Текст книги "Вампир без клыков (СИ)"

Автор книги: Фрол Мищенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 31 страниц)

Кожа все так же холодна. Но уже иначе. Незаметно подкрался настоящий холод. И когда вампиресса открыла глаза, посмотрев на меня, я…

– Поцелуй меня, придурок, – прошептала девушка.

– Что происходит? – я смотрел на нее, но не понимал.

Все больше витков нежной розовой энергии. Силы. Дара? Черт возьми, никто никогда не говорил, как назвать такие моменты. Люди умирают просто: стекленеют и затвердевают. Но вампиры понемногу уходят, и их сила видна. Идет из глаз, изо рта… выплескивается, изгоняется из тела. Это смерть?.. Скорее всего да. Я понимал в тот момент, что это именно она.

– Просто поцелуй, – едва слышно повторила Адель.

Я коснулся ее губ, и они были холодны. Почувствовал едва теплые нити Силы, которой обладала Адель и которые сейчас покидали тело.

– Что происходит?.. – прошептал я, искренне пытаясь понять.

– Мне, видимо, пора… – усмехнулась Адель.

И снова. Я теряюсь. Не понимаю. Не осознаю. Чувствую, что происходит. Но не принимаю. Где-то в глубине отказываюсь.

– За что?

Это все, что я мог спросить. «За что?» Простой вопрос.

– Такое случается. Довольно… не спрашивай.

– Ответь! – я схватил ее за плечи. – Почему?!

– Оружие душ… не может лишаться…

– Адель! Объясни нормально, прошу!

Она не отвечала. Сколько бы я ни кричал, ни тряс. Смотрела на меня и улыбалась. Такова Адель Глупая. Говорила часто и в то же время редко. Иногда о чем-то, но чаще ни о чем. А теперь и вовсе замолчала. Лежала, безлико смотрела, отдавая все больше своих красок этому миру.

И скоро я успокоился. Мы смотрели друг на друга. Оба молчали. Последнее, что я услышал от нее…

– Назови его Осин, – попросила Адель. – Так будет… хорошо.

Я кивнул. И больше ничего не сказал. Оставалось лишь смотреть, как ее Дар исчезает. Как ее душа понемногу уходит, оставляя… тело.

Больше не знал, кому принадлежит эта оболочка, которая столько перенесла. Чья она. И что будет с ребенком. Я даже не был уверен, что он действительно все еще есть.

И когда тело Адель окончательно замерзло, оставшись лежать на сене, я отполз в другой угол. Смотрел издалека на нее. Просто смотрел. Внутри была отрешенность.

Сложно поверить… это случилось. Вот так вот. Просто, невзначай. Как будто и должно было случиться именно это.

– Оружие душ… не может лишаться? – спросил я у пустоты, запоминая этот ответ.

Кто знал, что это значит? Когда-то Адель была частью револьвера. Ее достали, поместив в другое тело. И теперь она просто ушла. Растворилась в воздухе. Я даже не мог быть уверен, что душа ее где-то есть. Возможно, она просто рассыпалась. Я не знал.

Лишь сидел, наблюдая за телом. Будто ожидая, что Адель вот-вот поднимется, рассмеется. Будет издеваться? Наверное.

Я, кажется, не любил ее. Даже не был особо привязан. Но… что-то внутри болезненно ныло.

– Наверное, я просто размяк… – тихо сказал я, уткнувшись лицом в колени и закрыв глаза. – Просто размяк…

***

В этот раз ничего не снилось. Обычная темнота. Может, я и не спал. Сколько времени прошло вот так? В молчаливой медитации, лишенной любых мыслей и чувств? Казалось, что это я умер. Наверное, было бы хорошо. Потому что знал, что так, может, не придется открывать глаза и видеть снова тело Адель.

Так спокойнее…

Но когда я открыл глаза, увидел то, что когда-то было Адель. Теперь же…

– Очнулся, гуль трехглазый, – хохотнул кто-то голосом вампирессы. – Ну что, развлечемся? Я так понимаю, из-за тебя мне пришлось так долго гнить? Да, да, да?

– Кто ты… – я дернулся и почувствовал, что руки связаны на спиной. – Кто ты такая?

– М-м-м… – девушка коснулась пальцем подбородка, поглядев в потолок. А когда ее взгляд опустился вновь на меня, я увидел бесконечно черный туман. – Меня зовут Айви! И сегодня – я твоя новая подруга.

Айви. Первая дочь Алисы.

Глава пятьдесят шестая, в которой кровь стынет

Я знал ее. Лично руки не пожимали, но на корабле Айви успела показать свой язвительный характер и вызвать стойкое желание держаться подальше. Что Ян и делал.

Теперь же… передо мной стояла сорвиголова, которая явно имеет претензии ко мне. А я связан. И совсем ничего не понимаю.

– Привет, Айви, я – Вангр, вторая душа в теле Яна, – поздоровался, пытаясь звучать хоть как-то дружелюбно.

– М-м-м? – она нахмурилась. – То есть, ты не Ян?

– Если ты ищешь южанина, то он умер.

– Чем докажешь?

– Чем угодно. Если ты помнишь этого парня, то у него не было глаза, он не мог говорить, у него не было рыжих волос. И клыков тоже.

– Я помню… знаешь, что?! Я помню! Помню, как мне пулю в голову пустили! Это ведь твоих рук дело! Вот этих вот сраных рук! – Айви размашисто пнула меня в плечо.

Удар не такой уж и мягкий. Хотя не самый ужасный в моей жизни. Я оправился, пытаясь размять ушибленное место.

– Это сделал Ян. Ты была в паршивом состоянии…

– Надо было лечить, а не убивать, тупоголовый! – рявкнула Айви, замахиваясь и ударяя еще раз.

Удар бросил меня на пол, и я почувствовал во рту вкус крови. «Зачем же в лицо?» – недовольно подумал я, сплевывая и пытаясь подняться.

– Айви, послушай, – начал я, оставив попытки сесть, бессмысленные под потоком ударов сапогом. – Ян убил тебя, но это было предложение всех. И Алисы в том числе. Я понимаю, что ты не слишком обрадовалась этому, но мы сохранили твою душу, чтобы вернуть к жизни хоть каким-нибудь образом…

– Завались! Черт! Треклятый! – кричала бандитка, втаптывая меня в пол каблуком. – Это было больно!

Я замолчал, уткнувшись лицом в пол. Айви никогда не проявляла большого остроумия. Почти всегда вела себя как ребенок. Вместе с ее Даром – безумное сочетание. Смертельная сила в руках скудоумной девушки. Я точно не знал, как стоит себя вести с такой милашкой.

Удары прекратились, но не так скоро, чтобы я чувствовал себя отлично. Перед глазами плыло, и я был достаточно близок к тому, чтобы потерять сознание.

– Послушай еще раз… – прошипел я. – Все претензии – к Яну, Джордану, Алисе и Некрос. Я сам не причастен к твоему убийству…

– Твои ебучие руки причастны!

– И что теперь делать?! – сорвался я, не сумев сдержаться.

– Оторвать.

Я почувствовал, как холодок попытался сжать сердце, но из последних сил взял себя в руки. Пока они еще были у меня…

– Хорошо. Оторви, – сказал я, резко усаживаясь на задницу и глядя прямо в глаза Айви. – Давай, оторви их. Как будто бы это исправит хоть что-то. Можешь вырвать мои чертовы руки. Но это не изменит того факта, что твое тело было брошено гнить, и твоя собственная мать допустила это. Так же, как и не изменит того факта, что теперь у тебя есть шанс жить. Рви меня сколько хочешь, девчонка, но это ничего не поменяет в твоей жизни.

Айви молчала. То ли растерявшись, то ли задумавшись о чем-то.

– И да, ты ведь наверняка помнишь свою крылатую подругу. Ее душа все еще должна быть в одном теле с тобой. Но не только она. Твоя мать, Айви, была беременна. От любимого мужчины. В твоей утробе ребенок, которого меня попросили сохранить. Как думаешь, легко мне будет без рук защитить ребенка и тебя вместе с ним? – я пытался прощупать почву, понять, какие слова подобрать, но подозревал, что мои попытки делают только хуже.

– Я услышала, Вандр… – Айви назвала меня неправильно, но я не стал перебивать. – Только знаешь, моя мать не могла допустить моей смерти. Я это знаю. Ты мне врешь. Да-да, врешь! И тебе не понадобится защищать ребенка или меня. Или Аллазу. Я сама… своими руками могу постоять за себя!

Бандитка приосанилась, взмахнула кулаками. Сначала я решил, что это обычный жест, но…

Ее руки оплело что-то.

Внутри все похолодело. Если глаза не подвели, Айви вызвала то, с чем я точно не хотел связываться. Она вызвала свой Дар.

Твари, похожие на змей, но с гораздо более острой пастью, извивались, свисая с рук Айви. Пропитанные черным туманом… или сотканные из него – они скалились, поглядывая на меня. Кровожадное, неведомое существо, доставшееся бандитке в качестве питомца. После того, как ее обратили.

– Сука… – прошептал я.

– Попрощайся с руками, выродок! – закричала Айви, махнув в мою сторону.

Щупальца рванулись. Я вдохнул. Боль в плечах.

– Хатшь!

Крик. Во мне отчаяние. Непроглядный смог.

Твари отпрянули, я почувствовал это. Их испугала магия. Но я не мог понять, что случилось с моими руками. Будто стало свободнее, меня словно развязали. Но в то же время…

Дым рассеялся слишком быстро. От меня шли кровавые следы к Айви. Она прикрывала рот рукой. Моей рукой.

– Как неловко! – вскрикнула девушка, театрально махнув отгрызенной конечностью. Ослабевшая кисть мотнулась. – Маг пробует использовать магию, но зубы давно уже сделали свое дело! Пока ты скажешь слово, мои дружки отгрызут любую твою конечность. Ну-у на-адо же-е!

Я сидел, бесстрастно глядя на девушку. Внутри было как-то пусто. Боль накатывала пульсирующими волнами густой слизи, путающей мысли.

Айви брезгливо посмотрела на мою руку. Подбросила ее в воздух, и та тут же была перехвачена хищной тварью. Я не успел моргнуть, как моя плоть и моя кость оказалась проглочена.

Силы покидали меня. Слишком быстро. И я собрался с духом, чтобы сказать хоть что-то. Чтобы не потерять сознание молча.

– Айви… я сказал, что это ничего не изменит… – я чувствовал, как тело обмякает. – Я соврал… за это ты умрешь.

– Жду! – ухмыльнулась бандитка.

Почувствовал, как обгрызенное плечо ударилось об пол. Под щекой было что-то мокрое. Много мокрого. Но я уже не мог осознавать, видеть. Меня бросило во мрак.

***

Чей-то голос преследовал меня даже там. Я брел во тьме, пытаясь обрести путь. Безуспешно. Непроглядно. Одиноко.

Я не знал, почему я чувствую одиночество. Все, о чем я думал тогда, так это о том, что такое этот мрак вокруг меня. Я шел достаточно долго для того, чтобы задать себе слишком много вопросов.

Одним из последних был самый простой: «Я мертв?»

И это был единственный вопрос, на который пришел ответ. Кто-то издалека сказал мне: «Ты жив». Голос незнакомый. Но я его слышал постоянно. С тех пор, как оказался в темноте.

Эта темнота… смущала? Не мог сказать точно. Она будто путала меня. Не только тем, что я блуждал. Она путала мысли. Я задавал себе вопросы и забывал их слишком быстро. И даже не был уверен, о чем именно думал.

В какой-то момент я устал. Бродить. Не знать ответов. Видеть пустоту. Или… не видеть наполненность? Когда вокруг темно, ответа не узнаешь даже на этот вопрос.

Я остановился. Стало легче. Хотя я был не уверен, что стою на месте. Мне все еще казалось, что я куда-то двигаюсь. Странное чувство.

Попробовав себя ощупать, я удивился. Мои руки ничего не чувствовали. Будто… будто меня не было? Или не было рук?..

Черт его знает. Что, куда и как.

Когда я сдвинулся с места, сделал шаг… мне показалось, что я все еще стою на месте. Странное чувство. Безумное немного.

Или вполне разумное? Темнота ведь всегда сбивает с толку… наверное?..

Я не мог точно понять. Казалось, что я даже ничего не чувствую.

Так продолжалось до определенного момента. Потом… потом меня разбудила боль.

***

– Пришел в себя, вампир? – ко мне обратились, но на этот раз не из пустоты.

– Я всегда в себе, – буркнул я, пытаясь подняться и тут же натыкаясь на препятствие.

У меня не было рук.

– Как ты себя чувствуешь?

– Паршиво. Есть выпивка?

– Рампивы не пьют алкоголь. Если ты хочешь стать одним из нас – тебе придется отказаться от подобных бессмысленных привычек.

Я прищурился. Посмотрел на незнакомца. Он сидел на стуле рядом с кроватью, которая явно стояла не в том доме, который нам с Адель выделили. Светлые волосы, но не золотистые. Скорее, серые. Будто лишенные цвета. Умные глаза. Темные. И почему-то послушные.

– Что ты за хрен такой? – спросил я. – Рампив – это понял. Кто ты такой? Твое имя? Что ты делаешь здесь? Почему вообще пялишься на меня?

– Без рук ты стал гораздо осторожнее, – мягко улыбнулся незнакомец. Взгляд его вдруг стал грустным. – Раньше ты меня трепал по голове и звал «малышом». Теперь же – смотришь с опаской, будто я тебе враг.

– Что?.. – я нахмурился, вглядываясь в парня.

Он явно был младше меня по виду. Но…

– Как тебя зовут? – повторил вопрос я.

– Она попросила назвать меня Осином. Значит, так и зовут? – спросил парень.

– Осин?.. – я вгляделся в его лицо. – Пес?..

– Да, это моя вторая сторона. Внутри я пушистый, снаружи гладкий. Иногда наоборот.

– Ты… оборотень?

– Именно. Один из видов оборотней, – улыбнулся Осин. – Ты первый вампир, который подошел ко мне и решил погладить. Обычно на собак даже не смотрят.

– Значит, ты оборотень и рампив? Сколько лет ты живешь?

Во мне неожиданно проснулся интерес. Может, я раньше просто не встречал псов, умеющих превращаться в человека. А может быть, что-то внутри изменилось.

– Недолго. Лет двести, – скучающе ответил оборотень. – Вряд ли проживу очень долго…

– Почему? – я нахмурился. – Ты ведь вампир.

– Рампив. Да, у меня есть клыки. Но мой вид не живет долго. Чем чаще мы превращаемся, тем короче наша жизнь.

Я кивнул. То ли сделал вид, что понял, то ли и правда понял.

– В любом случае, Вангр, тебе стоит еще отдохнуть. Я довольно долго держал тебя во сне, постарайся не сильно напрягаться сейчас. Важно, чтобы ты пришел в себя. Позже приведу к тебе Наставницу, вам с ней есть о чем поговорить.

– Стой, Осин, – сказал я, заметив, что оборотень уже встал и собирается уйти. – Скажи кое-что. Почему Адель умерла?

Парень обернулся, посмотрев на меня грустным взглядом темных глаз. Это выражение у него выходило лучше всего.

– Как я понял, она – душа, заточенная людьми в оружие? Такие не могут долго существовать вне. Если она прожила месяц, это уже подвиг. И… знаешь, зачастую подобные души испытывают огромную боль, пока существуют в теле. Их душа разрушается. Кусочек за кусочком. Это очень трудно терпеть. Думаю, твоя возлюбленная настоящая героиня. Почти ее, она по-настоящему заслужила.

– Она прожила почти два месяца… – пробормотал я. – И она не была моей возлюбленной. Просто девушка, которую я должен был защищать.

– Тогда ты хорошо справился, Вангр. Ты молодец.

Осин нерешительно помялся, будто пытаясь понять, должен ли он сказать что-то еще. А затем вышел, прикрыв за собой дверь.

Огромную боль…

Я закрыл глаза. Никогда не хотел бы признать того, что по щекам скатились слезы. Тем более, что вампиры не плачут.

– Почему ты не сказала, Адель? – прошептал я. – Я ведь не знал.

Вот, какой она была. Приняла смертельное предложение. Жила так долго, как могла. И постоянно страдала. Я-то думал, у нее паскудный характер. А ей ведь просто было плохо. До ужаса плохо. Постоянно. И никто не дал ей ни капли тепла…

– Как-то несправедливо это получается, – я закусил губу.

Наверное, я почувствовал стыд. А может, слишком устал и просто не понимал, как относиться к услышанному. В одном, думаю, была правда. Действительно стоит побыть некоторое время в покое. И понять, что делать с навалившейся на меня пустотой. В конце концов, я не справился ни с одной возложенной на меня задачей… Каков неудачник.

Глава пятьдесят седьмая, в которой говорят о пророчестве

Мне потребовалось не так много времени, чтобы очнуться от долгого сна. Осин сказал, что ему пришлось подавлять мой разум, чтобы я мог окрепнуть. Раны, оставленные Даром Айви, сохранили в себе много ее яда. Из-за этого…

– Значит, калека до конца жизни, – сказал я вслух, глядя в потолок.

Плечи едва зажили. Они не смогут принять плоть. Срастить кость.

Я не решился размотать бинты. Но что-то подсказывало, что огрызки моих рук выглядели уродливо. Давно уже не кровоточили. Лишь ныли, напоминая о себе почти всегда.

Осин заботился обо мне. Приносил кровь во флаконах, помогал кормиться. Я не гордился собой, я даже не совсем доверял оборотню. Но было приятно, что обо мне есть кому позаботиться.

– Осин, – позвал я, вырывая парня из задумчивости. – Когда ты приведешь Наставницу?

– В город должен прибыть Беловолосый. После этого она придет к тебе, и вы обсудите дальнейшее.

– Беловолосый?.. – я нахмурился, приподнимаясь на кровати. Отголоски воспоминаний стучались в голову. – Пожиратель голосов… Киор?

– Ты знаешь его имя. Значит, тебе не нужно объяснять, для чего он прибудет, – Осин невозмутимо продолжил грызть оструганную веточку. Собачья привычка, которая странно смотрелась у статного вампира.

Я не был уверен, что знаю. Киор был известной личностью, как я помнил со слов Алисы. Но я не имел ни малейшего представления, чем он занимался. Тем более, в Файльге. Было странно допускать мысль о том, что он высокопоставленная личность, ведь он лично явился однажды и Яну с Алисой, и в этот город прибудет. Но в то же время… о нем слишком тихо говорили.

– Не беспокойся, Вангр, – мягко попросил Осин. – Тебе не причинят зла. Киор собирается разобраться с этим городом. Инквизиция здесь оставила много грязи, ее нужно подчистить. Город важен для нас, именно поэтому рампивы находятся прямо здесь, прямо сейчас. Мы не можем допустить разрушения нитей Файльга.

– Я понимаю вас, – пробормотал я.

Осин чутко читал беспокойство, поселившееся во мне с тех пор, как я утратил руки. Я чувствовал себя отвратно. Может, это и к лучшему, что с момента пробуждения я видел лишь оборотня. Он единственный, кого я могу не бояться. Лишь потому, что он точно не станет сам принимать решение о моей судьбе.

Человек, привыкший решать проблемы руками, лишился единственного инструмента. Что я должен чувствовать? Точно не страх. Но именно он во мне сильнее всего.

– Вангр, скажи. У тебя достаточно нищее прошлое, и все же, ты уверенно признаешь в себе магию, и иногда, хоть говоришь грубовато, ты произносишь умные слова. Я замечаю в тебе много черни. Но под ней скрываются благородные корни. Что ими является? Мудрый наставник, щедрый опыт или же?..

– Происхождение, – буркнул я. – Мои родители были…

Осекся. Могу ли я это говорить? Могу ли я вообще говорить что-либо? Имею ли право рассказывать о себе так, будто изливаю душу другу или спутнику?

– Продолжай, Вангр. Мне знакомо чувство близкой смерти, но смею уверять: она тебе не грозит. И даже если бы грозила, не лучше рассказать хоть что-то перед тем, как умрешь?

– Совсем не утешает, Осин, – вздохнул я. – Мой отец был магом, мать – ученой. Алхимичкой. Они учили меня, пока… их не убили.

– После этого все пошло псу под хвост? – уточнил оборотень.

– Да. Я вляпался в пару историй, и позже… стал тем, кто я есть.

– Не беспокойся. Мы вернем тебе ученость, ты получишь новые знания и сможешь справиться с инвалидностью. Я помогу тебе. В конце концов, ты единственный вампир, который подошел меня погладить, не догадываясь о моей природе. Тощие псы раздражают, особенно высших.

– Кто ты такой, Осин? – спросил я, подняв взгляд. – В чем твоя задача? Хочешь втереться в доверие? Мне нечего рассказывать, я ничего не знаю и мало что умею.

– Я – друг рыжеволосого вампира, который содержит в себе больше, чем осознает. Внутри тебя огромный потенциал, если заняться им сейчас, в будущем ты сможешь обучить многих способных существ. Твоя жизнь ценна, потому что ты можешь влиять на судьбы и менять их.

– Так кто ты? Почему говоришь столько? Откуда ты берешь такую уверенность?

– Вангр, рампивы – не маленькие дети. Даже если живу я недолго, я многое осознаю. Не бойся ни меня, ни других Хозяев. В отличие от людей, вампиров и прочих мелочных существ, мы видим выгоду лишь в учении. И если ты до сих пор жив, ты сможешь научиться чему-то у нас. И потом передать знания, что мы дадим. В этом высшая цель. Для меня… – Осин поднялся, потягиваясь. – И для других Рампивов. Ведь что лучше – хранить деньги лишь в своем кошельке или же передать их другому, зная, что он сможет приумножить, превратив несколько монет в богатство? Улучшив мир, мы улучшим себя и потомков.

– Ты действительно вдохновлен, – усмехнулся я. – Не думал, что вы настолько увлечены идеей учения. Даже не верится.

– Если ум тебе не чужд, Вангр, ты понимаешь, о чем я говорю. Здесь нет места лжи. Ведь сказанное мною является лишь сущностью мира. Его частью. Естественной и привычной каждому. Кузнец покупает молоток, чтобы ковать и расширять кузню. Учит подмастерья науке, не только чтобы получить больше золота и развить свое дело, но и чтобы вырастить мастера, который может приумножить наследие кузнеца. Когда-то магия была скудной. Поколения ее лишь усиливали. Думаю, твой отец тоже стремился к этому.

– Мой отец ненавидел магию. И жил в одиночестве.

– Возможно, у него были на то причины более веские, нежели желание развить магическое ремесло руками учеников.

Я выдохнул, отворачиваясь и утыкая взгляд в стену.

– Не знаю. Никто уже не узнает.

– Может, ты сможешь вспомнить. Магия многое откроет, – Осин вновь сел и взялся за веточку, вертя ее в пальцах и покусывая.

– Ты ведь рампив. Сам умеешь колдовать?

– У меня волшба. Колдовство у тебя и у Наставницы. Именно поэтому она займется тобой, а не я. Моя магия иного рода.

– Что ты можешь делать, например? – поинтересовался я.

Осин некоторое время смотрел на меня, а затем, пожав плечами, как бы невзначай отнял веточку от губ, уложив ее на ладонь. Прикрыл глаза и, спустя несколько секунд, на оструганной ветке начала появляться кора, от нее пошла еще одна веточка, на которой появились листья и почки.

– Эта ветка, что я грызу, потомок той ветки, что я срезал когда-то давно. Я люблю грызть свежее дерево, и было бы несправедливо раз за разом срезать все новые ветви. Поэтому я выращиваю для себя одну и ту же раз за разом. Это то, чего я желал бы во всем. Не пожинать, а приумножать, – Осин показал мне веточку поближе.

– Значит, ты можешь… восстанавливать?

– Именно этой волшбой я вылечил твои раны. Хоть было трудно. Я не могу вернуть тебе руки, не могу восстановить ткани так, чтобы они могли принять чью-либо конечность. Но я смог избавить тебя от смерти. Та девушка пустила в тебя слишком много яда. Ты бы не выдержал, – взгляд оборотня вновь стал грустным. – Мне жаль, что так вышло.

– Ты слишком часто это говоришь в последние дни, – я покачал головой. – Не стоит. Я получил то, что заслуживал. Мать этой девушки была в похожем положении. Хоть мое гораздо хуже, но я знаю, как живут калеки. Думаю, справлюсь.

– Я помогу, можешь не тосковать, – Осин закрыл глаза, откидываясь на спинку стула. – Рано или поздно каждый получает заслуженное. И не всегда это только плохое.

– Ты прав, – признал я, откидываясь на мягкую подушку. – Хочу спать.

– Доброго отдыха, Вангр, – попрощался парень, невозмутимо продолжая грызть веточку, не открывая глаз и не двигаясь.

***

– Вангр, ты знаешь письменность Файльга?

– Плохо, – пробормотал я.

– Тебе легче говорить на языке Холиврита? – озадаченно спросил Осин, которого до того будто не смущало то, что я ни разу не перешел на файльговский.

– Этот язык ближе всего к моему родному. А ваш… в нем нет красочности. Он слишком сухой и сжатый. И это даже не сказать на языке Файльга, потому что у вас нет слов «сухой» и «сжатый».

– Ты можешь сказать: «Язык… засуха, крошка». Наш язык достаточно простой, и потому изъясняться на нем легче. И поймут тебя охотно.

– Все же, мне не очень удобно.

– Попробуй сказать это на языке Файльга, – улыбнулся Осин.

Я нахмурился, задумавшись. Вспоминая слова, пытаясь понять, какие использовать. Вспоминая звуки…

– Камень, – с акцентом произнес я на языке Файльга.

– Неправильно…

На этот раз улыбка Осина приобрела загадочность. И он, опередив мой вопрос, ответил:

– Аэ-эиа. Что в переводе – «чувство». У нас нет описаний, но это слово имеется. Так что твой ответ будет звучать как «Чувство. Камень». И подходящим будет добавить слово «корень». Это добавит точности. Покажет, что тебе не нравится твердость основы. Ты чувствуешь себя некомфортно.

– Тогда как на холивритовском могу сказать: «Мне неуютно».

– Согласен, короче и легче в этом случае. Но наш язык позволяет яснее показать эмоции. Используя гласные, растягивая их и произнося с поправкой на твои чувства, ты можешь выразиться гораздо точнее. Язык Холиврита – язык лжи. В нем много твердых букв, которые часто могут скрыть эмоциональность. С магией, к слову, так же. Ты знаешь магию рун?

– Нет…

– Смотри. Я возьму вновь свою ветвь и, конечно же, небольшой нож.

Осин достал из-за пояса небольшое лезвие, достаточно маленькое, чтобы аккуратно вырезать на чужом горле смертельный росчерк. Именно это пришло мне в голову, хоть я не мог объяснить, почему.

Некоторое время оборотень резал что-то на ветвях. А затем, наколов палец о клинок, приложил ранку к вырезанному символу.

Меня на мгновение ослепило. Я проморгался, ошеломленный вспышкой света.

– Это действенная руна, – сказал Осин, увидев, что я пришел в себя. – Но она не выражает чувств. Ты не мог знать, я хотел пошутить или же испугать. Ты лишь увидел действие руны. С языком Холиврита так же само. Если же я займусь волшбой, лишенной рун и очертаний, ты сможешь понять, кто я есть на самом деле.

Ветвь, до того черная от вспышки магии, вернула родной цвет. А затем – пустила бутон. Он медленно вырос из древесины, распустив красивые розовые лепестки.

– Такой была твоя спутница. У нее было нечто красивое, хоть, к сожалению, непричастное более к этому миру. Для этой ветки непривычно держать на себе цветок, так же как этому миру непривычно держать ту несчастную, что ты утратил.

– Не напоминай, – поморщился я.

– И в этой волшбе, – продолжил оборотень, – ты видишь мою суть. Я не только могу излечить. Я могу подарить что-то новое, даже если оно… – цветок упал на пол, – не приживется. Руны не смогут такое проделать. Хоть они и сильны.

– Я понял тебя, – медленно кивнул я, замечая, как цветок превращается в пыль. – И так же я вижу, что сотворенное тобой – недолговечно.

– Только если я этого захочу, – улыбнулся Осин. – Но чаще всего именно так. Я не люблю менять сущности. Они сами способны измениться, при желании. Именно потому я не заставляю тебя прочитать ту книгу, что я хочу предложить. Но если ты сам захочешь – с радостью полистаю страницы перед твоим лицом, переводя неясные слова и фразы.

– Уговорил, – вздохнул я, признавая внутри, что отказать парню было достаточно сложно…

***

Осин, уперев руки в бока, выплясывал одними ногами танец, который я раньше никогда не видел.

– Это достаточно весело. Как почувствуешь силы подняться с кровати – могу научить, – сказал оборотень так спокойно и плавно, будто и не занятый танцем.

Я попробовал подняться, но голова закружилась, и я чуть не упал, вовремя подхваченный парнем.

– Тише, Вангр. Не принуждай себя раньше времени. Следы яда до сих пор не исчезают, та девушка сильно тебя искалечила.

– Заслужил, – прокряхтел я, пытаясь не сильно опираться на руки Осина, возвращаясь в кровать.

– Танцы могут подождать. Что важнее – Беловолосый скоро прибудет. Мне нужно будет присутствовать на встрече, но вряд ли она займет много времени. Несколько суток в худшем случае.

– Я не окочурюсь без крови за это время? – спросил я, стараясь не выглядеть еще более жалко, чем я выглядел уже.

– Накормлю тебя перед уходом, – уверенно ответил оборотень. – Не переживай, Вангр. Представь, что я – твои руки. Позабочусь о тебе.

– С нетерпением жду дня, когда эти руки задушат меня в кровати…

Осин замер, озадаченно склонив голову к плечу и глядя на меня пустым взглядом. От него становилось жутко. Я поморщился.

– Вангр, даже если этот день настанет, мне будет жаль, – спокойно заявил оборотень. – Ты не веришь мне?

– Я не могу тебе верить. До конца – точно нет.

– Понимаю. Что же. Мне нужно отлучиться ненадолго. Вернусь через пару часов.

Оборотень коснулся ручки двери, но я остановил его:

– Как тебя зовут? На самом деле.

Осин некоторое время стоял ко мне спиной, не поворачиваясь и не отвечая. Лишь затем я услышал тихое:

– У бродячих псов не бывает имен. К счастью, я более не бродячий. Ведь так, Вангр?

– Видимо, что так, – тихо сказал я. – Иди, Осин. Мне нужно поспать.

– Спокойного отдыха, Вангр.

***

Мне снились поля. Бескрайние поля. И солнце, прячущееся за облаками. Треск сверчков. Шумная мелодия, нестройная, и потому логичная. Я никуда не шел, ни к чему не стремился. Стоял на месте, лишенный рук, но не нуждающийся в них. Воздух и трава держали меня. Но не удерживали.

Красивый сон. И пустой. Кроме пения насекомых и шелеста травы, я ничего не слышал. Никто не звал и никто не говорил. Покой.

Лишь раз я услышал что-то, выбившееся из ставших привычными звуков.

– Найди ребенка.

Кажется, именно это я услышал. Хоть и не был уверен. Голос звучал издалека… Если это был голос.

***

Наставница сидела на стуле, возле нее стоял Осин. Ее пустой взгляд буравил меня. Глаза, сохранившие в себе лишь молочную дымку.

– Как я говорила, Вангр. Ты – Разрушитель. Колдовство иного рода, нежели мое. Не смогу научить тебя чему-то новому. Но могу помочь понять самого себя. Это приведет тебя нужной тропой.

– Мне нужно хоть что-то, – признался я. – Любая подсказка, которая позволит понять, что за магия во мне. Дальше сам смогу разобраться.

Наставница кивнула.

– А еще, – добавил я, – мне нужно объяснение. Лишенное красивых слов, идей, всего прочего. Объяснение, которое касается только меня, а не высшей идеи.

– Говори.

– Почему вы помогаете мне? Именно мне. У меня нет рук, я слаб. Даже если я могу колдовать, это не делает меня хорошим носителем вашего имени. Я не Рампив. Вы сами это понимаете, я знаю. Почему я жив? Где обещание того, что вы не убьете меня? Я знаю, что вампиров-магов ненавидят. Я знаю, что нас стремятся убить. Так почему же вы словно с распростертыми объятиями принимаете меня?

– Ты Разрушитель, – спокойно и без запинки ответила Наставница. – Будь твоя магия любой иной, я бы на тебя даже не взглянула. Но ты именно тот, кто ты есть. О Разрушителях раньше говорили мало, пока Люцифер не проиграл. Тогда один старый эльф, лишенный своих корней, сказал: «Покровителя демонов погубит тот, чья магия призвана разрушить». И если ты таков, я не в праве лишать тебя шанса развиться.

– Что?.. – я не поверил своим ушам. – Легенда, пророчество? Сказочка? Из-за этого я жив? Тем более, если колдун, похожий на меня, убьет покровителя демонов, разве это не плохо для всех вампиров?

– Ты мыслишь плоско, в духе людей, – улыбнулась лишь уголками рампивша. – Это уйдет со временем, тебе придет глубина мысли. Сейчас скажу лишь, что пути будущего плохо известны даже нам. И не каждая смерть – абсолютно плохая. Никто не знает, почему придется убить покровителя. И коль известно, кто это сделает, то лучше не враждовать. Если это сделаешь ты, я бы не хотела, чтобы ты запомнил меня как плохую клыкастую тварь. Убьешь покровителя – вернешься и расскажешь, почему это произошло. И мы сможем остаться друзьями несмотря на то, что случилось. Мир – сложная вещь. Не нам определять его правила, не нам решать, что будет лучше. Если эльф что-то сказал, это случается. Плохое аль хорошее.