Текст книги "Опасный пиар"

Автор книги: Фридрих Незнанский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 21 страниц)

12

Под вечер, едва Сабуров заснул, раздался телефонный звонок.

– Да отключи ты его! – сонно пробурчала Светка. – Тебе что, когда присягу принесешь на верность, тоже по ночам будут звонить?

– Будешь спать в другой комнате, – пробурчал Сабуров. – Але?

– Все спишь? – насмешливо спросил Тихонов. – Так царство небесное можно проспать, а не то что губернаторство.

– А, Ген… это ты… Чего случилось? Этот журналист написал там чего-нибудь? – Язык у будущего губернатора едва шевелился.

– Уже лыка не вяжешь? Журналист завтра же будет на свободе. Или даже сегодня. И этот сучонок из Москвы тоже. А вот тебя, мудила, я посажу на их место. Прямо в парашу! Так мне велено было тебе передать.

– Кем велено? – не понял Сабуров.

– А теми, кто за уши тебя, мудака, в это кресло тянул! Кто на тебя поставил. И теперь ты, Коля, им отработаешь. Натурой. И по полной программе.

– Ты… чего, в натуре, ты как со мной разговариваешь… – Сабуров никак не мог проснуться. – Это кто?

– Хер в пальто. Твой Богдан вечера посетил следа-ков из Генпрокуратуры и ушел от них сам и без наручников! А почему?

– Откуда ты знаешь… За ним Трофим следит.

– Хорошо, что я велел продублировать… Так вот, все ваши последние разговоры, кого и как вы собрались урыть, теперь у этих сыскарей из Генпрокуратуры. А теперь телевизор включи! Там идет «Репортаж без комментария». Посмотри, посмотри, как население тебя кроет за разбитую скулу! Тебя подставили твои же, ты понял? Кто поднял крик о покушении на твою особу, знаешь? У тебя, Коля, там, в штабе, стукач завелся. Этот мордодел твой с теми, что у Солода торчат, одна шайка! Их же, москвичей сраных, проверять надо! И еще скажу. Придется тебя арестовать, чтоб самому не загреметь. Вот как выпишет суд постановление, сам за тобой приду. И учти: для тебя же лучше я, чем другие!

– Ты чего, Гена, в натуре?.. – протянул Сабуров, похолодев и шаря рукой по полу в поиске телевизионного пульта. – У меня ж этот… иммунитет вроде.

– А ты засунь его себе в жопу, – холодно сказал Тихонов. – Может, полегчает. Включил телевизор?

Сабуров быстро трезвел, покрываясь потом. Еще никогда Тихонов с ним так не разговаривал.

– Где пульт? Включи телевизор! – крикнул он на Светку.

– Не ори на меня! – сказала Светка. – Сам включай!

– Все со Светиком в кроватке кувыркаешься? – хмыкнул Тихонов. – Продолжай в том же духе, вместо выборов, которые ты просрал…

И бросил трубку.

Сабуров, цепенея, смотрел репортаж, который был снят скрытой камерой возле его предвыборного штаба.

– Коль… что теперь будет? – несмело спросила Светка, положив голову на его голое плечо.

– Да подожди ты!.. – Он оттолкнул ее, не сводя глаз с экрана. Потом рывком вскочил, схватил сотовый. – Кирей! Где этот наш мордодел, козел позорный! Давай, доставай его, я скоро буду! Скажи, совещание созываю… И смотри мне, его никуда, пока не приеду.

– Коль, ты куда? – захныкала Света, цепляясь за него.

Оттолкнув ее, он быстро натянул джинсы, кое-как застегнув их на животе, потом свитер, накинул короткую дубленку, выбежал из комнаты, спустился в просторный холл, где дежурные телохранители играли в карты. Телевизор, слава богу, не смотрели, отметил про себя Сабуров.

– Трофим! – крикнул он. – Ты почему здесь?

– Так Богдана там другие пасут… – оправдывался тот. – Чего мне все время в гостинице торчать? И так дежурные косятся. Как к его номеру ни подойду, они там скрипят. Что мне, всю ночь слушать, как она охает? Зашел вот к ребятам в очко перекинуться… Доиграю, пойду проверю.

– Поедешь со мной! – сказал ему Сабуров. – Сядешь за руль… Только быстро, заканчивай! Я кому сказал? – И ударом ноги опрокинул столик, на котором лежали карты и деньги. – Быстро, говорю!

Телохранители переглянулись. Они еще никогда не видели, чтобы Сабуров впадал в такую истерику.

Когда подъехали к гостинице «Кедр» и джип остановился, Сабуров продолжал молчать, будто впал в забытье. Неподвижно сидел и смотрел прямо перед собой.

– Колян, ты чего? – спросил Трофим.

– Мне там мелькать нельзя, – сказал Сабуров. – Сходи ты и узнай, чем твой Богдан занимается… Как услышишь, что трахаются, ломай дверь, я за все отвечу. А ты, Кирей, приведи мне нашего мордодела за угол к стоянке такси… Типа, совещаться будем.

– Зачем ломать, в натуре, у меня отмычка есть, – озабоченно сказал Трофим. – Уж сколько раз пользовался.

– Топай давай, не теряй время… – почти простонал Сабуров. – Быстро, быстро…

Трофим застал Кирея и Вадика в холле гостиницы, где они пили пиво.

– Быстро, Саба ждет возле стоянки, – вполголоса сказал Трофим Кирею, чье лицо от пива стало красным. – Я попозже к вам присоединюсь.

И мельком взглянул на Вадика – осунувшегося, с рассеянным взглядом.

Трофим поднялся наверх, оглянувшись в коридоре, приложил ухо к двери. Опять те же звуки… Динамо-машина, а не мужик. Черт его знает, может. Саба и прав. Он осторожно вставил отмычку, замок щелкнул, дверь приоткрылась. Он осторожно заглянул вовнутрь, боясь схватить пулю.

И увидел в пустом номере на столе пару динамиков, магнитофон, а также лежащее на полу некое вибрирующее устройство, подключенное в сеть, от которого в буфете позванивала посуда.

Когда он вернулся к джипу и рассказал Сабурову об увиденном, тот велел остановить машину, потом молча, с остервенением сорвал с его руки подаренные Богдановым золотые часы, приложил их к уху и так же молча, достав нож, вскрыл крышку.

– Ну-ка посвети… – сказал он Кирею.

Тот направил луч фонаря на внутренности подаренных часов.

Сабуров, напряженно сопя, вытащил своими короткими толстыми пальцами вставленный там микрочип с плоской, как копейка, батарейкой.

– На цацки польстился? – хрипло сказал Саба и с разворота ударил Трофима в лицо. – Вали отсюда, козел!

И через голову Трофима открыл дверь джипа с его стороны и вытолкнул его наружу. Потом дал по газам, отчего машина рванула с места, подпрыгнув, как если бы наткнулась на препятствие, сопровождаемая нечеловеческим воплем. Вадик вжался от страха в угол салона.

– Ты вроде Трофима переехал… – озабоченно сказал Кирей.

– Хер с ним… – сказал Сабуров сквозь стиснутые зубы. – Теперь с этим мордоделом разберемся…

…—…Ну-ка, Кирей, плесни еще, – сказал он через какое-то время, когда они приехали на место.

Кирей выплеснул на Вадика ведро ледяной воды. Тот застонал, заворочался, приподнял голову. Они привезли его в этот подвал на окраине города, швырнули на пол, долго и молча били ногами.

– Ты, сучара, еще не понял, куда попал? – спросил Саба. – И что я с тобой сейчас сделаю? Ты на мои бабки летал, ел, пил, гулял, девок моих трахал…

– Девок он как раз не трахал, – заметил Кирей. – Не успел. Все откладывал, мол, когда выборы закончатся.

– Погнушался, падаль? И за мои же бабки ты, козел гнойный, меня же кинул? – спросил Сабуров, склонившись над Вадиком.

Вадик мычал, дрожал от холода, его язык заплетался. Разбитые губы едва разлеплялись, а язык вывалился через провал в зубах. Глаза заплыли от ударов, и он с трудом различал низкий темный потолок глухого подвала.

– Громче! – Сабуров склонился над ним. – Не слышу!

– Хорош, пожалуй, – сказал ему Кирей вполголоса. – Он уже ничего не скажет. Даже если очень захочет.

Саба кивнул, достал свой «магнум» и выстрелил Вадику в висок. Тот дернулся всем телом, потом «застыл.

Они быстро вытащили труп наверх, кинули в машину, вывезли за кольцевую дорогу и выбросили из машины на обочину. Потом посидели, успокаиваясь, в машине с заглушённым мотором. Распили из горла бутылку водки.

– Ну чего, Колян, побыл ты губером, и будя, – невесело сказал Кирей. – В другой раз, может, получится, как думаешь?

– Другого раза не будет, – сказал Сабуров. – Все, Кирей. Ничего больше не будет, понял, да?

– Ты чего это? – приоткрыл рот Кирей. – Ты о чем?

– Травка есть? – спросил Саба. – Дай напоследок.

– Ты ж вроде бросил?..

– Ну. Давал зарок, думал, стану здесь губернатором, что-то сделаю для простых людей… – Он возбужденно всхлипнул. – Для народа! А не дали, олигархи, жиды проклятые. Ну всех уже скупили! А народ мне верил, нет, скажешь? Верил!

Он подозрительно взглянул на Кирея.

– Ну, – подтвердил тот. – Еще как верил. Вот, типа, Колян к власти придет. Всех ворюг засадит. И заживем. О том только и говорили.

– И народ же меня им сдал, – закончил Сабуров. – Теперь они по-другому заговорили, падлы… Не слыхал сегодня по телевизору?

– Нет, я его вообще не смотрю, – сказал Кирей. – Только если со Шварценеггером. Других я не люблю.

Потом они молча, прикрыв глаза и откинувшись, покурили анаши. Затем, придя в себя, снова погнали в город, назад, к гостинице.

– Все, суки, падлы позорные, все мне за все ответят… – бормотал Сабуров в забытьи, сжимая руль и вдавив педаль газа до самого пола. Вслед им раздался один свисток гаишника, потом другой… Послышались выстрелы, одна из пуль щелкнула по корпусу.

– Гони! – возбужденно орал Кирей. – Гони, Колян, дави эту падлу!

Они вылетели на встречную полосу, глаза ослепил свет фар несущегося на них грузовика, потом Саба почувствовал сильнейший удар в грудь, и больше уже ничего не видел и не слышал.

Утром, когда Игорь, не спавший всю ночь, наконец задремал, загрохотал замок на его двери, она с визгом открылась, и в камеру заглянул улыбающийся Тихонов.

– Ну вот, Игорь Николаевич, недоразумение, как я и говорил, разрешилось. Вас оговорили. Теперь вы свободны… – Он взглянул на стол, где стояли миски со вчерашним ужином. – И можете прекратить вашу голодовку.

Игорь смотрел на него, не понимая.

– А что вы так смотрите? Никак другую статью уже написали? – спросил Тихонов вполголоса.

– Нет… – Игорь покачал головой, прикрыв глаза. – И не собирался.

– И правильно, – кивнул Тихонов. – Ничего другого я от вас не ожидал.

Игорь продолжал на него смотреть не отвечая.

– Я понимаю, что вы обо мне подумали, – сказал Тихонов. – Но, поверьте, мне пришлось играть в эту неприглядную игру в присутствии Сабурова, чтобы войти в доверие и вывести этого подлеца на чистую воду. Не я его выдвигал в губернаторы, как вы понимаете. Что вы смотрите? Все уже позади! Он был нами разоблачен и, не вынеся тяжести обвинений, покончил вчера с собой, направив в пьяном виде свою машину на встречный самосвал. Погибли он сам и его телохранитель. Сегодня утром решением избирательной комиссии выборы были отменены, и новая избирательная кампания начнется, согласно закону, через три месяца. И к этому вы тоже приложили свою руку, Игорь Николаевич…

– А где, кстати говоря, этот мальчик, Смушкевич, кажется, который будто бы написал на меня донос? – спросил Игорь, надевая свитер.

– Но он и в самом деле его написал, – с легким раздражением сказал Тихонов. – Почему вы мне не верите?

– Значит, имею на то основания, – буркнул Игорь.

– В любом случае за него можете не беспокоиться. По молодости все бывает. Мы, как и вы, решили закрыть глаза на его шалости. Осталось выполнить еще некоторые формальности, и он тоже будет свободен…

– И с него обвинение будет полностью снято? – спросил Игорь.

– Обязательно, – пожал плечами Тихонов. – Можете за него не беспокоиться.

– Я выйду только вместе с ним, – сказал Игорь, прекратив сборы. – Или продолжу голодовку.

– Это ваше право, – кивнул Тихонов. – Просто формальности с ним будут более продолжительными, чем с вами.

– Ничего, я подожду… – Игорь сел на табурет и принял ту же позу, в какой его застал Тихонов.

Тихонов пожал плечами, вышел и вернулся через десять минут.

– Все в порядке, – сказал он. – Вы уйдете отсюда вместе с тем, кто вас оклеветал… Потом напишете об этом не то что статью, а книгу, – сказал он, когда Игорь, одевшись, вышел вслед за ним в коридор.

И увидел там, как из соседней камеры вышел Леня Смушкевич с обязательным рюкзачком за спиной, бледный, взъерошенный, с синими кругами под глазами.

– Обязательно, – кивнул Игорь, не сводя взгляда с Ленчика.

– И меня там тоже упомянете?

– Вы там будете как один из главных героев, – сказал Игорь. – А теперь, если я свободен, я могу от вас позвонить?

– Обязательно! – повторил, как эхо, Тихонов. – Артемьев! – крикнул он дежурному милиционеру. – Проводи господина журналиста до канцелярии, и пусть ему там позволят звонить. Хочу только сказать: если собираетесь звонить господину Померанцеву, то он уже здесь.

– Где? – остановился Игорь.

– Он ждет вас в моей приемной, куда, при желании, вас проводят. Надеюсь, у него к вам возникнет вопрос по поводу местонахождения вашего знакомого, Анатолия Богданова, этого наемного убийцы, объявленного во всероссийский розыск… Там же с ним должен находиться коллега нашего юного друга. – Он кивнул в сторону Ленчика. – Саша Камнев, если не ошибаюсь?

– Не ошибаетесь, – огрызнулся Ленчик, быстро идя на выход. – Нам сюда или туда?

Казалось, еще немного – и он побежит.

– Не заблудитесь, – сказал Тихонов, и, сделав озабоченное лицо, как если бы потерял интерес к ним, направился в другую сторону.

Саша увидел Ленчика еще издали, и они сначала пошли друг другу навстречу. Потом обнялись, никого не стесняясь.

– А где Вадик? – спросил Ленчик. – С ним все в порядке?

– Потом, – сказал Саша, отводя глаза. – Давай сначала уйдем отсюда. Придешь в себя, там поговорим.

– Где Вадик? – повторил вопрос Ленчик, но Саша снова не ответил.

ЭПИЛОГ

Первый зам генерального Сергей Афанасьевич Анисимов метался по своему кабинету. Он то говорил, то кричал, а невозмутимый Турецкий, сидевший здесь же, только неопределенно покачивал головой.

– Давай, Александр Борисович, называть вещи своими именами!

– Давай, – согласился Турецкий. – Кто ж против? Только поспокойнее, хорошо?

– Постараюсь. Тем более генеральный ждет, что мы с тобой придем к единому мнению, прежде чем он нас пригласит… А теперь смотри.

Анисимов включил видеомагнитофон.

– Вот что прислали мне из ГУВД Красноземска на Померанцева и Шестакова. Любуйся!

– Девок, что ли, водили? – полюбопытствовал Турецкий, пока перематывалась пленка.

– Хуже.

– Мальчиков?

– Теплее. Смотри… Вот этого ты еще не видел.

– Что это? – Турецкий кивнул на экран.

– Это гостиничный коридор, а это номер, где остановились твои Померанцев и Шестаков. Время видишь?

– Вижу, и что?

– Смотри дальше… Увидишь и мальчика.

На экране возник высокий статный мужчина, который, оглянувшись, постучал в дверь номера. Дверь открыли, мужчину пропустили вовнутрь.

– Это кто?

– Это разыскиваемый правоохранительными органами еще с девяносто седьмого года особо опасный преступник, наемный убийца Анатолий Богданов… Теперь смотри, когда он от них вышел.

– Примерно через полчаса… И что?

– А то, что вышел спокойно и Явно всем довольный.

– Может, они его вызвали повесткой? – хмыкнул Турецкий.

– Смеешься? Но теперь убедился? Вот тебе прямое доказательство, что твои «важняки» пошли на сделку с наемным убийцей, которого разыскивают правоохранительные органы, и больше того, пошли у него на поводу.

– Сергей Афанасьевич, я все это знаю. Как и то, что через мою голову и в мое отсутствие ты уже пытался отстранить Померанцева от дальнейшего расследования убийства в Полбине и предложил передать это дело другим следователям, у которых и так дел по горло…

– Но ты же продолжаешь их защищать!

– Да. И буду защищать. Свою задачу в Краснозем-ске и Полбино они выполнили уа все сто… Кстати, по поводу этой кассеты у меня тоже возник серьезный вопрос. Судя по записи, за следователями по особо важным делам Генпрокуратуры следили местные правоохранительные органы? На каком основании?

– С чего ты взял? – растерялся Анисимов.

– Ну а как иначе? Камера была направлена на номер, где они проживали. Кто прислал эту кассету?

– Начальник местного ГУВД полковник Тихонов.

– Понятно. А кто ему дал санкцию на слежку, ты?

– Нет, конечно… Они следили за Богдановым.

– Тогда еще более странно, – покачал головой Турецкий. – Значит, оперативники ходили с камерой по следу особо опасного преступника, вместо того чтобы его арестовать? И еще. Почему наши ребята должны были знать его в лицо? Откуда им было известно, кто. он? Он же не явился к ним с чистосердечным признанием, а они не занимались расследованием его дела.

– Я понимаю, к чему ты клонишь… – отмахнулся Анисимов. – Сейчас ты начнешь рассказывать историю про благородного киллера, этого Робин Гуда наших дней… Я этих историй наслушался и насмотрелся – вот так! – Анисимов провел ребром ладони по горлу. – Оправдывая таких, как Богданов, ты понимаешь, до чего мы можем докатиться? Завтра он убьет человека, и на кого, я спрашиваю, ляжет вина?

– На Богданова. Пойми, я никого не оправдываю, – серьезно сказал Турецкий. – Если против Богданова будет возбуждено дело, мы станем его искать, чтобы заключить под стражу. Но здесь действительно есть проблема. Многие из тех, кто прошли Чечню, вернулись озлобленными, не могут адаптироваться и остро чувствуют общее социальное недовольство, а также слабость и продажность наших правоохранительных органов… Поэтому они заполняют собой наш правовой вакуум, становясь, как сказал мне Померанцев… да, прокурорами, адвокатами и палачами в одном лице. Это очень плохо. Но только ли они в этом виноваты?

– Не уводи разговор в сторону. Мы с тобой не в Думе. Ты можешь мне точно сказать, что твои Померанцев и Шестаков не знали, кто к ним пришел в номер?

– За них? Нет, не могу. Зато могу их понять. Даже если они и знали… Но, согласись, арестовывать того, кто сам пришел к тебе и принес ценнейшую информацию, то есть доверился твоей порядочности и твоему слову, как-то не по-мужски. Понимаю, что в юриспруденции нет такой правовой категории…

– То есть на их месте ты тоже дал бы ему спокойно уйти?

– Чтобы это знать, надо быть на их месте, – пожал плечами Турецкий. – И в их обстоятельствах. И тут я им полностью доверяю. И Костя Меркулов доверился бы, если б сейчас оказался тут, а не в командировке.

– Еще раз. То есть вы оба дали бы уйти убийце, а узнав, что в результате твоего милосердия он еще кого-то убил, не почувствовали бы себя виновными?

– Не будь демагогом! – поморщился Турецкий, встав с места. – Это вечный спор, вечная коллизия буквы и духа закона. В конечном счете выборы отменены, а бандиту не дали занять пост губернатора.

– Он попал в автокатастрофу…

– Но что этому предшествовало, ты в курсе?

Анисимов промолчал.

– Если бы Сабуров, заказавший убийство Треневой, пришел к власти, начался бы коренной передел собственности в этом богатейшем крае, и погибло бы немало людей. Лучше скажи, чего ты добиваешься? Чтобы Померанцев и Шестаков подали заявления по собственному желанию? Тогда я тоже подам. И скажу это прямо сейчас генеральному.

– Я так вопрос не ставлю, – пробормотал Анисимов. – Но требуется тщательное служебное разбирательство. И потому они временнр будут отстранены от дальнейшего расследования.

– А что там теперь расследовать?.. – махнул рукой Турецкий, стоя уже в дверях. – И что там разбирать?.. Ребята уже все расследовали. И во всем разобрались. Зато впору заводить другое дело. Против «настоящего полковника» Тихонова, который, как ты только что сам убедился, установил несанкционированную слежку за следователями Генпрокуратуры. Так ты идешь или не идешь? Генеральный ждет. И я повторю ему все то, что сейчас говорил тебе. Поэтому не строй иллюзий.