Текст книги "Опасный пиар"

Автор книги: Фридрих Незнанский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 21 страниц)

– Если это не одно и то же лицо… – Гера сощурился. – Ему поручили бумаги добыть, Треневу убить, а он затеял свою игру, его стали ловить с милицией, и теперь он хочет поскорее их продать. Вроде складывается.

– Похоже на то. И потому он должен снова выйти на связь с Игорем, для которого эти бумаги тоже представляют интерес как для журналиста.

– Он постарается впарить их тебе подороже. – Гера навел палец на Игоря. – Так что торгуйся с ним до последнего. Если позвонит.

– Что ж, как рабочая версия – вполне, – согласился Померанцев.

– Я за вами не успеваю… С чего вы взяли? Откуда вы все это знаете? – удивился Игорь.

– Интуиция, – сказал Гера. – Это дается свыше, и далеко не всем. Тебе, художнику слова, не понять. Вам подавай голые факты и приземленные аргументы. Высшие материи воображения вашему пониманию недоступны.

– Я пока что понимаю одно: причину убийств в Полбине следует искать не здесь, а в краевом центре, – кивнул Игорь. – Только почему убийства произошли именно в Полбине?

– Дойдет и до Красноземска, – ответил Померанцев. – Ты уже забыл: Полбино – родина и вотчина Солодухина, конкурента Сабурова. Он избавил свой город от наркоты, а заодно от цыган и кавказцев. Поэтому здесь его все поддерживают, в том числе местная газета.

Когда они вернулись в гостиницу и зашли в номер Померанцева, сразу раздался телефонный звонок. Они вопросительно посмотрели друг на друга.

– Может, из прокуратуры? – предположил Померанцев, сняв трубку. – Я свой номер больше никому не давал. Алло?

Подождал и положил трубку, пожав плечами.

– Проверка слуха, – предположил он.

– Или нашей нервной системы, – сказал Гера. – Тебе подобные звонки были? – спросил он у Игоря.

– Нет.

– Но еще будут, – заверил Гера.

– Подождем, может, еще позвонят, – сказал Померанцев.

В это время в дверь осторожно постучали.

– Начинается, – вздохнул Померанцев, потом рывком поднял свое тренированное тело из кресла, направился к двери.

– Хотя бы спроси кто, – заметил Игорь.

– Еще чего…

Валерий рывком открыл дверь. Там стояла давешняя дежурная по этажу с подносом, на котором были чайник и печенье.

– Вот спасибо! – обрадовался Гера. – А мы сидим тут и думаем, чего нам не хватает. Поставьте вот сюда… Как вас, кстати, по имени-отчеству?

– Марья Васильевна. Эти ребята опять про вас спрашивали, – сказала дежурная. – Где вы.

– И что вы им сказали? – спросил Валерий, насупившись.

– Что есть, то и сказала! – Она удивленно приподняла брови. – Что вы из самой Москвы в командировку… А куда пошли, не знаю, не мое дело.

– Вы им всегда докладываете? – поинтересовался Померанцев.

– Знаете, говорила уже, с ними никто не хочет связываться, – вздохнула она. – И вам тоже не советую. Так они ничего серьезного и не совершают, балуют просто, но все равно неприятно… Ну вы тут пейте, располагайтесь,

– Все. – Померанцев отключил телефон. – На сегодня все. Хочу спать.

Игорь кивнул и вышел из номера, захлопнув за собой дверь. Он спустился в холл, чтобы взять в киоске сигареты и посмотреть прессу. Внизу было все то же. «Сопровождающие лица», как всегда, пили пиво и обрадованно уставились на журналиста из Москвы.

– Извините, это вы Игорь Николаевич? – окликнула его от своей стойки дежурный администратор, пожилая дама в строгом костюме и с высокой прической шестидесятых годов типа «башня». – Можно вас на минутку?

Игорь подошел к ней, «сопровождающие лица» подтянулись туда же. Сема, этот белобрысый, демонстративно приложил ладонь к уху, чтобы лучше было слышно.

– Вас, кажется, не приглашали, – сказал им Игорь.

– А если мы хотим здесь постоять? – сделал удивленные глаза Сема. – Что, нельзя? Лидия Григорьевна, покажите, где это написано.

Игорь оглянулся в поисках дежурного милиционера, развалившегося в бронежилете с короткоствольным автоматом. Тот сразу прикрылся газетой.

– Слушайте, ну можно я без вас как-нибудь обойдусь! – взмолилась администратор. – Могу я поговорить с нашим гостем без вас?

– Но гость-то какой! – поднял палец вверх Сема. – Известный журналист из знаменитой газеты! Властитель дум! Мы, деревенщина, должны ловить каждое его слово!

– Отойдите, – сказал Игорь, теряя терпение. – По-хорошему.

– Ой, испугал! – юродствовал Сема под гогот корешей. – А то что будет? Ты кому угрожаешь, а? Ты что думаешь, в натуре, приехал сюда и будешь здесь всех по стойке «Смирно!» держать?

– Игорь Николаевич, прошу вас, не связывайтесь! Пойдемте к нам сюда, поговорим, – сказала администратор, открыв перед ним дверцу. – Олечка, посмотри пока здесь.

– И чаем, чаем дорогого гостя попотчуйте! – крикнул Сема им вслед.

– Кто он такой? – возмущенно спросил Игорь, войдя за ней в тесную служебку.

Она махнула рукой, вздохнула:

– Ну что я вам могу сказать? Сын бывшего первого секретаря обкома, учился, вы не поверите, в Красноземском университете, потом посадили за наркотики, два раза сидел. Теперь бездельничает, целыми днями слоняется здесь, все уже привыкли, никто не обращает внимания, а он всем говорит, что скоро вернется власть его отца… Вся местная шпана ему в рот смотрит. Лучше не спрашивайте. Я вот что хотела у вас узнать. Куда-то пропал наш постоялец и ваш знакомый Анатолий Богданов. Вы ведь вместе с ним приехали, верно? Я не хотела это говорить при них… – Она кивнула в сторону двери. – Потому что как раз этот Сема сегодня сто раз про него спрашивал, а потом куда-то звонил по сотовому телефону. Мол, нигде его не видно. Я еще спросила: откуда, Сема, у тебя такая дорогая игрушка? Ты же всегда в долг просишь? Буркнул что-то, а сам озабоченный стал, как если бы что-то неприятное ему там сказали. Я спросила у дежурной по этажу. Она говорит, что девушка к нему приезжала, потом долго описывала, какая красивая. А потом они заперлись там и до сих пор не появляются.

– Изнутри заперлись? – спросил Игорь. – Ну и что такого?

– Но ведь ни на звонки не отвечают, ни на стук… Может, вы что-то знаете?

– Странно, – пробормотал Игорь. – И что вы собираетесь делать?

– Мне придется милицию вызвать, но будет скандал. Милене Гавриловне, которая там дежурит, влетит, а ей до пенсии полгода осталось, ну вы знаете, за то, что разрешила этой девице остаться. Не поможете? Скажите им что-нибудь через дверь, что ли… Он ваш голос знает, может быть, вам откроет.

Игорь пожал плечами, взглянул на часы.

– Попробовать можно, – сказал он. – Только если…

– Да-да, – кивнула она. – Пожалуйста, говорите.

– Чтобы никто при этом со мной рядом или за спиной не стоял.

– Ну конечно, я все понимаю, – прижала она руки к груди. – Это деликатная ситуация, в которой главное – не навредить. Правильно?

Игорь поднялся на четвертый этаж, подошел к двери с номером 43. Оглянулся. Дежурная понимающе кивнула издали.

Игорь осторожно постучал. Ответа не было.

– Толя, – позвал он негромко. – Толя! – и уже громче и настойчивее. – Открой. Это я, Игорь.

За дверью послышалось какое-то шевеление.

– Игорь, ты один? – услышал он наконец слабый голос Анатолия.

– Да, один, открой! – сказал Игорь. – Ни о чем не беспокойся.

Дверь подалась, и в нос ударил запах спирта и еще чего-то больничного. Игорь увидел осунувшееся лицо стюардессы Зины, которую было бы трудно не узнать.

Анатолий лежал на спине, пожелтевший, с посиневшими губами, с заострившимся носом. Хотя он был прикрыт одеялом, Игорь заметил бинт через его плечо.

– Вы знакомы? – спросил Анатолий. – А, да…

вместе летели. Я обещал Зине продолжить наше знакомство. И вот, как видишь, мы его продолжили.

– Здравствуйте… – растерянно сказал ей Игорь.

– Здравствуйте, – устало улыбнулась она.

– Что здесь' происходит? – Он обернулся к Зине: – Может, вы скажете?

– Я сам объясню, – сказал Анатолий. – Меня этой ночью подстрелили. Только не спрашивай, где, кто и как. И никому об этом не говори. Это далеко отсюда. Я вызвал по сотовому Зину, и она помогла мне добраться. Тащила на себе, в четыре часа ночи… И об этом тоже никому, понял? Обещаешь? Даже когда будешь писать обо мне…

Он слабо улыбнулся.

– Но тебе нужно врача! – воскликнул Игорь.

– Уже не надо, – сказал Анатолий. – Это я знаю лучше любого врача. Пуля вошла возле ключицы, легкое не задето. Кризис позади. Я знаю, что с этим делать… Пулю не вытащил, просто залил спиртом, вколол сумамед… Заражения не будет.

– Вы не представляете, что было этой ночью, – вздохнула Зина.

– Она тащила меня на себе, – повторил Анатолий. – Все, кто нас видели, думали, верная жена прет на себе пьяницу мужа. Охранник гостиницы спросонья так и понял, в чем дело, когда она показала ему мою гостевую книжку. А администраторша так и не проснулась.

– Я думала, без врача будет совсем плохо… А он не разрешал, температура под сорок, начался бред, хватает меня за руку, но, как только соберусь выйти из номера, начинает кричать: не смей, говорит, не вздумай никого звать!

Игорь обратил внимание на отдельные пятна крови и йода на простыне, которые не могло прикрыть одеяло, а также заметил сваленную в углу груду его мокрой, грязной одежды, под которой растекалась небольшая темная лужица.

– Сюда уже собирались прийти с милицией, – сказал Игорь. – Хотели ломать дверь… Жалели только дежурную, которая позволила вам тут остаться.

– Я на это и рассчитывал, – сказал Анатолий. – Собирался до утра оклематься. И дальше косить под больного гриппом. Разумеется, здесь надо еще прибраться.

Он взглянул на Зину.

– На больного ты мало похож, – покачал головой Игорь. – Кровь, запах спирта… Стоит им только зайти сюда…

– Вот и не нужно, чтобы сюда входили! – властно сказал Анатолий, приподнявшись в постели. – Не нужен мне никто, кроме нее! Я за номер уплатил на неделю вперед.

– Тебе нельзя волноваться, – сказала она. – Никто сюда не придет, не беспокойся. А мне можно здесь оставаться до двадцати трех часов. Я правильно говорю? – спросила она Игоря.

– Наверно, нужно сходить в аптеку, – сказал Игорь.

– Да, я вам напишу сейчас список… – Она порылась, спохватившись, в сумочке. Игорь перехватил взгляд, который бросил на нее Анатолий. Сам себе не верит, подумал он. Чтоб такая девушка с ним столько возилась…

– Она спасла мне жизнь, – снова сказал Анатолий. – Если б не она, у тебя бы не было проблем. А теперь они будут, раз уж ты сюда попал.

– С чего ты решил? – не понял Игорь.

Анатолий промолчал, переглянувшись с Зиной.

Однако интересно, откуда у него здесь бинты, шприц, антибиотики, спирт, йод, подумал Игорь. Обратил также внимание на раскрытые и распакованные коробочки из-под импортных лекарств. Он что, заранее знал, что с ним здесь случится? И привез это с собой? Или это Зина носит в своей сумочке, поскольку в ее кавалеров постоянно стреляют? Ничего удивительного, раз такая девушка…

– Все свое ношу с собой, – мрачно сказал, будто прочитал его мысли, Анатолий. – Ты это хотел спросить?

– Я не следователь, – сказал Игорь. – Ты меня с кем-то путаешь.

– Ты прибыл сюда с журналистским расследованием, – продолжал Анатолий. – Это твоя профессия – проявлять любопытство и лезть всюду, куда тебя не просят.

– Толя, перестань, – попросила Зина.

– Он знает, о чем я говорю. – Анатолий не сводил с Игоря взгляда. – Но я хочу сразу предупредить… Наш гость не решается спросить, чем я здесь занимаюсь. Так? Можешь и не спрашивать. Так догадаешься. А проболтаешься, пеняй на себя.

– Что ты хочешь, чтобы я ответил? – спросил Игорь. – С чем я сюда пришел, с тем и уйду. Если бы дверь взломала милиция, последствия были бы другие.

– Ладно, замяли… – Анатолий попытался приподняться. – Мне еще повезло, могло быть хуже… – Он попытался приподняться, и Зина помогла ему сесть. – А сейчас, будь добр, позвони отсюда администратору, а то она без конца трезвонит, а я не отвечаю. Скажи, что у меня грипп, я заразный, но врача не надо. Обойдусь.

И снова пристально посмотрел на Игоря.

– А правда, – сказал он Зине, когда Игорь вышел, – ты так толком мне и не объяснила… Ему-то я соврал, будто звонил тебе, но как и откуда ты узнала, где я или куда я пойду? Следила за мной?

– Ну вот еще… – оскорбилась она. – Ты сам говорил кому-то по сотовому про Заводскую, двадцать девять, я и почувствовала неладное…

– Вроде я от тебя к другой намылился? – хмыкнул он. – Решила поверить?

– Кому что… Значит, Толя, теперь я твоя боевая подруга, – грустно добавила она.

– Не то слово, – кивнул Анатолий и протянул руку. – Ну-ка подойди поближе.

– Тебе нельзя, – сказала она, отстраняясь.

Ночью, когда в Москве уже было утро, Померанцев позвонил в Генпрокуратуру Турецкому.

– Александр Борисович, могу доложить. Первое. Судя по собранной нами информации, решение о возбуждении дела Генпрокуратурой было адекватным и правомочным. Второе. Дел здесь – невпроворот. Когда отсюда выберемся, просто не знаю.

– Вот так, да? – хмыкнул Турецкий. – А то к нам непрерывно шлют депеши из Красноземска, жалуются, мол, вы им только мешаете.

– И я даже догадываюсь, кто именно жалуется, – ответил Померанцев.

– А я своим оппонентам отвечаю: раз так пишут, значит, наши ребята что-то там нащупали. Но может, к вам прислать кого-то в помощь? Может, самому подъехать?

– Думаю, незачем. Разберемся. Здесь как в сказке: чем дальше, тем страшнее. Хотя приходится не столько разбирать, сколько разгребать.

– Флаг вам в руки, барабан на– шею, – ответил Турецкий. – Дерзайте! Но держите постоянно в курсе.

5

На другой день Померанцев и Гера вместе с милицией, экспертом и следователем местной прокуратуры Сергеем Осокиным осматривали место убийства Анны Петровны Прошиной в ее доме.

– Как говорится, дождь смывает все следы, – прокуренным голосом сказал Осокин, рыжеватый, лет сорока, в старом офицерском плаще, с тоскливым, как низкое небо, выражением на лице. – Уже ничего не найдете. Говорил же вам.

– Нам много чего здесь наговорили, – заметил Гера. – Например, что гибель Треневой – заурядная бытовуха. Теперь вы так не считаете?

– Посмотрим, посмотрим… – миролюбиво сказал Померанцев и еще раз осмотрел комнату, где произошло убийство Прошиной.

Кровь – на простыне, одеяле и размазанная по стене, где стояла кровать. По– видимому, убийца ударил ее ножом, когда она была в постели. Причем она не сопротивлялась, иначе остались бы следы борьбы – пуговица там, волосы, кровь нападавшего под ногтями погибшей…

Он вышел в сени. Несмотря на дневной свет, здесь было достаточно сумрачно, и он включил фонарь.

– А что вы на это скажете, Сергей Васильевич? – спросил он Осокина, указав на красные следы от сапог.

– Резиновые сапоги убийцы, – пожал тот плечами. – На них кровь потерпевшей, мы уже выяснили.

Раздражаем мы их, подумал Померанцев, переглянувшись с Герой. Прилетели из Москвы, будто не доверяем и с проверкой. Типа, они здесь не работают, а занимаются саботажем… Понять их можно. Но только не посочувствовать.

– Я не о том, – Померанцев присел, чтобы разглядеть получше. – Чего он здесь топтался? Сделал бы дело, и деру! Видите? Столько следов, будто места себе не находил.

– Может быть, кто-то шел по улице мимо дома, когда он хотел уйти? – спросил Осокин.

– Это вы меня спрашиваете? – удивился Померанцев. – Я бы на вашем месте давно это выяснил.

– Когда произошло убийство? – спросил Гера.

– Примерно около четырех утра, – ответил судмедэксперт Володин, приземистый и краснолицый, приехавший в Полбино из Красноземска.

– Вот именно, – кивнул Гера. – А кто здесь у вас в это время шастает по улицам? Если фонари не горят… – Он кивнул в сторону покосившегося столба, на котором были видны острые неровные края разбитой лампочки.

– Мало ли… – пожал плечами Осокин. – Может, машина проехала.

– Опять предположения, – покачал головой Гера. – Можно подумать, у вас тут в четыре утра снуют толпы народа и оживленное автомобильное движение. Вы бы опросили соседей, кого до сих пор не успели!

– Я уже опрашивал, – сухо сказал Осокин. – Все это есть в протоколах.

– Протоколы я еще не видел, – признался Померанцев. – Но если бы было что-то существенное, наверняка бы вы сами нам сказали. Хотя бы своими словами.

– Ничего существенного не было, – твердо ответил Осокин. – Никаких машин в это время, когда все хорошо слышно, по улице не проезжало.

– Ну да, я понимаю… Собака след не взяла, потому что, как вы верно заметили, шел дождь со снегом, все крепко спали. И все-таки… Если вы ничего не имеете против, я бы еще раз поговорил с ними, хотя бы с теми, кто живет рядом.

Осокин пожал плечами, криво усмехнулся:

– Пожалуйста. Я-то думал, что все экзамены в своей жизни уже сдал, – сказал он. – И уже больше не придется.

– Зря вы так. Я вас не перепроверяю. Просто у нас в Генеральной принято полагаться на свежий глаз. Сегодня вы осматриваете место преступления, завтра я. И все – с самого начала. Бывает, знаете ли, дает результат. Конечно, вы осматривали по горячим следам, но мало ли…

Осокин снова пожал плечами, похлопал по карманам в поисках сигарет, глядя в сторону.

– Кто здесь живет поблизости, вернее, кого можно застать в это время дома? – спросил Гера участкового, молодого, сутулого, который с сочувствующим видом протянул Осокину сигарету из своего портсигара.

– Бабуся одна, – сказал тот, сощурившись – Говорит, не спит по ночам, черт-те что ей мерещится! И дочь ее то же самое, мол, не слушайте мать, ей по ночам чего только не почудится.

– И что ей конкретно на сей раз померещилось? – спросил Гера.

– Будто выстрел был, – махнул рукой участковый. – Говорят ей, баба Лиза, не может такого быть! Какая еще стрельба, когда соседку вашу во сне зарезали! И никто ничего не слыхал!

– А нельзя ее сюда пригласить? – спросил Померанцев.

– Можно, почему нельзя… – неохотно сказал участковый, коротко взглянув на Осокина. Тот с безучастным видом смотрел в сторону: делайте что хотите.

– Вот и позовите, – металлическим голосом сказал Померанцев, и желваки на его скулах пару раз передернулись. – В протоколе это есть? – Он обернулся к Осокину.

– Нет, – глухо сказал тот. – Я не могу вносить туда всякий бред выжившей из ума старухи. Только время терять на проверку.

– Мы должны проверить все, – медленно сказал Померанцев. – Бред, галлюцинации… Потом, когда выстроится картина преступления, отбросим за ненадобностью и со спокойной душой.

– Я уже отбросил… – хмыкнул Осокин. – С чистой совестью и спокойной душой.

– Посмотрим еще раз, – пробормотал Гера, по-прежнему разглядывая следы в сенях.

Кто-то здесь явно топтался. Причем он был один. Других следов не видно. Или пока не видно? Чтобы убить пожилую, беззащитную женщину, которая живет одна, много убийц не надо. Взять у нее нечего. Здесь Осокин прав. Бедная обстановка, видно, что покойная явно едва сводила концы с концами. Книги. Много книг. На них никто не покушался… Но ничего нельзя исключать, ничего, даже ограбления… Мало ли какие отморозки сегодня шастают по России. Убивают за буханку, за пачку сигарет. Так что нельзя, нет, ничего нельзя исключать.

Потом они смотрели, как участковый вел под руку седую, высохшую бабусю с клюкой и слезящимися глазами.

– Леня, где они? – громко спросила она участкового, когда они вошли в калитку. – Это которые тут вас достали?

– Здесь они, – улыбнулся Гера. – Вот он я. А вот другой. Перед вами.

– Из самой Москвы? – Она приложила свободную руку к глазам и посмотрела на него снизу, как бы не доверяя своим глазам.

Ну да, для нее мы пришельцы из другой цивилизации, подумал Гера. Сошедшие с экрана телевизора. А если меня не видела на экране, значит, самозванец, не иначе.

– А чего ты смеешься-то? – спросила она еще громче с обидой.

– Вы ей погромче, – сказал участковый.

– Меня зовут Валерий Александрович, – сказал Померанцев. – А это мой коллега Герман Николаевич. А вас, простите?

– А меня Елизавета Андреевна! – прокричала она в ответ. – И чего вам тут у нас не нравится?

– Все нравится, – заверил ее Померанцев. – Вас ввели в заблуждение. А главное, люди у вас хорошие, гостеприимные… Вы бы присели сначала, Елизавета Андреевна. В ногах правды нет.

– А ее нигде нет, – махнула она клюкой и села на вынесенный для нее из дома стул. – Вот за что ее убили, изверги проклятые? – спросила она. – Вот вы в Москве сидите, на всю страну только смуту наводите и знать не хотите, как мы здесь живем!

– Мы как раз приехали, чтобы узнать, кто и за что убил Галину Сергеевну Треневу, – прижал руки к груди Гера. – А теперь еще и вашу соседку, Анну Петровну, которая с ней вместе работала. В Москве все очень озабочены этими убийствами. Теперь я хотел бы кое о чем у вас спросить, если вы не против.

– А что меня спрашивать, я бабка старая, глухая, все говорят, будто ничего не вижу, не слышу… – заворчала она.

– А на самом деле? – спросил Гера.

– Глухая… Зато не спала! А которые все слышат, спали! – продолжала Елизавета Андреевна.

– Так что вы слышали? – допытывался Гера, присев перед ней на корточки. – Мне вы можете сказать?

– Небось тоже старую на смех поднимешь… – недоверчиво сказала она.

– Какой может быть смех, если все будет запротоколировано? – удивился Гера. – Ни о чем не беспокойтесь, не волнуйтесь.

Померанцев оглянулся на Осокина:

– Записывайте, записывайте, не стойте столбом…

– А то будут опять говорить, что не стрелял никто, а я, может, своими ушами слышала! – Она тоже оглянулась на Осокина, разложившего бланк протокола на лавке под навесом.

– Откуда вы знаете, выстрел это был или это ухват у вас дома упал? – спросил Осокин, подняв голову.

– Я, милый, сорок лет женой офицера была! – сказала она. – По всей России с ним поездила. Он мне из пистолета стрелять давал. Уж я-то знаю, как он звучит! Ничего у меня дома не упало, понял? Вот так вот…

– Вы записали? – спросил Померанцев Осокина.

Тот кивнул, записывая.

– В какое время это было? – спросил Гера.

– Без десяти четыре, – сказала старушка. – Без пяти вообще-то, мои опять отстают… Раньше часы с гирями все ж лучше были. Всегда подвести можно, а тут батареек не напасешься… Я специально на часы посмотрела, сколько, мол, уже не сплю. Мне врачиха наша, участковая, Марья Власьевна, уже на пенсию ушла, всегда говорила: мол, ты смотри, Андреевна, сколько часов в сутки спишь, хоть ночью, хоть днем…

– Это тоже записывать? – спросил Осокин.

Померанцев не ответил, только смерил его взглядом.

Показание старушки примерно совпадало с данными о времени убийства. Плюс-минус пятнадцать минут.

– Значит, был выстрел, – кивнул Гера. – Спасибо! – Он привстал, поклонился старушке, махнул рукой Осокину: давай протокол. – Вы нам очень помогли, Елизавета Андреевна. Распишитесь здесь и здесь…

– Ой, я без очков, – сказала она. – Старая, не вижу ничего. Там все правильно? – Теперь она смотрела на Геру с полным доверием.

– Да… – Гера пробежал глазами протокол. – Можете подписывать.

Он подал ей авторучку, и все смотрели, как она непослушными старческими пальцами вывела свою роспись.

– Я вас провожу, если позволите, – сказал Гера, предложив ей руку.

Какое-то время они шли молча к ее дому, старому, запущенному, покосившемуся.

– И все равно стреляли из пистолета, – сказала она, остановившись. – А там думайте что хотите…

– Но Анну Петровну зарезали обыкновенным ножом, – развел руками Гера. – И мы не знаем, как это теперь объяснить.

– А что тут объяснять? – Она повернулась к нему. – Рассуждайте сами. Вы молодые, вам виднее…

Пожалуй, она права, подумал Гера, возвращаясь к дому погибшей. Кто сказал, что удар ножом исключает выстрел?

– Выстрел нельзя исключать, – сказал он Померанцеву. – В таком темном деле нельзя ничего упускать из внимания…

Он сел на лавку в сенях и снова посмотрел на следы.

– Не думайте, мы не сразу отмахнулись от ее показаний, – сказал Осокин. – И все осмотрели.

– Заранее не веря, что найдете улику? – сказал Померанцев.

– А вы верите? – спросил Осокин с вызовом. – Тогда поищите сами.

– Если уж вы не нашли по горячим следам… – хмыкнул Гера.

– Ладно, если здесь стреляли, то куда подевалась пуля? – спросил Осокин.

Померанцев пристально взглянул и качнул головой.

– Все боретесь за честь мундира, – сказал он. – А следовало бы бороться за чистоту совести… Значит, вы уверены в своих выводах?

– Я не привык повторяться. – Осокин стал нервно прохаживаться по дорожке, похоже собираясь уходить.

– Если предполагается, что здесь стреляли, вы должны были воспользоваться металлоискателем, не так ли? – не отставал Гера.

– Пули мы не нашли, – сказал Осокин.

– Ее трудно найти, – пожал плечами Померанцев. – А вот гильзу… Или подняли, или она осталась в револьвере. Но должны же быть хоть какие-то следы!

Он взглянул при этом на судмедэксперта. Тот пожал плечами, опустил глаза.

– Еще раз повторяю, – медленно сказал Померанцев. – Мы должны проверить все. Любую зацепку. Короче, металлоискатель у вас с собой?

– Да есть, в машине… – Осокин кивнул в сторону микроавтобуса, стоявшего на дороге. – Принести?

Померанцев смотрел на него сузившимися глазами.

– Еще спрашиваете? А если мы что-то найдем с его помощью?

– Тогда я подам рапорт на увольнение, – сказал Осокин. – А если не найдете?

– Тогда я предложу, чтобы вас уволили, – сказал Померанцев. – С формулировкой о неполном соответствии. Несите!

Уже через минуту металлоискатель запищал, замигал рядом с крыльцом, Гера нагнулся, чтобы поднять гвоздь. И замер, увидев вблизи вдавленную в грязь пистолетную гильзу.

– Гляди-ка, Валера!..

Померанцев взял ее, медленно распрямился и поднес к побледневшему лицу Осокина.

– Я что, в натуре, должен был из Москвы лететь за пять тысяч километров, чтобы разглядеть, что у тебя тут, под носом, лежит?