Текст книги "Печать на устах. Рыцарь (СИ)"

Автор книги: Галина Романова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 30 страниц)

Это было интереснее, чем жалобы прислуги на маленькие шалости господ. Конечно, если бы супруг самой леди Миритирель задрал девчонке подол, это не вышло бы даже за пределы семьи альфара. Но насильник посторонний. И, раз все зашло так далеко, рано или поздно придётся что-то делать. Тем более, если выяснится, что к делу впрямь причастен кто-то из когорты. А пока стоит отвлечься на более приятные вещи.

– Дата не круглая, – для приличия запротестовал Наместник. – Можно бы обойтись и скромными торжествами.

– Я уже думала об этом, – заговорила его свояченица. – Как обычно будет турнир, пир, бал и торжественный молебен в храме. Можно поискать артистов – вдруг кто-нибудь случайно оказался на Острове в это время года.

Все, как по команде, посмотрели на окна. Зима в этом году затянулась, и кругом еще лежал снег. Стараниями Видящей Хозяйки только удалось разогнать тучи, и под яркими лучами солнца сугробы таяли на глазах. Но всё равно должно пройти еще полмесяца прежде, чем всё зазеленеет. Обильное снеготаяние превратило дороги в грязь. А, учитывая, что на заросшем лесами Сапфировом Острове и так дорог было мало – чаще путешествовали по рекам, – то на время распутицы и разлива жизнь тут ненадолго замирала. Лишь крайняя нужда – или особое приглашение – могло подвигнуть кого-либо на путешествие по весенней грязи.

– Гостей, я думаю, много приглашать не будем! – как ни в чём не бывало, продолжала леди Аннирель. – Только ближайших Островов. Можно позвать лорда Глессиара Нефритового – зимой он отмечал своё новогодие, посылал нам приглашения, так что стоит в ответ позвать его с семьей. Можно также позвать лорда Шандиара Изумрудного. Говорят, он недавно женился? Будет интересным и полезным поближе познакомиться с леди Наместницей! А из остальных мало, кто приедет по такой погоде. Разве что лорд Моредар Рубиновый – он наш северный сосед.

– Интересно, как они доберутся по таким дорогам? – подумал вслух кто-то из советников. – Особенно Наместник Рубиновый – на севере сплошь болота!

– Очень даже хорошо доберутся, – заспорила леди Аннирель. – У нас с Нефритовым Островом общая граница, а с Изумрудного Острова вполне можно и приплыть! По Лебяжьей реке, например!

– Ну и отлично! – воскликнул лорд Ровилар, который терпеть не мог всю эту предпраздничную суету. Кроме того, со дня смерти жены чуть ли не на каждое празднество в обязательном порядке приглашались и незамужние девицы. Даже скорбя о ранней смерти сестры, леди Аннирель не переставала повторять, что вечно оставаться вдовцом ее бывшему свояку не следует. А на Топазовом, Янтарном, Жемчужном и Коралловом Островах, как назло, полным-полно невест, подходящих ему по возрасту! Пригласи кого-нибудь из тех Наместников – обязательно притащат сестер и племянниц, а то и старших дочерей!

Нет, все-таки в нынешнем положении дел есть и свои преимущества. Ровилар помнил послевоенное время, когда, обескровленное многолетней войной с орками, государство эльфов распалось на тринадцать небольших Островов. В каждом появился свой верховный правитель – свой Наместник, избранный из числа самых родовитых эльфов. В жилах многих из них текла кровь древних королей, кое-кто приходился дальней родней последнему королю, Торандиру Последнему, умершему бездетным. Тринадцать Островов, разбросанных по материку вперемешку с вновь возникшими молодыми человеческими королевствами и названных Радужным Архипелагом – все, что осталось от огромной страны. Как юному Ровилару было просто жить в те годы! Сейчас он, благодаря своему первому браку с одной из принцесс, оказался вознесен на недосягаемую высоту – и получил в придачу к власти на Сапфировом Острове, кучу проблем. Теперь ни одного праздника не отметить без политической подоплеки, ни сына абы на ком не женишь. Да и самому тоже иной раз тоскливо без женской ласки… Хорошо, что есть неутомимая Аннирель, на которую можно свалить все эти дела.

– Думаю, леди Аннирель, вы всё прекрасно продумали! – сказал он. – На этом остановимся. И, если ни у кого нет больше вопросов, то заседание объявляю закрытым! А вы все считайте себя приглашенными на предстоящий праздник!

Стража распахнула двери, и лорды и леди гурьбой повалили прочь. Гул голосов мешался с шарканьем ног и шелестом праздничных платьев. Дамы наперебой обсуждали наряды. Особенно радовались и волновались провинциалки – приглашение во дворец Наместника само по себе большая честь, а чтобы на праздник новогодия? Такого удостаивались единицы.

Чтобы не толкаться в толпе, Наместник Ровилар задержался с советниками, краем уха слушая щебет свояченицы и рассеянно кивая время от времени на её слова. Леди Аннирель была Мастерицей Развлечений, в чьей компетенции было устраивать празднества, веселые шествия и помогать в организации турниров. Она была неистощима на выдумки, и ее фантазия ещё больше расцвела теперь, когда требовалось как-то развлечь Наместника и отвлечь его от мыслей о покойной жене.

Сын Рави тоже хотел уйти, но отец сделал ему знак подождать. Пропустив вперед леди Аннирель, отец и сын вдвоем вышли из зала заседаний последними, если не считать секретаря, запершего за ними двери. Большая часть придворных уже разошлись по своим покоям, длинный коридор, стиснутый двумя рядами темно-синих с небесно-голубыми и фиолетовыми прожилками колонн, был пуст. Свет лился из узких окон, забранных шестиугольными решетками. Падая между колонн, светлые пятна яркого весеннего солнца делали темный мозаичный пол полосатым. И из тени за колоннами на светлую полосу навстречу отцу и сыну шагнул еще один эльф.

До этого он стоял, прислонившись к колонне, и его бело-синий мундир Преданного служил отменной маскировкой. Может быть, это было обманом зрения, а, может быть, дело в чем-то еще, но Наместник и наследник не замечали эльфа до тех пор, пока он не сдвинулся с места.

Рави побледнел и невольно отступил на шаг. А высокий плечистый мужчина склонил голову в коротком вежливом поклоне и отступил на шаг, занимая своё место за его спиной. Его раскосые глаза редкого для чистокровных эльфов травянисто-зеленого оттенка смотрели со скуластого лица холодно и пристально. По сравнению со светлыми волосами и белым мундиром кожа его казалась темнее, чем у любого другого эльфа. От него веяло силой, и за спиной, там, где положено стоять телохранителю, он пугал больше, чем стоя лицом к лицу. Рави невольно вздрогнул и вцепился отцу в локоть.

– Ты чего? – удивился тот.

– Отец, я… Я уже не маленький! Неужели я не могу передвигаться по своему дворцу свободно, без… сопровождающих?

– Ты про Охтайра? – Наместник покосился на Преданного, но тот и ухом не вел, вышагивая позади. – А чем он тебе не нравится? Кажется, он пока не подавал повода для недовольства?

– Да, пока не подавал, – нахмурился юноша.

– Тогда в чем дело?

– Так… ничего особенного, – промямлил наследник.

– Ты по поводу того случая с якобы изнасилованием рабыни?

– Да.

– Но ведь у тебя нет доказательств, что это сделал именно он?

– Конечно, нет, – Рави невольно перешел на шепот. – Но ведь теперь мне придется этим заниматься… искать доказательства…

– Случай неприятный, – согласился отец с сыном. – Тем более что там было столько свидетелей этого заявления… У тебя есть три варианта. Ты либо замнешь это дело, будешь тянуть с расследованием, пока о нем не забудут, а потом задним числом обвинишь кого-нибудь из выбывших легионеров. Либо расследуешь это дело и отыщешь насильника, либо… найдешь кого-нибудь подходящего на эту роль!

Рави сокрушённо покачал головой. Ему казалась смехотворной сама мысль обвинить кого-то из Преданных в столь низком поступке. Но вот, с другой стороны, тот же Охтайр… Он тоже Преданный, но однажды оказался способен на такое…

– Я попробую, – обреченно произнес он. Наследник Наместника был слаб характером, до поры скрывая это за скромностью и наигранным высокомерием. И, откровенно говоря, побаивался своего собственного денщика и телохранителя.

– Вот и отлично! – отец хлопнул сына по плечу. – А что касается Охтайра, не бери в голову. Он достаточно предан тебе, не так ли?

Юноша кивнул, опуская глаза. Знал бы его отец, насколько его денщик предан своему командиру! Это случилось пять лет назад, но всё равно воспоминания заставляют вздрагивать и просыпаться по ночам…

Они выехали на пригорок и осадили скакунов, озираясь по сторонам. Рави отказывался верить своим глазам. В душе волной поднимался ужас. Очень хотелось проснуться и поверить, что это – всего лишь дурной сон. Он даже ущипнул себя, но без толку.

– Что здесь произошло? – прошептал юноша.

– Битва, я полагаю, – равнодушно пожал плечами тенью следовавший за ним Охтайр.

Вся низина была заполнена мертвыми телами эльфов, орков и павших скакунов. Именно здесь, как стало ясно, темноволосые пошли на прорыв, ударив на два часа раньше срока и вырвавшись из «котла», куда их накануне загнали наступающие со всех фронтов легионы эльфов. Сражение было жарким – орки буквально прошли по трупам, убивая всех на своем пути. Большая часть тех, кто пытался противостоять им, носила бело-синие мундиры Преданных. Сейчас битва переместилась к востоку отсюда – прислушавшись, можно было различить далекое эхо сражения. Вдогонку прорвавшимся оркам устремились остальные легионы, пытаясь если и не окружить врага снова, чтобы окончательно уничтожить, то хотя бы потрепать напоследок. Но среди тех, кто преследовал отступавших, не было ни одного Преданного – почти все они лежали тут, своими жизнями пытаясь остановить атаку. От когорты уцелело лишь десятка полтора – те, кто был ранен в предыдущих битвах и сейчас находился на излечении – и два всадника, застывшие на пригорке. Командир погибшей сотни и его денщик, которых не было в том бою.

Внезапно послышался тихий стон, и этот негромкий звук заставил Рави подпрыгнуть в седле. Один из распростертых на земле Преданных с трудом зашевелился, пытаясь приподняться на локте. У него зияла жуткая рана на животе, кольчуга, подкольчужная рубашка и надетый поверх нее походный мундир были разрублены орочьим топором, и в разрез лезли сизые петли кишечника, а вокруг все пропиталось кровью. Было просто чудом, что он ещё дышал, но взгляд его прояснился, когда он заметил двоих всадников.

– Милорд… вы живы… воды…

Рядом застонал кто-то еще, жалобно взвизгнул скакун с раздробленной спиной. Поле понемногу оживало, и Охтайр, поколебавшись, спешился, бросив поводья на луку седла.

– Что ты хочешь сделать? – крикнул ему Рави.

Не отвечая, денщик приблизился к умирающему и потянулся к поясу, где рядышком висели кожаная фляга и кинжал.

– Воды, – прошептал Преданный. Взор его уже снова затуманился, но глаза изумленно расширились, когда он увидел, что Охтайр обнажил кинжал.

– Сейчас, – промолвил денщик и отточенным движением вонзил его в грудь умирающего, пробив кольчугу. Эльф дернулся, шевельнул губами – и затих.

Спокойно приложив пальцы к его шее, и дождавшись, пока пульс не прекратится совсем, Охтайр встал и направился к другому раненому. Этому он без затей перерезал горло и под изумлённым взглядом Рави пошел по полю, склоняясь то к одному, то к другому телу. Через одни он переступал, как через бревна или камни, в лица других просто всматривался, а третьим доставался удар кинжалом. Несколько раз он всаживал лезвие даже в мертвые тела, если ему мерещилось, что они лишь притворяются таковыми, и переворачивал трупы, лежащие лицом вниз, чтобы всмотреться в них. Казалось, он кого-то искал. Не спеша, целеустремлённо и деловито, Охтайр обошел все поле и вернулся к своему скакуну. Мундир его не был запачкан кровью, но на руках и сапогах грязь была красновато-бурого оттенка. Свой кинжал он, поколебавшись, вложил в руку одного из убитых, забрав себе его собственное оружие. Вытер сапоги и ладони о пожухлую осеннюю траву, вскочил в седло.

Рави не сводил с него вытаращенных глаз.

– Зачем ты это сделал? – прошептал он севшим от ужаса голосом.

– Кто-нибудь из них точно бы выжил, – денщик пожал плечами. – И ему рано или поздно стали бы задавать вопросы, что и почему здесь случилось, и как так вышло, что вас не было в бою. Я же позаботился о том, чтобы вопросы задавать было просто некому. Мне не безразлична ваша честь, милорд. Я приносил присягу, чтобы ее защищать.

– Они – тоже клялись…

– В чем? – зеленые глаза взглянули в упор. – Защищать вашу честь или выполнять свой долг и обличать бесчестье?

Он сказал абсолютную правду, Рави не мог этого не признать, но легче ему от этого не стало.

То дело удалось замять – война все списала, на многое позволив посмотреть сквозь пальцы – но все пять с половиной лет наследник Наместника жил в страхе перед своим денщиком. И почти каждую ночь видел во сне, как окровавленный кинжал, раз за разом вонзается в беззащитные тела.

Будь его воля, наследник Раванир больше ни за что не подпустил бы к себе денщика, отправив его рядовым рыцарем куда-нибудь в приграничье, желательно на внешнюю заставу далеко на востоке, но проблема была в том, что он не был волен распоряжаться Преданными, как своей собственностью. Основная же трудность заключалась в том, что самого Охтайра принимал на службу именно его отец. И только он мог выслать денщика из поместья-столицы. Мог – но почему-то не делал этого, оставляя без внимания его странности.

Девушка осторожно сошла со ступенек и огляделась по сторонам, двумя руками сжимая посох. Ну, вот и всё! Первый шаг пройден.

«У меня получилось, – мелькнула в голове гордая мысль. – Я это сделала. Я смогла. Теперь я – Видящая волшебница! Назад хода нет. Говорят, самый страшный лишь первый шаг, но я его сделала – значит, справлюсь и со всем остальным!»

Эта мысль придала бодрости и уверенности в себе. В конце концов, она совершила то, что не под силу многим. Значит, ей по плечу и остальное.

Обернуться назад и посмотреть на беседку и то, что оставалось внутри, всё-таки было выше её сил, но девушка отмахнулась от этого. «Это только преступников влечет на место преступления, – сказала она себе. – А я не преступница. Я ничего такого не сделала – просто взяла то, что принадлежало мне по праву. На моём месте так поступил бы каждый! И, как известно, победителей не судят. А я – победительница!»

Откуда-то сами собой хлынули воспоминания. Это произошло несколько недель назад, а как будто только что…

Она помнила, как группа молодых девушек, вчерашних послушниц, готовилась к последнему испытанию, пройдя которое, они получат право именоваться Видящими волшебницами. Целые сутки босые, в одних тонких сорочках, едва прикрывающих наготу, с распущенными волосами, они должны были простоять на коленях на холодном каменном полу в темноте молитвенного зала, наедине со своими мыслями, чувствами – и силами. Царил полный мрак, но глаза кое-как привыкли к темноте, и каждая девушка с грехом пополам различала справа и слева силуэты своих товарок.

Они стояли на коленях перед алтарем Покровителей, заключив его в круг. Каждая наедине с собой, в сосредоточенно молчании. Каждая должна была… что? Молиться? Медитировать? Просто постараться не шевелиться? Девушка тщетно искала ответ на этот вопрос. Она просто стояла, ощущая, как болят и ноют колени на твердом полу, как сквознячок неприятно холодит спину, как от неудобной позы затекает шея. Но терпеливо стояла и ждала. Остальные ее товарки не шевелились, и девушка терпела изо всех сил. Может, можно как-то незаметно поменять позу? В темноте никто не заметит…

Легкий шорох сандалий по камням прозвучал громом среди ясного неба. Девушка встрепенулась. Какая-то тень выступила из мрака – просто еще один темный силуэт в надвинутом на лицо капюшоне. Она прошла рядом, коснулась тонкой рукой одной из послушниц, и та легко поднялась на ноги. Безмолвно две тени скрылись во мраке…

Девушка вся задрожала от волнения и предчувствия чего-то важного. Но остальные послушницы не шевельнулись и словно не заметили, что их стало на одну меньше.

Ещё через некоторое время пришли за второй…

Потом – за третьей…

Четвертой…

В конце концов, все девушки, кроме одной, покинули молитвенный зал. Она осталась в одиночестве и темноте, наедине со своими страхами и мыслями. Куда увели остальных? Почему забыли про неё? Сколько это может продолжаться?

Колени болели немилосердно. Шея так просто затекла. Ох, как бы не продуло! Девушка замерзла и вся дрожала. Устав ждать, она позволила себе переменить позу и села на пол, поглаживая ноющие колени.

Тихо скрипнула дверь. Послушница поскорее вскочила, притворяясь, что ничего не было. Ну, наконец-то!

Три вошедшие в молитвенный зал Видящие не замечали ее. Одна из них взмахом руки распахнула девять узких стрельчатых окон, свет из которых падал как раз на алтарь. Другая прошла в подсобное помещение за свечами, третья направилась в обход вдоль стен, проверяя, всё ли в порядке. Забытую на коленях девушку обнаружили не сразу, а только когда в шесть рук стали готовить алтарь, украшая его цветами, свечами и выставляя статуэтки, символизирующие всех девятерых Покровителей и шепотом называя их имена: «Гало-Древо… Лар-Вода… Бор-Земля… Меан-Огонь… Ша-Ветер… Эль-Прародитель… Йови-Жизнь… Тало-Смерть… Рир…».

– Ты что тут делаешь? – споткнувшись на последнем, служительница уставилась на коленопреклоненную послушницу.

– Жду, – девушка поднялась на ноги, украдкой потирая уставшие колени. – У нас обряд посвящения. Я должна была…

– А, понятно, – кивнула Видящая, расставлявшая свечи. – Иди.

– Куда?

– К своей наставнице.

– А… меня не проводят? – за остальными девушками приходили, чем хуже она?

– Ты не знаешь дороги? Иди же! До начала торжественного молебна совсем мало времени! Сейчас сюда соберется весь Орден!

Из боковых дверей выпорхнули послушницы рангом помладше. О чём-то перешептываясь между собой, девушки торопливо стали подметать полы, поправлять скамьи, чтобы те стояли ровными рядами, вешать на стены светильники и гирлянды цветов.

– Весь Орден? – девушка у алтаря вертела головой во все стороны, наблюдая за подготовкой. – Зачем?

– Будет торжественный молебен в честь новых сестер… Ах, да! Ты же последняя! Тебе не стоит тут находиться.

– Но почему?

– Спроси у матери-наставницы. Мне некогда!

И Видящая ушла.

Задыхаясь от недобрых предчувствий, девушка сорвалась с места и помчалась на поиски наставниц. Прибиравшие в молитвенном зале послушницы проводили ее любопытными взглядами, но никто даже не попытался окликнуть.

Старшую наставницу она нашла в общей комнате, беседующей с несколькими Видящими помладше рангом. Из-за боковых дверей доносились девичьи голоса, радостный и тревожный щебет, иногда взрывы короткого смеха. Обычно подобное веселье не слишком поощрялось наставницами – послушницы могли между собой хихикать, сколько угодно, но в присутствии старших были обязаны сохранять задумчивое и серьезное выражение лица. Однако сегодня они сдали последний экзамен, сегодня в Обители Видящих большой праздник. Как ни торопилась, девушка по пути заметила улыбки на многих лицах, услышала веселые голоса и даже легкомысленное пение. Но почему ее оставили в стороне? Она тоже хочет веселиться вместе со всеми!

– Матушка наставница!

Волшебница прервала разговор, оборачиваясь:

– Ты? Ты что тут делаешь?

– Матушка, – девушка подошла ближе, – я только хотела узнать…

– Всё потом. После праздника. Отправляйся к себе и жди.

– Чего ждать?

– За тобой придут. После.

– После праздника? Но… Матушка…

– Чего ещё?

– А как же обряд посвящения? Я хотела сказать, что в молитвенном зале… Все ушли, а я? Вы меня там забыли! Сознаю, что опоздала на обряд, но я ждала…

– Ты не опоздала. Тебя просто не пригласили!

Привлеченные голосами, из боковых дверей стали выглядывать молодые послушни… ой, уже не послушницы, а полноправные волшебницы! На её бывших товарках были голубые балахоны с вышивкой – у кого означавшей первую ступень, у кого вторую, что для только-только прошедших посвящение было редкостью и обозначало недюжинные магические способности. Почти у каждой имелись и кое-какие украшения – кулоны на витых цепочках, небольшие ожерелья из гранёных камней разного размера, серьги, перстни и браслетики. Забытая девушка в простой нижней сорочке почувствовала себя голой и невольно обхватила себя за плечи руками.

– Не пригласили? – пролепетала она, не желая поверить в жуткие слова. – Но как? Почему? Ведь я…

– Прости, – старшая наставница подошла, материнским жестом коснулась плеча, – но ты не сдала экзаменов. По результатам тестирования ты слишком слаба, чтобы быть волшебницей. И поэтому тебя не посвятили.

Кругом были сочувствующие, полные жалости, лица. Девушка попятилась, чувствуя холод во всём теле.

– Нет! – прошептала она. – Я не верю! Это какая-то ошибка!

– Никакой ошибки нет, дитя мое! Мне очень жаль, но…

– Это ошибка! – упрямо закричала она. – Ошибка! И я это докажу!

– Доказывай, но только после праздника… Сестры! Строиться!

Молодые волшебницы веселой стайкой выпорхнули из дверей. Улыбки гасли на счастливых лицах, уступая место торжественной сосредоточенности. Их оказалось всего двадцать девять, ровными рядами построиться не получилось, и старшая наставница заняла место тридцатой, готовая проводить новых сестер на торжественный молебен в их честь. На отвергнутую послушницу не смотрели, но ей и без сочувствующих взглядов было тошно.

– Я докажу! – упрямо прошептала она. – Докажу!

И доказала. Теперь на ней тоже голубой балахон волшебницы и синий плащ. В руках посох, наполненный магической силой, на запястьях, в ушах и на груди – украшения с драгоценными камнями, наполненными магической энергией. Она – победила!

Беседка, из которой вышла молодая волшебница в небесно-голубом балахоне и ярко-синем плаще, расшитом по подолу узорами, обозначающими её ступень*, находилась в самой глухой части старого заброшенного парка. Большая часть Сапфирового Острова покрыта лесами, и поместье-столица не была исключением. Замки, где жили лорды и леди, стояли на полянах, а окружающие их леса были стараниями альфаров-садовников лишь частично облагорожены и превращены в парки.

(*Ступень – уровень мастерства и образованности волшебницы. Может повышаться в зависимости от получения высшего образования и развития природных данных.)

В этой части лесопарка весна пока еще мало ощущалась. Под деревьями было много снега, правда, уже потемневшего, с проступившим на поверхности сугробов лесным мусором. Вокруг стволов до земли протаяли круги, обнажив землю и прошлогоднюю траву. Кое-где под потемневшим снегом угадывалась талая вода, но девушка обнаружила ее, только наступив в такую вот лужу. Легкий кожаный башмачок не промок, но ноге сделалось холодно. Вдобавок, она споткнулась и удержалась на ногах только благодаря посоху, на который оперлась, как на простую палку.

«Ничего! Если это – очередное испытание, я пройду его с честью!»

От беседки, где открывался Портал, доставивший путешественницу на Сапфировый Остров, вела еле приметная стежка. Волшебница скорее догадалась о ее существовании, чем увидела, что мелкая поросль кустарника в одном месте реже и там проще пройти. Стараясь ступать как можно осторожнее и не провалиться опять в лужу, она направилась прочь, даже не подумав о том, чтобы наложить на Портал отводящее глаза заклятье. К чему? Изнутри он надежно заблокирован, и никто из Обители не сумеет им воспользоваться. А простым эльфам и тем более альфарам-слугам и близко нельзя подходить к таким вот беседкам. Наверное, именно поэтому эта часть парка настолько запущена.

На каждом Острове были Порталы. В поместье-столице их, как правило, несколько – один обязательно находился во дворце Наместника, второй чаще устраивали в часовне, а третий, запасной – в таком вот глухом месте. Ибо Порталы использовались только в случае крайней нужды – если враги окружили замок, и защитникам требовалось, как можно скорее переправить женщин и детей в безопасное место. Часто с помощью Порталов путешествовали и Видящие волшебницы – например, в Обитель Ордена можно было попасть лишь таким способом, ибо даже большинство самих волшебниц не знали точно её местонахождения. Этот Портал как раз и был связан с Обителью, и негоже, чтобы все подряд шатались тут с утра до ночи – ведь местоположение Ордена должно оставаться в тайне для непосвященных.

Раздвигая ветки кустарника, девушка выбралась на дорогу. Снега – какая радость! – тут не было и в помине, зато обнажившаяся земля превратилась в жидкую грязь, идти по которой было ненамного легче. На ее башмачки, не приспособленные к прогулкам по бездорожью, скоро налипло столько грязи, опавшей листвы и лесного мусора, что каждый шаг был сопряжен с трудностями. Ничего! Она в поместье-столице, скоро доберется до замка, а там ей, как волшебнице, обязаны предоставить хорошего скакуна и с почетом проводить домой. Только вот куда идти? К родителям? Но они, согласно традиции, наверняка отреклись от дочери, ставшей волшебницей. Захочет ли мама ее принять? Она так не хотела, чтобы девушка шла учиться на Видящую… К Хозяйке Острова? Нет, от нее следует держаться подальше хотя бы первое время! Тогда к родственникам? Отличная идея!

Задумавшись, девушка не сразу услышала позади стук копыт, а когда поняла, что её нагоняет конный отряд, в первую секунду от неожиданности и страха отпрыгнула в сторону и, если бы не посох, непременно упала бы в грязь.

Скакавший впереди всадник осадил коня прямо перед её носом и спешился одним прыжком.

– Прошу меня простить, госпожа, – промолвил он, почтительно кланяясь и протягивая ей руку, обернутую полой плаща, – я не хотел вас пугать!

Его лицо было незнакомо, судя по цвету колета* и теплой туники, он не принадлежал к дому Наместников Сапфировых и даже не являлся их рыцарем. И девушка оперлась на предложенную руку.

(*Колет – здесь, стеганая куртка без рукавов.)

– Я сама виновата, – промолвила она. – Вернее, даже не я, а время года. Очень трудно идти.

– Вы, наверное, устали? – миловидный юноша с подвижным лицом, на котором все его мысли мигом находили отражение, понял ее по-своему и широким жестом указал на своего скакуна. – Вы позволите услужить вам, госпожа?

Каждый эльф, тем более, мужчина, обязан почитать за честь оказать волшебнице любую услугу. В Ордене девушку учили, что женщина – высшее существо. Только женщины могут обладать магическими силами, а у кого сила – у того и власть. Вот уже несколько веков Орден Видящих тайно управляет жизнью всего Радужного Архипелага. Наблюдая, давая советы, а иногда и запрещая что-то опасное. Со времен короля Торандира Последнего, издавшего указ о том, что магию разрешено использовать только женщинам из Ордена Видящих, именно женщины правят миром, но оставляют мужчин тешиться иллюзией о том, что власть по-прежнему у них в руках. Для мужчин же остается право быть воинами и защитниками, а те, кого угораздило родиться со способностями к магии, становятся медиумами. Девочек-послушниц учили, что мужчина-маг – ущербное существо, ошибка природы, нежизнеспособный выродок. И, подобно тому, как белые вороны в природе долго не живут, так и мужчины-медиумы вне стен Ордена тоже обречены на смерть.

И девушка спокойно кивнула головой, уверенная, что никто, ни сам юноша, ни его спутники, не то, что наяву – и в страшном сне не могут помыслить о том, чтобы причинить ей вред.

Оруженосец юноши подскочил, с поклоном принял из ее рук небольшой походный мешок, туго набитый личными вещами и приторочил к седлу своего скакуна. Посох девушка оставила про себе – это личная вещь каждой волшебницы, как балахон с плащом и медальоном на груди. Сам юноша припал на колено, сложив ладони в виде ступеньки. Неловко, пытаясь одной рукой и держать посох и опираться на луку седла, она наступила ему на руки, подпрыгнула и взобралась на скакуна. Вытерев ладони о плащ, юноша подождал, пока волшебница устроится поудобнее, после чего взял повод и повел скакуна по дороге.

Девушка улыбалась. Такая встреча казалась ей знаком свыше, подарком судьбы, которая, как известно, любит смелых. Настроение ее улучшилось настолько, что она соизволила заговорить:

– Как зовут моего спутника, и куда он держит путь?

Юноша мигом обернулся к ней. Когда он улыбался, на его щеках появлялись ямочки. Наверное, он успел разбить уже не одно девичье сердце, несмотря на свою молодость.

– Мое имя – Лаэмир из Дома Линнестара, – отрекомендовался он. – Несколько дней назад мой отец выхлопотал для меня прошение о зачислении в ряды когорты Преданных.

– Преданных? – молодая волшебница постаралась вспомнить все, что ей известно об элитной когорте. – Но разве туда попадают не за выслугу лет?

– Да, это так, госпожа, – вежливо ответил Лаэмир. – Но пять лет назад когорта понесла тяжелые потери в войне…

– Была война? – ахнула девушка. – А я не знала…

В этом не было ничего удивительного – ведь учениц и послушниц в Обители тщательно оберегают от любых новостей из внешнего мира.

– Да, наши легионы сражались с темноволосыми, – лицо юноши омрачилось. – В том злосчастном бою погиб и мой брат. Я заступаю на его место…

– И ваша невеста, наверняка, очень огорчена таким решением?

– У меня нет невесты.

У такого красивого юноши – и нет невесты? Быть того не может! Молодая волшебница поймала себя на мысли, что не сводит с собеседника глаз и постаралась изгнать недостойные мысли. Она – волшебница, а он – всего лишь мужчина. В Обители ее учили, что только женщина может владеть магией. Ни одному мужчине не дано стать волшебником, а если какой-то случайно рождается с магическим даром, то для того, чтобы стать медиумом – живым источником колдовских сил. И мужчины – это вечные дети, достойные жалости и опеки, взамен за это защищающие женщин и поклоняющиеся им. Так говорили наставницы в Обители, и молодая волшебница верила этим словам всей душой.

– А ваши родственники?

– Мои родители уважают мой выбор, – серьезно ответил Лаэмир. – А моя сестра ещё совсем ребенок.

– И вы готовы их бросить? – родная мать не хотела отпускать девушку в Обитель, так что эта мысль была ей в некотором роде близка и понятна. – Ради чего?

– Ради высшей цели! – гордо ответил юноша. – Есть то, ради чего стоит жить, то, что дороже жизни!

«А ты, мама, так и не смогла этого понять!» – с ожесточением подумала девушка. Как она отреагирует теперь, когда увидит дочь в голубом балахоне и с посохом? Нет, после того, что произошло, молодая волшебница не имела права предстать перед нею в ином облике.

Задумавшись, она поняла, что ее о чем-то спросили.

– Что?

– Я хотел узнать, куда вас отвезти, госпожа? – повторил Лаэмир.

Они добрались до развилки. За деревьями справа и слева виднелись небольшие замки, а впереди маячила целая группа строений. Там был дворец Наместника и дома его ближайших родичей.