Текст книги "Летающие киты Исмаэля(сборник)"

Автор книги: Филип Хосе Фармер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 39 (всего у книги 45 страниц)

Танд швырнул в них гранаты и взрывной волной сбросил вниз. Сразу же после этого он приказал Кармоде и жрецам отступать дальше.

Появился Месс с двадцатью восьмью жрецами и жрицами.

– Врагов слишком много, – сказал он. – Они наступают со всех сторон. Нам нужно закрепиться на крыше.

– А флайеры? – сказал Кармода. – Разве мы сможем отбить их атаки?

– Я думаю, что все флайеры, как и лазеры, сломаны.

Месс вел своих приверженцев не торопясь и с достоинством. Кармода, вспотевший и ожидавший каждую секунду нападения сзади, очень хотел, чтобы Бог поторопился.

Добравшись до крыши, они стали со всех сторон лестницы строить баррикады. Месс расхаживал среди жутких изваяний, а остальные работали. Месс то и дело поглядывал на клубы тумана. Они уже начали светлеть, и сквозь них был виден молочно–белый шар солнца.

– Скоро появится Босита, – сказал Танд Кармоде. – Тогда мы спустимся вниз и посмотрим, что осталось от нашего мира.

Месс остановился. Глаза его были направлены в небо, но голова была слегка наклонена, как будто он слушал кого–то.

– Мать здесь!

Черты его лица исказились гримасой:

– Я еще не звал ее! Но она пришла!

Остальные молчали. Один из жрецов, бледный, как смерть, поманил всех к себе. Где–то далеко внизу раздалось пение, слабое, еле слышное. Слов было не разобрать, но было ясно, что это песнь торжества.

– Они славят рождение Алгула, – сказал Танд. Он посмотрел на Месса. – Но ведь это невозможно. Ты жив еще!

– Успокойся и слушай, – сказал Месс.

Пение прекратилось. Снизу не доносилось ни звука. В городе тоже было тихо. Танд открыл рот, чтобы спросить что–то, но тут же закрыл его, повинуясь жесту Месса. Прошло несколько минут, в течение которых Кармода пытался понять, к чему прислушивается Месс.

Вскоре он получил ответ. Сначала еле слышно, затем все громче и громче закричал ребенок.

Месс медленно выдохнул:

– Аааах!

Послышался мужской голос, голос карренца:

– Слушай, павший Бог, и вы, кто служит ему! Слушайте! Новорожденный сын Боситы, Алгул, возвещает ваш конец! Слушайте!

Месс крикнул:

– Встань так, чтобы мы могли видеть тебя! Дай мне увидеть своего брата!

Послышался хохот. Алгулист крикнул:

– Ты думаешь, я дурак? Ты убьешь меня и, что еще хуже, убьешь ребенка!

– Голос Абога! – крикнул Танд. Он закричал: – Абог! Ты воплощение зла! Где ваш предводитель Рилг?

– Я убил его во время штурма. Этот идиот мертв, и теперь я предводитель Отцов, которые остались живы!

Послышался смех и плач ребенка, который вскоре стих.

Все бывшие на крыше повернулись к Мессу. Лицо его было бледно, как восходящее солнце. Он сказал:

– Впервые получилось так, что я и мой брат Алгул живем одновременно. – Он обратился к Кармоде: – Это был роковой день, когда ты, Отец, пришел в наш мир. Ты был первым землянином, прошедшим через Ночь. Ты был первым землянином, ставшим Отцом. И с тех пор течение жизни на Каррене изменилось. Ночь кончилась, но борьба будет продолжаться. Она должна была бы кончиться с окончанием Ночи, и на следующие семь лет все было бы ясно. Но теперь родился он, мой брат, Бог Зла. И я жив!

– Сын Боситы, – сказал Танд, – что нам делать теперь? Месс повернулся и медленно пошел прочь. Кармода последовал за ним.

– Сын, что мы можем сделать? Что должен сделать я?

Месс остановился и взглянул на него.

– Может, ты и твоя церковь выиграли свою битву, как выиграл ее Алгул. Нас мало, и мы не можем оставаться на крыше.

– Почему ты думаешь, что их больше, чем нас?

– Посмотри вниз, – сказал Месс.

Кармода перегнулся через парапет. Он ахнул, увидев тысячи мужчин и женщин и даже детей. Он слышал их крики, переходящие в пение.

– Где мои сторонники? – спросил Месс.

– Не теряй надежды, – ответил Кармода.

Он достал из кармана маленькую коробочку, нажал кнопку и начал говорить. Сначала ответа не было. Затем из приемника раздался голос. Кармода взглянул на небо. Солнце отражалось в огромной металлической полусфере, опускающейся в порт, расположенный в двадцати километрах от столицы.

– Это «Аргус», – сказал Кармода. – Исследовательский корабль Федерации. Он был на орбите и все сотрудники спали, пока была Ночь. Теперь они будут исследовать последствия Ночи. Они помогут нам бежать отсюда.

Корабль завис над замком. Через минуту его огромное тело появилось над крышей. Открылся люк, и оттуда выскользнула гравитационная кабина. Вскоре Кармода, Месс, Танд и жрецы оказались на борту «Аргуса».

А еще через час корабль опустился на далеком западном побережье континента.

Джон Кармода попрощался с Мессом, когда он и его сторонники покидали корабль.

– Я продолжу борьбу здесь, – сказал Месс. – Это место далеко от Алгула, и у меня будет время собрать силы до того, как он обнаружит, куда я скрылся, и пошлет своих убийц.

– Я бы остался с тобой, – сказал священник. – Но я должен доложить обо всем в Риме, а затем должен ехать туда, куда меня пошлют.

– И что ты доложишь? – улыбнулся Месс.

– Только правду. Вернее то, что я видел и слышал, а это только одна сторона правды. Но я должен тебе сказать, что собираюсь изложить честно и беспристрастно свое мнение, которое состоит в том, что боситизм вовсе не то, чем он себя считает. Это – не высшая религия, призванная заменить все остальное. Она не вытеснит мою церковь. Конечно, боситизм может привлечь много сторонников, но он не является истинной, универсальной верой.

– Почему ты так решил? – спросил Месс с прежней улыбкой.

– Разве может истинный Бог потерпеть поражение от сил зла? И разве может добрый Бог совершить такое злодеяние, заставив всех пережить ужасы Ночи?

– Я – сын Создательницы, – ответил Месс. – Как ваш Христос – сын Создателя. И я не более всемогущ и безгрешен, чем был ваш Христос в своей земной ипостаси. Помнишь, как ваш Христос отругал человека, назвавшего его добрым. Он сказал, что добрый не он, только Бог добрый. Я не Мать Босита, я только ее правая рука, любимая рука. Я верю, что победа придет ко мне. Может, не скоро, но придет. И не только здесь, но и на всех других планетах Вселенной. Мать позволила в этот раз победить Алгулу по своим собственным соображениям, которых мне не понять. Но я разгадаю ее намерения. Она, разумеется, не может быть безразлична к будущему. Ты не думай, что, раз карренская цивилизация рухнула и зло завоевало планету, боситизм надолго исчезнет из Галактики. Могут произойти удивительные превращения и довольно быстро, гораздо быстрее, чем ты можешь вообразить. Ведь в вашей собственной истории не раз были случаи, что порабощенные народы довольно быстро, в течение нескольких лет, оправлялись от поражения и уничтожали своих завоевателей. – Он показал на карман Кармоды. – Ты слушал последнюю главу Книги Света?

– Нет. Я ее прослушаю по пути на Землю.

– Сам не знаю, почему, но я не прослушал ее. Впрочем, у меня еще будет время. Босита посмеялась над тобой, Отец. Может, мы еще встретимся при более благоприятных условиях. Я люблю тебя.

Месс обнял Кармоду и разрыдался. Кармода почувствовал, как слезы жгут ему глаза. Он тоже поцеловал Месса.

– Бог с тобой, сын мой.

Месс пошел прочь. Маленькая желтая птица с черными кругами вокруг глаз описала вокруг него дугу и пропела семь протяжных нот. Месс шел, не оглядываясь на Кармоду. Люк корабля закрылся. Священник поспешил на свое место, так как прозвучал сигнал взлета.

Он вставил катушку в аппарат, надел наушники и начал слушать.

Через час запись кончилась. Дрожащими руками Кармода зажег сигарету.

С мельчайшими подробностями, с именами, с указанием точного времени Месс описал все, что произошло. Все было здесь: и первый штурм, и первое поражение алгулистов. И второй штурм, и беспрецедентное рождение Алгула. И убийство Абогом Рилга, появление «Аргуса». (Месс предугадал точное время прибытия и точное название корабля, полет на западное побережье).

Затем во впечатляющих апокалиптических красках Месс описал возрождение боситизма из пепла Ночи и его триумфальное шествие по всем планетам. Везде воздвигались замки Боситы и рушились замки старых богов.

Глава заканчивалась так:

«Слушай, Босита! Твоя левая рука больше никогда не возьмет верх над правой рукой!»

Значило ли это, что Алгул потерпит поражение от Месса? Или Месс от Алгула? Или – эта ужасная мысль заставила содрогнуться Кармоду – они объединят свои силы, чтобы завоевать Вселенную?

Кармода положил катушку в карман. Сначала он хотел уничтожить ее, но затем передумал: нужно показать ее Святым Отцам. Пусть решают – публиковать ее или уничтожить.

Но если они решат сохранить ее в тайне, значит, у них есть основания бояться ее? А если бояться, значит – сознательно или бессознательно – они верят, что в ней заключается истина?

Он страстно желал, чтобы они не боялись этой Книги Света.

После долгих размышлений он забылся в неспокойном сне. Голос разбудил его. Он встрепенулся, решив, что это голос миссис Фратт. Тот самый, что угас в глубинах Ночи. Неужели она вернулась, чтобы мучить его? А может, это сама Богиня говорит с ним голосом миссис Фратт.

Нет. Это был его собственный голос. Это говорил он сам, возвращаясь из глубин сна.

– Что же создадут эти Бодрствующие мечтатели? Что–нибудь невообразимо доброе или что–то ужасающе злое?

Как мог он, видевший все, не поверить во всемогущество Боситы? Как мог он считать, что только благодаря случайному совпадению он стал первым инопланетным отцом карренского бога Месса, того самого Месса, который сказал, что он, Кармода, открыл новый путь поклонения Великой Матери, и этот путь ведет во Вселенную.

Как он мог поверить, что только по чистой случайности пророческая Книга, написанная ее сыном, попала именно в его руки, и он стал тем инструментом, которому суждено ознакомить с ней мир? Почему именно ему суждено было стать свидетелем этих событий?

Может, то, что он принял сан Церкви, тоже было устроено Боситой? Может, это она укрепила его в христианской вере, за которую он боролся столько лет – только для того, чтобы теперь сыграть роль Иуды?

– Всемогущий Отче! – взмолился он. – Ты знаешь, почему все происходит! Помоги мне, потому что я ничего не понимаю! Я видел столько великого, что я не могу сопротивляться ему. Ответь мне! Именно теперь я больше всего нуждаюсь в твоей помощи!

Летающие киты Исмаэля

Выжил только один человек.

Огромный раненый белый кит уходил под воду, и китобойное судно, охотившееся за этим китом, не сумев освободиться от запутавшегося каната, погружалось в воду. Китобой начал свое последнее путешествие. Последний раз мелькнули верхушки мачт, и вот уже океан сомкнулся над кораблем, как делал это уже миллионы лет. И только один человек сумел спрыгнуть с корабля, но и тот знал, что скоро он присоединится к своим погибшим товарищам.

На поверхности воды забулькали пузыри – последний вздох с тонущего корабля выбрался на поверхность. И вместе с воздухом к нему взлетел древний саркофаг. Он шлепнулся на воду, подпрыгнул еще раз и плавно закачался. Этот саркофаг принес спасшемуся маленькую надежду.

Вместе с саркофагом его весь день и всю ночь носило по мягкому ласковому морю. На второй день его подобрал китобой «Рашель», который разыскивал пропавшую лодку с людьми.

Капитан нашел историю, которую рассказал Исмаэль, очень странной, хотя и он слышал много разных историй. Но ему некогда было удивляться. Время поджимало, нужно было искать людей с лодки, и снова «Рашель» пустилась в плавание, ища китобойный вельбот, на котором ушел сын капитана. Прошел день, на море опустилась ночь, и на мачтах зажгли фонари. Взошла полная луна, и сверкающие ее отблески заплясали на поверхности воды.

Саркофаг подняли на борт, и капитан обошел его вокруг, с любопытством разглядывая странные надписи на его боках и слушая рассказ Исмаэля.

– Интересно, что здесь написано? – пробормотал капитан. – И вообще, откуда письменность у дикарей? Может, это молитва одному из их богов? Или письмо кому–то, кто, по мнению дикарей, живет в потустороннем мире? А может, здесь заклинание, и если его произнести, то откроются двери в другое время, в другую эпоху, где мы, христиане, будем чувствовать себя очень неуютно?

Исмаэль потом вспомнил эти слова. Может, капитан сумел бессознательно проникнуть в самые заветные глубины истины? Может, эти загадочные письмена действительно содержали ключ к тумблерам времени?

Но сейчас у Исмаэля не было времени размышлять. Капитан Гарднер, учитывая то, что Исмаэль много пережил, позволил ему поспать остаток дня и полночи. Затем его разбудили и послали на мачту следить за морем. Он обязан был отработать свой проезд и еду. Исмаэль лучом фонаря обшаривал море вокруг корабля. На море был полный штиль, поэтому спустили шлюпки, которые на канатах поволокли корабль.

Слышались только шум от весел, отдельные ругательства матросов и команды офицера. Воздух казался таким же темным, как море. Он плотным серебряным покрывалом лежал на корабле. По безоблачному небу с трудом пробиралась полная луна.

Внезапно волосы на голове у Исмаэля поднялись. Но он уже привык к страху и быстро справился с ним и на этот раз. Над верхушками мачт заплясали призрачные огни.

– Огни Святого Эльма! – крикнул кто–то.

Исмаэль вспомнил свой корабль и подумал: «Неужели «Рашель» тоже обречена, неужели он был спасен только для того, чтобы погибнуть?»

Гребцы, завидев огненные свечи, бросили грести, но офицеры грубыми окриками заставили их вернуться к работе. Через некоторое время до Исмаэля донесся голос капитана.

– Исмаэль! – крикнул капитан. – Ну, ты не увидел пропавшую лодку?

– Нет, капитан Гарднер, – ответил Исмаэль. И от звуков этого голоса заколебались призрачные огни на мачтах. – Я не вижу ничего!

И вдруг он крепко схватился за мачту. Что–то в воде двигалось. Длинное, черное. Он даже подумал, что это лодка, уплывшая на целую милю от корабля. Но он не сообщил об этом, так как не хотел вселять в капитана напрасную надежду, и решил прежде убедиться в том, что это именно лодка. Через тридцать секунд черный предмет удлинился. Он разрезал воду серебряной спиной. Теперь он стал похож на морскую змею, такую длинную и большую, что Исмаэль подумал, что видит одно из тех морских чудовищ, о которых он столько слышал, но никогда не видел. Может, это щупальца громадного осьминога, который по неизвестным причинам решил всплыть наверх?

Но черное змееподобное существо неожиданно исчезло. Исмаэль протер глаза. Возможно, его утомила трехдневная охота за белым китом, а может, он потерял рассудок после гибели корабля и полуторасуточного плавания в саркофаге.

Но вот раздался крик:

– Морская змея!

Закричали и другие матросы, даже те, кто был на лодках и не мог видеть так далеко, как матросы на мачтах.

Со всех четырех сторон к кораблю скользили, извиваясь, длинные тонкие черные существа, изредка скрываясь в черно–серебряной воде. Казалось, их единственной целью было ткнуться острым носом о борт корабля и исчезнуть, испариться. Сначала их было немного, затем все больше и больше. И вот уже сотни существ окружили корабль.

– Что это? – крикнул капитан Гарднер.

– Я не знаю, капитан, но они, по–видимому, не интересуются нами, – ответил офицер с лодки.

– Они мешают вам грести?

– Только в том смысле, что матросы не могут сосредоточиться на своей работе.

– Пусть думают о чем угодно! – крикнул капитан, – но помнят, что их спины принадлежат мне! За весла, ребята! Кто бы они ни были, они ничем не могут повредить нам!

– Да, да, сэр, – ответил офицер, хотя и не очень уверенно. – Матросы, вы слышали капитана? Работайте! Не обращайте внимания на мираж! Отображение того, что не существует или настолько далеко от нас, что ничем повредить нам не может!

Снова в спокойном воздухе послышались удары весел о воду и хриплые крики матросов. Но теперь змеевидные существа начали кружиться, будто старались ухватить себя за хвост. Они кружились все быстрее и быстрее.

И огни Святого Эльма на мачтах стали разгораться ярче. Это уже были не фантомы, а настоящее пламя с жарким дыханием.

Исмаэль попятился подальше от огня, прижался к поручням и стал смотреть вперед, побаиваясь взглянуть на пламя.

Вдруг внизу на палубе раздался крик, и один из матросов прыгнул в люк, когда столб пламени высотой в два человеческих роста вспыхнул возле него.

В то же время над головами змеевидных существ тоже вспыхнули огни Святого Эльма. Теперь они стали похожи на змеевидных доисторических китов, дальних предков тех китов, что сейчас населяют океаны Земли. Казалось, что они изрыгают из пасти пламя.

Исмаэль посмотрел по сторонам и увидел, что огненные языки на мачтах шевелятся и, танцуя, начали приближаться к нему.

Исмаэль схватился за поручни и крепко зажмурил глаза.

– Боже, спаси нас! – раздался крик капитана. – Море ожило и корабль в огне!

Исмаэль боялся открыть глаза, но не хотел остаться в неведении. Он открыл глаза и увидел, что море буквально бурлит от кружащихся черных змей, над головой каждой из которых пылает факел. Сам корабль тоже был окружен огненными кругами. Огненные круги танцевали менуэт над самой головой Исмаэля.

Черные змеи, продолжая свой бешеный танец, образовали подвижную черную паутину. Освещенное тысячами маленьких факелов от крутящихся повсюду змей, море казалось похожим на огромное растрескавшееся зеркало.

У Исмаэля возникло ощущение, что треснул мир и его обломки сейчас посыплются ему на голову.

Это было жуткое ощущение. Оно даже заставило Исмаэля читать молитву, хотя даже события трех ужасных последних дней не вызывали у него потребности молиться.

Огни исчезли.

Черная паутина исчезла.

Наступила абсолютная тишина.

Никто не осмеливался нарушить ее даже вздохом. Все боялись привлечь к себе внимание этих непонятных сил, которые только что были тут. Они могли принести нечто большее, чем просто смерть.

С запада подул ветер, наполняя паруса. Но они тут же опали, когда порыв ветра угас.

Снова тишина.

Тишина и агония ожидания, которая постепенно перешла в тонкую нить предчувствия.

Что сейчас будет?

Исмаэль подумал, неужели он променял ужасный, но быстрый конец матросов «Поко» на нечто невообразимо жуткое? Нечто такое, что Бог, конечно, мог вообразить, но обязан был бы в ужасе выкинуть из головы?

То, что случилось затем, Исмаэль впоследствии не мог ясно припомнить. В тот ужасный момент он даже не понял, что что–то произошло.

С шорохом, не более громким, чем поступь привидения, море исчезло. Ночь сменилась днем.

«Рашель» начала крениться.

Исмаэль слишком испугался, чтобы крикнуть. Может, он и кричал, но он был так парализован, что не мог услышать собственного крика.

Падая, «Рашель» быстро перевернулась: мачты и паруса перевесили массу корабля. Как выпущенный из пращи, Исмаэль свалился с мачты и полетел в стороне от корабля сквозь свистящий воздух. Он болтал руками и ногами, как бы стараясь плыть.

Луна была в небе, хотя ее спутница ночь исчезла. Зато луна казалась огромной, раза в три–четрые больше, чем обычно.

Солнце находилось в зените. Это был распухший багровый шар.

Небо было темно–голубым.

Воздух свистел в ушах Исмаэля.

И вдруг Исмаэль увидел странную конструкцию, плывущую по воздуху.

У него не было времени рассмотреть ее, но он успел понять, что она создана разумом.

Исмаэль даже успел рассмотреть какие–то существа, бегающие по палубе. Но затем «Рашель» грот–мачтой вонзилась в воздушный корабль, и тот развалился пополам.

Исмаэль посмотрел вниз и увидел нечто, что показалось ему вершиной горы, изрезанной трещинами и расщелинами. Судя по всему, высота этой горы достигала нескольких миль. Он упал на Это и не разбился, а проскочил через что–то похожее на тонкую пленку.

Он летел вниз, прорываясь сквозь новые и новые слои пленки, и скорость его падения постепенно замедлялась.

Вдоль него скользнуло нечто вроде веревки. Он схватился за нее, но руки его обожгло трением, и он отпустил веревку, вскрикнув от боли. Внезапно он ударился о что–то твердое, что взорвалось от его удара, как воздушный шар, и едкий газ заставил его закашляться. Из глаз полились слезы.

Ничего не видя, Исмаэль снова схватился за что–то. Резкий рывок чуть не заставил его выпустить это, но он удержался. Наконец он смог открыть глаза, которые все еще нестерпимо жгло, и увидел, что все еще падает, правда медленно, держась за конец какой–то веревки, которая была прикреплена к шару. Шар этот мог быть и растением, и животным, или смесью того и другого.

Он все еще прорывался через пленки. Исмаэль понял, что попал внутрь чего–то, что было наполнено шарами разного диаметра. И эти шары поддерживали в воздухе это существо или черт знает что это такое.

Последняя пленка прорвалась под ногами Исмаэля так неохотно, что он даже подумал, что ее придется прорывать силой. Он боялся падать дальше вниз, но еще больше боялся оставаться внутри этого непонятного существа.

Он проскочил через образовавшуюся дыру и следом за ним с трудом пролез и пузырь, за который он держался.

Сейчас Исмаэль оказался под этим облакоподобным существом. А под ним самим расстилалось темно–голубое море и джунгли на берегу. «Рашель» упала в это море и разбилась на сотни кусков, которые лежали на поверхности моря так, как будто оно имело желеобразную консистенцию. Один обломок воздушного корабля упал в море и лежал на расстоянии полумили от места падения «Рашели», а второй обломок ветром отнесло куда–то в джунгли. Исмаэль даже видел, как растительность как бы поглотила этот обломок.

Исмаэль подумал, не разобьется ли он при падении о поверхность моря.

И вдруг он увидел, что он не один в небе. Вдалеке он увидел человеческую фигуру, правда он не мог определить на таком расстоянии ни пола, ни возраста незнакомца. Человек опускался таким же способом, как и он сам: держась за веревку, прикрепленную к пузырю.

Исмаэль почему–то решил, что этот человек не из команды «Рашели».

Он находился ниже, чем Исмаэль. Может быть, он стал падать раньше, а может быть, его пузырь был больше.

Исмаэль взглянул вверх и увидел то облако, через которое он недавно пролетел. В гуще этого облака виднелись дыры, оставленные обломками «Рашели» и неизвестного воздушного корабля.

Через мгновение он ударился ногами о поверхность моря. Сначала он ушел с головой под воду, но моментально выскочил оттуда. Мучительный кашель сотрясал его тело, глаза невыносимо жгло, а та вода, которая попала ему в рот, показалась концентрированной соляной кислотой.

Он обнаружил, что, для того чтобы держаться на воде, ему не нужно делать никаких усилий. Это море оказалось более соленым, чем Мертвое море Палестины или Большое Солнечное озеро в штате Юга. Он мог лежать на спине и смотреть на огромную луну цвета лимбургского сыра и на громадное багровое солнце.

И несмотря на то что вода моря была густо насыщена солями, в море существовало течение. Хотя Исмаэль был потрясен всем происшедшим и не приобрел еще способности анализировать и предполагать, все же он обратил внимание, что волны этого моря больше похожи на волны, которые возникают в земной коре во время землетрясений, чем на морские волны.

Затем эта странная мысль покинула его, и он уснул. Мягко покачивая, медленно, но неотвратно его несло к западу. Он лежал на спине, скрестив руки на груди.

Когда сознание вернулось к нему, солнце сместилось совсем немного, хотя Исмаэль был уверен, что проспал не меньше восьми часов.

Вдруг что–то легонько коснулось его головы и вывело из состояния сонного забытья. В голове его заметались жуткие мысли об акулах, кружащих вокруг барахтающегося в воде человека.

Он изо всех сил забил руками и ногами по воде, но смог отплыть лишь на пару дюймов. Тогда он повернулся на бок и обнаружил, что столкнулся с саркофагом, который слегка покачивался на воде и, казалось, говорил: «А вот и я опять, твой плавучий гроб. Я тоже остался цел после катастрофы».

С усилием Исмаэль вскарабкался на крышку саркофага, используя выпуклые письмена как опоры. Он лег на живот и начал грести к берегу. Немного погодя он выбился из сил и снова уснул. Когда проснулся, то обнаружил солнце почти на том же самом месте, но луна заметно сдвинулась.

Огромное облако, подобное тому, сквозь которое он пролетел, вырвав один из пузырей, исчезло, но на горизонте появилось еще одно. Оно плыло ниже, чем первое, и когда оно приблизилось, Исмаэль увидел, как стая странных существ с крыльями в виде парусов нападает на это облако.

Хищники были самого разного типа, но он выделил из них одного, наиболее агрессивного, и стал называть этих хищников воздушными акулами. Все это происходило на высоте пять тысяч футов, и он не мог рассмотреть их подробно. Однако в дальнейшем ему представилась возможность познакомиться с ними более близко, чем ему хотелось бы.

Самые маленькие из хищников были около двух футов длины, самые крупные – от восьми до десяти футов. Все они были алого цвета, а головы у них были несоразмерно большими по сравнению с туловищем, имеющим торпедообразную форму. Из щелеобразных пастей торчало несколько рядов острых белых треугольных зубов. Верхняя часть головы вспучивалась, как будто внутричерепное давление стремилось разорвать голову и разбрызгать мозги, если они существуют, на многие метры вокруг. Однако, как Исмаэль узнал позже, в этом бугре на голове находился пузырь, наполненный легким газом. Кроме того, на спине располагались еще два бугра, делавшие хищника похожим на дромадера. Однако вряд ли кто–нибудь рискнул бы сесть между этими двумя буграми и прокатиться.

Когда кто–нибудь из хищников пролетал между Исмаэлем и солнцем, сквозь их прозрачную кожу ему были видны их внутренние органы и тонкие кости скелета.

На конце хвоста у них находились два вертикальных плавника, которые больше напоминали паруса.

Направление движения этих существ зависело от направления ветра, так как двигались они с помощью парусов, но все же могли двигаться и в боковых направлениях, размещая паруса соответствующим образом. Двойная пара очень длинных крыльев могла медленно поворачиваться почти на триста шестьдесят градусов. Они тоже были скорее парусами, чем крыльями. Эти существа инстинктивно знали, как управлять парусами для совершения тех или иных маневров, чему человеку приходится долго учиться.

Огромное облакоподобное существо, разрываемое на части и съедаемое заживо, если, конечно, оно было живое, медленно проплыло над головой Исмаэля и исчезло на востоке, направляясь к далеким пурпурным горным хребтам.

Исмаэль не знал, почему на первое существо–облако, сквозь которое он пролетел, не напали алые хищники, а второе привлекло только акул. Но он был рад, что хищников не оказалось, когда он появился в этом мире.

Он лежал на спине, и его гроб–лодка медленно покачивалась на волнах тяжелого мертвого моря. Немного погодя он заметил другое облако, только теперь оно было светло–красное, а формы и размеры облака менялись очень быстро. Исмаэль решил, что это настоящее облако. Странное облако. Но почему именно оно странное? Разве весь этот мир не странен? Разумеется, кроме него самого. А с точки зрения этого мира он, Исмаэль, весьма странное существо.

Когда облако пролетало над ним, оттуда показалось нечто похожее на щупальце, псевдоконечность, очень размытая по форме. Щупальце вытянулось по направлению к Исмаэлю, и тот увидел, что оно состоит из отдельных частиц, беспорядочно перемещающихся.

Исмаэль не мог рассмотреть эти частицы в деталях, но заметил, что снизу они имеют форму многогранника, а сверху чем–то похожи на зонтик. «Видимо, он играет роль парашюта», – подумал он.

За этим облаком следовали существа, подобно тому как летучие мыши преследуют облака насекомых или киты гоняются за скоплением планктона – этой основы всей жизни в море.

Аналогия оказалась вполне оправданной, так как огромные существа расправили свои плавники–паруса и врезались в розовое облако, раскрыв широкие пасти. Вероятно, это были громадные воздушные киты.

Они были слишком высоко, чтобы Исмаэль мог рассмотреть их. Но они казались огромными, гораздо больше, чем земные киты. Тела их имели сигарообразную форму, а головы были такими большими, что казались вторым телом. На концах хвостов виднелись громадные вертикальные и горизонтальные плавники.

Ветер унес и розовое облако, и пасущихся в нем гигантов прочь.

Солнце опускалось, но так медленно, что Исмаэль подумал, что раньше наступит конец света, чем солнце уйдет за горизонт.

Становилось жарко. Когда Исмаэль взобрался на саркофаг, он решил, что в этом мире чересчур холодно, когда же он проснулся, то решил, что здесь все–таки немного жарковато.

А сейчас он весь вспотел, во рту пересохло. Воздух был сухой, хотя Исмаэль находился прямо в море. Берег был так далек, что он едва видел его. Исмаэль мог только помогать медленному дрейфу руками. Он начат грести, но тут же выбился из сил. Пот градом стекал по его телу. Исмаэль лег лицом вниз, затем перевернулся на спину. Появилось другое красное облако, сопровождаемое небесными левиафанами.

Он снова попытался грести. Через пятнадцать минут он уже мог различить берег, но хотя это удвоило его силы, скорость движения нисколько не увеличивалась. Шли часы, а солнце, казалось, навеки заснуло в одном положении на небосводе. Исмаэль снова уснул, а когда проснулся, то увидел берег, покрытый растительностью. Но легкие его, казалось, превратились в пыль, а язык стал каменным…

Несмотря на свою слабость, он стал грести к берегу. Он понимал, что если не доберется до берега поскорее, то кончит свою жизнь на крышке саркофага, хотя ему следовало бы забраться внутрь.

Берег оставался таким же далеким, как и раньше. Впрочем, может, это просто казалось ему. Все в этом мире, за исключением воздушных существ, было каким–то болезненно застывшим, неподвижным. Даже само время, казалось, затаило дыхание в ожидании чего–то.

Но и в этом мире гигантского распухшего солнца время могло только задержаться, а не перестать существовать вовсе. Пришел момент, когда морские ленивые волны уложили саркофаг на берег.

Исмаэль соскользнул в воду, она доходила ему до бедер, и с трудом вытащил саркофаг на берег. И тут он почувствовал, что земля содрогается под ним.

Его даже стало мутить от качки.

Он закрыл глаза и, ухватившись за саркофаг, потащил его в джунгли.

Немного погодя, поняв, что земля успокаиваться не собирается, он открыл глаза.

Да, потребовалось много времени, чтобы Земля и растительный мир ее пришли в такое состояние.

Везде были только ползучие растения: на земле и в воздухе. Они были самых разных размеров: и небольшие, диаметром с его руку, и громадные, в стволе которых мог бы поместиться он сам, если бы там было дупло. Стволы были твердые, пористые, волокнистые, темно–коричневого, бледно–красного или светло–желтого цвета. Некоторые растения достигали двадцати футов высоты. У одних растении стволы были совершенно голыми, у других – росли горизонтальные ветви с громадными листьями. Все они удерживались от падения тем, что цеплялись за соседние стволы, обвиваясь вокруг них. Казалось, что все эти растения требуют поддержки своих соседей.