Текст книги "Вампир без клыков (СИ)"

Автор книги: Фрол Мищенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 31 страниц)

– Чего ты хочешь? В качестве собеседника лишь Ян меня удовлетворял.

– Со временем ты поймешь, кто я такой, – пожал плечами. – До тех пор я не против помолчать. Хочу лишь сказать, что Ян никогда не смог бы стать вампиром. Некрос сказала, что моя душа мешает парню обзавестись клыками…

Я надавил подушечкой пальца на острый зуб, и почувствовал, как потекла кровь.

– …но я бы сказал, что я – единственная причина, почему южанин выдержал обращение. Некоторые души не способны нести груз нечистого. Ян был слишком светлым для этого мира. По этой причине вампирами становятся. Душа с гнильцой. У всех нас. И у тебя тоже, Адель.

– Понятно.

– Дурочка, – усмехнулся я, а затем, поднявшись, рассовал снаряжение по его местам.

Выдернул плащ из-под гоблина, который уже почти проснулся. Отрезал голову Чики, завернув ее в свой «мешок» для трофеев. Поднял башку уродца с серо-зеленой кожей. И прошептал:

– Иди за мной. Это приказ.

На выходе из пещеры сорвал розу, воткнув ее в волосы – так когда-то в молодости делал шутки ради. С улыбкой встретил новый день. Нора зачищена, черт побери, и я иду обратно с победой.

Спасибо, Вангр. Береги ее.

Глава двадцать восьмая, в которой за словами прячется яд

Поселение появилось впереди. И я усмехнулся. Ну надо же – все тихо и спокойно, просто чудо какое-то. Вроде бы так и должно быть, но в последнее время столько всего случилось: Медуса, появление двух вампиров, неудачная охота. Я бы не удивился, если бы к моему приходу все пылало огнем. Станется.

Впрочем, не поселение виновато в этом. А наше проклятое везение – мы притягиваем проблемы, это то, чем заражает Джордан после путешествия с ним.

– Куда ты меня ведешь?

– Ты встретишь ту, что чуть не убил. А что с тобой делать – подумаю, – ответил я гоблину, вышагивающему рядом по моему приказу.

– Зря ты меня сюда привел. Братья придут за всеми вами. Убьют каждого, кто…

Кулак в зубы заткнул мелочь, тут же упавшую на траву.

– Да, да, твои братишки придут, а я знаешь что сделаю? – прошептал я, хватая за лицо. – Я вырежу у каждого сердце, и буду кормить тебя, даже когда начнешь блевать. Ты съешь столько кишок, что не захочешь существовать. Будешь жить и помнить каждого своего братца, а по ночам – кошмары будут сводить с ума. И ты проклянешь ту секунду, когда решился напасть на охотников этого поселения.

– Пусть так, – прохрипел гоблин. – Но однажды я доберусь до ножа и потом вскрою твое пузо. А следующей будет твоя баба.

Я улыбнулся. И, приподняв тело над землей, швырнул его вниз. Схватил за горло и сжал, вдавливая гоблина в траву. Он хрипел, дрыгая ногами, и остановился лишь тогда, когда я ухватил щиколотку и, словно мешок с мусором, прокинул над собой, вновь ударив об землю. Тушка обмякла, спустя секунду на жалких крохах силы попытавшись отползти.

Рассмеялся. Схватил за руки и, размахнувшись, влепил гоблина головой об дерево.

– Ну, а, как тебе? – спросил я с издевкой, встав в боевую позу и помахав кулаками перед едва вменяемым уродцем. – Этот прием я называю «Накорми щепками».

– Ты… больной… ублюдок…

– А ты – моя сучка! – усмехнулся я, ткнув пальцем в кровоточащий лоб гоблина. – И я над тобой смеюсь каждой клеточкой тела!

Адель вздохнула. Пробормотала:

– Как бы много ты Яном ни назывался, ты им не являешься. Он бы так себя не вел.

– К сожалению, – пожал плечами я, – мы с ним единое целое. Что-то во мне – от него, и наоборот. Ты слишком цепляешься к мелким, незначительным, ничтожным деталям.

– Ты только что гоблина избил. Это ничтожно?

– Если бы ты имела дело с теми, кто тебе так неприятен и кто бессмертен, ты бы тоже могла себя вести подобным образом.

– Ты причинил ему боль просто так, от скуки. Ты проблемный и неприятный типок.

– О боже.

Я вытащил револьвер и посмотрел на него. Обычный пистолет. С моим горлом нет проблем, и, если честно, я не так люблю пушки. В отличие от Яна, мне удобнее драться кулаками, не используя оружия вовсе. Может быть, стоило отдать должное привязанности южанина, но черт возьми. Один из моих принципов – не водись с тем, кто презирает тебя.

Замахнувшись, я швырнул револьвер вглубь леса, услышав напоследок лишь крик мольбы. Прочь, куда-то в кусты, спрятанные под тенью деревьев. Подальше от меня и от моей жизни.

– Прощай, надоедливая Адель. Пусть тобой воспользуется кто-то еще, – я вздохнул, взвалив на плечи гоблина. – Назойливое оружие душ…

Да, внутри пистолета, в его сути, были и другие сущности. Те, в которых нуждалась наша семья. Айви, валькирия. Убитые, оставленные Яном и Адель ради воскрешения. Невозможного, но вероятного.

Южанин не знал, что оружие душ не предполагает извлечение чего-либо на время. Души получают свое место, и оно не может меняться. Все равно что из живого тела вырвать сущность и вставить в другое. Что получится? Тень прежнего, но – скорее отпечаток, разделенный на два места. Возможно, южанин обманывал сам себя. Может быть… Кто его знает. Уж точно не я. Невозможно, прожив в мире лишь сорок лет, понять все нюансы и тонкости.

Лишь хотел верить, что в моем решении не было зла. Хотя оно, конечно же, было.

Улицы поселения встречали тепло и мягко. Варвары здоровались, и я им, к их удивлению, отвечал. «Здоровья», «Сил», «Удачи». Файльговцы имели большее разнообразие в своих словах, нежели холивритовцы. Кто знает, это южная теплота или их суровая жизнь, которой они отдают должное таким разнообразием пожеланий?

Дом Аиу… наше с Алисой убежище показалось быстро. Я шел бодро, а гоблин, даже если и пришел в себя, не старался помешать. Лишь покорно лежал на плече, уверовав в беспомощность. Оно и к лучшему.

Я с осторожностью отворил дверь. Прошел по короткому коридору, капая кровью со лба гоблина. Его заживление ран покинуло в очередной раз отключившееся тело. Опять же, к лучшему. Так тварь еще некоторое время будет хранить собственную слабость, не надеясь сказать глупость или сделать ее.

Алиса пришла в себя. Лежала на подушках, глядя в потолок. Опустила взгляд ко мне.

– Привет, Ян. Твои волосы еще больше порыжели…

– Привет, Алиса, – я ответил и увидел, как глаза округлились, а тело приподнялось, опираясь на локоть. – Я дома. Это было долгое приключение.

– Ч… что?.. – девушка не могла поверить. – Ян?.. Это ты?

– Почти. Пришлось поменяться немного. Но обещаю, что все в порядке.

– Дьявол… святые пряники… твой глаз снова вернулся?

Я усмехнулся, коснувшись левого. В правой глазнице был паразит, и он быстро съел то, что попыталось восстановить тело. Но пустое место заполнилось тем, чем и должно.

– Все вернулось. Остались только шрамы, – улыбнулся я, сбросив гоблина на пол. – Ведь я вампир. Так и должно быть.

Алиса закрыла глаза, и я увидел, как по щекам ее скатились слезы.

– Ты что-то сделал с Яном, да?

– Прекрасно все понимаешь…

– Я его обратила. Я знаю, как устроена его душа и тело. Ты не Ян, ты тот, второй…

– Да. Ян откинулся.

– Он мертв?

– Вроде того. Душа сдалась. К сожалению.

– Где второй револьвер?

– Выбросил.

– Так все же, что с Яном? Скажи, хватит таить.

– Я вернулся к Обращению. Ты тоже так делала, думаю. Многие вампиры вспоминают тот момент.

– Ты использовал черную магию?..

– Пока еще нет. Не торопись, дай рассказать, – я осторожно присел на краешек кровати. – Когда мы вернулись к этому моменту, Ян не вынес. Ты ведь знала, что это тело обратилось не из-за его души. А из-за моей.

– Да.

– И ты знала, что Ян не способен вынести превращение.

– Знала.

– Тогда ты знаешь, что случилось с душой человека, когда он вспомнил о том дне.

Алиса закусила губу.

– Ему было больно?

– Нет, он ничего не почувствовал. Просто не смог смириться с грязью, которой заражена наша кровь. Не смог поверить, что наш яд – не более, чем огромное количество чужих смертей.

– Как Ян ушел?

– Легко. Он просто сжег себя. Раскаялся. И растаял.

– Ты не врешь?

– Я клянусь клыками и руками, что я ничего не делал с Яном. Когда-то пытался его подавить, поглотить душу. Но я этого так и не сделал.

– Боги…

– Он был слишком юным и чистым.

– Знаю.

– Тебе обидно, что он погиб вот так? Не в бою, а из-за обычного воспоминания, сидящего в нашей крови?

– Конечно! – Алиса подтянула колени и уткнулась в них лицом. – Я… не хотела, чтобы это случилось.

– Уж прости, красотка. Мир тяжелее воробьиного пера.

– Как тебя зовут?

– Я бы предпочел, чтобы называла Яном, – пожал плечами. – Это будет правильнее.

– Нет. Я знаю, что долгое время общалась уже не совсем с Яном.

Усмехнувшись, подумал: «И все же, Алиса слишком хорошо молчала и ждала, как для существа, которое столько знает».

Да, конечно же, не Ян Стромовски. Он мужелюбец, знатный юноша. Я – вор и истинный ценитель женщин. Наши души смешались. Сначала была шумная дуальность, а потом воцарилась спокойная однотонность.

Симпатия к Алисе шла не от южанина, а от меня. Ян с самого начала невзлюбил сестрицу своего объекта воздыханий – Джордана. И каждый поцелуй, преподнесенный Алисе, был моим желанием.

Но я не хотел, чтобы так было. Мне мерещилось что-то неправильное в том, что Яна забудут. Внутри было желание, чтобы вампиресса оказалась такой же глупой, какой была Адель. Чтобы она не приняла меня, оттолкнув или покромсав на куски, потребовала вернуть южанина, а я перед смертью сказал бы, что мальчик не вернется, что он выбрал смерть в двадцать с малым лет, а не долгую сорокалетнюю жизнь, как я.

Алиса… Она чувствовала, кто ее целовал, кто готов был защищать ее ребенка ради ее самой, а не ради Джордана. И я подозревал, что желание не будет проигнорировано.

– Так что? Твое имя, – надавила Алиса.

Я посмотрел на нее, вглядевшись в нити намерений, эмоций, судьбы. Любовь и легкая досада. А под досадой кое-что еще. Чего я предпочел не касаться. Ей правда было плевать на Яна так, как она пыталась это показать? Его кровь никогда бы не приняла яд Алисы. Только моя. Но… правда?

Мне бы хотелось, чтобы о мальчике не забывали. Чтобы его ценили и о нем помнили. Отчасти – потому что сам факт моего вселения в это тело является подарком воровской удачи. Я ее всегда чтил и любил. И забыть Яна Стромовски, стереть его имя, заменив на имя Вангра, было бы броском драгоценности в грязь.

Сейчас, принеся Алисе измененного ребенка, зовущегося не Яном, а Вангром, я был как тогда, десять лет назад. После сложного дела, измученный принес камень на цепочке заказчику. А тот сказал, что уже не нуждается, и платить за драгоценность не будет. Только за мою голову. Ведь именно за нее назначена награда.

– Черт возьми, женщина, – усмехнулся я. – Вы всегда для меня были такими загадочными. Секреты, секреты и куча змей, сплетенных с цветами. Меня зовут Вангр. Я был и остаюсь первоклассным вором. И… – я поднялся с кровати, ткнув большим пальцем себе в грудь, – мой рекорд! Два утерянных пальца и сотня альт за мою голову! В этой жизни я готов подняться на новый уровень!

– Ну ты и баламут, – вздохнула Алиса, опускаясь на подушки. – Еще скажи, что сердце мое украдешь…

– Украду! Найду, где оно, и украду, пока хозяин зевает за кружкой чая. Ведь Вангр так умеет! – расхохотался я. А потом опустил взгляд в пол. – Но называй меня Яном. Пусть я и не похож, во мне все еще его эмоции, воспоминания и с ними – боль. У этого мальчишки произошло такое дерьмо, какое мне однажды долго снилось. И я должен сохранить то, что оставила душа после самосожжения. Потому что эта боль – путеводная звезда, которой мне не хватило.

Алиса улыбнулась, тепло и мило, как умеет только она.

– Любой, кто носит чужую боль, достоин чужого имени. И я уважу твое решение, – сказала она, но не добавила слово «возможно».

С благодарностью кивнул. И сказал с усмешкой:

– Только стань снова той самой язвительной сукой. В этом образе ты невероятна. Такая искренняя и злая…

Алиса рассмеялась, жмурясь и качая головой на подушках.

– Сделаю все возможное, червячок. И кстати, что там за труп позади?

– А, это? Это гоблин. И часть долгой истории, которую я обязательно расскажу, как только примощу задницу на кресло, а сапоги – на спину этого уродца.

Глава двадцать девятая, в которой оглашается правило выживания

Пока я рассказывал про схватку с гоблином, получал от Алисы подтверждение того, что этот гоблин действительно напал на нее и охотников, я вглядывался в лицо и эмоции вампирессы.

Я знал, что она мне не верит. Ни одному слову. Она любила, но не верила. И, в лучших своих традициях, старалась поддерживать маску, чтобы ввести меня в заблуждение. Понимала ли она, что я имею все тот же Дар, способность видеть намерения? Да, должна была. Но, к сожалению, по-прежнему планировала убить.

Характер Алисы был сложнее, чем думал Джо и Ян. Ни тот, ни другой не обладали достаточным опытом в понимании других. Лишь я, привыкший в работе изучать лица и прислушиваться к интуиции, за сорок лет выработал привычку осознавать, что другие ищут во мне.

Чаще всего люди не могут скрывать чувства. И даже если Дар не способен залезть в мысли, это могу попытаться сделать я.

Алиса ждала Яна, получила его подделку. И в ней была злость. Так что я совершенно не удивился, когда, поднявшись, почувствовал желание поберечь спину.

– Ладно уж, – бросил я, откланявшись, – пойду, поищу дело для себя.

– Удачи, – улыбнулась Алиса, но в глазах ее мелькнуло что-то опасное.

Я не поворачивался спиной, пятился к двери. Напоследок, перед тем, как закрыл за собой, вытянул руку в сторону Алисы, изобразив пальцами пистолет.

– Бух, – сказал я, будто бы выстрелив.

И зрительный контакт с Алисой прервался. Дверь закрылась.

Нужно было известить Аиу о том, что ее мужа не вернуть. Свежие кости, которые я видел в пещере гоблина, принадлежали охотникам.

***

Храм Джордана был не слишком величественным даже до разрушения. Это было видно. Но жители ценили постройку, собирались ее восстанавливать. Хотя не сказал бы, что это первоочередная задача для поселения.

Камни, подозрительного качества раствор, призванный скреплять булыжники. Кто-то вроде начальника отстройки.

– Будь моя воля, положил бы тебя вместо камней, – буркнул я, приняв задание от пухленького мужчины, под жиром которого очевидно прятались мышцы.

Понятное дело, я говорил на холивритовском. Как бы ни хотелось рассориться из-за того, что меня определили в группу шлифовавших камни, отстроить надо было побыстрее.

Разрушения, устроенные Медусой, были пустяковыми. Так, камешек там, камешек здесь, проломленная крыша. Змеюка не постаралась толком. Помня ее силу, я счел это халатностью.

– Новенький, – буркнул варвар, молотком и клином откалывая лишние куски камня. – Затирай.

И я взялся за кучу обколотых каменюк. Схватился за деревянную ручку напильника, с мерзким звуком начав шлифовку.

Ручной труд вору не близок. И мне никогда не нравилось пахать не пойми ради чего. Хоть преступность и считается грязным ремеслом, она не лишена интеллигентности и аристократичности. Да, в свое время я не сидел, как богатей, над колонками, считая, сводя числа, принимая решения. Но мое дело было наполнено изящностью. Ловкость рук, правильная стратегия, прокладывание путей к отступлению. А не вот это вот.

Жаркое солнце, бурдюки с водой, скинутые в кучку где-то в тени… Пусть сейчас и был зимний сезон, южная страна оставалась слишком теплой для физической работы.

Единственная радость – вампиры не потеют. Я был зол, потому что был бесполезен. Это чувство охватывало, поглощало. Я чувствовал, что Ян оставил мне лишь поражения. Там, здесь, завтра и вчера, повсюду, куда только могли дотянуться его руки. Худые и слабые. Не чета моим, но это не страшно. Теперь все будет лучше.

Камень медленно сдавался под напором напильника. Я усмехался, кусал губу, закрывал глаза, отирал пыль с лица. Сегодня было лучше, чем вчера, но я знал, что завтра подарит больше. Ложь всегда делает лучше, ложь всегда делает больше. Но путь правды более легок. Не мне, конечно же.

И все же, врать – собирался ли я? Не могу сказать, что да. Зато точно могу пробормотать: «Вот же припрягли, сука».

Одиночество захватывало. Примерно как и злость. И я продолжал злобно шлифовать, чтобы построить то, что мне не принадлежит. Ирония? Нет, обычная правда. Зайчик в самом низу норы. Так я себя чувствовал. И предстоит выкапываться. Я знал, но не мог принять. Очередной порядок действий, не связанный вообще ни с чем.

Этот мир довольно жаркий. Пустой. Хоть меня и окружали люди. Но все же я хотел встать и закричать: «Эй, есть кто-нибудь?». Ни один из планов так и не был осуществлен. И я все порчу. Порчу каждое слово и каждое действие. И камни порчу, лишая их природной красоты.

– Скоро? – спросил главарь, склонив голову над моим трудом.

– Нет, – ответил я.

Ни одно слово и ни одна правда. Лишь пустота. Громкая. Мне стоило подумать, что сделать для спасения от Алисы. Нужно исправить ситуацию, но… где решение?

В мои времена с человеческими девушками было проще. Украсть у кого-то колечко и всунуть своей очередной любовнице в кулачок, пока она дуется за какой-то мой грешок. Но Алиса – вампиресса, и с ней такие трюкачества не возымеют успеха… Вампиры словно звери, их влечет сила, власть… Возможно, стоит пообщаться с Алисой более близко, чем я хотел бы.

– Долго! – мощный рявк раздался над ухом.

И я ответил, ухватив файльговца за шею и рывком торса перекинув через себя на кучу камней. Любимый прием для крадущихся сзади крысок. Хотя последние десять лет своей жизни я такого вытворять не мог. Тело старело, уступая позицию слабости…

Мужчина вскочил, встав в стойку передо мной. Пришлось подняться, расправив плечи. А затем сгорбиться, слегка сдвинув ногу вперед и приподняв руки с неплотно сжатыми кулаками.

– Чего хочешь? – злобно спросил бородач, напрягая мышцы. – Драку?

– Уважение! – ответил я, хлопнув ладонью по груди. – Тяжелая работа. Долго.

Файльговец выдохнул, опустив руки.

– Работай, – бросил он напоследок.

И вновь вернувшись к работе, я стал кропотливо доводить гранит до идеала…

***

Вечером я не вернулся домой. Уселся среди деревьев у начала леса, став ждать. Алиса должна была появиться с минуты на минуту.

Голова просчитывала возможные варианты, но я не слишком полагался на Дар в этом случае. Судьба может меняться от каждого сказанного слова. В этом случае – так, хоть часто иначе…

Дар был слишком неоднозначной способностью. Он обрисовывал четко лишь ближайшую судьбу. Или то, что слишком очевидно и недвижимо, будто устроено кем-то свыше. Хотя… что иронично – я не верю в предопределенность. Доверяю кодексу воров, кулакам, теплу женского тела, но не тому, что завтрашний день может быть предсказан.

По словам Дара скоро меня настигнет смерть. Ведь я стал ждать среди лесов. И потому я желал поставить жизнь на кон – либо судьба сломается от моих действий, либо я умру.

– Вангр, – сухо обратилась ко мне Алиса.

– Ага, это я. Я.

Поднялся с земли, отряхнув одежду. Ослабил перевязь шарфа.

– Почему ты здесь?

– Просто погулять захотелось, – повел плечами, разминая их.

– Скоро луна будет во всю светить.

– Мы с ней старые друзья, буду рад повидаться.

– Вангр.

– Да, я.

– Ты занял его тело. Знаешь же?

– Да, я занял. И, как уже сказал, его душа сгорела. Та часть, что не была частью меня.

– Она не сгорела. Я знаю это.

– Скорее, ты хотела бы знать.

– Я знаю! – выкрикнула Алиса.

– Будь по-твоему. Коль жива его душа – что предпримешь? Изрежешь меня? Дашь умереть?

– Как вариант. А потом я постараюсь схватить душу Яна.

– Которая крепится ко мне. Столь безрассудно, что даже смешно.

– Придумаю, как тебя оторвать, потом.

– И снова получишь педиковатого мальчишку без опыта и амбиций. Простого как доска и столь же легкого на слом.

– Он хотя бы будет заслуживать этого тела.

– Догадался. Ты просто одержима фанатичной верой в священность жизни? Потому не можешь смириться с уходом Яна? Хорошо, пусть так. Только перед тем, как ты начнешь, хочу напомнить – ты беременна. Я могу и не сдержаться. Не хотелось бы случайно влепить тебе в живот парочку ударов.

– Нет смысла беречь то, от чего я отрекусь сразу после его появления на свет, – процедила Алиса.

– Ого. Это серьезное заявление. Нам потом следует подумать над ним.

Кулаки против лезвий – не слишком похоже на преимущество, но в памяти мира должно было остаться одно забавное воспоминание. Я – Вангр – и тройка профессиональных головорезов. В прямом смысле слова. Я вертелся среди их лезвий, отпрыгивал от клинков, и ломал… ломал, ломал их челюсти, ребра, а затем – руки. И потом, добивая, слушал хруст их шей, чувствуя боль от порезов и удовлетворение от победы. Их оружие стоило больших денег, но перед тем, как продать, я впихнул каждый клинок в тело сдавшего меня заказчика.

С Алисой у меня было больше шансов на победу, чем тогда. И теперь, имея молодое тело, по-вампирьему сильное, я мог рассчитывать не только на привычные финты и трюки: могли появиться новые, еще более эффективные. Опыт, сила – то, что может мне помочь в схватке, пусть Дар так и не считал. Пророчил обладателю смерть от клинков.

Впрочем, судьбу можно переписать. Что бы там ни думал Стромовски…

Черт. Стоит ли отделять себя от его личности? Как бы окружающим ни хотелось сказать, что Вангр сам по себе, малец порядком наследил в моей душеньке.

Я подготовился. Напряг ноги, одну выставив вперед. Приподнял едва сжатые кулаки, почувствовал силу в плечах. Покачал головой, разминая шею.

– Ты все же не оставишь тело просто так, да? – мрачно спросила Алиса.

– Только если хочешь увидеть перед собой мертвую тушку, лишенную души. Кончай трепаться, милая, нас ждет танец.

Девушка исчезла. Таков ее Дар – быстрые телепортации могут застать врасплох многих воинов. Но я видел намерения, так что без проблем ускользнул от быстрого тычка лезвия, перехватив локоть девушки и потянув его вниз. Алисе пришлось вновь раствориться, чтобы появиться в другом месте.

Ухватиться за вампирессу было сложно, ведь она может просто исчезнуть из любого захвата, оказавшись за твоей спиной. Но это до тех пор, пока не устанет. Или не потеряет бдительность.

Толчок. Девушка падает. Растворяется. Пытается атаковать сверху. Приземляется на ноги. Недовольно смотрит.

– Обычно «драться» – значит наносить удары, Вангр. Ты не знаешь об этом? – язвительно спросила Алиса.

– Вангр знает, Вангр умный, – с издевкой парировал я. – Но Вангр не хочет разукрасить твое милашное личико раньше времени.

– Ах вот как.

– Ты же презентабельная девушка!

– Сейчас я – боец! – рявкнула Алиса, бросаясь в атаку.

Боец, ха. Ну да, а я – вор. Но каждому время от времени стоит забывать об основной профессии.

Очередная попытка достать лезвием. Но доставала Алиса только мои нервы, и без того потрепанные за сорок лет жизни человеком. Доктора говорили, что беспокойство – симптом уставшего тела, но что-то переход в более молодое и крепкое не помогло. И уже в самом начале драки я почувствовал, как висок буравит привычная раздраженность.

И почему все эти вооруженные балбесы так стремятся нанизать меня на шампуры и поджарить? Хоть бы раз подраться нормально, на кулаках…

– Не собираешься использовать револьвер? – спросила Алиса, отходя к деревьям. – Пристрелить меня проще, чем можно подумать.

– Не хочу делать дырки, которые не смогу использовать с похотью, – пожал плечами я, разминая левую руку.

– Сука… – зашипела девушка. – Когда вы, ублюдки с херами, перестанете видеть во мне только девушку?

– Когда между ног у тебя появится то, что нас не будет интересовать. Наверное. Хотя Яна это не остановило бы.

– Ты еще и шутишь об этом…

– Тебя бесило то, что Ян педик, лишь из-за невозможности затащить это симпатичное худощавое тельце в кровать?

– Бесишь все больше.

– Это я люблю.

Алиса, переведя дух, вновь бросилась в атаку. Моя смерть приближалась, и Дар угодливо показывал лишь ее. Но черт, сам Бог свидетель, что вампир Вангр собирается обмануть костлявую, которая разок уже искромсала его тело!

– Твои выпады вне всяких похвал, – усмехнулся я, пропуская лезвие сбоку от себя и крепко хватая плечо девушки.

Она растворилась, даже не дав мне сжать ручку. Обычно такой захват я перевожу в жестокость – и оркестр играет сломанной костью. Но в этот раз – ей-богу! – я лишь собирался вывернуть сустав. Детская шалость по сравнению с тем, что я могу сделать.

– Значит, ты не недолюбливаешь пушки и ножи? – спросила Алиса, и я видел, что она слегка запыхалась.

– Детка, я презираю любое оружие. Все вопросы можно решить без него, – улыбнулся я. – Нужно лишь иметь ловкость рук.

– И как ты умер? Небось, от первого попавшегося хулигана с ножом?

– О нет, умирал тогда не я, – оскалившись, ответил. – Умирал он. Чувствуя, как я рву его жилы, ломаю суставы, кости, скручиваю конечности, пока они не превратятся в бесполезные кусочки мяса. А потом я сворачивал последнее – его шейные позвонки.

– Впечатляет. Это от тебя Ян подцепил дурную привычку издеваться над врагами?

– А над кем этот мальчик издевался? – удивился я. – Не помню такого!

– Ясно. Значит, ты еще большая мразь, чем я могла подумать.

Я рассмеялся. Алиса вновь попробовала выпотрошить меня. Удар, удар, разрез. Стоит отдать должное – с Даром пропустить атаку врага почти невозможно. Идеальная способность, позволяющая и атаковать, и защищаться. Но главное в обращении с ней – не дать силе увлечь тебя. Если пойдешь за ниточками чужих судеб, окажешься на дне. Ведь подводит все, кроме твоего опыта.

Дар упорно говорил, что следующий удар – и я буду покойником. Алиса собиралась использовать что-то, что я не смог бы пропустить мимо. И смертельный удар будет жесток. Вроде как, вампиресса решилась попробовать телепортацию как способ оружия – появиться в моей груди. Идея безумная, но я видел в ее будущем, что она и правда сработает.

Паскудная смерть. От того, что какая-то милашка с черными глазами оказалась прямо внутри тебя. Появилась из пустоты, разорвав ребра, внутренности, выдавив из тебя все, что мешало телу полноценно влезть. Господи…

Такая неизбежность в моей судьбе значила только одно. Я должен поступить так, как никогда не стал бы поступать. И пока Алиса переводила дыхание, я шустро перебирал в голове все, что знал. Листочки воспоминаний шелестели под несуществующими пальцами, а внутренний взор быстро проносился по тексту.

На оружие времени не оставалось. Но был один трюк, который доступен клыкастым, хоть и означает для них крайне темную и опасную дорожку. Ян уже прикоснулся к ней, вспомнив то, что не стоило. Совет Адель приоткрыл для него завесу столь страшных секретов вампирьей крови, что юноша сошел с ума и его душа сгорела от сильнейшего стресса. Того, который не мог быть испытан разумом.

Пару раз я сталкивался с магией. Обычной, посредственной – сначала это были руны, позже – идол какого-то языческого бога, дававший колдуну власть над животными. Паскудные заклинания, хотя их преимущество надо мной было очевидно. Оба раза я сбежал, и оба раза я говорил себе: «Какой бы ни была ситуация, я никогда не посмею решить ее с помощью магии». Я презирал ее. Всей душой отторгал путь, по которому не должен ступать здравомыслящий человек. Я знал, что заклинания соблазняют сильнее красавиц в борделе и хорошей выпивки. И если я пристрастился к последним двум, то магия высосет мои амбиции, оставив лишь безумное желание творить заклятия. Так было с моим отцом. И так произошло с множеством волшебников и ведьмаков.

Но все же. Сейчас ситуация была действительно важна. Мне нужно признать, что жизнь дороже принципов. Это правило выживания. И если я хочу встретить рассвет, обязан придерживаться.

Конечно, за человеческую жизнь ни волшбе, ни колдовству не научился. И даже ничего не изучал в этом таинстве. Но кровь вампира обладает воистину великолепными секретами. Сконцентрировавшись на чувствах, я заставил себя испытать желание. Почувствовать внутренние токи, о которых я слышал краем уха от магов. Почувствовать то, что я обычно чувствовал в драке, но только в большем масштабе. Сосредоточиться на том, что мне нужно сделать, и сказать то, что прошепчет кровь.

Я поднял руку ко рту. Приоткрыл.

– Что ты делаешь, придурок? – брезгливо спросила Алиса.

– Мне очень мерзко. Отвратительно мерзко. Так, сука, паскудно, как не было со времен того случая с кислым супом. Я тогда жутко просрался. И сейчас я делаю то, от чего я не только просрусь, но и проблююсь. Только потом. А пока… – я выдохнул. – Победа, детка.

Дар стремительно менял нити, пока душа сдавалась под напором необходимости. И только девушка собиралась применить свой смертельный прием, я почувствовал, как внутри что-то надломилось и блаженство от ощущения еще большего могущества заполонило сущность.

– Хатшь, – сказал я и впился клыками в палец, пуская кровь.

Черный дым брызнул из раны, стремительно распространяясь вокруг меня. Я словно мешок с пеплом, упавший эдак метров с трех. Энергия выходило вместе со странным смогом. Чувствовал, как тело пустеет, а душа отдает собственные силы, чтобы сотворить… гребаное колдовство.

– Ублюдок! – закричала Алиса, но сбежать не успела.

Она держала дистанцию в полтора метра. Ей казалось это безопасным. Но Хатшь распространялся с большей скоростью, чем удары. Это заклинание… я не знал четко принцип работы. Знал только, что вампиресса обездвижена. Скована силой, вырвавшейся из моей крови.

У колдовства было много видов. То, что использовал я, чистейшая магия крови. Дико дрянной раздел в учебниках чернокнижников. Конечно, не мне судить о тяжести Хатшь. Но я чувствовал, что это заклинание самое грязное из всего, что делал за свою жизнь Вангр.

Опустив руки, я сделал шаг. Дым не рассеивался, продолжая застилать все плотной пеленой. Алиса стояла на коленях, направив кончики лезвий в землю. Ее взгляд был удивительно пуст, а лицо не выражало ничего. Поначалу. Затем – скривилось. По щекам потекла кровь.

– Мне больно, – заскулила девушка.

Только я хотел ответить, как она продолжила, и стало ясно, что Алиса видит не этот мир:

– Отпустите меня. Хватит… Пожалуйста… Хватит резать меня! Прошу! Остановитесь! – завопила девушка, но все так же не двигалась.

– Ну и дерьмо, – выдохнул я, опускаясь на колени перед Алисой.

Мой Дар молчал. Нити скрылись, потому что Хатшь опустошил меня. Забрал все силы. Не тела, а души. «Мана». Кажется, так гребаные маги называли энергию внутри людей.

– И вот это – цена моей победы? – спрашивал и презрительно смотрел на пелену дыма, на лицо Алисы, едва видимое сквозь чернь. – Дрянной же я парень, раз захотел жить такой ценой. Но – что сделано, то уже не перехочется.

Сняв с шеи шарф, я обвязал им локти Алисы, затянув потуже на скрещенных руках. Это помешает девушке так свободно атаковать меня в случае чего. Во всяком случае, для этого ей придется сначала телепортироваться. А там уже и я догадаюсь, что к чему…