Текст книги "Тайна звуковых шифров архаичного интернета"

Автор книги: ФукараI Заури

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 20 страниц)

= Во имя мощи + драться + делить.

9. Ла + ана + тата.

= Во здравие + шума + праматери.

10. Ан + аттл + алн. = Небытия + лёгкости + пламени.

Вот такое замысловатое представление, по выводам зву-

ковых решений нашей системы, имели древние ушкуйники о

естественном таланте. И как бы этимология ни пристраивала

к латинской основе термин «такт», его матричные корни на-

ходятся только в своей материнской скорлупе «талант». Тер-

мин «тактика», как дочернее ответвление от этого узла пря-

жи, также не имеет отношения к греческой звуковой основе.

173

Это матричное сырьё словообразования северного шифра.

Если два инородных образования, латинский «тактус» и гре-

ческий «таксис», смоделированы особым шифром, имея своё

звуковое сырьё, то у этого шифра оно иное. И как один из ва-

риантов четырёхстороннего видения анализируемой субъ-

ективности, то и другое звуковое сырьё обусловлено с учётом

индивидуального мировоззрения. Эта особенность самосто-

ятельного шифра плести звуковую пряжу, унифицируя соб-

ственные архаичные узлы, является эволюционностью зву-

ковой системы. Фундамент, как базовая завязка константных

звуков естества, рассчитан у каждого шифра, под особенности

той или иной конструкции возводимого звукового здания.

Поэтому, имея некую концепцию общности корневой струк-

туры, окраска и метод кладки кирпичей фасада возводимого

здания зависят от первичного мировоззрения.

В силу этих особенностей шифровых кодов призносимые

звуки могут иметь несколько вариантов мотивационной на-

чинки и визуальную форму овеществления этих звуков.

/ Та + к + тика.

= Наладить + духа + магазин.

Тактика. – Ат + кит + ка. = Резать + чрева + энергии.

======= Тат + ак + ик.

= Толкать + безмолвия + сапога.

Тат + ка + ки. = Шум + энергии + шапки.

Читатель, наверное, понимает, что, безусловно, все эти вы-

воды нашей системы, как общая концепция звуковой пряжи

единого колена, были заложены как звуковое сырьё. Из этого

звукового сырья язык и правила времени набирали необхо-

димый шифровой код. Имея в зависимости от совершенства

визуальных изображений звуков разные направления тол-

кований, базовое сырьё сохранялось как основа. То есть всё

то, что произрастало от засеянных семян, как генетический

код, содержалось в самих семенах, поэтому «слово» и названо

в Евангелии самим Богом. Каждое слово, как и каждое сфор-

мулированное выражение, заканчивается точкой. И каждую

суть объективной материи, как и визуальное обозначение

субъективизма естества, мы называем условно точкой. Но вот

что такое точка, этимологически обоснованных заключений

у этой науки нет. Должен ли существовать матричный смысл

174

этого языкового принципа, спросите вы, как и автор этого

повествования. Для средневековья это, конечно, праздный

вопрос. Но для современности это теоретическая необходи-

мость многих наук. По заключениям этимологии, это некий

«след тычка», уменьшительного к древнеславянскому «точь»,

по своему происхождению связанный с основой «ток». Тогда

возникает вопрос, а что такое «ток»? Мог бы этот ток иметь

иную интерпретацию в стародавние времена? Или это связа-

но чисто с электричеством, хотя в русском языке этот термин

применяется и в обозначении игр лесных собратьев «Тетерев

токует». Казалось бы, незначительная деталь, какая-то точка,

но вот беда: эта деталь заставила языковедов слово «пункт»

выводить через латинскую точку «пунктум». Что для рим-

лян, в силу термина колоть «пунгрэ», означало укол, тогда как

наше «след тычка» всего лишь тыкать или ткать. Правда, не-

понятно, как уколом можно обозначить какую-то материаль-

ную точку или завершить сформулированное выражение. Вот

тыканьем или тканьем, куда бы ни шло, как и само славосло-

вие архаично, примитивно, но вполне обосновано и понят-

но. Понятно даже и для средних веков, когда кто и как тыкал,

не имело абсолютно никакого значения. Но на заре двадцать

второго века, века начала стерилизации не только мысли, но

и инструмента овеществления этой мысли, требует матема-

тической чётности, такой подход не будет иметь требуемо-

го эффекта. Ведь для точных математических наук, куда в

скором времени будет зачислен и язык, необходимы особые

формулы и их выверенные расчеты. Этого будут требовать

ведущие научные направления для обновления статистиче-

ских стандартов существующих единиц измерений звуковых

единиц. Хотя в первом издании мы рассматривали данную

тему, но для незнакомого читателя приведём заключения на-

шей системы.

/ Ка + то + оч. = Энергии + наладка + дробленья.

Точка. – Чот + к + ат. = Счёта + духа + деленья.

====== Коч + та.

= Одеяния + наряда.

Ча + кот.

= Соломы + превос ходства.

175

Выходит, своё собственное тканье намного ближе к истине,

чем римский укол. Как большие любители метафизической

иглы, они во славу собственного «я» частенько устраивали

профилактические уколы жителям Эдема, после устроенных

на этой возвышенной ноте грандиозных пожаров собствен-

ных столиц. Куда до них бедным ушкуйникам, занятым по-

стоянным тканьем для римской «Ариадны» золотого руна,

чтобы авось случайно не заблудились в звуковом лабиринте

царя Миноса. Поэтому-то точку приходилось ставить там, где

это руно моделировалось в виде звуковой пряжи для дочери

этого легендарного царя. Но точка не запятая, и в силу своей

важности вызывала всё возрастающий интерес у врачевате-

лей небесного Олимпа.

Создавая постоянные хлопоты, им приходилось снаря-

жать мифологических аргонавтов для плаванья за золотым

«руном». Да вот беда: станка-то для тканья этого руна ещё не

изобрели, а кустарное производство не устраивало гордели-

вых потомков «Ромула». Читатель, наверное, немного обеску-

ражен моей полемикой, но ведь в любой мифологии должна

быть какая-то частица правды. И поэтому было бы интересно

узнать, а что они так упоённо искали в далёкой «Колхиде»,

на родине легендарного Сима. Заранее, по обычаям горских

аборигенов, своровав распрекрасную Европу на крупе древ-

неегипетского быка «Аписа». Из-за своего строптивого ха-

рактера эта своенравная красавица частенько оказывалась в

многолюдном гареме многих империй. Так что, тут не во всём

вина любвеобильного Зевса – характер самой девицы вызы-

вал постоянный интерес праздношатающихся вояк. А ведь

это тоже, дорогой мой читатель, хоть и не божественная ми-

фология, но реально напрашивающаяся история временных

лет. Раскапывая эту заскорузлую пряжу древних ушкуйников,

наверное, удастся и нам отыскать когда-то оставленный эти-

ми бродягами злополучный «воз». А пока не поставлена точка

в этих хитросплетениях писаной истории, мы проанализиру-

ем последующий за точкой грамматический знак «запятая».

Уж слишком замысловатый ряд терминологии моделируется

на основе этой базовой матрицы.

176

/ Аз + тяпа + я.

= Нами + для формы + сделана.

Запятая. – Па + тяз + яа.

= Господней + нитью + прихода.

======= Ат + япаз + тя.

= Чтобы делить + ругани + нити.

Пя + яза + яат.

= Опару + святой + закваски.

Запятая, как видит читатель, создана для соблюдения фор-

мы и последовательности речи сказуемого. Она, как делитель

определённой порции звуковой опары, является частью гене-

тической нити господнего сказа. И, следовательно, как есте-

ственная пауза выдуваемых звуков, заложена изначально в

членораздельной речи человека. Выдувать звуки просто так и

выдавать эти звуки из определённой порции звуковой опары,

конечно, имеют разную интерпретацию. Поэтому русский

язык применяет для варианта определения звуковой порции

опары выражение «залпом». Впоследствии от этой матрицы

сформировались современные смысловые значения «ору-

жейный залп» и «приветственный салют».

/ Аз + ал + па.

= Мной + говорится + Господи.

Залп. – Ал + пал + лаз. = Пламени + колдовства + боли.

===== Палз + алп.

= Колдовством + буква.

Безусловно, у этимологии есть свой вариант смысловой

начинки этого термина, восходящего к латинской звуковой

основе. Но почему-то эти великие латиняне всё сводили к

реальной борьбе, к оружейным залпам. Наверное, не особо

утруждали себя залпом выговаривать свои гениальные афо-

ризмы, больше увлечённые сценой божественной комедии

бытия. В процессе обретения членораздельной речи, со все-

ми атрибутами грамматических правил, человек приобрёл

универсальное подспорье своему незавидному быту, то есть

занятие творить звуковую опару. Из этой опары он изначально

научился стрелять залпом умудрённые слова. Слова обретали

условные очертания, и с помощью естественной эхолокаторной

системы обкатывались общинной памятью. Обретя необходи-

мую атрибутику языка, обматывание этих узловых петлей (ло)

произносимых (ле) словес (ол), вокруг локтя общинной памяти

(дол), получило название «дело». Оставляя процесс моделирова-

ния термина «занятие», как результат мировоззренческой дея-

177

тельности национального менталитета, зарождающейся фило-

софии бытия. Хотя это занятие этимология считает недавним

образованием после долгой деятельности человека.

/ Аз + тян + и + е.

= Я + нити + основу + создать.

Занятие. – На + яти + зе + ез. = Могучей + опары + зло + любить.

======= Ат + тан + яз,е.

= Деленья + наладил + писать.

– Я + иназ + ните.

= Сделав + фитиль + крапивный.

Вот каким занятием был увлечён наш косолапый бродя-

га ушкуйник, дорогой читатель. От долгой думы на печке во

время холодной зимы, наверное, решил, зачем пропадать зря

естественному добру. И почему бы не сделать из крапивы или

камыша примитивный самописец для совершенства своих

угловатых письменных знаков. Увлечённый таким богоугод-

ным занятием, косолапый ушкуйник в сердцах воскликнул:

«Лиха беда начало!». И начал искать «лиха» соломинку «ча»,

чтобы она бегала «ад» в руке «бе», как пламень «ол» сказания

«алн» размножая для долины грубоватое письменное колдов-

ство. Термин «лиха» русского языка несёт значение неких бы-

стрых действий. Аналогичное значение имеет и слово «лов-

ко», но почему то древний автор поговорки его не применил.

При рокировочных решениях этого слова моделируется вы-

ражение «волко», условно равнозначное русскому «волк».

Этот зверь, равно как и древнеславянский медведь, в старину

имел особое символическое значение. И по утверждениям

этимологии, имеет близкое родство с литовским «вилкас»,

древнеиндийским «врках» и даже древнегреческим «люкос»

и латинским «лупус». Общий предок всех этих архаичных вы-

ражений древнеиндийское слово с большой вероятностью оз-

начало что-нибудь вроде «вор», «похититель скота». Если от

термина «лихо» звуковая система формирует слово «быстро»,

то выражение «борзо» ближе всего к значению «ловко». В нах-

ской системе звуков слово «лихо» означает «поиск», а термин

«борз» мотивирует смысловое значение слова «волк». «Лихо»,

как некий поиск чего-то важного, связано с естественной

мыслью «ил – ох» и обуславливает сущность разумного поис-

ка, когда слово «борзо», связанное со смысловым значением

«сиротского голоса – бор,оз», определяет лишь звуковое един-

178

ство естественного мира. При варианте, предложенном эти-

мологией, у дочерних образований русского языка «быстро» и

«борзо» теряется общая последовательность, в силу чего этой

науке приходится искать новые инородные подставки. В про-

цессе этого этимологического поиска усложняется звуковая

математика не только русского языка, но и задействованных

ею инородных систем. Присутствие в слове «волк» звука «к» –

«дух», которому, по утверждениям мировой науки, нет совре-

менной альтернативы, обуславливает одухотворённость этой

естественной сути. Как и в случае с медведем, которого древ-

ние греки называли «арктос», эти символические хищники

таёжного севера считались священной атрибутикой медвежье-

го края. Волк, как олицетворение ловкости и коварства, а мед-

ведь, как естественная мощь и необузданная сила. Поэтому,

выходя на охоту один на один с медведем, бывалые охотники

называют этого зверя «хозяином». В предыдущей книге мы за-

трагивали эту тему, но ввиду её особой важности для русского

языка, дорогой читатель, освящению этой темы мы посвятим

отдельное издание. Ибо несколькими фрагментами звуковых

решений её в полной мере не донести до свободного читателя.

/ Ох + ли.

= Нами + говорить.

Лихо. – Лои + х.

= Снега + лета.

===== Охи + ли.

= Пряжу + творить.

Лих + ло.

= Ищем + узла.

Ил + ол + лох. = Мысли + пламени + снега.

Этот постоянный поиск в собственной мысли особых пра-

вил звуковых узлов генетической пряжи определил возник-

новение впоследствии терминов «лощить», «холить», «вы-

холащивать». Суровые климатические условия холодного

севера, пробивая заскорузлую генетическую нить яркими

искрами воли выживания, выхолащивали особый ментали-

тет. Нахождение самой генетической пряжи и её носителей в

условной резервации холода и снега определяло характер ге-

нетического кода звуковой системы. Отрезанный от осталь-

ного мира в силу климатических условий обитания, инфор-

мационный вакуум консервировал на многие века реальное

знакомство с этими северными истоками медвежьего края

179

«Сикам» – «Север». Нахский вариант севера «Сикам», куда

некогда Божьим предопределением был отлучён легендар-

ный Сим, рокировкою звуков моделирует русское выражение

«миска». Для нахского языка этот термин несёт смысловое

значение «горемыка», «бедный», через звуковые узлы самой

матрицы мотивируя суть этих значений. Определяя есте-

ственным карманом «кис» состоятельность биологической

материи духом «к», души «с» и основы их смешивания «и»,

эта система под горемыку принимает любого человека. Ибо

они, являясь истиной «им» временного света «с», находятся в

объятиях безмолвия ковчега молнии «ким – ас».

/ Сим + ак.

= Желчи + безмолвия.

Миска. – Сикам. – Сим + ка.

= Сима + энергии.

============= Си + амк.

= Величья + торжества.

Кис + ма.

= Карман + материи.

Естественный карман, с драгоценной материей генетиче-

ской пряжи, в условиях ротации временных вех становится

чашей желчи безмолвия легендарного Сима. Поэтому в рус-

ском языке термином «чаша» обозначают и посуду бытового

применения, и лесную чашу, что свойственно только этому

языку. При варианте лесной чаши звуковой узел «ча – мед-

ведь», как название лесного хозяина медведя, обуславливает

становление этого края посредством звуковой музыки «аш»

тающего льда «ша». И через другое значение узла «ча – света

звуковая солома», соединяясь в этом варианте со значением

«ша – своя, само по себе», моделирует мотивационную на-

чинку этого термина бытовой чаши. Оба варианта этой чаши

имеют естественное наполнение, суть которой определяют

звуковые решения этой базовой матрицы.

/ Сим + ка + ач + ша. = Желчи + энергией + дробления +

льда.

Миска – чаша. – Сим + ак + аш + ча. = Сима + безмолвия + песни +

медведя.

=========== С + ма + ишка + ча. = Света + материи + каша + соломы.

С + киша + чама. = Нашей + святости + вкуса.

180

Как видит читатель из этих звуковых решений, заложен-

ное в русской поговорке «Щи и каша – радость наша» арха-

ичное смысловое значение далеко не обывательский вывод

голодных ушкуйников. И применённый к основателю этой

звуковой системы легендарному Симу эпитет первого свя-

того как для нахов, так и для древних славян имеет реаль-

ное звуковое обоснование. Термин «ишка», в нахском языке

обозначая кашу особого приготовления, моделирует звуковой

узел «киша», что означает для святости какого-то не рядового

события или явления. Сформированные задолго до возникно-

вения христианства термины «свят», «святой», как и основная

атрибутика этого религиозного мировоззрения, уходят вместе

с термином «ишка» в глубину становления генетической пря-

жи северного шифрового кода, который, пробивая информа-

ционный вакуум на стыке временных вех, меняя визуальный

силуэт общей картины изображения, сохранял базовые осо-

бенности архаичной смысловой начинки фундаментального

узла инициирующих матриц. На основе этого древнейшего

обозначения естественной каши святости возникший проме-

жуточный вариант «шика» является термином научной интер-

претации передовой мысли и сути влияния святости генетиче-

ской опары шифрового кода. Поэтому выражение «освятим»,

через звуковые решения этой системы, означает: «Нити зла

соединенья, автором, является Сим «тя–во–ов–тоя–в–Сим».

/ С + в + тя. = Души + созидания + нити.

Основы + льда + энергии. = И + ш + ка.

Свят. – Яст + яс + ят. = Вскрытой + пустой + опары.

Месива + духа + музыки. = И,к + аши.

==== В + ся + ят. = Творенья + угла + выпечки.

Шапка + безмолвия + нашего. = Ки + ак + ши.

Биофизическим особенностям генетической опары пер-

возданного ледяного месива «каши» аборигены северного

шифрового кода придавали свойства естественного «молози-

ва». То есть, по их представлениям, эта особая каша считалась

природным секретом родового процесса становления гене-

тической нити северной цивилизации «медведя». Сформиро-

ванный на основе нескольких базовых корней термин «моло-

181

зиво», как и ведущие матрицы звуковой системы «молоко»,

«мораль», имеет индивидуально свои научно обоснованные

этимологические решения.

Проецируя мотивационный матричный замысел этого

ряда терминологии через звуковые шифры нескольких веду-

щих языковых систем, наукой языкознания нарушается об-

щий контур собственного генетического кода. Где системная

последовательность строения единого скелета генетической

пряжи звуковых узлов, обретая особенности «Гордиева узла»,

теряет свое разумное начало и конец. Подобно средневеко-

вому алхимику, современной науке языкознания не подоба-

ет, чародействуя разными микстурами нескольких звуковых

шифров, выводить научные заключения мотивационной на-

чинки, без должных звуковых решений. Даже ученическим

взором прослеживается несовместимость выводов этой на-

уки, при этимологии терминов, исходящих от единого базо-

вого корня «мол», «молозиво», «молоко» и «мораль». Ставя

под основу слова «мораль», латинский термин «морис» и его

первоначальный вариант «моралис», спрашивается, какое от-

ношение они имеют к чисто славянскому звуковому шифру.

Если это действительно собственность латинской звуковой

системы, то где её звуковые решения? И почему столь уни-

версальная система, имея определение дочернему образова-

нию, не имеет звуковых решений базовой матрицы? Мораль,

как научный вывод особых правил генетической завязки,

должна опираться на определённые предпосылки самой

звуковой пряжи. Учитывая характерные особенности ареала

обитания, закладывать под контур этнического менталитета

базовые узлы исходящих дочерних образований. Чтобы через

эту математическую последовательность наращивать на еди-

ный скелет матричного узора особенности условий обитания

и правила плетения генетической нити. Поэтому, закладывая

в память народа выражение «с молоком матери», древние уш-

куйники имели в виду мораль и обычай северного шифра. А у

латинской системы свои правила и особенности, что, навер-

ное, позволило им выстраивать по-своему свою математи-

ческую последовательность звуковой пряжи. Опуская этимо-

логические выводы науки языкознания, мы ниже приведём

182

фрагмент звуковых решений нашей системы. Сравнивая её

заключения с выводами этой науки, чтобы читатель через

сравнительный анализ имел возможность принимать участие

в этимологическом диспуте обретения приемлемой истины.

Ол + к + лом.

= Пламени + духа + льва.

Молоко. – Мо + ло + ко.

= Зла + прототипа + суть.

======= Мол + лок + ло. = Святости + смака + снега.

Омл + к + моло. = Обычаем, нравом + дух + напоить.

Это далеко не полное заключение звуковой системы, как

вполне аргументированное предисловие термину «мораль»,

выдерживает и математическую последовательность, и пра-

вила звуковой пряжи. Перекликаясь с древнеславянским тер-

мином «шеломя», проецируя визуальную целостность едино-

го узора генетической пряжи. Молоко, как естественная суть

«ко – суть» духа созидания «к», становится материей суще-

ствующего времени, в силу присутствия в этом термине дан-

ного звука. Замена звука «к» звуковым узлом обозначения

отторжения или наказания «виз» выводит новое образование

«молозиво» из реального измерения времени, как некое бес-

конечное питьё «моло», в виртуальную область генетической

пряжи. Делая это исключительное по своим качествам питьё

носителем секрета первичных звеньев генетической опары.

Значимость для языка и концептуальную суть корневой ма-

трицы «моло» предварительно читатель может определить по

ряду производных терминов от этого корня. При этом, следуя

за этимологическим курьером, узнать, в силу каких особенно-

стей языка учёные вывели этимологию слова «молоко» через

немецкий термин «мильх». Концепция мотивационной на-

чинки этого термина, как матричное мировоззрение на суть

времени бытия, заложена в русской пословице «Людская мол-

ва, что морская волна». Эта научная обработка более старого

выражения «Лета времени» обуславливает генетическое вос-

производство биологической субстанции бытия не от воды, а

от её предтечи – первозданного снега и ледяной жижи. Снег

«ло», как подобие «мо» пламени сказания, является первоис-

точником биологического воспроизводства и информацион-

ным носителем прототипа поступающих лингвистико-свето-

183

волновых голограмм. А естественная вода, облагороженная

световой аурой, концентратом или некой биофизической

сферой инкубации носителей информации. Поэтому термин

«молва», выведенный древнеславянским языком, основыва-

ясь на вышесказанной концепции, отличается от немецкого

варианта «мильх». В котором, опустив вышесказанную кон-

цепцию, через звук «х» – «время» вывели своё заключение на-

прямую от воды «хи» – «вода».

– / Моло + омло. = Питьё + нрава.

Моло. – Олм + ло.

= Сказания + снега

===== Мо + лом.

= Подобие + льва

Омл + ло.

= Характер + дать.

/ Им + льх.

= Истины + снега.

Мильх. – Мьл + хи.

= Благость + воды.

====== Ильм + х.

= Разума + стана.

Мил + ьх.

= Питьё + житии.

Мы не знаем, существуют ли у немцев какие-либо решения

по поводу слова «мильх», но выводы нашей системы аргумен-

тируют первичность термина русского языка «молоко». И как

видит читатель из вышеприведённых заключений, в отличие

от этимологов, язык как грамматическая константа истины,

вывел слово «молозиво» от собственной звуковой основы.

Считая нравственное питьё «моло» беззвучной молвой исти-

ны для быстротечного времени лета. Подобные этому линг-

вистические хитросплетения языка заставили науку языкоз-

нания вывести мотивационную суть термина «мораль», через

латинский звуковой корень «мос» (родительный падеж – «мо-

рис»). Хотя ни сам латинский язык, ни этимологическая на-

ука не имеют определённого смыслового значения этим тер-

минам. Термин «мос», как обозначение единого плода «сом»,

душа зла света «с + мо + с», моделирует словесную единицу

«морис». Что в системе нахского языка, обуславливая величие

яви «сомр + си», звуковой математикой аргументируется, как

определение, не имеющее никакого отношения для матрич-

ной звуковой основы к понятиям «обычай» и «нрав». Возмож-

но, соответствуя правилам самой системы, оно имело какие-

184

то особые решения, но для русского и нахского языков, кроме

сумятицы и хаоса, оно не может принести никакой грамма-

тической пользы. Заложенный в основу словесной единицы

«мораль» древнеславянский термин «орало» куда более зна-

чимый аргумент для учёных языкознания изыскивать соб-

ственное этимологическое определение термину «мораль».

Ведь не медные копья и мечи перековывали древние пионе-

ры этой уникальной системы, на звуковые «орало». При та-

ком подходе, загнанным в тупик труженикам языкознания

не пришлось бы удивляясь констатировать о существовании

синонима этому термину «нравственность» в собственном

языке. Очередной раз, повторяя средневековую ошибку, при-

вить временные ветки промежуточных эпох к генеалогиче-

скому древу собственной звуковой пряжи, которая существует

и будет существовать как особый шифр северной цивилиза-

ции, несмотря на временную консервацию древнеславянской

глаголицы. Зная, что наступит время, когда придётся собирать,

разбросанные греко-латинской системой звуковые камни Се-

вера. Основа словесной единицы «мораль», как и термина

«молитва», уходя в глубину тысячелетий, при любых этимо-

логических изысканиях, связана с началом возникновения

цивилизованного витка, который охватывает промежуток

нескольких эпох, обкатавших письменность каламом, от пер-

гамента и кожи до современной бумаги. Где на смену клино-

писной палочке и глине предыдущего витка эпох пришел сна-

чала уголёк, а затем краски с тростником и свинцовый калам.

Завершили этот эволюционный бум атрибутики письма бу-

мага и графитовый карандаш. Поэтому язык, оперирующий

как собственным изобретением термином «мораль», должен

обладать звуковыми решениями этимологии мотивацион-

ных значений словесным единицам «калам» и «карандаш».

Существующие этимологические определения по этому по-

воду, через звуковые системы азиатских шифров и тюркского

языка, если и устраивали средневековое мировоззрение, то

не отвечают требованиям времени высокоточных наук со-

временного мира. Где ничтожная запятая играет куда более

важную роль, чем целый трактат для средневековья. Однако,

как видно из этимологических выводов науки языкознания,

185

эти современные правила точных наук над этой наукой не

особо довлеют. Иначе бы не было путаницы ни с карандашом,

ни с тюркским карманом «кис». Последний настолько запу-

тал историю звуковых единиц, что принятый изначально за

естественный карман «кис – к + и + с» дух основы света ста-

ли принимать за мешок или кошель, куда насыпали денег. И

эти мешки, по заключениям этимологов, не пришивались к

одежде, в силу чего возникло выражение «держи карман». Вот

так, дорогой читатель, такими щедрыми были раньше люди,

подставляй только карман, и тебе наполнят его деньгами. Да

вы что, господа уважаемые языковеды, в кои это веки кто-то

кому-то даром протягивал денежные средства, которых всег-

да не хватает самому себе. Перевернув с головы на ноги базо-

вый матричный смысл и кармана, и кис, вы же продолжаете

лить воду на ту же мельницу, что и алхимики средневековья.

Которые, вслед за кровавым крестом «Голгофы», заложили

начало консервации древнеславянской глаголицы, где знак

«кси» и является математическим неизвестным «икс» – «х».

В нахской звуковой системе, как мы писали раньше, одно из

смысловых значений звука «х» реальное время. Это реальное

время, как естественный карман «кис», содержит в себе вез-

десущий дух «к», душу света «с» и основу их смешивания «и».

Поэтому в звуковой математике, как непостижимый време-

нем вездесущий дух, он играл роль неизвестного в решениях

цифровых задач. Русский аналог нахскому термину «карман»

является научной обработкой бытового применения. Изна-

чально предназначенный как укромный уголок медитации

энергетики духа поклонения, карман не являлся мешком со-

бирания денег.

/ Кис + и + с. = Карман + месива + света.

Энергия + повеленья. = Ка + амрн.

Кис. – С + ки + ик. = Угол + шапки + сапога.

Небытия + во власти. = Ан + карм. – Карман.

=== = К + и + си. = Духа + основы + величья.

Торжество + пространства. = Амк + арн. / =======

К + и + си. = Духа + основы + искра.

Энергии + материи. = Канр + ма. /

186

Безусловно, как мы отмечали раньше, основной причи-

ной путаницы в этимологических изысканиях являются со-

хранившиеся в нахской системе звуковые единицы, которым

нет аналогов в других языковых шифрах. Поэтому, имея раз-

вёрнутое применение в русском языке, термин «карман» дей-

ствительно не был кошельком хранения денег, в силу участия

в нём звука «к». В нахском же языке этот пресловутый мешок

или кошелёк для денег называется «бохча». Что означает не-

кое вплетение в одежде сироты, и для штанов, и для рубашки,

то есть халата «ох, бо, хач, аб». И как констатируют звуковые

решения, при адаптации тюркским языком термина «кис»,

были упущены матричные особенности терминологии и

древнеславянского, и нахского языков. Именно присутствие

звука «к» обусловило возникновение в русском языке ла-

скательного возгласа «кис-кис», которым подзывают кошку.

А аналог нахского выражения «бохча» – кисет обязан присут-

ствию звука «к», в силу хранения в нём естественного табака,

который без духа созидания не может быть выращен. Целый

ряд значимых матриц русского языка, на основе термина

«кис», охватывают довольно пространную фазу звуковых

направлений овеществления субъективности естественных

процессов бытия. Без знаний, исходящих из собственного ми-

ровоззрения, никакой язык не способен адаптировать чужие

звуковые узлы, интерпретируя их значения со смысловой на-

чинкой условий собственного бытия, при этом закладывая в

основу своего языка сравнительные афоризмы с философ-

ским уклоном назидательного порядка. Читатель, наверное,

знаком с русским лакомством «кисель», который и сам, на-

верное, готовит с удовольствием. В зависимости от настро-

ения он может быть молочный, овсяной или клюквенный.

И вот, когда этот Иван, не помнящий родства, вспоминал

своего забытого дальнего родственника, почему-то говорил

удивительные слова: «Седьмая вода на киселе». Попутно за-

метим, что у нахского этноса и по сей день жениху, не знаю-

щему своих предков до седьмого колена, не отдаст свою дочь

замуж ни один род с многовековой историей прошлого. Не

тут ли, дорогой читатель, зарыта та метафизическая собака

187

древнеславянского Ивана, считавшего дальнего родствен-

ника своей седьмой водой на генетическом киселе северно-

го «молозива». А то навряд ли возлежавшему в полудрёме на

собственном тёплом камине бородатому ушкуйнику пришла

бы на ум такая несусветная мудрость. Находясь среди такого

изобилия естественных благ просторов северного края, где,

куда ни глянь, молочные реки и кисельные берега, поневоле

наступит ностальгия о былом детстве и материнской колыбе-

ли, с таким удивительным упорством и методичностью наря-

жаемые наукой языкознания в иноземные веера полумифи-

ческих звуковых словес. Эта естественная снежная благодать,

как прозрачная кисея, наряженная милостью Творца «ки-

сейной барышней», и готовила весной на великий девичий

праздник «Ляльник» молочный кисель генетического «мо-

лозива». Поэтому русское выражение «кисейная барышня», в

силу малоподвижного образа жизни зимой, олицетворяет её

с жеманной девушкой мещанского кругозора. Если в терми-

не «кисея» созидательный дух «к» предстаёт в виде светового

инея «яис» небесного купола «я», то в термине «кислород» его

функции ограничены пределами нашего бытия. В этом вари-

анте кислород, как бесцветный газ внутри амбара «до» бытия,

становится духом врачующим «лор» биофизическую субстан-