Текст книги "Опасный пиар"

Автор книги: Фридрих Незнанский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 21 страниц)

8

Игнат сквозь сон услышал трель сотового и приоткрыл глаза. Это еще кто? Он взглянул на определитель номера. Звонил Трофим. Не Богдан же с того света? На все другие звонки Игнат не отвечал. А тут придется ответить.

Да, скорее всего, это Трофим. Богдана он, Игнат, сначала не хотел убивать. Он вовремя раскусил его ловушку. Как приманку в лице старухи Прошиной. Только и он, Игнат, не так прост. И поздновато Богдан туда пришел, Игнат уже успел замочить Прошину. И когда услышал шаги, а потом увидел крадущегося Богдана, затаился в сенях. Богдан вырыл ему яму, вот сам же в нее и попадет теперь. И все у него, Игната, получилось. Прошину он не зря замочил, обрубив концы… Раз свидетельницы нет, значит, бумаги еще нужнее стали. Осталось последнее: продать их. Теперь он может выбирать: кого шантажировать, чтоб цену заломить и впарить… Может, загнать их тому же Сабе?

Он присмотрелся к спящему Лехе. Свет из дверцы «буржуйки» освещал его лицо розовым светом. Погладил его по лицу. Леха, по обыкновению, не проснулся, а только что-то промычал…

Сколько еще можно торчать в этом болоте? – спрашивал он днем. А сколько придется, ответил себе Игнат. Спешишь? Они оба замазаны кровью по самое некуда. И возрастающий общественный интерес представляют вовсе не они, Леха и Игнат, а эти треклятые бумаги Теперь, когда с той бабой на Заводской покончено, они бесценны. Только не передержать бы…

Прислушиваясь к упорно повторяемым трелям сотового, Игнат, не торопясь достал бумаги из целлофанового пакета и взвесил на руке. Немного они весят, а уж сколько жизней перевесили. Включая жизнь Богдана.

Он включил аппарат.

– Спишь, что ли? – услышал он знакомый насмешливый голос Богдана и вздрогнул.

– Это кто?.. Ты, что ли? – хрипло спросонья спросил он.

– А ты кого-то еще ожидал услышать? – поинтересовался Анатолий.

– Ты это…Откуда?

– С того света, – сказал Анатолий.

– Я ж тебя… Нет, это кто?

– В следующий раз целься в голову. Я-то думал, ты киллер, а ты – убивец. Непрофессионально ты себя повел, хочу сказать. Кино смотришь? Где, я спрашиваю, контрольный в голову? Двойка, больше не могу. Придумал ты неплохо и спрятался как надо. А дальше – непрофессионально. И с тобой в разведку я бы не пошел. Нервишки, однако, надо лечить. Хотя где там, на болоте, найдешь грамотного невропатолога…

– Откуда… про болото знаешь? – ошеломленно спросил Игнат.

– Скажи спасибо, что другие пока не знают, – хмыкнул Анатолий. – Но это до поры до времени. И зависит от тебя.

Игнат промолчал, не зная, что ответить. Снова покосился на спящего Леху.

– Ну так что скажешь? – не отставал Анатолий. – Цены-то падают. А после выборов до нуля упадут.

– Ну это ты врешь, – убежденно сказал Игнат. – За день до выборов эти бумаги у меня с руками оторвут. Вот журналист этот что-то знает, а? Успела она ему слить?

– Я бы это знал… – хмыкнул Анатолий. – Ладно, что дальше?

– Нет, это ты, в натуре, или кто-то там придуряется? – Игнат даже привстал со своей лежанки. – Голос у тебя какой-то…

– Не веришь, проверь. – Голос Анатолия в самом деле был усталым. – Тащи бумаги и получи свои бабки.

– И пулю в лоб, – перебил Игнат.

– … и чтоб я тебя больше не видел. Ты влез в чужую игру, где тебя никто не ждал и ставить на тебя не собирался. А это всегда чревато… Итак, чтоб все было понятно. Я знаю, где ты прячешься. Я знаю, что они у тебя есть. И знаю, что менты тебя живым из леса не выпустят. Все, счетчик включен.

– Ты погоди… – Игнат испугался, что разговор прервется. – Ты это… Извини, что так вышло.

– Не стоит. Я бы на твоем месте сделал то же самое, ну ты понимаешь, – признался Анатолий. – Мне, например, заплатили, чтобы от тебя землю зачистить. Но если не я тебя, так ты меня, верно? У тебя не выгорело, значит, моя очередь. Все нужно доводить до конца, ты это запомни на всю оставшуюся… Это значит– свои бабки получить и свалить с ними куда подальше, чтоб про тебя и думать забыли…

– Слушай, а может, ты журналисту их впаришь? – загорелся неожиданной идеей Игнат. – А бабки пополам?

– Подумаем, – Неопределенно сказал Анатолий. – Только не вздумай соваться к нему без меня! Я еще не знаю, на кого он работает… А если Саба все про это узнает?

Игнат только засопел в ответ.

– А, вот видишь… Не будь жадным, Игнаша. Нехорошо. Поэтому договоримся так. Я через три часа приду в Ельнинский лес, на лужок перед болотом, где ты в сырости, в антисанитарных условиях хоронишься со своим барашком. Кстати, что ты собираешься с ним делать?

– Подумаем, – в тон ему повторил Игнат. – Ну ты. типа, не в обиде?

– Да что ты как баба… – презрительно выдавил из себя Анатолий. – Какие тут могут быть обиды? Говорил уже. Не ты меня, так я тебя! Вчера лучше получилось у тебя. Больше уже не получится. Ну так как мы договоримся?

– Цена? – несмело спросил Игнат. Похоже, он все еще не верил, что этот разговор происходит наяву. – Ну если впаришь журналисту, моих сколько?

– Хороший вопрос, – сказал Анатолий. – Ты ведь мне пулю влепил, правильно? Сколько это потянет, как ты думаешь?

– Ну процентов сорок, – осторожно сказал Игнат – Или пятьдесят. Ты ведь живой вроде?

– Опять торгуешься! – искренне возмутился Анатолий. – А если бы я инвалидом остался?

– Называй цену, – сказал Игнат.

– Тебе – тридцать процентов, и никакой торговли. В следующий раз будешь делать контрольный в затылок. Если для тебя этот следующий раз будет. Кстати, за научные консультации гонорар вообще-то берут. Но для тебя, ладно, бесплатно. Усек?

– Да это понятно… – снова вздохнул Игнат. – Может, тридцать пять?

– Черт с тобой, – сказал Анатолий. – Все? А то больно наш разговор затянулся. Как бы менты тебя в твоем болоте не засекли.

– Да, заканчиваем, – поспешно сказал Игнат. – Ну, ты еще будешь звонить?

– Зачем, если обо всем договорились? – не понял Анатолий. – Значит, через три часа встречаемся. В Ельнинском лесу, возле берлоги, где ты засел.

– Я бы насчет журналиста еще подумал, как потом с ним…

– Вот ты и думай, – недовольно сказал Анатолий и отключил аппарат.

Потом поднял взгляд на Трофима. Тот с мрачным видом слонялся по номеру. Похоже, кое-что понял.

– Он мой, – сказал ему Анатолий. – По контракту.

– Контракт никто не отменял, – сказал Трофим. – Твое дело его нам сдать. Живого или мертвого. Пока что неважно у тебя получается, – добавил Трофим, продолжая хмуриться. – И не сразу, как договаривались. Все сроки сорвал. Что будет учтено при расчете.

Теперь я сам, как Игнат, торгуюсь, невольно подумал Анатолий. Похоже, с тем же результатом.

– Зато благодаря мне вы дополнительно избавились от этой Прошиной, – раздраженно сказал Анатолий, не сводя взгляда с Трофима, не перестающего ходить из угла в угол. – Как носительницы опасной информации.

– Посмотрим, – неопределенно сказал Трофим. – Не я решаю. Скажу Сабе все как есть… Что еще наши менты скажут. Им позарез нужно его взять. Они с нами обо всем договорились. Поэтому, если хочешь получить полный расчет, сделаем так, чтоб захват Игната сняло наше телевидение. Ну как менты его берут. По всем каналам будут крутить, как у нас борются с организованной преступностью. Саба хочет, чтоб Тихоня при нем остался…

– Тихоня? А, это ваш главный мент? – спросил Анатолий. – Помню, он обещал по телевизору поймать серийного убийцу ментов и журналистов. Выходит, я для него стараюсь?

Трофим не ответил, только посмотрел на часы. Ждет звонка от ментов, подумал Анатолий. Засекли или не засекли. Зря я это ему сказал насчет Сабы и Тихонова. Влез не в свое дело. А это уже лишнее для наемника. И нигде не приветствуется.

Анатолий осторожно приподнялся в крееле, прислушиваясь к затихающей боли в ране левой части груди, выглянул в окно. Зина должна скоро подъехать. Трофим пришел сегодня рано утром, резко постучал в дверь. Крикнул через дверь, что знает, что Богдан здесь, и будет лучше, если он сам откроет… Пришлось открыть.

Послышалась трель сотового, Трофим поспешно схватил трубку, потом, подумав, передал ее Анатолию. И правильно, вообще говоря. Это вполне мог быть тот же Игнат, почувствовавший неладное.

– Трофим, ты? – послышался незнакомый голос, и Анатолий передал гостю трубку.

Трофим слушал, сморщив брови, односложно отвечал, покачивая головой.

– …Через три часа он ждет, чтобы передать бумаги и получить свои бабки, – сказал он. – В Ельнинском лесу. Так они с Богданом только что договорились… Да, где-то там, возле болота… Вы его засекли?

Потом отключился, посмотрев на Анатолия.

– Рана твоя как? – спросил он.

– А что? – насторожился Анатолий.

– Говорят, его засекли. Приглашают нас на охоту. С двух направлений, под углом пеленговали…

– Я в курсе, как это делается, – перебил Анатолий. – И что? Хотят его брать живьем? По моей наводке?

– А живой он кому нужен? – Трофим теперь смотрел на него с некоторым сочувствием. – И чего тянуть? Ты же знаешь, где его искать?

– Так же, как и ты.

– Ты хотя бы дослушал, – терпеливо сказал Трофим. – Саба одолжил ментам свой новейший японский сканер, говорят, тысяч под сорок отвалил за него. И у них еще свой был, старый. Вот они его и засекли.

– Вот оно что, – хмыкнул Анатолий. – Подслушали нас с Игнатом? -

– Не без этого… Я так понял, что конец вашего разговора Пока засекли, пока настроились… Теперь меня спрашивают, что может знать этот журналист из Москвы. Этот Залогин.

– И что?

– Просят узнать у тебя, не возьмешься ли за сверхурочную работу… – сказал Трофим. – Раз уж ты с ним подружился и он тебя к себе подпускает. Он ведь навещал тебя и все знает о твоем ранении. И вполне может настучать своим корешам из Генпрокуратуры. Тебе это надо?

Ну все они знают, подумал Анатолий. Что значит – маленький городок. То есть администрация гостиницы уже доложила о визите ко мне Игоря. И что он дружит со следователем Померанцевым, которому мне лучше не попадаться на глаза… Действительно, проблема. Все-то у вас, ребята, схвачено, все мы уже у вас в кармане… Просто невозможно с вами работать!

– Причем за очень отдельную плату, – продолжал Трофим, пристально глядя на Анатолия. – Если, конечно, ты оклемался после ранения.

Анатолий ответил не сразу. Рассеянно глядя в окно, он снова прислушался к боли в груди. Кажется, заживает как на собаке. Даже удивительно, как быстро. Сказывается благотворное влияние Зины.

– За сколько? – спросил он.

– Сказать не сказали, но я понял так, что не пожалеешь. И что им ответить? Берешься? – спросил Трофим.

– Когда это нужно?

– Пока не к спеху, – сказал Трофим. – Твой дружок должен сперва в своей газете напечатать хвалебную статью о Сабе. И ругательную про Солода. Для Сабы и для тебя, раз на него пашешь, неплохая отмазка, верно? Саба с журналистом вроде уже обо всем договорился.

– Вы только одного не понимаете, – сдвинул брови Анатолий. – Одно дело шлепнуть местную редакторшу, которую никто не знал. И то Генпрокуратура сюда примчалась. А это все-таки известный журналист из столичной газеты. Да здесь всех на уши поставят, если с ним что случится! И найдут, если очень захотят.

Трофим смотрел на него непонимающими глазами.

– Это уже не твоя забота, – сказал он. – Найдут кого надо.

Вот в чем дело, догадался Анатолий. Хотят свалить убийство Игоря на Солода, Мол, это он мстит журналисту, раз тот похвалил в своей статье Сабурова, а его обругал. Нечто вроде алиби. Грубо, но может сработать. И будет грандиозный скандал. Как раз к выборам. Кандидат в губернаторы Солодухин подозревается в организации убийства столичного журналиста. Попробуй доказать, что это не так. Пока дойдет до суда, там и выборы пройдут. Дело серьезное. Если откажусь, сразу другого найдут. У них это не заржавеет. Значит, придется соглашаться. Только как это Игорю объяснить? Что ж теперь получается… Из-за меня. Игнат убил Прошину, которую я собирался использовать только как приманку, чтоб его ликвидировать. Теперь они хотят моими руками убрать Игоря. Еще никогда так не попадал.

– Плохо ты знаешь этих следаков из Генпрокуратуры, – пояснил Анатолий вслух. – И потом, знаменитых людей защищает имя. Сюда сбегутся чины из ФСБ, МВД, Генпрокуратуры и все здесь перевернут. А выборы отменят. И не бывать твоему Сабе губернатором, пока не докопаются…

Трофим продолжал молча смотреть на него. Чувствует, что я чего-то недоговариваю, подумал Анатолий. Не объяснять же ему, что после такой акции меня как исполнителя можно не искать. Меня уберут, при этом убивая еще двух зайцев – концы в воду и существенная экономия на гонораре.

– Ты все-таки растолкуй им насчет последствий, – продолжал Анатолий. – Так и передай, мол, не советую. Нужно искать другое решение. Если будут настаивать, тогда вот он я. Всегда готов. Только не советую меня использовать в качестве гончей или борзой, я это не люблю. Я – одинокий охотник. Понял, да?

– А сегодня ты как, сможешь? – спросил Трофим.

Анатолий не без удивления взглянул на него. Не иначе сочувствует, подумал он. Значит, меня уже приговорили?

– Я говорю про нынешнюю охоту на Игната, – уточнил Трофим. – Ты ж с ним только что договорился о встрече возле какого-то болота.

– Нормально… Куда я денусь, раз договорился.

Стараясь не морщиться, Анатолий стал одеваться, надел бандаж, потом корсет, который в прошлый раз привезла ему Зина. Но придется обойтись без бронежилета, поскольку не налезет. Достал из тумбочки наручные часы – золоченые, с огромным циферблатом – и стал их надевать, искоса поглядывая на Трофима, который сразу на них уставился. Клюнет или не клюнет? Такие, как он, падки на блестящие цацки… Это, кстати, было предусмотрено изготовителями таких часов. Но не все сразу, не навязывая, пусть сам хорошо попросит. И лучше бы отблагодарить за какую-нибудь услугу, чтобы естественно выглядело.

– Ну так что? – сказал он через минуту, положив ТТ в карман. – Поехали, что Ли? Или сначала присядем на дорожку?

9

Померанцев бродил по выделенному местной прокуратурой тесному кабинету, недовольный собой. Гера сидел тут же, сочувственно поглядывая.

Во-первых, слишком долго пришлось ждать результата экспертизы стреляной гильзы, найденной возле дома убитой Прошиной Анны Петровны. Пока не пошел сам к прокурору, проводившему совещание, где ему клятвенно пообещали дать результат в течение ближайшего часа. И вот прошло уже полтора часа… А результата все нет.

– Что-то происходит с российской провинцией в последнее время, – сказал Гера. – Раньше перед нами, приезжими следователями Генпрокуратуры, бегали на полусогнутых, а сейчас изображают итальянскую забастовку. Фактически – это саботаж, по-другому не скажешь. Взять того же следователя Осокина. Похоже, ему дано задание спустить на тормозах.

В дверь робко постучали. Ну наконец-то! Померанцев остановился, а Гера вскочил, рывком распахнул дверь. Там стояла молодая, привлекательная женщина, смотревшая на него с почтительной робостью. Она протянула ему повестку, а он не сразу это понял.

– Суханова Ксения Ивановна… – прочитал Гера и наморщил лоб, недовольный своей реакцией.

– Да, мой муж пропал без вести, а наша машина, девятая модель «Жигулей», была найдена брошенной на стоянке возле бензоколонки…

– А, ну да, вспомнил, проходите. – Гера, опомнившись, распахнул дверь шире, пропустив посетительницу.

– Мне прислали повестку к следователю Осокину, а он сказал, будто вы теперь ведете это дело…

– В некотором роде он прав, – кивнул Гера, стараясь не смотреть на нее. (Если женщина нравится, это всегда мешает делу. Тем более она только что потеряла мужа.) – И смотря что я от вас узнаю.

Он порыскал по столу, нашел нужную папку.

– Ксения Ивановна, моя фамилия Шестаков, это мой шеф Померанцев Валерий Александрович. Вас вызвали по уголовному делу в связи с гибелью нескольких человек в последнее время, а также в связи с исчезновением вашего мужа, поскольку, как мы предполагаем, преступник захватил, а затем воспользовался машиной вашего мужа. Как показала экспертиза, в ней были обнаружены следы предположительно его группы крови, – скороговоркой сказал Гера, разглядывая снимки из дела. – Одновременно преступник завладел его мобильным телефоном… К сожалению, потом следы колес этой машины были найдены недалеко от болота… Так что будут там искать, мы уже приняли меры.

– Вы думаете… – чуть слышно начала она.

Гера невольно поднял на нее глаза и едва не зажмурился, встретив взгляд ее широко открытых глаз, которые наполнялись слезами, и чуть было не позавидовал покойнику.

– Пока могу только предполагать, – сказал он суровым голосом. – Возможно, вы сможете нам чем-то помочь… Чем ваш муж занимался?

– У него была небольшая торговая фирма, но дела в последнее время шли не блестяще. Он поехал на несколько дней в Красноземск, чтобы договориться о поставках товаров.

– Он кому-то задолжал? – спросил Померанцев. Она чуть заметно пожала плечами. – У него были враги? Может быть, рэкет? Ему угрожали?

– Думаю, нет, – Сказала Ксения Ивановна. – Доходы небольшие, конечно, но в долги мы старались не влезать.

– Но может, что-нибудь показалось вам странным в поведении вашего мужа? – спросил Померанцев после раздумья.

– Нет, ничего. Но знаете… Я вспомнила один странный разговор по нашему сотовому, уже после того, как Женя, то есть мой муж, пропал. У него с собой был сотовый, и мы с дочкой время от времени по нему звонили, надеясь, что он ответит. Особенно дочка. Она не могла поверить, что папа пропал. И вдруг он ответил, представляете?

Померанцев и Гера переглянулись

– Как это, простите… Вы разговаривали с пропавшим мужем?

– Вы не поверите, мы сами сначала обрадовались, но говорил какой-то другой мужчина. Причем, что бы мы ни спрашивали, он будто не слышал нас, а разговаривал с кем-то другим, понимаете?

– С кем – с другим? – не понял Померанцев.

– Он сначала долго не отвечал. А когда ответил, говорил грубо, хрипло, по-блатному, понимаете? Я не смогу это произнести.

– Но может, попробуете?

– Нет, даже не просите… Считайте, я все забыла.

Померанцев и Гера некоторое время молчали, глядя

на нее.

– Продолжайте.

– Главное, он будто меня не слышал. Мы с дочкой его спрашивали, кто он, в чем дело, а он будто с другом говорил, ну с которым раньше выпивал или сидел… понимаете?

– И как он говорил? – спросил Померанцев. – Ну громко или тихо…

– Громко, во весь голос… – сказала она. И повторяю, не со мной, а с другим человеком. Меня он будто не слышал. А что, это как-то вам не поможет, нет?

– То есть этот голос был вам незнаком? – спросил Гера.

– Нет, что вы. – Она помотала головой. – Дело в том, что у Жени я была чем-то вроде секретаря и отвечала на звонки. Такой голос я бы запомнила.

– Простите, а когда, в какой день это было, вы можете сказать? – спросил Валера. – Ив какое время вы позвонили, если помните?

– Да, конечно, я постаралась запомнить, а потом, чтобы не забыть, записала…

Она достала свою записную книжечку.

– Вот, шестое октября, время – пятнадцать часов двенадцать минут, – сказала она, перелистав несколько страничек.

Время совпадает, подумал Померанцев, ощутив знакомое шевеление мурашек по коже спины, этот верный признак наступления момента истины. Именно в это время, примерно десять – пятнадцать минут спустя, были застрелены офицеры милиции Ковригин и его напарник. Так что же там произошло?

– Спасибо, – сказал Гера. – Интересная информация. Теперь вы нам очень поможете, если подскажете, где вы зарегистрировали свой сотовый телефон.

– У меня ничего с собой нет, – сказала она, покачав головой. – Он записан на мужа. Знаю только, что этот салон сотовой связи находится в Красноземске. Скажите… Может быть, они взяли его в заложники и где-то держат?

Гера отвел взгляд. Она хочет найти мужа, отца своей дочки, куда больше, чем мы хотим найти его убийцу. И потому будет цепляться за каждое наше слово, боясь потерять надежду. И ничего с этим не поделаешь.

– Ничего пока не могу сказать, – пробормотал он. – Если вам больше нечего добавить к сказанному…

– Извините… – Она поднялась со стула с замедленной грацией, и он невольно тоже встал с места, чего прежде с ним не бывало, и проводил ее до самой двери.

– Вам адрес этой компании мобильной связи срочно нужен? – спросила она, обернувшись к нему в дверях. – Я его найду и вам позвоню.

– Да, чем быстрее, тем лучше, – кивнул Гера. – Вам записать мой телефон?

Когда дверь за ней закрылась, он взглянул на Померанцева:

– Валер, что еще за шарада, в натуре? Убийца убивает человека, забирает его машину, сотовый, потом машину оставляет в самом заметном месте. При этом разговаривает по сотовому то ли с женой убитого, то ли неизвестно с кем… И потом, средь бела дня убил еще двоих милиционеров и благополучно скрылся, живой и невредимый…

– Спроси чего полегче, – пробормотал Померанцев. – Возможно, мы этого уже никогда не узнаем.

– Загадки, однако, задают здешние душегубы… И эта странная история с Анной Прошиной, которую зарезали, и одновременно там же в кого-то стреляли. Причем самой пули не нашли, а гильза – вот она. Мистика какая-то!

В это время раздался телефонный звонок, и Померанцев, недоумевая, снял трубку. Неужели Ксения Суханова, только что от них ушедшая, уже хочет сообщить об адресе салона мобильной связи?

– Валерий Александрович? – услышал он незнакомый голос пожилой женщины. – Вы у себя? Есть результат баллистической экспертизы, о котором вы запрашивали. Вам занести акт?

– Да, конечно… – сказал Померанцев и положил трубку.

Через несколько минут он уже знал: все подтвердилось – в офицеров милиции, погибших возле дорожной пельменной, стреляли из того же оружия, что и в доме Анны Прошиной. Пистолет Макарова, принадлежал убитому в деревне Тетерино участковому…

– Значит, и Прошину убил, вернее, зарезал все тот же Игнат? – спросил Гера. – И он же в ее доме в кого-то стрелял?

– Пока не факт. Там с ним еще племянник Треневой… Нам нужно безупречное подтверждение. Слишком уж этот Игнат вездесущ. Везде поспевает… – покачал головой Померанцев и прошелся по кабинету.

Пожалуй, пора бы собраться всем заинтересованным лицам, включая следователей местной прокуратуры, и провести мозговой штурм проблемы. Поскольку у них с Герой уже голова кругом… Но он, Померанцев, предпочитает сам, в одиночку, раскидывать мозгами и анализировать. Исключение он делает только для Геры, который неплохо его дополняет, задает уместные вопросы и, главное, умеет улавливать чужие идеи, хотя у него и своих хватает…

– Но в кого он стрелял около четырех ночи? – спросил Померанцев вслух. – Кто его напугал?

– Нет, Валера, на испуганного придурка он непохож, – убежденно сказал Гера. – Это испуганные да растерявшиеся открывают такую пальбу, если промахнутся. А здесь один только выстрел. Один! А патроны у него еще оставались.

– Значит, он попал? – остановился Померанцев. – Тогда где тот, в кого он попал? Он его закопал?

– Или тот сбежал раненый… Черт его знает… – искренне сказал Гера. – Палить со страха в темноту, наугад, чтобы разбудить соседей, собак, такой, как Игнат, не станет. Значит, мог стрелять его напарник, племянник Треневой…

– Не забывай, других следов, идентичных следам в доме Треневой, не было. Значит, не было и ее племянника. Выходит, Игнат, скорее всего, был там один.

– Да, для такого, как Игнат, нужна веская причина, чтобы так отреагировать, – согласился Гера. – Например, грозящая ему опасность. Но зачем он там, в сенях, топтался – уже после того, как зарезал Прошину?

– Услыхал чьи-то шаги и там затаился?

– Похоже. Может быть. А потом его следы вели в сторону забора за домом.

– Да, это следы бежавшего человека, – заметил Померанцев. – Выстрелил – и ходу… Значит, кто-то вспугнул, и он в него стрелял.

– А собака след потеряла – там была канава, заполненная водой, – продолжал Гера. – И он по воде, аки по суху… Только в какую сторону?

Померанцев снял трубку и позвонил Осокину.

– Сергей Васильевич, это опять я, Померанцев.

Сегодня снова собираемся у меня в семнадцать ноль-ноль, не забыли?

– Как такое забудешь… – хмыкнул Осокин.

– До этого я просил бы вас ознакомить меня с результатами идентификации отпечатков пальцев в угнанной «девятке», обнаруженной возле бензоколонки, затем в доме в Тетерино, там, где были убиты несколько человек вместе с местным участковым, в пельменной, а также в служебной машине местного УВД, в которой были застрелены двое ваших милиционеров.

– «Девятка» здесь при чем? – не понял Осокин. – Насчет «девятки» вы мне ничего не говорили.

– Значит, есть на то основания, – сухо сказал Померанцев. – Ив следующий раз, если вы сочтете излишним какое-то свое телодвижение, вспомните, пожалуйста, найденную гильзу возле крыльца дома Прошиной. И тогда ваши недоумения отпадут сами собой. Вы меня хорошо поняли?

– Да понял… – недовольно ответил Осокин. – Только идентификацию пальцев в этой «девятке» мы пока не производили.

– Значит, поспешите. До семнадцати ноль-ноль результаты должны быть готовы…

Он положил трубку, а Гера взглянул на часы.

Итак, разговор с женой убитого бизнесмена Суханова закончился достаточно быстро. Хотя он, Гера, был бы не прочь его продолжить, причем на другие темы. А сейчас сюда должны бы подойти милиционеры, бывшие в пельменной вместе с убитыми коллегами, капитан Петр Фролов и старший лейтенант Сергей Пахомов. Осокин их уже допрашивал, но они уже привыкли, что за, вместо и после него – все приходится доделывать.

Когда раздался стук в дверь, Померанцев посмотрел на часы. Пунктуальность, тем более офицерская, многое может сказать о человеке еще до того, как его увидишь и услышишь. А эти ребята пришли вовремя.

Секунда в секунду. Возможно, стояли возле двери и отсчитывали, глядя на секундомер.

– Заходите, открыто. – Он поднялся из-за стола, указал вошедшим милиционерам на стулья.

– Капитан Фролов? – Гера вопросительно взглянул на офицера в штатском, высокого роста, с сухим лицом.

Тот кивнул.

– Старший лейтенант Пахомов? – Гера перевел взгляд на второго, более молодого, приземистого, с добродушным лицом.

Тот кивнул и тоже сел.

– Мы с коллегой, как следователи по особо важным делам Генпрокуратуры Померанцев и Шестаков, – Гера при этих словах склонил голову, – хотели дополнительно побеседовать с вами, в рамках известного вам дела, – сказал Померанцев, внимательно оглядев офицеров. – Еще раз, если не трудно, припомните все, что было связано с убийством ваших сослуживцев Ковригина и Авдеева. Вы же были с ними в тот день, верно? Я знаю, вы уже рассказывали по горячим следам старшему следователю Осокину, но, если вас не затруднит…

Они переглянулись, Фролов кивнул Пахомову, мол, говори.

– Значит, было так… – начал тот. – Получили мы сигнал, что возле бензоколонки стоит угнанная «девятка» бизнесмена Суханова. А его самого нигде не видно. Приехали мы туда вчетвером. Стали машину осматривать… Что там увидели, рассказывать?

– Подробности осмотра можно опустить, – сказал Померанцев. – Это есть в протоколе. Что было дальше, помните?

– Ну зашли перекусить в пельменную. Заказали, сидим, ждем… И видим, идет какой-то небритый, бом-жеватый мужик, невысокий такой, прикид неряшливый, и не сказать, чтоб чем-то особо выделялся. Там полно шоферюг. И вот, когда мимо проходил, услышали звонок у него из кармана. Серега Ковригин тогда удивился: мол, откуда у бомжа сотовый? Не бомж, конечно, но на крутого тем более не тянет. А он все идет, и будто не ему звонят. Глухой, что ли? А зачем глухому сотовый? А звонки продолжаются. Он тогда его достает и с каким-то корешем начинает балакать. Разговаривать то есть, – спохватился рассказчик, переглянувшись с товарищем. – Вроде, ну как ты там, Серега, после вчерашнего. И еще, мол, жена его ругает за этот сотовый, такие бабки за него отвалил, а так всем доволен… Ну смотрим ему вслед, а наша раздатчица, тетя Маша, вдруг опомнилась. Сволочь такая, говорит, с телефоном ходит, а за пельмени мне не заплатил! Двойная порция с маслом. И смотрим, он в другую сторону от машин идет, причем быстрым шагом. Тетя Маша говорит, ребята, помогите, мол, догоните, пусть заплатит. А то, вишь, заговорился совсем… Ковригин сразу заподозрил, что здесь что-то не так. И за ним. Леня Авдеев, напарник, сначала стал его отговаривать, садись мол, остынет. Куда он денется… А мужик этот, смотрим, в другую сторону подался, от машин к автобусной остановке. Сотовый есть, а тачки нет, получается. Бывает, наверно. Но повод-то есть, если за пельмени не расплатился…

– В какое время это было, еще раз? – спросил Валера, записывая себе в блокнот.

– Шестого октября, пятнадцать минут четвертого, – твердо сказал молчавший до этого Фролов.

Померанцев переглянулся с Шестаковым, снова почувствовав на спине знакомое шевеление мурашек. И это второй раз за день! Уж не перебор ли? Возможно, это был все-тот же Игнат, он был вынужден как-то реагировать на звонок жены бизнесмена Суханова, но для отвода глаз сделал вид, будто разговаривает с собутыльником? Находчивый попался, ничего не скажешь… Но это пока, версия, еще не факт. Нужно подтверждение.

– Одну минуту, – сказал Гера и стал набирать номер телефона Ксении Сухановой, благо появился повод. – Еще раз здравствуйте, – сказал он. – Извините, пожалуйста. Это вас беспокоит следователь Шестаков. Вы узнали номер вашего сотового и фирму, где его зарегистрировали?

– Да, только что, как раз собиралась вам звонить, – сказала она с видимым облегчением. – А что, есть какие-то новости? А то дочка меня уже извела.

Опять эта надежда в голосе. Гера немного подумал, прежде чем ответить.

– Я вам обязательно сообщу, если узнаю что-то новое… – сказал он. – А сейчас, еще раз, это очень важно, напомните, в какой день и в какое время вы разговаривали с неизвестным по вашему телефону, а тот нес околесицу?

– На второй день после того, как мой муж пропал. Это было шестого октября. Пятнадцать часов с минутами.

– Спасибо… – облегченно сказал Гера и положил трубку. – До свидания, я обязательно с вами еще раз свяжусь.

Чертова профессия, подумал он. Она ждет и надеется, что ее муж еще жив, а я радуюсь тому, что подтверждается моя версия о его смерти…

– У меня к вам просьба, – сказал Померанцев. – Если быть честным, мы тут бьемся как рыба об лед. Ничего не можем поделать с моими и вашими коллегами. Все делается очень замедленно, как будто специально. Поэтому я обращаюсь к вам за помощью. Все-таки погибшие Авдеев и Ковригин – ваши товарищи. Если у вас, конечно, есть желание поймать их убийцу…

Они переглянулись, одновременно кивнули.

– А что конкретно вам нужно? – спросил Пахомов. – Вы говорите, мы сделаем. Они были наши друзья, понимаете? Еще служили вместе, где только не были…

– Понимаю, – кивнул Померанцев. – И очень на вас рассчитываю. Первое. Идентификация отпечатков пальцев в той «девятке»… У меня до сих пор нет никаких данных!