Текст книги "Вампир без клыков (СИ)"

Автор книги: Фрол Мищенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 31 страниц)

Глава двадцать третья, в которой теряется смысл и жизнь

К вечеру и правда начался дождь. Заливал все вокруг, холодными струями обдавая каждого, кто осмелился выйти на улицу. Аиу, хозяйка дома, возилась над стряпней, пока ее муж очищал подстреленных кроликов. Я наблюдал за этим уже около получаса, так как внимательно присматривался к каждой нити поблизости. Ко всему, что было различимо моим Даром.

– Ты не устал еще? – спросила Алиса, усаживаясь рядом со мной на кровать.

Покачал головой.

– Ян, думаешь, Аиу умрет именно сегодня вечером? Может, ты ошибся? На улице дикий ливень, вряд ли этот сученыш выпрется из укрытия по наши души.

Снова покачал головой.

Аиу должна была умереть именно сегодня. Ее муж лишится всего, что ниже пояса. Останется ли жив – зависит от того, насколько быстро лампа с маслом разобьется. Если мне удастся сделать все правильно, хозяин дома тоже умрет. Но зато выживет Алиса. Не погибнет в пламени пожара, пока вокруг горящего дома будут кричать люди, не понимая, как древесина может пылать под таким сильным дождем.

Я анализировал будущее так долго и тщательно, что уже болела голова. Скорее всего, в уплату я временно лишусь Дара. Мой разум уже не справляется с анализом всевозможных нитей, и черта с два я смогу заставить себя заняться ими в ближайшее время.

– Ты не думал использовать что-то для своего гадания? Может, не зря ведьмы пользуются косточками, картами, иглами…

Помотал головой. Не было времени заниматься экспериментами и вести детские игры. Нужны были ответы. Кто этот вампир и как именно хочет нас убить.

Стоило просмотреть нить, горящую сильнее всех, как появлялась новая, еще более яркая. Все они начинались с падения горящей лампы. Той, что у двери.

– Если этот вампиреныш был кем-то вроде посла, то… скорее всего, с ним отправили опытного бойца. Так делала Некрос, когда захватывали Грид. Я вела переговоры, а со мной, вторым командиром, был другой уникальный вампир. Очень сильный, – Алиса на секунду замолчала, а потом вздохнула. – Было сложно его убить.

На мой вопросительный взгляд девушка лишь рассмеялась.

– Любая воительница убьет того, кто пытается пролезть в юбку без разрешения. Так что тут ничего удивительного.

Я был не уверен в том, что вампиры переняли систему Некрос. Может, просто отправили двух дурачков на берег, чтобы они сделали плевую работу. Хотя нити будущего, которые видел, убивали сомнение в боевых навыках вампира. Проникая в повороты будущего, я проживал их, и за последние полчаса успел посмотреть три своих смерти. Шея сломана, шея разрублена, шея прожжена огнем. Не мог разглядеть лица убийцы, но чувствовал, что это одно и то же существо.

Еще раз. Проткнул шею стилетом Алисы, который все еще сжимали ее пальцы.

Чем больше я смотрел, тем меньше нравилось происходящее. Убийством вампиреныша мы создали огромное количество новых нитей, которые предвещают лишь смерть.

– Ян, расслабься хоть немного. Перед боем надо отдыхать, а не изнурять себя.

Шея разорвана. Шея раздавлена.

– Ян, послушай меня, пожалуйста.

Я поднял взгляд на Алису. И осознал. Если вампир был на корабле – скорее всего клыкастая могла знать, кто он. Судя по всему, этот упырь обожает убивать ударом в шею. Это яркая особенность, обычно вампиры стараются оставить глотку в порядке, потому что через нее удобнее всего пить кровь.

Проведя пальцем по шее, коснулся сердца.

– Умрешь? Любишь?..

Покачал головой. Махнул рукой куда-то в сторону, на стену, за которой была улица. Показал туда пальцем. Провел по шее.

– Он тебя убьет? Или ты его?

Снова показал на стену.

– Он.

Кивнул. Провел пальцем по шее и положил руку на грудь.

– Он убьет и полюбит? Что?.. Звучит как глупая книжка для какой-нибудь принцессы.

Покачал головой. Снова попытался показать разрез.

– Убьет?

Повторил.

– Разрежет шею?

Кивнул. Коснулся груди. «Ну же, Алиса, пойми наконец. Просто скажи, кто любит резать глотки, ну же».

– Он любит рубить шеи?

Активно закивал. И Алиса задумалась.

– Кайле… – девушка закусила губу, нахмурилась. – Кайле. Любит разрезать горло?

Я терпеливо ждал, надеясь, что Алиса все же что-то вспомнит. По ее нитям, намерениям, эмоциям было сложно сказать, понимает ли она точно вопрос, может ли что-то вспомнить. Это зависит лишь от самой Алисы, и четкого будущего не было. Судьба не имела прямолинейного ответа на вопрос о разуме девушки.

– Нет, Пожирателя Голосов Кайле не существует. Но есть Пожиратель Голосов Киор. Маленький ублюдок пытался запутать нас, дав другое имя, – Алиса поднялась с кровати и рухнула в кресло. – Если речь идет о Киоре, то мы не сможем победить. Этот вампир не рыжий. Он белый. Скорее всего, последний из своего рода. Беловолосый вампир с белыми глазами. Стар, но все еще сохраняет рассудок. Потому что давно не может пить кровь. Его восемьдесят лет назад лишили клыков люди креста.

Я кивнул, показывая, что внимательно слушаю.

– Это известный убийца, и с нами на корабле его точно не было. Киор отказывался от Холиврита. Сказал, что вампиры там слишком слабы. Но если Грон, как рассказал этот дохлый сопляк, и правда искал город всех вампиров Файльга, то не удивительно, что он смог связаться с Киором и договориться, чтобы тот вышел навстречу, – Алиса вздохнула, откидывая голову и жмурясь. – Правда я совсем не понимаю, как им удалось выйти именно на Белого. Он очень необщительный парень. Особенно для тех, кто жил в Холиврите.

Я щелкнул пальцами, привлекая Алису. Показал «рога», выставив пальцы по бокам головы.

– Рогатый?.. Эээ… Бык?

Покачал головой. Показал на глаз. Повторил жест с рогами. «Люцифер», хотел сказать я, но Алиса осознала мысль лишь после пяти минут отчаянного жестикулирования.

– Господи, твою мать, Ян, будь проклят тот дохляк, сожравший кусок твоего горла. Сраные боги, святые дьяволы, гребаные, мать его, пряники, – ругалась Алиса, качая головой в такт словам. – Господи, да. Падающая Звезда. Я забыла о нем. Если вопрос в Люцифере, то конечно. Не только Киор, любой нечистый этого мира, сражавшийся за Отца, будет готов вести дело с любой поганью. Потому что если Заря вернется, то мир изменится полностью. В нашу сторону.

Я кивнул.

– Да, Киор… Значит, мы влипли еще больше. Убили единственного информатора из страны, которая граничила с Лесами, с местом, в центре которого заточено тело Отрока. Черт возьми… из нас выбьют дерьмо только за то, что мы помешали планам по возвращению Люцифера. Господи, я бы и сама себя уби…

Алиса замолчала, и сначала я не понял, что произошло. Бросился к нитям, и те, через боль в голове, показались.

Меня окружала смерть. Аиу была мертва, ее муж лишился половины тела. Алиса…

Я вскочил, нацелившись револьвером… не куда-то конкретно. Дуло уставилось в воздух лишь для того, чтобы была прямая готовность на выстрел. Сердце сжалось болью, страхом, яростью, неверием.

Горло Алисы брызнуло. И вместе с тем я почувствовал, как мою глотку схватили стальные пальцы скорби. Я знал, что нужно опустить руки, что любое действие уже бессмысленно. И лишь злость на самого себя заставила меня оглядеться.

«В будущем Алиса умирала где угодно, но не тут, не в кресле! Пока мы говорили, появились новые нити», – понял я, но от этого не было легче.

С кем нужно было драться, если вокруг – никого? Кому мстить за труп возлюбленной, сползший в бессилии на пол, заливающий алым? Куда стрелять? Вокруг тишина, уничтожаемая звуком агонии девушки, которую я мечтал защитить.

Мысли штурмовали разум. «Ее ребенок, ее жизнь!» – ревело что-то во мне, и больше всего на свете я хотел опустить револьвер чуть ниже, навести его на голову и вжать крючок. Но тело одеревенело. Я стоял, пытаясь понять, что делать. Куда стрелять – в себя или в противника, который не появится, ведь даже горло Алисы перерезал, оставшись невидимым и Дару, и глазу.

– Сука, – хотел сказать я, но горло лишь засипело, невнятно выдавив пару звуков.

Адель молчала. Страх шел не только из моей груди, он липкими пятнами обтекал кисть, распространяясь от револьвера.

Это был конец. Жизни Яна Стромовски, его попытки обрести семью, найти покой или же – победить все, что мешает спать по ночам.

– Ну что? – басистый голос разлетелся вокруг.

Я выстрелил, но источник звука отсутствовал. Пулю приняла стена, ведь за моей спиной никого не было.

– Твоя подруга сама сказала. Я известный убийца, – тот, кто говорил со мной, говорил подобно королю. Сам его голос заставлял думать о том, что передо мной кто-то высший.

Киор.

«Покажись», – сказал бы я. «Убей меня лично, чтобы я мог хотя бы в глаза твои посмотреть», – попросил бы я. «Прикончи меня, хватит этих игр», – умолял бы я, встав на колени, потребуйся это.

Больше всего отвлекало тело Алисы. Я не мог сконцентрироваться. Мне было незачем.

Да и… какой смысл? На чем? Вокруг кто-то еще есть? Кто вообще в этом мире заслуживает внимания, кроме той, что умерла за мгновения на моих же глазах?

Я бросил пистолет об пол. Стало плевать на Адель. Пусть сгниет. Она не помогла мне защитить то единственное, что я мог оценить выше жизни.

Коснулся плеча Алисы. У нее не было рук, так что я даже не мог бы сжать любимые пальцы, чтобы почувствовать в них холод.

Шея осушилась. Потеряла всю кровь, которую только могла. Глубокий надрез. Я видел плоть, обагренную кровью. И больше не смог бороться.

Слезы прохладой устремились к подбородкам.

Когда я лишился голоса, мне хотелось кричать, чтобы услышать звук. Когда я потерял Алису, мне хотелось кричать, чтобы хоть как-то заставить мысли заткнуться.

Но я был проклят хранить тишину. Траур. Минута молчания – обычно ее поддерживают при погребении, чтобы каждый мог услышать чужие всхлипы и дать волю собственным чувствам. Но мне не с кем было молчать. И собственные рыдания слышать было незачем.

В мыслях клокотало лишь ее имя. Неважно, касался ли я губ, утыкался ли лицом в окровавленную рубаху. Дотрагиваюсь ли я ее, или же стою в другом углу комнаты, в другой стране другого мира… Порез на сердце был глубже того, которым убили Алису. Так можно ли было сомневаться в том, что я и сам умер?

– Поплачь, поплачь, – утешающе сказал Киор.

Повернувшись, я увидел его усмешку, белую гриву вьющихся волос, укрывающую лицо, испещренное шрамами. Может, я назвал бы этого мужчину красивым, не будь он для меня подлым убийцей.

Киор протягивал мне револьвер.

– Сразимся напоследок? Или ты хочешь умереть, не защищая труп любимой?

Глава двадцать четвертая, в которой солдату пророчат дорогу

Киор мог создавать нити своей судьбы. Удары распознавались Даром лишь в самом конце движения. Будь я слепым, умер бы после первого. Но что-то в его технике было знакомым. И я подставлял револьвер вновь и вновь. Клинок Белого оставлял на стволе отметины, едва не выбивал из рук пистолет. Но жизнь была важнее оружия.

Тем более, существовало кое-что, что могло победить способность Киора вершить свою судьбу.

Судьба моих пуль.

Я не стрелял, выжидая момент. Отходил назад, удар отбивал ножом того вампира, которого еще недавно уничтожал как таракана. Наводил револьвер, заставляя Киора бросаться в сторону.

Он все же был вампиром. А все вампиры боятся серебра и святой соли.

Схватка проходила в тишине. Это был первый мой противник, который дрался молча, не пытаясь подначивать и злить соперника. Его лицо хранило вечную усмешку, и чем дольше я ее видел, тем больше мне хотелось стереть ее выстрелом.

Киор замер у кровати. Постепенно я изучал его стиль. Техника владения коротким мечом – похожа на ту, которой Джордан однажды подрезал мой бок. Вампир многому научился у инквизиторских солдат. Повадки вампира были подвластны более чувствам – даже если я наводил револьвер не прямо на него, он уклонялся, ведь так велела интуиция. Движения быстры, быстрее чем у кого-либо из тех, кого я видел в деле.

И чем больше я наблюдал, тем лучше понимал намерение. Дар все же помогал мне. Появление новых нитей замедлилось и Киор волей-неволей стал поступать по предначертанному. Я был уверен, что со временем смогу предугадать большинство его действий. Но этого не требовалось – момент настал.

Тогда, остановившись у лежбища, гнезда нашей с Алисой любви, Киор замер. Я успел сложить нити судьбы в ясную картину – и выстрелил вверх. Древесину пробило, и вода, протекшая через крышу на чердак, брызнула на вампира. Он отшатнулся, почувствовав пару незначительных ожогов.

Следующий выстрел был направлен на столбик кровати. Обожженные щепки впились в кожу руки Киора. Он вскочил на тумбу, стоявшую в углу, согнув ноги, накренившись, будто готовясь сорваться с нее прыжком в мою сторону. Но вместо этого рухнул вниз, собираясь, упершись рукой в пол, перекатиться. Пуля угодила в его локоть, когда вампир едва коснулся пола.

– Что?! – рявкнул Киор, удивившись боли.

Я бросился вперед, но бить не стал, лишь сделав вид, что замахнулся ножом в левой. Курок был взведен и следующий его удар отправил снаряд в ногу отскочившего.

Все совершают ошибки в бою. Все иногда стараются мудрить. И все могут расслабляться – точно так же, как пугаться. Стоило убедить Киора в том, что я не представляю для него опасности, как вампир ужаснулся брызнувшей на него воде. А ведь это было не смертельно, даже не травмирующе – лишь слабый симптом того, что я сильнее, чем был пять секунд назад. Киора испугали щепки, когда он решил, что я едва не прострелил ему ладонь. Но он все еще был уверен в моей слабости. Наивно полагал, что я стреляю по линиям, намеченным глазом, а не Даром. Я прострелил локоть в момент, когда вампир пытаться обмануть глаз стрелка, а не судьбы. И это ввергло в ужас. Следующая пуля, пробившая ногу, обезоружила Киора. Он больше не был таким ловким, а чувства стали подсказывать ему, что противник сильнее, но насколько – все еще секрет.

Когда я навел револьвер на голову, я вдруг замешкался. У пули была нить судьбы, да, – угодить в мозг и отнять жизнь. Но судьба неоднозначна. Правда ли я хочу убить Белого? Он одинок, так же, как я был и как я стал. Он последний в своем роде. Как и я среди Стромовски.

Хотел бы я, чтобы моя кровь и мое имя сгинуло? Нет.

Есть ли резон мстить за Алису? Мы с ней оба совершили ошибку. Убили того, чьи планы касались горных вершин, а не подножий, у которых я хотел обитать с любимой. Белый – не виноват в том, что нас нужно было прикончить. Более того, он лишил Алису жизни милосердно, перерезав ей горло так глубоко, что она скорее всего и понять ничего не успела.

Алиса сказала, что она и саму себя убила бы за то, что помешала планам Люцифера. Так за что мне мстить? За разбитое сердце и остывшую постель? За пустоту в жизни, которую я сам выбрал, притащив сына Некрос живым и убив чужого разведчика?

Иронично, но все нужно было сделать наоборот…

В смерти Алисы и ее ребенка виноват лишь я. И не Белому платить за то, что совершили мои же руки.

Я опустил пистолет, оставив Киора недоуменно на меня смотреть. Как я и хотел – усмешка была стерта с лица моими выстрелами. Убивать его я не желал.

– Ты… – вампир смотрел на меня глазами, полными не просто удивления. Поражения. Он был поражен и телом, и чувствами. – Подаришь мне жизнь?

Я кивнул. Отбросил револьвер и нож, протянув врагу руку. «Живи», – такова была моя воля, заложенная в ладонь.

Белый принял ее. Некоторое время смотрел на меня и молчал. А затем, расхохотавшись, обнял.

– Черт возьми, ты изумительный парень! Я рад, что из тебя все же сделали нечисть, а не оставили гнить в людском теле, пока ты не умрешь! – его ладони хлопали меня по изнеможенным плечам, а я недоумевал.

«Он знает? Но откуда?!»

– Ян, Ян Стромовски, я тебе клянусь, что когда мы вернем Отца, ты займешь место демона-полководца. Ты хорош не только в сражении, но и в политике чувств, а именно такие должны ворочать неподъемный груз армии, – Киор смотрел на меня полными радости глазами. – Дьяволе, я и не думал, что ты настолько хорош! Ты прошел проверку, дружище.

«Проверку?..»

– Да, проверку, сынок! – Белый оскалился, и я увидел пустоты вместо клыков. – Это все – было в твоей голове. Я проверял твою искренность. Ведь негоже принимать в Файльг всякий сброд, уж тем более, если он хочет задержаться тут надолго.

Я был оглушен. Во мне не было ни радости, ни облегчения, ни прежнего ужаса. Отшатнулся от Киора, опустив руки. И вампир понимающе кивнул.

– Ладно, прости. Я переборщил со смертью твоей любимой. Но и это тоже было важно. Как ты станешь действовать, когда убьют то, что ты любишь. В любом случае… – Киор протянул в мою сторону руку. – Спи, Ян Стромовски. Когда проснешься, ты забудешь этот сон, вспомнив его лишь через семь дней, когда буря эмоций уляжется в душе, а разум осознает знакомство со мной с иной стороны.

И я, невольно подчинившись словам вампира, заснул в своем же сне…

***

Белый сдержал слово. Когда я очнулся – не помнил и не знал ничего, что связано с ним. Вампир, которого я пытал, был рядом, как и Алиса с Киором. На тот момент мне просто подумалось, что я, возможно, прервал пытку, получив нужную информацию, и лег спать, оставив пленника на суд Алисы. А уж там постучался Белый, представился и извинился за подопечного, решив заодно и со мной познакомиться. Так, во всяком случае, мне показалось после их размытых объяснений.

Правда была в другом. Прямо посреди пытки, когда я все больше уродовал тело, Киор ворвался в мое с Алисой сознание. Наслал сон, заставив видеть дальнейшее происходящее так, как мы его представляли. И лишь слегка корректировал – внушал свое появление, наши смерти. Хотя сон вампирессы и мой – отличались. Так как он проверял каждого из нас. И как я понял, результат Алисы его так же удовлетворил.

Произошедшее являлось смесью недоразумения и глупой комедии, разыгравшейся вокруг Киора. При Люцифере вампир был генералом, и для него подобные ситуации – повод хорошенько развлечься. Вид отдыха. Забава. Черт возьми, что угодно, но не то, что пережили мы с Алисой, наблюдая во сне смерти друг друга.

Мне никто не сообщал правды. На протяжении недели, что Киор находился поблизости и «знакомился» с нами, лично я был не в курсе происходящего. Безусловно, Белый рассказал, что Люцифер вполне возможно вскоре сможет вернуться, а мне, как и многим другим нечистым, не удастся отвертеться от его появления. Но все вели себя так, будто мы только-только познакомились.

Спустя неделю, когда я проснулся с ожившими воспоминаниями, эти семь дней показались мне по-нелепому смешными. Впрочем, эмоции от смерти Алисы и правда потускнели. Киор был прав. Я осознал, что это был лишь сон, и даже та боль, что я испытал по-настоящему, превратилась в фальшивку. Манипуляция воспоминаниями превратилась в невероятной силы лекарство от сердечной боли.

Периодически посещала мысль «А что если сейчас – тоже сон?», но я ее отбрасывал. Если Алиса мертва – то лучше наслаждаться сновидением, в котором она жива, вечность. Коль нет – делать вывод о собственной невнимательности, чтобы в будущем не допустить такой ошибки.

Любимая спрашивала Киора, можно ли мне вернуть голос или, хотя бы, дать клыки, чтобы я мог пить кровь и становиться сильнее. Но Белый, обдумав мою ситуацию, решительно покачал головой. «Только если он не хочет сменить тело и вместе с ним Дар». Я отказался. Знал, что это слишком рискованно.

На восьмой день Киор собрался в дорогу.

– Ян, я рассказал все, что ты должен был знать, а что не должен был – ты вспомнил. Насчет полководца я серьезно. Только ты должен сначала доказать свою верность Отцу, не только мне. А для этого потребуется долгий путь, знаю из своего опыта. Но… Как говорили мои предки – терпи, казак, атаманом станешь. Проще говоря, наешься солдатской каши – закатишь генеральский пир.

Кивнув, я пожал его руку. То же и с Веанимом.

– Разрисовал ты меня хорошо, не поспоришь, – ухмыльнулся парень. – И спасибо, Ян. Я получил прекрасный опыт. Теперь, если понадобится кого-то допросить, буду звать тебя или другого немого парня. Вы ужасно страшные, когда стоите перед связанным и молча его режете. До сих пор иногда мурашки по коже.

– Иди уже, болтун, – буркнула Алиса, опуская подбородок на мое плечо и неприветливо глядя на вампира из-за моей спины. – Мне приятно, что ты радуешься пытке, через которую прошел, но это не значит, что мы теперь твои личные писари, слушающие биографическую повесть…

– Как всегда злая! – бросил напоследок Веаним и вышел за Киором.

Я выдохнул.

– Не расстраивайся, Янчик. Пришьешь кого-нибудь другого, – Алиса чмокнула меня в шею и отстранилась. – Не знаю, как ты, а я спать хочу.

Хотелось сказать, что мне тоскливо не без убийств, а без голоса. Но потом я подумал, что и сам не уверен, из-за чего тяжело на душе. В конце концов, лишать жизни достаточно весело. Для какой-то части меня. А значит, и не поспоришь – пришью кого-то другого.

– Нам, кстати, надо будет сходить к храму моего братца. Его, наверное, успели хоть немного восстановить за это время.

Кивнув, я рухнул рядом с Алисой и закрыл глаза. Последние девять дней были достаточно насыщенными. Хотя все еще слабо дотягивали до приключений с Джорданом, когда мы врывались на лошадях через ворота в город… или когда энты внезапно напали на заснеженной дороге… Последнее было веселее. Забавно вспоминать, как этот демонюга решительно вырезал руну на теле дерева и потом рухнул на землю, когда гигант, извиваясь, агонизировал весь в огне…