Текст книги "Опасный пиар"

Автор книги: Фридрих Незнанский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 21 страниц)

– Это вы устроили нам что-то вроде очной ставки? – спросил Игорь. – Я у вас под подозрением?

– Нет, что вы, Игорь Николаевич, как вы могли такое подумать… – пожал плечами Тихонов. – Говорил уже: придется соблюсти определенные законом формальности, чтобы снять обвинения в ваш адрес. Я понимаю ваше возмущение, но раз были такие показания, мы обязаны на них отреагировать. А теперь уведите подследственного обратно в камеру и пригласите сюда понятых, – сказал он Илюхину. – И там должна ждать наша медсестра, пригласи ее сюда, чтобы взять у Игоря Николаевича кровь на анализ… Вы сдавать кровь не боитесь? – спросил он у Игоря. – А то некоторые здесь падали в обморок…

– Я представляю… – кивнул Игорь.

Он взял наконец себя в руки, растерянность постепенно проходила.

– Руки за спину, – сказал Илюхин Ленчику. – И давай, без лишних слов…

Потом в кабинет вошла молоденькая медсестра, игриво стрельнувшая глазками в сторону Тихонова.

– Здрасте… Это у вас нужно взять кровь? – спросила она у Игоря.

– Да, у Игоря Николаевича, – ответил за подозреваемого полковник Тихонов. – Чтобы снять все подозрения… Верочка, тут были наветы в ваш адрес, будто вы в лаборатории можете фальсифицировать результаты анализа. Неужели это правда?

– Кто это сказал?

– А тот самый, кого только что отсюда вывели…

– В принципе это возможно, но мы никогда себе этого не позволяли. А вот почему он так сказал… – Она покачала аккуратно уложенной прической, раскладывая свое имущество и не переставая улыбаться. – У него-то результат как раз отрицательный, все там чисто…

– Ну да. Это всем давно известный прием, – пояснил Тихонов Игорю. – Взять на себя меньшую вину, чтобы избавиться от большей. Мол, я невинная жертва, меня втянули, но травку я только потребляю, а вовсе не торгую…

– Вам не трудно снять пиджак и согнуть руку в локте? – спросила она у Игоря.

– Я могу сначала от вас позвонить? – спросил Игорь в свою очередь у Тихонова.

– Боитесь, что-нибудь не то вколем? – мягко улыбнулся тот. – Разумеется, Игорь Николаевич. Это ваше право. Но, с другой стороны, мы же не можем заставить даму ожидать? Тем более такую симпатичную.

– Если вы не возражаете, я быстро, – обратился Игорь к Вере. – Всего несколько слов. Тем более еще нет понятых.

Она пожала плечами, недоуменно посмотрела на Тихонова:

– Ну если недолго… Может, мне пока выйти?

– Этого не требуется, – твердо сказал полковник Тихонов, пристально глядя на подозреваемого. – Так, где понятые?

– Понятые уже здесь, – сказал Илюхин за дверью, и в кабинет вошли трое здоровых, стриженных наголо парней в кожаных куртках. По ним не было заметно, что они только что пришли с улицы, где шел, не переставая, дождь.

– Разрешите, товарищ полковник?

– Одну минуту… – сказал Тихонов. – Сейчас Игорь Николаевич переговорит по телефону, и можете заходить.

Телефон Померанцева молчал. Черт, вот что значит отсутствие сотового у представителя третьей власти… Подумав, Игорь набрал номер Анатолия Богданова.

– Это я, Игорь…

– Хорошо, что ты меня застал. Я тут привез эти бумаги…

– Потом… Короче, я звоню из УВД. Меня, а также одного имиджмейкера из команды Солодухина здесь задержали в УВД по обвинению в употреблении и торговле наркотиками. Найди Валеру Померанцева, он следователь…

– Черт!.. – перебил Анатолий. – Вот черт!..

– Я все понимаю, это не твое дело, но другого выхода у меня нет. Ему все и отдашь, ты понял? И скажешь, что со мной случилось и где я сейчас.

Игорь положил трубку, встретился взглядом с Тихоновым. Тот, не сводя с него пристального взгляда, медленно поднял трубку.

– Алеша, теперь включи запись…

Он слушал только что записанный разговор с Анатолием, кивая и не сводя взгляда с Игоря.

– Голос больно знакомый… Это не тот ли самый наемный убийца Богданов, объявленный во всероссийский розыск? Подозрительные у вас, известного журналиста, знакомства, вам не кажется? Не хотите говорить, не надо, мы проведем экспертизу этой записи. Я хочу вам напомнить существующие процессуальные нормы. Вы можете пригласить себе в помощь, если она потребуется, адвоката. – Тихонов снова улыбался. – Но только не вашего приятеля «важняка» из Генпрокуратуры Померанцева… Все, Вера, приступайте. Понятые, заходите. Игорь Николаевич вас ждет.

Игорь молча расстегнул пуговицы, снял пиджак, закатал рукав рубашки. И в ту же минуту снова вошел Илюхин и за ним трое крепких парней в кожанках.

10

Возле штаба Сабурова бурлила толпа. Саша огляделся. Вроде никто его не пасет… Пацаны, которых прислал Солодухин, уже здесь.

После того, как он услыхал по сотовому, как кричал Ленчик, когда его схватили и затолкали в машину, Саша какое-то время не решался кому-то звонить или выйти из номера. Так прошла ночь. Под утро были звонки, на которые он не отвечал. А также странные, скрипучие шаги за дверью. Наконец утром, так и не сомкнув глаз, он позвонил в штаб Солодухина. Все рассказал и обо всем договорился. Они от себя позвонили на телестудию. Договорились, что те пришлют к штабу Сабурова бригаду с телекамерой, желательно – скрытой. И что там же они свяжутся с Сашей. Дополнительно описали внешность тех, кто прибудет, что Саше тут же передали.

Эту пару – молодого парня с большой спортивной сумкой, в которой наверняка пряталась телекамера, и девушку-ведущую он увидел сразу. Они стояли в стороне от толчеи, создаваемой возбужденными пенсионерами, и с усталым недоумением смотрели на этот бедлам.

Старуху, по версии Вадика напавшую на Сабурова, что потерпевший подтвердил вчера в прямом эфире, он вычислил сразу. Возле нее собралась толпа галдящих и размахивающих руками верных сторонников будущего губернатора.

Саша подошел к телевизионщикам, перемигнулся, сказал им пару слов, и они направились вслед за ним к спорящим.

– Врешь, дура старая! – кричали на нее. – Знаем тебя, в нашем доме проживаешь! И твоего дурака, Петьку Горюнова, знаем, по психушкам только ошивается… А то на инвалидности он! В Москву ты за чей счет нынче летала, может, скажешь? А оттуда куда? Не в Тель-Авив ли за инструкциями?

– Сама дура! – кричала Клавдия Горюнова. – Не агент я, поняла? Сама ты со своим баламутом пьешь целыми днями и черножопым квартиру сдаешь! Вот зайди теперь ко мне в долг просить! С той весны еще десятку не отдала!

– Ну да, это ты теперь у нас богатенькая, в Москву съездила!

– Дура! Да к сыну мы ездили, внук родился, сын, Дима, вы ж знаете, там служил, там и женился, нас с отцом пригласил, и за Димин счет туда-обратно слетали! Что молчите, иль Диму моего не знаете? Не знаете, не рассказывала вам, письма его не читала, как служил он? Одни ведь благодарности командиры мне слали за воспитание такого солдата! И у знамени сфотографировали! Чего молчишь, Сидоренкова? Не захотел мой Дима с твоей Светкой встречаться, так зло теперь на меня точишь, в терроризме и сионизме подозреваешь?

– Тихо, бабы, постыдитесь перед молодыми, – заговорили старики. – Они ж стоят и слышат это все! Что вы, в самом деле… А Клавдию мы давно знаем, и Петю Горюнова тоже, мужа ее… И в Москву, верно, к сыну летала, письмо показывала с приглашением… А про самого Диму и говорить нечего. Неужто сами не разберемся, был теракт против Коли Сабурова или не был?

– Вот и разбирайтесь, – уже спокойно сказала Клавдия Горюнова. – А я там, вот те крест, там в Москве этой неспокойная была. Все Петю назад торопила, как там с выборами без нас будет? А вдруг снег пойдет, как тогда, на две недели, аэропорт не примет, а наших голосов как раз и не хватит!

– Ага, вот ты и поторопилась, – вздохнула Сидоренкова, имевшая веские причины подозревать соседку в терроризме. – Лучше б ты там оставалась! С внуком бы посидела лишний день! – Так что ж я, ну виновата! – развела руками Клавдия Горюнова. – Судите меня, люди добрые, сюда на дежурство поспешила, согласно графика… Вон Костя Игрунов знает, я заступать была должна…

– Верно, – подтвердил старичок. – Это я охотно то есть подтверждаю. Должна была заступить, согласно утвержденному графику.

– Ну вот, а до этого бутылки пришла сдавать, да так и не сдала. Гляжу, уже опаздываю. Только пришла, а тут наш Коленька выходит! А я его, голубка нашего, давно не видала, прямо не выдержала вся и про бутылки эти позабыла, будь они неладны… – Она всхлипнула. – На шею ему кинулась и поскользнулась! А меня представили как террористку какую-то. Будто я Каплан, эта сионистка, прости господи, которая в Ильича стреляла…

– Ленина не трожь! – строго сказал старик, чей пиджак был увешан правительственными наградами. – Коля, конечно, не Владимир Ильич, это ты не забывай. Но на данном историческом отрезке он вместе с народом.

– Так он тоже вроде сидел, – робко сказала старушка сбоку. – Ленин-то, в Шушенском. Я ж ничего такого против не говорю, но ведь Коля при советской власти сидел, а не при дерьмократах…

И сплюнула, чтобы продемонстрировать лояльность.

– Да, Ильич тоже сидел! – сказал орденоносец. – Пострадал за народ. И прекрати эти ненужные разговоры! Место надо знать. И время.

– Дурдом на пленэре, – сказала девушка, ни к кому не обращаясь.

– Ну все, пленка закончилась, мое терпение тоже, – негромко сказал Саше парень с сумкой, в которой едва слышно жужжала скрытая камера. – Тут каждый день то цирк, то дурдом. Пиши все разговоры подряд. Завтра сразу после вечерних новостей увидите, в «Репортаже без комментария». Знаете такую передачу?

– А какие тут могут быть комментарии? – согласился Саша и снова посмотрел в сторону своих телохранителей, стоящих в стороне от толпы и пьющих пиво. – Я тут вот о чем подумал, – продолжал он, когда они выбрались из толпы. – На послезавтра ваши бандюги, то бишь, извиняюсь, кандидаты в губернаторы…

– Ничего, – сказала девушка. – Все нормально. Стерпим как-нибудь.

– …Так вот они забили стрелку у вас на телевидении до новостей, перед камерами и всем честным народом, под названием «Лицом к лицу». Нельзя ли в это время, а?

– А что, это идея, – сказала девушка, шедшая >я-дом, и впервые внимательно посмотрела на Сашу. – Кирилл, по-моему, он дело предлагает.

– Зачем? – даже остановился Кирилл, парень с сумкой. – Алена, ты-то понимаешь, что из этого получится?

– Получится показ сюжета в нужном месте и в нужный момент, – сказала Алена. – И пусть Сабуров прокомментирует это покушение на свою особу. А то уже в страдальцы, в герои-мученики его записали. Пусть все увидят и всё поймут.

– Ты ничего не понимаешь! – сердито сказал Кирилл. – Это – бандитская стрелка, тебе правильно объяснили. И после показа этого сюжета прямо в студии поднимется стрельба! И перебьют нам всю аппаратуру.

– У них оружие заберут при входе. – Она упрямо поджала губы.

– Ну будет поножовщина! – не сдавался Кирилл, покосившись на Сашу. Похоже, ему не нравилось, что они так быстро спелись. – Начнут швырять друг в друга ноутбуками и мониторами. Еще лучше… И потом, вдруг этот Сабуров успеет пронюхать и принять свои меры? У него свои люди в администрации, пора бы знать… Тут каждый день дорог. Я бы сегодня поставил в эфир, но мы еще не показали вчерашний репортаж, и эта поспешность вызовет подозрение.

– Запретят? – спросил Саша.

– Зачем? Просто пленку размагнитят, не глядя, и виноватых потом не сыщешь. Такое уже бывало, и Алена прекрасно это знает…

– Так сделай копии. – Она пожала плечами.

Саша покосился через плечо. Идут или не идут следом люди Солодухина. Да, идут как на прогулке, смотрят по сторонам, на девиц, но дистанцию не увеличивают и не сокращают. Грамотно работают, ничего не скажешь.

– Ну и дела тут у вас… – Саша покачал головой.

– А у вас в столице по-другому? – спросила Алена.

– Ладно, покажем сегодня вечером, – непреклонно сказал Кирилл, – а до этого никому ни слова. Поняла или надо еще объяснять?

– А ты не кричи, – сказала она и примирительно взяла его за локоть.

Услышав телефонный звонок, Сабуров приподнялся на локте, отодвинув от себя Светку.

– Ну ты чего? – сонно протянула она. – Какой ты грубый…

– Помолчать можешь… – Он снял трубку. – Это кто?

– Спишь, что ли? – спросил Тихонов, не здороваясь. – Уже середина дня. Или опять всю ночь керосинил?

– Ночь не спал, вот только просыпаюсь… – зевнул Сабуров.

– Ну да, все предвыборные хлопоты и заботы, – насмешливо сказал Тихонов. – Короче. Этот журналист сейчас у меня. Он в камере за ночь написал статью про тебя и Солода. Таково было мое условие. Ты же собирался сам почитать, забыл? Долго его здесь держать не могу, понял, да? Короче, одна нога здесь, другая там.

– Коля, ты куда? – протянула Светка. – Сколько там времени?

– Спи, я скоро… – отмахнулся он.

В краевое управление Саба приехал через двадцать минут.

– Где журналист? – спросил он, едва войдя в кабинет Тихонова.

– Тебя ждет, – сказал Тихонов и, не глядя, с недовольным видом протянул ему несколько листков бумаги. – Вот, почитай. Зайди в комнату отдыха, чтоб никто не помешал, и там посмотри. Он, по-моему, со страху все перепутал. Читай, читай… А потом вместе к нему сходим, переговорим.

Когда Тихонов и Сабуров вошли в камеру к Игорю, тот по их взглядам понял, что статью они уже прочитали.

– Мыс тобой, козел, о чем договаривались? – спросил Сабуров без предисловий и швырнул ему в лицо листки бумаги.

– Спокойно! – Тихонов обхватил его сзади. – А то покалечишь мне столичного журналиста, а мы должны вернуть его в целости и сохранности, без внешних повреждений.

– Да я прямо счас его урою! – снова рванулся к Игорю будущий губернатор, но Тихонов его снова осадил.

– Холоднокровнее, Коля, холоднокровнее… – сказал Тихонов. – Товарищ опять не понимает. Значит, надо попробовать еще раз объяснить, теперь моя очередь… Вы бы присели, Игорь Николаевич. И ты, Коля, садись…

– Да уж, чувствуйте себя как дома, – сказал Игорь будущему губернатору, присев на Табурет.

– А Ты не хами! – приподнялся тот, но Тихонов, поморщившись, снова его усадил.

– Неужели нельзя без этого? – покачал головой Тихонов.' – Я понимаю, человек вы творческий, богемный, можно сказать. Привыкли выражаться аллегориями… Но мы-то люди простые, понимаем все, как есть. И потому сначала выслушайте, а потом уж решайте, как вам быть. А мы – как нам с вами быть.

– Что ж, попробуйте, – кивнул Игорь. – Убедите меня, что я написал что-то не так, против истины.

– Да все здесь так, – поморщился Тихонов. – Вы, Игорь Николаевич, безусловно, честный журналист и наверняка сейчас скажете, что не умеете писать по-другому. Вопрос лишь в том, что называется истиной и где она. А она, как вам известно, лежит посредине. И достаточно многогранна. И то, что я вам скажу, тоже истина. А состоит она в том, что вы поддерживаете преступную связь с наемным убийцей по кличке Богдан, которого разыскивают правоохранительные органы.

Сабуров удивленно посмотрел на Тихонова, но промолчал.

– И скрываете это, не желая с нами сотрудничать, – продолжал Тихонов, неотрывно глядя в глаза Игорю. – Далее, вы точно так же скрыли от нас, что имели контакт с наркодилером Смушкевичем Леонидом Семеновичем, который занимался этим в штаб-квартире кандидата в депутаты Солодухина, и еще в самолете купили у него порцию гашиша…

– Но это неправда! – воскликнул Игорь, встав с места. – Где, в конце концов, мой адвокат, где мои анализы, почему вы без санкции копаетесь в моих вещах и документах?

– Сколько вопросов сразу… – покачал головой Тихонов. – А ответ один. И мы здесь тоже одни. Нас никто не видит и не слышит. Поэтому, когда вам введут в вену наркотическое вещество, идентичное тому, что мы нашли у Смушксвича, ваш анализ крови будет очень даже положительным. А повторный анализ, если вы его потребуете, только все подтвердит… И уже никто вам не поможет, ибо вы прочно сядете на иглу. А все из-за вашего упрямства. Поскольку вы не хотите написать несколько теплых слов в адрес будущего губернатора нашего края. А такой шанс у вас пока еще есть. Я имею право вас здесь продержать еще сутки. Вам хватит, чтобы все переделать?

Игорь не ответил.

– Ну так коли ему! – снова не выдержал Саба, не сводивший с Игоря злобного взгляда.

– Вот видите, до чего вы его довели… – вздохнул

Тихонов. – А ему завтра выступать перед избирателями в диалоге со своим конкурентом, о котором вы, напротив, высказались вполне уважительно… А вот тебе, Коля, что на самом деле нужно? – спросил Тихонов у Сабурова. – Чтобы стать губернатором, чтобы люди тебя уважали, верно? А для этого нужно, чтобы в одной уважаемой центральной газете про тебя напечатали хорошую статью, верно? Ну так пусть человек ее напишет и едет с Богом! И там в Москве всегда помнит, что мы здесь тоже его помним и ничего ему не забудем, ни плохого, ни хорошего.

С этими словами Тихонов раскрыл перед Игорем его кейс.

– Здесь, как видите, все на месте. Бумага и ваш ноутбук в целости и сохранности. Кстати, такой миниатюрный я еще не видел, наверно, дорого стоит?

– Он принадлежит не мне, редакции… – Закусив губу, Игорь смотрел в сторону.

– Мне бы в управление такой… Ну ладно, вы как будто все поняли, значит, мы вас здесь пока оставляем, а завтра утром мы ждем вашу статью.

Тихонов первый поднялся с места. Следом поднялся Сабуров. Игорь остался сидеть.

Тихонов взял Сабу за локоть:

– Не будем мешать. Человек входит в творческое потустороннее отстранение, и потому лучше не мешать.

И, подталкивая будущего губернатора сзади, вывел его из камеры.

11

Померанцев принимал душ у себя в номере, когда послышался телефонный звонок. Гера успел дойти до аппарата, но, как только поднял трубку, услышал в ней протяжный гудок.

– Нервный господин попался, – сказал Гера Померанцеву, выглянувшему из душа. – С утра пораньше не в себе. Иди домывайся… Наверняка еще позвонит.

И Померанцев вернулся в ванну, чтобы одеться и причесаться.

Осторожный стук в дверь номера, последовавший через пару минут, заставил их переглянуться и насторожиться. Вдруг это некий грабитель сначала звонил, чтобы проверить, есть ли кто-то в номере… А сейчас тоже постучал на всякий случай, прежде чем открыть дверь своей отмычкой.

Гера открыл дверь и увидел молодого мужчину в плаще с открытым, обаятельным лицом и цепким взглядом.

– Вы следователь Генпрокуратуры Валерий Померанцев? – спросил он у Померанцева, глядя через голову Геры. – Я от вашего друга журналиста Игоря Залогина. Вы позволите войти?

Померанцев посторонился, и мужчина, оглянувшись влево и вправо по коридору, быстро вошел в номер.

– Анатолий Богданов, бизнесмен, – сказал он, протянув руку. – Чтобы было все понятно, начнем с главного…

С этими словами он достал из-за пазухи целлофановый пакет, обмотанный скотчем, и протянул Померанцеву.

– Что здесь? – спросил тот, не дотрагиваясь до пакета.

– То, что было предназначено для Игоря Залоги-на, – сказал Анатолий. – И что я передаю по его поручению вам. Это документы журналистки Треневой, из-за которых ее убили.

– Я мог вас видеть раньше? – спросил Померанцев, присматриваясь к гостю.

– Вполне, – кивнул Анатолий. – Если регулярно просматриваете ориентировки, сводки и стенды «Их ищет милиция». Еще видели в гостинице в Полбине, где я старался не попадаться лишний раз вам на глаза.

В его голосе был вызов и одновременно настороженность.

– Ладно, – сказал, помедлив, Гера. – Допустим, вы тот самый Богданов. А где Игорь?

– В ГУВД, – сказал Анатолий. – Менты держат его у себя. Он мне звонил оттуда, просил найти вас. Догадываюсь за что. Наверняка он написал для своей газеты статью, где плохо отзывается о Сабурове, и они его подвесили… Наркоту, например, могли вполне подбросить. Вы не хуже меня знаете, как это делается.

– Откуда вы знаете? Это он вам сказал про плохую статью? – медленно спросил Померанцев, начиная о чем-то догадываться.

– Это я ему подсказал, – кивнул Анатолий. – Что его убьют, после того как он хорошо напишет о Сабурове и плохо о Солодухине. Сабуров собрался его ликвидировать, чтобы у вас в прокуратуре появилась основная версия: Солодухин – заказчик убийства журналиста Залогина.

– И чего вы от нас хотите?

– Сначала мое условие. В обмен на информацию, которую я передам, я уйду отсюда так же, как и вошел. Без каких-либо последствий. А информация, которую мне придется вам сообщить о своей персоне, не возымеет никакого действия. Кстати, может, вы предложите мне сесть?

И, не дожидаясь согласия, снял с себя промокший плащ.

– Да, садитесь… А вам откуда известно про предстоящее убийство Игоря Залогина? – еще медленнее спросил Померанцев, начиная догадываться.

– Мне его заказали, – раздельно сказал Анатолий. – Вы позвоните Сабурову, если мне не верите. – Он перешел на насмешливый тон. – Или арестуйте, чтобы я дал вам признательные показания под протокол. Или гоните меня в шею, если считаете, что я блефую.

Они смотрели на него как завороженные, потом Померанцев снял трубку и набрал номер прокурора Красноземска.

– Здравствуйте, Аркадий Изотович, это следователь Г енпрокуратуры…

– Да я узнал вас, Валерий Александрович…

– Это верно, что вчера органы УВД задержали журналиста из Москвы Игоря Залогина?

– Неужели? Сейчас посмотрю, я с утра не просматривал сводку… Да, так и есть, он подозревается в распространении и употреблении наркотиков… Кто бы мог подумать, а? Известный журналист из уважаемой газеты… Я обязательно разберусь, Валерий Александрович, можете не сомневаться.

Померанцев положил трубку и посмотрел на гостя.

– Скажите, мы можем с вами заключить джентльменское соглашение? – спросил Анатолий, закидывая ногу на ногу. – Основанное на взаимном доверии? Я пришел к вам без оружия. – Он развел руки, вывернул карманы. – Хотите, обыщите…

– В чем оно заключается? – спросил Гера.

– Я не серийный убийца, как меня стараются представить. В Чечне я привык уничтожать подонков. И с тех пор не могу остановиться. Эта привычка у меня в крови, и ее не излечит никакая тюрьма. Это, надеюсь, понятно?

– Так это вы убили Игната Фомина? – спросил после паузы Померанцев.

– Да. Мне его заказали, поскольку сами не смогли. А менты, если вы уже поняли, приписали себе его ликвидацию. Со мной это уже не первый раз. Я сам находил и убивал какого-нибудь неуловимого террориста, а наши органы рапортовали об очередной успешно проведенной операции. Курить здесь можно, не возражаете?

– Курите. Я не могу давать никаких обязательств, поскольку еще не знаю, что именно вы собираетесь мне сообщить… – сказал Померанцев, не сводя пристального взгляда с гостя, – и зачем вам это все нужно. Иначе говоря, чего вы хотите от тех, кто обязан вас арестовать? Вступить в какую-то сделку?

– Сначала о том, чего я хочу. Я хочу освободить вашего друга и моего знакомого журналиста Игоря Залогина из преступных рук начальника здешнего ГУВД. Теперь о том, чего я не хочу. Я не хочу, чтобы к власти приходили подонки. По-моему, наши желания совпадают. Если мы поняли друг друга, можете взглянуть на то, что я вам принес. Берите же, не бойтесь. Игорь велел отдать вам в руки. Или все еще не верите?

Померанцев пожал плечами и стал разворачивать пакет, отделяя друг от друга слипшиеся от сырости бумаги.

Потом он и Гера читали, передавая бумаги друг другу, и казалось, совсем забыли о своем госте.

Наконец они отложили бумаги, увидели, что Анатолий вопросительно смотрит на них, держа в руке незажженную сигарету.

– А вы рискните меня отпустить! – сказал он. – Никто не видел, что я к вам приходил. Я же рисковал гораздо больше, когда пришел к вам. И раз вы друзья Игоря, я доверяю вам на слово. Что вас беспокоит, не понимаю! Это ценнейшая информация, вы же видите… Для вас развяжутся все узлы этого дела.

– Ладно. Считайте, мы договорились, – сказал Померанцев.

– Но вы же согласились убить Игоря? – сказал Гера. – А он не подонок, согласно вашей квалификации.

– Конечно! – воскликнул Анатолий. – А кто это сделал бы, если бы я не согласился? Кто этот другой? Вы уверены, что он бы к вам пришел, как я? Поймите, я хочу помочь, поскольку здесь наши интересы совпали, мы с вами делаем одно дело. Например, если бы не я, эти пинкертоны еще долго искали бы Игната. И неизвестно, скольких местных граждан Игнат еще бы замочил… Смотрите на это так, будто я подчищаю огрехи нашего правосудия, и вам все покажется в другом свете. И еще, если откровенно, меня замучила совесть… Это ведь я сказал Игнату, связавшись с ним по сотовому, что ныне покойная Прошина обладает той же информацией, что есть в бумагах убитой им Треневой. И значит, бумаги, которые он хотел продать, ничего не стоят. Я все верно рассчитал: он таки пришел к ней домой ее убивать. Я хотел там его подкараулить. Но он меня опередил и пришел раньше. И зарезал ее. Словом, она из-за меня погибла… Кому-то я должен вернуть свой долг, верно?

Померанцев переглянулся с Герой и промолчал.

– Вы уж извините, но забавно наблюдать со стороны, как в людях долг борется с честью, – хмыкнул Анатолий. – Так и чешутся у вас руки надеть на меня наручники, я понимаю… Могу даже предположить, о чем вы сейчас хотите меня спросить. Как я отделяю нормальных людей от подонков?

Померанцев и Гера промолчали.

– …обычно я провожу собственное расследование, собираю досье на клиента. И только потом даю или не даю свое согласие.

– И вы хотите сказать, будто вам это постоянно сходит с рук? – спросил Гера. – Насколько я знаю, подобные принципы должны вызывать, по меньшей мере, подозрение.

– Они и вызывают, – кивнул Анатолий. – Можете не сомневаться. Пару раз со мной пытались расплатиться пулей.

– И как? – поинтересовался Гера.

– Как видите.

– Вы, ко всему прочему, еще и неуязвимы, как Джеймс Бонд? – Померанцев качнул головой.

– Если бы… – вздохнул Анатолий. – Именно здесь я схлопотал пулю от Игната… Повезло, как утопленнику. Если бы на пару пальцев ниже, я бы с вами сейчас не разговаривал.

Он расстегнул джинсовую куртку, потом рубашку, и Валера увидел марлевую повязку под ключицей с высохшим пятном крови.

– Перевязки себе делаю сам, – сказал Анатолий. – В Чечне всему научишься.

– Игнат стрелял в вас возле дома Анны Прошиной? – спросил Померанцев.

– Вы и это знаете? – притворно удивился Анатолий, застегнувшись.

– Просто предполагаю… Похоже, теперь все складывается, – пробормотал Валера. – Значит, Игнат раскусил, что вы готовите ему ловушку, и выстрелил в вас первым, едва вы появились возле ее дома?

– Что ж, как профессионалу высокой пробы, вам и карты в руки.

– А пуля?.. – протянул Гера.

– Она здесь. – Анатолий показал на грудь, где под свитером была повязка. – А вы небось обыскались. Понимаю, она вам очень нужна, гильзу вы наверняка нашли, а вот пули нет. Но под нож я не собираюсь. С ней пришел, с ней и уйду.

– Все-таки свинец в организме – это вредно, – заметил Гера. – Лучше бы ее вытащить.

– Мой дед пришел с войны с двумя пулями в организме, – улыбнулся Анатолий. – И до сих пор живет. И никакого хирурга к ним близко не подпускает. А вот вам еще, в качестве подарка от фирмы…

Он достал из своего кейса небольшой радиоприбор с короткими усиками антенн, откуда вытащил миниатюрную кассету.

– Что это? – спросил Гера.

– Подслушивающее устройство вместе с магнитофоном, – сказал Анатолий. – Мейд ин Джапан. Одолжил его у павших борцов за свободу Чечни. Вместе с часами, включающими в себя миниатюрный передатчик. Я подарил их одному из приближенных будущего губернатора, его кликуха Трофим. Не отличишь от золотых, и он на них клюнул. Я на досуге много чего интересного услышал и записал… Хотите послушать?

– В другой раз, – сказал Померанцев, нахмурившись. – Оставьте эти записи нам. Кстати, я не сильно удивлюсь, если окажется, где вы сняли копии с этих бумаг.

– Обижаете, – сказал Анатолий, пятясь спиной к двери. – Конечно, снял. И хорошо припрятал. Это мой страховой полис на тот случай, если вы нарушите наше соглашение. Я покажу их на суде, чтобы там знали, кто на самом деле их добыл и передал правосудию… То есть, с вашего разрешения, я больше не буду дожидаться, когда в вашем сознании долг возьмет верх над честью. И поспешу откланяться, пока вы не передумали. Но если вам потребуется дополнительная информация…

– Я вас найду, – сказал Померанцев, мрачно глядя ему в лицо. – А до тех пор советую нам не показываться. Не вводить нас в искушение.

– Чтоб вам не пришлось меня искать… – Анатолий остановился в самых дверях и достал из кармана еще одну миниатюрную кассету. – Это из той же серии, так сказать, избранное из мной подслушанного в предвыборном штабе Сабурова. Возможно, это поможет вызволить Игоря из здешней каталажки, пока они там не посадили его на иглу. Так что поспешите.

И положил кассету на журнальный столик, после чего вышел, не прощаясь.