Текст книги "Французский поцелуй"

Автор книги: Фиона Уокер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 35 страниц)

Он, скорее всего, считает ее ненормальной. Чокнутая фанатка со сдвигом, любительница приключений. Она чувствовала себя невыразимо глупо.

– Можешь купить себе громкоговоритель и объявить это всем по радио, – холодно сказал Найл. – Не стесняйся. Мне совершенно плевать на Лисетт.

Тэш от смущения прикусила губу; она смотрела на его красивую грудь, и капли падали с ее одежды на камни.

Найл чуть не подпрыгнул от неожиданности, когда почувствовал, как прохладная рука слегка прикоснулась к нему – как раз под соском.

– О боже! Прости! – вскрикнула Тэш, чуть не упав обратно в бассейн.

– Не извиняйся, – выдохнул Найл и с удивлением уставился на нее.

Тэш была смущена сверх меры из-за того, что позволила себе прикоснуться к нему. И решила поскорее сбежать.

Не поднимая глаз, она, пошатываясь, направилась прочь. Но ее снова схватила сильная рука, и в этот раз ее развернули, и она оказалась лицом к лицу с Найлом.

– Ой! – пискнула Тэш.

Найл смотрел на нее; она могла утонуть в этих мягких карих глазах. Ее ноги ослабли от желания, и какого черта, ей нечего было терять. Тэш выкинула свою гордость прочь еще в пятницу.

Пропустив пальцы сквозь петли ремня, Тэш коснулась губ Найла легким поцелуем. Его губы представляли собой мягкий островок на колючей щетине. Она почувствовала тепло его дыхания на своем лице. Найл сильнее сжал Тэш, но не ответил на ее поцелуй.

Девушка почувствовала, как безумный порыв перешел в острое чувство вины. «А чего ты ждала, хочешь пить охлажденное шампанское в аду?» – сказала она себе и отстранилась.

Но тут другая рука Найла скользнула к ее шее, и Тэш утонула в самом восхитительном поцелуе. Она была совершенно не готова к тому взрыву желания, который пробудился в ней.

Тэш целовала Найла так страстно, что почти задыхалась. Затем, когда его ладони скользнули ниже к ее талии и слегка коснулись прилипших мокрых шорт, она отдалась похоти. Он был таким нежным, ласковым, опытным и таким желанным, что девушка даже не заметила, что его ладонь лежала прямо на том месте, где ее покусали осы.

– Потрясно! – раздался голос неподалеку. – Вообще-то, типа, любому, кто выглянет из окна, будет вас видно, дружище.

Тэш и Найл развернулись и увидели Маркуса, одетого в дико модную футболку и сжимавшего огромный стакан виски из запасов д'Эблуа. Из-за его спины с банкой колы в руке высовывался Уилтшер, его лицо было красным. Они явно ускользнули к бассейну, чтобы украдкой покурить перед отъездом.

– Немного, типа, рискованно.

Маркус поправил свою кепку и отпил из бутылки. Он протянул стакан Уилтшеру, который, не отрываясь, смотрел на Тэш.

– А ну-ка, отвалите! – рявкнул Найл.

Он обнимал Тэш, которая еще минуту назад задыхалась от желания, а теперь была такой же красной, как Уилтшер. Но уже от унижения.

– А я думал, что актеры привыкли к зрителям, – сказал Маркус.

Вовсе не с издевкой; похоже, парень и правда так думал. Он глупо улыбнулся, покосился на сиденье и зажег сигарету. Тэш посмотрела на дом и представила, что Макс наблюдал, как она таяла от волшебного поцелуя Найла.

– О боже!

Она вырвалась из рук Найла и побежала в дом.

– Тэш!

Найл побежал за ней, но остановился у ступеней на балкон. Он ударил кулаком по колонне, злясь сам на себя. Уилтшер нервно сглотнул.

– Хочешь затянуться?

Найл закрыл ладонями лицо. Весь мир сошел с ума, а ему всегда казалось, что он сойдет с ума первым. Тэш всего лишь поцеловала его, как друга, а он, как распущенный идиот, набросился на нее. Сколько можно заниматься самообманом? Он потянулся за сигаретами и зажигалкой.

Глава шестидесятая

Тэш вернулась из ресторана, взяла письмо Тодда и рухнула на кровать. Она чувствовала себя несчастной и поэтому много выпила.

Макс, который зашел за ней в комнату, начал раздеваться у окна. Тэш наклонила голову вбок и посмотрела сразу на трех Максов. С рубашкой на голове, туфли сначала сдвигаются в сторону пятки, а потом скидываются, штаны упали, носки сползли, трусы на спинке кровати. Все наблюдение заняло около пятнадцати секунд.

– Почему ты всегда так быстро раздеваешься? – спросила она, косясь, чтобы посмотреть ему в лицо.

– Результат быстрой тренировки, – ответил Макс и, обернув полотенце вокруг бедер, ушел искать свободную ванную.

Макс принес какой-то хлеб и паштет, банку с печеньем и несколько персиков, заметила она. Очевидно, ночь обещает быть бурной.

Шаткой походкой девушка подошла к окну и попыталась остудить лицо, прислонившись к стеклу, – и чуть не выпала! Окно было распахнуто настежь.

Тэш смотрела на землю под окном и радовалась, что ей не выпадет сомнительная удача посетить больницу два раза за один день.

Боже! Больница! Монкрифы! Она им так и не позвонила.

Врезавшись в дверной косяк и оставив письмо Тодда на кровати, она побежала к лестнице.

Когда Тэш вплыла обратно в спальню, Макс хорошо устроился: ел печенье, что-то читал и смеялся.

Тэш замерла в ужасе, когда увидела, что это было письмо Тодда. Она бочком прошла к своему полотенцу, в случае чего будет предлог быстро смотаться в душ. В пьяном полутумане она взяла брюки Макса и перекинула их через шею.

– Это же бред. Ты читала? – рассмеялся Макс, держа в руке письмо.

Тэш нервно покачала головой, размышляя, какие ужасные пошлости мог написать Тодд.

– Этот парень, Тодд, он что – здесь жил? Он хочет, чтобы ты присмотрела за его собакой. У него совершенно непередаваемый стиль. – Макс снова посмотрел на письмо. – Он пишет, что ты всегда казалась ему любительницей всего собачьего и что Рутер – это его собака? – имеет некоторые особенности: например, капризничает, если у него нет регулярного секса (по крайней мере, раз в неделю), и просто душка, если с ним правильно обращаться.

Тэш натянуто улыбнулась и начала, полупьяная, стягивать вещи.

– Ты хочешь сказать, что Тодд оставил мне Рутера?

– Кажется, так.

– Э, Макс, мне нужно кое-что рассказать тебе…

Пытаясь стянуть штаны, Тэш упала набок.

– Кажется мне, – Макс проигнорировал ее и приступил к бутерброду, – что этот парень, Тодд, достаточно наглый.

– Макс, забудь на минуту о собаке, я…

Она не могла подняться с пола.

– Я просто хочу сказать, что содержать собаку дорого, – выразительно продолжал Макс, – и кошки не питают привязанности к собакам… А Рутер – это не тот огромный ковер на ногах?

– Забудь, черт побери, о собаке! – рявкнула Тэш, ей наконец-то удалось встать.

– Ты пьяна?

Макс пристально смотрел на нее: девушка не смогла удержаться на ногах и влетела в стену.

– Макс, я согласилась работать у Монкрифов.

Покровительственная улыбка сползла с лица Макса. Он очень медленно уронил остатки своего бутерброда в банку с печеньем и осторожно закрыл крышку.

– Макс, мне кажется, нам действительно стоит поговорить.

И Тэш присела на край кровати.

– Просто не могу поверить, что ты могла так со мной поступить! – взорвался Макс. – Ты мне сейчас действительно нужна и вдруг сваливаешь в этот чертов Беркшир!

– Макс, это не поможет…

– Ты что, совсем меня не любишь? – продолжал он, не слушая. – Зато я тебя люблю. Действительно люблю, и, поверь, мне было не легко приехать сюда и сказать это. Ты ведь сделала мне очень больно в Лондоне. И мне пришлось уехать, чтобы снова стать самим собой. Затем я получаю это письмо, в котором ты просишь прощения и говоришь, что любишь меня. Я лечу сюда, я жертвую своей гордостью, я открываю тебе свое сердце, а что делаешь ты?

Тэш подавила слезы, она не могла ответить.

– Лучше сходи, прими душ. – Макс натянул одеяло до подбородка и отвернулся к стене. – Мы поговорим об этом, когда ты протрезвеешь. Я заказал такси завтра на четыре часа. Мы днем едем на поезде в Париж.

И Макс не только отвернулся, но еще и выругался – знак того, что он надолго и всерьез обиделся.

– Прости, – прошептала Тэш, тихо уползая прочь. – Это все моя вина.

Когда Майкл пришел в спальню, он увидел, что Касс лежала лицом вниз, распростертая, как морская звезда; руки и ноги вытянуты вдоль двуспальной кровати, она явно притворялась спящей.

– Э, Касс, старушка?

Жена не ответила, ее глаза были плотно закрыты, как у маленького ребенка, когда тому страшно.

– Подвинься немного, старушка.

Майкл попытался залезть под одеяло. Слегка поворчав, Касс сомкнула пальцы на углах матраса и отказалась двигаться, накрепко прилипнув к кровати.

– Эй, старушка, – нетерпеливо пыхтел Майкл, – что еще за шутки?

Он сделал еще одну нерешительную попытку забраться под одеяло, но Касс крепко держалась и продолжала тихо ворчать.

– Что? – Майкл моргнул, не веря своим ушам.

– Иди на шезлонг, Майкл, – повторила Касс, не открывая глаза. – На шезлонг.

Он почесал голову и посмотрел на старый ситцевый шезлонг, на котором до этого лежали его штаны. Ну и ну! Все было приготовлено с типичной заботой Касс – подушка взбита, ровные углы на простынях, маленький бежевый сверток на одном конце.

– И надень чистую пижаму, – прошипела Касс, протянув руку и выключив свет.

Вытирая свое заплаканное лицо, Тэш кралась по коридору, чтобы принять душ. Когда она проходила мимо комнаты Найла, то увидела внизу под дверью свет и чуть снова не упала, запнувшись о край половицы. Интересно, он там? И чем он занят? А где Лисетг? В ресторане всем стало ясно, что у нее и отца Макса начался роман. Однако, возвращаясь обратно после звонка Монкрифам, Тэш видела Люсьена на кухне, он готовил горячий шоколад, причем только одну чашку.

Она вспомнила, как Макс сказал, что Найл сам не свой из-за ревности. Поцелуй у бассейна наверняка был просто способом отомстить Лисетт.

Она бесшумно стояла под дверью, но ничего не было слышно.

Поняв, что, если ее кто-нибудь увидит в одной старой рубашке, с перепачканным косметикой полотенцем у двери Найла, она будет выглядеть довольно странно, Тэш продолжила свое бесшумное передвижение к ванной.

– Вот. – Люсьен ногой закрыл дверь и поднес чашку Лисетт. – Готово. Не могу поверить, что ты это пьешь, здесь же полно холестерина.

– Спасибо. – Она многозначительно сняла пенку с поверхности и поставила напиток нетронутым на подоконник. – Какао поможет мне заснуть. У меня кончились таблетки.

Лисетт подошла к Люсьену и легко провела рукой по седым волосам. Затем, потянувшись, она поцеловала его в губы.

– Спокойной ночи.

После того как он ушел, она зажгла сигарету и вылила какао в раковину. Она не знала, кто занимал маленькую комнату на чердаке до нее, но здесь воняло лосьоном после бритья. Кровать была не заправлена, и на ней лежала куча белья, которое нужно было постелить. Смахнув все на пол, Лисетт скинула туфли и села.

Она пробралась ближе к зеркалу и восхитилась своим отражением. Затем закрыла глаза, легла и стала ждать стука в дверь.

Найл беспокойно спал один в своей постели. Ему снились кошмары: вот он появляется на свадьбе Тэш как раз в тот момент, когда священник спрашивает, есть ли кто-нибудь, кто знает причину, по которой этот брак не может быть заключен, но вдруг оказывается, что под фатой вместо Тэш стоит Лисетт и хитро улыбается.

Он вылез из постели и налил себе стакан минеральной воды.

Рядом в ванне кто-то принимая душ и фальшиво напевал.

Шипучая вода была неприятно тепловатой. Подавив тошноту, Найл открыл окно и поглядел на ночное небо.

Легкий ветерок шевелил его волосы. Найл оперся на подоконник и сел между цветочными горшками.

Он зажег сигарету, затянулся и стал ждать падающую звезду – загадать, чтобы Тэш его полюбила.

От горячей воды в голове у Тэш прояснилось. Она шла обратно очень злая на Макса.

Она даже остановилась перед зеркалом в коридоре, чтобы отрепетировать соответствующее выражение лица и придумать парочку очень умных замечаний.

В пьяном энтузиазме девушка ввалилась в спальню и уже открыла рот, чтобы произнести первую свою заготовленную реплику.

Макс спал: большой палец во рту, чистые волосы растрепаны, одна рука откинута в сторону, как бы приветствуя се. Рядом на подушке валялось письмо Тодда, на другой стороне которого ее подводкой для глаз он написал:

Прости, что я такой обидчивый идиот. Я тебя люблю.

Вместо того чтобы накручивать мне хвост, лучше свяжи мне свитер из конского волоса с пухом от всех объезженных тобой в Беркшире жеребят.

Разбуди меня, когда вернешься.

Тэш почувствовала, как ее злость начала испаряться.

У нее не хватило смелости специально будить его, но Тэш специально забралась в постель с громким вздохом, так, на всякий случай. Макс не проснулся, и тогда она отодвинула его руку в сторону, так что та упала с порядочной высоты. Но он все равно спал.

Тэш долго взбивала свою подушку, перетянула на себя все одеяло и завернулась в него, похлопала матрас и помахала ногами, чтобы найти самое удобное положение.

Макс удовлетворенно вздохнул, заскрипел зубами, перевернулся, чтобы обнять ее теплой, тяжелой рукой, и начал еще радостнее храпеть; на его спящем лице была забавная усмешка.

Глава шестьдесят первая

– Уилтшер, вставай!

– Еще пять минут, мам.

– Я не мама, я Маркус. Сколько времени?

– Э, подожди… ой, кажется, около десяти.

– Черт! Мы, типа, проспали.

Маркус выпрыгнул из постели и стал искать трусы. Он врезался в дверь шкафа и наступил на вылезающего из мешка Уилтшера.

– Смотри, куда ступаешь, типа, – простонал тот.

– Вставай, придурок! – потребовал Маркус, надевая задом наперед свои двухцветные мешковатые джинсы. – Нам, типа, нужно план придумать, дружище. Нам нужно воссоединить предков, потому что, если мы этого не сделаем, сам знаешь, что будет.

Позднее этим же утром Хуго позвонил Гасу Монкрифу и теперь возвращался с очень широкой и довольной улыбкой. Он вплыл на балкон с видом на бассейн и оперся руками о каменные перила.

Итак, Тэш согласна. Его дальний выстрел попал точно в цель.

Хуго громко рассмеялся, откинул голову назад от счастья и победным жестом вскинул в воздух кулак, а затем повернулся проверить, не смотрит ли кто.

Сегодня днем Тэш уезжает в Лондон. Хуго намеренно спланировал провести весь день вне усадьбы, рассматривая каких-то лошадей с Мари-Клер. Он знал, что ему придется тихо сидеть и ждать, когда она приедет в Беркшир. Из-за постоянного присутствия Макса он не мог за последние сутки перемолвиться с Тэш наедине и парой слов. Но Александра уверила его, что эта помолвка является ужасной ошибкой и что Тэш питает к Хуго гораздо более сильные чувства, чем он подозревает.

 «Дорогой, Тэш давно в тебя влюблена, – так она говорила. – Просто подожди, пока она толком разберется с Максом. Девочка не любит, когда на нее давят. Почему бы тебе не написать ей письмо или что-нибудь в этом роде? Пусть оно будет шутливым, но приправь его романтическими цитатами. Я тебе обещаю, что ей понравится».

Но Хуго не был знатоком романтической поэзии, так что Александре пришлось ему помочь.

Он посмотрел на часы и вздрогнул: пора двигаться на встречу с Мари-Клер.

Он достал ручку из кармана своей темно-синей рубашки и прошел сквозь двойные двери в китайскую гостиную, где уселся за грязный письменный стол Александры. Хуго смахнул с него все записки в одну сторону и извлек чистый лист толстой, кремового цвета бумаги и начал писать.

– У вас большой опыт работы с детьми?

София оторвалась от своих записок и посмотрела на длинные красные ногти сидящей перед ней девушки.

– Oui, madam. [73]73
  Да, мадам (фр).


[Закрыть]

– И вы умеете готовить, я надеюсь?

София созерцала пышные блондинистые волосы девушки и ее бездонные голубые глаза, в своей бумажке она черкнула: «без лифчика».

– Oui, madam.

Девушка смотрела в окно в кабинете на Хуго, который сейчас забирался в «пежо», на нем были темные очки.

– Опыт обращения с лошадьми?

– Oui, madam.

– Хорошо. – София обратила внимание на модные розовые замшевые туфли, которые выгодно подчеркивали тонкую загорелую лодыжку. – А как у вас с английским?

– Oui, madam.

– Нет, – вздохнула София. – Я хотела узнать, какой у вас уровень владения языком?

– Oui, madam.

София тяжело вздохнула и отправила претендентку восвояси.

– А я думаю, что она вполне мила.

Бен сильно покраснел. София стрельнула в мужа испепеляющим взглядом.

– Бен, если ты собираешься думать, то пожалуйста, делай это молча.

– Bien sur, [74]74
  Конечно (фр.).


[Закрыть]Лисетт должна остаться у нас. – Паскаль радостно улыбнулся Люсьену. – Я вчера сказал ей и Най-лу, что они могут оставаться у нас так долго, как им захочется.

– А.

Люсьен неловко сморщил свои серые глаза и взъерошил волосы, понимая, что разговор предстоит деликатный.

Александра, которая искала свои туфли, чтобы пойти в деревню за хлебом, тяжело вздохнула. Чем больше гостей, тем больше расходов. Ей не нравилось, что ее семья так быстро разъезжается, а посторонние люди остаются на неопределенный срок.

– Э… я думаю… возможно… могут возникнуть некоторые проблемы, Паскаль.

Люсьен остановился, вытирая голову полотенцем.

– Что такое?

– Видишь ли, кажется, Лисетт не в восторге от пребывания Найла поблизости.

Паскаль рассмеялся.

– Oui, oui. [75]75
  Да, да.


[Закрыть]Милые бранятся – только тешатся. Сот-prenez? [76]76
  Понимаешь? (фр.)


[Закрыть]

Люсьен слабо улыбнулся и продолжал.

– Вчера вечером я говорил с Лисетт. Она не хочет и дальше проводить время под одной крышей с Найлом. Кажется, у них не получилось уладить разногласия.

– Ох, бедный Найл! – Александра прекратила поиски туфлей и посмотрела на Люсьена. – Какой ужас.

– Да уж, – Люсьен не выдержал ее взгляда и начал отчаянно вытирать полотенцем уши. – Но вы же понимаете всю сложность ситуации.

– Bien sur, – печально кивнул Паскаль, полностью поглощенный приготовлением завтрака.

– Но мы не можем просто выставить Найла, – прошипела Александра, повернувшись к мужу.

– Ему сейчас очень тяжело, – объяснила она Люсьену и добавила: – Я обещала Мэтти, что присмотрю за Найлом.

– Oui, cherie. [77]77
  Да, дорогая (фр.).


[Закрыть]– Паскаль с извиняющимся видом посмотрел на Люсьена.

– Но у Лисетт тоже кризис, – настаивал тот. – Вся ее собственность находится в Америке, в распоряжении некоего мошенника по имени Кольт Шапиро. – Он перекинул полотенце вокруг шеи. – Она приехала на вечеринку на самолете вместе с каким-то парнем, который быстро смылся и оставил ее здесь. У нее нет ни денег, ни одежды, ни документов, ни…

– Она выбиралась из более тяжелых передряг, чем эта, – произнес мягкий голос.

Все трое увидели Найла, который шел из прачечной по коридору, сжимая в руках два разных носка и очень мятую рубашку, которая отстиралась до поросячьего розового цвета. Лисетт все еще носила его халат, поэтому он надел линялую футболку и какие-то безвкусные шорты.

– Не беспокойтесь. – Он улыбнулся доброй улыбкой, пытаясь сгладить неловкость ситуации. – Я до завтра уеду. Если я в скором времени не попаду в Лондон, то могу забыть о работе.

Найл откинул с лица свои немытые волосы, и стали видны его красные глаза и темные круги под ними; а его щетина была гуще, чем кукурузное поле осенью.

Паскаль кашлянул и усиленно занялся приготовлением завтрака. Александра, мучительно стараясь заполнить чем-нибудь паузу, спросила Найла, как ему спалось, и тут же пожалела об этом. Он выглядел так, как будто уже вечность не спал.

Но Найл просто улыбнулся.

– Отлично, спасибо. Вы были очень добры ко мне, Александра, Паскаль. – Он налил себе чашку кофе и медленно двинулся к двери. Но остановился рядом с Люсье-ном. – Знаешь, присмотри за Лисетт, если хочешь, бедняге в Штатах пришлось не легко. Хотя мне кажется, что она скоро обретет твердую почву под ногами.

Он с загадочным видом посмотрел на Люсьена. Тот поборол в себе сильное желание извиниться. После всего того, что Лисетт рассказала ему прошлой ночью, он мог с легкостью обвести Найла вокруг пальца. Но Люсьен не мог не чувствовать в Найле глубокую печаль, которая не совсем вязалась с версией его жены.

Он был сильно привязан к Лисетт, в ней была та уверенность, которую он ценил в амбициозных женщинах. Но он не совсем ей доверял, и уж конечно, не собирался предпринимать никаких решительных шагов, пока не убедится, что она не флиртует с ним из мести. Несмотря на ее явный интерес, он всего лишь поцеловал Лисетт вчера в щеку и пошел спать. Он слишком ценил свое одиночество в Нью-Йорке, чтобы сразу же энергично ответить на призыв малознакомой, хоть и весьма желанной женщины.

– Я могу помочь Лисетт вернуться в Штаты, но сначала мне здесь нужно завершить одно дело, – сказал Люсьен Найлу, стараясь выглядеть незаинтересованным и практичным.

 Ему хотелось побыстрее переключиться на менее серьезную тему, и он продолжил:

– К тому же я хочу поближе узнать будущих родственников моего сына. И коль скоро счастливая парочка уезжает в Англию, чтобы уладить кое-какие дела, кто-то должен остаться, чтобы рассказать Александре, какой счастливой Макс сделает ее дочь.

И Люсьен улыбнулся Александре и Паскалю, желая снискать их расположение после того опасного промаха, который он допустил.

Найл поморщился и кивнул. Он так побледнел, что почти слился со стеной.

– Я уверен, Лисетт будет тебе благодарна. Спасибо.

К счастью, в этот момент в маленьком коридоре, смеясь, появились Маркус и Уилтшер.

– Вы рано встали, мальчики, – Александра приветствовала их с наигранным весельем. – Завтрак еще не готов.

– А хлеб есть? – радостно спросил Уилтшер.

– О боже, я совсем забыла!

Александра села на стул, у нее совсем не было сил. Тэш, деньги, новая жена Эдди, с которой ни у кого не было времени нормально поговорить, няня Софии, свадьба, странный друг Мэтти, а теперь еще и Касс с Майклом. А ведь у нее был такой чудесный план семейного воссоединения!

– Я схожу в деревню, – предложил Люсьен, которому не терпелось выбраться из этого сумасшедшего дома.

– Это круто, что вы собрали всех, типа, здесь. – Маркус мило улыбнулся Александре и Паскалю. – Мы, типа, потрясно провели время, дружище. Да ведь, Уилтшер?

– Что? – Уилтшер отвлекся от поедания джема. – А, да. Абсолютно потрясное.

Александра просияла.

– В самом деле?

Оба мальчика согласно закивали, как пластиковые собачки на заднем стекле автомобиля.

– Спасибо вам, мальчики, – сказала Александра, радостно улыбаясь.

– Э… тетя Лек, дружище, – начал говорить Маркус с искренностью в голосе. – Я хотел сказать, типа, попросить тебя кое о чем.

– Ага!

Паскаль все это время прислушивался, и теперь на его лице заиграла понимающая улыбка.

– Все, что попросишь, Маркус, – заявила Александра, надеясь, что он попросит что-нибудь не очень дорогостоящее.

– Ну, типа, видишь ли, мои приятели, то есть парни из школы, им, типа, понравился рейв, то есть вечеринка, так сильно, что я, типа, подумал, не возражаете ли вы, дружище, тем более если, как говорит ма, вы богаты и, типа… э… в следующем году…

Найл стоял в прихожей и прислушивался. Скорее всего, они вряд ли будут говорить о Тэш.

Он вернулся в свою комнату. Из кучи грязной одежды размером с Гималаи он выловил старые черные джинсы. К пуговице на ширинке накрепко прицепилось за спутанные тесемочки облегающее черное платье Лисетт, в котором она была в пятницу вечером.

«Как символично: она всегда ловила меня за ширинку», – подумал он с грустной улыбкой.

Найл вздохнул и размотал узел, стараясь не порвать платье, которое одно, скорее всего, стоило больше, чем все содержимое его гардероба, с аксессуарами и плечиками впридачу.

Он не мог выносить близости Лисетт, но некоторые ее вещи все еще влияли на него, возбуждая острое и болезненное желание. Стройное гладкое тело, тонкие, дрожащие запястья, очки в черепаховой оправе, блестящие чулки, алые губы. Мелочи, но именно эти мелочи и привели к его увлечению Амандой.

И все же, несмотря на то что свое влечение к Лисетт он мог почти физически пощупать руками, как бракованный алмаз, Найл был не в состоянии понять природу своих чувств к Тэш.

Он совершенно пал духом и начал скидывать вещи в две потрепанные сумки. Ему придется ехать обратно автостопом. Когда Лисетт ушла, она оставила ему кучу долгов. Это, кстати, была одна из причин, по которым он согласился сниматься в какой-то безвкусной тупой американской ерунде в Ниме вместо того, чтобы принять участие в стоящей экранизации Джорджа Элиота, предложенной ему Би-Би-Си. Американцы платили тройную цену и все ему прощали. Найл мог разрыдаться прямо на съемочной площадке, заявиться пьяным или уйти раньше без объяснения причины. По крайней мере, он так думал до увольнения. А теперь все его деньги были заморожены кредиторами в Англии. У него больше не было чеков путешественника, его пластиковая карта больше не действовата, он даже занял денег у Салли, чтобы купить книги Тэш.

Найл посмотрел в зеркало. По крайней мере, теперь его никто не узнает.

 
«О, Шогнесси, до чего же ты докатился!»
О, никогда не отдавай всего!
Запомни, легче птичьего пера
Сердца любимых, страсть для них игра.
В игре такой беспомощно нелеп,
Кто от любви своей и глух, и слеп.
Поверь тому, кто ведает финал:
Он все вложил в игру – и проиграл. [78]78
  Йетс У. Б. «Не отдавай любви всего себя». Пер. Г. Кружкова.


[Закрыть]
 

Перспектива оказаться в Лондоне никогда не казалась более мрачной. Найл просто не сможет жить в одном городе с Тэш. Пожалуй, лучше он поедет в Ирландию навестить мать.