Текст книги "Вампир без клыков (СИ)"

Автор книги: Фрол Мищенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 31 страниц)

Глава пятьдесят первая, в которой послание от Лиса

И Адель, утерев окровавленные губы чьим-то платком, кинув его на лицо мертвеца, поднялась, довольно скалясь. Ее привычный вид девушки сменился на что-то звериное, пусть и наделенное разумом. Жажда крови, что была утолена, до сих пор будила в Адель пугающую сторону хищника.

– Наелась?

– Думаю, позже найду кого-то еще. Из всех этих только один пах приятно.

– Привереда…

– Если пьешь кровь, стоит в ней знать толк, – парировала Адель. – Иначе будешь скорее падальщиком.

Я пожал плечами, не найдя, что ответить.

Дожидавшаяся нас колдунья нетерпеливо махнула рукой, призывая идти за ней.

– Бывала здесь? – поинтересовался я, заходя следом в переулок.

– Здесь что-то поменялось. Я чувствую кровь.

– Кровь? – Адель озадаченно обернулась. – Это наверное от тех мужланов. Я была не очень аккуратной.

– Другая. Больше, – отрывисто бросила колдунья, ускоряя шаг и едва не выбегая из переулка на улицу.

Я ждал увидеть что-то, очень похожее на знакомые мне города. Прохожих, может, которые заинтересованно заглядывали бы в переулок, пытаясь понять шум драки, который мы со спутницами подняли. Выстрелы ружей и крики точно должны были привлечь.

Но стоило нам троим выйти на улицу, мы обнаружили пустоту. Промеж домов, по дороге, никто не бродил. Ни одна живая душа не показалась. И пыль, вырванная ветром из-под ног, закружилась в танце.

– Так и должно быть? – с сомнением спросила Адель.

Колдунья не ответила, стоя на месте и оглядываясь на дома.

Запертые ставни, двери, тишина… Я принюхался. Кровь. Не только позади. Запах ее тянулся отовсюду. И я был уверен, что без нашего короткого боя с инквизицией этот аромат остался бы таким же.

– Тут много убивали, – пробормотал я и бросил взгляд на землю.

Явных следов крови не было видно. И я прошелся немного вперед, подходя ближе к стенам домов, дверям в них… Коснулся пальцами грубого булыжника. Придвинул лицо ближе, вдыхая.

Запах шел из-за двери. Я ухватился за ручку. Потянул на себя.

Вот оно.

У входа был сундук. Накрыв его, лежало маленькое тело. Одежда довольно похожа на холивритовскую. Коснувшись остывшего плеча, я перевернул труп, скидывая его на пол. Лицо файльговца. Мальчонок, совсем молодой. Смуглость, ослабленная мертвенной бледностью. Густые черные ресницы, промеж которых прятался остекленевший взгляд.

На сундуке все еще был замок. Мальчик не пытался защищать добро. Скорее всего, его убили, когда он открыл дверь. Косая рана на груди, разрезавшая тонкую ткань и пробившая ребра. Парня резанули и откинули, заходя дальше в дом.

Я поднял взгляд. У стола в конце комнаты лежал еще один покойник. Под ним – кровавое пятно.

– Кто-то вырезал жителей домов, – пробормотала Адель, зашедшая вслед за мной.

– Мда…

Когда я вышел на улицу, колдунья все так же стояла, о чем-то думая.

– Симон сказал, что файльговцы отстаивают нежить перед инквизиторами…

– Они начали войну, – бесстрастно перебила колдунья. – В этом городе больше нет былого спокойствия.

– Неужели при инквизиции бывает спокойно? – усмехнулся я.

– Когда они только появились – было. Но я надолго отлучалась. За это время многое случилось.

– Есть идеи, мог ли тут кто-то остаться?

Колдунья не ответила, молча пройдя мимо. Оставалось лишь следовать.

Я надеялся увидеть город. Но, судя по всему, меня познакомят только с его призраком.

Шли в полном молчании. Мысли вяло крутились в башке, как черви в ливневых потоках, стекающих по земле. Я догадывался, почему инквизиция не стреляла со стен. У них не хватает людей, чтобы защитить город. Те два стражника на воротах – лишь иллюзия.

Чем глубже мы заходили в город, тем больше замечали следов битвы. Стали встречаться трупы, правда, безоружные. На некоторых военная форма Инквизиции. Судя по всему, у мертвецов забирали оружие и снимали доспехи. Оставался вопрос – это делали другие инквизиторы или те, кто встал по другую сторону баррикад?

– Ты знаешь, куда идешь? – спросил я у колдуньи.

– Да.

Вот и весь ответ. Я пожал плечами, будто пытаясь показать, что мне нет дела. В общем-то, так оно и было. Город почти вымер, и, если честно, я с таким же успехом мог бы не искать выживших, приглядев для начала какой-нибудь домик, в котором и устроился бы. А со временем ситуация сама прояснится.

Но нашей невольной спутнице слишком важно было немедленно найти хоть кого-то из своих. А я не возражал.

– Жутковатое местечко, – тихо призналась Адель, идя рядом и недовольно перекладывая мешок с золотыми с одного плеча на другое.

– Оно не было таким, – неожиданно сказала вампиресса. – Раньше это был хороший город.

Я хмыкнул. Ничто из всего, что я видел, не говорило мне ни о былых довольствах, ни о нынешних невзгодах. Я не обращал внимания на пятна крови, следы борьбы и трупы. Так же как и не обращал внимания на лавки, наполненные товарами, вид зданий и дорогу под ногами. Это все не имело никакого смысла без людей, живущих тут. Именно они могут сказать о том, какое это место. Жуткое или приятное. Город всего лишь декорация. Опустевшая конструкция.

Глянув на Адель, я заметил, что она беспокоится. Пихнув ее слегка в плечо, спросил:

– Ну, чего ты?

– Мне здесь не нравится, – тихо ответила девушка.

Кивнул. Мало кому понравится идти по улице опустевшего города. Такое не вызывает ничего, кроме опасения.

– Ты выглядишь так, будто для тебя это все привычно, – тихо призналась Адель, пнув камешек носком сапога.

– Вроде того, – усмехнулся я. – Такого при мне не случалось, но с похожим сталкивался.

– Когда? Где?

Я еще раз посмотрел на Адель. Разговоры в таких ситуациях помогают отвлечься. Но я не был готов рассказывать что-то подобное.

– Давно. В детстве. Это не важно, – я, прищурившись, бросил взгляд в конец улицы. – Не отвлекайся.

Дорога раздваивалась у подножия домов. Колдунья направилась влево, я же остановился.

– Попробуй отыскать своих, – бросил я ей. – Тогда и свидимся.

– Я не буду возвращаться за тобой, – предупредила вампиресса.

– Нет, ни в коем случае. Удачи!

Потянув недоумевающую Адель за рукав, я открыл ближайшую дверь и зашел внутрь.

– Почему? – все, что спросила девушка.

– Много причин, – вяло ответил я, подходя к стойке трактира и заглядывая за нее. Тело лежало там, служа приманкой мухам. Я хмыкнул и потянулся за ближайшей бутылкой.

– Главная из них то, что это трактир? – скептически заметила Адель.

– Нет, второстепенная, – я поморщился, откупоривая бутылку вина. – Главная – то, что если мы пойдем за той пришибленной, нас не ждет ничего хорошего… О, готово.

Отпив из горла, я прочистил горло.

– Я, конечно, могу быть не прав, сестренка. В этом не окажется ничего плохого, но… – подняв палец к потолку, я усмехнулся, – она сама не знает произошедшего. Нам нельзя ходить по улицам так, будто все как прежде. Крестоносцы явно неплохо так нагадили здесь, и я сомневаюсь, что нас примут за безобидных горожан. Та колдунья сможет от них спрятаться. Мы с тобой – нет.

– О чем ты?

– Ну, смотри. Вот идем мы по улице, довольные собой и беззаботные. Внезапно из переулка на нас набрасывается три-четыре инквизитора. Просто допустим. Наши действия? Мне и тебе придется драться. Она же спокойно исчезнет с их глаз, продолжив идти куда хочет. У нас немного разное положение.

– Какая разница, инквизитор или нет? Ты ведь можешь колдовать. У канализации мы разобрались.

– Да, только я чуть не сожрал пару пуль, а еще мне чуть не вспороли брюхо. Так не годится, сестренка. Стоит быть осторожнее. Так что мы окопаемся здесь. Посидим пару дней, посмотрим на происходящее.

Адель молчала, наблюдая за тем, как я попиваю вино, облокотившись на стойку.

– Это из-за того, что я беременна? – мрачно спросила она.

– Ну… – я покачал головой, закатив глаза и делая вид, что думаю о чем-то. – Да!

– Просто отлично, – Адель подошла ко мне и, выдернув бутылку из рук, жадно присосалась к горлу, заявив затем: – Ты должен вычистить это место, иначе я здесь не останусь. Не хочу ночевать в одном здании с трупами.

– Ого, какая ты принцесса, – хмыкнул я, отбирая бутылку и делая пару глотков. – Не могу похвастаться умением наводить порядок.

– Просто выкинь покойников, этого хватит на первое время, – поморщилась Адель. – Уж к запаху крови я привыкну.

– Выпивка тебе поможет, я уверен, – насмешливо подмигнул я.

Оставив бутылку на стойке, я зашел за нее и, некоторое время присматриваясь к мертвецу, причмокнул. Умерший был довольно увесистым. А лезвие превратило его голову в перезревший фрукт.

Уложив его руки на пол возле головы, я задрал рубаху, создавая под разрубленной башкой подобие подстилки. Мне не слишком хотелось, чтобы Адель потом требовала от меня очистить пол от чужих мозгов.

Покашляв от пошедшего смрада, взял за ноги и потащил. Для начала можно будет закинуть труп в подсобное помещение. Все равно Адель вряд ли им воспользуется.

***

В таверне было довольно много выпивки, плесневелых остатков еды, запасов вяленого мяса и, конечно же, табака. Так что довольно скоро, найдя для нас с Адель комнатку, я сидел, прислонившись к стене, на кровати, покуривая и попивая вино.

– Мог бы ты спустить ноги на пол? Я не хочу, чтобы обувь пачкала кровать.

– Не будь неженкой, сестренка, – пробормотал я, пытаясь выудить слова из завесы дурманящего тумана в голове. – Я крайне высоко ценю твое мнение и желания, но хотел бы заметить, что нам ничего не помешает переместиться в другую комнату, когда решим поспать. Тут столько разных кроватей, что я могу хоть весь день бегать по трактиру, прыгая на всем белье, и то мы наверняка найдем к вечеру что-нибудь чистое.

– Я буду спать отдельно, – внезапно заявила Адель, отходя от подоконника и усаживаясь на край постели.

– На полу я дрыхнуть не собираюсь…

– Я буду в другой комнате. Не в одной с тобой. Понимаешь?

– Э-э-э… – я прищурился. – Почему?

– Ты пьяница, а я девушка. Каждому из нас нужно иногда быть наедине. Тебе наедине с бутылками, а мне – наедине со своими женскими делами.

– Кхм, последний раз, когда я слышал этот бред, девчонка хотела затянуться дурманящим порошком, за который ее бы выебали и убили.

Адель хмыкнула.

– Интересный порошок, должно быть.

– Нет. Просто шлюхам нельзя нюхать ничего, кроме яиц клиентов, – хохотнул я.

– Эх… Вангр, я просто хотела бы побыть одна.

– Что-то раньше, когда Лила была с нами, ты не сильно выражала это желание.

– Я не буду заплатой твоему разбитому сердцу, – холодно и уверенно сказала Адель, поднимаясь и торопясь уйти из комнаты.

– Ой, да… да ладно тебе! – я поднялся, роняя с груди пепел папирос и едва не выпустив из руки бутылку.

Дверь хлопнула раньше, чем я успел сделать хоть шаг. Пустив отрыжку, я собирался пойти следом, но вдруг понял, что мне плевать. Опустился обратно на кровать, собираясь окунуться в жесткие объятия набитой соломой подушки, и вспомнил.

– Береги ребенка, Ян, – Джордан смотрит так, как редко смотрел на кого-либо. Не при мне уж точно. – Дай ребенку родиться. Он важен для Алисы.

Я облажался со спасением Алисы. Не смог ничего сделать. Ребенка я тоже упущу? Будет просто чудесно просрать все, что должен был беречь Ян. И если я могу пить вино благодаря тому, что этот парнишка пустил меня в свое тело… я должен убедиться в том, что Ян сможет спокойно пить вино в лучшем мире.

– Адель! – позвал я, поднимаясь с кровати.

Бутылка звякнула об пол, но мне было плевать. Я рванул ручку двери, выскакивая в коридор.

– Адель, черт побери! Это важно!

Пихнув дверь напротив, я, не удостоив пустую комнату ни малейшим вниманием, пошел дальше. Дверь за дверью, я открывал их, пока не наткнулся на запертую.

– Адель? – спросил я, загремев кулаком. – Открой!

В ответ тишина. Я покачал головой.

– Сама напросилась…

Уперевшись в стену, я, задрав ногу, саданул подошвой под ручку. Дверь жалобно треснула. И я ударил снова. И бил. Бил, пока чертовка не сдалась, распахнувшись внутрь.

Я зашел. И прикрыл нос рукавом.

У стены, прислонившись к ней, висело тело. Самоубийца. Повесился на блядской балке.

Заметив лужу под его ногами, покачал головой.

– Так ты свежачок, да? – спросил я у трупа, заходя в комнату. – Значит, ты пережил первую волну убийств. Твой дружок внизу был ни капли не свежим.

Оглядев комнату, я заметил на столе клочок ткани.

– Ну надо же, – с усмешкой пробормотал я. – Прощальная записка. Воском по рубашке. Знакомо. Тебе тоже не повезло не найти пергамент с пером и чернилами, да?

Труп все так же молча висел, вывалив посиневший язык.

– Не обижайся, я не смеюсь. По себе знаю, что где попало письменные наборы не лежат. А вот послание… – я бережно переложил ткань на ладонь, подставляя ее свету из окна, – иногда оставить все-таки нужно…

Я не очень хорошо разбирался в устном языке Файльга. Но вот письменный был освоен достаточно хорошо. В конце концов, Ян учился по книгам и ему больше нравилось письмо, нежели сложная в изучении речь.

«Они не охотники на вампиров. Они убийцы. Убеждены в правосудии. Режут без жалости. Люди как животные. Сыны Файльга идут. Крест утонет в крови. Я смеюсь».

И под этим подпись: «Человек Лис». В Файльге не давались бессмысленные имена. Людей называли как животных, погоду, растения, что угодно еще. И перед этим добавляли слово «человек», чтобы было ясно, что это имя.

– Вот оно что, Лисенок, – усмехнулся я. – Что ж, скажу честно, что подчерк у тебя полное дерьмо. Я едва разобрал. Больше не заставляй пьяных таким заниматься, ладно? – бросив последний взгляд на мертвеца, пожал плечами. – Бывай.

Прикрыв за собой измученную дверь, я засунул «записку» в карман и поторопился спуститься на нижний этаж. Скорее всего, Адель сидит где-то там, за одним из столов, пытается просунуть в себя еще больше обиды.

Глава пятьдесят вторая, в которой она предлагает дружбу

Я стоял, облокотившись на стойку, смотрел, как Адель сидит в углу, уткнув лицо в сложенные на столе руки.

«Не буду заплатой твоему сердцу», – сказала она. Слова вертелись в голове, заставляя то раздраженно прикрывать глаза, то вздыхать. С чего вдруг Адель решила, что я нуждаюсь в заплатах? Всю жизнь без них провел, поди и дальше протяну.

А найти нужные слова все равно не выходило. Я, запрыгнув, умостился на стойке, закинув ногу на ногу.

– Так и будешь там сидеть? – спросил.

– Отвали, – прошептала Адель.

– Да я ведь не трогаю тебя. Просто гляжу да улыбаюсь.

– И чего же ты улыбаешься?! – раздраженно спросила девушка, вскидываясь.

– Глупая ты еще. Адель Глупая, – хмыкнул я, наклонив голову к плечу.

– Сам ты глупый. Дурак! – огрызнулась девушка и снова ткнулась лбом в руки.

Усмехнувшись, спрыгнул на пол, отряхнув зад. Потянулся к ближайшей бутылке. Их тут было полно – целая выставка выпивки. Бери любую и пей сколько влезет.

Медленно, расслабленно подошел к девушке. Набрал в рот алкоголя. Коснулся пальцами розовых волос, накручивая их. Потянул вверх, и девушка, зашипев, подняла голову.

– Что ты?!.. – начала она, но тут же запнулась.

Я поцеловал ее, вливая в рот выпивку, заставляя принимать ее, впившись пальцами в щеки девушки. Адель проглотила, и тогда я отстранился. Отер подбородок рукавом.

Вампиресса глядела недовольно. Поднялась. Я с улыбкой смотрел в ее глаза. Такие же розовые. В них не было глубины, лишь наивность и слабость.

Девушка стянула с себя рубаху, стыдливо прикрылась рукой.

– Ты ведь будешь думать о Лиле, – мрачно сказала Адель.

– Каким злодеем надо быть?.. – насмешливо спросил я.

Коснулся пальцами ее горла. Сжал, укладывая хрупкое тело на столешницу. Навис сверху, вжимая ее в грубые доски.

– Вангр…

Ее розовые глаза смотрели с жалостью. Обычно вампиры не умеют плакать. Точно не в таких ситуациях, как эта. Мы холодны, хоть и наполнены теплом жизни.

Я знал, что она бы сейчас заплакала.

– Ну что? – спросил, рывком расстегивая ее ремень.

– Я тебя ненавижу.

– Большего никогда и не ждал.

***

Ночь быстро сковала пустынные улицы. Я стоял перед дверью трактира, куря папиросу. Не сказать, что солнце слишком мешало; не сказать, что я не рад мраку.

Глаза быстро к нему привыкали. И я наблюдал, ожидая, пока кто-то покажется. Ночь – лучшее время для наблюдения.

Хоть я и знал, что большая часть города опустела. И никто не пройдет по этой пыльной дороге мимо никому не нужного трактира.

– Кого ждешь? – спросила Адель, приоткрыв дверь.

– Точно не тебя… – пробормотал, туша папироску об косяк.

Дверь закрылась, я остался вновь один.

Конечно же она меня ненавидит. И Лила так же само. Как ни старайся пролезть в новую шкуру, прошлые привычки нагонят. Я снова буду один. Я уже один.

– Где же ты, Ян? А? – тихо задал вопрос, глядя в землю. – Они все готовы любить только тебя.

Внутри меня было пусто. Совсем не так, как при южанине. С ним всегда было тесно. И мы давили друг на друга, вынужденные уживаться.

А в какой-то момент Ян просто лопнул. Как пузырь. Я обрадовался свободе. Лишь теперь осознаю, что ни черта не рад. Свобода сводит с ума. И вампиров, и людей. Этот город – скромный пример. Каждый погибший погиб за чужую радость и сумасшествие.

Наверное, я готов был бы вернуться в клетку, лишь бы Ян снова занял свое законное место. Живя в его теле чувствую себя не в своей тарелке. Не могу не радоваться второму шансу, не могу не осознавать, что мои шансы давно сгорели.

– Проклятье… – прошептал я, сползая по стене на землю.

Дверь вновь открылась. Адель вышла, усевшись рядом со мной и закутавшись в плащ.

– Знаю, что не ждешь меня, но в трактире слишком одиноко.

– Объясни, – выдохнул я. – Почему ты меня ненавидишь, но так упорно хочешь, чтобы я видел в тебе женщину?

– Потому что даже если я тебя ненавижу, я все равно хочу быть девушкой хотя бы для кого-то. А не тупым куском мяса, вынашивающим чужого ребенка.

– Хотела когда-то своего? – спросил я и, наткнувшись на недоуменный взгляд, добавил: – Малыша.

Адель простонала, поднимая взгляд в небо и закусывая губу. Неопределенно пожала плечами.

– Когда-то. Может быть. Вампирам обычно нельзя рождать. У них это не получается.

– Насколько я знаю, Алиса была не совсем обычной. Она вампир от рождения. Ее не убивали ради обращения, как тебя. Или Яна.

– Даже так… – пробормотала Адель. – Значит, я заняла тело необычного вампира.

– Да, – кивнул я. – Необычного, но уже умершего. Нам с тобой придется смириться с тем, что живем не своими жизнями.

– М? – девушка с недоумением посмотрела на меня.

– Ну… я ведь в той же ситуации. Родная для этого тела душа сгорела. Оболочка опустела. Знаешь ли, сестренка, я не убивал Яна. Как и ты не убивала Алису.

Адель медленно кивнула.

– Поэтому ты таскаешься со мной?

– Ага. Яна попросили беречь ребенка. Я просто делаю то, что должен был сделать этот парень.

– А я вынашиваю этого ребенка, потому что меня попросили его родить…

– Одна лодка на нас двоих.

– Будешь моим мужем?

Я подавился воздухом. Посмотрел на девушку, надеясь увидеть хоть тень шутки. Но она была спокойна и серьезна.

– По-моему у тебя после секса в голове не протрезвело. Остынь, – ответил я.

– Нет, как раз-таки я – трезвая. Серьезно спрашиваю. Раз мы оба должны делать одно и то же дело, почему бы не стать семьей? Думаю, пока ребенок не родится, я еще долго буду с тобой путешествовать по миру.

– Э-э… я не знаю, что тебе сказать. Извиняй.

– Да ладно тебе! Пьешь мою кровь, трахаешь мое тело, защищаешь, помогаешь питаться. Чем тебе не семья? Я просто предлагаю не разбегаться после рождения ребенка. Ему понадобятся родители.

– Я рос без них.

– И вырос ублюдком. Если твои родители умерли, дай шанс хотя бы этому малышу получить семью.

– Мои родители не умерли! – рявкнул я. – Их убили. Огромная, мать его, разница. И я стал ублюдком не потому, что мне не дали тепла. Я стал ублюдком потому, что иначе не выжить. Чтобы жрать – надо воровать. Чтобы дышать – надо убивать. Чтобы спать – надо прятаться. Это законы моей жизни. А потом меня тоже убили. После того, как убили каждого, с кем я дружил или трахался чаще пары раз.

– Вангр, меня не убьют, – Адель коснулась моего плеча. – Мы сможем дать ребенку спокойную жизнь. Ему не придется воровать или прятаться. А убийства… вампиры ведь иначе не могут.

– Только вот я был человеком. Полностью. Пьяным, злым человеком.

– И поэтому ты можешь стать отличным вампиром. Пьяным, злым вампиром. Который сможет защитить своего ребенка. Если бы твой отец был сильным, он бы смог выжить и защитил бы свою семью.

– Мой отец был!..

Я запнулся. Хотелось сказать, что он был сильным. Он ведь правда был. Но он…

– Он не хотел использовать магию во зло… – прошептал я. – Папа всегда говорил мне. Это признак дурной магии. Если ее использовать против слабых, она поглотит тебя. Ты опьянеешь.

– Иногда чужая слабость может превзойти все, кроме твоей самой сильной стороны.

– Так и умер отец, – усмехнулся я. – Он не хотел драться с охотниками на равных, но без магии оказался слишком слаб.

– И в итоге маленький Вангр навсегда остался без родителей.

– Вроде того. Но винить его я не собираюсь. Он был сильным мужчиной. Одним из самых сильных, кого я знал. Папа просто не стал склоняться перед магией. И его убило оружие. Дрянь, которая опьяняет людей еще больше.

– Оружие?

– Когда у человека есть нож, он забывается. Ему кажется, что он всегда сильнее с ножом.

– Значит, ты перенял у отца даже больше, чем он собирался тебе дать. Сомневаюсь, что хоть один человек в нашем мире мог бы сказать, что острый клинок за пазухой – зло.

– Именно поэтому на моем счету столько сломанных рук и шей. Я единственный, кто осознает порчу, ютящуюся в клинке и пуле. И каждого, кто направит на меня оружие, я уничтожу голыми руками или магией.

– Будь моим мужем. Я знаю, что ты сможешь быть прекрасным отцом для ребенка. А я постараюсь стать прекрасной матерью. Доведем доверенное нам до конца. Что скажешь, Вангр?

Я снова с некоторым сомнением посмотрел на Адель. А потом вздохнул.

– Согласен.