Текст книги " Том 3. Франческа да Римини. Слава. Дочь Иорио. Факел под мерой. Сильнее любви. Корабль. Новеллы"
Автор книги: Габриэле д'Аннунцио
Жанр:
Классическая проза
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 31 страниц)
Габриэле Д'Аннунцио
Собрание сочинений в 6 томах
Том 3
Франческа да Римини
Слава
Дочь Иорио
Факел под мерой
Сильнее любви
Корабль
Новеллы
Герои д’Аннунцио в истории [1]1
Очерк составлен преимущественно по исследованиям Ш. Ириарта (Charles Uriarte, Rimini Un Condottière au XV siècle, Paris 1882, и Charles Uriarte, Françoise da Rimini, Paris 1883), где сделан свод всех документальных свидетельств о роде Малатеста, и по данным, собранным в замечательном труде И. Скартаццини (G. Scartazzini, Enciclopedia Dantesca, Milano 1896–1899), где приведены в подлиннике старинные комментарии к «Божественной комедии». Впрочем, пользовались мы и некоторыми другими пособиями.
[Закрыть]
Как известно, Франческа, дочь Гвидо Миноре да Полента, Джованни Малатеста Хромой, его братья Паоло Красивый и Малатестино Кривой, все эти герои трагедии Габриэле д’Аннунцио, – личности исторические. Можно проследить основные события их жизни по летописям XIII–XIV веков и другим документам той эпохи.
Вот что в наше время знает о них история.
Первый Малатеста, о котором сохранилась память, после родоначальника Уго (1132 г.), был Джованни, получивший в 1150 г. право гражданства в Римини. У этого Джованни был сын, тоже Джованни, человек жестокий и свирепый, который и получил от современников прозвище Malatesta В конце жизни он занимал в городе должность подеста и умер (1247 г.) властителем Пенна-Билли, Рокофреддо и Чоли (Ciola). Старший его сын, тоже Джованни, взял в жены дочь графа Солвиана, сделался родоначальником линии Сольиано – Малатеста. Второй сын – Малатеста да Веруккио, названный так потому, что жил в замке этого имени (полученном в приданое), – был отцом Джованни, Паоло и Малатестино, действующих лиц трагедии Г. д’Аннунцио.
Малатеста да Веруккио жил ровно сто лет (1212–1312 гг.), почему его называли также Столетним, и был одной из замечательных фигур своего времени. Данте упоминает о нем в своей комедии. Он стоял во главе гвельфов всей Романьи и руководил их борьбой против фамилии Парчитаде, бывшей представительницей империи. Умер он в том же Римини, где носил звания «синьора» и «народного капитана», сохранив власть до последнего вздоха и видя, что его влияние распространилось на все окрестные города. В трагедии Малатеста да Веруккио не появляется, но о нем говорится несколько раз и многие сцены как бы обвеяны его близостью.
Малатеста да Веруккио был женат трижды, и от этих браков у него было четыре сына. Старшим из них было Джованни Хромой, il Sciancato, которого звали еще Gianciotto и Lancilotto. Суровый, жестокий, желчный (может быть, по причине своего физического уродства), Джанчотто уже в двадцать лет – родился он в 1248 г. – составил себе имя как воин. Самые видные города Романьи, Марок и республик искали его услуг как народного капитана. Когда в 70-х годах равеннские Поленты, соседи Малатесты да Веруккио, просили его помощи против гибеллинских отрядов, разделявших их города и угрожавших их владениям, он послал Джанчотто. Джанчотто действительно оборонил земли Полентов от гибеллинов, и наградой ему была рука Франчески, дочери Гвидо Миноре да Полента.
Женившись на Франческе, по-видимому, в 1275 г., Джанчотто жил с ней десять лет и имел от нее ребенка, дочь Конкордию, – о чем д’Аннунцио в трагедии умалчивает. В 1285 г. Джанчотто застал жену с своим братом Паоло и убил обоих. Через два года после этого, в 1287 г., он женился вторично на Цамбразине, дочери Тибальделло де Цамбразе из Фаэнцы, вдове Тино Уголино Фантолини. От второй жены у него было пять человек детей. Умер Джанчотто в 1304 г.
Второй сын Малатесты да Веруккио, Паоло, родился в 1252 г. Даже в нотариальных актах и в папских бреве его означают прозвищем Паоло Красивый, Paolo il Bello. Его красота, видимо, поражала современников. Бенвенуто да Имола, один из ранних комментаторов Данте, говорит, что Паоло предпочитал удовольствия мира воинским трудам. Но, судя по современным хроникам, Паоло Малатеста был вполне сын своего века и красота не была его единственной доблестью. Он постоянно вмешивался в дела правления: то был занят подавлением мятежей, то завоеваниями, то начальствовал над войском, то правил как подеста. В 1280 г. он вошел как победитель в Сан-Арканджело. В 1282 г. Флоренция избрала его «народным капитаном» и «охранителем мира». Вряд ли флорентийцы XIII в. стали бы разыскивать в Романье человека изнеженного, чтобы поставить его во главе своих наемников. Впрочем, Паоло, отправившийся в Флоренцию в ноябре 1282 г., менее чем через три месяца, 1 февраля следующего года, уже просил отставки и получил «позволение отправиться домой» – lizenza di andarsene а casa.
Паоло с ранних лет был женат. В 1269 г., всего семнадцати лет от роду, он вступил в брак с Орабиле Беатриче, дочерью графа ди Гаджуоло, и имел от нее двух детей: сына Уберто и дочь Маргариту. После 1285 г., предполагаемого года его убийства, о Паоло более нет достоверных известий.
Третьим сыном Малатесты да Веруккио был Малатестино Кривой (del Occhio), которого также упоминает Данте. На вопрос Гвидо да Монтефельтро в «Аду» о судьбе Романьи, Данте дает подробный ответ, говоря между прочим: «Равенна остается тем, чем была в течение многих лет. Орел Поленты властвует в ней и еще покрывает своими крыльями Червию… Два дожа Веруккио, старый и молодой, которые так жестоко обошлись с Монтаньей, вонзают по-прежнему зубы в привычную им добычу» (Ад, XXIII). Под молодым «дожем Веруккио» Данте разумел Малатестино Кривого, и история не опровергает такого суждения. То был действительно злой пес, которого отец по временам спускал с цепи то на одного, то на другого из соседей. Позднее он присоединил к владениям Малатесты Червию и дважды вступал в Пезаро, предавая город огню и мечу.
Год рождения Малатестино точно неизвестен, д’Аннунцио изображает его моложе Паоло. Ириарте на основании неизвестных нам данных считает годом рождения Малатестино 1249-й: в таком случае он был на три года старше Паоло. Скартаццини называет Малатестино даже старшим сыном Веруккио… По смерти отца Малатестино наследовал его власть в Римини, правил пять лет и умер в 1317 г.
Его преемником был четвертый сын Малатесты да Веруккио – Пандольф, родившийся в 60-х гг. XIII в. и умерший в 1326 г.
Заметим еще, что в XIV в. власть Малатестов распространилась на большую часть Романьи и почти на всю Анкону. Но власть эта была непрочной: они постоянно должны были отстаивать свои владения с оружием в руках и нередко затевали междоусобные распри. С первых годов XV в. началось постепенное падение дома Малатесты. Понемногу Малатесты потеряли все свои города и земли, и один из последних представителей их рода, Пандольфаччо (1475–1534 гг.), почти нищий, тщетно искал помощи и поддержки у разных итальянских дворов своего времени.
Фамилия Полентов, из которой вышла Франческа, гораздо менее блестяща и оставила меньший след в истории.
Происхождение Полентов темно, имя же свое они получили от замка Поленты, стоявшего недалеко от Бертиноро. Своим богатством они обязаны торговле и разного рода промыслам, что и помогло им возвыситься в своей родной стране. Они уже были могущественны, когда в XII в. поселились в Равенне. Ревность к церкви заставила их примкнуть к партии гвельфов, и архиепископ Равеннский не раз давал членам их семейства звания своего «висконта» и «викария». Однако в Равенне, которая долгое время считалась оплотом империи, часто одерживали верх гибеллины, и тогда Полентам приходилось бежать из города.
Гвидо Миноре да Полента, по прозвищу Старик, il Vecchio, отец Франчески, также вел жизнь, полную превратностей, и несколько раз должен был спасаться бегством из Равенны. Стоя во главе гвельфов, Гвидо Миноре руководил их борьбой против фамилии Траверсари, которые в Равенне стояли во главе гибеллинов, как Парчитаде в Римини. Когда в 1275 г. гвельфы с помощью Малатесты окончательно восторжествовали в Равенне, разбив гибеллинов у Трентолы, Гвидо Миноре добился без труда, что был избран «синьором» города. Данте упоминает о гербе дома Полентов: алый орел на желтом поле.
У Гвидо Миноре да Полента было пять человек детей: три сына и две дочери; четверо из них выступают в трагедии д’Аннунцио. По смерти Гвидо Миноре (1310 г.) власть перешла к двум его сыновьям – Остазио и Ламберто, а по смерти Ламберто (1316 г.) к сыну Остазио – по имени Гвидо Новелло. Этот Гвидо Новелло, который приходился племянником Франческе, был другом и покровителем Данте в последние годы его жизни. Великий поэт нашел последнее убежище в доме Гвидо Новелло и, по одним известиям, даже скончался на его руках. Гвидо Новелло устроил Данте достойные похороны, положил его тело в мраморную гробницу и хотел воздвигнуть ему памятник, но вскоре должен был бежать из Равенны (1322 г.) и умер на чужбине.
С точностью год рождения Франчески неизвестен, но предполагают – 1260 г. Если принять эту дату, в год брака с Джанчотто ей было 15, в год смерти – 25 лет. До нас не дошло никаких современных, подлинных свидетельств о Франческе, ее наружности, характере. Все, что мы знаем о ней, сводится к рассказу «Божественной комедии» и объяснениям ее комментаторов. Но нельзя утверждать, что Данте, если он даже получил от Гвидо Новелло самые точные сведения о Франческе, не украсил их фантазией. Комментаторы же Данте свои домыслы часто основывают исключительно на стихах Комедии.
Подробнее других из комментаторов Данте на эпизоде Франчески и Паоло останавливается Боккаччо, писавший, впрочем, почти через сто лет после события (1373 г.). Вот что он рассказывает:
«Франческа была дочь мессера Гвидо Веккио да Полента, синьора Равенны и Червии. После того как была долгая и истребительная вражда между ним и синьорами Малатестами из Римини, случилось, что через верных посредников был заключен между ними мир. Этот мир, чтобы имел он больше прочности, хотелось обеим сторонам укрепить родством. Условием родства было то, что упомянутый мессер Гвидо должен был дать в супружество свою юную и прекрасную дочь, по имени мадонна Франческа, Джанни, сыну мессера Малатеста. И когда это стало известно кое-кому из друзей мессера Гвидо, один из них сказал мессеру Гвидо: „Смотрите, что вы делаете, ибо, если вы не примете никаких мер в этом сватовстве, из него выйдет нечто дурное. Вы должны знать, какова ваша дочь и какая у нее своенравная душа, и если она увидит Джанни, прежде чем брак будет совершен, ни вы, ни другие не в силах будут сделать, чтобы она согласилась взять его в мужья. Поэтому, если вам угодно, мне кажется, что вы должны держаться следующего способа: чтобы Джанни не являлся сюда сватать ее, но чтобы явился один из его братьев, который, как его заместитель, и женился бы на ней именем Джанни. Был Джанни человек очень умный, и предстояло ему по смерти отца остаться синьором; поэтому, хотя был он безобразен лицом и хром, мессер Гвидо желал его в зятья более, чем кого-либо из его братьев. Зная, что все, что его друг говорил ему, легко может случиться, мессер Гвидо приказал тайно, чтобы все совершилось так, как ему посоветовал друг“.
Поэтому в назначенное время явился в Равенну Паоло (Polo), брат Джанни, с полномочием вступить в брак с мадонной Франческой. Был Паоло красивый и привлекательный человек и в высшей степени благовоспитан. Когда он с другими благородными людьми проходил по двору в доме мессера Гвидо, одна из тамошних девушек, которая его знала, показала на него в отверстие окна мадонне Франческе, говоря ей: „Мадонна, вот тот, кто должен стать вашим мужем“. Так добрая девушка и думала; после чего мадонна Франческа тотчас отдала ему свою душу и любовь. После был заключен искусственно брачный договор, Франческа отправилась в Римини и не прежде узнала о коварстве, как когда увидела наутро после первой ночи, что встает около нее Джанни. Должно думать, что она, видя себя обманутой, возненавидела его, но поэтому она не выкинула из души уже существовавшей любви к Паоло. О том, как она после с ним сблизилась, я ничего не слышал, кроме того, что говорит поэт (Данте), и возможно, что так оно было. Но я думаю, что это скорее вымысел, образованный вокруг того, что могло случиться, ибо я не думаю, чтобы поэт мог знать, как это произошло.
Паоло и мадонна Франческа упорствовали в своей страсти и, когда Джанни отправился в одну соседнюю местность как подеста, начали проводить время вместе без всякой предосторожности. Заметив это, один из служителей Джанни отправился к нему и рассказал ему то, что знал из этого дела, пообещав ему, когда он пожелает, дать их увидеть собственными глазами. Джанни, страшно пораженный этим, тайно вернулся в Римини и тем же самым человеком, усмотревшим, что Паоло вошел в комнату мадонны Франчески, был тотчас приведен к двери в эту комнату. Он не мог войти в нее, так как она была заперта изнутри, но извне окликнул жену и стал грудью ломиться в дверь. Мадонна Франческа и Паоло узнали его, и Паоло надеялся совсем или частью скрыть свой грех, убежав немедленно через опускную дверь, через которую был проход из той комнаты в другую; он кинулся через эту опускную дверь, говоря Франческе, чтобы она пошла и отперла. Но не случилось, как он предполагал, потому что, когда он бросился вниз, пола одежды, бывшей на нем, зацепилась за железный крюк, который был в доске этого схода. Между тем Франческа уже отперла Джанни, думая, что он, не найдя Паоло, простит ее, и Джанни вошел внутрь; он вдруг заметил, что Паоло удерживает пола его одежды, и с мечом в руке бросился, чтобы убить его. А Франческа, заметив это, чтобы этого не случилось, также быстро подбежала и стала между Паоло и Джанни. Джанни уже замахнулся рукой с мечом и весь устремился с этим ударом, – и случилось то, чего он не желал бы, так как раньше меч рассек грудь Франчески, чем он приблизился к Паоло. Пораженный этим событием, Джанни, так как он любил жену больше самого себя, вырвав меч, поразил вторым ударом Паоло и убил его. Оставив, таким образом, обоих мертвыми, он немедленно уехал и вернулся к своей должности. Были потом оба любовника на следующее утро, много оплакиваемые, погребены в одной могиле».
Другие комментаторы «Божественной комедии» останавливаются несколько подробнее только на самом сближении Франчески с Паоло, пересказывая, как они читали вместе историю Ланчилотто дель Лаго. Но, в сущности, эти комментаторы только повторяют рассказ, который вложен Данте в уста самой Франчески, в «Аду»:
Однажды мы, вдвоем, для развлеченья,
Как пред любовью Ланчилотт поник,
Читали, – быв одни, без опасенья.
Не раз с моим его встречался лик,
И загорались пламенем ланиты.
Но победил нас лишь единый миг,
Общепринято мнение, что Франческа и Паоло погибли в 1285 г. Это мнение подтверждается найденной в Пезаро каменной плитой с надписью, из которой следует, что Джанчотто Малатеста занимал в этом городе в 1285 г. должность подеста. Однако некоторые именно на основании этого свидетельства утверждают, что Франческа была убита не в Римини, а в Пезаро. Наконец, есть еще мнение, что трагедия свершилась в 1289 г. в Сан-Арканджело, где жил тогда Джанчотто.
Трагическая судьба Франчески и Паоло послужила сюжетом для длинного ряда драматических произведений (Сильвио Пеллико, Уланда, Грейфа, Марион Крауффорд, Стеферена Филипса и др.). Габриэле д’Аннунцио в отличие от своих предшественников постарался как можно ближе держаться исторических свидетельств и быть верным исторической правде. В ходе действия он почти рабски следует за рассказом Боккаччо, иногда в своих ремарках слово в слово повторяя его слова. Обстановка и вставочные эпизоды верно воспроизводят особенности жизни XIII в. Диалог полон намеками на тогдашние события и тогдашних деятелей. Даже в языке своей трагедии д’Аннунцио охотно пользуется старинными, вышедшими из употребления формами и оборотами треченто. Некоторые критики склонны даже думать, что избыток бытовых и исторических подробностей составляет главный недостаток трагедии.
«Франческа да Римини» д’Аннунцио появилась в 1902 г. и тогда же была поставлена на сцене, впрочем, без особого успеха.
На русский язык «Франческа да Римини» была переведена дважды: Г. П. Морозовым – прозой (СПб., 1903) и г-жой В. Корзухиной – подобием стихов (СПб., 1908). Оба перевода крайне неточны и совершенно не передают формы подлинника, что и оправдывает новую попытку передать эту трагедию на русский язык. [3]3
Перевод с итальянского выполнен размерами подлинника.
[Закрыть]
Валерий Брюсов
ФРАНЧЕСКА ДА РИМИНИ
Пьеса
Перевод В. Брюсова и В. Иванова
Божественной Элеоноре Дузэ посвящает автор
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
Дети Гвидо Миноре да Полента:
Остазио.
Баннино.
Франческа.
Самаритана.
Служанки при Франческе:
Бианкофиоре.
Альда.
Гарсенда.
Альтикиара.
Адонелла.
Раба.
Люди Гвидо:
Сер Тольдо Берарденго.
Аспинелло Арсенди.
Вивиано де Вивии.
Бертрандо Луро.
Стрелок.
Дети Малатесты да Веруккио:
Джованни Хромой, по прозвищу Джанчотто.
Паоло Красивый.
Малатестино Кривой.
Люди Малатесты:
Оддо далле Каминато.
Фосколо д’Юльнано.
Башенник.
Стрелки и лучники.
Купец.
Мальчик.
Врач.
Жонглер.
Астролог.
Музыканты.
Факельщики.
Действие – в Равенне, в доме Полентанов; в Римини, в доме Малатестов.
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
Открывается двор в доме Полентанов, смежный с садом, который сверкает сквозь отверстия мраморной ажурной ограды. К ограде наверху примыкает терраса; справа она сообщается с жилыми комнатами, а спереди она открыта на обе стороны и поддержана двумя рядами колонок. Слева с нее спускается лестница, ведущая ко входу в сад. В глубине большая дверь и низкое окно с железной решеткой; через него виден ряд арок, окружающих другой, более обширный двор. Возле лестницы византийская гробница, без крышки, наполненная землей, как ваза для цветов, в ней цветут алые розы.
Сцена I
Видны девушки, которые идут по террасе и спускаются вниз по лестнице, с любопытством указывая друг другу на жонглера, у которого на боку висит виола, а в руках старая романьуола.
Альда
Жонглер! О-э, жонглер!
Гарсенда
Адонелла, Адонелла, пришел жонглер!
Бианкофьоре,
пришел жонглер. Он на дворе.
Адонелла
А разве были отперты ворота?
Бианкофиоре
Пусть он споет нам.
Альда
Эй, скажи: ты – Джанни?
Жонглер
Любезные девицы…
Альда
Ты – тот Джанни,
что из Болоньи должен был прийти?
Джан Фиго?
Гарсенда
Иль Горделло из Феррары?
Жонглер
Мадонны…
Адонелла
По двору чего ты ищешь?
Жонглер
Иду по запаху.
Бианкофиоре
Мы из лаванды
здесь гоним масло и готовим нард.
Жонглер
Но я ведь не приказчик из аптеки.
Альтикиара
А мы дадим тебе пучок лаванды, когда ты
Нам споешь…
Гарсенда
Но посмотри, как он устал.
Жонглер
Мадонны, есть у вас…
Бианкофиоре
Есть, есть и целые корзины.
Адонелла
Больше!
мешки, лари и сундуки. Мадонна
Франческа будет красоту свою
весь год купать в лавандном чистом масле.
Жонглер
Я думал, что придется в доме Гвидо
услышать запах крови.
Альда
Запах крови
проклятых Траверсари? Ты услышишь
его на площади!
Все
Смерть Траверсари!
Жонглер
Ай-ай. Тирли-бирли. Беги кто может.
Воробушки вдруг коршунами стали.
Смех звенит на лестнице среди сверкания двурогих головных уборов.
Все
Хватайте гибеллина!
Жонглер
Тише. Тише.
Час не ровен, услышит арбалетчик,
и быстро в брюхо мне копьем уметит,
что и застрянет там по смерть мою.
Альда
И ты клянешься, что ты – гвельф.
Жонглер
Клянусь
святым Меркуриалом ди Форли
(тем самым, что стоит на колокольне
Фельтрано), я такой же точно гвельф,
как Малатеста да Веруккио.
Гарсенда
Прекрасно, ты спасен. Иди сюда.
Ты можешь нюхать.
Жонглер
Нюхать? Где ж жаркое?
Ну ладно. Коль я пес, так вы суки.
Понюхаем.
Становится на четвереньки на землю по-собачьи и делает вид, что обнюхивает девушек.
Гарсенда
Ах, скверный пес!
Альда
Негодный!
Альтикиара
Блудливый пес. Вот я тебя.
Жонглер
Ай, ай,
Вы мне попортите мою виолу,
смычок сломаете.
Адонелла
Вот мы тебя!
Гарсенда
Вот!
Бианкофиоре
Вот еще!
Жонглер
Ну, все пылают! Жаль,
не знаю, кто из вас погорячее
Все, хохоча, бьют его кулаками по спине. Так как жонглер все не встает с четверенек и продолжает нюхать, прыгая между девушек, они перестают его бить и начинают танцевать вокруг него, потрясая благоуханными одеждами.
Бианкофиоре
Давайте хороводом танцевать!
Адонелла
Веет лаванда,
Чу! замечай!
Альтикиара
Плясать отрадно
в месяц май!
Бианкофиоре
Расцвела лаванда
дикая во льну!
Альда
Что ты смотришь жадно
на цветок в саду!
Альтикиара
Расцвела лаванда,
только где же сад?
Адонелла
Чуешь ли лаванду?
Слышишь ли нард?
Все
Лававда! Лаванда! Лаванда!
Гарсенда
У меня в рубашке дикая лаванда!
Милый! Милый! Милый! Как плясать отрадно!
Все
Пляшем! Пляшем! Пляшем!
Адонелла
Милый! Милый! Милый!
Ближе! Ближе! Ближе!
Ах, как быть мне в мае?
От любви я умираю!
Все
В мае! В мае! В мае!
Жонглер
(вставая и пытаясь схватить)
Ах, тирли-бирли!
Если хоть одну поймаю…
Со смехом и визгом девушки спасаются на лестницу; потом останавливаются, задыхаясь от веселья.
Альда
(насмешливо)
Ну, ты не гончий пес.
Гарсенда
Куда! Заморыш.
Признайся, бедненький жонглер: тебе
хотелось бы поесть, а не играть.
Жонглер
(почесывая горло)
Ну, может быть. Давно я не был сыт,
а запахами голод не прогонишь.
Гарсенда
Тогда… к архиепископу ступай,
он – генуэзец и обжора первый.
А это дом Поленты.
Жонглер
Ах, желтушка с черной чемерицей!
В мире нету столько имбиря,
Боже, упаси!
сколько здесь у вас увидел я,
Боже, упаси!
Гарсенда
А ты нам хотел продать имбирь.
Думал одурачить – сам попался.
Бианкофиоре
Пляши, жонглер.
Альда
Пой, жонглер.
Жонглер
(оправляя свои лохмотья)
Порядком же меня вы потрепали!
Ну что я за несчастный в жизни! Нет ли у вас…
Гарсенда
Чего? Кусочка сала?
Жонглер
Нет,
мне б красного немного.
Адонелла
Ты шутить?
Эй, будем осторожны!
Бианкофиоре
Но ты кто?
Ты – Джанни?
Альтикиара
Ах, посмотрите на его одежду,
его кафтан дерется с сапогами!
Гарсенда
Скажи: ты тот Джан Фиго из Болоньи?
Бианкофиоре
Он из Болоньи, без монет болонских!
Альда
Наверно, он из ламбертаццев будет!
Гарсенда
Плохое племя!
Альда
И не раз срамилось!
Альтикиара
Ты, верно, потерял свои владенья?
Гарсенда
В одних штанах он спасся, Адонелла!
Жонглер
А вы и те с меня стащить хотели.
Адонелла
Да посмотрись, несчастный, в зеркало!
Ты согнут, словно лук на самостреле.
Бианкофиоре
Спой песню про падение
Болоньи, как полонили Энцо короля.
Гарсенда
А я вам говорю: он из Феррары.
Жонглер
Я из Феррары, я и из Болоньи.
Гарсенда
Не ты ли из Болоньи вез в Феррару
Гизолабеллу де Каччанимичи
к маркизу ди Опиццо?
Жонглер
Я, конечно!
Гарсенда
Не ты ль сосватал и сестру маркиза
с тем богачом, судьею из Галлуры,
который сам слабенек был немножко,
да взял в подмогу дюжего слугу?
Жонглер
(кричит нетерпеливо)
И то был я и получил в награду…
Альда
Кость?
Адонелла
Два каштана?
Бианкофиоре
Три пустых ореха?
Альтикиара
Кочерыжку?
Гарсенда
Пару раковин и желудь?
Жонглер
Ошиблись: вот одежду из ирландской саржи…
вернее – из пурпурного стамета…
иль нет – из бархатного кармазина
с опушкою из беличьего меха!
Гарсенда
(Альтикиаре)
А посмотри, что у него в руках.
Альтикиара
Что, старый плащ?
Гарсенда
Да нет, романьуола.
Альда
Так, значит, ты Горделло, а не Фиго.
Адонелла
Он – жид.
Бианкофиоре
Старьевщик от ворот Сизийских.
Альтикиара
Скажи, что продаешь: тряпье иль песни?
Адонелла
Ты что принес нам: ветошь иль сирвенты?
Жонглер
Ах я несчастный! Думал, что пришел
я в дом Поленты, а попал к нему на птичник!
Гарсенда
Ну не плачь! Мы только рады,
тебе, насмешник бравый, показав,
что девушки равеннские не промах
острить.
Жонглер
Да и пихаться.
Альда
Что такое?
Адонелла
Не хочешь ли, пихнем еще?
Бианкофиоре
Нет, Альда,
пусть он споет.
Гарсенда
Да видишь, Адонелла,
что за виола у него? как будто
большая тыква – с этой рукоятью
и этим пузом! Деки некрасивы,
подставки нет, нет ни ладов, ни баса.
И если он залает, то она
завоет! Эх! Бренчи на рибекине,
смычок не для тебя.
Бианкофиоре
Ну, Мона Берта,
не будет ли шутить? Сейчас посмотрим,
умеет ли он петь. Эй, живо! живо!
Хорошенькую песенку нам спой.
Не знаешь ли ты песен трубадура
Нотаро да Лентино? Ах, мадонна
Франческа знает из него одну,
прелестную: «Меня любовь пленила».
Ты не поешь ее?
Жонглер
Спою, когда вы
дадите мне немного красного.
Альтикиара
Да что ты хочешь с этим самым красным?
Адонелла
Вниманье! Берегитесь!
Жонглер
Мне б хотелось,
чтоб починили мне вы это платье.
Альтикиара
Вот, на тебе! Так ты намерен красным
чинить свою романьуолу?
Жонглер
Если б
угодно было вам мне оказать
такую милость! Вот дыра на груди
и вот на локте. Это все. Найдется
у вас два лоскута?
Альтикиара
Еще бы нет!
И мы починим, если будешь петь.
Но эхо новое: романьуола
и пурпур.
Жонглер
Я все новое люблю,
и сам я нов. Но на пути сюда
уж подлинно я новое увидел:
я встретил человека, мили за две;
он был с железной головой, с ногами
из дерева и говорил плечами.
Бианкофиоре
Ого! Вот это – новое взаправду!
Ну, объясни.
Адонелла
Вниманье! Берегитесь!
Жонглер
И объясню. Я встретил человека
в большом железном шлеме; шел он в лес
за шишками, и был он на ходулях,
Когда ж его спросил я, не видал ли
он спутника, ушедшего вперед,—
так он в ответ пожал плечами…
Бианкофиоре
(пренебрежительно)
Что ж,
ты прав.
Жонглер
Вот тем-то я и нов, что правду
за шутки продаю. Тирли-бирли!
Так сделайте, о чем я вас прошу!
Когда ж исполните, то очень скоро,
Узнав причину, скажете: Джан Фиго…
Гарсенда
Ага! Проговорился!
Все
Он – Джан Фиго!
Ж онглер
Вы скажете: Джан Фиго столь же мудр,
как Динадам, царевич орбеландский,
что мудрым был, затем что не влюблялся.
Альтикиара
Довольно шуток, время и за песни.
Бианкофиоре
«Приходит время славе…» Ты не знаешь
стихов прекрасных Энцо короля?
Болонцами разбитый, взятый в плен,
в железную он был посажен клетку
и умер там, слагая песни скорби.
Тому теперь шесть лет, но все я помню:
«Приходит время славе и паденью,
Приходит время слову и молчанью…»
Адонелла
Нет-нет, Джан Фиго, спой нам канцонетту,
что Иоанн, король иерусалимский,
сложил: «Я за цветок страны родимой…»
Гарсенда
Нет, лучше – Федериго короля:
ту, развеселую, – ее мадонна
Франческа знает, цвет Равенны нашей.
Ее король сложил, когда влюблен был
в прелестнейшую девушку из дома
Бриеннов, ту, что из страны далекой
его супруга привезла с собой;
его ж супругой, Швабской королевой,
была дочь Иоанна короля.
Она, прожив недолго, умерла;
а Федериго, овдовев, женился
вновь, Генриха английского сестру
взяв в жены, – девушку, как и мадонна
Франческа, в музыке и в разговорах
искусную; и вот сыграли свадьбу;
и новобрачная весь этот день
и всю ту ночь лишь пела да играла;
и вот…
Бианкофиоре закрывает ей рот рукою.
Жонглер
Ну болтовня! Ах, бедный Энцо!
Здесь времени не будет помолчать.
Куда же ты свои товары денешь,
Джан Фиго, милый? Лепет, ропот, говор!
На пару слов тебе в ответ пять сотен!
Альтикиара
Послушайся меня, жонглер. Оставь
в могиле короля покойного и спой:
«Мама, мама, дай мне мужа».
«Дочечка, зачем?»
«Чтоб меня он ласково…»
Альда
Вот старина! Послушайся меня,
жонглер, и спой…
Альтикиара
И спой нам:
«Монна Лапа
наливает, наливает…»
Альда
Нет!
Альтикиара
Так эту: «Раковинка ты моя,
полюбила тебя я…»
Альда
Молчи ты!
Альтикиара
Так эту: «Семь возлюбленных у ней
для семи недельных дней!»
Альда
Молчи же!
Альтикиара
Иль эту: «Подбодритеся, мадонна!
к вам я с доброй вестью!»
Альда
Да молчи же!
Закрой ей, Бьанкофьоре, рот. Послушай
меня, жонглер. Все эти песни стары.
Адонелла
Есть новый трубадур в Болонье. Ты
его, конечно, слышал. В новом стиле
поет он песни. А зовут его
сер Гвидо… Гвидо… Гвидо… ди…
Жонглер
Ди Гвиницелло. Он бежал в Верону
за ламбертаццами – и умирает.
Альда
Пусть умирает! Он же гибеллин.
Пускай он новых рифм в аду поищет.
Послушай, друг, ты лучше расскажи нам
историю о рыцарях.
Бианкофиоре
Да! Да!
про Круглый стол! про все их приключенья!
и про любовь Изольды белокудрой!
Жонглер
Я знаю все истории о всех
великих рыцарях и приключеньях,
свершавшихся при короле Артуре,
особенно я знаю о мессере
Тристане, о мессере Ланчелоте
и о мессере Прицивалле Галльском,
попробовавшем Господа Христа
пречистой крови; также знаю я
о Галеассо, о Гальвано и
о многих и о многих – все романы!
Альда
А о Джиневре?
Адонелла
Ну, твоя удача!
Мы скажем о тебе, жонглер, мадонне
Франческе (так ведь, Альда?), а она
так любит песни, что тебя наверно
богато одарит.
Ж онглер
И даст задаток
Адонелла
Какой задаток?
Жонглер
Красного сукна
два лоскута.
Адонелла
Получишь много больше:
богатые дары; она ж – невеста,
просватана отцом за Малатесту,
и мы готовим свадьбу.
Бианкофиоре
А теперь
рассказывай. Мы все – единый слух.
«Приходит время слушать», – пел король.
Все собираются и устремляются к жонглеру, который начинает вступление.
Жонглер
Как к королю Артуру послан был
Морганой щит, который предвещал
любовь Тристана к молодой Изольде.
Что совершилось меж прекрасной дамой
и рыцарем прекраснейшим на свете?
Как выпили Изольда и Тристан
напиток тот, что назначала Лотта
для Марко короля и для Изольды?
И как напиток тот непобедимый
влюбленных двух привел к единой смерти?
Девушки слушают. Жонглер играет на виоле прелюдию и поет.
«И вот, едва заря зарделась, Марко
король встает и доблестный Тристан».
Голос Остазио
(из глубины)
Скажите апулийцу,
мошеннику, что я
себе помою руки
в его крови проклятой!
Альда
Мессер Остазио…
Гарсенда
Скорей! скорей!
