Текст книги "Претендент"

Автор книги: Гарольд Хоук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 29 страниц)

37

Дель Пьетро внимательно отслеживал показатели. Всё шло в штатном режиме: масс-детектор выдавал стабильные результаты, реактор устойчиво снабжал энергией, а корабли продвигались по «червоточине».

Огни на кольце вспыхнули жёлтым обозначая удачное завершение перехода. Смотритель провернул «глаз циклопа», квадратики вышли за пределы круга и двинулись к границам экрана.

Экипажи сухогрузов наблюдали за медленно расширяющейся глоткой тоннеля, бочки преобразователей отдалялись друг от друга, вытягивая соединительные трубы.

Когда гибкие сочленения растянулись почти до предела, в рубке буксира завыла сирена, а на экране заморгало предупреждение: «Критический максимум». Гомес присел, сорвал пломбу с боковой стенки куба, бросил на пол вырванный с мясом блок предохранителей. С протяжным стоном сирена всхлипнула в последний раз и затихла.

Дель Пьетро навис над панелью управления. Вспотевшая ладонь заскользила по пластику полусферы, квадратики рывками двинулись по зеленоватой глади, словно сопротивлялись безумной затее. Наконец они наполовину скрылись за границами монитора.

Смотритель осторожно распрямил пальцы, приподнял ладонь над влажным полушарием, медленно выдохнул. Со лба на нос скатилась крупная капля пота, повисела на кончике, увеличиваясь в размерах, и хлюпнулась между ботинок.

Огни на боках преобразователей поменяли свечение, они снова горели дружелюбно-зелёным светом, что означало тоннель готов к новому пробою пространства.

Сухогрузы выстроились в колонну по два. Несмотря на усилия смотрителя, диаметр кольца оставлял желать лучшего. Лишь когда пары грузовых гигантов почти соприкоснулись бортами, появилась надежда пролезть в узкое жерло.

Дель Пьетро набрал команду, коснулся клавиши «Ввод», звёздные нити внутри кольца закрутились в спираль, воронка гигантским пылесосом затянула первые шесть кораблей, за ними исчезли ещё четыре двойки. Едва призрачные контуры восьмой пары растворились в «чёрной дыре», а огни на стенках трансформаторов обрели красный оттенок, шкала в правой части экрана вылезла за отметку «Перегрев».

Реактор сильно тряхнуло, баржа затряслась, наклонные плиты корпуса покрыли глубокие трещины. Из разломов вырвалось свечение, султаны перегретого пара устремились в космос, а ослепительные ветви молний били всё чаще и всё сильнее.

В стекле рубки отразилось лицо смотрителя: глаза – чайные блюдца, волосы вздыблены, рот перекошен. Гомес видел, как трясущаяся баржа раскачала питающую штангу, словно та была тонюсенькой ниткой, а не огромной телескопической трубой весом в пятнадцать тонн. Колебания достигли грузовой платформы, удерживающие наконечник штанги зажимы лопались один за другим. Из двенадцати толстых стальных когтей осталось меньше половины, да и те держались на честном слове.

С неожиданной для него прытью, Гомес кинулся в нос буксира, где находился маленький челнок с манипуляторами. Он редко использовался смотрителями и почти всегда стоял без дела, но сегодня от крепости механических рук зависел успех операции. Ведь если платформа останется без энергии – погибнут десятки людей и миллионы тонн груза, а этого дежурный техник допустить не мог.

На днище буксира закрутились маячки, оранжевые сполохи заметались по серым плитам стального брюха. Ближе к носу прорезалась узкая щель, она всё увеличивалась в размерах, пока из образовавшегося отверстия не выплыло судно, чем-то похожее на ватрушку с руками.

Круглые отверстия дюз озарились синеватым свечением, челнок двинулся к грузовой платформе. Когда он подобрался к месту примыкания штанги, ещё несколько зажимов не выдержали чудовищной нагрузки, лопнули и полетели в разные стороны. Техник слышал грохот, с каким один из крюков врезался в оболочку спасательного судна, а потом в иллюминаторе увидел, как тот сверкающей закорючкой исчез в космосе.

Челнок вплотную подобрался к борту платформы, двупалым захватом правого манипулятора схватился за найтовочную скобу, а левым обхватил стальную кишку. Механические мускулы напряглись, шаттл застонал, но не дал вырваться штанге из гнезда.

Стрелки приборов зашкалили от поступивших к датчикам сигналов. Гомес услышал скрипы и стоны судна, оно жаловалось как живое на непомерную боль, что разрывала железные суставы и скручивала лонжероны. Джойстики рванулись из рук, больно ударили в ладони, но это не помешало смотрителю удержать штангу в гнезде. Пот градом покатился по его раскрасневшемуся лицу, лёгкие со свистом втянули воздух сквозь сжатые зубы, глаза уставились на видневшиеся в иллюминаторе огни кольца. Они всё ещё горели красным.

И всё-таки реактор не выдержал перегрузки. Температура внутри ядра поднялась до запредельных величин, толстые стенки отсеков для топливных стержней расплавились. Из тысяч некогда раздельных ячеек хлынула зелёная опалесцирующая жижа, достигла критической массы и вступила в самопроизвольную реакцию со всем до чего смогла добраться.

Баржу несколько раз сильно тряхнуло, гигантские волны покатились по штанге, челнок затрепетал как флаг на ветру. Срезанные чудовищным усилием заклёпки вылетели из гнёзд, стекло иллюминатора жалобно скрипнуло, покрылось тонкой паутинкой молочных трещин, издало прощальный писк и рассыпалось осколками по вакууму.

Воздух свистящим потоком ринулся из кабины. Страховочные ремни больно врезались в пухлое тело, не давая тому вылететь из кресла, руки из последних сил сжали вертлявые джойстики, губы зашевелились, хватая остатки кислорода. Глаза полезли из орбит, они выпячивались всё сильнее и сильнее грозя вот-вот вывалиться. Вокруг зрачков отразились вспыхивающие красным кольца, но стоило взгляду остекленеть, а ладоням безвольно разжаться, как загорелись жёлтые огни.

Цепная реакция высвободила массу энергии. Избыточное давление разрушило защитную оболочку. Столб огня, пара, дыма и радиоактивного топлива взмыл высоко вверх. Змеящийся молниями энергетический сгусток помчался от разрушающегося реактора к грузовой платформе, превращая стальную кишку соединительной штанги в рваные куски металла.

Сияющий шар ворвался в гнездо, разделился на десятки шаров поменьше и покатился по кольцу. Ослепительные сферы вспыхнули на месте преобразователей пространства, и в тот же миг тоннель разлетелся гигантским фейерверком на миллиарды сверкающих частиц.

38

Пятый галактический сектор. Квадрат XYZ 0154029.

Громада дредноута неторопливо приближалась к месту задания, работал главный двигатель, вспомогательные до поры молчали. Во-первых, времени было достаточно, «Тирпиц» опережал график на три часа. Во-вторых, как доложил капитану Сеймур, в машинном отделении проходило плановое обслуживание, портовые техники успели заменить всего треть твердотопливных стержней от общего числа подлежащих замене к моменту, когда поступил приказ. Из-за этого запас хода резко упал, дредноут серьёзно рисковал на обратном пути встать где-нибудь между системами Ганьба и Зилопус, в такой ситуации вспомогательные двигатели выступали в роли спасательного круга и расходовать сейчас их ресурсы – означало надолго застрять в космосе.

К тому же крысы – эти вездесущие грызуны – серьёзно повредили проводку, запустить установки вторичного контура с капитанского мостика теперь не представлялось возможным. Дублирующий блок управления находился рядом с агрегатами, мало кому захочется топать полкилометра ради того, чтобы прибыть в указанный квадрат раньше расчётного времени.

Помимо проблем с топливом и проводкой дредноут страдал от нехватки экипажа. При штатной численности в шестьсот человек на борту находилось всего шесть. Несмотря на это «Тирпиц» двигался прежним курсом, вице-адмирал надеялся, что рейс – банальная проверка жизнеспособности систем корабля и никаких сверхсложных задач не предвидится, так пошатаются по квадрату, сделают пяток неприцельных выстрелов и домой.

Кофе горячим потоком заполнило кружку, Сарасота вернул стеклянную колбу в держатель кофемашины, отхлебнул. Дымящаяся бурда обожгла горло, растеклась по пищеводу, даря ощущение тепла. Хотелось выпить чего-нибудь покрепче, но Сеймур уничтожил стратегические запасы в горячке борьбы с капитанским запоем.

Тяжело ступая чёрными ботинками по наклонному трапу, Йокогиро поднялся в навигационный отсек, окинул взглядом панорамные экраны. Ничего нового. Те же колючие звёзд повсюду, в левом углу притаился осьминог радужной туманности, справа по курсу выставила рога дымчатая улитка соседней галактики, по центру светлой полосой тянется пояс астероидов. Тоска зелёная!

Ещё один шумный глоток и капитан шагнул к штурманскому пульту – широкой дуге, над которой парит объёмная галактика. На рукавах спирали гроздьями висят шарики звёздных систем, один из них излучает розовое свечение. Вот она цель дредноута – система U2B-Манго с обитаемой планетой Джаватерра.

Капитан дотронулся до светящегося шара, тот мгновенно распух, стала видна звезда в центре, вокруг неё нарезают круги восемь крупных «бусин». Ещё одно касание и четвёртая «бусина» выросла до размеров футбольного мяча.

Планета вращалась, давая возможность детально рассмотреть бело-голубые завитки атмосферных вихрей над зелёным океаном, родимые пятна островов, красную кляксу единственного материка с коричневыми шрамами гор, рыжими венами рек, фиолетовыми пятнами лесов и оранжевыми проплешинами пустынь.

Прошло полминуты, планета сжалась до прежнего размера, вернулась на орбиту и стала вместе с другими сёстрами вращаться вокруг белой звезды.

Йокогиро сделал очередной глоток, пошарил глазами по металлическим шкафам вдоль стен, где спрятался электронный мозг корабля. Каждый шкаф имел по нескольку экранов, между ними перепархивали мотыльками разноцветные огоньки, светились цепочки кнопок, выпирали бугры мультифункциональных устройств.

В дальнем углу командной палубы вице-адмирал заметил четырёх человек. Штурман, боцман и канонир плотно обступили старшего помощника и о чём-то оживлённо говорили сильно жестикулируя. Сарасота прислушался к неясному гомону, его слух выхватывал отдельные слова, но по ним было сложно понять, о чём идёт речь. Он прихлебнул наполовину остывший кофе, двинулся к экипажу.

– О чём спор, господа? – поинтересовался капитан, после приветствия.

– Да вот, сэр, никак не можем решить: с чего вдруг «Тирпиц» отправился в поход, – сказал старший помощник Сеймур.

– А-а! И вам не даёт покоя этот вопрос, – вице-адмирал поставил почти пустую кружку на заваленный картами космоса штурманский столик.

– Я ра-азмыш-шлял о слу-учивш-шемся и п-пришёл к вы-ыводу, ч-что это хо-ходовые ис-спытания д-д…

– Дредноута, – закончил Йокогиро за боцмана и схватил того за блестящую пуговицу. – Скажи-ка мне, дорогуша, опять нализался? Эх, и почему я тебя не списал с борта?

– Да я во-во-обще н-не пью… я с д-де-етства за-аикаюсь.

Исходящий от боцмана запах жидкости для протирки циферблатов дразнил обоняние капитана, сводил с ума. Внутри как будто полыхнул пожар, во рту пересохло, руки непроизвольно задрожали.

– Врёшь, собака! – Йокогиро рванул Дудковича за пуговицу. Нитки лопнули, жёлтый кругляш остался в побелевших пальцах капитана. – От тебя несёт как от канистры со спиртом! Вот и сейчас пахнет! Он сильно втянул носом воздух, ноздри затрепетали, от нестерпимого желания выпить засвербело в носу.

Предчувствуя катастрофу, старпом оттеснил боцмана. Йокогиро почувствовал как Сеймур что-то суёт ему в руки, опустил глаза и увидел плоскую фляжку с винтовой пробкой.

– Прошу вас, выпейте это, – прошипел старший помощник, делая страшные глаза.

Йокогиро скрутил пробку, припал к горлышку и запрокинул голову. Быстро забегал кадык, стоявшие рядом офицеры услышали громкие глотки с какими капитан поглощал живительную влагу. Но вот он оторвался от фляжки, потряс над вытянутым языком, чтоб уж всё до последней капли, вернул пустую посудину.

Старпом спрятал фляжку в карман.

– Сэр, я могу поручиться за боцмана, он действительно не пьёт и никогда не пил, по той простой причине, что его организм не способен утилизировать спирт.

Йокогиро полегчало от принятого бальзама, когтистая лапа алкогольной жажды отпустила внутренности, в голове приятно зашумело, осоловелые глаза сузились ещё сильнее, а на лице появилась глупая ухмылка.

– Ты почему не сказал об этом, боцман?

– Я всегда го-оворил, а вы не с-слушали.

Сарасота издал длинный рык, отодвинул Сеймура и протянул руки к боцману:

– Иди ко мне, Дудка, дай я тебя обниму. Он сграбастал Дудковича в объятья, похлопал по спине. Сжал обеими ладонями руку, потряс, потом потрепал по щеке и, посчитав инцидент исчерпанным, повернулся к остальным офицерам:

– Есть другие соображения по спорному вопросу?

– Я думаю, намечаются масштабные учения, потому нас и отправили в поход, – высказался канонир. Незадолго до похода Сеймур нашёл его в захудалом притоне и вытащил из постели проститутки.

– Ещё какие-нибудь варианты? – Йокогиро обвёл экипаж взглядом. – Нет? Вот и прекрасно. Чего гадать на кофейной гуще? Скоро сами всё узнаем. Кстати о кофе. Он обернулся в поисках кружки, обнаружил её на штурманском столике, взял в руки. На карте остался мокрый отпечаток. Капитан махнул рукой:

– Сеймур, это не тот квадрат, куда мы направляемся?

Старший помощник приблизился к столу, взглянул на испорченный фрагмент карты.

– Так точно, сэр.

– А это конечная точка маршрута? – Сарасота ткнул пальцем в центр коричневого круга.

– Да, сэр.

– Смотрите, как хорошо получилось. Ровно, аккуратно и самому рисовать не пришлось. «Случайности – не случайны!» – процитировал капитан древнего мудреца, благоговейно прикрыв глаза.

Под высоким потолком трижды звякнул звонок.

– Сэр, согласно показаниям навигатора, дредноут прибыл в указанный квадрат, – сообщил штурман. Его старпом разыскал в портовом кабаке, где он спал лицом в грязной тарелке в окружении пустых бутылок из-под дешёвого пойла.

– Отлично! Мы здесь немного поболтаемся для приличия, разнесём в пыль несколько астероидов и вернёмся в порт, – бодро ответил Сарасота и посмотрел на панорамные экраны, где широкой полосой плыли разнообразные по форме космические булыжники от совсем маленьких до гигантских. Выше пояса астероидов, почти у самого верха панорамы светилась яркая точка – планета Джаватерра, порядковый номер 629522 в каталоге обитаемых планет Федерации.

Неожиданного от самого большого астероида отделилось несколько крошечных кусочков, они быстро приближались и скоро на экранах стали заметны обтекаемые контуры перехватчиков.

Мгновенно сработала сигнализация, командная палуба наполнилась тревожным воем, по стенам забегали красные блики проблесковых маячков. Посреди панорамы появилось предупреждение: «Приближается группа неопознанных кораблей». Надпись моргнула раз, другой и сменилась сообщением: «Тревога! Зафиксирован множественный ракетный удар!»

Экипаж дредноута видел, как от быстро приближающихся перехватчиков отделились серебристые сигары и, выбрасывая яркие снопы огня, помчались к «Тирпицу».

– По местам стоять! Запустить генератор защитного поля! – скомандовал Сарасота, мгновенно сосредоточившись на решении задачи.

39

Офицеры бросились выполнять приказ. Оставшись в одиночестве, вице-адмирал сел в кресло перед большим штурвалом. Выпущенные ракеты приближались, до их столкновения с кораблём оставалось несколько минут. Перехватчики сделали ещё один залп и разлетелись веером, готовясь к новой атаке. Капитан дёрнул штурвал, дредноут стал медленно поворачиваться носом к приближающейся смерти, сокращая зону поражения.

Катастрофически не хватало мощности ходовой установки, в подобных ситуациях на помощь приходили вспомогательные двигатели, обеспечивая высокую манёвренность судна. Дудкович направился в малое машинное отделение, скоро корабль получит необходимую энергию для маневров, а пока…

Вице адмирал щёлкнул клавишей внутренней связи:

– Выпустить ракетные ловушки с левого борта, открыть прицельный огонь по судам противника.

– Ловушки выпущены, – прозвучал на мостике голос канонира, и в ту же секунду из динамиков вырвалось глухое рявканье пушек.

На той части панорамных экранов, где транслировалось изображение левого борта, Сарасота увидел чёрные провалы раскрывшихся отсеков. В космос выплыли бесформенные куски металла, пучки продолговатых гильз от использованных снарядов, какие-то крупногабаритные детали – старый неликвид от давно списанных, но не снятых с корабля механизмов.

К перехватчикам потянулись красные трассы выстрелов. Засев на артиллерийской палубе канонир честно отрабатывал поставленную перед ним задачу, отстреливаясь бронебойными снарядами из полуавтоматической пушки сто восемьдесят пятого калибра. Он бил прицельно, кромсая попавшие под смертоносные подарки вражеские суда. Несколько «Грейхаундов» вспыхнули, и превратились в огненные шары, из которых вылетели обломки.

Ловушки образовали плотный заслон. Вопреки ожиданиям капитана ракеты, наткнувшись на преграду, не взорвались, они просто поменяли траекторию или пробили металл насквозь, развалившись при этом на части.

«Да это болванки!» – догадался Сарасота, продолжая маневрировать кораблём.

– Сеймур, активируйте нагнетатель лазера главного калибра! – приказал он, переключившись на волну старпома.

Корабли противника закончили перестроение, роем двинулись к «Тирпицу», на ходу стреляя из маломощных лазеров. В защитном поле заряды вспыхивали маленькими облачками, а по сотам от места попаданий кругами разбегались волны как от брошенного в воду камня.

Две ракеты чудом миновали парящий вокруг дредноута мусор. С разницей в несколько секунд, они врезались в корпус ниже вспомогательной надстройки технического отсека, где защитное поле имело малую толщину.

– Что вы там возитесь, Сеймур?! Почему пробило защиту? – закричал капитан, щелкая кнопками и считывая с мониторов отчёты о повреждениях.

– Сэр! Я запустил нагнетатель, он забрал на себя большую часть энергии реактора. Заметив падение мощности, я подключил автономные твердотопливные генераторы. Видимо удар пришёлся на момент накачки энергией защитной матрицы.

– Понятно. Почему не стреляете из главного калибра? Альберт уже уничтожил три перехватчика, а вы ещё ничего не сделали.

– Сэр! Генераторы дают меньше энергии. Готовность семьдесят пять процентов.

– Мы так и будем беззубо огрызаться?! Пушка Альберта скоро перегреется. Пока он добежит до следующей, мы будем беззащитны. Приказываю немедленно открыть огонь!

– Накопленной энергии хватит на один выстрел. Вероятность повторного использования основного калибра слишком мала!

– Сам знаю! Выполняйте приказ! – рявкнул вице-адмирал, глядя на шкалу мощности силовых установок. Разделённый на равные промежутки синими полосками, светящийся зеленью столбец медленно сползал вниз. Главный двигатель грозил отказать в ближайшее время, в этом случае, лишившись подвижности и энергетического поля, дредноут превратится в лёгкую цель для пушек стервятников.

«Где боцман, почему он медлит?»

Дудкович первым выскочил из навигационного отсека, почти не касаясь ногами ступеней, спустился по трапам на палубу технического этажа и теперь накручивал педали. На каждой палубе в специальных нишах хранились велосипеды, всего сто штук на весь корабль для быстрого перемещения между отсеками. По палубам «Тирпица» пешком не набегаться, выдохнешься после первой пробежки, их за время обычного дежурства набиралось до тридцати за смену, чего уж говорить о боевом столкновении с противником.

Стальные рёбра шпангоутов освещал дежурный свет контрольных ламп, конец длинного коридора терялся вдали, сужаясь до размеров игольного ушка. Отделение вспомогательных двигателей приближалось с каждым витком педали. Ещё немного и пробудившиеся «малыши» дадут дредноуту так нужную ему манёвренность.

И вот на пределе видимости показалась стальная переборка с овальной дверью. Дудкович поднажал, справа раздался громкий гул, будто кто-то с размаху ударил по судну гигантским молотом. Велосипед вильнул в сторону, врезался в трубы магистрального маслопровода.

Боцман вытер выступившую из носа кровь, осмотрел погнутое колесо. Ничего, ехать можно.

«Тирпиц» содрогнулся от нового удара. Броневые листы обшивки вогнулись внутрь, толстые трубы маслопровода лопнули, из них фонтаном хлынуло горячее масло.

Ужасный вопль заметался под потолком технической палубы. Барабаясь в дымящейся луже, разбрасывая по стенам чёрные брызги, боцман с трудом перевернулся на живот, отполз на метр в сторону, покрасневшей рукой с лохмотьями облезшей кожи ухватился за отверстие в шпангоуте.

Превозмогая боль Дудкович подтянулся, встал на ноги. Дрожащими пальцами потёр ослепшие глаза, шатаясь, побрел к машинному отделению, щупая воздух перед собой. За ним тянулась неровная цепочка тёмных следов.

Масло по-прежнему било из трубы шипящей струёй, огромная лужа на полу всё увеличивалась в размерах. Неотрывно следуя за боцманом, она почти догнала его, но тот ступил на сетчатый фрагмент пола. Лужа разделилась на три потока, одна часть масла проникла сквозь дырки на нижнюю палубу технического отсека, а две других обогнули перфорированный участок по флангам и растеклись перед Дудковичем.

Запинаясь носками ботинок о неровности пола, тот ступил прямо в ловушку, подкатился, сильно ударился затылком об острый угол воздухоочистной шахты и замер в неестественной позе посреди расширяющейся лужи.

А в это время в главном двигательном отсеке механик Деррик Пирс суетился возле основного агрегата системы охлаждения реактора – огромной вытянутой в длину махины преимущественно полукруглой формы. Различные «выросты» придавали ей странный вид, гайки диаметром с голову скрепляли составные части. Толстые жгуты проводов вместе с гнутыми трубами шли по всему корпусу, ныряли в отверстия оболочки, выходили из машинного нутра и скрывались в полу.

Резко дёргая «трещоткой» Деррик один за другим выкручивал толстые болты, что удерживали на месте выпуклую пластину, под которой находилась крышка маслоналивной горловины. На полу возле жёлтых ботинок Пирса уже валялось восемь болтов, осталось всего два, но они намертво прикипели и никак не хотели выкручиваться.

Лампочка давления масла моргала, стрелка манометра стремилась к нулю, противные звуки ревуна резали слух. Механик бросился к стеллажу, сдёрнул на пол ящик с инструментами, вытащил из рассыпавшейся кучи зубило с тяжёлым молотком. Несколько точных ударов и срубленные головки пулями пролетели по воздуху, отскочили от стены и закатились под прямоугольный выступ осевой стойки, на которую опирался средний ярус стальных мостков. По ним ходили бригады техников, обслуживающих силовую установку. Правда, сейчас в огромном зале никого не было кроме старшего механика и подвывающего от нехватки масла двигателя.

Деррик спрятал ставшую ненужной «трещотку» в карман, подсунул пальцы в щель между краем защитной пластины и кожухом агрегата, дёрнул. Гнутая скорлупа крышки грохнулась на пол.

Пирс бросился к стене, где рядом с пластиковой воронкой висело остроконечное ведро, схватил то и другое, воткнул чёрное жало в маслоналивную горловину и, громыхая ведром, побежал к запасной бочке.

Сирена ревела не затихая.

Вскоре масло закончилось, а давление продолжало падать. Механик уронил ведро, оно, громыхая, прокатилось по рифлёным плитам пола, оставляя за собой светло-коричневую дорожку.

Деррик подбежал к трубчатому ограждению, за которым стоял колёсный погрузчик с маленькой кабиной жёлтого цвета и чёрным вилочным захватом. Кнопки кодового замка ответили дружным писком на касания пальцев, раздался щелчок, замок отомкнулся. Деррик оттолкнул ограждение, заскочил в кабину, повернул флажок стартёра. Погрузчик фыркнул маломощным движком, затрясся и покатил к складу, где хранились двухсотлитровые бочки с машинным маслом.

Двери из цельных листов металла загромыхали, отъезжая в сторону. Механик вернулся в кабину, толкнул переключатель хода вперед. Погрузчик вкатился в полутёмное помещение с рядами гофрированных бочек. Пики вилочного захвата воткнулись в отверстия одного из поддонов, сняли его с вершины штабеля. Дизельный кар ловко развернулся на месте, потрусил обратно, тарахтя движком.

Совершив пять рейсов, взмыленный механик сбил крышки с первых шести бочек, постоянно оглядываясь на указатель давления масла. Лампочка возле манометра уже не моргала – она горела тревожным светом, предупреждая о скорой катастрофе. Главный агрегат охладителя заработал с перебоями, из его нутра донёсся скрежещущий звук. Деррик подумал, что всё – заклинило, но скрежет внезапно сменился противным воем.

Пирс быстро вычерпал вскрытые бочки, сбил крышки с остальных и продолжил снабжать смазкой воющий двигатель.

Кончился первый привоз, Деррик снова отправился на склад, скормил прожорливому чудовищу масло, покатил за новой партией и мотался так, пока не истощились запасы. Опрокинув последнее ведро в ненасытную пасть воронки, он опустился на пол рядом с подыхающим двигателем, опёрся спиной на бочку, провёл грязной ладонью по лицу. Тёмные полосы перечеркнули и без того чумазую кожу, Деррик прикрыл глаза и только сейчас почувствовал как сильно устал.

Йокогиро сдвинул вверх ползунок тяги вспомогательных установок. Ничего не произошло. Столбик по-прежнему опускался и уже почти достиг красной полосы, отмечавшей критическое состояние основного агрегата.

Давление масла быстро падало, видно ракеты повредили магистральный маслопровод. Если в ближайшее время не включить дополнительные механизмы, «Тирпиц» ждёт неминуемая гибель.

Капитан переключился на волну боцмана:

– Дудкович, запускайте движки! Что вы тянетесь?!

Не дождавшись ответа, вице-адмирал глянул на экраны. Как он и предсказывал, скорострельная пушка перегрелась и замолчала. Осмелевшие перехватчики закончили очередное перестроение и бросились на затихший корабль. Они сконцентрировали огонь на защитных сотах возле надстройки нагнетателя. На пульте заморгал индикатор критического состояния энергетического поля. Ещё немного и шакалы добьются цели.

Внезапно пронзительно-яркая вспышка разорвала черноту космоса. Длинный сгусток энергии вылетел из орудия главного калибра, ворвался в центр надвигающейся эскадрильи и распылил большую часть кораблей на атомы. Уцелевшие перехватчики, кувыркаясь, разлетелись прочь, взрывная волна докатилась до дредноута, ударила в борт и растеклась по задрожавшей защите.

За время короткой передышки Альберт добежал до соседнего каземата, уселся на сиденье оператора, нацепил на голову наушники с микрофоном и визирную маску. Несколько щелчков клавишами и питание хлынуло по армированному световоду. Лазерный дальномер вывел на покрытый светящейся сеткой прозрачный дисплей расстояние до удиравших кораблей. Канонир поймал в прицел вспыхнувший красным перехватчик, открыл огонь.

Горячие гильзы дымной цепочкой вылетели из ожившего затвора пушки, запрыгали по ребристому полу, раскатились, позвякивая блестящими боками. Бронированное помещение заполнилось грохотом орудия, едким дымом и запахом сгоревших газов. С небольшим запозданием загудели мощные вентиляторы, серые жгуты ядовитых примесей потянулись вглубь каналов регенерационной системы.

Реактивные снаряды нагнали улепётывающий корабль, срезали под самое основание одну из плоскостей. Ещё одна серия «эрэсов» пробила трубки топливопровода. Смесь токсичных жидкостей воспламенилась, «Грейхаунд» окутался цветным облаком взрыва и разлетелся на тысячи мелких кусков.