей нет.

– Я знаю. Но мы могли бы их подготовить.

Отакар покачал головой и буркнул:

– Невозможно. Каждый мужчина с признаками способностей к работе с техникой уже при деле. Или, как ваш экс-механик Децио, вернулись на фермы. Мне не нужны фермеры в водительском отсеке.

– Ты прав, но только наполовину. Что если обучить на водителей женщин?

Ян улыбнулся при виде отвисшей челюсти Отакара.

– Но… женщины не могут управлять машиной. Женщины – всего лишь женщины…

– Только в этом форпосте дьявола, мой мальчик. Даже на Земле, где экзамены крайне сложны, люди поднимаются, насколько позволяют их способности, независимо от пола. Это делается в экономических интересах. Я не вижу причин, почему то же самое нельзя делать здесь. Надо найти девушек со способностями и обучить их нашей работе.

– Это не понравится Хрэдил. Да и остальным Главам Семей.

– Конечно, не понравится. Но какая разница? Это экстремальный случай, и мы принимаем экстремальные меры. – Упоминание о Хрэдил вызвало в памяти имя более милой представительницы этого же семейства. Он улыбнулся этой мысли. – Ты замечал когда-нибудь выдержку Элжбеты? Ее спокойствие, сноровку, сосредоточенность…

– Все достоинства хорошего водителя! – Отакар теперь тоже улыбался. – Твоя безумная идея может сработать. И уж точно это сделает рейс чуточку веселее.

– Я – за, – донесся из динамика голос Гизо: он слушал беседу по интеркому. – А можно мне подготовить радиооператора или двух?

– Конечно, можно. Позже. А сейчас надо составить список женщин, которые по нашему мнению обладают способностями к этой работе. Но ни слова за пределами этого отсека. Я хочу ошарашить Старейшин позднее, когда они устанут как следует.

Прежде, чем они добрались до трещины, спустись ночь снова двигались вверх. Справа от Дороги вздымалась каменная стена, а сама она исчезала во мгле впереди.