355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Фридрих Незнанский » Звонок другу » Текст книги (страница 7)
Звонок другу
  • Текст добавлен: 4 октября 2016, 21:49

Текст книги "Звонок другу"


Автор книги: Фридрих Незнанский



сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 22 страниц)

Глава 17
СЕАНС ЧЕРНОЙ МАГИИ

Они сидели на втором этаже бизнес-центра, в небольшом кафе. Скотников побежал за рюмкой коньяку и чаем. Гуся, с лицом, выражавшим неподдельное сочувствие, отыскала на руке Лавровой какую-то точку и усиленно массировала ее, приговаривая:

– Анечка, ты только не волнуйся! У нас все получится!

– Я… никого… из… своих друзей… сюда… не поведу, – еле вымолвила Аня.

– Молчи! Ты пока молчи и слушай! Тебе никого не нужно приводить! Мы с Толей уже все для тебя подготовили!

Она протянула Лавровой лист бумаги, испещренный крупным почерком. Плотным столбцом шли незнакомые фамилии. Возле трех из них стояли галочки и буква «А».

– Вот видишь? «А» – это Аня. Это для тебя. Это мои знакомые, мои коллеги. Они мечтают сюда попасть. Я нарочно мариную их, чтобы они шли под тебя! А дальше ты сама приведешь людей. Ты пойми, это Клондайк!. Эти пятьдесят, сто тысяч баксов —.это реальность! А на мамину операцию ты заработаешь за пару недель, вот увидишь!

Подскочил Скотников с рюмкой в одной руке и дымящимся стаканом в другой.

– Вот, Лавруша, выпей. И запей чаем. Тебе сразу станет легче.

Он был так напуган, что Аня попыталась улыбнуться. Она пила коньяк мелкими глотками. Тяжесть, навалившаяся на сердце, потихоньку исчезала. Вместо этого из глаз вдруг полились слезы.

– Анюта! Ты ни о чем не должна беспокоиться, – увещевал Анатолий.

– Но как же я могу?.. Я должна внести три тысячи долларов… Когда мне и так нужно занять эту же сумму на операцию…

– Ты и займешь на операцию! Займешь на месяц-полтора. За это время и на операцию заработаешь, и долги отдашь!

– Я никого из своих друзей сюда не приведу! – повторила Аня. – И вообще, как я могу занимать деньги, не зная, как я их отдам?

Она все сочилась слезами, чувствуя себя бесконечно несчастной, словно на плечи ложилась непосильная ноша. Но почему-то не могла просто встать и уйти, выйти из этого здания, бежать прочь! Как рыба, оглушенная толовой шашкой браконьеров, не в силах уйти в спасительные глубины и безвольно лежащая на поверхности. Нате! Ешьте меня…

– Умница, красавица! Что вы плачете?

К ним подошла средних лет дама с умным, интеллигентным лицом учительницы. Ну да, она была похожа на их классную руководительницу Валентину Ивановну. Только одета была дама на недосягаемый для их учительницы порядок лучше. Аня увидела все тот же золотой значок на груди. Дама присела рядом на мгновенно освобожденное для нее место. Накрыла руку Ани теплой рукой.

– Ну что вы плачете? – участливо спросила она.

– Я… Я не могу… Я думала, что нужно будет работать, зарабатывать… А так… тащить сюда друзей…

– Это вы напрасно! Ваши друзья скажут вам спасибо, уверяю вас! Вы дадите им шанс изменить жизнь! Разве нет среди ваших подруг умниц и красавиц, которые не могут заработать на достойную жизнь, потому что у них нет институтского диплома, или начальник их не любит, или их профессия не востребована, или они в одиночку воспитывают детей, рвут себе жилы?! Разве нет таких?

– Есть, – тихо ответила Аня.

Она не могла отвести взгляд от умных, темных глаз дамы. Ладонь, накрывавшая ее руку, источала тепло, которое словно проникало сквозь кожу, распространялось по ее телу, вызывая апатию… и покорность.

– Но… у меня нет таких денег. Я думала, у вас можно заработать, а не отдать непонятно на что…

– Вот здесь вы не правы, умница моя! Что значит – отдать? Это же бизнес! Вы покупаете свою часть бизнеса. Это ваша часть вашего бизнеса, – мягко увещевала дама.

– У меня нет денег… Совсем нет.

– Деточка! Вы думаете, когда я пришла сюда, у меня были деньги? У меня были долги: тридцать тысяч рублей. А теперь у меня золотой значок, вы ведь уже знаете, что это значит? Я вам так скажу: те, у кого куча денег, они не работают. Они отдали три тысячи и забыли, как в карты проиграли. А вот такие умницы и красавицы, как вы, вот они-то и работают. Потому что им нужно отдавать долги. И они приводят сюда своих друзей и делают их богатыми и счастливыми.

– Нет, я не могу. Кто мне даст три тысячи? Мне не собрать такой суммы, – из последних сил отбивалась Лаврова.

– Этого не может быть! У вас ведь есть друзья. Неужели вы не заслужили их доверия? Вы соберете сумму в течение суток, уверяю вас!

– Я не могу рисковать. У меня никого за спиной. Только дочка и больная мать…

– Милая моя девочка! А для кого мы здесь работаем, как не для своих близких? – дама все поглаживала ее руку и смотрела прямо в глаза Ане. – Я здесь только ради своей дочери! Что мне, в сущности, нужно? Лично мне? Да ерунда: чашка кофе и томик Блока. Знаете, я отработала в музыкальной школе двадцать лет! И моя дочь работала там же. Что нас ожидало? Меня – крохотная пенсия. Ее, молодую, инициативную, умную женщину – бестолковые, бездарные ученики, их вздорные мамаши, комплекс собственной нереализованности. Нищета и безысходность. Я первая пришла сюда, в этот бизнес. Для меня он – лишь способ отодвинуть старость. А потом я привела сюда свою дочь. Ради нее самой. Она стала здесь руководителем группы! Она востребована, она богата! Так что, деточка, все, что мы делаем, мы делаем для своих близких! – с нажимом повторила она. – Вы оплатите операцию своей мамы. Разве она не будет благодарна вам до конца своих дней? Она будет гордиться такой дочерью! Вы сможете дать своему ребенку блестящее образование. Не здесь, среди полусумасшедших учительниц и пьяниц-учителей, а за границей, в лучших университетах мира. В Сорбонне, например.

Аня, совершенно загипнотизированная дамой, на последних словах все же недоверчиво улыбнулась.

– А что вы головой качаете? – прогудел над нею неизвестно откуда возникший Голушко. – Моя дочь, например, учится в Пенсильванском университете. И вообще, о чем тут думать? И почему слезы? Вы должны радоваться! К нам попадают лишь избранные! Это нужно ценить!

«Я, наверное, действительно ничего не понимаю. Не может же быть, чтобы Скотников сунул меня в дерьмо. Этого просто не может быть! Мы как брат с сестрой. Значит, что-то я не поняла», – уже не головой, а спинным мозгом подумала Лаврова.

Дама все поглаживала ее руку. Анна подняла голову. Вокруг них стояло человек десять. Все они, словно по команде, заговорили:

– Вы прекрасно справитесь…

– Мы все здесь помогаем друг другу…

– У нас не бывает проблем…

– Не отказывайтесь! Уже завтра вы пожалеете, но вас не возьмут… Этот шанс нельзя использовать дважды…

Над нею все кружили, ворковали… Дама все гладила ее руку.

Апатия достигла предела. Ане хотелось одного – выбраться из этого здания наружу. Выбраться любой ценой и уснуть.

– Что я должна сделать? – чужим голосом проговорила она.

– Сейчас ты пойдешь на беседу с руководителем группы, – жарко зашептал Скотников. Его лицо порозовело от предвкушения удачи. – Подпишешь контракт. И все. Остальное сделаем мы с Гусей. Расслабься и иди.

Анна поднялась, Скотников подвел ее к маленькому закутку в фойе. Там, за колоннами, просматривались столики, за которыми сидели все те же барышни в своих черных костюмах. Зазывалы. Напротив – такие же, как Лаврова, приглашенные. Молодой человек охранял вход в святая святых. Вот кто-то поднялся, направился к ним.

– Господа, поздравьте! У нас новый участник «Триады»! – прокричал молодой человек.

Публика рукоплескала, кандидата обнимали и целовали.

– Умник! Красавец! – услышала Анна голос давешней обворожительной дамы.

– Ну, иди! – Скотников слегка толкнул ее в спину.

Глава 18
КОНТРАКТ И КОНЬЯК

Она немного пришла в себя лишь в «саабе» Голушко. Гуся сидела впереди, рядом с ним. Скотников и Анна – сзади. Толя сжимал ее пальцы. Ехали домой к Лавровой, обзванивать знакомых.

– Как я вас ненавижу! – проговорила Анна.

Супруги радостно рассмеялись.

– Если бы ты знала, Анечка, как мы ненавидели того, кто привел нас! – обернувшись, щебетала Гуся. – Тебя-то друг привел. Старинный, надежный друг. А нас – соседка по дому. Мы ее едва знаем. И уже когда внесли деньги, вернулись домой, всю ночь не спали. Толя мне говорит: «Мы приедем в понедельник на семинар, а двери закрыты, никакой фирмы нет». А я ему: «Неужели все эти люди, такая толпа собрались только для того, чтобы нас с тобой обмануть?!» А он мне: «Это актеры. Их наняли». А я ему: «Да где же столько актеров нашли?» Представляешь? Пришли в понедельник – все на месте, все работает. Господи, сейчас и вспомнить-то смешно! Поверь: сегодняшний день – его просто нужно пережить! Уже завтра мир для тебя изменится!

– Несомненно! – подтвердил молчавший до сих пор Голушко.

«Почему мы на его машине, а не на Толиной?» – некстати подумала Анна.

– Ты не сказал, что с меня потребуют деньги! – обернулась она к Анатолию. – Ведь я спрашивала тебя, помнишь?

– Ну, Анюта! Если бы я сказал, что взнос составляет три тысячи баксов, разве ты пошла бы сюда?

– Конечно нет.

– Вот видишь!

– Но это же… Это обман! Ты обманул меня!

– Детка! За каждым лучезарным богатством стоит день лжи. Это не я сказал, но сказано верно, – самодовольно улыбнулся Скотников.

Увидев изменившееся лицо Лавровой, он поспешно Добавил:

– У нас не ложь, нет! Это интрига! Каждый бизнес основан на определенной интриге. Ты пока всего не понимаешь. Вот придешь в понедельник на семинар, тебе все объяснят. Поверь, так было нужно. Врач тоже иногда лукавит с больным. Пугает его или скрывает диагноз. Но это во благо больного, а не врача.

Анна взглянула на часы. Восемь вечера. Они провели в бизнес-центре девять часов.

«Убей меня бог, чтобы я помнила, что мы делали столько времени! – думала она. – Ну, час болтались по фойе до начала кошмара. Потом часа два безумствовал этот Журавлев. А что еще? Не знаю… ладно, не в этом дело. Теперь нужно собирать деньги. Прямо сейчас. Что я буду говорить? Как объясню, почему такая срочность?»

Там, в «Триаде», ей было сказано, что основную часть взноса необходимо внести сегодня.

Неожиданно она поняла, что испытывает два страха: страх не собрать сумму и страх, что кто-нибудь узнает, для чего она в действительности собирает деньги.

Но все оказалось проще, чем она думала. Поскольку переговоры о займе на мамину операцию уже велись с коллегами, звонок Лавровой не был неожиданностью для кредиторов. Срочность, по совету Скотникова, Аня объясняла тем, что деньги нужно передать оперирующему хирургу завтра утром. Они перекурили, выпили по чашке кофе. Голушко повез компанию по адресам.

– А где твоя машина? – спросила Аня.

– У водителя жена рожает. Я его отпустил, – небрежно ответил Скотников.

К половине одиннадцатого вечера в руках Ани были две тысячи долларов. Остальную часть суммы предполагалось получить завтра. «Сааб» вновь помчал компанию в бизнес-центр.

Анна чувствовала себя пустым воздушным шариком. Внутри не было ничего, кроме смертельной усталости, – ни чувств, ни мыслей.

– Сейчас отвезем деньги и закатимся в кабак. – Скотников снова сжал ее пальцы.

– Не хочу я ни в какой кабак.

– Нет-нет, это традиция. Вот увидишь, тебе сразу станет легче. Снимем напряжение. Нужно отвлечься. Просто поболтать.

Голушко, высадив их у здания бизнес-центра, распрощался и уехал.

Потом они действительно оказались в каком-то ночном ресторанчике. Скотников заказал коньяк и мясо.

– Выпей и поешь! – произнес он строгим голосом заботливого старшего брата.

Аня покорно опрокинула рюмку, молча жевала, не чувствуя вкуса пищи.

Скотников балагурил:

– Девочки, вот что я решил: на Рождество мы все поедем в Париж. Мы берем Мишку, ты – свою Светланку. Это будет дивно! Может, мы еще и поженим их в будущем.

– А что? – поддержала мужа Гуся. – Неплохая идея! Династические браки – самые прочные!

Династические? Аня взглянула на супругов. Они не шутили. Совсем с ума сошли. Впрочем, я тоже, обреченно подумала она. Скорее бы домой. Как я от них устала!

Однако, когда они вышли из заведения, Скотниковы напросились ночевать.

– Мы ведь водителя отпустили. А нам через весь город пилить. А ты здесь рядом.

И опять она не смогла отказать.

Дома Анна постелила супругам в комнате Светы, рухнула в свою постель. Несмотря на смертельную усталость, сон не шел. Она вспомнила, как подписала контракт, удостоверявший, что она, Анна Лаврова, безвозмездно жертвует в Фонд социальной помощи населению Москвы «Триада» три тысячи долларов, в рублях по курсу ЦБ.

– Но вы понимаете, конечно, что деньги нужно сдать в долларах, – пояснила девица в черном. – Вот, поставьте свою подпись.

Аня расписалась, девушка почти выдернула листок из ее рук и убрала его в стол. Словно цыганка, стянувшая кошелек, подумала Аня. Итак, у меня в руках нет ничего, даже копии документа, удостоверяющего, что я отдала им деньги! Что же это такое? Как я могла так поступить? Но… Толя уверяет, что так нужно. Что они сами прошли через все это. И вот они – живы-здоровы. Даже веселы…

За стенкой действительно слышались шорохи и даже смешки.

– Ну, ты видишь? Все прошло идеально! – Гуся прижималась к мужу пышным телом.

– Не знаю… Как вспомню ее приступ, серое лицо… Я готов был отказаться, вывести ее на улицу и отпустить с миром.

– Ты лучше вспомни, что в ближайшую среду мы получим больше тысячи баксов! И мобильник! Витьку твоего сделали, Лаврову сделали! Ах, как это здорово! Как, в сущности, просто! Взял за руку и привел.

– Да, действительно! Кто-то очень умный все это придумал. И продумал до мелочей!

– Дивно, дивно! У меня такое настроение… – игриво произнесла Гуся.

– У меня тоже, – запыхтел Скотников, рука которого скользила по необъятным просторам тела супруги.

– Вообще-то, конечно, неудобно. Мы в чужом доме…

Но Скотников уже взгромоздился на нее.

– Вот… Скоро выкупим у Гришки «ауди»… – мечтала Гуся. – А то слишком он капризен стал… То не поеду, то мало платите…

– Ага, – Скотников трудился над супругой. – М-м-м…

– Кончил? – заботливо спросила жена.

Впрочем, она и так знала, что три минуты – никогда не превзойденный мужем рекорд.

Они обнялись, затихли. За дверью послышались шаги. Гуся толкнула мужа.

– Слышишь? Она, небось, звонить кому-нибудь пошла, советоваться. Иди за ней! Быстро!

Анна прошла на кухню, открыла аптечку.

За спиной послышались шаги. В проеме возник Анатолий в брюках и майке с бахромой ниток на лямках.

«Бизнесмен хренов! В обшарпанном белье!» – с неожиданной злостью подумала Анна.

– Ты что, Лавруша?

– Ничего. Валерьянку ищу. А ты что не спишь?

– Да как-то на новом месте…

– … приснись жених невесте?

– Ты что? Что за тон такой недружелюбный?

– Ас чего ему быть дружелюбным?

– Аня, ну что ты опять? Все уже позади! Давай-ка покурим.

– Давай покурим. Садись.

Аня села напротив, кутаясь в халат – ее знобило.

– Что тебя гложет?

– Толя, но это же пирамида!

– Это бизнес!

– Что ты заладил – «бизнес, бизнес». По сути, это натуральная пирамида!

– Хорошо, если тебе нравится, можешь называть это так. Но это не пирамида никакая, а сетевой маркетинг. Если уж по сути – та же касса взаимопомощи.

– Ах, зачем я с тобой поехала!

– Мне не нравится твое настроение! Ты уже приняла решение. Что ты как институтка, в самом деле! Ты взрослый человек, возьми себя в руки! Успокойся!

– Я не могу!! Хорошо, вы нашли для меня троих. Они тоже найдут, предположим. Но на ком-то эта цепочка закончится! Кто-то уже не сможет никого привести. Никого не останется!

– Ерунда! Москва – город необъятный. А миграция какая? Сколько приезжает, пытается здесь осесть. Люди с деньгами, между прочим. Да мы здесь до бесконечности урожай снимать можем! И почему тебя интересует последний? Ты каждый день на улицах нищих видишь. Они тебя интересуют? Тоже, между прочим, люди!

Аня молча курила. Возразить было нечего.

– Вот видишь! – воодушевился Скотников. – И это правильно! Каждый должен решать свои проблемы сам! И благодарить людей, которые помогают их решить.

– Эту песню я сегодня слышала многократно, – отмахнулась Аня. – Я в шоке. Я не могу осмыслить все это! Что нужно заманивать, обманывать… И кого? Близких людей!

– Не заманивать, а приглашать! И не обманывать, а слегка лукавить. И тебе скажут спасибо. Вот назови мне какую-нибудь свою приятельницу. Так, навскидку, не думая.

– Ну… Зойка. Есть у меня такая.

– Замужем?

– Нет, одинока. Имеется кот. И профессия учителя химии и биологии.

– Где работает?

– Уволили только что. Из частной гимназии.

– Что так?

– Начальству не угодила.

– А человек-то она хороший?

– Очень! Только несчастный. Очень одинокий человек.

– Вот! Это твой кандидат! У нас она будет в коллективе, будет каждый вечер занята, будет общаться с интересными людьми. Обретет семью, условно говоря. А может, и фактически. Мы ее замуж выдадим! А что? У нас женихи есть весьма солидные. Кстати, ты ведь у нас тоже невеста. А Голушко, между прочим, разведен. И пожирает тебя глазами! – игриво произнес Толя.

– Да ладно тебе, – отмахнулась Аня.

– И Зойку твою пристроим! – не унимался Скотников.

– Вопрос в одном: где ей взять три тысячи баксов?

– Анечка, у людей есть деньги! Уверяю тебя, они есть у всех, даже у бомжей. У бомжей их, наверное, по-боле будет, чем у нашей вшивой интеллигенции. Во всяком случае, даже в самой бедной семье что-нибудь припрятано на черный день. Соточка, триста – четыреста баксов. И у твоей Зойки они тоже есть, уверяю тебя! Наше славное государство научило людей рассчитывать только на себя. И они только на себя и рассчитывают. Знаешь, сколько денег хранится под матрасами? Хватит отдать долги и Парижскому клубу, и всем прочим МВФ! Но! Сто – триста баксов все равно не деньги! Разве что на похороны хватит. А если сложить свои триста с тремя тысячами и вложить их в наш бизнес – вот тебе совершенно другой уровень жизни!

– Но она должна для этого найти еще троих, которые согласятся вложиться в этот «клондайк».

– Найдет! И у нее наверняка есть знакомые, которых только пальцем помани. Уверяю тебя, все гораздо проще, чем кажется. Если хочешь знать, этот бизнес не только у нас работает. Он и в Питере существует, и в Петрозаводске…

– А завтра власти возьмут и прикроют вас.

– Дурочка! Властям выгодно иметь платежеспособное население. Мы покупаем квартиры, машины, мы не бастуем. Не ходим на демонстрации. Мы – основная поддержка властей!

– Предположим. А ты не боишься, что этот ваш президент Журавлев – чучело, кстати, совершенно непотребное… Что он завтра смоется, как Мавроди?

– Насчет Журавлева ты не права. Умнейший человек. Просто он играл сегодня определенную роль… ты этого пока не понимаешь… Президент у нас не он, а Дмитрий Коробов, ты его еще не видела. А сбежать?.. Кто же бежит с поля, где растет «капуста»? Знаешь, какие у нас люди работают? И актеры, ученые… – Посыпались фамилии актеров. – Эти люди не могут зарабатывать на жизнь своей основной профессией. И не хотят ее терять. А у нас могут совмещать то и другое. И что ты думаешь, все они глупее тебя? Одна ты у нас самая умная, проницательная…

Анна молчала.

– Давай спать, девочка! Завтра, то есть уже сегодня, началась твоя новая жизнь! Нужно набраться сил!

…Анна уснула только под утро. Скотниковы тоже почти не спали. Они чутко прислушивались к звукам из соседней комнаты. Слышали каждый шорох, вздох Анны. Они пасли свою овечку до самого последнего момента. До того мига, когда оставшаяся сумма была брошена в чрево «Триады».

Глава 19
ИНФОРМАЦИЯ К РАЗМЫШЛЕНИЮ

Начальник Московского уголовного розыска генерал Грязное, прижимая к уху телефонную трубку, вытряхнул из пачки очередную сигарету, прикурил. На другом конце провода гудел басом питерский коллега и товарищ, Виктор Петрович Гоголев, руководитель одноименного ведомства в славном городе на Неве.

– Без тебя, Вячеслав Иванович, не обойтись!

– Ты мне напомни, друг дорогой, всю эту историю. Я две недели отсутствовал, запамятовал, о чем, бишь, ты мне рассказывал.

– Стареешь, Грязное!

– Ладно, ладно, без хамства, пожалуйста. Это я тебе нужен.

– Ну да, что верно, то верно. Рассказываю. В начале июня мы готовили операцию по захвату крупной партии наркотиков. По оперативным данным, груз должен был пройти через ивангородскую таможню и по дороге в Нарву перейти к другим сопровождающим – эстонцам. Работали вместе со спецназом. Так вот, омоновцы заняли позиции на шоссе, в предполагаемом месте передачи груза. Хотели взять сразу и наших барыг, и эстонских. Один из бойцов, номер пятый, залег метрах в пятидесяти от остальных, чтобы сообщить о продвижении машины с грузом. Должен был появиться джип «гранд-чероки». И что ты думаешь? Буквально минут за десять до времени «ч» через таможню проехал «сааб» с двумя пассажирами – молодые мужчина и женщина. Прошли досмотр, выехали на трассу и остановились возле лежки пятого номера. Девица выскочила из машины по малой нужде и пристроилась прямо над парнем. Тот возьми и подай голос. Мол, пересели бы, девушка. Это через рацию было слышно… А ему в ответ через ту же рацию в тот же момент передают, что искомый джип пересек границу.

– Вспомнил! И девица стреляет в вашего славного омоновца. Как бы ни с того ни с сего… Причем очень метко.

– Да, именно так. Бойцы несутся к месту лежки товарища – там труп. Рядом с ним пистолет-пулемет

ОЦ-22. Пока ребята крутились возле трупа, джип с наркотой пролетел мимо них птицей-тройкой.

– А «сааб» был брошен на дороге. И в багажнике – валюта, так?

– Да. Более четырехсот тысяч долларов. Бросились искать парочку – она как в воду канула. Причем фактически. Собака потеряла след возле реки. Другая группа кинулась за джипом – куда там. Итог операции… сам понимаешь.

– Хреновый итог.

– Вот именно. Я этого парня погибшего знал лично! Понимаешь? Он мог в операции не участвовать, он уже в отпуске был. Товарища подменил. И вот он теперь у меня из башки не идет, будто это я ему велел из травы с бабой разговаривать.

– Повтори, из чего она его бабахнула?

– ОЦ-22, пистолет-пулемет. Ковров их производит. Патроны «макаровские». Очень компактен, спокойно умещается в кармане. Но с серийного производства снят.

– Отпечатки есть?

– Она ствол протерла, но кое-что надыбали.

– Ас наркотой что?

– Будем ждать следующей передачи. Барыги даже не врубились, кого мы пасли на дороге. Решили, не по их душу пальба шла. Да так, собственно, и вышло. Эту тему мы будем дальше сами прорабатывать.

– Так чего ты от меня-то хочешь?

– Да бабу я эту найти хочу, вот что! У убитого двое детей.

– Не надо было болтать на боевом посту.

– Это все правильно. Только с чего бы это молодой, щуплой бабе палить из пулемета? Тем более что досмотр они уже прошли. Границу миновали. Ну и ехали бы…А она пулемет…

– На нем, кстати, номер заводской есть?

– Нет, спилен. Но есть на нем одна фиговина, вроде авторского знака. Вензель этакий. Оружие – это наша забота, пистолет у нас. В расследовании тоже заморочки есть. Дело об убийстве возбудили эстонцы. По территориальной принадлежности.

– Уж они там расстараются, – буркнул Грязное.

– Вот именно. Поэтому я и свое расследование веду. А ты мне нужен затем, что номера у «сааба» – московские. Я здесь без тебя маленько поднапряг твоих подчиненных, ты уж не взыщи. Убийцы-то ездили по доверенности.

– Ну и?..

– А хозяином машины числится некто Григорьянц. Так этого Григорьянца в Москве сейчас нет. Он, видишь ли, в Абхазии. Границу пересекал, это известно, а дальше – никаких концов. Вот я тебя, Вячеслав, и прошу, помоги мне найти эту женщину. Документы у них липовые были, это ясно, но живут они в Москве.

– Откуда знаешь?

– В бардачке нашли карту Москвы. И телефоны автомобильных сервисных служб. Тоже московские. И другие мелочи – я уж не буду тебя нагружать… Все это свидетельствует о том, что они москвичи. Фотороботы, описание преступников пограничниками и таможней, фамилии, по которым они границу пересекли, – все это у Колобова твоего уже есть. Но… Баба уж больно невзрачная. Никакая. Мужик, правда, поколоритнее. Все это Колобов имеет, – повторил Гоголев. – Поможешь – спасибо скажу. Большое.

– И все? – как бы обиделся Грязное.

– Ресторан за мной, это само собой.

– Хорошие задачки ты задаешь! Найти в Москве щуплую невзрачную женщину без фамилии, адреса, круга знакомств. Единственная ниточка – Григорьянц – и та обрывается в поселке Веселое.

– Ну да, на границе с Абхазией. А что тебе легкие-то задачи задавать? Форму потеряешь. И потом, мне нужно найти преступницу. Так куда же мне обращаться? В министерство культуры?

– В прачечную, – рассмеявшись, обыграл известный анекдот Грязное. – Еще пожелания есть?

– Привет передай Александру Борисовичу Турецкому, если таковой еще не сменил место работы.

– С чего бы ему менять? Это генеральные прокуроры у нас меняются. А «важняки» – товар штучный. А уж наш Сан Борисыч – вообще золотой запас Генпрокуратуры… Куда же им друг без друга? Где родился, там и пригодился. Лады, привет передам.

– Ну, пока! Заранее спасибо!

– Бывай, Виктор! Позвоню.

Виктор Нережко появился в понедельник утром на рабочем месте явно не в самом хорошем расположении духа. В ушах все еще стояли слова Паши Шарова, сказанные им вчера за кружкой пива, когда Нережко все-таки рассказал приятелю всю подноготную. А Паша ответил следующее:

– Это самая обычная пирамида. Хоть маркетингом ее назови, хоть пирогом с капустой. И, судя по тому, что контора эта существует уже год* они вот-вот лопнут. Это если на них еще дела уголовного не завели. Ты у нас мужик блаженный, газет почти не читаешь, все проблемы семейные решаешь. А я из прессы знаю, что по таким пирамидам заведено несколько уголовных дел. Может, и по той, куда тебя втянули. Так что тебя, Ви-тюша, посадили на деньги. А я в такие игры не играю. Кореша мои, если узнают, куда я их втягиваю, они меня на куски порежут. Как говядину разделают и с лотка продадут. Потому что этот бизнес кончается очень быстро, и кончиться он может на любом из нас. На тебе, на мне, на моем сменщике. И как я ему буду в глаза смотреть? Я, знаешь ли, покупателя могу рубля на три-че-тыре обвесить, но корешей на три тыщи баксов не подставляю. Это уже за пределами добра и зла…

Вот что сказал вчера Паша. Откуда слов-то таких набрался? За пределами добра и зла… Обвешивать – не за пределами, а в бизнес приглашать – за пределами… И теперь Нережко размышлял. Черт, во что же я вляпался? Чем они меня взяли в этой банде? Я ведь, как овца, шел под нож и даже не блеял. Вернее, блеял очень радостно! Особенно когда у Лелика деньги взял… Три тысячи долларов на две недели! Идиот! Уже два дня прошло. Осталось двенадцать. И как отдавать?

Вот в этом-то и состоял главный ужас! Ибо гориллоподобный Лелик был самым натуральным бандитом. Членом одной из ОПГ города. И какон будет вытряхивать из него, Виктора, свои баксы – это можно себе представить! От одной мысли о Лелике волосы начинали шевелиться. Правда, еще там, в гараже, когда сосед согласился одолжить деньги только на две недели, Скотников обещал, что в крайнем случае перезаймет у кого-нибудь из своих. Что Виктора никто не бросит, что он обязательно рассчитается с Леликом в срок. Но… Почему-то Виктору уже не очень верилось в эти обещания.

Короче, вечером на семинаре нужно будет обязательно проработать этот вопрос. Пусть Толя прямо сегодня и подойдет к своим бизнесменам и договорится с ними… А то… Так же невозможно работать… Как можно кого-то приглашать, когда в мозгах стучит одно: Лелик – долг?

Стараясь отвлечься от дурных мыслей, Виктор ковырялся в кофемолке, принесенной кем-то из сотрудников на починку, и слушал вполуха напарника Геху. Тот листал какую-то бульварную газету, читая вслух интересную, на его взгляд, информацию. Нережко прослушал про силиконовую грудь известной певицы, усиление потенции при помощи самовнушения, про намечающееся путешествие Федора Конюхова к арабским моджахедам, про любовный многоугольник в знаменитой эстрадной семье…

– Во, слушай! «Кровавая разборка. Сегодня утром на пятой улице Текстильщиков обнаружен труп мужчины сорока пяти лет. На теле убитого более сорока колото-резаных ран. По имеющимся оперативным данным, с погибшим расправилась группировка Миши Воркутинского. Мужчина был убит из-за карточного долга в сумме шесть тысяч рублей. Фамилия убитого в интересах следствия не разглашается». Ни хрена себе! Из-за двух сотен баксов мужика замочили! Вот зверье! Эй, Витька! Ты чего бледный такой?

– Живот болит, – сквозь зубы ответил Нережко.

– Съел что-нибудь?

– Наверное.

– Потому что в буфете жрешь что ни попадя! Чего тебе твоя баба пару бутербродов на работу собрать не может? Эй, что с тобой?

– Дай-ка мне газету, – еле слышно произнес Виктор.

Группировка Миши Воркутинского – это та самая ОПГ, куда входит Лелик! Из-за двух сотен баксов сорок ножевых ран…

– На… Ты что в нее вперился? Случилось что? Чего у тебя рука-то дрожит?

– Я домой пойду. Живот сильно болит. – Нереж-ко поднялся из-за стола.

– Иди к врачу! Может, у тебя желтуха! – крикнул вслед напарнику Геха.

Едва выскочив на улицу, Виктор кинулся к ближайшему таксофону.

– Але, Анатолий? Это я, Виктор.

– Привет. Как дела? Как в бане попарился? Результат есть?

– Слушай, ты обещал, что перезаймешь для меня деньги. Мне в срок не отдать!

– Ты что распсиховался-то? Не удалось другана окучить?

– Да, не удалось. Не все такие дураки, как я!

– Спокойно, без паники!

– Какое, черт, без паники, когда я бандиту должен!

– Не психуй! Что разорался-то? Всего два дня прошло. Хочешь, чтобы с первого раза все получилось? Так не бывает.

– Так что же ты мне этого в гараже не сказал, гадюка? Когда я у бандита башли брал!

– А ты что волну гонишь? Успокойся! Приходи вечером на семинар, там все обсудим. Помнишь, где сегодня сбор?

– В гостинице опять, в «России»?

– Ну да. Все, мне некогда! Отбой!

Виктор брел по улице. До семинара оставалось три часа. Домой идти не то что не хотелось, не моглось! Галя уже заподозрила что-то неладное, приставала с расспросами: где это он пропадал всю субботу, да с какой радости в воскресенье надрался после бани, когда дома копейки лишней нет…

– Скоро тебе доллары девать будет некуда, – ответил тогда хмельной Нережко.

Ответил себе назло, потому что разговор с Пашей вызвал в его душе полное смятение… Все оказалось не так просто, как трещала со сцены щуплая девица. Но Скотников же смог! Меня-то рн взял, как зайчика! А как, на чем? Так на моей же беде и взял! На моих семейных разборках! Я с ним по простоте душевной поделился, а он меня, сучара, и прихватил. Эх, пропади все…

Он вошел в первую попавшуюся на глаза забегаловку и прочно там засел.

…В шесть вечера возле южного подъезда «России» начал собираться народ. До начала семинара оставался еще час, но Третьякова требовала, чтобы подчиненные собирались раньше.

– Это очень важный час! Вы можете пообщаться друг с другом, поделиться опытом, – говорила всесильная.

Дамы и господа стояли на ступенях и усиленно «перенимали». Среди прочих определялись Скотниковы.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю

  • wait_for_cache