Текст книги "Печать на устах. Рыцарь (СИ)"

Автор книги: Галина Романова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 30 страниц)

На полном скаку мерин решил взять поваленное дерево, которое валялось на обочине дороги – видимо, упало как раз поперек, но кто-то заботливо оттащил его в сторонку. Однако, он не учел того, что всадник не был готов к подобному маневру. От толчка Тиар мешком свалился с седла и рухнул на землю.

– Моя лошадь! – Янсор умчался ловить сбежавшего скакуна.

– Тиар! Ты как? Живой? – остальные наперегонки бросились к упавшему юноше.

На его счастье, тот был цел и невредим. Артистическая привычка сделала своё дело – в падении, как ни был напуган, он успел сгруппироваться и отделался только парой синяков. Ему помогли встать на ноги и отряхнули. В порыве восторга Ниэль бросилась приемному сыну на шею, целуя в обе щеки.

– Стой! – отвлек всех крик Янсора. – Куда? А ну, вернись!

Напуганный скакун отбежал в заросли и там остановился, озираясь по сторонам и вздрагивая всем телом, готовый сейчас же сорваться с места и умчаться в чащу. Заметив, что к нему подкрадывается бывший браконьер, конь не стал стоять и ждать, а отошел на несколько шагов, настороженно мотая мордой.

– Эй, вы! – свистнул Янсор. – Помогите мне его поймать!

– Это твой скакун – ты его и лови, – буркнул всё еще обиженный и раздосадованный падением Тиар. Пострадало не столько тело юноши, сколько его самолюбие – он уже не помнил, когда последний раз падал на репетиции или во время представления, а тут сорвался с какой-то лошади! Но остальные поспешили на помощь. Забегая со всех сторон, артисты стали оттеснять мерина от чащи ближе к дороге. Тот, явно не желая быть пойманным, метался туда-сюда, но когда он сорвался с места, у него на пути неожиданно оказался Лейр.

Раскинув руки, он стремительно метнулся наперерез мерину, и тот остановился, взвиваясь на дыбы. Рванулся в сторону, но крепкая рука уже поймала повод, и скакун, пару раз дернув головой, смирился, фыркая и дрожа шкурой. Пригибая его голову книзу, Лейр поглаживал скакуна по шее и голове, что-то тихо мыча сквозь зубы.

– Вот это да, – подбежал Янсор. – Ловко ты его. Может, и верхом тоже умеешь?

Немой юноша нахмурился, явно пытаясь заставить уснувшую память работать. Задумчиво покачал головой, провел ладонью по старой коже седла – и вдруг одним махом оказался на скакуне. Не глядя, сунул ноги в стремена, подобрал повод – и мерин замер под ним, как вкопанный. Посидев немного в седле, Лейр тронул коленями конские бока, и скакун пошел сперва шагом, а потом, повинуясь командам, увеличил скорость, постепенно переходя на рысь и потом – в галоп. Юноша сделал круг по обочине, легко перескочил то самое поваленное дерево и, гарцуя, подъехал к молодым артистам.

– Лейр, ты прямо настоящий рыцарь, – воскликнул непосредственный Тайн.

– Скажешь тоже – «настоящий»! – фыркнул задетый за живое Тиар. – Где ты таких рыцарей видел? Доспехов нет, меча нет, щита нет…Я лучше знаю.

– А, ну да! – усмехнулся Янсор. – Это ведь ты у нас героев-любовников играешь! А мы – так, массовка.

– Умение ездить верхом – еще не все, – заспорил Тиар, не желая сдаваться. – Рыцарем надо родиться.

– Глупости! В рыцари посвящают, это всем известно.

– И тебя посвящали тоже?

– Меня – может быть и нет, – почти честно ответил Янсор. – А вот его, наверное, да!

Он кивнул на Лейра. Тот посмотрел сверху вниз, пожал плечами и ответил улыбкой. Юноша не помнил ничего из своего прошлого. Да даже если бы и помнил – сказать он ничего не мог.

– Лейр – рыцарь?

– А что? У него какой-то знак на груди – значит, он лорд. А все лорды – рыцари. Они вообще всякие бывают. Ты что думаешь, рыцари только такие, какие в твоих пьесах – без доспехов, меча и щита даже в уборную не ходят? Одежда и оружие еще не делают кого-либо рыцарем. Даже шпоры не делают из тебя рыцаря*. Спроси хоть у мастера Неара! Он-то, во всяком случае, видел их больше твоего.

(*Меч могли носить и простые воины-наемники, а вот шпоры – только конные всадники, рыцари.)

Все сразу обернулись на менестреля. Тот шел самым последним, цепляя ногу за ногу, как будто силы оставили его, и время от времени с тревогой оборачивался назад через плечо, явно ожидая чего-то.

– Вас что-то беспокоит, мастер? – подошёл к нему глава труппы.

– Не что-то, а кто-то, – ответил менестрель.

Убедившись, что с Тиаром все в порядке, сидевшая сегодня на козлах матушка Ханирель прикрикнула на лошадей, и фургон снова тронулся в путь. Обидевшись на товарищей, Тиар забрался внутрь к Таше, подальше от них. Он часто ссорился со сводными братом и сестрой, но не умел долго злиться, и все давно уже привыкли прощать его вспышки. Осознание того, что ты – полукровка и родная мать выбросила тебя сразу после рождения на произвол судьбы, способно ранить больнее, чем мысль о том, что та женщина, которую всю жизнь называл мамой, тебе не родная.

– Осторожнее! – напустилась на него Раэна, сидевшая сегодня в фургоне. – Ты мне чернила разольешь!

– А что ты пишешь? – заинтересовался юноша разложенными на полу листами пергамента. Девушка ревниво прикрыла их руками.

– Пьесу, – ответила она. – Про спасение прекрасной девы!

– Да ну? – Тиар мигом забыл все обиды. – Покажи!

– Пока рано. Это так, наброски…

– А для меня там роль есть?

– Самая главная! – со смехом пообещала ему ученица менестреля. – Ты же у нас вечный рыцарь и спаситель всех униженных и обездоленных!

Поскольку Янсор явно решил размять ноги и шагал вместе с Соэль, Тайном и Дарреном, на ходу жонглируя ножами, и не требовал от Лейра, чтобы тот спешился и прекратил «кататься», юноша решил немного проехать вдоль дороги. Упряжные лошади тащили повозку не спеша – все еще влажная после дождей земля оставалась жирной, налипая на колеса, – и верховой скакун легко обогнал их даже неспешной рысцой.

Дорога сделала поворот, и впереди посветлело. Лес заканчивался, и все невольно приободрились. На поле дорога всегда немного суше, идти и ехать по ней легче. Можно двигаться либо вдоль опушки, либо напрямик. Кроме того, на таком лесистом Острове, как Сапфировый, свободное от деревьев пространство часто означает возделанные поля. А значит, близко какая-нибудь деревня или ферма светлых альфаров, где можно отдохнуть. Лейр пришпорил скакуна и поехал вперед.

– Далеко только не уезжай! – крикнул ему вслед мастер Боар. – Заблудишься.

Юноша не спешил отрываться от своих товарищей. Все видели, как он промчался чуть ли не до опушки, потом осадил мерина, замерев на некоторое время, словно увидел нечто невероятное – и тут же во весь опор поскакал обратно.

Причина его странного поведения стала заметна полчаса спустя, когда повозка добралась до опушки. Дорога выползала из леса только для того, чтобы тут же погрузиться под воду. Разлившаяся река поглотила большую часть заливного луга и окрестных полей, затопив всю низину. Чуть подальше вода подступала к самой опушке – кусты и молодые деревья стояли уже в воде. Где находился противоположный берег, оставалось только гадать. Торчащие из воды кусты могли оказаться и островом посреди реки, и противоположным берегом.

Остановившись у самого края воды, артисты долго смотрели на разлив. Это было красиво, спору нет. Но радости для путешественников особой не доставляло.

– И куда дальше? – время прошло и совершенно успокоившийся Тиар присоединился к остальным. – Как будем перебираться на другую сторону?

– Никак, – вздохнул мастер Боар. – Придется повернуть назад и искать другую дорогу.

– Назад? – артистам редко приходилось поворачивать так резко, ибо позади, как правило, оставались замки и фермы, где они только что побывали, и там их явно не ждали, ибо не успевали соскучиться.

– А куда? Как перебраться на ту сторону, если даже моста не видно? Его либо смыло половодьем, либо залило водой. Даже если он на месте, до него просто не добраться.

– Кажется, примерно лигу назад мы проходили какую-то развилку, – припомнил Янсор. – Там не было никаких стрелок и указателей, вот я и не обратил на нее особого внимания.

– Поедем к развилке, – решил мастер Боар. – Матушка Ханирель, поворачивайте фургон.

– Куда мы направляемся? – высунулась Таша. – Мы уже приехали?

– Нет, и, думаю, приедем не скоро, – ответил ей Даррен. – Разлив. Там не пробраться!

– Давайте где-нибудь остановимся, – предложила альфара. – На несколько дней, пока не спадет вода. На какой-нибудь ферме…

– Нет! – воскликнул долго молчавший мастер Неар. – Только не останавливаться!

Обычно менестрель умел владеть собой. Он оставался спокоен практически в любой ситуации, а сейчас его что-то взволновало.

– Хорошо, – кивнул мастер Боар. – Тогда повернем назад…

– Куда угодно, только не оставаться на месте! – заторопился менестрель.

– Тут опасное место? – Даррен завертел головой. – Интересно, тут есть дриады или лесавки? Спросить бы у них…

Но маленькие существа, если и обитали у опушки, показываться на глаза путникам не спешили. А лес, как назло, выглядел довольно мирно и даже уютно. Все искренне недоумевали, что же так испугало мастера Неара, который по-прежнему держался позади всех и часто оглядывался через плечо. Воспоминания о зачарованном Лесе Дриад, где труппа чуть было не осталась навсегда, были еще живы в памяти артистов. Но тогда менестрель вел себя по-иному.

Развилку отыскали с трудом. Вторая дорога уводила фургон всё дальше в чащу леса. Ближе к вечеру наехали на небольшую лесную деревеньку – несколько домиков теснились на прогалине, окруженные общим забором – защитой от дикого зверья. Судя по всему, местные жители кормились больше тем, что добывали в лесу – охотились, бортничали – потому как возделанных полей поблизости не встретилось.

– Едем мимо, – распорядился мастер Неар, едва дома с крышей, поросшей прошлогодней травой и даже с тоненькими березками над входом, показались за деревьями. – Сверните в сторону, матушка Ханирель, пока нас не увидели!

– Но почему мы должны прятаться? – искренне недоумевали все. – Кто мы такие, чтоб скрываться?

– Мы те, кого могут разыскивать, – отрезал менестрель, чем напугал всех. Таша забилась в недра фургона и тоненько скулила от страха, судорожно прижимая к себе детей. Тайн и Тиар не отходили от Соэль. Даже Янсор смирно ехал рядом на своём мерине и не пытался рыскать по ближайшим кустам.

Наконец, лесное поселение осталось позади. Малоезжая дорога – даже не столько дорога, сколько нахоженная тропа – вывела из чащи в редколесье. Судя по тому, как редко росли деревья, и как густо вставала молодая поросль, несколько лет назад тут прошел лесной пожар. Под колесами захрустели сучья.

Уже в сумерках, миновав горелое место, артисты выехали к небольшому лесному озеру, окруженному ельником. Оно тоже напиталось талой водой, и уровень его был вровень с крутыми берегами, подтопив росшие вокруг кусты. Здесь остановились, тем более что становилось темно, дальше ехать было опасно и следовало позаботиться о ночлеге.

Пока все разбивали лагерь – ходили за хворостом, поили и задавали корм лошадям, готовили лежанки из елового лапника, – менестрель бродил по окрестностям, то скрываясь за деревьями, то выходя опять. Он был крайне насторожен, прислушивался к чему-то и несколько раз даже прикладывался ухом к земле, слушая ее дрожь.

Когда на костре забулькала в котелке похлебка из овощей, муки и кусочков сала, он вышел к огню.

– На запах пришел? – пошутил Янсор. – Пахнет, действительно, вкусно.

– Только не знаю, долго ли нам есть эту вкуснятину, – Ниэль помешивала варево в котле, внимательно следя за плавающими в жидкости мелко порезанными кореньями. – У нас мяса, сала и овощей осталось всего на день-два. В достатке только мука, крупы и кое-какие приправы. Эти лорды, из замка Элестар, могли хоть какой-нибудь провизией поделиться! – с досадой припомнила она.

– Ничего, – отмахнулся Янсор. – Вот выйдем к реке, остановимся на отдых, примерно на денек… ну или полдня, так я столько рыбы наловлю, что вам она еще успеет надоесть. А то и утку подбить можно. Сделаю манок, засяду на зорьке с луком…

– Нет.

Строгий голос менестреля заставил всех обернуться в его сторону.

– Нет, – повторил тот. – Ни дня остановки! Ни одного лишнего часа, если жизнь дорога!

Говорят, все менестрели немного пророки. Тем более менестрели, в чьих жилах течет кровь не одного народа, а целая смесь. Сам Неар говорил, что его отец, эльф, соблазнился полукровкой – дочерью альфара и человека. От трех рас менестрель унаследовал такую странную смесь черт – невысокий рост и хрупкое сложение альфара, уши и волосы эльфа, разрез глаз и прочие черты лица от человека, – что казалось вероятным, что он мог бы стать сведущ в магии – если бы его кто-нибудь взялся обучать. Но мужчин не обучают высокому искусству, ибо только женщине достойно быть Видящей. И потому все предполагаемые таланты мастера Неара оставались тайной. Но его дар одним-двумя словами выразить важную мысль не подвергался сомнениям.

– Что случилось такого, чего не знаем мы все? – поинтересовался мастер Боар.

– Вы все всё прекрасно знаете, – менестрель вздохнул и присел на корягу, которую притащили из леса, чтобы постепенно сжигать в пламени. Такого запаса должно было хватить на большую часть ночи. – Только смотрите на вещи не так, как я. И не видите того, что вижу я.

– Так расскажи.

Артисты ожидали, что менестрель возьмет лютню и споет балладу, но тот ответил коротко и мрачно:

– За нами может быть погоня.

– Погоня? – заволновались все. – Но кто? Почему? Мы же ничего не делали!

– Едем отсюда! – Таша тут же сорвалась с места, подхватив детей. – Едем, пока нас не нашли!

Даррен и Раэна с двух сторон кинулись к альфаре и кое-как силой заставили вернуться на своё место.

– Я сказал «может быть», – уточнил менестрель. – Но пока еще ничего не знаю, чтобы утверждать с уверенностью.

– Но кто?

– Вы помните тот замок, где мы давали представление? Для некоего лорда и одинокой девушки, которая, как выяснилось, была похищенной дочерью…

– Его соседа, лорда Элестара, – подхватил Янсор. – На том представлении я был назван ею Рыцарем Кинжала и отмечен знаком внимания прекрасной дамы!

– А потом это ведь мы принесли в Дом Элестар весть о том, где находится похищенная девушка, – продолжал мастер Неар. – Я сам ходил в замок, сам разговаривал с его хозяйкой…

Тиар печально вздохнул. Ему внезапно вспомнилось, как девушка прижималась к нему, доверчиво склонив голову на плечо, и какой странный, нежный, удивленный и печальный взгляд бросила она на молодого артиста при расставании. Ох, он много бы дал за то, чтобы узнать, что же за ним крылось!

– Это ведь благодаря нам та девушка сейчас на свободе. Мы помогли её родственникам…Кое-кто из вас, молодежь, даже лазил в осажденный замок, – как нарочно, менестрель посыпал соль на душевные царапины Тиара.

– И за это получили в дар отличного скакуна! – подхватил Янсор.

– А еще нажили могущественного врага, – оборвал всех менестрель. – Этот лорд Найлор не показался мне таким уж благородным. Он мог счесть нас виновными в том, что затея с похищением сорвалась. Я много лет, еще мальчишкой-подростком, бродил по Радужному Архипелагу и насмотрелся всякого прежде, чем примкнул к вашей труппе. И на собственной шкуре знаю, какими бывают лорды. Такие, как лорд Найлор, не прощают обид от тех, кто меньше и слабее их. Он наверняка будет мстить!

У костра повисло тягостное молчание. Артисты переглядывались, безмолвно спрашивая друг у друга совета.

– Что же делать? – высказал общую мысль Янсор.

– Я думал об этом всю дорогу, – признался мастер Неар. – У нас есть несколько вариантов. Первое – разойтись и отправиться каждому своим путем. Так нас труднее будет отыскать. Но некоторые из вас не могут бросить свою семью и профессию. Второе – затаиться в глуши, вроде той лесной деревеньки, осесть на одном месте и сидеть, носа не высовывая, пока лорду Найлору не надоест за нами охотиться. Но где мы поселимся и чем станем добывать пропитание?

– Кроме того, если мы будем сидеть на одном месте, нас быстрее обнаружат, – поддакнул мастер Боар.

– Да, и посему остается только последний вариант. Нам надо как можно скорее добраться до любого другого Острова, покинув Сапфировый. За границей Острова все его законы теряют власть. Лорд Найлор опасен для нас, только пока он и мы находимся именно здесь. Если мы покинем Остров, мы как бы очистимся от обвинений. Он просто вынужден будет прекратить преследование.

– Тогда нам тем более надо спешить, – забеспокоилась Таша. – Они же могут нас всех убить…

– Но умирать голодными как-то жалко, – оборвала альфару матушка Ханирель. – Всё готово! Налетайте!

Ниэль принесла деревянные миски и ложки, и две женщины стали разливать горячий ужин.

– Но отсюда мы все равно уедем, – сказал мастер Боар, – и как можно раньше. Что-то мне не нравится это место!

Лес вокруг озера и впрямь казался мрачным. Вековые ели подступали к самым берегам, тянули косматые лапы к воде, словно старались дотянуться и выцарапать светлый глаз. На полянке было тесно, еле-еле развернешься, и артисты невольно жались друг к другу, чувствуя на себе со всех сторон чьи-то внимательные и настороженные взгляды. Лес был не просто живым – что-то гнездилось в нем, и это «что-то» сейчас чувствовало присутствие чужаков.

Чтобы как-то развеять гнетущее впечатление, мастер Неар потянулся к лютне. Тихая мелодия полилась из-под его пальцев. Неспешная и какая-то задумчивая, она как нельзя больше подходила этому месту – и вместе с тем веселила и успокаивала. Мол, не все так страшно, есть в жизни и светлые стороны. Надо только немного потерпеть – и после бури обязательно наступает затишье, а любая ночь, даже самая долгая, всегда заканчивается днем.

Под эту музыку все понемногу успокоились, даже сынок Таши прекратил всхлипывать и заулыбался, а когда ему дали грудь, стал жадно сосать. У остальных тоже проснулся аппетит, и Ниэль разлила варево по мискам. Полужидкая похлебка из муки, овощей и остатков зелени, в которой для вкуса и запаха плавали несколько кусков солонины и маленькая косточка, под музыку показалась всем такой вкусной, что артисты яростно орудовали ложками.

Отложив лютню, мастер Неар присоединился к своим товарищам. У него, в отличие от остальных, музыка не будила того аппетита, но поесть было надо.

Он ещё налегал на свою порцию, когда странный звук заставил всех поднять головы. Рядом, в двух шагах от них, послышался утробный вздох-стон. И тут же испуганно заржали и забились на привязи лошади.

Подняв голову, Таша завизжала первая, и к ней присоединились остальные женщины. Мужчины же, вскочившие с мест, чтобы пойти успокоить лошадей, рухнули обратно, да так и остались сидеть, как окаменевшие – возле елей стояло странное существо.

Высокое, примерно в полтора эльфийских роста, тощее, косматое, с длинными передними конечностями, свисающими чуть ли не до земли, оно топталось на задних лапах и поворачивало туда-сюда массивную голову, которая лежала на покатых плечах, как кочан капусты на блюде. Лица видно не было, только два глаза горели в темноте, как два факела. Существо шевельнуло передними конечностями и вздохнуло опять.

Женщины на миг затихли – то ли готовые упасть в обморок, то ли набирая воздуха для нового крика. Обеими руками вцепившись в локоть мужа, Ниэль простонала:

– Что это?

– Лесной тролль, – ответил Янсор, который несколько лет прожил в чаще леса и научился разбираться в его обитателях. – Наверное, одинокий самец.

Тот вздохнул в третий раз и что-то проворчал. У троллей свой язык, и сейчас он явно попытался что-то сказать, но эльфы его не поняли.

– Он нас съест! Съест! – обморочным голосом, всхлипывая на каждом слове, причитала Таша. Девушки дрожали от страха. Только матушка Ханирель сохраняла видимость спокойствия – она жила на свете достаточно давно и смерти боялась немного меньше. Кроме того, оставалась надежда, что, съев одного, тролль оставит в покое остальных, и старая женщина всерьез раздумывала о том, чтобы пожертвовать собой ради дочери и ее детей.

Не сводя глаз с застывшего тролля, мастер Неар попятился. Глядя на него, потихоньку стали отползать и остальные, причём девушек пришлось волочить едва ли не силой – так сковал их страх. При этом менестрель случайно задел рукой лютню. Струны жалобно звякнули – и тролль дернулся, протягивая лапу.

– Ого! – раздумав отползать, музыкант опять тронул струны, извлекая новый звук.

Тролль склонил голову набок, переступив с ноги на ногу. Еще один аккорд исторг из его широкой груди что-то вроде вздоха.

– Погодите! – менестрель взял инструмент. – Он, кажется, пришел, чтобы послушать музыку!

В доказательство своих слов он заиграл, и тролль, к удивлению всех остальных, остался стоять на месте, лишь чуть покачиваясь из стороны в сторону в такт мелодии. Иногда он взмахивал длинными руками и склонял голову то к одному, то к другому плечу.

Осмелевшие артисты понемногу вернулись к огню. Крунху подбросил в костер несколько веток.

– Вот уж не думал, что мои родичи – такие любители музыки, – проворчал он.

– Про них мало, что известно, – прошептал мастер Боар. – Лесные тролли живут поодиночке или небольшими группами – мать и один-два детёныша – поэтому они эволюционируют так медленно. Но я слышал, что их пытались приручать. Они незаменимы, как сторожа и носильщики. Ну, и как охранники тоже, но слишком тупы, чтобы принимать решения самостоятельно. Всегда рядом должен быть кто-то, кто отдает команды. Однако, теперь я вижу, что среди них бывают исключения.

– Тем более, это лесной тролль, – добавила матушка Ханирель, – а у тебя в роду были горные. Они несколько умнее.

Менестрель продолжал играть, никто из артистов не делал резких движений, и тролль постепенно придвинулся ближе. Взгляд его горящих выпученных глаз скользнул по лицам собравшихся. Он шумно вздохнул.

– М-может, он есть хочет? – пролепетала Ниэль.

Матушка Ханирель тихо поднялась, взяла за дужку уже остывший котелок и осторожно подтащила поближе к чудовищу. Сзади ахнула ее дочь. Ничего. Может быть, он действительно…

Тролль засопел, наклоняясь. Из пасти его пахнуло гнилью. Женщина поставила котелок на землю, выпрямилась, отступила на шаг… А тролль наклонился ниже, протянул лапу и запустил ее в остатки похлебки. Вытащил, всю облепленную комочками муки и овощами, облизал…

– Ешь, – негромко сказала матушка Ханирель, – это вкусно.

Ворча и постанывая, тролль пальцами выскреб котелок, черпая варево горстями, и уставился на женщину в упор.

– Больше ничего нет.

Словно поняв ее слова, лесное чудовище развернулось и тихо потопало прочь.

– Он просто голодный был! – осенило Раэну. – Поел, ушел и даже не поблагодарил!

Матушка Ханирель заглянула в опустевший котелок.

– И оставил нас без завтрака, – пробормотала она.

Лорд Найлор весь извелся в ожидании, но мучиться ему пришлось недолго. Через три дня прискакал один из рыцарей и принес весть о том, что в небольшом поселении светлых альфаров, стоявшем на берегу приграничной реки Черной, замечена повозка бродячих артистов.

Рыцари-напарники разделились уже после того, как труппа покинула поселение и двинулась вдоль берега реки, очевидно, направляясь к одним из немногочисленных Внутренних Врат*, которые тут и там стояли на границе Острова. Ничего не подозревающие артисты двигались медленно, и следить за ними было проще простого. Рыцарь следовал на некотором отдалении, легко читая следы колес, конских копыт и примерно десяти пар ног мужчин, женщин и детей-подростков. Уверенный, что никто его не видит, он время от времени, как было условлено с напарником, оставлял на клёнах приметные зарубки – указывающую направление стрелку и несколько чёрточек, обозначавших примерное расстояние до следующего условного знака.

По этим зарубкам лорд Найлор и его дружина в конце концов и отыскали беглецов.

Вечер был ненастный. Задувший накануне ветер пригнал дождевые облака, и уже перед закатом начал накрапывать мелкий дождик. К ночи он слегка ослаб, превратившись в мелкую изморось, но зато ощутимо похолодало. Рыцари мечтали о тепле и сухой одежде, и всех – даже лорда Найлора – ободряла только мысль о том, что скоро эти проблемы закончатся. Долгая трехдневная скачка завершится на берегу реки в условленном месте, дело будет сделано, и можно спокойно возвращаться домой.

Рыцарь-разведчик ждал их под одним из клёнов. Его светлый конь, казавшийся в темноте совсем белым, был заметен далеко в лесу.

– Милорд?

– Где они? – прошипел Найлор.

– Недалеко отсюда. Устроились на ночлег на берегу реки. Видимо, собрались двигаться дальше, да непогода и разлив помешали.

– Ты уверен, что они никуда не ушли?

– Уверен. Когда я оставил их, бродяги уже выпрягли своих коняг из повозки и натягивали навес от дождя. В такую погоду они всё равно никуда бы не тронулись – в темноте да под дождем.

– И нам бы переждать, – промолвил кто-то из рыцарей.

– Чего ждать? – взвился Найлор. – Я и так долго ждал! Неужели какой-то дождь меня остановит? Вперед!

Вытянувшись в линию, отряд двинулся вслед за разведчиком.

Тот не соврал – шагов через сто впереди, за кустами, замелькал огонёк. В сыром воздухе пламя горело плохо, поленья давали больше дыма, чем тепла и света, но кучка артистов всё равно жалась поближе к огню. Невдалеке, понурившись, стояли две лошади, терпеливо пережидая непогоду. Такими же понурыми выглядели и путешественники. Костер они развели на некотором отдалении от повозки, чтобы дым не слишком ел глаза тем, кто прятался под навесом.

– Не слишком они похожи на артистов, – поделился своими мыслями один из рыцарей.

– Никто не поет и не танцует? Конечно! Тут же нет зрителей, перед которыми надо выступать, – ответили ему.

Под навесом повозки захныкал ребенок, и Найлор досадливо поморщился. Его воины спокойно перебьют взрослых мужчин и даже женщин, но не у всякого поднимется рука на убийство младенца. В конце концов, они же рыцари и эльфы, а не грубые орки или, тем паче, гоблины. Когда захватили повозку с артистами, чтобы доставить её в замок Найлор, младенцев в ней не видели. Во всяком случае, в зал ребенка не приносили. Наверняка, сидел всё время вместе с мамашей.

– Слушай мою команду, – прошептал лорд. – Сейчас окружаем, охватываем их в кольцо и нападаем со всех сторон. Никому не дать уйти. Убивать всех – мужчин, женщин…

– Детей? – подсказал разведчик. – Там двое детей – подросток и этот сопляк. Слышите? Ноет… Больной, наверное!

Ну да, больной! Как же он сам не понял! Его потому никто и не видел, что больного ребёнка прятали в фургоне! Наверное, боялись, что благородные лорды испугаются заразы. И небезосновательно, надо сказать. Эти бродяги где только не ночуют. Может, у них есть даже вши! Не зря некоторые лорды отказываются кормить приглашенных артистов за общим столом и ставят для них отдельный стол в дальнем углу зала.

– Больного – тем более, – отрезал он. – Во-первых, он может нас выдать. А во-вторых, он же все равно не жилец. Мы оказываем ему милосердную услугу, избавляя от тягот существования. Всем понятно?

Рыцари нестройно что-то пробурчали.

– Задета моя честь! – напоследок напомнил им Найлор. – Такое оскорбление смывается только кровью.

Кроме того, это всё равно бродяги. У них нет дома, нет лорда, на чьих землях они живут и который в обмен на верную службу обязан их защищать. Правда, любой знатный эльф обязан и предоставить им кров и хлеб, но защищать всё равно не должен. По крайней мере, пока они вне стен замка. Даже если кто и докажет, что убили артистов его воины, суд оправдает лорда. Ибо убийство произошло на берегу реки, вдали от какого бы то ни было жилья.

– Вперед!

Разделившись на две группы, воины двинулись в обход. Они не спешили – артистам торопиться было тоже некуда. Растянувшись цепью, они окружили повозку со всех сторон. Лорд Найлор медленно потянул меч из ножен. Хотелось отдать приказ, чтобы воины пощадили метателя ножей – для того, чтобы лорд сам мог прикончить главного предателя и доносчика, но потом подумалось, что его никто не знает в лицо.

– Убивайте всех!

Сидевшие у костра или под навесом повозки артисты встрепенулись и повскакали с мест, когда ночная темнота внезапно взорвалась топотом копыт. Два десятка всадников появились, словно ниоткуда. В свете костра блеснула стать мечей.

Женщина, помешивающая варево в котелке, погибла первой – какой-то всадник с размаху раскроил ей голову мечом. Сидевший поблизости мужчина успел вскочить и кинуться наперерез всадникам, размахивая руками и что-то крича, но его сбили конями, и второй всадник, ловко крутанув в пальцах короткое метательное копье, пригвоздил артиста к земле. Еще один бросился бежать – его догнали и зарубили. Отошедший к воде подросток высунулся было из прибрежных кустов с криком:

– Мама! – но тут же отпрянул, скрываясь в зарослях. Сорвав с плеча лук, один из всадников выпустил в его сторону одну за другой несколько стрел. Короткий вскрик и плеск воды подсказал, что как минимум одна из них попала в цель, но спускаться по крутому склону в темноте и проверять, так ли это, стрелок не захотел. Был бы это гоблин или орк – другое дело.

Ребёнок в палатке заходился от визга. Мать схватила дитя в охапку, кинулась бежать, заметалась туда-сюда среди всадников, потом упала, а подняться уже не успела. Второй удар прервал детский крик.

Когда всё было кончено, лорд Найлор спешился, глядя на побоище. Все произошло так быстро, что он не чувствовал ни удовлетворения от свершившейся мести, ни горечи от содеянного. Да и среди его воинов не все успели обагрить мечи кровью – артистов было почти в два раза меньше, чем нападавших.

– Подбросьте дрова в костер, – распорядился он. – И волоките сюда все тела.

– Зачем? – в костер упало, сбив котелок с варевом, тело женщины. Одежда на трупе горела, пламя лизало кожу. Противно пахло палёным волосом. – Вы хотите их сжечь?

– Зачем? Они не воины. Пусть так валяются… Мне нужно на них посмотреть. На всех до единого!

– Даже детей?

– Детей можете не трогать, как и женщин. Только мужчин! А эту, – он кивнул на обгорающий труп, – оттащите в сторонку, чтоб не слишком воняла.

Ему непременно нужно было найти метателя ножей. Именно этот тип с наглыми глазами – сразу видно, что простолюдин! – и был его главным врагом. Именно с ним о чем-то беседовала Исмираль. Именно ему она повязала на плечо злосчастную ленту! Он должен был посмотреть в мертвые глаза своего врага.

Обгорелое тело оттащили в сторонку, в костер подбросили охапку хвороста. Дождавшись, пока пламя взметнется повыше, Найлор стал обходить место побоища, по очереди всматриваясь в лица.

Уже первое тело показалось ему подозрительным – он не помнил, чтобы в приглашенной труппе видел такого смазливого блондинчика. Дальше был пожилой мужчина, кожа на лице которого носила следы частого грима – в морщинах до сих пор сохранилась краска. Потом еще один, еще… Но метателя ножей, чей образ врезался в память лорда, среди них не было. Среди них не было вообще ни одного знакомого лица.