Текст книги "Французский поцелуй"
Автор книги: Фиона Уокер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 35 страниц)
Фиона Уокер
Французский поцелуй
Посвящается Праведнику, Гению, Доктору, Рыжику и обоим Чудакам
Пролог
– Черт, я забыла дома паспорт!
Тэш Френч кинулась к дверям лифта на станции метро как раз в тот момент, когда они закрылись. Железные челюсти с неопределенным треском зажали ее рюкзак, и девушка чуть не вывернула себе обе лопатки от слишком резкой остановки.
Пока Тэш высвобождала разодранную и потрепанную сумку, которая неожиданно вдвое уменьшилась в размере, полный служебного рвения охранник успел заподозрить в ней безбилетную пассажирку и заодно решил обыскать ее на наличие взрывоопасных предметов. Наконец Тэш оказалась на свободе и бросилась домой, чтобы забрать паспорт.
Продираясь сквозь толпу, девушка взглянула на часы. Регистрация рейса через сорок пять минут. Ей ни за что не успеть. Сама виновата: меньше надо было с утра смотреть.
Задыхаясь, она пробежала по Хай-стрит, свернула налево и двинулась вдоль улочки Олд-Бруери, не замечая, что ее дырявые носки, поношенные трусы и совершенно доисторические бюстгальтеры сыпались из дыры в рюкзаке.
Когда полчаса спустя Тэш втиснулась в вагон метро и уткнулась носом в подмышку соседа, она не могла вытащить руку и посмотреть на часы, но и так знала, что случится невозможное, если она все-таки успеет вовремя в Хитроу. Она была крепко зажата женщиной с жидкими волосами, сосущей леденец и тычущей «Дейли экспресс» в шею Тэш, и низкорослым индейцем, который, приподнявшись на цыпочках, читал газету через плечо женщины и слушал в плеере странную музыку – словно дивизион сороконожек в ритме чечетки маршировал по кухонной мойке.
На одном из темных участков поезд со свистом и содроганием остановился, и свет в вагоне начал мигать, как в универмаге за пять минут до закрытия. Двигатель неестественно затих. Кто-то тоном «разве-вы-не-знаете» пробурчал что-то об исчезновении сигнала на Елочестер-роуд. Все проигнорировали комментарий – в конце концов, только маньяки заговаривают с незнакомцами в общественном транспорте – и сделали вид, что рассматривают над головой плакаты, в которых говорилось, что нельзя уклоняться от уплаты за проезд. Какой-то пьяный затянул песню «В глубинах Эгейского моря». А поезд все стоял.
Какая-то немецкая пара начала раздраженно спорить, выговаривая английские слова так, что понять можно было только «Виктория», «Вестминстер» и «Это площадь».
Все тот же человек, объявивший об исчезновении сигнала, сказал немцам, что они едут в неверном направлении, но не стоит переживать, ведь сейчас они – только подумайте – находятся точно под универмагом «Хэрродс».
– Мы были в «Хэрродс» в среду, – пробурчали немцы.
Сороконожки индейца продолжали чечетку. Женщина с «Экспресс» достала новый леденец. А поезд все не двигался.
У Тэш на глаза навернулись слезы. Теперь она точно не успеет на рейс.
В глубине ее забитого рюкзака прозвенел будильник.
Как выяснилось, задержка объяснялась тем, что поступило сообщение, якобы одна из станций метро заминирована.
Пройдя через электронный турникет на станции «Найтс-бридж» и получив от него крепкий шлепок, Тэш почти врезалась в эскорт рьяно охранявших кого-то арабов, причем ее как безвольную куклу затолкали в длинный «мерседес», из которого девушка спешно выбралась и запрыгнула в автобус.
Через две остановки она вышла. Автобус шел в другую сторону.
Почти рыдая от отчаяния, Тэш посмотрела на часы. Регистрация уже закончилась; взлет самолета – через сорок пять минут. Рискуя жизнью, она бросилась через дорогу, побежала за другим автобусом, но споткнулась об японского туриста и изящно влетела в полосатую палатку «Телекома», полностью расплющив и ее, и инженеров-конструкторов внутри.
– Простите, – прошептала Тэш, высвобождаясь из сплетения ремней собственного рюкзака и помятых работников «Телекома».
Она все-таки успела вскочить в автобус в последний момент.
Автобус встал в Чизвике, так как водитель захотел выпить свою законную чашечку кофе.
Тэш взвыла от отчаяния и огляделась в надежде увидеть поблизости свободное такси.
Мимо нее с ревом несся поток машин. Занятые такси сновали туда и обратно по загазованной дороге, как толстые жуки, прокладывающие свой путь посреди медленно двигающихся божьих коровок, челюсти водителей – в постоянном движении, а глаза пассажиров в ужасе глядят на счетчик, где цифры меняются с такой же быстротой как на секундомере. Сотни свободных такси ехали в обратном направлении, в центр Лондона. Но ни одно свободное такси не проехало мимо Тэш, одиноко стоящей на противоположной стороне дороги.
Через несколько минут далеко в дымке горизонта она увидит, как, словно огромная металлическая птица, взлетит ее самолет. Девушка бросила рюкзак на землю и рухнула на него в отчаянии, глаза затуманили слезы.
– Подкинуть, малышка?
Дарт Вейдер из «Звездных войн», одетый в черную кожу, сидящий в черном как смоль «БМВ» – машина была такой большой, что в ней можно было устроить джакузи, – остановился около Тэш и смотрел на нее из-под козырька от солнца.
– Едешь в Хитроу? – спросил он приглушенным голосом.
Тэш кивнула и с сомнением всмотрелась в затемненное стекло. Все, что она смогла увидеть, – собственное отражение: в пятнах, с красными глазами и несчастное. Скорее всего, это маньяк, решила она, который хочет завезти ее в глушь ботанического сада и замучить в теплице.
– Тебе повезло, – сказал незнакомец и поднял козырек. Оказалось, что ему около пятидесяти и у него очень добрая улыбка. – Я работаю там. Посмотри.
Он показал на парковочное разрешение на отражателе. Если верить разрешению, его звали Муррей де Соуза, и работал он в подразделении безопасности аэропорта Хитроу.
– Спасибо, но я уже пропустила свой рейс.
Тэш пожала плечами.
– А куда ты собираешься?
– В Париж, – ответила Тэш мрачно. – Вернее, собиралась.
Лицо Муррея расплылось в широкой улыбке.
– Ты не звонила и не уточняла расписание авиарейсов?
Тэш покачала головой.
– Садись, детка.
Когда Тэш прибыла в Хитроу и чудесным образом, благодаря помощи Муррея, попала к нужному терминалу и нужной стойке регистрации, она узнала, что все рейсы на Париж были на три часа задержаны из-за забастовки диспетчеров.
Так что до посадки в самолет ей пришлось просидеть два часа в зале отправления рядом с искусственным растением в горшке и тремя грустными рыбками в аквариуме. И только когда Тэш уже шла к самолету вместе с другими недовольными пассажирами, она вдруг вспомнила, что оставила включенными телевизор, радио и свет во всех комнатах, но зато выключенным – автоответчик и открытым – окно в сад. Также ее терзало неприятное подозрение, что она забыла ключи во входной двери.
– Э… извините, нельзя ли мне позвонить? – извиняющимся тоном спросила Тэш у стюардессы.
Глава первая
В то время, пока загорались и гасли надписи «Пристегните ремни» и «Не курить», Тэш то засыпала, то просыпалась, регулярно сползая на плечо своей соседки – грузной женщины среднего возраста, которая ранее объявила, что ее зовут миссис Чим, после чего перешла к прослушиванию музыкального канала. Миссис Чим была обряжена в розовую синтетику и пахла всеми духами, пробники которых нашлись в дьюти-фри.
Уткнувшись носом в розовое плечо, Тэш с усилием вернула свое сползшее тело в вертикальное положение и попыталась проявить интерес к предложенному стюардессой журналу.
Как только самолет взлетел, она, пошатываясь из-за турбулентности, дошла до телефона-автомата. На последние несколько фунтов, оставшихся на ее кредитке, она позвонила соседям в Деррин-роуд, чтобы попросить их вытащить ключи из входной двери. Жена соседа фыркнула в ответ, что уже сделала это – ровно через пять минут после того, как Тэш ушла, и спросила, известно ли ей, что ее нижнее белье валяется по всему Хэмпстеду?
С неприятным ощущением Тэш вернулась обратно к миссис Чим и журналу.
Мысли о Максе не давали ей покоя. В основном Тэш вспоминала все те глупости, которые она натворила: как на одном из их первых свиданий вернулась из туалета с юбкой, заправленной в трусы; как Макс заставал ее чистящей контейнер для линз его зубной щеткой или разбрызгивающей его «Шанель для мужчин» по кухне, чтобы скрыть запах двухдневной кошачьей мочи; как она заливалась хохотом, пока он рассказывал, что его мать обвинили (как оказалось, ошибочно) в воровстве сумочки в универмаге «Хэрродс».
Тэш была не самым отзывчивым человеком. Но она любила Макса – красивого, испорченного, очаровательного, полную противоположность себе самой – любила так сильно, что иногда сама удивлялась.
Макс подцепил ее в «Кафе Богем». В прямом смысле слова – один из крючков его любимой куртки зацепился за ее потрепанный кожаный плащ и потащил за собой, соединив их вместе, как двух лошадей в упряжке. Пытаясь высвободиться, Тэш заглянула в удивительно озорные и веселые серые глаза. Затем теплая ладонь накрыла ее руку, и она чуть не потеряла сознание, настолько внезапным оказалось влечение.
«Что случилось? – с великолепной широкой улыбкой Макс наклонился через плечо Тэш, и его светлые волосы смешались с ее темными локонами. – Мама всегда советовала мне связываться только с красивыми девчонками».
«Я не уверена, что готова быть связанной», – рассмеялась Тэш в ответ, отмечая и длинные темные ресницы, и расщепленный подбородок, похожий на донышко яблока.
Весь вечер они провели вместе. Пока они говорили и смотрели друг другу в глаза – иногда касаясь ладони, ноги, локтя, колена или щеки друг друга в переполненном баре, – Тэш думала, что взорвется от возбуждения, внизу живота бурлили пузырьки нетерпения, которые передавались вниз, в область таза, как будто ее обсыпали перцем. Поужинав в «Кетнерс», оба чувствовали себя неповоротливыми от пресыщения и беспрерывно смеялись над самыми глупыми шутками.
За последующие шесть недель Тэш посетила только одну лекцию.
Макс объявил, что она его откровение. Он восхищался ее безграничной энергией, тем, что она могла выпить столько же, сколько он, всегда любила поесть, а не считала калории и не проводила час перед зеркалом, удаляя макияж с лица перед сном. Но Тэш влюбилась и не видела смысла в том, чтобы сидеть на диете, краситься или оставаться трезвой. Также она не видела смысла и в подготовке к экзаменам.
Вернувшись с последнего ужасного экзамена, Тэш обнаружила, что проход к квартире, где она жила с соседкой, полностью заблокирован тремя огромными чемоданами и кучей пакетов. Рядом лежала записка с объяснением в любви и предложением жить вместе.
В комнате, в окружении красных роз, лихорадочно блестя глазами, стоял Макс и трясущимися руками закуривал одну сигарету за другой.
Они прожили вместе почти год. Тэш переехала из своей университетской коморки в огромный дом с террасой в Хэмпстеде, мечтая, как они будут завтракать вместе, сидя во дворике, наслаждаться великолепной едой и музыкой Пуччини перед камином и проводить все выходные в постели со свежими фруктами и шампанским.
Интересно, почему все ее мечты постоянно вращаются вокруг еды?
На самом же деле в Хэмпстеде Тэш поджидали лишь бесконечные кучи разбросанного повсюду грязного нижнего белья и два здоровенных австралийца – два игрока в крикет, Грэхем и Майки, которые снимали дом вместе с Максом.
Тэш сонно опустилась на роскошное плечо миссис Чим, вдохнула запах духов и снова вспомнила свои первые дни вДеррин-роуд.
Она быстро поняла, что ее новый дом на самом деле являлся чем-то вроде клубной раздевалки. У стиральной машины многочисленные сумки, чьи обладатели питают смутную надежду, что их пикантное содержимое волшебным образом станет чистым и свежим и окажется аккуратно сложенным в шкафу. А сколько там еще было картонных коробок и пустых банок из-под пива, да ими были завалены все горизонтальные поверхности, так что дом напоминал скорее склад отходов для вторсырья. Громкая музыка и незнакомые люди, торчавшие в доме круглые сутки. Тэш привыкла находить гостей в бессознательном состоянии на диванах, полу, в ванне и один раз даже обнаружила неизвестно кого в постели между собой и Максом. У Тэш иногда невольно появлялось подозрение, что Макс ценит двух своих приятелей по команде выше, чем ее. Еще бы, она не умела отбивать крученые подачи и не могла правдоподобно изобразить Ричи Бено.
Когда Тэш переехала в Деррин-роуд, она находилась на стадии тотального восхищения Максом. Он был первым ее любовником, с которым она делила зубную пасту и телефонные счета. На людях избалованный и уверенный в своей неотразимости, Макс был удивительно нежен, когда они оставались наедине, и это сочетание всегда приводило Тэш в состояние полной влюбленности. Она обнимала его свитера, когда он уходил на работу, могла пройти огромное расстояние, чтобы купить Максу на завтрак его любимые мюсли, и нежное, теплое чувство поднималось в груди девушки всякий раз, когда она находила его волос, обвившийся вокруг куска мыла.
Макс разрывался между желанием приласкать Тэш и верностью своим товарищам, он с рыцарским упорством находил время, чтобы побыть с ней наедине, и обычной своей кривой улыбкой извинялся перед друзьями каждый раз, когда три нападающих вваливались посреди романтического ужина с предложением посмотреть кино. Но иногда невозможность побыть с ним наедине была настоящим мучением. До чего же ей не хотелось оказаться зажатой между одиннадцатью членами основного состава игроков в крикет, жующими китайскую еду и собирающимися смотреть «Основной инстинкт».
Ситуация накалилась до предела, когда Тэш, потратив всю свою недельную зарплату на потрясающе сексуальное платье, чтобы порадовать Макса в день рождения, обнаружила, что его друг, Майки, нашел ее платье в шкафу и нацепил его на костюмированную вечеринку. И вместо того, чтобы заступиться за Тэш, Макс сказал, что это была потрясающая идея. Он разозлил ее еще больше, когда добавил, что с такими ногами, как у Майка, можно позволить себе такой наряд – из чего Тэш заключила, что ее ноги, видимо, выглядят как бревна.
Тэш в очередной раз отлепила себя от плеча миссис Чим и взяла у стюардессы большую порцию джина с тоником. Она сонно улыбнулась симпатичной девушке, ее мысли все еще были заполнены Максом.
– Я повторяю, возьмите, пожалуйста, свою кредитную карту, – повторила девушка с раздражением. – Мадам оставила ее в телефоне-автомате. И, похоже, с момента взлета по карте звонили в Дубай. Это мадам звонила?
– О боже, конечно нет. – Тэш взяла свою кредитную карту, а стюардессе протянула пустой пластиковый стаканчик. – Можно мне еще такой же? – неуверенно попросила она.
После очередной порции джина звонок в Дубай перестал волновать Тэш. Самолет качнуло, остатки напитка выплеснулись на сумочку миссис Чим, но Тэш ушла с головой в воспоминания и не заметила этого. Боже, как ей нравились те первые месяцы в Деррин-роуд.
И хотя они с Максом проводили мало времени наедине, но их по-детски непосредственное хорошее настроение было заразительным. Вечер за вечером гости задерживались в их доме допоздна, распивая те спиртные напитки, на которые хватало денег (обычно это были самые дешевые вино и пиво), и участвуя в разнообразных конкурсах. Они играли в «Монополию», игру на раздевание, в бутылочку, «нарисуй на соседе рисунок» и многое другое. Обычно сверхобщительный новозеландец Грэхем, который изобретал все эти игры, придумывал все новые и новые правила, и так до бесконечности.
Тэш и грузный кудрявый Грэхем стали настоящими друзьями, и хоть он и казался легкомысленным, но был добрым и опекал ее. Грэхем работал на нефтебуровой установке в океане, два месяца он проводил на берегу, два в море. И когда у Тэш не было работы (что случалось довольно часто), они с Грэхемом сидели на кухне целыми днями: пили кофе, курили, болтали, как старушки на скамеечке, и смотрели дневные телешоу.
С Майки дело обстояло сложнее. Он получал больше всех, много работал, именно он обычно выручал остальных, когда нужно было платить за дом, и покупал алкоголь в огромных количествах. Майки также был и самым чистоплотным. Макс и Грэхем оказались безнадежно далеки от ведения хозяйства, и беспорядок преследовал Тэш повсюду. А Майки был настоящим бабником, бессчетное количество разнообразных Луиз и Самант постоянно оставляли свои серьги в ванне, следы помады на кружках и потоки сообщений на автоответчике. Майки относился к Тэш, как к слегка надоедливому ребенку.
И, вспоминая себя в те дни, Тэш пришла к выводу, что он был не так уж и далек от истины.
Она никак не могла удержаться ни на одной работе дольше двух недель, и ей было бесконечно скучно и одиноко среди ежедневного сборища в Деррин-роуд. Очень быстро по количеству выпитого алкоголя она стала второй после Оливера Рида. Количество скабрезных анекдотов в репертуаре Тэш возросло в десятки раз, и Майки начал жаловаться, что его девушки теперь постоянно натыкаются друг на друга, поскольку приходят поболтать с ней.
Затем однажды, несколько месяцев назад, Макс ненавязчиво намекнул, что ей нужно приложить усилия и найти нормальную работу. И только тогда до Тэш дошло, что она была не самым идеальным партнером. Ее день начинался только тогда, когда она высыпалась после похмелья, Тэш вставала как раз в тот момент, когда по телевизору начинался телесериал «Соседи», затем она разгадывала кроссворд в «Дейли мейл» и пила свой обычный кофе с теми, кто зашел к ним в гости.
Мало того, выяснилось, что каждый раз, возвращаясь с работы, Макс получает полную сводку новостей по всем австралийским сериалам и жалобы на Майки, который опять съел ее масло. К тому же она плохо влияла на Грэхема, который совсем забросил спорт, и еще – она угощала всех подряд его, Макса, кофе.
Макс подчеркнул, что говорит все это единственно ради ее пользы, так как Тэш слишком умна, талантлива и неординарна, чтобы вот так прожигать жизнь. Он хочет, чтобы она нашла свое место в жизни.
Сейчас Тэш кажется, что именно этот разговор обозначил первые пятнышки ржавчины, появившиеся на их отношениях. Дальше – больше.
Чтобы оправдать ожидания Макса, Тэш выудила из глубины шкафа свою юбку, в которой обычно ходила на собеседования, и удвоила усилия по поиску такой работы, которая не надоела бы ей уже к обеденному перерыву. У Тэш имелась степень бакалавра изящных искусств, но особым спросом на рынке труда это не пользовалось.
В конце концов, потеряв надежду, она солгала шикарно одетому агенту по недвижимости и получила временную работу. В ее обязанности входило фотографировать разноуровневую перестройку церкви в Камдене и дома на Бишопс-авеню в лжегрегорианском стиле. Ее разовый гонорар подоспел как раз к сроку оплаты дома, хотя Тэш и провела много бессонных ночей, изучая руководство для фотографов. Всем остальным она сказала, что работает как внештатный иллюстратор.
Сначала Макс так обрадовался, что даже сводил ее на ужин в шикарный японский ресторан «Сантори». Тэш не хотела его обидеть и не сказала, что не переносит японскую кухню, поэтому провела всю следующую ночь в обнимку с унитазом.
Именно в эту ночь их отношения изменились бесповоротно, и на лице Макса застыла недовольная гримаса.
Тэш, как внештатному сотруднику, стали давать новые заказы. И она променяла пьяные обеды в Деррин-роуд на еще более аморальные со своими новыми друзьями. Они развлекали ее, были амбициозны, знали всех и вся и покупали ей спиртное, чем пленили Тэш безоговорочно.
Макс ворчал, что видит ее теперь все реже, и купил билеты на «Тоску» в театр «Колизеум».
Устав после дня, проведенного на частной встрече с выпивкой в обществе редактора каталогов, Тэш заснула в метро и проспала остановку. Когда она наконец-то добралась до театра, Макс уже отдал билеты двум студентам и курил у ограждения.
Она помирилась с ним, согласившись сыграть в игру под названием «Соблазнение». Он придет в бар и закажет напиток; Тэш зайдет через пять минут и, притворяясь, что не знает Макса, будет строить ему глазки с противоположного конца помещения, закажет для него напиток и будет флиртовать с ним. Тэш не любила подобные забавы, тем более что она была близорука, и иногда получалось так, что она заигрывала не с тем мужчиной, что всегда очень злило Макса.
В ее душе нарастала паника, так как она начала медленно осознавать, что их с Максом представления о веселье расходятся.
И все же недовольное выражение лица любовника преисполнило Тэш решимости завоевать обратно его расположение.
В дальнем конце самолета стюардессы начали вынимать из передвижных тележек коробочки с едой и ставить их на откидные столики перед пассажирами. Тэш машинально положила журнал в мокрую сумочку миссис Чим и мысленно возвратилась на два месяца раньше.
«Почему все вдруг так изменилось?» – печально спросила себя Тэш.
Макс, красивый, дружелюбный, модный, спокойный, со своей замечательной улыбкой, внезапно, почти мгновенно, разлюбил ее. Он придирался ко всему, что бы Тэш ни делала. Ее бесшабашный оптимизм, детская импульсивность и постоянная потребность в его заботе, казалось, раздражали Макса сверх меры. Любовник предложил ей перекраситься в блондинку, начать красить губы красной помадой и носить обувь на плоской подошве, потому что ее «обувь для девок» раздражала его.
Тэш испугалась, что у него появилась другая.
Она решила как можно более осторожно выспросить у Грэхема и Майка, не завел ли Макс другую женщину. Ее хитрость не прошла, оба сразу поняли, к чему она клонит.
«Уйди отсюда! – глаза Грэхема расширились до необычных размеров. – Спроси еще, носит ли ее величество стринги и является ли папа гомосексуалистом? Забудь об этом, Тэш, и приготовь нам лучше кофе, чтобы мы пережили этот шок».
Так что Тэш списала все на утомляемость на работе. Считая, что стресс на работе – причина всего, она стала готовить Максу горячие ванны, делать ему массаж перед сном и готовить пищу с низким содержанием жиров, но богатую клетчаткой.
«Ты решила, что я беременный?» – спрашивал он, лежа в пенной ванне.
«У меня нет запора», – ворчал он, ковыряясь в каше из чечевицы (так получалось, что вся еда, приготовленная Тэш, в конце концов выглядела как каша).
Чтобы приободрить Тэш, компания из Деррин-роуд повела ее в китайский ресторан. Макс отказался идти. Вернувшись за полночь, она нашла любовника с бутылкой водки, спящим в ее шкафу. Выманив его оттуда, Тэш целовала его мокрые от слез глаза и просила прощения, и гладила его волосы, как будто Макс был ребенком, пока он не уснул у нее на коленях. Но на следующий день он отказался с ней разговаривать и вернулся домой после полуночи, чтобы отомстить ей. В этот раз Макс был настолько пьян, что упал на диван прямо в одежде и уснул.
Тэш, боявшаяся конфликта, не посмела напрямую спросить у Макса, что происходит. И чем больше она старалась ему угодить, тем больше он отталкивал ее. В конце концов, она в отчаянии решила, что если проблему игнорировать, то она рассосется сама собой.
Они неделями стороной обходили друг друга. Макс оставался вечерами дома и ворчал на членов команды. Тэш все больше времени проводила со своими новыми друзьями и бывшими одногруппниками, тратила слишком много денег и чувствовала себя не в своей тарелке. Она ложилась спать уже после того, как он заснул, а он вставал раньше, чем она просыпалась.
– Спасибо.
Тэш без энтузиазма смотрела на белый пластиковый поднос с пластиковым прибором и безжизненной, словно синтетической едой.
Пока миссис Чим выключала плеер, чтобы приступить к еде, Тэш изучила кнопки над головой, побаловалась со светом, а затем включила вентилятор так, что ее чуть не сдуло с сиденья.
– Едешь во Францию в отпуск, дорогуша? – жизнерадостно спросила миссис Чим с ртом, забитым ветчиной и резиновыми блинами.
Тэш кивнула головой, ее собственный рот был заполнен спаржей.
– У тебя там знакомые?
– У меня там родственники, – с тяжелым сердцем ответила Тэш. – Моя мама живет во Франции.
Когда позвонила мать, Тэш на кухне пыталась покачать пресс. Она сделала упражнение пять раз, растянула шею и в тот момент копалась в холодильнике.
«Наташа… дорогая, это ты?»
Рот Тэш в этот момент был забит картофельным салатом.
«М-м-ф».
«Тэш… у тебя все в порядке? Связь плохая».
«М-м-ф… чаф, чаф. Все в порядке, мам. А вы как? Как Паскаль, как Полли?»
«Паскаль в Цюрихе. У Полли все отлично. Хотя она плохо говорит по-английски. Да уж, билингвом ее не назовешь. Все время болтает только на французском. Послушай, дорогая, у меня есть замечательная идея, ты просто не можешь отказаться. Если у тебя есть какие-либо планы на июль – отмени их».
Александра, мать Тэш, была отпрыском взбалмошной француженки и британского писателя. Разведясь с отцом Тэш, Джеймсом Френчем, нудным фанатом гольфа, восемь лет назад, Александра вскоре вышла замуж за более неординарного мужчину – француза Паскаля д'Эблуа.
«Теперь я настоящая стопроцентная француженка, – гордо объявила она своим пораженным детям, которых у нее было трое. – Только представьте, ваш отец до сих пор думает, что Виктор Гюго – это какой-то технический термин».
Тэш была в отчаянии. Франция казалась ей краем земли. Она всегда не особо ладила с отцом, и отъезд матери восприняла как трагедию.
Великолепный Паскаль оказался одним из младших отпрысков влиятельной французской семьи и был на десять лет младше Александры. Теперь они по очереди жили то в огромных ультрасовременных апартаментах в Париже, собственности компании «д'Эблуа Инк», то в большом ветхом доме рядом с Сомюром на Луаре, который супруги пытались усовершенствовать на протяжении всех семи лет своего брака. Шесть лет назад у них родилась дочка Полли, на редкость активная девочка.
Стоя на кухне в Деррин-роуд, не замечая того, что она роняет картофельный салат на пол, Тэш внезапно осознала, что ее приглашают провести лето в одном доме с ее неповторимыми родственничками – нет, только не это!
«Да, кстати, возьми с собой Макса. Я с нетерпением жду знакомства с ним. София говорит, что ты никому его не показываешь… все приедут, даже твой дядя Эдвард. Никто из нас не видел его уже лет десять. Он приедет из Штатов в июле. Кстати, ты знаешь…»
И, как журналист скандальной хроники, передающий материал для заметки в последние минуты перед отправкой номера в печать, ее мать не передохнула ни секунды, пока не выдала все новости.
Тэш пила чуть теплый, отвратительный на вкус кофе и вспоминала, с каким упоением ее мать рассказывала сплетни о членах семьи.
В незабываемые шестидесятые Александра произвела на свет трех детей, хотя ее муж, Джеймс Френч, хотел не больше двоих. Позже от второго брака родилась Полли. Мать любила детей всем сердцем. И, безусловно, ее пугало, что во Франции, поглощенная заботами о Паскале и Полли, она все больше и больше отдалялась от своих взрослых детей, живущих по ту сторону Ла-Манша. Летние визиты становились все реже. Старший сын обращался к ней теперь не иначе как «маман».
Внезапно Тэш поняла, что эта семейная вечеринка в загородном доме была просто попыткой Александры объединить семью.
И с угрызением совести вспомнила, как месяц назад она просто перестала слушать свою мать, придумывая отговорки, чтобы не ехать.
«…и ты, конечно же, приедешь с Максом, дорогая? Договорились? – в конце разговора Александра повторила: – Ты же не можешь бесконечно скрывать его от всех нас».
Идея провести целое лето со своей слегка странной, но в то же время замечательной семьей пугала Тэш. Еще более ее страшила идея подвергнуть подобному испытанию Макса. Все это, помноженное на современное состояние холодной войны между ней и Максом, привело к тому, что картофельный салат перевернулся в животе Тэш.
«Видишь ли, мама, – прервала она Александру, чьи высказывания становились все более и более абстрактными. – Я сейчас на мели и не могу позволить себе так долго не работать. В Англии ужасно дорогая кошачья еда».
«Ничего страшного, мы с Паскалем можем одолжить тебе немного денег. Это не проблема. А что случилось с твоими акциями?»
«Я купила машину». Маме совсем не нужно знать, что Тэш уже въехала на ней в фонарный столб и что автомобиль не был застрахован.
«Тогда просто скажи, сколько тебе нужно. Я организую твой перелет, сама за все заплачу. Я даже дам тебе немного денег на мелкие расходы».
Когда Тэш и ее сестра были подростками, им выдавались деньги на одежду, это называлось – «на мелкие расходы». Большую часть денег Тэш тратила на дешевые девчачьи юбочки и топики без бретелек – вещи, для которых она была немного полновата. Сейчас она молила Бога, чтобы на подиумы вернулись объемные кардиганы.
«М-м-м… это отлично, мам, просто отлично, но, видишь ли, Макс не может взять такой длительный отпуск. Он и так уже брал две недели».
«Это не проблема. Он может просто приехать на выходные или остаться чуть подольше и познакомиться со всеми».
К этому моменту Тэш полностью ощипала листочки с уже и без того погибшего комнатного растения.
«Да… пожалуй…»
«Дорогая, мне кажется, что моя идея тебя не вдохновляет. – Александра остановилась, очевидно, придумывая новый тактический ход. – Дорогая, мы же так давно тебя не видели. Будет просто ужасно, если ты не приедешь. – Пауза… еще немного размышлений. – София и Бен привезут Лотти и своего малыша. О! И еще приедут их замечательные друзья – Хуго и Аманда – э… как же его фамилия!»
Да уж, мама знала ее слабое место! Тэш чуть не грохнулась в обморок. Хуго «как же его фамилия» – иначе известный как Хуго Бошомп и бывший шафером на свадьбе Софии и Бена – являл предмет мечтаний Тэш с восемнадцати лет и до двадцати одного года, пока в дело не вмешался Макс, хотя время от времени мысли Тэш все же возвращались к Хуго.
Мама все продолжала уговаривать, а перед глазами Тэш стояло божественное лицо Хуго.
«Мэтти и Салли тоже приедут с детьми, – с энтузиазмом продолжала Александра (Мэтти был образцово-показательным старшим братом Тэш). – Я не видела Тор с самых крестин, наверняка она уже выросла так, что и не узнать…»
Тэш снова отключилась. Она пыталась сосредоточиться на разговоре, но образ Хуго стоял перед глазами. Красивый, надменный, испорченный. Но невозможно сексуальный. Картофельный салат снова перевернулся у нее в животе, и тут мама вывела Тэш из состояния транса, как будто послав удар адреналина по напряженным мышцам.
Она внезапно спросила:
«Дорогая, а как твоя работа?»
И у Тэш не осталось сил сопротивляться.
«Замечательно!» – проворчала Тэш.
«Все еще работаешь на ту известную арт-студию?»
«Да, мама, что-то в этом роде».
«София сказала, что ты делала обложку для книги».
Боже! Тэш схватилась за ручку ящика с такой силой, что та отломилась. Неужели она действительно сказала это сестре? В разговоре с Софией Тэш всегда лгала, из-за острого чувства собственной неполноценности. Интересно, что еще она сказала?
