Текст книги "Звонок другу"

Автор книги: Фридрих Незнанский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 22 страниц)

Лишь бы Анька не сорвалась с крючка! Но вроде не должна…

А хороший подарок она ему сделала! Классная трубка! Правда, Третьякова рекомендует всем, кто курит, бросить – это нынче в деловых кругах непопулярно. Но то сигареты, а это трубка! Две большие разницы!

Скотников все прокручивал в голове процесс окучивания Лавровой. Один прокол он все же допустил. Сказал про Нережко – будто тот тоже в бизнесе. А Виктор пока и не звонил. Позвонить, что ли, самому? Как бы просто поболтать… Сегодня уже поздно, а завтра нужно будет позвонить!

Но неожиданно запиликал его собственный телефон. Несмотря на поздний час, звонил Виктор Нережко.

Глава 12
КОММУНАЛКА

Нережко возвращался домой, останавливаясь возле каждой витрины, задерживаясь у каждого киоска. Это он, который всего месяц назад спешил к своей Галочке как юный влюбленный. Грех говорить, но родная дочь сделала его супружескую жизнь невыносимой. И что бы, кажется, не уехать ей после сдачи экзаменов в Ростов, к матери? До начала учебного года. Дать Гале время свыкнуться с ситуацией, с новой реальностью. Так нет! Осталась! Как будто всем назло! Шляется без дела в общагу, сидит в квартире, зыркая злобными глазами. Мешает заниматься Галиному сыну, Павлику, у которого проблемы с алгеброй. Нужно переписывать годовую контрольную. Галя злится от этого еще больше. И он, Виктор, ничего не может сделать. Он чувствует себя виноватым и перед женой, и перед дочерью, и перед Павликом. Живешь, как будто горб на спине носишь, думал он, открывая дверь парадного.

Еще на лестнице он услышал звуки музыки, вернее, оголтелого рева, рвущегося из его квартиры. В комнате, которую делили Павлик и Надя, надрывалась магнитола. Павлик сидел на кухне, за покрытым клеенкой столом, заваленным учебниками.

– Привет! Ты что здесь расположился?

– Здрасте, дядя Витя. А где мне? Надя музыку врубила, попробуй там заниматься… А мне послезавтра контрольную переписывать. Опять завалю, – буркнул он.

Виктор прошел в комнату.

– Надя!

Дочь сидела спиной к двери. Пахло маникюрным лаком.

– Надежда!

Опять никакой реакции. Виктор выдернул шнур из розетки. Дочь обернулась. Глаза ее злобно блестели.

– Что?! Ты чего выключил? Я же слушаю.

Пальцы с ярким лаком торчали в стороны.

– Ты мне пальцы-то не разводи, как бандюган! С тобой отец разговаривает!

– Я и не развожу! Я маникюр делала. Ты что орешь-то на меня?

– Так ты иначе ничего не слышишь! У тебя здесь козел какой-то на всю квартиру мяучит!

– Это не козел, это Лагутенко!

– Мне плевать, кто он! Почему Павлик на кухне занимается? Сейчас Галя придет, что она скажет?

– А мне плевать, что Галя скажет! Ты ее спроси, она мне поесть оставила что-нибудь?

– В смысле?

– В конкретном! Павлику суп в ковшике, на сковородочке кашка гречневая с котлеткой. А мне? Я из училища пришла, в холодильнике пусто, на плите пусто.

– Макароны бы сварила, картошки бы поджарила. Не маленькая!

– Ага! Я уже как-то варила. Она потом неделю зудела, что макарон не напасешься! Она меня голодом уморить хочет!

– Что ты несешь? Как тебе не стыдно?

– А тебе не стыдно, что твою дочь голодом морят? Она за своего сына загрызет кого хочешь, а ты за родную дочь…

Дверь в комнату отворилась. На пороге стояла Галя.

– Галочка? А мы и не слышали, как ты вошла… – заискивающе произнес Виктор.

– Зато я все слышала, – ледяным тоном произнесла Галя. – Почему Павлик сидит на кухне?

– Ему там удобнее, наверное. К еде поближе, – сверля мачеху ненавидящим взглядом, ответила Надя.

– Это кто же тебя голодом морит? В морозилке пельмени лежат.

– Ага, кому-то котлетки домашние, а кому-то пельмени из котят?

– Твоя мать на тебя ни копейки не высылает. Высылала бы, всем бы на котлеты хватало!

– Моя мама меня вырастила одна, без папочки!

– Надя! Ну что ты? Я же всегда алименты… И приезжал, и подарки…

– Подавись ты своими подарками! Вечно все на размер меньше или то, что уже не носит никто. Лишь бы птичку себе поставить, какой я хороший папа!

– Вот! Ты видишь? Ты видишь, как она ее воспитала? Она ведь не только меня, она и тебя ненавидит!

– Галочка! Не нервничай!

– Не нервничай? Да я скоро с ума сойду!

Жена выбежала из комнаты, хлопнув дверью. Виктор кинулся за ней. Надя уставилась в окно, глотая слезы.

Нережко помогал жене разгружать пакеты.

– Вот, курица – девяносто пять рублей. Сосиски на пятьдесят. Овощи – еще полтинник. Масло, чай, сахар, кофе, печенье. За квартиру заплатила, телефон. Одних счетов междугородных на две сотни. Это она мамочке своей названивает, жалуется. Вот, колготки купила – это все, что я могу себе позволить, – голос ее зазвенел.

– Так купи еще! Купи, Галочка!

– На что? На что купить? Почти вся твоя зарплата ушла, а еще неделя до моей. Мало того, что все на своем горбу принесла… – она принялась чистить картошку. – Вот, жаришь, паришь, стираешь и ни слова благодарности. Правильно мне мать говорила, хочешь горя, выходи за мужика с ребенком. Мачеха всегда плохая будет, что бы ни делала, как бы ни старалась…

– То-то вы, тетя Галя, исстарались вся! – послышался из передней злобный голос Надежды.

– Уйми ее! – взвизгнула Галя.

Виктор кинулся в прихожую.

Надя пыталась надеть куртку и все никак не попадала в рукав.

– Ты куда?

– В общежитие, на день рождения.

– А ужин? Подожди, сейчас ужинать будем.

– Обойдусь. Добрые люди покормят.

Виктор сунул ей в карман сто рублей.

– Когда вернешься?

– Поздно.

– К двенадцати возвращайся, ладно? Я волноваться буду.

– Неужели? – откликнулась с лестницы Надя…

Они лежали в постели. Виктор потянулся к жене, нежно погладил спину, уткнулся лицом в волосы.

– Галя, Галчонок, ну повернись! Ну что ты мучаешь меня! Уже неделю… Я же живой человек.

– Я тоже. Живой человек, а не кухонный комбайн, – проговорила Галя в стену.

– Что мне сделать, чтобы ты оттаяла?

– Сам знаешь.

– Но не могу же я ее из дома выгнать! Не могу! Она моя дочь! Ты же знала, что у меня есть дочь, когда замуж шла?

– Я знала, что эта дочь живет в другом городе. И вот на тебе: привозят незнакомого человека, да и не человека, а волчонка, и сажают на шею. Корми, обстирывай, выслушивай гадости!

– Ей тоже тяжело. Она меня к тебе ревнует. Это возраст…

– А у меня что? Нет возраста? Еще лет пять – и смотреть будет не на что. Я для себя пожить хочу и для своей семьи. А она всех нас съест!

– Опять ты про еду…

– Я про все. Вон, уже полночь – и где она? Ей плевать, что ты волнуешься, что мы не спим. Я не могу так жить, это хуже коммуналки. Там хоть какие-то правила общие существуют. А у нас беспредел полный. Она нарочно Павлику заниматься не дает… – она вдруг горько, как девочка, расплакалась. – Ты должен как-то решить все это…

– Я обещаю, обещаю, – покорно проговорил Нережко.

– Нет, ты мне этих слов не повторяй, я их уже слышала, эти твои обещания. Освободи меня от Нади, слышишь! Сними ей комнату.

– На какие?..

– Мне плевать, на какие!.. Заработай, если ты мужчина! Или мы с Павликом уйдем к моей маме.

– Нет, не надо! Я что-нибудь придумаю! Только не уходи, Галя. Я без тебя жить не смогу, правда.

Галя молчала. Виктор встал, подошел к окну, закурил в открытую форточку.

Действительно, нужно что-то делать! Он, по вечной русской привычке, все же надеялся, что ситуация рассосется как-нибудь сама собой. Галя потихоньку привыкнет к падчерице. Надя оттает, не будет смотреть волчонком на собственного отца и его новую семью. Хотелось, чтобы все жили вместе, в любви и дружбе. Но это, видно, из области фантастики. И если уж выбирать, он выбирает Галю. Без Гали жизнь теряет смысл. Короче, Надю нужно отселить. Она сама поймет, что так лучше. И бывшая жена будет дочери деньги высылать. А то действительно посадила на шею и смоталась. Иначе все это добром не кончится.

Но для этого деньги нужны! Зарабатывать нужно на порядок больше.

Так… С кем-то я про это говорил? Ах да, Толька Скотников! Он же работу предлагал! Что же я сразу, дурак, не согласился? Неделя прошла, а он говорил, что вакансий мало. Нужно позвонить! Прямо с утра! Нет, сейчас!!

Он выбросил окурок, выскочил на кухню, к телефону. Только бы не опоздать!

От возбуждения Виктор забыл, что время перевалило за полночь. Но Скотников тут же отозвался…

Виктор вернулся в комнату и торжественно произнес:

– Галя, я тебе обещаю, что все-все решу! Все будет, как ты хочешь!

– Да? – обернулась Галя, шмыгая носом. – Через сколько лет?

– Через пару месяцев, – брякнул Нережко.

– Честно? – слезы еще блестели на ее ресницах, но слабая улыбка, ясная, как летнее утро, улыбка, которую он так любил, уже освещала ее лицо.

«Все для нее сделаю! Душу дьяволу продам, лишь бы она была счастлива!» – мысленно поклялся Виктор.

Глава 13
МЫШЕЛОВКА

Аня подошла к гостинице Россия. Само место встреч, назначенное Скотниковым, впечатляло. Правда, он должен был ее ждать не у главного входа, а в южном крыле, внизу, у спуска к Москве-реке. Но все же близость к месту проживания депутатского корпуса вселяла уверенность, что неведомая пока Ане организация достаточно респектабельна и в ладу с законом.

Она вошла в бар, расположенный в вестибюле, и увидела Скотникова, сидящего у одного из столиков. Он поднялся ей навстречу, радостно улыбаясь.

– Умница, пришла минута в минуту! Точность – очень важное качество для бизнесмена.

Аня хмыкнула. Все-таки Толя в ее представлении пока еще никак не сочетался с серьезной работой. Сибарит и балагур. Стихоплет и поддавалыцик. Но следовало признать, что внешне Толя изменился. Аккуратен. Костюм все тот же, явно не новый. Но отутюжен. Рубашка белоснежная. Вот й вместо вечно стоптанных кроссовок вполне приличные полуботинки, сияющие черным глянцем. Да, чудны дела твои, Господи.

– Садись, я тебе кофе взял. Как резюме? Написала?

Аня достала из сумочки пластиковый конверт, протянула. Скотников пробежал глазами текст.

– Так… паспортные данные, образование, место работы. Личностная характеристика… Отлично! Вот что. Ты, девушка, посиди, попей кофейку, а я попробую отыскать шефа. Он здесь, в бизнес-центре гостиницы. Ждите ответа. – Он подмигнул и скрылся.

Аня потягивала кофе, курила и разглядывала сидящих вокруг людей. Все они, мужчины и женщины, были одеты в строгие деловые костюмы, многие изучали какие-то бумаги, переговаривались между собой. Словно в гостинице проходил какой-то международный форум.

Скотников вернулся минут через пятнадцать, сияя, словно новенький медный таз.

– Что ж, начальство твою кандидатуру приняло к рассмотрению. Резюме пойдет на компьютерную проверку.

– Зачем?

– Я же тебе рассказывал. Чтобы не просочился какой-нибудь криминал, анкетные данные каждого кандидата проверяет собственная служба безопасности. Меня тоже проверяли.

К их столику подошел импозантный мужчина лет пятидесяти, облаченный в дорогой, шоколадного цвета, костюм. На лацкане пиджака поблескивал серебряный треугольник.

– Господин Скотников? Можно к вам?

– Да, конечно. Аня, познакомься. Это господин Голушко, мой партнер. Госпожа Лаврова, – представил он Анну.

– Очень приятно, – в один голос произнесли оба.

Голушко сел, углубился в свои бумаги.

– Что мне дальше делать? – понизив голос, спросила Аня.

– Я тебе вечером позвоню. Я просил, чтобы твою анкету рассмотрели вне очереди. Учитывая цейтнот, в котором ты находишься. Думаю, к концу недели тебя вызовут на семинар. Постарайся этот день ничем не занимать.

– То есть нужно с работы отпрашиваться?

– Нет, ознакомительные семинары по выходным проводят. Как раз для того, чтобы не нужно было отпрашиваться, чтобы у кандидата не было лишних затруднений. Видишь, все продумано. День должен быть свободен, потому что программа работы будет обширная. Сначала сам семинар, потом обсуждение, затем личная беседа с руководством. Да, чуть не забыл, – небрежно произнес Толя, – проверка анкетных данных – процедура платная. Триста рублей. Нужно сейчас отдать. Я, конечно, мог бы и сам внести за тебя эту сумму, но зная твою щепетильность…

– Зачем – сам? – вспыхнула Аня. – Просто ты меня не…

Импозантный мужчина оторвался от своих бумаг, обменялся с Толей каким-то странным мгновенным взглядом и внимательно, как бы с недоумением посмотрел на Анну.

Она замолчала. О том, что нужно будет вносить деньги, Толя ее не предупредил. Но не устраивать же разбор полетов при незнакомом человеке. Аня судорожно вспоминала, сколько денег в кошельке. Триста должно набраться…

– Если у тебя сейчас нет…

– Почему нет? Есть…

– Ну и прекрасно. Хочешь еще кофе?

– Нет, спасибо.

– Тогда пойдем. У меня встреча через пятнадцать минут.

Они вышли на улицу.

– Давай деньги. Я их в твой конверт положу.

Он вынул из кейса конверт с надписью «госпожа Лаврова». Аня полезла за кошельком.

Что-то неприятное шевельнулось в ее душе. Неприятно было то, что Толя не предупредил ее о необходимости внести деньги. У нее могло их просто не оказаться. И потом этот обмен взглядами между Толей и незнакомым ей Голушко. И зачем он вообще сел за их столик? Были другие, совершенно пустые столики. Мог бы просматривать свои бумаги в уединении. Лично она так бы и поступила. Зачем становиться невольным свидетелем чужого разговора?

Ей вдруг пришла в голову мысль, что вообще-то фирма сама должна нести расходы на проверку данных предполагаемых сотрудников. Ведь проверка нужна фирме, а не Ане. И перед глазами возникли строчки газетных объявлений типа «Вышлите сто рублей, и вы получите уникальный способ похудеть, или луковицы растений… или еще какую-нибудь продукцию стоимостью двести долларов, которая…». И так далее. И Лаврову даже как будто в жар бросило.

Она внимательно посмотрела на друга юности.

– Почему ты не предупредил меня, что потребуются деньги?

– Я не знал, что поймаю шефа, что он возьмет твое резюме, – спокойно ответил Толя. – Лавруша, если ты сейчас совсем на мели, давай я за тебя сам…

Голос его звучал абсолютно искренне и безмятежно.

– Дело не в этом. Просто ты меня не предупредил.

– Аня, все делается по порядку. Зачем бы я тебя предупреждал, если бы твое резюме никого не заинтересовало? Тебя могли отсеять еще на этом этапе.

– Уж не в этом ли состоит ваш бизнес? Собирать по триста рублей? – стыдясь своих подозрений, все же спросила Аня.

Скотников даже побледнел от обиды.

– Ты соображаешь, что говоришь? Ты видела, какие там люди сидели, в баре? Это мои партнеры по бизнесу. Они похожи на дешевку, собирающую по три сотни? Голушко похож? Видела у него серебряный значок на лацкане?

– Ну, видела…

– Это значит, он заработал в фирме пятьдесят тысяч баксов. Как ты полагаешь, на трехстах рублях много заработаешь?

– Что я могу думать, если ничего не знаю? Ты же ничего мне не рассказываешь. Ты вот что… Скажи мне сейчас, сразу, чтобы я понимала, на что иду: с меня там больше никаких денег не потребуют? Вот сейчас, глядя мне в глаза, скажи!

Скотников устремил на Лаврову взгляд оскорбленной невинности и произнес:

– Ничего с тебя не потребуют! Ты должна мне довериться, Аня! Довериться! Этот бизнес – он совершенно новый для нашей страны. Аналогов нет! Я понимаю, что тебя гложут сомнения, но неужели за столько лет дружбы я не заслужил с твоей стороны доверия? Вспомни, когда тебе бывало плохо, разве я не приходил на помощь, стоило тебе только позвать? Помнишь, как ты хоронила… Кто был с тобой рядом? А ты все время как будто подозреваешь меня, будто мелкого жулика…

– Не надо об этом! Я все помню, – покраснев, перебила его Аня. – Ладно, Толя, извини.

Она протянула деньги и весело, чтобы сгладить неловкость, спросила:

– Ты куда сейчас?

– В бизнес-центр, – буркнул Скотников. – Это в другом крыле.

– Пойдем, я тебя провожу.

Они завернули за угол. Возле здания останавливались иномарки. По ступеням поднимались ухоженные женщины, респектабельного вида мужчины. Они здоровались друг с другом, всем своим видом излучая благополучие и уверенность в завтрашнем дне. Толя то и дело кивал, отвечая на приветствия.

– Ладно, подруга, я побежал. Вечером позвоню.

Он исчез за стеклянными дверями. Аня пошла прочь, признаваясь себе, что облик Толиных партнеров впечатлял. Что ж, нынче четверг. Может быть, загадочный семинар состоится в ближайшие выходные. Все станет ясно. Может, этот неведомый бизнес действительно позволит ей решить ее проблемы. Ведет ее туда не кто-нибудь, а близкий человек, почти что брат. Так чего же бояться? Нужно дать ему руку и идти! Собственно, другого варианта на сегодня нет.

Субботним утром Скотниковы собирались на работу. Вот он, первый день настоящей охоты. Когда дверцы мышеловки уже распахнуты, сыр лежит внутри, призывно источая аромат. Теперь только не спугнуть мышей, дать им забраться, вкусить дармовой хавки… Не ошибиться, не отступать!

Первым делом следовало позвонить Третьяковой, обожаемой руководительнице, которая вернулась, наконец, к своим обязанностям. Следовало поприветствовать ее, выразить восхищение. Это было жестким правилом, которое нельзя было нарушать. Потому что сегодня основная нагрузка ляжет на хрупкие плечи Третьяковой. И она должна чувствовать поддержку своих подданных. Толя, волнуясь как юноша, набрал номер мобильного.

– Госпожа Третьякова? Это Скотников. Приветствую вас!

– Господин Скотников? Доброе утро! – отозвался хрипловатый женский голос.

– Хочу сообщить вам, что вы самая умная, обаятельная, интересная женщина из всех, кого я знаю.

– Вы действительно так считаете? – как бы усомнился голос.

– Да! Конечно!!

– Я слышала, что у вас сегодня первый гость?

– Да, – взволнованно произнес Скотников.

– И на завтра тоже есть гость?

– Да!

– Прекрасно! Вы делаете успехи! Теперь главное – уверенность. У нас все будет супер!

– Да, все будет супер! – эхом откликнулся Толя.

– Что ж, вперед! Будем зарабатывать деньги!

– Вперед! – отозвался Скотников и опустил трубку. – Какая она все-таки необыкновенная! – поделился он с Гусей.

– Да, что-то в ней есть, – небрежно откликнулась супруга, подкрашивая губы. – Ну-с, я готова. Где там твой Нережко? Мы его сделаем! – хищно улыбнулась она своему отражению.

В гаражном кооперативе «Мустанг» было немноголюдно. Оно и понятно – суббота, середина дня. Основная часть автовладельцев уже за городом. Возле одного из гаражей, добротного, обнесенного кирпичом, ковырялся в капоте шестисотого «мерса» здоровенный мужик специфической наружности. Вернее, делал вид, что ковыряется. Было очевидно, что он разбирается в устройстве собственной машины так же, как, скажем, в живописи импрессионистов. В кармане запиликал сотовый. Оттерев ветошью ладони, он извлек трубку.

– Милка? Что-что? Так и стою. Не заводится, мать его… Знаю, что ждут. А что, мне его на себе тащить? Как назло – никого! Витьке звоню, так его дома нет. Баба его психованная пролаяла что-то, не пойми чего. Звонил? Кто, Витька? Да ты че? Меня искал? И че? Сюда едет? Ну лады! Может, еще успеем на шашлычки. Ладно, я его жду.

Мужик вытянул сигарету, устремив взгляд на пустынную дорожку, разделяющую стройные ряды боксов. Из-за угла вынырнула Витькина «копейка».

– Чего это он несется как ошпаренный? – пробор

мотал детина.

Машина остановилась буквально в двух шагах, из нее вылетел взлохмаченный Витька с безумным взглядом.

– Ты че прешь, чудила? Чуть на ноги мне не наехал? Крутой, что ли, стал? А я тебя здесь жду, загораю. На ловца и зверь. – Все это детина проговорил степенно, попутно разглядывая хмыря, сидевшего в Витькиной машине. Хмырь был щуплый, неказистый, с большими тараканьими усами.

– Привет, Лелик! Я тебя везде ищу! Домой тебе звонил! – возбужденно выпалил Виктор. Глаза его лихорадочно блестели.

– Знаю, разведка донесла. Ты чего такой… как закумаренный?

– Лелик, ты ведь меня давно знаешь, мы ведь здесь уже пять лет по соседству. И машину я тебе всегда делаю, если что… И семью ты мою знаешь…

– Короче, Склифосовский. Чего надо-то?

– Денег одолжи мне. На месяц.

– Де-енег? Ишь ты. И сколько?

– Три тысячи баксов, – чуть было не зажмурившись, выпалил Виктор.

– Ишь ты… Не мало. Я ведь под проценты даю и то не каждому.

– Так я ж и говорю, мы с тобой сто лет…

– Кто это у тебя в тачке сидит?

– Это агент по недвижимости. Тут такая, понимаешь, история… вариант высвечивается с трехкомнатной. Очень выгодный. Доплата-то почти ничего – три тысячи. У меня же проблемы дома, ты в курсе…

– Ну, в курсе. А зачем тебе трехкомнатная? Вы же все равно передеретесь там. Хоть и в пятикомнатной.

– Это в центре, понимаешь? Она, правда, запущенная. Поэтому дешево. Но я ее в порядок приведу. А потом и разменять ничего не стоит.

– Так, а с чего ты отдавать-то будешь?

– Моя бывшая дачу продаст. У нее там, в Ростове, два участка. Куда ей? И за дочь переживает. Надька плачет все время. Ну, Лелик! Я же у тебя никогда не занимал! Ни копейки! А сейчас позарез нужно!

– На месяц, говоришь? Не, на месяц не могу. Мы с

Милкой в Испанию едем, скоро путевки выкупать. Самому баксы нужны. А на пару недель могу. Так и быть, без процентов.

Виктор побледнел, кинулся к «Жигулям», бухнулся на сиденье, переговариваясь с хмырем.

Выскочил обрадованный.

– Годится! Через две недели верну. Я тебе расписку напишу, хочешь? Можем у нотариуса…

– На хрена мне твоя расписка? Я тебя и так из-под земли достану. Только не нравишься ты мне. Чумовой какой-то.

– Ну… Это я от радости. Такой случай раз в жизни выпадает!

– А ты этого агента, барыгу этого, хорошо знаешь? Не обует он тебя?

– Нет, не обует. Тут все надежно!

– Ладно, я отбашляю. Но учти, у меня с этим строго! Ровно через две недели чтоб вернул. Потом счетчик включаю, ясно?

– Я же сказал – отдам! Но мне сейчас нужно, прямо сейчас! А то перехватят.

– Вот и залезай под капот. Не здесь же они у меня. А маруся моя что-то не катит. Я ж тебя здесь и поджидаю. Полчаса уже, блин, загораю.

– Я сейчас. Мы ее сейчас!

Виктор скинул пиждак.

– Че это ты при параде-то? Надо же, в костюме, при галстуке. На вон, халат накинь. Измажешься.

Виктор, не слушая, скинул и рубашку, полез под капот, затем порылся в ящике с инструментами, снова исчез в чреве машины. Гориллоподобный Лелик подошел тем временем к «жигулям».

– Здрасте! Это вы агент по недвижимости?

– Я, – улыбнулся таракан.

– И что же это за агентство такое? Где такие крутые варианты находят?

Таракан назвал одну из самых известных в городе риэлторских фирм.

– Вона как! Солидная контора. Визиточку не оставите? Я тоже жильем интересуюсь.

Таракан полез в кожаную папку, долго в ней возился.

– Куда же я их дел? – бормотал он.

– Лелик! Готово! – закричал Виктор. – Садись!

Лелик, забыв про агента, вернулся к машине, которая урчала ожившим мотором.

– Ну, Витька, ты молоток все же! А что это было?

– А-а, ерунда. Контакты. Так как насчет денег?

– Поехали ко мне. А чего это твой агент без тачки? Хреново, видать, работает.

– Есть у него тачка. «Ауди», – на ходу бросил Виктор. – Она у него в ремонте.

«Мерседес» тронулся, Виктор двинулся следом.

– Ну, Витька, у тебя просто талант! Ты прямо соловьем пел, я все слышал. Так убедительно, что я и сам поверил! Эх, мы с тобой таких дел наворотим! У тебя все получится, сердцем чувствую, – хвалил одноклассника Скотников.

Аня стояла перед зеркалом в бежевом брючном костюме. Каштановые волосы собраны в маленький аккуратный пучок. Умеренный макияж. Кажется, все в порядке. Она испытывала волнение, что, впрочем, понятно. Речь шла не просто о возможности заработать дополнительные деньги, которые никогда не бывают лишними. Цена вопроса – операция мамы.

Скотников должен был заехать за ней на своей «ауди». Встреча с руководством неведомой фирмы назначена на нынешнее воскресенье.

В дверь позвонили. Ну вот и он!

Толя оглядел Анну с одобрением.

– Ну, Лавруша, выглядишь на тысячу долларов! Просто супер! Готова?

– Да.

– Ручку и блокнот взяла?

– Да.

– Тогда вперед!

Они вошли в лифт, машина медленно, словно нехотя, поползла вниз.

– Ну, что ты меня глазами сверлишь? – улыбнулась Анна.

– Нервничаешь?

– Если честно, да.

– А ты не нервничай. Ты едешь получать информацию, как стать успешной и богатой. Вот и все. Ты же со мной, чего ж нервничать?

– Знаю, ты меня любишь и желаешь помочь. Я это очень ценю, поверь. Но право выбора остается? Я ведь могу и отказаться, да? Я тебе этим не наврежу?

– Чушь какая! Конечно, можешь и отказаться. Мне это ничуть не повредит. Вообще-то, тебя еще могут и не принять. Я об этом не говорил, чтобы не волновать тебя. Но что-то я не припомню таких чудаков, которые сами отказывались бы от столь выгодного предложения.

Около подъезда стояла знакомая серебристая «ауди». Толя усадил даму, сам сел рядом с водителем, довольно угрюмым чернявым мужчиной.

По дороге Толя болтал всякую чепуху, рассказывал анекдоты. Вообще – балагурил. «Все-таки он действительно прилично зарабатывает там, в своей фирме, – думала тем временем Аня. – Машина дорогая, собственный водитель. И все это за месяц-полтора работы? Даже если он взял ее в долг, то уверен, что расплатится. Видимо, это действительно что-то суперприбыльное…»

Машина остановилась около незнакомого Ане здания серо-голубых тонов. Возле массивных стеклянных дверей красовалась надпись: «Международный бизнес-центр».

По мраморным ступеням поднимались люди. То и дело подъезжали иномарки. Народ прибывал.

Толя протянул Ане нарядный бело-голубой пригласительный билет. Аня прочла:

«Уважаемая госпожа Лаврова!

Региональный Общественный Фонд по оказанию общественной поддержки населению «Триада» имеет честь пригласить Вас на информационную беседу, которая состоится…»

Далее следовала дата.

– Так, Лавруша, билет покажешь при входе. Ну, вперед, к новой жизни!