Текст книги "Опасный пиар"

Автор книги: Фридрих Незнанский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 21 страниц)

8

– …да он чокнулся! – присвистнул Ленчик, глядя на экран телевизора. – Он что там несет? Вадик нынче за кого? За большевиков или за коммунистов?

– Наоборот, все даже очень грамотно, – сказал Саша, не отрывая взгляда от экрана. – Он же его идиотом выставил! Не ожидал… Вот это Вадик. Откуда что берется! Растет прямо на глазах… Неужели ты не понял? Не могло такого быть! А Вадик сознательно гонит пену. Он же обратился прямо к нам, чтобы мы тут же, бегом, последовали на Почтовую, к этой самой штаб-квартире Сабурова! Там всегда толкутся его сторонники, эти бешеные бабки с плакатами!

– Бешеные бабки, хм… Нельзя ли обыграть этот каламбур? – почесал у себя в затылке Ленчик. – Типа, Сабуров потребовал у спонсоров больших бабок на свои выборы, и те прислали толпу сумасшедших старух с плакатами в его поддержку.

– Все потом… – озабоченно сказал Саша. – Если это было организованное нападение, там должна была быть грандиозная потасовка, понимаешь? А я что-то о ней не слышал, давно бы передали… Саба наверняка по пьянке ушибся, а Вадик постарался это использовать на все сто! И посадил его на крючок, и тому ничего не остается, как это публично признать и пойти у Вадика на поводу… Понял наконец? А послезавтра у них, у Солодухина и Сабурова, – диалог на телевидении, неужели не понимаешь? Да Солод размажет его по стенке, когда публично обвинит Сабу в фальсификации факта с целью разжалобить избирателя и обвинить конкурента путем создания дешевой сенсации. Дошло теперь?

В голосе Саши было нетерпение.

– Я готов, – поджал плечами Ленчик, поднявшись с кресла. – Звучит заманчиво, но уж больно фантастично, чтобы наш Вадик до этого додумался… Может, я съезжу туда один? А ты оставайся здесь, кому-то надо быть на телефоне, тебе не кажется?

– На всех телефонах, – усмехнулся Саша. – Ты давай, двигай! И будь аккуратен, ни к кому не подсаживайся! Только общественным транспортом. А оттуда – позвонишь. Незамедлительно, ты понял? Кстати, забыл сказать: вчера наша Светочка радостно докладывала своему сутенеру, а по совместительству кандидату в губернаторы, что она успешно избавилась от мондавошек. Обхохочешься! Интересно, от кого она их подцепила?

– А чего ты на меня смотришь? – обиделся Ленчик. – Не от меня же.

– После нас, – кивнул Саша.

– Так что напрасно Вадик от нее гордо отказался, – добавил Ленчик.

– Кстати, давай договоримся, чтоб мне было все известно… – сказал Саша, наблюдая, как Ленчик одевается.

Он взял сотовый и сунул его Ленчику во внутренний карман куртки.

– Это зачем? – удивился тот. – А если моя мать позвонит?

– На всякий случай, – сказал Саша. – Всего можно ожидать. Все-таки на финишную прямую выходим. По своему опыту знаю. Сейчас все пойдут на всё. Наступает цейтнот, и обеим сторонам терять уже нечего. Ладно, давай, топай, чтоб там все-все узнал…И сразу назад.

…—…все слышал? – Тихонов поднял глаза на Илюхина. – Вот такие дела… Представляешь? Этот мордодел у Сабурова работает на Солода!

Илюхин пожал плечами:

– Кто б сомневался. Они там, в Москве, все одной веревкой…

– Ладно, гадать не будем. Ты слышал, этот шибздик сейчас выезжает на Почтовую. Перехвати его где-нибудь пораньше, и чтоб без шума и пыли.

– А журналист? – спросил Илюхин. – Ты ж говорил, чтоб сначала его?

– Обстановка меняется каждую минуту, – сказал Тихонов, выключив магнитофон. – Этот пацан все правильно сказал насчет цейтнота. Некогда рассусоливать… Хоть знаешь, что такое цейтнот?

Илюхин промолчал, глядя в сторону и переступая с ноги на ногу.

– Все, раздумывать некогда, – махнул рукой Тихонов. – Журналист остается за тобой.

– Почему за мной? Договорились же… – недовольно буркнул Илюхин. – Вроде распределили обязанности. Саба взял его на себя.

Он кивнул на телевизор, где собравшиеся в очередной раз аплодировали будущему губернатору.

– Ну ты ж видишь, что там делается… – сказал Тихонов. – Надо ж такое придумать: всех своих пацанов согнал на телевидение. Слушай, а Трофим, оказывается, там тоже торчит? – Он присвистнул, глядя на экран. – Он где сейчас должен быть? Богдана, выходит, тоже никто не пасет?

– Это не моя проблема… Ну я пошел? – спросил Илюхин.

– Одна нога там, другая – тоже там, – сказал Тихонов, не оборачиваясь от экрана, где Трофим с важным видом посматривал на свои часы, блеснувшие при свете «юпитеров».

… – Эти часы и вправду золотые? – спросила Зина, прильнув подбородком к плечу Анатолия. Они вместе смотрели телевизор у него в номере.

– Еще чего. – Анатолий осторожно ее отстранил и стал быстро одеваться. – Чтоб я своему соглядатаю подарил золотые часы? Это специальное покрытие под золото, забыл, как называется. И какая разница, если такие, как он, клюют? Для меня главное, чтоб там механизм работал исправно… И я тогда могу контролировать тех, кто думает, будто контролирует меня.

Он кивнул в сторону миниатюрного приемника с магнитофоном, повернул ручку, чтобы сделать погромче, и, синхронно с телевизором, оттуда донесся разговор из телестудии. Было слышно, как сопел Трофим, когда в очередной раз осведомлялся, сколько сейчас времени.

– Здорово… – Как в кино, – вздохнула она и тоже стала собираться. – Все друг друга подслушивают, подсматривают, записывают. И как ты только не боишься?

– В жизни куда больше дерьма, чем ты думаешь. И тебе лучше не знать – сколько.

– Я бы так не смогла – играть со смертью, рисковать.

– Для этого следует побывать в Чечне. Там всего наешься… Слушай, до твоего рейса еще почти четыре часа, – сказал он, быстро одеваясь. – Может, дождешься меня здесь? Я туда и обратно. И потом тебя отвезу в аэропорт. Только не открывай никому.

– Тебе же ехать куда-то за город, в лес… – Она с хрустом потянулась. – Вдруг не успеешь? Я лучше отдохну в нашей гостинице, у девчонок. Они и так меня ругают, что все время-пропадаю.

– Ты права. – Анатолий остановился в дверях. – Ладно, я пойду вниз, посмотрю, что и как. А ты попозже спустись с вещами, и, как выйдешь из гостиницы, я тебя там увижу и позову.

Этот выход через боковую дверь на задний двор гостиницы он приметил давно. Через нее выносили грязное и доставляли чистое белье, а также продукты для ресторана. Он быстро спустился по лестнице, краем глаз окинул немногочисленных присутствующих в коридоре. Кажется, никто при его появлении не отвернулся, газетой не прикрылся. Вечно пьяный Сема со своей компашкой остался в Полбине, теперь он там стучит на кого-то другого. У кого какое призвание. У него призвание стукача. И он должен ему соответствовать. А против природы не попрешь.

Выйдя на улицу, Анатолий внимательно оглядел ряды машин, выстроившихся вдоль фасада. Он приметил старенькую «шестерку» с нездешним номером. Староватая, грязноватая, забрызганная машина, на которую и смотреть-то тошно… Поэтому на нее не обратят внимания. Похоже, ее обладатель недавно приехал издалека и ночью и теперь отсыпается в номере. Значит, можно одолжить на несколько часов. Не иномарку же, на которую будут пялиться гаишники и бандиты.

Анатолий уверенно, не торопясь, не обращая внимания на сонного охранника стоянки, подошел к облюбованной недвижимости, быстро открыл дверь своей универсальной отмычкой, включил зажигание. Прислушался к мерно работающему мотору. Годится.

Он медленно выехал из ряда, медленно прокатил мимо проснувшегося охранника, приветственно махнул ему рукой. Тот равнодушно отвернулся к своему небольшому телевизору, показывающему историческую встречу кандидата в губернаторы Николая Сабурова со своими избирателями. И правильно, кто из уважающих себя угонщиков польстится на такую машину?

Остановив «шестерку» возле главного входа гостиницы, он выбрался из салона, дождался, пока Зина выйдет, потом открыл перед ней дверь.

– Только быстро…

И сомкнул брови, чуть прикрыл глаза, качнул головой: никаких вопросов.

– Это чья машина? – спросила она, когда села в салон.

– Черт ее знает… – Анатолий сейчас был озабочен тем, как бы быстрее отсюда убраться. – На данный момент – моя. Считай, что я взял ее взаймы.

– Так ты еще и угонщик, – сказала она.

– И растлитель малолетних, – хмыкнул он. – Ладно, извини, я пошутил. Я верну ее на место и оставлю хозяину деньги на бензин… Как еще я мог бы доехать в Ельнинский лес и вернуться назад, чтобы мое отсутствие осталось незамеченным? Раз Трофим так уверен, будто мы с тобой трахаемся день и ночь, не выходя из номера, надо постараться не опровергать его версию… Извини. – Он мельком взглянул на ее расстроенное лицо, и она положила голову ему на плечо.

Высадив Зину в аэропорту возле гостиницы, где останавливались прилетающие экипажи, он сказал ей через окно, не вылезая из машины:

– Теперь ты можешь меня послушаться, не задавая лишних вопросов?

– Постараюсь.

– Не появляйся здесь, в Красноземске, до самых выборов! Скажись больной и поезжай туда, куда я дал тебе адрес. И жди там моего звонка! Все будет в порядке, все мы сделаем, как договорились… Потом, обещаю, мы уедем к чертовой матери, куда скажешь, но сначала я должен здесь все довести до конца. Обещаешь?

– Я обещаю… – Склонившись к нему, она поцеловала его, потом быстро пошла в сторону гостиницы для экипажей.

Анатолий дождался, пока она дойдет до дверей гостиницы, потом на большой скорости рванул обратно, в сторону кольцевой дороги, с которой намеревался съехать на другую дорогу по направлению Ельнинского леса. Он гнал машину и сквозь шум мотора слушал по своему приемнику разговоры, которые велись в окружении Сабы после передачи с телестудии. Уже садилась литаноловая батарейка в подаренных часах, и голоса постепенно слабели.

Был, был такой соблазн – подарить Трофиму электронные часы на батарейках, чтобы он их регулярно менял, обеспечивая уверенную передачу в эфир словесной информации. Но был и риск. Возможно, Трофим не сам меняет батарейки, а сдает в мастерскую. А там не могут не заметить в часах инородное тело – микрочип со встроенным микрофоном величиной с булавочную головку

– Ничего получилось, а? – звучал голос Трофима. – Это мордодел ничего придумал, тебе не кажется? Ведь как твой фингал обыграл! Как рану, полученную после покушения террористов.

– Черт его знает… – Голос Сабурова был, напротив, озабоченный. – Слышал, Тихоня звонил, просил все бросить и немедленно гнать к нему… Что-то случилось.

– А что, он не сказал? – Трофим, похоже, тоже озаботился.

– Твой Богдан не мог устроить нам козью морду? – спросил кто-то незнакомый. – Он же обиженный, ему еще не заплатили.

– А что я говорил? – возвысил голос Трофим. – С ним ухо востро, иначе…

– Вот и дуй к нему…

Расстояние от угнанной «шестерки» до «золотых» часов на руке Трофима постепенно увеличивалось, батарейка садилась все больше, поэтому голоса уже стали неразличимыми.

Через полчаса Анатолий был уже на месте. Проехав по разбитой лесной дороге около километра, он оставил машину в грязи, откуда ее только с трудом можно было угнать, и быстро направился к поляне возле болота, к молодой сосне с приподнятым над землей корневищем, возле которой он застрелил Игната и где омоновцы едва не убили его самого.

Он сунул руку под корень и нащупал целлофановый пакет с бумагами. Компромат на будущего губернатора был там, где ему самое место, – в грязи. Достав, он его развернул, посмотрел, перелистал. То самое… Листы, намокшие по краям, с трудом отклеивались друг от друга. Читать можно, подумал Анатолий, доставая фотоаппарат. Закончив, он спрятал пакет за пазуху, посмотрел на часы. Самолет с Зиной уже летит в сторону Москвы.

Померанцев подъехал на такси к дому номер четыре в Высоковольтном переулке, расплатился, потом оглянулся. Кажется, никто не следил.

Он какое-то время не решался, потом нажал кнопку звонка.

– Извините… Вы меня, наверно, помните, я был у вас вчера.

Жена Осокина молча и неприязненно смотрела на него, вытирая руки передником. Из дома пахло все тем же запахом нескончаемой стирки.

– Ваш муж должен был прийти ко мне утром… Его дома нет?

– Нет, он ушел с утра к вам… А разве?..

В ее лице неприязнь сменилась тревогой. Потом она всхлипнула:

– Говорила ему – не лезь!

– Если можно, пройдем к вам и поговорим, – сказал Померанцев.

Через несколько минут он сидел в комнате Осокина, пил чай и рассеянно смотрел маленький телевизор, по которому после повтора встречи с кандидатом в губернаторы Сабуровым показывали некий латиноамериканский сериал, на который плачущая жена Осокина нет-нет, а тоже поглядывала, хотя звук выключила до минимума.

– Вот зачем вы вчера сюда приезжали! – всхлипывала она. – Вы как уехали, он прямо как в воду опущенный стал. А как увидел вас в окно, даже застонал. И мне потом сказал, ночью, когда Леночка уснула, все, мать, теперь с меня живого не слезут, что те, что другие. Береги Леночку, если что со мной случится. Ну а если до утра не тронут, может, выкарабкаюсь из этой передряги… Утром встал, чаю попил, есть ничего не стал. Только в окно посмотрел, прежде чем уйти… Он же к вам собирался идти. Так и сказал.

– Поймите, Таисья Пахомовна, – сказал Померанцев, – у него оставался один выход: пойти против тех, кто вынудил его говорить неправду и скрывать правду, чтобы не стать тем, кого он должен разоблачать и арестовывать, понимаете?

– Вы только не подумайте, он вас не осуждал, он злился на вас, но все понимал и мне говорил… – Она махнула рукой. – Ой, что это я говорю о нем, как о покойнике!

Она негромко заплакала.

– Мама! – позвала из другой комнаты дочка. – А где папа? Он ушел? Ты мне будешь делать укол?

Мать встала и, быстро вытерев, вернее, смахнув слезы, вышла из комнаты. Он сидел неподвижно, слушая неразборчивые звуки, доносившиеся из-за стены. А когда она вернулась, он поднялся из-за стола, собираясь уйти. Но потом остановился в дверях.

– Извините, если помешал, но есть еще один вопрос… Скажите, он ведь с вами всем делился, верно? Он мог вам сказать, кто заставил его…

– Я вам ничего не скажу! – зло сказала она. – Откуда я знаю, может, я с вами сейчас говорю, а они в это время нас слушают! У них знаете какая теперь аппаратура? Мне Сережа рассказывал. У вас в Москве такой никогда не будет! У них всегда будет лучше вашей, понимаете? И они уже наверняка знают, о чем мы с вами говорили и про что вы меня спрашивали!

Похоже, у нее начиналась истерика. За стеной снова заплакала дочка. И Таисья Пахомовна, услышав ее, уже кричала во весь голос:

– А может, они нас на видео сейчас снимают? Нам здесь с ними оставаться! А если они Сережу убили, кто нам инсулин купит, на какие шиши, вы подумали?

– Успокойтесь, – сказал он, когда она, обессилев, села. – Возможно, они взяли его в заложники, – предположил Померанцев. И сам сел на ближайший табурет.

– Да что вы такое говорите! – всхлипнула она. – Умный человек… Они взяли бы Леночку, чтоб заставить его делать, что прикажут! Правильно? Вы думаете, почему он пошел у них на поводу? Они ведь знают, что у нее диабет, и уже грозили! И потому его заставили.

Померанцев слушал закусив губу, мрачно глядя в сторону. Чем он мог ей помочь? Но помочь надо. Обязательно. Только надо все как следует продумать.

– Давайте мы с вами так договоримся, – твердо сказал он. – Только спокойно. Я все прекрасно понимаю… Я сейчас же отвезу вас в аэропорт и закажу по нашей брони для вас и для вашей девочки два билета на вечерний рейс до Москвы. Дам вам свой домашний адрес, и вы остановитесь у меня дома, там у меня вы будете в полной безопасности, понимаете? Я из аэропорта позвоню жене. И поживете у нас какое-то время, пока…

– Что – пока? – спросила она. – Вы хоть понимаете, что мне предложили? Нет, спасибо, конечно, вам большое за заботу… Но что будет дальше? Нам сюда уже нельзя будет возвращаться, понимаете?

– Я ничего не могу гарантировать, – сказал Померанцев. – Я не Бог. Одно могу сказать: вы будете жить у меня дома сколько захотите. Или пока не устроитесь со своей дочкой в безопасном месте. Для нас, Генпрокуратуры, вы очень важный свидетель. И только в этом ваша защита. Здесь вы беззащитны и под подозрением. А если нас подслушивают, тем более

– Я все, что знаю, только со слов мужа…

– Но зато вы сможете указать нам на какие-то реальные версии и персоналии, что существенно сократит время розыска. А время – очень важный фактор в нашем деле…

Уже через полчаса, заказав в городской прокуратуре машину, Померанцев ехал вместе с Таисьей Осоки-ной и ее дочерью в сторону аэропорта.

9

Игорь смотрел телевизор в комнате Михаила Клейменова, племянника действующего губернатора Власова. Сам Клейменов, сутулый, рыжеватый, выглядевший гораздо старше своих тридцати восьми лет, курил в форточку.

– Петр Ефимович, – спросил Игорь, – а почему вы не смотрите?

– А что мне на них смотреть? – сказал он. – Почки отбили, все отняли, сделали инвалидом, теперь эти подонки сидят перед телекамерами и на весь край рассказывают, как они собираются бороться с организованной преступностью.

– Извините, но как получилось, что ваш дядя, будем говорить прямо, сдал вас? – спросил Игорь после небольшой паузы._-

– Его-то они не били, – усмехнулся Клейменов. – Чистые бланки, как мне, под нос не совали. Наоборот, ублажали, как могли. Сабурова назвали бизнесменом года, хотя по опросам я шел в лидерах, а как это получилось, не знаю до сих пор. Словом, в день награждения Сабуров, он же Саба, пригласил на банкет всю верхушку края… И там дядя вручил ему свидетельство и грамоту… Пришлось ему идти на этот банкет… Саба, рассказывали, там все удивлялся и расспрашивал его: а где ваш племянник? почему не вижу? Вот кого, говорил, я бы назвал бизнесменом года! А я в это время у него в подвале лежал связанный. С включенным утюгом на животе. Причем регулятор поставили на хлопок. И чистые бланки мне подсовывали на подпись.

– Кто вам рассказывал про банкет? Могу я их видеть? – спросил Игорь.

– Те самые дядины сослуживцы, что потом Треневой документы передали. Теперь-то они слова не скажут, даже не пытайтесь… Где Тренева, где эти документы? Словом, Сабуров под утро после банкета уговорил дядю поехать к нему в сауну. А через неделю дядя уговорил меня забрать свой иск из суда. Ничего, сказал, уже не изменишь, и я, как губернатор, ничем не смогу помочь. И еще я решил не выставлять свою кандидатуру на второй срок… Не спрашивай, говорит, что и почему. Так уж вышло.

– Я разное слышал о вашем дяде, в том числе как о вполне порядочном человеке, – сказал Игорь. – Замечательном семьянине. Что же такое необыкновенное с ним случилось, не можете сказать?

– В том то и дело, что замечательный семьянин… – махнул рукой Клйменов и закурил новую сигарету. – Был бы он гуляка или развратник… Короче, он мне потом рассказал, и то под большим секретом, поскольку я сам пострадал…

Его голос дрогнул, он махнул рукой и отвернулся.

– И что он вам рассказал? – спросил после паузы Игорь, покосившись на диктофон – не дай Бог в самый последний момент сядут батарейки.

– Сам, говорит, не пойму. Пьян вроде не был, а пьет он мало, это точно… Словом, пришел в себя, смотрит: остался там один в этой сауне рядом с бассейном. Где остальные? И вдруг дверь открывается, и голые молодые девки, лет от шестнадцати, вваливаются и сталкивают его в бассейн. Виснут на нем, лижут, принимают позы… Дядя говорит, будто стал возмущаться, вырываться, но потом снова будто что-то на него нашло. Стало ему даже все это нравиться. Говорят, наркотик такой есть, незаметно вколют, и кайф, и на старуху полезешь… Саба потом сам объявился и предложил в комнате отдыха посмотреть кассету с записью этой сцены. Дядя отказался. Саба тогда говорит: хочешь спокойно доработать и уйти с почетом? Сиди и не рыпайся. Я тебе на смену приду. Как лучший бизнесмен края, который сможет восстановить нашу экономику. А ты откажешься от своего выдвижения в мою пользу. А если, говорит, слово скажешь против меня, сразу все это всплывет на центральном телевидении. Потом отмывайся сам, если сможешь… Там же все видно, кто, и кого, и каким способом.

– Вы это сами видели? – негромко спросил Игорь. – Может, этой кассеты и нет, все это блеф?

– Дядя все-таки ее посмотрел, – неохотно сказал Клейменов. – Где-то с середины. И тут же перестал смотреть… Такого качества изображения, говорит, я на своем телевизоре никогда не видел. Пришлось ему согласиться.

– Что в этих документах, которые передали Треневой? – спросил Игорь. – Почему такие страсти вокруг них?

– Точно не знаю. Там должны быть бумаги, подписанные Сабуровым, – сказал Клейменов. – Какие-то указания, что делать с моим универсамом, который я по всем документам, заверенным нотариусом, будто бы передал в доверенное управление Леониду Огурцову, человеку Сабурова, который спонсирует его выборы. Вернее, такому же бандиту, как он сам… Вон справа, в третьем ряду, отдельно от Сабурова сидит, видите? С косым пробором и при галстуке. – Клейменов сказал это, не заглядывая в телевизор.

Игорь внимательно посмотрел на экран. Действительно, именно такой, с косым пробором и при галстуке, сидел там и подобострастно смотрел на будущего губернатора.

– Хотите сказать, что этот Огурцов…

– Он теперь и есть хозяин моего универсама «Енисей». Потом они так или примерно так захватили еще несколько доходных предприятий – оба местных ночных клуба, теперь создают третий, и все наши казино. Они тоже принадлежат Сабурову через подставных лиц.

– А что говорят по этому поводу настоящие хозяева города, я имею в виду тех, кому принадлежат ваш алюминиевый комбинат, завод цветных металлов и сплавов, а также других предприятий? Они не боятся, что Сабуров точно так же подомнет их под себя?

– У них и спросите… – буркнул Клейменов.

Он явно нервничал. Понятно, скоро закончится это телешоу, в котором в качестве зрителей участвует вся братва Сабурова. И потом они снова займут свои исходные позиции, возьмут кого надо под колпак. И только узнав, что сейчас все они там, Клейменов согласился на эту встречу.

– А Солодухин? – спросил Игорь. – Он здесь какую роль играл?

– Когда-то они были вместе, и Сабуров, и Солоду-хин… Потом что-то не поделили. Солодухин не захотел на Сабурова пахать… Тот, говорят, предложил ему заняться рэкетом, а Солодухин хотел заняться легальным бизнесом. А когда он у себя в Полбине стал разгонять цыган с наркотой, они и вовсе разошлись. С Солодухи-ным ушла часть братвы, из тех, кто больше не хотел за решетку… И они старались честно зарабатывать, хотя не у всех и не всегда это получалось. Потом была эта история с моим универсамом «Енисей». Это Сабуров стал подкатываться к сфере влияния Солодухина, но получил отпор. Стрелки у них были, поножовщина, все как положено… Милиция, кстати, на стороне Сабурова, чтоб вы знали. Начальник УВД Тихонов никого не боится, открыто крышует наркодилеров, а Солодухин их жестоко преследует… Были тут у нас комиссии из МВД, но Тихонов от всех отбился и укрепился в своей полной безнаказанности. И теперь, где кончается братва Сабурова и где начинаются менты Тихонова, никто, не знает. А с наркодилерами менты сосуществуют, помогая друг другу. Вас это удивляет? У вас в Москве, скажете, по-другому?

Игорь не сразу ответил. Только пожал плечами.

– Хочется думать, что это не так, – сказал он, глядя на экран телевизора, где уже плыли титры и поднимались с мест зрители. – Мне пора. Буду писать заказную статью.

Он вышел на улицу, оглянулся. Вроде чисто. Братва, поди, пьет пиво в буфете здешнего телецентра. Наверняка довольны тем, как это прошло.

Он взял частника, доехал до гостиницы, но не успел войти в нее, как перед ним, буквально из-под земли, вырос милиционер с приятным и ровным загаром на лице, который небрежно и четко приложил руку к козырьку.

– Игорь Николаевич Залогин? – вежливо спросил он.

– Да, – Игорь огляделся, увидел, что рядом стоит милицейский «газик» с приоткрытой дверью. Похоже, его здесь поджидали.

– Старший лейтенант Илюхин. Позвольте ваши документы?

– А что случилось? – спросил Игорь, передав ему свое журналистское удостоверение.

– Нами был задержан один распространитель наркотиков, некто Смушкевич, прилетевший сюда из Москвы. Необходимо установить его личность. Вы должны нам в этом помочь, поскольку, по нашим данным, он летел с вами сюда в одном самолете. Прошу вас проехать с нами, всего на несколько минут, в наше Управление внутренних дел. Надолго не задержим. Прошу… – Он указал в сторону «газика». – Ваш долг помогать органам правопорядка в борьбе с наркоманией, не так ли?

Игорь пожал плечами и сел вслед за ним в машину.

Там было еще двое милиционеров с автоматами – спокойных, равнодушно смотревших в сторону. Глядя на них, Игорь несколько успокоился. Действительно, чего заранее переживать? Наверно, какая-то формальность.

В управлении он прошел вслед за Илюхиным в кабинет, где помимо пожилого полковника находился совсем молодой парень, бледный и изрядно напуганный, в котором Игорь узнал одного из имиджмейкеров Солодухина. Кажется, его звали Ленчик.

– Тихонов Николай Александрович, начальник ГУВД. – Полковник встал и радушно протянул руку Игорю. – А вы и есть известный журналист Залогин Игорь Николаевич? Как же, читал, читал ваши статьи. Всегда восторгался вашим пером, честностью и непредвзятостью вашего анализа. И как только услыхал, что вас кое-кто хочет замешать в некую неприглядную историю, решил взять это под личный контроль и вмешаться, пока мои подчиненные не наломали дров… Вы знаете этого человека? – Он кивнул в сторону Ленчика и сделал незаметный жест в сторону сопровождавших милиционеров, и они вышли из кабинета.

– Очень приятно, – кивнул Игорь. – Но этот молодой человек вовсе не…

– Леонид Смушкевич назвал вас в числе своих клиентов, с кем здесь контактировал! – перебил Тихонов. – Это занесено в протокол.

– Я этого не говорил! – всхлипнул Ленчик.

– Ну да, пользуясь вашим присутствием, он теперь будет от всего отказываться… – усмехнулся Тихонов. – И отвергать очевидные факты.

– Но здесь действительно что-то не так! – воскликнул Игорь. – Да, не отказываюсь, я видел его, но не в самолете, а совсем в другом месте…

Полковник Тихонов и старший лейтенант Илюхин переглянулись и с интересом уставились на него.

– Ну, ну… – сощурился Тихонов. – И где вы с ним встречались, если не секрет?

– Но только не в самолете…

– А разве я вам говорил что-нибудь про самолет? – удивленно спросил Тихонов. – Это утверждает подследственный, а не я.

Элементарно, Ватсон, чертыхнулся про себя Игорь. Купился, как пацан. Конечно, товарищ полковник этого не говорил. А за то, что говорил его подчиненный товарищ старший лейтенант, он не отвечает.

– Мы встречались в предвыборном штабе кандидата в губернаторы Солодухина, – сказал Игорь. – И больше нигде.

– А что вы там делали, я могу узнать? – спросил полковник Тихонов.

Игорь искоса посмотрел на Ленчика. Парня явно запугали. Только чем? На самом деле нашли у него наркотики? Или блефуют?

– Это моя профессия, – сказал он вслух. – Я должен знакомить общественность с тем, что здесь у вас происходит.

– Вы, конечно, уважаемый человек, известный журналист, – продолжал полковник Тихонов. – И я охотно верю в вашу непричастность…

– Непричастность к чему? – не выдержал Игорь. – Черт возьми, в чем вы меня подозреваете?

– Поймите нас правильно… – Тихонов развел рунами. – Это наша обязанность – проверять каждого, кто имел контакт со сбытчиками наркотиков.

– Я ничего не сбывал! – в отчаянии выкрикнул Ленчик.

– Видите? – вмешался молчавший до этого Илюхин. – Он желает с вашей помощью выйти сухим из воды. Назвал вас в числе тех, кто пользовался его услугами, полагая прикрыться вашим добрым именем.

– Это обычный прием, – сказал Тихонов. – Постараться вовлечь в свою грязную историю уважаемого человека, чтобы с его помощью выйти сухим из воды. Поэтому постарайтесь не обращать внимания.

– Вы меня заставили! – снова выкрикнул Ленчик. – Вы меня принудили это подписать!

– Артист! – спокойно и насмешливо сказал Илюхин. – Еще расскажи господину корреспонденту, как мы тебя здесь пытали и избивали.

– Могу и показать! – Губы Ленчика дрожали, он закатал рукав свитера, и Игорь увидел его посиневшую и распухшую руку. – Видите, что они делали? Могу еще показать…

Он собирался снять свитер, но Илюхин ему не позволил.

– Оказал сопротивление при аресте, – кивнул Тихонов. – Пришлось применить силу. Помощь ему оказали, но синяк отойдет не сразу… Может, хватит истерик? Решил специально сделать навет на уважаемого человека, чтобы он помог тебе выпутаться?

– Я ничего не делал… – всхлипнул Ленчик. – Какие еще наркотики?.. Я никогда их не принимал!

– Только сбывал, – насмешливо согласился Тихонов. – Это правда. Мы сделали подозреваемому анализ крови, здесь он чист. Такие случаи бывают. Сами себе не колют, зато других травят. За хорошие деньги.

– Поверьте, не было этого, – умоляюще сказал Ленчик Игорю. – Они вас хотят запугать, оклеветать, неужели вы не видите!

– Мы хотели только узнать, откуда взялись наркотики в предвыборном штабе кандидата в губернаторы господина Солодухина, – терпеливо сказал Тихонов Ленчику. – Их у тебя нашли…

– Неправда, мне их подбросили!

– …и вот теперь из-за тебя будем вынуждены задержать и осмотреть вещи и одежду уважаемого человека, которого ты подло, я просто уверен в этом, оклеветал.

– Вот, посмотрите! – Илюхин протянул Игорю заполненный бланк допроса. – Здесь задержанный показывает, что продал вам дозу гашиша.

– Какой-то бред! – возмутился Игорь. – Я тут при чем? Вы собираетесь меня обыскивать? И почему?

– Ну а как прикажете нам быть, если мы нашли у него гашиш, а он показал на вас! – развел руками Тихонов. – Вы не поняли? Все делается по закону, разрешение из прокуратуры уже есть, а понятых мы сейчас пригласим… Поймите правильно, Игорь Николаевич, мне это крайне неприятно, но мы вынуждены соблюсти эту формальность, которая наверняка окажется пустой.

– Я хотел бы пригласить адвоката, – сказал, сдерживая себя, Игорь. – И для меня, и для этого молодого человека.

– А у нас есть право, данное нам прокурором, сначала предложить вам сдать кровь на анализ и осмотреть ваши вещи, – пожал плечами полковник Тихонов. – А уж потом, если наркотики либо его следы будут обнаружены, мы будем вынуждены задать вам вопросы уже в присутствии вашего адвоката, которого вы действительно имеете право пригласить. Но тогда, боюсь, такая информация может стать достоянием общественности.

– Не позволяйте им! – закричал Ленчик. – Они вам тоже подбросят! И фальсифицируют ваши анализы. Они отняли у меня документы, мой сотовый и не позволяют связаться с моими товарищами.

– Помолчи, не тебя спрашивают, – сказал ему Илюхин. – О твоих товарищах мы еще тебя расспросим. А так ты уже все сказал. Иначе пойдешь сейчас обратно в камеру…