Текст книги "Опасный пиар"

Автор книги: Фридрих Незнанский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 21 страниц)

– Помолчи! – грозно сказал дежурный. Потом кивнул Анне Петровне. – Пишите заявление. Кто и за что вас преследует!

– Зачем писать, если они вон там, за дверью, стоят? – удивилась Анна Петровна. – Прямо от гостиницы за нами идут и всякие гадости говорят вслед.

– Это которые? – нахмурился дежурный и вышел наконец из-за конторки. – Где они?

– А вы дверь откройте и посмотрите.

Дежурный отворил дверь и выглянул.

– Здорово, Степан! – сказал возле отделения кто-то из тех ожидающих парней. – Как служба?

– Вы чего здесь делаете? – грозно спросил дежурный, которого звали Степан, и притворил за спиной дверь.

– Гуляем! – донеслось из-за двери. – А что, нельзя?

– Иди спать, Сема, по-хорошему! – сказал дежурный. – А если спать негде, могу устроить! У нас в СИЗО еще койки есть незанятые…

– Может, мы с ним поговорить хотели! – дурачился Сема, судя по всему, тот самый, белобрысый. – Может, мы хотели задать ему несколько вопросов на международную тему. Мы в свободной стране живем, правильно? Имею я право интервью ему дать или нет? О том, что у нас тут творится!

– А что тут у нас творится? – строго спросил дежурный по отделению.

– Как что? Преступность растет! А менты честных людей совсем достали, погулять по вечерам не дают! Может, за это вас мочат? Слыхал, один фраер троих ваших угрохал! И правильно сделал! У нас тут что, в натуре, чрезвычайное положение? Комендантский час?

Остальные заржали. Задержанные прислушивались к каждому слову, долетавшему снаружи.

– Во Сема дает! – радостно крутили головами задержанные.

– О боже… – едва слышно вздохнула Анна Петровна. – Что творится!

– Кончай, говорю! – дал петуха сорвавшимся голосом дежурный. – Нечего к людям приставать! А то сейчас велю задержать как напавших на мирных граждан.

– Кто, мы? – заорали сразу несколько голосов. – А пусть докажут!

– Все сказал? – сипло проговорил дежурный. – Я тебя, Сема, давно предупреждал. Еще слово скажешь, и сам тебе все докажу. Лично! И загремишь ты у меня не условно, как в тот раз, понял, да?

– Ладно, хорош… – умиротворенно заговорили парни.

– Все, Степан, в натуре, все мы поняли, работа у тебя такая.

– Уходим, уходим…

За дверью и в самом деле послышались удаляющиеся голоса.

Дежурный вернулся, насупленный и сердитый, губы его тряслись.

– Все, граждане, больше они к вам не пристанут! – сказал он. – Вы, гражданка, можете подождать, сейчас туда, где живете, отправится патрульная машина, они вас подвезут.

– Откуда вы знаете, где я живу? – удивилась Анна Петровна.

– Значит, знаем! – вызывающе сказал дежурный. – А если ошибаемся, вы нас поправите! Десять минут вы можете подождать?

– Могу, конечно, – облегченно вздохнула Анна Петровна. – Спасибо… А вы, Игорь Николаевич, лучше идите к себе, постарайтесь выспаться как следует, а то, я вижу, никак не акклиматизируетесь, не привыкли еще к разнице часовых поясов? А за меня не беспокойтесь… Я сама дойду. Меня здесь все давно знают, никто не посмеет… А завтра приходите к нам в редакцию и мы договорим.

Игорь вышел из отделения и огляделся. Кажется, никто за ним не следил.

Он добрался до номера, принял душ, с наслаждением растянулся на диване, взяв сегодняшнюю местную газету, которую собрался читать.

Там было все то же. Леденящие душу подробности убийств двух милиционеров среди бела дня недалеко от бензоколонки. Фоторобот предполагаемого убийцы, которого многие видели в пельменной. Писалось, будто эти милиционеры, заподозрив, пошли за ним, чтобы задержать, и не вернулись. А уж потом их нашли убитыми, причем из пистолета, прежде принадлежащего другому милиционеру, убитому до этого вместе с понятыми…

Телефонный звонок донесся до него сквозь сон. Черт, поморщился Игорь, взглянув на часы. Второй час ночи. Кому там неймется? И заснул, даже не разделся… Никак не мог адаптироваться к перемене часовых поясов. Он снял трубку.

– Это кто? – услышал он хриплый голос.

– Странный вопрос, – раздраженно сказал Игорь. – Звоните вы, да еще после часа ночи, и вы же спрашиваете! Вы-то кто?

– Короче, – с угрозой сказал голос. – Представляться буду, потом. Журналист, что ли? Этот, как тебя, Залогин?

– Ну Залогин. А вы кто?

– В твоих же интересах меня не знать! – хрипло засмеялся абонент. – Короче, тебе бумаги нужны, за которыми приехал, или мне их выбросить?

– Какие еще бумаги? – не понял Игорь.

– Не придуривайся, – строго сказал голос. – Этой, как ее, Треневой, журналистки этой. Ну за что ее пришили, не понял? Что молчишь?

– Хочу понять, с кем имею дело, – сказал Игорь.

3

Игнат чертыхнулся, отключил аппарат. Этот придурок явно затягивает разговор. Менты так велели, чтоб запеленговать? Или боится? А чего бы ему не бояться, с другой стороны? Он покосился на спящего Леху. Замерз, как цуцик, проснуться не может. Слышал или не слышал этот разговор? А хоть бы и слышал. Недолго ему осталось поверх земли, устала она, матушка, его носить. Он приподнялся, подкинул дров в буржуйку, накинул телогрейку на плечи.

Трель сотового заставила его замереть. Это еще кто? Или засекли?

– Ну что? – услышал он знакомый голос. – Поговорил с журналистом?

– А тебе что?.. – огрызнулся Игнат. – Следишь за мной, подслушиваешь? Или запеленговать решил?

– А чего мне тебя пеленговать, – насмешливо ответил абонент. – И так все про тебя знаю. Сидишь, как последний мудак, в каком-то болоте, вместо того чтобы взять положенные бабки и махнуть с любимой девушкой на Багамы.

– Тебе-то что? – растерянно огрызнулся Игнат. Он пока не знал, что об этом думать. – Какой еще девушкой?

– А, ну да, вместо девушки у тебя этот педрила, который замочил свою тетку. Он еще с тобой? А я думал, на дне болота, как водила «девятки».

– Откуда ты все знаешь?

– Меня этому хорошо учили.

Игнат промолчал, коротко взглянув на спящего Леху.

– Или ты думаешь, журналист тебе больше отстегнет? – не отставал абонент.

– Что я думаю, не твоя забота! – зло сказал Игнат. – Ты кто вообще, мент?

– Ладно, карты на стол. Меня зовут Богдан. Тебя – Игнат. Твою девушку – Леха. Все верно? Мне нужны твои бумаги, они интереснее, чем ты сам. Поэтому для тебя будет лучше, если отдашь их лично мне, а не тем, кому интереснее тебя замочить. И конкуренты, вроде журналиста, мне ни к чему. Как и тебе, кстати говоря.

– Какие еще конкуренты! – повысил голос Игнат, так что Леха зашевелился во сне. – Ты, слышь, мне муму на медленном огне не разогревай!

– Не ори. Леха твой, поди, спит? Молодой еще, а ты его уже затрахал… Теперь о конкурентах. Вернее, о конкурентке. Говорил же тебе о другой бабе из редакции или не говорил? Забыл уже? Живет на Заводской, двадцать девять. Так вот она, не будь дура, этого журналиста уже наколола. В гостиницу к нему ходила… Если она все ему популярно изложит, то своими бумажками можешь подтереться. Поэтому советую поспешить. Они завтра на вечер договорились. Понял, да?

– Откуда все знаешь?

– Игнаша… Я знаю все. А если чего не знаю, значит, и знать не обязательно. Особенно тебе. Поэтому не теряй время на бесполезные вопросы.

– За сколько возьмешь? – спросил Игнат, подумав.

– Сколько тебе предлагают заказчики? – спросил Анатолий. – Только не ври!

– Ты ж говоришь, все знаешь! – не удержался Игнат.

_ – А может, хочу тебя проверить! – в тон ему ответил Анатолий.

– Десять кусков, – сказал Игнат.

– Продешевил ты, дядя, – с чувством сказал Анатолий. – Но это дело твое.

– Ты сколько дашь? – спросил Игнат.

– Завтра столько же, не больше, – жестко сказал Анатолий. – Послезавтра, когда журналист будет знать все, уже ничего не дам. И никто тебе не даст. Думай! Мой номер у тебя есть.

И отключил аппарат. Потом повернулся к стюардессе Зине, которая, лежа на боку и опершись на локоть, смотрела на него во все глаза.

– Так вот ты чем занимаешься… – спросила она внезапно охрипшим голосом. Потом прокашлялась.

– Сейчас, в данный момент, я проверяю тебя на вшивость, – жестко сказал Анатолий, обняв ее за шею. – Хочу знать, есть ли человек, которому могу доверять.

– И какой ты сделал вывод?

– Это зависит от тебя. – Он пожал плечами и притянул ее к себе.

– А если… я тебя подведу? – Она постаралась освободиться от его рук, села в постели, прижавшись голой спиной к стене и прикрыв грудь простыней.

Анатолий откинулся на спину, усмехнулся.

– Если, значит, если, – сказал он. – Приму адекватные меры.

– Ты это серьезно? – спросила Зина, сощурившись. – Расчленишь меня и в мусоропровод?

– Мусоропровода здесь нет, – сказал он. – Ты забыла. Здесь не столица нашей Родины.

– Ты – наемный убийца? – спросила она.

Он досадливо нахмурился:

– Об этом не говорят вслух, даже если это правда. Я всего лишь жертва времени и обстоятельств. Как ты жертва нашего идиотского телёвидения… Что смотришь? Хочешь вскочить и убежать?

– Мне сейчас некуда бежать. – Зина покачала головой. – Только утром я смогу уехать. И ты это прекрасно знаешь. И воспользовался этим.

Ее голос дрогнул.

– Прости, но у меня не было другого времени, – сказал он. – Не знал, что ты прилетишь именно сегодня, когда нужно срочно позвонить. Я думал, что разговор с ним получится короткий и ты ничего не поймешь…

– Но как ты мог при мне, не стесняясь… – Она всхлипнула. – Только не трогай меня! – закричала она. – Даже не прикасайся!

Он снова откинулся на спину, закрыл глаза.

– В милицию можешь не ходить, – сказал Анатолий через какое-то время, когда она наконец успокоилась. – Бесполезно. Здесь все схвачено, все расставлено и все повязаны. Я через полчаса буду знать все, что ты им расскажешь.

– Теперь я вижу, в каком качестве тебе нужна… – Она прерывисто вздохнула. – И для чего!

– Знаешь, тем лучше, – согласился он.

Он повернулся к ней, тоже сел рядом. Она покосилась на его шрам на выпуклой мускулистой груди.

– Ты мне так и не рассказал, откуда это… – сказала она, кивнув на шрам, когда молчание затянулось.

– Следствие недостаточного профессионализма, – сказал Анатолий. – Был неплохой заказ, я пошел вдвоем с напарником, но сказалась его слабая подготовка. Пришлось его, тяжелораненого, на себе уносить. С тех пор работаю один.

– Что значит – неплохой заказ? – глухо спросила Зина, уткнув лицо в колени, обхватив их руками. И ему вдруг стало ее, такую беззащитную, жалко. Давно никого не жалел и думал, что уже избавился от этих соплей.

– Не только хорошие бабки, но и клиент того заслуживал, – сказал он.

– И что для тебя важнее? – Она подняла голову.

– Разумеется, второе. – Он погладил ее по голове, как маленькую. И постарался притянуть ее к себе. Она сначала хотела положить голову на его плечо, но остановилась на полпути.

– А как ты определяешь – заслуживает клиент или нет?

– Лучше спроси: кто и как меня об этом проинформирует, – невесело усмехнулся Анатолий. – Сначала меня не понимали, когда я спрашивал: а что он за человек? Сразу пальцы веером, мол, ты че, в натуре? Ты исполнитель заказа или приговора?

– И ты что отвечал? – Она подняла голову, откинув назад тяжелые волосы и посмотрев на него. – Заказа или приговора?

– Послушай… – Он снова усмехнулся. – Я не Робин Гуд. Понятно, да? Я беру за свою работу деньги. И мне моя работа нравится. Чувствую себя санитаром общества…

– Я хочу спать, – призналась она. – Устала… Как последняя дура – с рейса и прямо к тебе в Полбино. Я посплю, ладно? Ты не придушишь меня во сне? А впрочем, я мечтаю о такой смерти. Моя мама очень тяжело умирала. У нее был рак горла. И умирала в полном сознании… Уж лучше так, как это делаешь ты со своими клиентами. Зря я это тебе говорю. Еще воспользуешься. Мама умерла, папа ушел еще раньше, ты меня убьешь, потом тебя убьют…

– Хватит, – сказал он. – Я пока живой. Такие, как я, долго не живут, но, если начну об этом задумываться, мне сразу же хана.

– Но меня, Толик, ты уже убил. И потому больше не увидишь.

– Я знаю. Только за это убийство заплачу сам.

Они замолчали, словно прислушиваясь к только что сказанному и услышанному.

– Все это слова, – сказал он наконец. – Страшные, но слова. А я не имею права их произносить или выслушивать. Нельзя, понимаешь? Мне нельзя отвлекаться и расслабляться. Мне нужно выспаться. Иначе это произойдет уже завтра, вернее… – Он взглянул на часы. – Уже сегодня.

Она смотрела на него округлившимися глазами.

– Сегодня?

– Давай спать. – Он лег лицом вниз, закрыл глаза.

– Это нехороший человек? – спросила она.

– Плохой, очень плохой… – Он повернулся к ней лицом, усмехнулся и снова погладил, как маленькую, по волосам. – Мне скоро вставать.

И снова посмотрел на часы. Игнат пока далеко. Он должен выйти на охоту на редактора Анну Прошину, самое время. Возле дома Прошиной он, Анатолий, его и подстережет.

Лесную заимку среди болот, гДе прячутся Игнат с Лехой, Анатолий вычислил, когда разглядывал старую карту-трехверстку здешней местности, отметив на ней точки, где произошли убийства. После гибели журналистки Треневой следы Игната и племянника Треневой, как уверяют в милиции, обрывались возле леса. В отличие от милицейских следователей Анатолий не поленился и нашел в здешней библиотеке эту старую карту, где отмечены охотничьи угодья. Там он увидел и эту заимку, про которую здесь, похоже, все давно забыли.

А где еще он мог прятаться? Судя по расстояниям от мест, где произошли убийства, скорее всего, там. И реакция Игната, когда Анатолий только сказал ему об этом, подтвердила его правоту. Слишком неожиданно это было для него. Игнат ведь даже растерялся… Куда ему теперь деваться? В Полбине его никто не знает, городок слишком мал, чтобы появление незнакомца произошло незамеченным. Кстати, в милицейской ориентировке, с которой Анатолий ознакомился, говорится, что Игнат нездешний, сидел, имел три ходки. В том числе за грабеж и драку с тяжелыми телесными повреждениями. То есть ничто не говорит о нем как о профессиональном убийце – дерзком, умелом, просчитывающем варианты. А ведь это именно так. И переиграть его будет интересно. Поэтому нужно отоспаться, чтобы опередить его… Хотя, не исключено, Игнат уже заподозрил ловушку.

Все-таки надо выспаться… Нужны свежие мозги, это прежде всего. Пара часов у него еще есть, пока Игнат доберется до Заводской, 29.

– Я должен отдохнуть, – сказал он Зине. – Давай поспим пару часов…

– А потом ты уйдешь? – со страхом спросила она, невольно взглянув в окно, за которым снова пошел дождь.

– Ты можешь остаться, – пожал он плечами. – Выспись как следует, а когда будешь уходить, ключ отдашь дежурной.

– Как ты не боишься? – покачала она головой. – Живешь в гостинице, открыто, у всех на виду, под своим именем…

– Рискованно. Но именно поэтому я Пока вне подозрений. Потом поговорим, ладно?

– Но ведь мы уже не увидимся! – вырвалось у нее.

Она снова села, прижала кулачки, в которых была

зажата простыня, под подбородком.

– Похоже на то. Я встану сам, тебя не побеспокою, а ты спи…

Он и в самом деле проснулся ровно через два часа, встал, стараясь ее не разбудить, стал собираться, не включая свет. Пошарил в поисках бронежилета – легкого, не толще свитера, – наконец нашел. Аккуратно открыл и прикрыл дверь, бесшумно вышел из номера.

Зина лежала спиной к двери, зажмурившись, и, как только послышался легкий щелчок замка, открыла глаза.

И сразу же стала лихорадочно одеваться, что-то по-детски пришептывая и подгоняя себя.

Анатолий быстро прошел мимо уснувшей дежурной по этажу – уж она запомнила и подтвердит при случае, что он был с девушкой, и сколько она, дежурная, ни требовала освободить номер от посторонних, вплоть до вызова милиции, он так и не подчинился ее приказу. Алиби должно быть железным.

Анатолий открыл балкон в конце коридора, там, где была наружная запасная лестница, и быстро спустился по ней.

Кажется, никто его не видел… Он шел скорым шагом, стараясь держаться подальше от редких уличных фонарей, и ругал себя – все-таки следовало бы уйти пораньше. Чтобы вернуться потом в номер таким же образом, пока Зина еще спит и не заметила ухода…

Игнат должен, нет, он обязан туда прийти! У него теперь появился конкурент в лице Прошиной, этой редакторши из «Полбинской правды», которая сегодня своей информацией может обесценить бумаги Треневой. А он все еще надеется на них заработать. То есть для него завтра будет уже поздно. И от Прошиной ему надо немедленно, не откладывая, избавляться. Другой возможности может и не быть. Он, Анатолий, во всяком случае, на его месте сделал бы именно так. Словом, если рассчитано все правильно, Игнат просто обязан попасть в расставленную ловушку.

Анатолий быстро шел уже по Заводской улице, скользя вдоль влажных планок забора. Пару раз тявкнули сонные собаки, и он старался побыстрее проскочить охраняемые участки. Потом остановился, замер возле калитки, рядом с которой была жестяная, помятая и ржавая табличка с номером 29.

Он прислушался. Окна были темны, двери закрыты. Непохоже, что Игнат уже где-то здесь. Что ж, тем лучше…

Шел уже не просто дождь, а дождь со снегом, сырость пробирала до дрожи. Прежде чем войти в калитку, он внимательно осмотрел строения. Туалет, небольшой сарайчик, дрова под навесом. Можно, конечно, и так даже лучше, зайти сзади дома, мимо сарайчика, там занять позицию и замерзнуть, но дождаться Игната.

Он осторожно отворил калитку, прошел по узкой цементной дорожке вплоть до самого дома. Там в небольших, но темных сенях можно будет занять позицию…

Он подергал ручку двери, закрыто. Это его успокоило. Лишнее свидетельство, что Игнат еще не приходил…

Он достал свои отмычки, стал их перебирать, пока не нашел нужную.

Замок щелкнул, дверь стала со скрипом отворяться. Изнутри дохнуло домашним, печным теплом, но едва он поднялся на верхнюю ступеньку, чтобы войти в дом, как раздался выстрел, и тяжелый удар в ключицу отбросил его назад, на цементную дорожку.

Игнат перепрыгнул через неподвижное тело Анатолия и нырнул в сумерки осеннего сада, под обвисшие от тяжести мокрого снега ветви деревьев и кустов.

4

Утром Игорь встретил Померанцева в буфете гостиницы. Тот, как-то отрешенно глядя на прилавок, брал для себя и Геры бутерброды.

– Какие новости? – Игорь ответил на его сдержанное рукопожатие.

– Очень плохие… – хмуро ответил Померанцев. – Хуже некуда. Только что звонил в прокуратуру, и мне доложили, что этой ночью зарезали Анну Петровну Прошину. В ее доме.

Игорь охнул, но промолчал, сначала почувствовав, а потом и заметив внимательные взгляды все тех же посетителей бара гостиницы, вчера сопровождавших его и Анну Петровну вплоть до отделения милиции.

– Ее труп нашел милицейский наряд, прибывший утром для охраны. А ведь мы вчера разговаривали…

– И что теперь? – Игорь никак не мог прийти в себя.

– Все потом, – сказал Померанцев, у которого слипались глаза. – После завтрака. Никак не могу привыкнуть к разнице времени. Мне бы полчасика прикорнуть, а потом заняться…

– Трудно привыкнуть, без тренировки, к большой разнице времени, – посочувствовал Игорь, краем глаз следя за перемещениями завсегдатаев здешнего бара. Они держались на расстоянии, о чем-то перешептываясь и поглядывая на гостей из столицы.

– А это кто такие? – спросил Померанцев, когда за ними захлопнулась дверь кабины лифта. Он заметил, как парни порывались войти за ними, но белобрысый их остановил.

– Местная шпана, судя по всему, – сказал Игорь. – Или бандиты. Ведут меня последнее время. Еще вчера демонстративно шли за мной и Анной Петровной вплоть до самого отделения милиции. Ничего уже не боятся.

– Похоже, они знают, зачем мы здесь, – сказал Померанцев. – То есть отслеживают, не скрываясь, всех, кто вступает с нами в контакт. Но я же просил начальника УВД дать ей охрану!

– А кого им здесь бояться? – спросил Игорь. – Если милиция – своя?

Когда они вышли из лифта, Игорь оглянулся. Парни вышли из кабины соседнего лифта и, ухмыляясь, шли за ними следом по коридору этажа.

– Что ж, посмотрим… – Померанцев остановился, повернувшись к ним лицом, раздвинув ноги в боксерской стойке – на ширине плеч, а правая, подрагивающая от напряжения, немного впереди – и внимательно разглядывал попутчиков, стараясь их запомнить. – Здравствуйте! Я следователь Генеральной прокуратуры Померанцев.

И он выставил перед ними свое удостоверение.

– Добро пожаловать в наш славный город Полбино, – вежливо сказал белобрысый.

– А вы кто? – нахмурился Померанцев.

– Я бы сказал, да вы не поверите, а свои документы мы дома забыли. – Белобрысый снова ответил за всех, похлопав себя по карманам.

– А почему за нами идете?

– Кто, мы?

– Да, именно вы.

– А что, нельзя?

– Есть какие-то проблемы? Или хотите дать показания?

– Не, мы мимо шли, – хмыкнул Белобрысый. Но уже не столь нагло.

– Рот и идите своей дорогой. – Померанцев снова смерил его запоминающим взглядом, но даже не сдвинулся с места и заставил их пройти бочком между собой и стеной коридора, пристально глядя в глаза каждому.

В номере Игорь увидел Геру спящим в одежде на застланной кровати. Тот вскочил, захлопав глазами.

– Я тут вздремнул немного. Ну и видок у вас… Что-то случилось? Опять, что ли, кого-то убили?

– Да, – кивнул Померанцев. – Анну Петровну Прошину. Зарезали сегодня ночью в ее доме, когда она спала.

Гера, как недавно Игорь, охнул и снова сел на кровать.

– И что, небось опять бытовуха?

– Не угадал. На этот раз перерезали горло, причем со знанием дела.

– Значит, поняли, что убийство Треневой под бытовуху уже не катит… – кивнул Гера. – Валер, и что будем делать?

– Завтракать, – сказал Померанцев. – У нас, у прокуроров, в отличие от остальной России, на самом деле, есть только один извечный вопрос: кто виноват? А что делать, это уж пусть решает суд.

– Запиши себе, – сказал Гера Игорю. – Забудешь. А.так вставишь куда-нибудь. Вообще, Валера, я давно заметил: если начальство начинает изъясняться афоризмами, значит, дела наши плохи.

Когда после завтрака они втроем вышли в коридор, те же парни, словно ожидали их, подошли ближе, окружили.

– Как там в Москве? – благодушно поинтересовался белобрысый. – Все кипит?

– Все как всегда. – Гера сонно зевнул. – Москва на месте, Лужков за всех вкалывает.

Белобрысый вежливо, в ладошку, хохотнул.

Следователи и Игорь двинулись к лифту, парни – за ними.

– Нам по пути? – Померанцев остановился. – Или у вас такое задание?

– Хотели вам наш город показать, его достопримечательности. – Белобрысый прижал руку к сердцу. – Видим в этом свой долг гостеприимства.

Его друзья хохотнули, покрутили головами.

– А услуги у вас платные? – поинтересовался Гера.

– Бесплатно только птички поют, – пропел белобрысый.

– Мне пока неинтересно, кто вам платит, – сказал Померанцев. – А вот когда заинтересуюсь, обязательно вызову вас в прокуратуру повесткой. И там все расскажете. Подробно.

– Ну вот, сразу в прокуратуру! – обиделся белобрысый. – А мы просто хотели познакомиться поближе.

– Боюсь, наша половая ориентация вас разочарует, – сказал Гера.

– Ну почему? Мы могли бы привести девочек… – улыбнулся белобрысый.

– Как сказал один мастер пера, все на свете кого-то уважают. Тигр уважает слона, обезьяна – человека. Одна мондавошка никого не уважает, – ответил Гера.

Они притихли, переглянулись.

– Еще вопросы есть? – спросил Гера. – Вопросов нет. До свидания.

– Ну почему вы, москвичи, все такие? – Белобрысый сделал обиженное лицо. – А потом еще удивляетесь, что вас в провинции не любят.

Ему ничего не ответили. Померанцев подошел к дежурной по этажу. Белобрысый сделал несколько шагов, чтобы догнать Игоря и Геру.

– Он кто? – спросил вполголоса. – Генеральный прокурор?

– Хуже, – ответил Гера. – С ним лучше не связываться. Я сам его боюсь.

– Это кто такие? – спросил тем временем Померанцев у дежурной, кивнув в сторону «сопровождающих лиц». – Они здесь проживают?

– Нет, – вполголоса сказала она. – Сами не знаем, как от них избавиться… Говорили директору, администратору, все бесполезно. Милиция не хочет связываться или боится… Может, вам чаю в номер? – спросила она.

В прокуратуре они втроем зашли в отведенную им комнату, сели за стол. Здесь хоть разговаривать можно было, не боясь того, что тебя прослушивают.

– Эти уродцы давят на психику, – сказал Игорь. – Здесь их все боятся.

– Мы сюда прилетели не для того, чтобы перевоспитывать местную шпану, – возразил Померанцев. – У нас другая задача.

– Может, ты что-то еще здесь успел узнать до нашего прибытия? – спросил Гера у Игоря. – Тогда давай рассказывай.

– Сначала разберемся в наших интересах и полномочиях, – подумав, ответил Игорь. – Информация вещь специфическая. У вас уголовное следствие, у меня журналистское расследование. В чем-то они пересекаются, в чем-то нет. Меня интересует социальная составляющая, вас – криминальная, хотя где здесь заканчивается одно, где начинается другое – черт ногу сломит.

– В переводе на русский – Игорь чего-то знает, но пока свою информацию придерживает, – заметил Гера. – Набивает цену.

– Вроде мы у тебя хлеб не отбиваем, – Померанцев пожал плечами. – А тебе, Игорь, могут отбить нос, если будешь совать его не в свои дела. Расскажи по порядку, хотя бы в общих чертах, что было вчера, когда ты провожал домой погибшую.

– Хотел проводить, – поправил Игорь. – Но она мне сказала, что сама дойдет, ее все здесь знают, и ей в своем городе бояться некого. И эти выродки сопровождали нас.

– Да, я понял, и ты обратился в отделение милиции, – сказал Померанцев. – А там?

– А там сказали, что сами проводят ее домой. И она у них осталась.

– Что было дальше, я уже знаю, – кивнул Померанцев. – Утром соседи увидели, что дверь ее дома распахнута, а сама Анна Петровна убита.

– Был у нас один свидетель, и того убрали, – грустно сказал Гера. – Выбивают провинциальную интеллигенцию, совесть-и надежду России.

– И еще соседи говорят, будто примерно в то же время там услышали выстрел, – продолжал Померанцев.

– Выстрел? – переспросил Игорь.

– Ну да, так они показали. Хотя в покойницу не стреляли. Пулю или гильзу не нашли, кто в кого стрелял, тоже непонятно.

– Может, что-то там упало? – предположил Гера.

– Все может быть… Но ни гильзы, ни пули не нашли. Ладно. Разберемся… – Померанцев с хрустом потянулся. – Что она успела тебе рассказать?

– Что, как всегда и повсюду, здесь, в Красноземском крае, предстоит сделать выбор между большим и меньшим злом, иначе говоря, между одним бандитом и другим.

– Вот это уже точно для твоей статьи, – откровенно зевнул Померанцев. – Что еще?

– Остальное, как ты же сказал, для моей статьи, – обиженно ответил Игорь. – У журналиста могут быть свои секреты?

– Могут, – кивнул Померанцев. – Но не для прокуратуры.

– Итак, вечером ты провожаешь ее до милиции, вы о чем-то разговариваете, а ночью – ее убивают, – дополнил Гера. – Хочешь не хочешь, а некая причинно-следственная связь здесь просматривается.

– Прямо как на допросе, – хмыкнул Игорь. – И ты в роли злого следователя, а Валера – доброго.

– Можешь вызвать своего адвоката, – кивнул Гера. – Только пока он сюда прилетит из Москвы, как бы тебя самого здесь не замочили. Что я тогда Люсе скажу?

– Что погиб на посту, исполняя профессиональный долг… – ответил за Игоря Померанцев. – Ты, Игорь, теперь носитель опасной информации. Для тех, кому эти несчастные женщины помешали. Чем ты в этом плане лучше них? Поэтому, пока не поздно, расскажи нам все. В твоих же интересах.

– А почему ты так считаешь?..

– Да потому, что тебя пока охраняет твое известное имя, да-да! А также репутация твоей «Неангажированной»… Но это до поры до времени. До определенного предела, – сказал Гера.

– Ну так мы слушаем тебя, слушаем, – добавил Померанцев. – Ты ведь разговаривал с Прошиной, ныне покойной, когда ее провожал до отделения милиции? И не бойся, что мы сольем твою конфиденциальную информацию в конкурирующее издание.

– Ладно, – сдался Игорь. – Все равно не отстанете. Но ничего такого она мне не сказала. Но вот сегодня ночью мне позвонил кто-то нарочито хриплым голосом и предложил купить бумаги, как я понял, из-за которых убили сначала Треневу, а теперь вот и Прошину. А потом абонент сам же оборвал разговор. Я так и не понял, кто он, что за бумаги и почему за них надо платить. – Игорь еще раз, стараясь ничего не забыть, постарался максимально точно передать ночной телефонный разговор.

– И ты молчишь? – присвистнул Гера. – Пока из тебя клещами не вытянешь?

– Я сначала хотел их достать и сам посмотреть. – Игорь отвел глаза. – Что там может быть такого важного.

– Да все важно! – Гера стукнул кулаком по столу. – Сколько повторять?

– Ну да, – виновато бормотал Игорь, стараясь не смотреть на молчавшего Померанцева, у которого сдвинулись брови и заиграли желваки на скулах. – А что это вам может дать? Номер, по которому звонили, я не зафиксировал, голос был мне не знаком…

– Чучело! – с чувством ответил Гера. – Это же свидетельство того, что есть какие-то важные бумаги, раз за них просят деньги! И возможно, именно из-за них и убили Треневу! Если тебя не разыграли…

– Поговорим о Сабурове, – прервал их вялый спор Померанцев. – Я еще в Москве читал, что за Сабуровым стоят здешние олигархи. Все-таки в Красноземском крае огромные заводы цветной металлургии. И будто они не желают отдавать их московским олигархам. Это как раз по-человечески понятно.

– Это ты у меня читал, в моей статье, в газете, – обиженно сказал Игорь. – И потом, денег никогда не бывает много, пора бы знать. Дашь больше, он вместо двухэтажного коттеджа отгрохает трехэтажный, а вместо «тойоты» купит шестисотый «мерседес». Или остров в Средиземном море. Этому нет предела.

– Надо будет запомнить, – усмехнулся Гера. – Умные они люди, газетчики! Учиться у них и учиться, да, Валера? Ну-ну, продолжай.

– Короче, для меня становится все яснее, что к Треневой попали документы, изобличающие Сабурова, – сказал Померанцев. – Она взяла их домой, боясь оставить в редакции. И как в воду смотрела, поскольку потом на редакцию был совершен налет. Но ничего там не нашли. А когда ее убили, эти бумаги забрали. А сегодня ночью убили и того, вернее, ту женщину, которая знала об этом.

– То есть ни документов у нас теперь нет, ни свидетелей, ни более-менее вменяемой версии. А значит, убийцы тоже нет, – пригорюнился Гера. – А завтра в Москву звонить, Турецкому докладывать…

– Для рабочей версии нужны как минимум вменяемые следователи, – веско сказал Померанцев.

– То есть мы с тобой?..

– И потому работаем дальше. Какие еще соображения?

– Соображений нет, – почесал в затылке Гера. – Зато есть вопрос: почему эти бумаги вдруг оказались у человека, который хочет их продать? Причем журналисту. Они были нужны для компромата, верно? А раз их не уничтожили, а хотят сбыть, значит, они попали не в те руки?

– Пожалуй, – пожал плечами Померанцев. – Возможно, это именно их здесь так рьяно и ищут. А не истребителя личного состава здешней милиции…