Текст книги "Последнее желание"

Автор книги: Галина Зарудная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 26 страниц)

А потом так, словно она все время только и делала, что брала у судьбы авансы, ее накроет огромной волной пресловутого бедствия под названием «черная полоса». Полоса, которая уже никогда не станет белой. И поглотит все – годы непрерывной работы, упорства, все мыслимые и немыслимые жертвы, все, что было некогда успехом.

И оставит ее ни с чем.

Лишь с огромной черной дырой в душе.

Кто знает, быть может, именно в нее, в эту дыру, и провалилось ее сознание, являя картины перевернутой реальности, как в кривом зеркале отразив давно ушедшее прошлое, в котором, вместо воплощения сказки, она обречена на страдание и одиночество…

Лера не отсчитывала время. Это, в ее понимании, было бесполезно. Как можно контролировать свой разум, если он закован в рамки наркотического сна? Сидеть и ждать, как какая-нибудь Алиса в стране чудес. А что ей еще оставалось? В действительности, она даже не представляла, сколько ей нужно ждать, и принесет ли это вообще долгожданное облегчение.

Была ли это просто надежда? Та, что всегда умирает последней? Вряд ли это было так. Валерия не помнила, чтобы она когда-либо на что-то надеялась. Она была азартным человеком и шла всегда до конца. И покуда конец не наступил – все так же продолжала идти. И эта странная ситуация не являла собой исключения.

Конец – это когда тебя попросту больше нет. Но покуда ты есть – ты идешь дальше.

Что бы тебя не ждало.

Она вздрогнула от неясного звука и не сразу сообразила, что где-то высоко над пустырем загремела гроза. Тем времени и в воздухе, и в окружающей среде произошли значительные перемены. Солнце окончательно пропало, оставив вместо себя лишь блеклый свет, а небо стало мутно-кофейным, опустилось так низко, что почти черкалось о землю. Ветер усилился и холод стал невыносим. Лера дрожала каждой косточкой, пытаясь согреть озябшими пальцами совершенно ледяные на прикосновение щеки и уши. Являлись яркие ассоциации с длинным пальто и теплым шарфом.

Но так, словно пыток было мало, кто-то сверху открыл гигантский кран – резко и на полную мощность обрушился ливень. Не помогли даже сухие, спутанные между собою ветви деревьев. Она промокла в секунду, а тело скорчилось от прошибающих спазмов.

Потеряв последние остатки выдержки, не имея больше ни сил, ни желания сопротивляться, Лера вскочила на ноги и побежала назад.

Ей казалось, что она не узнает эту дорогу, а точнее, просто не знает о ней, но ноги все же вели ее безошибочно домой. Лера миновала все те улочки, что видела несколько часов назад. Ничто никуда не исчезло, не переместилось, как должно было случиться, ведь во сне не бывает таких фундаментальных точностей! Не бывает же?

Она оказалась во дворе между высокими жилыми домами. Лужи кипели под ее ногами, быстро превращаясь в непроходимые озера. Из песочницы с наспех покинутыми игрушками, пенясь и раздуваясь, вытекал густой ручеек, преграждая ей путь. Лера остановилась, раздумывая от том, чтобы спрятаться в одном из подъездов, но поняла, что это ее не спасет. Укрывшись от дождя, она так или иначе не перестанет дрожать от холода, который и так уже кажется проник в нее полностью, не оставил ни одной теплой клетки в организме.

Если где-то здесь дом, в котором я жила раньше с родителями, думала она хаотично, значит только там я могу укрыться. Я не вижу другого выхода. Но в какой-то кошмарный момент она не смогла вспомнить, в какую сторону бежать, и паника едва не накрыла ее новой волной. Снова она заставила себя дышать ровно и вспомнить, где она сейчас могла бы находиться, если бы она находилась там, где она предположительно и находилась…

Шла почти интуитивно, упорно вглядываясь в улицы и постройки, и в скором времени поняла, что угадывает местность.

Со смешанными чувствами Валерия вошла в подъезд. Она ощущала запах земли, что доносился из подвала, слышала, как чавкают ее мокасины при каждом шаге, выпуская пузырьки. Снова ей стало страшно от зловещей реалистичности всего происходящего. И в то же время, ей приходилось напоминать себе, что она должна смириться с этим и не искать объяснений, просто максимально расслабиться и ждать развязки.

Дверь не заперта. Похоже, все точно так же, как она оставила, убегая. Сколько времени прошло? Стрелки на часах в маленькой прихожей отображали начало вечера. Неужели время здесь все же имеет значение?

В квартире было тепло, ее организм откликнулся мгновенной радостью и спокойствием. Она бесшумно закрыла дверь и пошла в свою комнату переодеваться. Одеяло валялось на полу, там же, где она бросила его, срываясь в бега.

В тот миг она внезапно осознала, что бесконечно устала от всего происходящего. Как и от собственных страхов и размышлений. Устала до полного изнеможения. Слишком много впечатлений для такого короткого периода. Холод очень медленно покидал ее тело. Она нашла в шкафу чистую одежду и пошла в ванную.

Сидела и смотрела как набирается горячая вода и при этом вообще ни о чем не думала. Потом очень долго нежилась и согревалась, не обращая внимания на отсутствие в воде пенки и всяческих аромамасел, к которым давно уже пристрастилась в своей повседневной жизни. Их просто и не могло быть. Важно то, что она совершенно расслабилась и согрелась. А после этого оставалось только одно – уйти в постель и заснуть так крепко, как она еще не засыпала ни разу в своей сумасшедшей жизни!

– 3

Лера лежала, не открывая глаз, понимая, что наступило утро, что жесткий пружинистый матрас под ней – это не французская двуспальная кровать в ее квартире на Печерске, матрас которой в отдельности стоил целое состояние.

Понимала, что слева задувает из плохо стекленного окна, что из угла, впритык к которому стояла ее полуторка, противно потягивает сыростью, которую трудно было вывести после зимовки.

И чем сильнее понимала, где она находится, тем крепче старалась закрыть глаза, не желая просыпаться, глубоко зарывшись лицом в пахнущую влагой пуховую подушку, так, что даже не могла дышать, – в надежде уснуть «обратно», вырваться из бредового оцепенения, которому ни по чем, никакими законами бытия не возможно быть явью.

Ну, пожалуйста, ну я очень прошу, возносила она свои молитвы ко всем существующим силам Вселенной. Ну будет уже с меня! Зачем повторять эту шизофрению снова? Я поняла все и с первого раза! Куда уж больше! Аллилуйа, Кришна, Будда… кто там еще? Ну хватит уже, хватит!

– Валя, вставай, а то проспишь, – голос мамы. Скрип двери. Стук ящиков стола. Какой-то шорох. Снова голос:

– Я дважды повторять не буду. Потом пеняй сама на себя!

Нееееееет!!!!!!!!……

Она молниеносно вскочила, будто намеревалась свернуть себе шею в этом прыжке.

Не удержалась от безумной усмешки. А что, если бы она и вправду налетела лбом на какой-нибудь косяк потверже? Что бы ей на это ответило то самое «нечто», что забросило ее в этот бредовый сон? Где бы она очутилась в следующий момент? Сколько Лера не представляла в своем ярком воображении коварные и зрелищные картины побега из эфемерной действительности, но что-то беспристрастно подсказывало, что она бы снова и снова возвращалась сюда, в эту убогую комнатку, в квартиру родителей, в 1987 год. Как в каком-нибудь «Дне сурка»!

Она горько и беззвучно засмеялась, падая назад на кровать.

Нет, это не «День сурка», это как в фильме с ДиКаприо, где ты нихрена понятия не имеешь, как глубоко ты спишь, и вообще, что происходит вокруг, но все кажется до забавного реальным!

Валерия схватилась руками за лицо, с такой силой жмуря глаза, что стало больно. Или Частилище! Какая-то искаженная реальность, о которой люди даже не догадываются.

Но ведь это должно же как-то прекратиться! О, боги, должно же быть этому объяснение?!!

Лера открыла глаза, оглядела сначала комнату, потом свои руки и ноги. Снова криво усмехнулась. Если она причинит вред своему телу, она непременно это почувствует, с чем и будет жить дальше, в этой реальности, минувшей 25 лет назад! Это более, чем понятно.

Но КАК такое возможно? Даже, если допустить, что кто-то придумал машину времени – она с ним не знакома! Она не просила забрасывать себя куда-то! И ведь она не в своем натуральном обличии, а в 15-тилетнем теле!

О, Господи, Лера, при чем тут машина времени?

Ты просто сошла с ума!

Помнишь, был какой-то триллер о том, как женщина думала, что она живет в обычном мире, а на самом деле оказалось, что она давно уже находится в псих больнице, под особым присмотром, и вся ее жизнь происходила только у нее в голове?

Но, постой, не удержалась она от контр-аргумента, а как же тот документальный фильм, помнишь, на одном из корпоративов, про киберпространства? Ученые в этом фильме утверждали, что существует множество схожих параллелей, и бывает так, что мы живем сразу в нескольких из них… И что временного пространства, в действительности, не существует. Что и прошлое, и настоящее, и будущее – находятся вместе.

Оооо!

Она снова вскочила. То пространство, в котором находишься лично ты, Валерия, называется «жопа»! И, возможно, тебе из него никогда не выбраться! Как тебе такая версия? А все потому, что нефиг было так бухать!

Она машинально начала собираться в школу. Разве был другой выбор? Если уж существуешь здесь и сейчас (единственное измерение времени и пространства, которые были ей понятны), то приходится хвататься за ту реальность, что единственно доступна, как за спасательный круг!

* * *

Школа. Она замедлила шаг, подходя к центральным воротам, куда группками направлялись дети и подростки с непривычным для Валерии видом.

Ах да, школьная форма! Ее передернуло. Синяя, черная или коричневая масса из грубой, несносимой шерсти! А этот кроваво-красный галстук «Алиса, миелофон у меня!» Жуткие колючие платья, черный фартук рабочего. Круглосуточно! Зимой холодно, весной – три шкуры слезет. И до чего антигигиенично!

Праздничный комплект – белые бантики, колготки и фартук. Просто вешайся! Воротнички а-ля гимназистка. Притом именно тут можно было «выпустить пар» – хендмейди крючком, добывай импортное кружево, вешай сахарную вату на плечи. Все равно останешься в робе – один из тысячи.

Она сейчас в восьмом. С восьмого носили костюм-тройку. Главное, не забудь, что длину юбки от колен все равно проверят линейкой. Боже, в это трудно поверить! «Изобилие» фасонов вообще радовало: плиссированная юбка, юбка со складками, с защипами и сборочками. Зашибись!

Для «мажоров» была своя форма, на вид почти ничем неотличимая, об этом мало кто знал, но Валерия помнила. Из импортного габардина – кажется, чешского. Ей такого «счастья» не отвалилось.

Что еще?

Вздыбленные челки, начесанные хвосты. Пергидроль и химическая завивка.

Модный кич для избранных: пластмассовая бижутерия, джинсы, брюки-бананы. Девочки-модницы в мини и макси. Юбки а-ля Шанель и широкие блузы с плечами, как у хоккеистов; главный атрибут (или как учили Леру в институте – центр композиции) – ремень на талии! Она задумалась об этом без интереса, в силу профессиональной привычки. Странно, но есть что-то схожее с ее 2012-м. Формы снова стали просторными. Ремни опять же, браслеты на все запястье. Насыщенные цвета, разновидность форм, нет принадлежности к одному силуэту. Спортивные сумки с длинной шлейкой через плечо, либо маленькие сумки-клатчи для дам. Хм… все так и ходит по кругу…

Только в 2012-м все кажется облагороженным, не смахивает на пародию. Парадокс, ибо пародией как раз и является. Ну а здесь, поглядеть, – коллекция неопытного дизайнера. И в придачу ко всему – бездарного.

Так всегда, если смотреть из другого времени, заключила про себя Лера. Все, что было раньше, выглядит до невозможного диким и смешным. К тому же она не в Париже на показе мод, а в небольшом советском городке.

Трудно было сдержать улыбку при виде этих уникальных челок, торчащих, как маленькие кустарники на головах старшеклассниц. Зато девочек в брюках не наблюдается, женственность и естественность все еще в моде. Так называемый «звездный» стиль еще не поглотил массы, даже «унисекс» еще не обкатан. Никто не идет в школу, имитируя облик суперстар по фотографии из соц сети (самый распространенный вид рекламы), в школу все еще ходят ради процесса, а не как на званую вечеринку.

Ничего-ничего, погляжу я на вас через – уже совсем скоро!

– Но вы же не думаете, что я на полном серьезе пойду туда? – прыснула Лера. Для чего? Ради ностальгической секунды? Окей. Сделано. Ностальгическая секунда прошла. Занавес!

Она не пойдет туда и не сядет за парту. Школа позади, к счастью. Не сказать, что она была для Леры, как заноза в заднице, ей когда-то нравилось учиться, оценки были на уровне, но и трепетных чувств по прошедшим временам она не ощущала.

– Я не знаю, в чем смысл всего происходящего, но не в том, чтобы я заново училась, – проворчала она, резко меняя курс и переходя на другую сторону улицы. – Адьес, амигас! Я теперь взрослая девочка! И в экскурсии по далекому прошлому не нуждаюсь.

Куда интереснее было пройтись по давно забытым улицам, чем торчать в душных кабинетах с незнакомыми утырками. Если уж некуда деваться, лучше выбирать ту лужу с дерьмом, что поменьше!

– Спасибо за право выбора! – Она скосила глаза к небу. Хотя, хрен его знает, одернула себя Лера, может, это земле поклониться надо? Где там рай или ад? Бог или черт! Кто ее сюда запихнул? Вряд ли наркотик действует настолько долго!

– Еще бы лучше сказали прямо, что надо от меня! Неужто слабо? Предстать пред очи и дать установку, мол, посиди тут и подумай, как жить дальше, дура эдакая! Это тебе вроде курорта! Вместо нар. Тогда бы я хоть знала, что это во благо мне. А то, что делать прикажете? Что?!! Или таков мой ад и нечего расслабляться? Как в какой-то виртуальной игре – сейчас выскочит монстр из-за угла и вцепится мне в жопу. Или что вы там придумали?

Валерия понимала, что идет по улице и орет, как безумная, задыхаясь от ярости. Понимала, что прохожие с интересом задерживают на ней взгляды. Кто-то даже откровенно начинал смеяться. Встречавшиеся на пути школьники перешептывались.

«Это действительно забавно, черт побери! Я теперь малолетний фигляр – вот моя новая реальность!»

* * *

Лера обошла почти весь город и с фотографической точностью восстановила в памяти все его здания и улицы, до мельчайших подробностей. Удивительно. Но теперь она здесь точно не заблудится. Если это имеет значение.

Город, в котором она жила когда-то с родителями носил почетное звание военного городка. Не такой уж городок, если судить по площади, да и военные структуры здесь располагались весьма солидные, и в большом количестве.

До чего все выглядело тухлым, ничтожным и мертвым. Никакого тебе хромированного блеска и ярких вывесок! Никаких тебе стеклянных высоток, бесконечного шума и движения, к которым она привыкла, как к воздуху. Вот именно, как к воздуху! А здесь так мало людей, машин, магазинов! Это тебе не столица, даже не современный город. Совдепия – одним словом!

Можно умереть от скуки и безысходности. Этот город в точности таков, каким он был в далеком 1987-м, – и нет никаких сомнений! Она действительно шла по этим улицам, как если бы шла по улицам любимого Киева еще позавчера. И пусть это не укладывалось ни в какие рамки, но это происходит с ней! Значит…

Значит что?

Так выглядит АД, Лера!!! Как тебе такая версия?!! Ха-ха-ха, ты же не думаешь, что попала бы в рай, дорогуша?

Либо еще ужаснее! Ты только представь: тебе прийдется пережить все заново! Заново!!! Закончить школу, поступить в институт, рвать задницу на конкурсах, убиваться для карьеры! И самое страшное – жить в Совдепии!!! О, Боже! Лучше в саму Геенну! Лучше к чертям, они ей что дети малые после всех ее конкурентов и кредиторов! Любые пытки – хоть в котел, хоть в пасть самого смердящего демона, ничего не страшно после индустрии моды!!!

– Да-да! Вы, там, – воскликнула Лера, – лучше отправьте меня куда положено! А то, клянусь, я вам еще устрою тут Садом и Гоморру!!! Слышали?!! Я не шучу! Даже у вас нервов не хватит! Вы забыли, с кем имеете дело?

Она стояла посреди пустынного тротуара, грозно размахивая руками, как актер перед затихшей публикой.

– Молчите? Бросили меня тут – и молчите?!! Пеняйте тогда на себя!..

Она не собиралась мириться с действительностью. Она либо развеет сон без остатка и вернется, куда ей положено, либо пусть пропадает все пропадом! Вот такая она – Валерия Черноус!

– 4

Забавно было войти в кафе, подойти к пожилой паре и попросить их купить ей поесть. Они смотрели на нее удивленными глазами, но возражать не стали. Она сказала, что забыла деньги дома и сильно хотела кушать. В общем, это не было ложью, она действительно нагуляла приличный аппетит, но идти на обед домой не возникало равно никакого желания. Так она не только смогла удовлетворить голод, но и проверить, сколь много ей сойдет с рук в этой новой реальности. Что ж, начало неплохое!

Только теперь она поняла, что ее снедает голод совершенно другого рода. Под «ложечкой» сосало от нестерпимого желания мстить и пакостить.

Проходя мимо маленького базарчика, она увидела лоток с яблоками, подхватила одно и демонстративно откусила. Продавщица поняла, что девушка не собирается платить и пригрозила, что позовет милицию. Лера преспокойно дожевала яблоко, брызгая соком и глядя на нее в упор. Женщина оказалась настолько шокирована ее поведением, что только растеряно отвернулась, не вполне убедительно возмущаясь, и слишком сосредоточенно принялась копошиться в ящиках с овощами.

– Я так и думала, – с презрением бросила Валерия, взяв еще одно яблоко.

То же самое она проделала, подойдя к столу, на котором горками возвышались семечки. Зачерпнула несколько больших пригоршней и, не отрывая взгляда от изумленного продавца, наполнила ими свои карманы. Он даже словом не обмолвился.

Ничего не изменилось и тогда, когда она вырвала из рук какого-то толстяка стакан с газировкой, который он только-только взял из автомата. Она сделала глоток и с отвращением сплюнула:

– Это что еще за дрянь?

Она смотрела на него с откровенным вызовом, но он как будто окаменел и лишь недоуменно таращился. Лера с ненавистью разбила стакан об асфальт.

– Да здесь одни клоуны, я погляжу!

Она поняла причину столь сильного их потрясения, когда проходила мимо витрины кондитерского магазина и поймала свое отражение. Она тщательно пыталась разглядеть в стекле Валерию Черноус, королеву эпатажа. Но там была лишь хрупкая девочка с длинной косой, в синей болоньевой куртке нараспашку и школьной форме.

Ком подкатил к горлу. К этому невозможно привыкнуть. Просто никак! Она закрыла на миг глаза. А стоит ли к этому привыкать? Так или иначе, все это дурацкое недоразумение, дурной сон! Вот увидишь, Лера, вот увидишь…

Она открыла глаза и снова взглянула на юное невинное создание. Что, интересно, думали продавцы? Что она сбежала из интерната? Голодная и злая девочка-подросток? Ей все равно, что на нее накричат или позовут милицию? Да кто ж из нормальных людей станет звать милицию при виде голодного ребенка?!!

Но невинное круглолицее отражение коварно улыбнулось ей. Взгляд остановился на множестве интересных лакомств, красиво разложенных на витрине. Девочка облизнулась.

Какие они были на вкус – совдеповские сладости? Хоть убей – не вспомнить!

Лера вошла в магазинчик, в котором было довольно многолюдно. Люди покупали торты, пирожные, конфеты и другое кондитерское изобилие большими коробками. Запах кремов, шоколада, миндали, свежей выпечки и ванили вводил в состояние транса. Обычно Лера крайне редко позволяла себе пиршество из сладких калорий, но чего ей бояться сейчас – крохотульке весом в сорок килограмм?

Тут не все было так просто, как на улице у лотков. Но от того лишь забавнее.

За высоким прилавком стояли продавцы в белых фартушках, которых было не просто обмануть и которые паковали сладости тому, кто уже расплатился. Только Лера и не думала отказываться от идеи распробовать лакомства прошлого.

В голову ей вдруг пришла совершенно гениальная мысль. Она приблизилась к мужчине у края очереди и опустив глаза, изобразив смущенность и печаль настолько, насколько сумела, потрогала его за локоть и тихим, совсем робким голосом произнесла:

– Я воспитанница интерната, сегодня у меня день рождения. Мои родители должны были встретить меня здесь и купить сладостей. Но…

Она театрально прикусила губу.

– Но они не пришли… А мне так мечталось, что я попробую нежного эклера с заварным кремом…

Мужчина уставился на нее с совершенно тупым выражением, брови его поползли на лоб:

– Девочка, как не стыдно попрошайничать? Иди назад в интернат!

– Неужели вы совсем обеднеете, если купите ребенку немного эклера? – Лера даже возмутилась.

Он нагнулся к ней, стремясь говорить потише, потому что люди в магазине все как один повернулись к девочке, и он явно не горел желанием привлекать к себе внимание. На лице отобразилась ханжеская строгость, но только он открыл рот, бабуля, что стояла впереди него, взволнованно спросила:

– Ты хочешь эклера, деточка? Сколько, милая? – и полезла трясущимися руками в свой старенький кошелек.

Не успела Лера что-либо ответить, как к ней обратилась еще одна женщина, явно жена военного, определила она по ее негнущейся прямой спине, строгому, но элегантному костюму из шикарного твида, высоко поднятой голове и по лицу, преисполненному высочайшего достоинства. Никаких эмоций, когда она сказала:

– Давай я тоже что-то куплю, выбирай.

– А эти чудные «каштаны» ты пробовала? – отозвался кто-то из дальнего угла магазина.

– А трубочки? Может, хочешь козинак, рахат лукума или пряников в глазури?

Лера только удивленно кивала, чувствуя, как во рту образуется слюна.

Продавщица, которая сначала намеревалась завернуть ее пирожные в бумажный пакетик, все же передумала и взяла небольшую коробку. Все взгляды добрых людей в магазине были обращены на нее, на то, как аккуратно она складывает сладости для бедной девочки. Негоже было оплошать под этим пристальным надзором, и, поколебавшись самую малость, продавщица добавила в коробочку еще и несколько конфет от себя. Вторая продавщица сыпнула ирисок.

Какое благородство! Какая святость! Казалось, даже запах в магазине стал слаще и ароматнее от сердечности этих граждан.

Лера с трудом сдерживала себя, чтобы не расхохотаться во весь голос, чувствуя, что почти уже не способна владеть своим лицом и вот-вот ее перекосит. Она низко пригнула голову, что больше походило на стыд и смущение, и с силой сжала губы, чтобы сквозь них не прорвалось ни звука.

Мужчина стоял с ошарашенным видом.

– Вы хотите, чтобы она одна все это съела и заболела? – спросил он в конце концов. На него мгновенно зашикали, стремясь пристыдить такую явную бесчувственность, так удачно подчеркивающую при этом их собственную щедрость.

– А она не одна это съест, верно, деточка? Она поделится. В интернате всегда есть с кем поделиться. А вы, сразу видно, что детей не имеете!

– При чем тут это? – Лицо мужчины налилось кровью. – Я бы ей вообще не верил, раз попрошайничает.

– Она не попрошайничает, – отрезала сердобольная бабуля, находясь на грани слез. – Что ей делать, умереть от стыда? У нее сегодня день рождения, а ее оставили без подарка! Просто возмутительно, когда родители такие безответственные.

– Лучше уж пусть честно попросит, чем украдет, – ровным голосом произнесла жена военного, прямо глядя перед собой, все с тем же каменным лицом, знающим любое дело.

– И то верно, – поддержал кто-то. – За честность, как говорится, можно все простить. И пусть эту честность в себе и развивает. А интернат, ты не волнуйся, это дело временное! – Ей подбадривающе подмигнули.

Лера поняла, что просто упадет сейчас на пол и забьется в истерике! Ну и кино!!! Развиваю честность! Как же иначе!

Она приняла из заботливых рук продавщицы полную коробку сладостей, не соизволив даже сказать «спасибо», – и юркнула в дверь. Пробежала несколько метров, завернула за угол соседнего здания, приникла с стене и разразилась безумным смехом.

Ну что за люди? Как же просто их облапошить! Ей богу, в своем стремлении помогать они становятся слепы! А я то! Вива сообразительности!

Валерия открыла коробку и с удовольствием принялась за лакомства. Ах, вкус детства! Вот он какой! Все такое сочное, просто тает на языке. Пожалуй, это единственный момент в гнилой реальности, который ее действительно порадовал, подарив истинное наслаждение.

В коробке оставалось еще много сладостей, когда она вдруг почувствовала прилив тошноты. Эклер уже не казался воздушным, а просто таки сочился чем-то жирным, тяжелым и липким. Взглянув на недоеденную трубочку в лоснящихся пальцах, Лера бросила ее к остальным лакомствам и быстро закрыла коробку. Что же ей делать? Подумав немного, она решила отправиться к заброшенному пустырю, на который набрела вчера. Почему нет? Все равно нужно занять себя чем-то, пока… Пока что?

Она не знала ответа. Но по-прежнему верила, что все это скоро закончится так же внезапно, как и началось.