Текст книги "Звонок другу"

Автор книги: Фридрих Незнанский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 22 страниц)

– Да? – оглядел его Денис Грязнов. – А по-моему, ты просто втюрился.

– Что? Что это за слово такое времен пионерских лагерей прошлого века? Ты же современный человек, Денис!

– А ты втюрился! Ладно, езжай. Только быстро. У нас своих дел много.

– Есть, товарищ начальник!

И Голованов покинул стены «Глории».

Он добрался до цели около полудня.

Прошелся по двору, высматривая нужный подъезд. Вход в него был защищен кодовым замком. Голованов огляделся. Возле подъезда обнаружилась припаркованная серебристая «ауди».

– Это моего папы машина! – с гордостью произнес неизвестно откуда возникший мальчик лет шести, в очках на серьезном лице.

– Классная машина! – похвалил Сева. – Ты не знаешь, какой код на двери?

– А вы к кому?

– Як дяде Толе Скотникову, – улыбнулся Голованов.

– С восьмого этажа? – не выказал удивления мальчик, внимательно разглядывая незнакомца.

– Ну да.

– Его иногда мой папа возит.

– Это хорошо. Так не знаешь, какой код?

– А его нет. Его в багажнике увезли, – невозмутимо поведал мальчик.

– Кого?

– Дядю Толю.

– В каком багажнике? Кто увез? – навострился Сева.

– Такие дяди… Добрые. Шоколадку мне дали.

Голованов немедленно пожалел, что не имеет при

себе шоколадки. Он полез в карман. Ребенок терпеливо ждал.

– Гляди, какая у меня монета!

– Это пять рублей, – бесстрастно отметил мальчик.

– А сколько тебе хотелось бы?

– Мне хотелось бы конструктор «лего». Он сорок стоит.

Однако! Здравствуй, племя молодое, незнакомое! Сева достал из кармана пятидесятирублевую купюру.

– Что за дяди? Расскажи, как они выглядели? – помахивая в воздухе бумажкой, быстро спросил он.

– Один очень большой, на обезьяну похож из зоопарка. Но он очень добрый. Они его Леликом называли.

– Кто – они?

– Другие дяди. Там еще был такой… как китаец. А голос тоненький, как у Машки Соколовой. Во-о-т. – Мальчик замолчал, выразительно глядя на купюру. Сева отдал деньги. Мальчик немедленно сунул бумажку в карман. – Потом еще один лысый был. И один очень страшный. У него так через все лицо красный такой… – Мальчик изобразил зигзаг.

– Шрам?

– Ага.

– А что дядя Толя? Чего это он полез в багажник?

– Он сам. Они его не заставляли. От него только плохо пахло. Он описался.

– Как? – не врубился Голованов.

– Не знаю. Но пахло так. У нас в группе один мальчик писается, я знаю.

– А что за машина? Куда они его запихали?

– «Мерседес». Шестисотый. Белый такой, – так же невозмутимо ответил мальчик.

– А в какое время это было?

– В два часа дня.

– А ты про это кому-нибудь рассказывал?

– Нет. Меня никто не спрашивал, а чего же за просто так?.. – резонно заметил предприимчивый ребенок.

– Умница! Я тебе потом еще шоколадку принесу.

– Когда? – прицепился мальчик.

– Даня, ты с кем это разговариваешь? – вскричал чернявый худосочный мужчина в очках, выходя из парадного. За ним показалась привлекательная женщина, на голову выше супруга.

Голованов устремился в подъезд.

– Это я дяде объясняю, какой у нас код на двери. Он не знает.

– Я тебе сколько раз наказывал: не разговаривай с незнакомыми дядями!

– Вы напрасно! У вас очень толковый мальчик. Такой умница! – Сева улыбнулся, поймал еще не захлопнувшуюся дверь и исчез в подъезде.

Устроившись на подоконнике между вторым и третьим этажами, Всеволод обмозговывал ситуацию. Ситуация складывалась интересная. Получалось, что Скот-никова из дома изъяли. Не на прогулку же он отправился в багажнике «мерса». Кто же изъял фигуранта? Зачем похитили? Если это акция «Триады» – Скотнико-вы как-то «засветили» фирму – убрали бы обоих. Однако по телефону ему ответил женский голос. Причем голос этот был чумовой.

Личности, столь четко охарактеризованные юным Даней, куда более соответствуют словесному портрету «братков», чем добропорядочных граждан. Какую же роль избрать, имея в виду конечную цель – возврат средств?

Подумав и вспомнив все, что слышал о «Триаде» от Анны, он позвонил ей на мобильник, задал пару уточняющих вопросов и поднялся на восьмой этаж.

«Чего же это они даже без «глазка» в двери? – подумал Голованов, нажимая кнопку звонка. – Может, у них там внутри система теленаблюдения? При такой обшарпанной двери? Ну и бизнесмены мамины! Аня говорила, что у них все на показухе основано. Но не до такой же степени, как эта драная дверь!»

Глава 40
ОСТАНОВКА ПО ТРЕБОВАНИЮ

– Кто там? – отозвался напряженный женский голос.

– Госпожа Скотникова? – как можно учтивее спросил Голованов.

– Да.

– Откройте, пожалуйста. Я по вашему делу.

Анна говорила, что обращение «господин», «госпожа» является в этой фирме-банде своего рода паролем. Действительно, женщина отомкнула замки, приоткрыла дверь. Перед нею стоял высокий плечистый мужчина в деловом костюме, с дипломатом в руке.

– Здравствуйте, – поздоровался он. – Я от госпожи Третьяковой.

Женщина молча прикрыла дверь, судорожно завозилась с цепочкой, снова открыла, выдохнув:

– Какое счастье! Я здесь одна с ума схожу! Господин…

– Михайлов, – склонил голову Голованов. – К вашим услугам.

– Проходите, пожалуйста!

Голованов острым глазом сфотографировал даму. Еще молодая женщина, но оплывшая, с тройным подбородком, с тяжелым взглядом выпуклых водянистых глаз. Он тут же мысленно дал ей кличку – Жаба.

– Давайте присядем, и вы мне все расскажете, – голосом ласкового доктора произнес Сева.

Жаба провела его на кухню, они сели возле застланного потрепанной клеенкой стола.

– Ну-с? Давайте по порядку. Я вас слушаю.

– Они позвонили вчера вечером. Уже после семинара.

– Это около двенадцати?

– Да, где-то так. Сказали, что Толю похитили. – Жаба замолчала, сцепив пальцы-сардельки. – Секундочку, я сейчас…

Интересное кино! Неужели некие мстители опередили самого Голованова?

– Позвонили и что сказали?

– Ну, потребовали шесть тысяч, я уже говорила госпоже Третьяковой.

– Она мне ваш разговор в деталях не пересказывала…

– Понимаю, понимаю, ей некогда. Так вот, я сначала не поверила. Но они передали трубку Толе. И он таким голосом… – Снова пауза, вздох и продолжение: – Как из гестапо, честное слово. – Она всхлипнула. – Сроку дали два дня. Вот и все.

– Больше не звонили?

– Пока нет. Утром был звонок, но тут же положили трубку. И все.

– Какие у вас соображения? Кто это может быть?

– Не знаю. Я думала, что Нережко, которого мы привели в «Триаду». Такой неуравновешенный, полный псих…Тем более, он занял деньги у бандита какого-то.

– У бандита?

– Ну да. Толя с ним ездил деньги занимать. Этот бандит и Нережко – они соседи по гаражу.

– Так… А вы звонили Нережко?

– Да. Там кошмар какой-то. Он, оказывается, не то удавился, не то пропал…

– Вы мне телефончик Нережко дайте, пожалуйста.

Жаба пролистнула записную книжку, нацарапала на листке номер.

– Вот. Его зовут Виктором. Вы думаете, это он?

– Я пока ничего не думаю. Вернемся к исходному. У вас есть запрошенная сумма?

– Нет, что вы! Мы ведь недавно в бизнесе.

– И весьма успешно, насколько я осведомлен? – улыбнулся Голованов.

– Что вы, господин Михайлов! Только-только отбили взнос. Собирались брать машину в кредит, вы же знаете, это требуется…

– Только не говорите мне, что у вас нет ни цента. Я сразу же поднимаюсь и ухожу, – ледяным голосом ответил Сева.

– Есть две тысячи, – призналась Скотникова.

– А почему они запросили именно шесть тысяч? Обычно преступники знают, сколько можно взять.

– Понятия не имею! Я потому и думала на Нереж-ко. Думала, он их нанял за три тысячи, и себе – три.

– Он что, деньги на взнос одалживал?

– Ну да. Работать не хотел, а мы виноваты!

– Что ж, попробуем сговориться на меньшую сумму. Какую именно – не знаю. Учтите, я в данном случае вообще никак материально не заинтересован. Я выполняю поручение, но нужно смотреть на вещи реально. Бесплатно мужа вам никто не вернет.

– Я думала… Можно как-то… найти. Выследить…

– Вы мужа какого получить хотите? Живого или мертвого? Если вам все равно, можно заняться выслеживанием.

– Что вы! О чем вы говорите!

Где-то в прихожей запищал мобильник.

– Это они! – вскричала Скотникова, пытаясь подняться.

– Я принесу, – с готовностью произнес Голованов.

Он включил телефон за секунду до того, как передал женщине. Низкий мужской голос произнес:

– Ну что, швабра? Башли собираешь?

Взяв трясущимися руками трубку так, чтобы визитер слышал разговор, Скотникова пыталась ответить и не могла. Губы кривились, женщина издавала шипящие звуки.

– Да! Пытаюсь! – беззвучно подсказывал ей Голованов.

– Да… Пытаюсь… – пролепетала, наконец, она. – Мне нужно время!

– А из белья тебе ничего не нужно?

– Мне нужно время… За день не собрать, – взяла себя в руки Скотникова. – Мне вообще такую сумму не собрать! _:– отчаянно выкрикнула она.

– Ты че вообще? Тебе мужик не нужен, что ли?

– Нужен!! Я вас умоляю! У меня таких денег нет!!

– Продай чего-нибудь, – посоветовал голос. – Короче, соска драная! Еще один день набавляем тебе, так и быть. До понедельника ждем. А потом все, туши свет. Учти, мужик твой сидит в собственном дерьме без хавки и без питья. Нам его кормить западло. Так что торопись, курица!

– Дайте с ним поговорить! – губами подсказывал Голованов.

– Подождите! Дайте мне с ним поговорить! Может, вы его уже… Может, он уже… – Она всхлипнула.

– Ну, поговори, мочалка.

Послышался шум, лязг металла, матерная брань, затем задавленный страхом голос мужа:

– Я живой. Пока…

Опять возня.

– Слышала? Он живой пока. Так что торопись, чувырла! Все, конец связи.

Скотникова уронила мобильник на стол, громко зарыдала.

– У вас успокоительное дома есть?

Жаба кивала, указывая на полку кухонного шкафчика, содрогаясь в конвульсиях.

Голованов нашел корвалол, откапал, прикинув вес пациентки, чуть не половину пузырька, добавил воды.

– Вот, выпейте.

Женщина судорожно проглотила лекарство.

– Теперь успокойтесь и выслушайте меня. Сейчас вы должны подумать, подумать спокойно, как вы можете собрать деньги. Про вас в «Триаде» говорят, что вы мастер собирать сумму взноса. Возьмите такси и объездите всех своих знакомых. Ничего не поделаешь, придется собрать!

– Я не знаю, как…

– Вы – да не знаете? Придумайте что-нибудь. Например, вы собираетесь открыть частный педикюрный кабинет.

– Почему педикюрный? – пробасила Скотникова.

– Ну, я не знаю. Еще какой-нибудь. Вы придумайте, у вас получится. Главное – не сдуваться! Обратитесь к коллегам по бизнесу.

– Третьякова запретила мне приезжать в «Триаду», – сморкаясь в полы халата, проговорила Скотникова.

– А вы по телефону! И потом, можно ведь домой заехать. Я, со своей стороны, попробую несколько снизить ставку, так сказать.

– Как?

– Это мое дело. Оставьте мне номер мобильного телефона, я буду связываться с вами в течение дня.

Записав номер, Голованов поднялся.

– У вас в запасе целый день. До свидания. С этими словами он откланялся.

Голованов вернулся в «Глорию». Им овладел охотничий азарт – выследить и поймать дичь. Вернее, в данном случае, наоборот – выпустить пленника из клетки. За вознаграждение. Это и будет возвратом Аниных денег. Этими соображениями он поделился с Денисом.

– Что ж, мы не госучреждение, условностями, конечно, не связаны. Но… не знаю.

– Что ты не знаешь?

– Да не возьмет она эти деньги.

– Почему не возьмет? Ее фактически ограбили. И почему не отобрать у вора награбленное?

– Грабь награбленное? – усмехнулся Грязнов.

– Не грабь, а верни то, что отобрали. Я, знаешь ли, в высший суд хоть и верю, но ждать его порой приходится очень долго. Иногда при своей жизни и не дождешься. А Анне долги нужно отдавать. Тем более, это похищение – наш профиль. Мы, в конце концов, кто? Частное сыскное агентство.

– Спасибо, что напомнил.

– Ну вот и займемся частным сыском. Эта как раз для нас задачка. Между прочим, Скотников, судя по всему, в руках натуральных бандитов. Его жена хочет его освободить, что вполне естественно. Я ей предложил свои услуги, она согласилась. Не даром же ей услуги оказывать, жабе этой.

– Ладно, действуй, – согласился Денис.

Голованов немедленно связался со своими ребятами из ГУВД.

– Мне нужно идентифицировать четырех мужиков, – после приветствий и предисловия, начал он по существу. – Думаю, они должны быть в ваших анналах, как члены какой-нибудь ОПГ. Приметы такие… – Голованов перечислил все, что слышал от мальчика Дани. – Одного из них, самого крупного, с лицом, похожим на обезьяну, братки называли Целиком. В наличии транспортное средство в виде белого шестисотого «мерса». Все, что известно: имена, место жительства, номер машины…

– Любовницы, внебрачные дети, – в тон ему откликнулся абонент.

– Я серьезно! Дело срочное.

Переговорив с коллегами, Голованов набрал номер квартиры Нережко.

– Алло? – Голованов услышал заплаканный женский голос.

– Здравствуйте, это из милиции.

– Стало что-нибудь известно о Вите? – напряженно спросил голос.

– Пока нет, к сожалению. Нам нужны некоторые уточняющие детали. Скажите, где находится гараж вашего мужа?

– Зачем это? Муж завещал гараж другу. Я с его волей согласна.

– Это нужно для материалов дела, – выдал Голованов первое, что пришло в голову.

– А-а. Ну пожалуйста. Гараж находится на улице Лескова.

– А какой номер бокса?

– Сто двадцать пятый. Я только не понимаю…

– Не волнуйтесь, это для проформы. Начальство требует, чтобы в бумагах все было отражено. Может быть, ваш муж еще найдется. И такие случаи бывают, – утешил женщину Голованов, не подозревая, что недалек от истины.

Едва он налил себе кофе, едва сделал пару глотков, как позвонили из ГУВД.

– Ну, слушай, – так же без предисловий заговорил абонент. – Эта четверка из воркутинской группировки. Лелик, он же Леонид Базаров, – бригадир. Узкоглазый с тонким голосом – кореец, по фамилии Ли. Кликуха – Самурай. Голос тонкий оттого, что ножом его по глотке полоснули когда-то, связки задели. Владеет восточными единоборствами. Со шрамом – Борис Володин, кликуха – Вовчик. Лысый – Александр Могилев. Адреса перечислять?

– Давай, – Голованов начал записывать. – Постой, постой. Кто на Лескова живет? Базаров? Тачка на нем есть какая? На жене? Какая? «Мерс»? Шестисотый, конечно? Ага… Ладно, спасибо. За нами не заржавеет. Ну, бывай.

Далее был установлен телефон гаражного кооператива на улице Лескова, и следующий телефонный звонок выявил тот факт, что Леонид Базаров соседствует с пропавшим Нережко гаражами. А ведь Нережко, как сказала жена, завещал свою машину и гараж товарищу. Уж не Леониду ли?

Что ж, следующая остановка – гараж на Лескова.

На входе в гаражный кооператив в высокой кирпичной будке торчали в окне две физиономии.

Голованов прошел через металлическую калитку с видом бывалого в этом заведении человека, свернул на первую же дорожку. Для начала обошел всю территорию, обнесенную кирпичной стеной, и обнаружил на другой, противоположной центральному входу стене, пролом в кирпичной кладке. Снаружи прямо к стене подступал перелесок из чахлых городских деревьев с пыльной листвой. Прямо от пролома в лесок убегала тропка. Десять минут ходьбы – и тропинка вывела Севу к шоссейной дороге, что повторяла изгибы узкой речушки с желтой, как в фильме ужасов, водой. Хорошо, отходные пути есть!

Вернувшись на территорию гаража, Сева отыскал отсек с указателем «№№ 100–140». Ага, нам туда. Двери ближайшего гаража под номером 139 были открыты. Рядом стояла баклажановая «пятерка», у открытого капота которой возился светлоголовый парень. Голованов остановился. Парень поднял голову. Из кармана комбинезона торчал мобильник.

– Вам чего?

– Ниче, – изображая братка, небрежно откликнулся Голованов. – Халтуришь здесь?

Парень выпрямился, растирая поясницу, разглядывая застрявшего возле мужика. Очередной бандюган, сразу видно. Небось из команды Базара…

– А у вас что, проблемы есть с тачкой? – вежливо спросил он.

– Типа да. Мотор, зараза, глохнет. Бывает, прямо на перекрестке застрянешь… Ил и еще где… Нужно когти рвать, а она стоит как вкопанная, блин! Не на бензине езжу, а на своих нервах.

Парень достал из кармана пачку «Аполлона».

– Бери мои, угощаю! – Голованов достал «Мальборо».

– Спасибо, не откажусь.

Они закурили.

– А что за тачка-то у вас?

– Да… «форд». Чего его взял? Пацаны говорили, бери «мерс». Так надоели уже эти «мерсы». Решил типа выделиться. Получил головную боль…

– Вы из нашего гаража, что ли? Давайте ее сюда, я посмотрю.

– Нет, гаража еще нет. Под окнами стоит. Я здесь рядом живу. Это я к Лелику зашел. Узнать про гараж. Он мне сказал, что ему гараж кто-то завещал, чувак какой-то. А он ему без надобности. Вот я и хочу глянуть. Так ты не в курсе, где Лелик-то? Мы типа договаривались… Где он? И мобила не отвечает…

– Не знаю, – задумался парень. – Я сегодня Леонида Семеновича не видел. Вчера он здесь был, а сегодня нет, не видел. Я всегда вижу, когда он приезжает. Тот, что продается, он как раз рядом с гаражом Леонида Семеновича, – стараясь быть предельно вежливым, объяснял парень.

– Ну, лады, пойду гляну, что за место. Я-то, конечно, кирпичный ставить буду.

– Сходите. Вперед пройдете. Увидите большой кирпичный бокс – это Леонида Семеновича. А рядом обычный, металлический, – это того мужика, что умер. Номер сто двадцать пять.

– Лады! А с тачкой если что, к тебе обращаться буду!

– Чего же, обращайтесь. Ко мне здесь многие обращаются.

– Номер мобилы давай.

– Записывайте… – Парень продиктовал номер. – Меня Володей зовут.

– А меня типа Платон Николаевич. Ну, бывай, Во-ван!

Владимир снова уткнулся в капот, Голованов направился вперед по пустынной дорожку.

Кирпичный бокс был заперт, равно как и соседний, старенький металлический домик. Сева внимательно оглядел замок гаража, прошел до конца, вернулся к объекту с тыльной стороны, замер возле ржавой металлической стены. Внутри объекта послышались звуки. Сначала приглушенное мычание, затем лязг железа об железо.

Отыскав в стене щель, Голованов прильнул к ней, но внутри было темно, как у негра… Короче, ни черта не видно.

Сложив ладони рупором, Сева прошептал в щель:

– Скотников, ты здесь?

Мычание внутри гаража усилилось.

– Слушай меня. Я тебе буду вопросы задавать. А ты в ответ мычи. Да – один раз; нет – два раза. Понял?

Однократное мычание. Прямо как на семинарах в их банде, усмехнулся про себя Голованов.

– Ты там в наручниках?

– Да, – промычали изнутри.

– И рот залеплен?

– Да.

– Они тебя к сиденью привязали?

– Да.

– Били?

– Да!

Надо же, сколько интонаций может быть вложено в обыкновенное мычание!

– Плохо тебе, Скотников?

За стеной началось нечто невообразимое. Мычание, скрежет, можно сказать, зубовный.

– Ну, я вообще-то просто так зашел. Пока, Скотников! Держись! Главное – не сдуваться! Вспомни лягушку на флаге и не сдувайся! Бандитам ни слова! И сиди смирно, а то убьют они тебя, понял?

С этими словами Голованов, громко топая, направился прочь. За стеной приглушенно хрюкали. Это он плачет, догадался Сева. Что ж, правило бумеранга работает.

Он возвратился в агентство, позвонил Ане.

– Как там у тебя?

– Мы уже госпитализируемся по новой, – оживленно доложила Лаврова. – Мы с мамой сейчас в приемном покое. Все хорошо! Не волнуйся! Всем привет!

– Может, тебе пока с мамой в больнице остаться? Попробуй с Телегиным договориться. Есть же у них койки свободные. А маме уход потребуется.

– Что ты говоришь? Представь, я уже договорилась. Но не с сегодняшнего дня. А в послеоперационный период.

– Понял! – оживился Голованов. – Буду звонить!

Глава 41
СУББОТНИК

Пока Голованов выяснял место заточения Скотникова, надежные партнеры «Триады» также были заняты каждый своим делом.

Третьякова, отключив мобильник, готовилась к проведению субботнего семинара. Через час наступит самое напряженное, но и самое сладостное для нее время. Время, когда здравомыслящие, нормальные люди под воздействием тщательно разработанных манипуляций превращались в податливую, аморфную массу, с которой она, Третьякова, могла делать все, что душе угодно. Можно было бы заявить вступительный взнос и в пять, и шесть тысяч долларов. И основная масса пришедших на семинар людей, отродясь не державших в руках и десятой доли этой суммы, глядели бы очумелыми бараньими глазами на подписанные ими бумаги, исчезающие со стола, как в иллюзионе. Но все, все было просчитано, в том числе и сумма взноса. Была бы она выше, суицидные попытки приобрели бы, пожалуй, характер эпидемии. А так – эпизоды, случаи, никак не связанные с именем «Триады».

Она стояла перед зеркалом, оглядывая себя. Все было в порядке. И умеренный, почти незаметный макияж, и безукоризненный костюм и, главное, внутреннее ощущение власти над людьми, готовое выплеснуться на толпу и поработить ее, – все это она видела в зеркале. Хищница была готова к прыжку.

Коробов уехал в бизнес-центр раньше, чтобы проверить степень готовности шумовых и прочих эффектов…

А гений сбора суммы взноса, то есть госпожа Скотникова, металась по городу, собирая деньги на освобождение мужа. Денег, однако, никто не давал. Многие были в отпусках, другие только что вернулись с пустыми карманами. Третьи почему-то просто не хотели с ней разговаривать, захлопывая дверь перед ее носом. Земля, как известно, слухами полнится. Оставались «надежные партнеры». Однако никто из членов «Триады» не дал ей ни цента. Средства у всех оказывались буквально вчера во что-то вложенными, кому-то переданными в управление либо потраченными на обед.

К шести вечера обессиленная, постаревшая на десяток лет женщина вспомнила, что у нее есть родной отец. Отец жил отдельно. Нина изредка звонила, навещала еще реже. У нее были свои семейные заботы – сын и муж, которых нужно было кормить. Если еще и папаше помогать, на что вообще жить? В конце концов, в блокаду тоже выбирали между стариками и детьми – таким образом успокаивала себя Скотникова, вспоминая иногда об отце.

Потом, когда они с Солечкой окунулись в «Триаду», родитель и вовсе был смыт из памяти непрерывным потоком мантр, заклинаний, бесконечными семинарами и охотой на людей.

Но в данный момент Скотникова вспомнила – есть отец! А у отца должны быть какие-то деньги! Два года назад он поменял однокомнатную квартиру на комнату в коммуналке. Сказал, что ему одному жить скучно. И она помчалась к отцу.

Василий Алексеевич жил в старом центре города. Он встретил дочь удивленно и обрадованно:

– Ниночка! Проведать приехала? Тебе звонили, что ли?

– Кто звонил? – напряглась Скотникова.

– Я просил соседку, Кузьминишну, позвонить с работы. У нас здесь телефон отключили. Я беспокоился, вдруг ты звонишь, а никто не отвечает.

– Да, звонили, – отрывисто бросила дочь. – Папа, пройдем в комнату. Мне поговорить с тобой нужно!

– Конечно, Ниночка, конечно. Я сейчас чайник поставлю.

– Не нужно, – почти рявкнула Нина, подталкивая шаркающего валенками старика. – Что это ты в валенках среди лета?

– Так болят ноги-то, Нинуля, спасу нет!

Они наконец добрались до комнаты.

– Ну, рассказывай, как живете? – Отец улыбался беззубым ртом, долго и трудно усаживаясь на старинный венский стул.

– Папа, у меня горе! Толю похитили бандиты! Мне срочно нужны деньги! Две тысячи долларов! – выпалила Нина.

Отец молчал.

– Ты слышишь меня? Если я сегодня к вечеру не соберу деньги, его убьют, понимаешь?! – взвизгнула она.

– Ниночка, так за что же его? Откуда у вас бандиты?

– Это не у нас! Это в стране твоей долбаной бандиты! Если бы не ты, мы бы с Толей и Мишенькой давно в Израиль уехали! Я из-за тебя здесь осталась, чтобы ухаживать за тобой, похоронить, когда время придет!

Отец молчал. Скотникова рухнула перед ним на колени.

– Папа! Я тебя умоляю! Миша останется сиротой!

– Я ведь на старость свою оставил да на похороны, Ниночка. Тебе ведь все некогда. А люди задаром со стариком возиться не хотят…

– Папа! Я тебя заберу к нам! Хоть завтра! А про похороны – это вообще бред! Неужели ты думаешь, мы тебя не похороним?!

– Да кто ж вас знает? – тихим, тоскливым голосом откликнулся Василий Алексеевич. – Помоги-ка мне встать.

Нина подняла отца со стула. Он прошаркал к кровати, долго шарил под матрасом, вытащил шерстяной чулок.

– На. Здесь две тысячи как раз. Все, что после обмена осталось. Теперь у меня, Нина, только пенсия – семьсот рублей.

– Папа, мы тебе эти деньги вернем, ты не волнуйся! – выхватив чулок из отцовских рук, вытряхивая зеленые бумажки, пересчитывая их, приговаривала женщина. – Буквально через неделю привезем.

– А как же ты говорила, что я к вам?..

– Конечно! Ты к нам! Я тебе завтра же позвоню.

– Так телефон не работает.

– Ну, когда заработает, я позвоню! Спасибо тебе!

Она нагнулась, чмокнула сухую старческую щеку и бросилась к двери.

– Подожди, я хоть провожу тебя…

– Некогда, папа! Совершенно некогда!!!

Скотникова неслась вдоль длинного коридора, прижимая к груди сумку, едва не сбив с ног худосочную старуху-соседку.

– Ишь, понеслась! Не надолго у отца задержалась!

– Заткнись, лярва! – обернувшись, с бешеной злобой в глазах выкрикнула Скотникова.

Анна встретилась с Медведевой около шести вечера недалеко от места своей работы, благо институт, где трудилась Аня, располагался внутри Садового кольца, то есть в центре. Рядом было кафе, куда сотрудники

НИИ часто забегали после работы выпить кофе, покурить и поболтать. И все официантки заведения были Ане знакомы. Место встречи выбрала она, сославшись на то, что в субботу ей придется выйти на службу (что в действительности случалось довольно часто) и, дабы не тратить попусту вечернее время на поиск уединенного местечка, можно заглянуть туда.

– Там тихо и пустынно, особенно в выходные дни. И никто нам не помешает. Вы согласны?

Медведева согласилась. Но голос ее был печален. Что бы это значило?

Никакого конкретного плана действий у Ани не было. Лежали в сумочке несколько аккуратно расфасованных порошков, которыми она разжилась в лаборатории фармакологии, у коллеги.

Парень работал над созданием антидепрессантов нового поколения и проводил, так сказать, клинические испытания на всех желающих. Со слов испытуемых – а это были соратники по работе – препарат имел побочное действие: невероятную болтливость. И последующую амнезию. Которую усиливал алкоголь. В общем, то, что доктор прописал!

Но удастся ли применить препарат – неизвестно. Как неизвестно и то, зачем, собственно, она, Лаврова, понадобилась этой Медведевой. Но любая капля информации может оказаться полезной, и пренебрегать нельзя ничем. Хочешь победить врага – узнай его!

Возле нее притормозила иномарка, из которой выпорхнула Медведева.

«Какая она молоденькая еще, – подумала Аня. – Лет двадцать, не больше. И где она у нас раньше трудилась? Кажется, в милиции? – вспомнила Лаврова знакомство с девушкой на первом семинаре. – Забавно…»

Иномарка тем временем уехала. Стало быть, она без охраны. Явной, во всяком случае.

– Госпожа Лаврова! Как я рада вас видеть! – искренне воскликнула Медведева.

– Госпожа Медведева! – радостно отозвалась Анна.

– Что, мы так и в кафе будем друг друга называть? Там все обхохочутся…

– Вы отпустили автомобиль? – светски осведомилась Анна.

– Это не моя машина. Моя в ремонте, – откликнулась Медведева.

Машина у нее действительно была, вспомнила Аня. Кажется, «опель».

– Ну и где ваше миленькое кафе, госпожа Лаврова?

– Совсем рядом. Знаете, только у меня предложение: поскольку мы с вами в обстановке неофициальной, давайте без церемоний? Меня зовут Аня.

– Я знаю! А меня – Татьяной. Конечно, так удобнее, – улыбнулась Медведева.

Все же она была очень обаятельна и как-то простодушна. Или казалась таковой?

Они вошли в кафе, почти безлюдное летним субботним вечером. После уличной жары приятно было попасть в прохладный полумрак. Мерно гудели кондиционеры. Приветливо улыбнулась Ане барменша из-за стойки.

– Действительно, здесь очень мило, – оглядевшись, заметила Таня.

– Давайте вон за тот столик, у окна, – указала Анна на маленький столик на двоих, обеспечивавший обзор улицы. Мало ли что… береженого Бог бережет.

Официантка принесла меню. Они выбрали легкий салат и по бокалу мартини. Лаврова, с веселым отчаянием, спускала получку. Разговор поначалу не клеился. Анна чувствовала, что девушка внутренне напряжена.

– Как ваша мама? – поинтересовалась Медведева.

– Готовится к операции. Так что я прямо отсюда поеду в больницу. Буду дежурить там.

– Вот как? С утра на работу, сейчас-мне время уделили, вечером – к маме. Напряженная у вас жизнь!

– Просто период такой. Скоро, надеюсь, все закончится и я буду посвободнее. И смогу больше времени уделять нашему бизнесу! Кстати, Таня, я, честно говоря, удивилась, что вы оказались сегодня свободны. Вы же теперь руководитель! А суббота у нас – самый рабочий день…

– А-а! – Таня сердито фыркнула. Видимо, Аня попала в больную точку. – Интриги! Но ничего, все равно я буду руководить!

– Не поняла?

– Третьякова уперлась бараном. У меня, видите ли, не получится! Но Дмитрий уверен, что получится! И он ее заставит!

– Так вас не выбрали? То есть не назначили?

– Отложили вопрос на несколько дней. Она меня всерьез не воспринимает! Или наоборот… – Девушка закусила губу и смолкла.

– Как это не справитесь? – с жаром воскликнула Анна. – Еще как справитесь! Вы так обаятельны! Я вас очень хорошо помню по первому семинару. Вы мне очень понравились. И такие умные, верные слова говорили! В том, что я приняла решение вступить в Фонд, немалая доля вашего участия!

– Правда? – Таня вскинула на нее голубые глазищи. – Вы правда так считаете?

– Ну зачем же мне лукавить? Я от вас ни в чем не завишу. Я, знаете ли, даже помню, что вы мне говорили.

– Что?

– Что вы работали в милиции. Что все мы на государственной службе никому не нужны. Одни обязанности, никакой благодарности…

– Правильно! – просияла Медведева. – Надо же! Здорово, что вы помните! Значит, у меня действительно есть харизма!

Она чуть было в ладоши не захлопала. Вот дурища!

– …Что здесь, в «Триаде», вы обрели настоящих друзей… – заливалась соловьем Лаврова.

– Да уж… – вздохнула Татьяна.

– Разве нет?

Девушка промолчала.

– Давайте выпьем за ваш будущий успех! Я в него так верю!

– Спасибо! – опять расцвела Медведева.

Они выпили.

– Честно говоря, я думала, вы так влюблены в Третьякову, что никого больше не видите…

– Конечно, она женщина незаурядная, но она же постарше вас. И опыта у нее побольше.

– Это верно…

– Но у вас огромный потенциал! Это чувствуется.

– Ой, как хорошо, что мы сегодня встретились! Мне так нужна поддержка! Именно сейчас! И вы мне такие хорошие слова говорите…

– Совершенно искренне!

– Спасибо! Знаете, ведь у нас там все очень не просто, в Фонде. Это снаружи все так… блестит и сверкает… А внутри – группировки, коалиции всякие. Интриги. Что на бизнес-семинарах творится! Каждую копейку руководство друг у друга вырывает… Вечные скандалы… Но такие, знаете ли, тихие. Подковерные бомбардировки. В общем, мне нужна группа поддержки. Своя партия. Я и подумала, что вы – человек новый, ни в какую группировку не входите… И потом, Третьякова вас очень высоко оценивает…