Текст книги "Доникейское христианство (100 — 325 г. по P. Χ.)"

Автор книги: Филип Шафф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 53 (всего у книги 63 страниц)

Ритчль (во втором издании Entstehung der alt katholische η Kirche,1857) отходит от этой схемы и представляет древний католицизм как развитие «языческого»христианства, а Иустина – как образец «katholisch werdende Heidenchristenthum»,на которого оказали влияния идеи Павла, но который не был способен воспринять их во всей полноте и глубине, поэтому отошел от свободного взгляда и впал в новую разновидность легализма. Ритчль называет это «herabgekommener» или « abgeschwächter Paulinismus».Энгельгардт идет на шаг дальше и объясняет этот отход от позиций Павла влияниями эллинистического язычества и платонических и стоических способов мышления. Он говорит (р. 485): «Иустин был одновременно христианином и язычником. Мы должны признать его христианство и его язычество, чтобы понять его». Гарнак (в отзыве на труд Энгельгардта, 1878) соглашается с ним и уделяет даже еще большее внимание языческому элементу. Против этого справедливо протестует Штахелин (1880), отстаивая истинно христианский характер взглядов Иустина.

Среди французских авторов недавнего времени Обэ представляет богословие Иустина поверхностно, как всего лишь популяризацию языческой философии. Ренан (р. 389) называет его философию «une sorte d'éclectisme fondé sur un rationalisme mystic» [1402]1402
  Разновидность эклектизма, основанного на мистическом рационализме. – Прим. изд.


[Закрыть] .Фреппель возвращается к взглядам Марана, стараясь представить философа и мученика II века ватиканским католиком XIX века.

Лучшую оценку характера и заслуг Иустина см. у Неандера, Семиша, Отто, фон Энгельгардта, Штахелина, Дональдсона (II. 147 sqq.) и Холланда (в Smith and Wace).

§174. Другие греческие апологеты. Татиан

Литература о более поздних греческих апологетах

Отто: Corpus Apologet arum Christ.Vol. VI (1861): Tatiani Assyrii Opera;vol. VII: Athenagoras; vol. VIII: Theophilus; Vol. IX: Hermias, Quadratus, Aristides, Aristo, Miltiades, Melito, Apollinaris (Reliquiae).Более старое издание – Maranus, 1742, переиздано Migne, 1857, в tom. VI его «Patrol. Gr.». Новое издание – О. ν. Gebhardt and Ε. Schwartz, начало выходить в Лейпциге в 1888 г.

Третий том Donaldson, Critical History of Christ. Lit. and Doctr.etc. (Lond. 1866), посвящено тем же апологетам. См. также Keim, Rom und das Chrislenthum(1881), p. 439–495; также о рукописях и древних преданиях – Harnack, Texte,etc. Band I. Heft. 1, 2 (1882) и Schwartz в его издании (1888).

О Татиане см. §131.

Татиан Ассирийский (110 – 172) был учеником Иустина Мученика, которого он называет человеком, достойным наибольшего восхищения (θαυμασιώτατος), и, как и его учитель, странствующим христианином–философом; но, в отличие от Иустина, позже он, по–видимому, дошел до грани еретического гностицизма или, по крайней мере, крайнего аскетизма. Его обвиняют в том, что он осуждал брак как разврат и отрицал спасение Адама, потому что Павел говорит: «В Адаме все умирают» [1403]1403
  1 Кор. 15:22. – Прим. изд.


[Закрыть]. Это был независимый, энергичный и искренний человек, но беспокойный, суровый и саркастичный [1404]1404
  См. Donaldson, III. 27 sqq.


[Закрыть]. В обоих этих отношениях он чем–то напоминает Тертуллиана. До обращения он изучал мифологию, историю, поэзию и хронологию, посещал театр и спортивные состязания, потом мир начал вызывать у него отвращение, и он, через иудейское Писание, пришел к христианской вере [1405]1405
  Он сам рассказывает о своем обращении, Ad. Gr.,с. 29, 30. Производит впечатление следующий отрывок (29): «Я уделял самое пристальное внимание этому вопросу [поиску истины], и случилось мне наткнуться на некие варварские писания, слишком древние в сравнении с греческими мнениями и слишком божественные, чтобы сравнивать их с заблуждениями; и я был склонен поверить им, потому что язык их был непритязательным, авторы безыскусны, они заранее знали о будущих событиях, давали прекрасные советы и провозглашали, что правление вселенной сосредоточено в руках одного Сущего. И, когда душа моя узнала о Боге, я понял, что читаемое мною ранее вело к осуждению, но эти писания ведут к концу рабства этого мира и спасают нас от множества правителей и десяти тысяч тиранов, ибо дают нам не то, чего у нас ранее не было, но то, что мы получили, но из–за заблуждений не могли удержать».


[Закрыть].

До нас дошел его апологетический труд, адресованный грекам [1406]1406
  Πρός "Ελληνας, Oratio ad Graecos.Лучшее критическое издание – Ed. Schwartz, Leipzig 1888. О рукописях см. также в Otto, Proleg.,и Harnack, Texte,etc. Bd. I Heft. I, p. 1–97. Английский перевод – В. P. Pratten, в «Ante–Nicene Library», III. 1–48; Am. ed. II, 59 sqq. Цитаты, приведенные далее, взяты из этого перевода, сравненного с греческим текстом.


[Закрыть]. Он был создан в правление Марка Аврелия, вероятно, в Риме, и в нем нет ни следа ереси. Автор оправдывает христианство как «философию варваров» и изобличает противоречия, нелепости и аморальный характер греческой мифологии на основании реального опыта, очень остроумно и живо, но с ярко выраженным презрением и горечью. Он доказывает, что Моисей и пророки древнее и мудрее, чем греческие философы, и приводит много информации об иудейских древностях. Евсевий называет этот труд «лучшим и самым полезным из его произведений» и приводит много отрывков из него в своей Praeparatio Evangelica.

Из следующих отрывков видно его умение высмеивать и его радикальный антагонизм по отношению к греческой мифологии и философии.

Гл. 21. Сравнение учений христиан и греков о Боге

О греки! Мы не ведем себя как безумцы, не рассказываем праздные сказки, когда объявляем, что Бог родился в облике человека (έν ανθρώπου μορφή γεγονέναι). Я призываю вас, которые нас упрекают, сравнить свои мифы с нашими рассказами. Афина, говорят, приняла облик Деифоба ради Гектора, и нечесаный Феб для Адмета пас медлительных волов, а супруга Зевса приходила к Семеле в облике старухи. Раз вы серьезно относитесь к таким вещам, как можете вы смеяться над нами? Ваш Асклепий умер, и тот, кто за одну ночь изнасиловал пятьдесят дев в Феспиях, утратил жизнь, предав себя поглощающему пламени. Прометей, прикованный на Кавказе, страдает, наказанный за добро, которое сделал людям. По вашему мнению, Зевс – завистник, он скрывает от людей то, о чем они мечтают, и желает их гибели. Так что, глядя на свои собственные истории, удостойте нас своего одобрения, даже если речь идет о легендах, подобных вашим. Не мы ведем себя как безумцы. Это ваши легенды – лишь праздные басни. Когда вы говорите о происхождении богов, вы объявляете их смертными. Почему Гера теперь не беременеет? она состарилась? или просто некому сообщить вам о причине? Поверьте мне теперь, о греки, и не говорите, что ваши мифы и боги – это аллегория. Если вы попытаетесь объяснить их так, вы сами опровергнете их божественную природу. Ибо если демоны, находящиеся с вами, таковы, как говорят, они бесполезны; если же считать их символами сил природы, они не то, чем называются. Вы не убедите меня поклоняться силам природы, и своего ближнего я не смогу в этом убедить. И Метродор из Лампсака в своем трактате о Гомере поступает очень неразумно, когда превращает все в аллегорию. Ибо он говорит, что ни Гера, ни Афина, ни Зевс – не то, что думают люди, отводящие им священные пределы и рощи, – но части природы и определенные сочетания элементов. Гектор также, и Ахилл, и Агамемнон, и все греки вообще, и варвары, вместе с Еленой и Парисом, – той же природы, и вы, конечно, скажете, что все они введены в поэзию только для развития действия и никто из этих героев на самом деле не существовал.

Но обо всем этом мы говорим только для доказательства своего мнения; ибо недопустимо даже сравнить представляемого нами Бога с теми, кто барахтается в прахе и грязи.

Гл. 25. Похвальба и ссоры философов

Что великого и чудесного совершили ваши философы? Они оставляют одно плечо непокрытым; они отращивают длинные волосы; они растят бороды; их ногти похожи на когти диких зверей. Хотя они говорят, что им ничего не нужно, однако, подобно Протею [кинику Перегрину Протею, с которым мы знакомы благодаря Лукиану], они нуждаются в кожевнике, который сделал бы им котомку, и в ткаче, который сделал бы им накидку, и в столяре, который вырезал бы им посох; им нужны богачи [которые приглашали бы их на пиры] и повара для их обжорства. О человек, соревнующийся с псом [философ–киник], ты не знаешь Бога, поэтому начал подражать неразумному животному. Ты глаголешь на публике, как обладающий авторитетом, и считаешь, что сам можешь отплатить за себя; если же ты ничего не получаешь, ты начинаешь ругаться, потому что философия для тебя – средство зарабатывания денег. Ты следуешь учениям Платона, и ученик Эпикура возвышает голос, чтобы возразить тебе. Ты хочешь быть учеником Аристотеля, и на тебя ополчается последователь Демокрита. Пифагор говорит, что он был Эйфорбом, что он – наследник учения Ферекида, а Аристотель выступает против бессмертия души. Вы, получившие от своих предшественников учения, противоречащие друг другу, пребываете в несогласии, боретесь с гармонией. Один из вас утверждает, что «Бог есть тело», но я говорю, что у Него нет тела. Один из вас утверждает, что «мир невозможно уничтожить», но я утверждаю, что он будет уничтожен. Один из вас утверждает, что «воспламенение будет происходить не одновременно», но я говорю, что оно начнется одновременно везде. Один из вас утверждает, что «судьи – Минос и Радамант», но я говорю, что Судья – Сам Бог. Один из вас утверждает, что «только лишь душа наделена бессмертием», но я говорю, что плоть также им наделена. Чем мы оскорбляем вас, о греки? Почему вы ненавидите тех, кто следует слову Божьему, как будто они – подлейшие из людей? Мы не едим человеческую плоть – те из вас, кто утверждает подобное, были склонены к преступлению как лжесвидетели; это у вас Пелопс стал ужином для богов, хоть и был любим Посейдоном; и Кронос пожирает своих детей, и Зевс глотает Метиду.

Чрезвычайную важность для истории канона и экзегетики имеет «Диатессарон» Татиана, или «Согласование четырех евангелий», некогда широко распространенное, потом утраченное, но теперь в значительной степени восстановленное [1407]1407
  Τό δια τεσσάρων. Евсевий, Η. Ε.IV. 29, и Феодорит, Fab. Haer.I. 20, упоминают «Диатессарон». См. также Mösinger, вступление к его изданию Ephraem's Com.(Venet. 1876); Zahn, Tatian's Diatessaron(1881); и издание арабского перевода Чаской (Ciasca, 1888), упоминаемое в §131.


[Закрыть]. Феодорит нашел более двухсот копий этого труда в своей епархии. Ефрем Сирин написал комментарий к нему, сохранившийся в армянском переводе, который сделан мехитаристами из Венеции, переведен на латынь Аушером (1841) и опубликован с добавлением научного вступления Мезингером (1876). На основании этого комментария Цан восстановил текст (1881). Позже Часка обнаружил и опубликовал арабский перевод самого «Диатессарона» (1888). «Диатессарон» начинается с первых строк Евангелия от Иоанна (In pricipio erat Verbum,и т.д.), следует его порядку праздников, предполагает два года служения и приводит связный рассказ о жизни Христа на основании всех четырех евангелий. В нем нет еретических тенденций, за исключением разве что отсутствия человеческих родословных Христа из Матфея и Луки, которое может быть объяснено влиянием докетизма. «Диатессарон» убедительно доказывает существование и церковное использование четырех евангелий, не больше и не меньше, в середине II века.

§175. Афинагор

Отто, vol. VII; Migne, VI. 890–1023. Am. ed. W. B. Owen, N. Y., 1875.

Clarisse: De Athenagorae vita, scriptis, doctrina(Lugd. Bat. 1819); Donaldson, III. 107–178; Harnack, Texte,I. 176 sqq., и его статья «Athen.» в Herzog ², I. 748–750; Spencer Mansel в Smith and Wace, I. 204–207; Renan, Marc–Aurele,382–386.

Афинагор был «христианским философом из Афин», жил во время правления Марка Аврелия (161 – 180 г. по P. X.), но почти неизвестен и даже не упоминается у Евсевия, Иеронима и Фотия [1408]1408
  Рассказ Филиппа Седета, диакона Златоуста, сохранившийся у Никифора Каллиста, совершенно недостоверен. В нем Афинагор представлен как первый руководитель Александрийской школы при Адриане и как учитель Климента Александрийского – явная хронологическая ошибка. В нем говорится, что он адресовал свою «Апологию» Адриану и Антонину, а это противоречит написанному в ней. Но в одном месте у Мефодия, в De Resurrectione,есть цитата из «Апологии» Афинагора (с. 24), с указанием его имени.


[Закрыть]. По философским взглядам Афинагор был платоником, однако его взгляды изменились под влиянием преобладавшего в ту эпоху эклектизма. Он менее оригинален как апологет, чем Иустин и Татиан, но у него более изящный и классический стиль.

Афинагор адресовал свою «Апологию», или «Прошение от имени христиан», императорам Марку Аврелию и Коммоду [1409]1409
  Πρεσβεία (посольство) περί Χριστιανών, Legatio(также Supplicatio, Intercessio) pro Christianis.Некоторые исследователи воспринимают это название буквально и предполагают, что Афинагор действительно был послан христианами к императору. Книгу часто копировали в XV веке, сохранилось семнадцать ее рукописей; три лучших содержат также трактат о воскресении. Оба труда были опубликованы Генри Стивенсом в 1557 г., после чего часто переиздавались. Возражения против подлинности трудов слабы и опровергнуты.


[Закрыть]. Он напоминает правителям, что все их подданные имеют право следовать своим обычаям беспрепятственно, кроме христиан, которым досаждают, которых грабят и убивают только за то, что они носят имя своего Господа и Учителя. Мы не возражаем против наказания, если нашу вину докажут, но мы требуем честного суда. Имя не может быть хорошо или плохо само по себе, оно становится хорошим или плохим в зависимости от характера и дел. Нас обвиняют в трех преступлениях: безбожии, фиестовых пирах (людоедстве) и эдиповых связях (кровосмешении). Далее он опровергает эти обвинения, особенно в безбожии и кровосмешении. Он делает это спокойно, ясно и убедительно. Согласно божественному закону, говорит он, грех всегда сражается с добродетелью. Так Сократа приговорили к смерти, и так против нас выдвигают надуманные обвинения. Мы далеки от того, чтобы предаваться крайностям, в которых нас обвиняют. Нам не позволено даже в мыслях своих желать женщину. Мы – настолько особенные в этом вопросе, что либо вообще не вступаем в брак, либо женимся ради детей, и только раз в течение жизни. Здесь проявляются аскетические тенденции, характерные для его века. Он даже осуждает повторный брак как «пристойное прелюбодеяние». Христиане более человечны, чем язычники. Они осуждают как убийство аборт, убийство младенцев и гладиаторские бои.

Другой трактат, носящий имя Афинагора, «О воскресении мертвых», представляет собой умелое доказательство, в основу которого положены мудрость, сила и справедливость Бога, а также оно касается участи человека – учения, которое представлялось особенно оскорбительным греческим умам. Это была речь, произнесенная перед философской аудиторией. Может быть, поэтому автор не прибегает здесь к цитатам из Писания.

Все историки очень ценят Афинагора. «Он пишет, – говорит Дональдсон, – как человек, считающий, что всем следует знать о реальном положении вещей. Он пользуется уподоблениями, иногда делает противопоставления, цитирует поэзию, но всегда помнит о своей главной задаче и никогда не прибегает к бесполезной демонстрации своих способностей, не отвлекает читателя отступлениями. Его "Апология" – лучшая защита христианства, созданная в том веке». Спенсер Мэнсел заявляет, что Афинагор «решительно превосходит большинство апологетов, пишет изящным, свободным от поверхностности языком, производит впечатление стилем, его описания иногда достигают величайшей силы, а его рассуждения – величайшей ясности и последовательности».

Тиллемон находит следы монтанизма в осуждении повторного брака и во взгляде Афинагора на пророческое вдохновение, но первое было характерно для греков вообще, а второго явно придерживались Иустин Мученик и другие. Афинагор говорит, что пророки находились в экстатическом состоянии ума и что Божий Дух «использовал их, как флейтист свою флейту». Монтан использовал сравнение с медиатором и лирой.

§176. Феофил Антиохийский

Отто, vol. VIII. Migne, VI, col. 1023–1168.·

Donaldson, Critical History,III. 63–106. Renan, Marc–Aur.386 sqq.

Theod. Zahn: Der Evangelien–Commentar den Theophilus von Antiochien.Erlangen 1883 (302 pp.). Вторая часть его Forschungen zur Gesch. des neutestam. Kanons und der altkirchlichen Lit.Также его Supplementum Clementinum,1884, p. 198–276 (в самозащиту против Гарнака).

Harnack, Texte,etc. Bd. I., Heft II., 282–298; Heft. IV (1883), p. 97–175 (о евангельских комментариях Феофила, против Цана).

Α. Hauck: Zur Theophilus frage,Leipz. 1844, и в Herzog ², xv. 544.

W. Bornemann: Zur Theophilus frage-,в «Brieger's Zeitschrift f. Kirchen–Geschichte», 1888, p. 169–283.

Феофил был обращен из язычества через изучение Писания и был епископом Антиохийской епархии, шестым после апостолов, в конце правления Марка Аврелия. Он умер около 181 г. по P. X. [1410]1410
  Евсевий, Η. Ε.IV. 20, и его Chron.ad ann. IX. M. Aurelii. Предполагаемыми предшественниками Феофила были Петр, Еводий, Игнатий, Герон, Корнилий и Ерос. См. Harnack, Die Zeit des Ignat. und die Chronologie der Antiochen. Bischöfe bis Tyrannus(Leipz. 1878, p. 56). Иероним (De Vir. ill.24; Ep. ad Algas.; Praef. in Com. Matth.),Лактанций (Inst. div.I. 23) и Геннадий из Массилы (De Vir. ill.34) также упоминают Феофила и его произведения, но более поздние греческие авторы, даже Фотий, похоже, забыли о нем. См. Harnack, Texte,I. 282 sqq. Ренан называет его «un docteur très fécond, un catéchiste doné d'un grand talent d'exposition, un polémiste habile selon les idées du temps»{очень плодотворным ученым, наставником с великим талантом изложения, способным по представлениям того времени полемистом}.


[Закрыть]

Основным и единственным дошедшим до нас трудом Феофила являются три книги, адресованные Автолику, образованному другу–язычнику [1411]1411
  θεοφίλου πρός Αύτόλυκον, Theophili ad Autolycum.У нас есть три рукописи его книг Ad Autolycum,лучшая относится к XI веку, хранится в Венеции. См. Otto и Donaldson, р. 105. Первое печатное издание появилось в Цюрихе в 1546 г. Три английских перевода: J. Betty, Oxf. 1722; W. В. Flower, Lond. 1860; Marcus Dods, Edinb. 1867 («Ante–Nicene Libr.» III. 49–133).


[Закрыть]. Его основная задача – убедить Автолика в ложности идолопоклонства и истинности христианства. Он демонстрирует хорошее знание греческой литературы, существенный философский талант, умение построить доказательство выразительно и изящно. К философам и поэтам он относится очень строго, что создает неблагоприятный контраст с либеральностью Иустина Мученика. Он допускает, что у Сократа и Платона есть элементы истины, но обвиняет их в том, что они украли ее у пророков. Он полагает, что в Ветхом Завете уже присутствовали все истины, которые нужно знать человеку. Он первым использует термин «триада» для обозначения святой Троицы и находит эту истину уже в словах: «Сотворимчеловека» (Быт. 1:26); ибо, говорит он, «Бог обращался к Своему собственному Разуму и Своей собственной Мудрости», то есть к Логосу и Святому Духу как ипостасям [1412]1412
  Ad Autol.II. 15 (Migne VI. 1077), где первые три дня сотворения названы τύποι τής τριάδος, του θεού, και του λόγου αυτού, και τής σοφίας αυτού. См. также с. 18 (col. 1081), где указание на Троицу найдено в Быт. 1:26. В евангельском комментарии Феодорита слово trinitasупотребляется трижды (см. Zahn, I.c.143). Среди латинских авторов первым термин trinitasиспользовал Тертуллиан (Adv. Prax.4; De Pud.21).


[Закрыть]. Он также первым цитирует Евангелие от Иоанна с указанием на имяавтора [1413]1413
  Ad Autol.II. 22: «Священное Писание учит нас, да и все, руководимые Духом, среди которых Иоанн говорит: „В начале было Слово (Логос), и Слово было у Бога“». Далее он цитирует Ин. 1:3.


[Закрыть], но, без сомнения, с этим евангелием были знакомы и использовали его ранее Татиан, Афинагор, Иустин и гностики, что можно проследить до 125 г., когда многие учившиеся лично у апостолов были еще живы. Феофил описывает христиан как обладающих здравомыслием, умеющих владеть собой, поддерживающих единобрачие, хранящих целомудрие, борющихся с несправедливостью, искореняющих грех, сделавших праведность привычкой, ведущих себя в соответствии с законом, управляемых истиной, хранящих благодать и мир, повинующихся Богу как царю. Им запрещено посещать гладиаторские бои и другие общественные развлечения, чтобы их взор и слух не осквернялись. Им велено подчиняться властям и молиться за них, но не поклоняться им.

Другие труды Феофила, полемические и экзегетические, утрачены. Евсевий упоминает книгу против Гермогена, в которой он пользовался доказательствами из Апокалипсиса Иоанна, еще одну – против Маркиона и «некие катехетические книги» (κατηχητικά βιβλία). Иероним также упоминает комментарии к Притчам и евангелиям, но сомневается в их подлинности. Существует также нечто вроде согласования евангелий с толкованием, подписанное его именем, хотя и только на латинском языке, представляющее собой более позднюю компиляцию, дата создания которой и автор неизвестны.

ПРИМЕЧАНИЯ

Иероним – единственный древний автор, упоминающий комментарий или комментарии Феофила к евангелию, однако он добавляет, что они уступают остальным его книгам в изяществе и стиле, поэтому он сомневается в их подлинности. De Vir. ill.25: «Legi sub nomine eius [Theophili]in Evangelium et in Proverbia SalomonisCommentarios, qui mihi cum superiorum voluminum[труды Contra Marcionem, Ad Autolycumи Contra Hermogenem] elegantia et phrasi non videntur congruere».Он упоминает о евангельском комментарии в двух других местах (в предисловии к своему «Комментарию к Матфею» и в Ер.121, ad Algasiam)и цитирует оттуда разъяснение притчи о несправедливом рабе (Лк. 1 и далее). Евсевий, возможно, включил эти книги в κατηχητικά βιβλία, которые он приписывает авторству Феофила.

Латинский перевод этого комментария впервые был опубликован (на основании неизвестной и потом утраченной рукописи) Marg. de la Bigne в Sacrae Bibliothecae Patrum,Paris 1576, tom. V, col. 169–196; также Otto, в Corp. Apol.VIII. 278–324, и с примечаниями Цана во втором томе его Forschungen zur Gesch. des neutest. Kanons(1883), p. 31–85. Комментарий начинается с объяснения символического значения четырех евангелий: «Quatour evangelia quatuor animalibus figurata Jesum Christum demonstrant. Matthaeus enim salvatorem nostrum natumpassumque homini comparavit. Marcus leonis gerens figuram a solitudine incipit dicens: „Vox clamantis in deserto; parate viam Domini“, sane qui régnât invictus. Joannes habet similitudinem aquilae, quod ab imis alta peuvent; ait enim: „In principio erat Verbum, et verbum erat apud Deum, et Deus erat Verbum; hoc erat in principio apud Deum“; vel quia Christus resurgens volavit ad coelos. Lucas vituli speciem gestat, ad cuius instar salvator noster est immolatus, vel quod sacerdotii figurât officium».To, что Лука поставлен на четвертое место, своеобразно и свидетельствует о большой древности текста. Потом следует краткое объяснение родословной Христа по Матфею с замечанием, что Матфей прослеживает Его происхождение «per reges» [1414]1414
  По линии царей. – Прим. изд.


[Закрыть] ,а Лука – «per sacerdotes» [1415]1415
  По линии священников. – Прим. изд.


[Закрыть] .Первая книга комментария в основном посвящена Евангелию от Матфея, вторая и третья – Луке, четвертая – Иоанну. Завершается он наивной аллегорией, в которой Христос представлен как садовник (явившийся Марии Магдалине, Ин. 20:15), а Церковь – как его сад, полный красивых цветов (см. Zahn, р. 85): «Hortus Domini est ecclesia catholica, in qua sunt rosae martyrum, lilia virginum, violae viduarum, hedera coniugum; nam ilia, quae aestimabat eum hortulanum esse significabat scilicet eum plantantem diversis virtutibus credentium vitam. Amen».

Доктор Цан в своей недавней монографии (1883), где присутствует много редких сведений об отцах церкви, отстаивает мнение о том, что автор этого комментария – Феофил Антиохийский, и относит перевод к III веку. Если это так, то мы имеем труд большого апологетического и экзегетического значения, особенно для истории канона и текста, ибо Феофил занимает промежуточное положение между Иустином Мучеником и Иринеем и может считаться древнейшим христианским толкователем. Но текст указывает на никейское или посленикейское состояние развития богословия и церковной организации, потому что в нем, как привычные, встречаются такие термины regnum Christi catholicum, catholica doctrina, catholicum dogma, sacerdos, peccatum originale, monachi, saeculares,pagani [1416]1416
  Католическое царство Христа, католическое учение, католическая догма {об употреблении слова «католический» см. подстрочное примечание в §2}, священники, первородный грех, монахи, миряне, язычники. – Прим. изд.


[Закрыть] .Подозрение, что комментарий относится к более позднему периоду, подтверждается обнаружением в Брюсселе его рукописи с анонимным предисловием, в котором он назван компиляцией. Гарнак, сделавший это открытие, умело опровергает выводы Цана и пытается доказать, что комментарий, приписываемый Феофилу, является латинским трудом анонимного автора V или VI века (470 – 520). Цан (1884) отстаивает свои прежние позиции, опровергая Гарнака, но признает весомость аргумента, связанного с обнаружением Брюссельской рукописи. Хаук считает, что комментарий был написан после 200 г. по P. X., но был использован Иеронимом. Борнман успешно защищает точку зрения Гарнака против Цана и Хаука и относит этот труд к промежутку между 450 и 700 г.