Текст книги "Летающие киты Исмаэля(сборник)"

Автор книги: Филип Хосе Фармер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 45 страниц)

Мой шок был вызван не только неожиданным его появлением. Я сразу понял разницу между забавным рисунком и плотью. На картинках эта тварь казалась привлекательной, забавной и даже милой. Воплотившись, она стала чудовищем!

– Не пугайтесь, – сказало чудовище. – Скоро я понравлюсь вам гораздо больше.

– Кто вы? – удивился я.

В этот момент из–за кустов вышла Алиса. Она разинула рот и схватила меня за руку.

Существо помахало сигарой:

– Я – Аллегория, эмблема на банках штата Иллинойс. Добро пожаловать, незнакомцы, во владения Великого Махруда.

Я не понял, что означали последние несколько слов. И целая минута ушла на то, чтобы осознать, что его имя было игрой слов, происходившей от фамилии известного карикатуриста и миссис Маланпрон, героини Шеридана.

– Альберт Аллегория – мое полное имя, – объяснил он. – То есть в данном воплощении. В других случайных формах – соответственно и другие имена. Понятно? А вы двое, я полагаю, новенькие, которые хотят жить на берегах Иллинойса, пить Варево и поклоняться Быку.

Он вытянул ладонь. Два его средних пальца оказались прижатыми к ладони, а большой и мизинец были оттопырены (жест, хорошо знакомый любителям выпить).

– Это жест, который каждый подлинно верующий делает, встречаясь с другим, – произнес он. – Запомните его, и вы избавитесь от многих лишних хлопот.

– Откуда вы знаете, что я извне? – поинтересовался я. Сейчас не имело смысла врать. Было непохоже, что он может причинить какой–нибудь вред.

Он рассмеялся, его огромный рот гремел, как мегафон. Алиса, уже больше не офицер морской пехоты, крепко вцепилась в мою руку.

– Я нечто вроде полубога, – объяснило существо. – Когда Махруд, бык, стал богом, он написал мне письмо – воспользовавшись, разумеется, почтой США. И пригласил меня сюда, чтобы я был полубогом при нем. Мне всегда было наплевать на весь остальной мир, поэтому я проскользнул через армейские оцепления и принял на себя обязанности, которые Махруд, бык, возложил на меня.

Я также получил письмо от моего бывшего профессора. Оно пришло еще до того, как началась вся эта заваруха, и я ничего не понял из его приглашения жить вместе с ним и быть его полубогом. Тогда мне показалось, что у него в голове внезапно стало не хватать каких–то очень нужных роликов.

Не зная, что еще спросить, я поинтересовался:

– А каковы ваши обязанности?

Он снова помахал сигарой.

– Работа моя, которая, кстати, совсем необременительна, заключается в том, чтобы встречать новичков и предупреждать их, чтобы они пошире раскрывали свои глаза. Им необходимо понять, что не все является таким, как кажется, и что они должны смотреть в корень, дабы под поверхностью каждого деяния видеть символ.

Он сделал затяжку, выдохнул дым и продолжал:

– У меня есть к вам вопрос, я не хочу, чтобы вы отвечали на него сейчас же, я предлагаю, чтобы вы подумали и дали мне ответ позже. Вопрос мой таков – куда вы хотите сейчас пойти?

И он прекратил дальнейшие объяснения.

– До скорого, – произнес он только и зашагал прочь по тропинке. Со стороны казалось, что его короткие ножки движутся совершенно независимо от длинного туловища. Я посмотрел ему вслед и вернулся к дереву, за которым я оставил баллон с водой. Забросив его себе за спину, мы двинулись в путь.

Шли мы довольно быстро. Алиса была настолько ошеломлена увиденным, что, казалось, не сознавала своей наготы. Через некоторое время она сказала:

– Это страшно пугает меня. Разве может человек принять такой вид?

– Но ведь мы обнаружили его, – ответил я с наигранным оптимизмом. – Думаю, что будет лучше, если мы приготовимся к чему угодно.

– Вероятно, история, которую поведала вам миссис Дархэм там, на базе, соответствует истине.

Я кивнул. Жена профессора рассказала мне, что незадолго до того, как была оцеплена эта местность, она пошла к утесу через реку, где, как уже она убедилась, находится ее муж. И хотя тогда он объявил себя богом, она не боялась его.

Миссис Дархэм на всякий случай взяла с собой двух адвокатов. Толком она не могла рассказать, что с ней произошло на другом берегу. Но какая–то неведомая сила, по–видимому управляемая доктором Дархэмом, превратила ее в огромную хвостатую обезьяну и заставила бежать. Оба адвоката, превращенные в скунсов, также куда–то разбежались.

Размышляя над этими странными событиями, Алиса произнесла:

– Чего я не могу понять, так это то, каким образом Дархэм сумел все это проделать. Откуда у него такое могущество? Какого рода машиной он располагает?

Хотя было очень жарко, по телу моему пробежали мурашки. Вряд ли я был в состоянии рассказать ей, что, по всей видимости, во всей создавшейся ситуации почти на все сто процентов виноват я. Я и без слов достаточно ощущал свою вину. Более того, если бы я рассказал ей то, что было правдой – я, во всяком случае, уверен в этом, – то она просто решила бы, что я сошел с ума. Но тем не менее так оно и было, и именно поэтому я добровольно взялся выполнить это поручение. Я заварил эту кашу. И я должен был расхлебывать.

– Я хочу пить, – внезапно призналась Аписа. – Как насчет того, чтобы выпить, папаша? Может, нам не скоро представится еще такая возможность?

– Черт побери, – сказал я, снимая баллон. – Не называйте меня папашей. Меня зовут Даниэль Темпер, и я не настолько стар, чтобы мог быть…

Я замолчал. Я все же достаточно стар, чтобы быть ее отцом. В южных штатах, во всяком случае.

Понимая, о чем я думаю, она улыбнулась и протянула небольшую кружку, которую отстегнула от баллона.

– Мужчина стар настолько, насколько он себя чувствует, а я чувствую, что мне не больше тридцати.

В это мгновение я поймал глазом какую–то тень на тропе.

– Ныряйте! – успел я крикнуть Алисе.

Она как раз вовремя скрылась в траве, что же касается меня, то у меня на пути стоял баллон, и я решил оставаться на месте в надежде как–нибудь выкрутиться.

Когда я увидел, что двигалось по тропе, то пожалел, что поленился убраться с нее. Неужели в этой забытой богом местности совершенно нет человеческих существ? Сначала Аллегория, теперь вот Осел.

– Хэлло, братец! – приветствовал он меня, и прежде чем я придумал какой–нибудь предлог для отступления, он откинул назад свою причудливую голову и чудовищно расхохотался, смех его состоял из звуков «ха–ха» и «и–а».

Но мне это смешным не показалось, я был слишком напряжен, чтобы притворяться, что мне весело. Кроме того, от него несло Варевом. Меня едва не стошнило, прежде чем мне удалось сделать пару шагов назад.

Осел был высок и покрыт, в отличие от большинства ослов, короткими светлыми волосами. Он стоял на двух почти человеческих ногах, заканчивающихся широкими копытами. У него были длинные волосатые уши, но во всем остальном он походил на человека. А звали его, если он не врал, Поливайносел.

– Зачем вы тащите этот баллон? – спросил он.

– Я занимаюсь контрабандой Варева на ту сторону. Он улыбнулся, обнажив длинные лошадиные зубы.

– Незаконная торговля, да? А что они вам за это платят? Деньги ни к чему почитателю Сверх–Быка!

Он поднял правую руку, показав мне знакомый характерный жест. Я не ответил ему сразу, и взгляд его стал суровым. Когда же я воспроизвел этот знак, то он сразу подобрел.

– Я таскаю контрабандой Варево из любви к искусству, – замялся я. – А также чтобы распространять Истину.

Откуда взялась последняя фраза, я не имел никакого представления. Возможно, интуитивно я ответил на слово «почитателю», осознав, что в изображаемый им знак Осел вкладывал почти религиозный фетишизм.

Он протянул большую волосатую руку и повернул кран на моем баллоне. Прежде чем я успел пошевелиться, он уже наполнил ладонь жидкостью, затем поднял руку к губам и громко сплюнул.

– Тьфу! Да это же вода!

– Конечно! – сказал я. – После того как освобождаюсь от Варева, я наполняю емкость простой водой. Если меня поймают патрули, то я говорю, что таскаю тайком в наши места чистую воду.

Снова раздался громоподобный хохот.

– Но это еще не все, – продолжал я. – Я даже договорился кое с кем из начальства, чтобы оно дало команду пропускать меня, если я буду носить им Варево.

– Коррупция, братец, не так ли? Все ржавеет, даже медь пуговиц и погон. Уверяю, пройдет совсем немного времени, и Варево распространится повсюду. Пройдусь–ка я с вами километра два. Мои почитатели местного культа Осла сегодня отмечают Праздник Плодородия. Присоединитесь к нам?

Я вздрогнул.

– Нет, спасибо, – быстро ответил я.

Я уже наблюдал одну из этих оргий через полевой бинокль в один из вечеров. Вот как это происходило. Огораживалась территория диаметром в двести метров, и в центре ее разводился огромный костер. На фоне этого адского пламени виднелись белые, по–дурацки скачущие тела мужчин и женщин, отбросивших абсолютно все сдерживающие начала. Еще очень долго эта сцена не выходила из моей головы. Она мне снилась по ночам.

Когда я отклонил предложение, Поливайносел снова издал свой специфический крик и хлопнул меня по спине, вернее, по баллону, который я успел уже надеть. Я плюхнулся на четвереньки в высокую траву, я был вне себя. Я понял, что не только оскорбил его. Я еще боялся, что он погнул тонкостенную емкость и она станет протекать.

Но не потому я поднялся не сразу. Я не мог пошевелиться, так как на меня в упор глядели большие голубые глаза Алисы.

Поливайносел издал громкий крик, подпрыгнул и опустился рядом со мной. Став на четвереньки, он уткнулся своим безобразным лицом с ослиными ушами прямо в Алису и заревел:

– Вот это белая коровка! Отменная закуска перед обедом!

Он схватил Алису за талию и высоко поднял ее, одновременно поднимаясь сам. Некоторое время он вертел ее, рассматривая в лунном свете, будто это был какой–то необычный жук, которого он поймал в траве.

Извиваясь, она кричала:

– Черт вас побери, бугай здоровый! Уберите свои грязные лапы!

– Я – Поливайносел, местный бог Плодородия! – с ослиными нотками в голосе закричал он. – Это моя обязанность – и привилегия – проверять, на что ты способна. Скажи мне, дочь моя, молилась ли ты о ниспослании тебе сына или дочери? И каков твой урожай? И твои курочки несут достаточно яиц?

Вместо того чтобы испугаться, Алиса рассердилась:

– Все у меня в порядке, Ваша Ослиность. Извольте отпустить меня на землю! И не смотрите на меня своими большими блудливыми глазами! Если вы желаете того, о чем я догадываюсь, – желайте, но поспешите на собственную оргию. Ваши почитатели ждут не дождутся именно вас!

Он развел руками, и она упала на землю. К счастью, она была ловкой и упала на ноги. Затем она попыталась убежать, но он протянул руку и снова сгреб ее за талию.

– Не в ту сторону идешь, моя хорошенькая дурочка! Нечестивцы охраняют границу всего лишь в нескольких сотнях метров отсюда, ты же не хочешь, чтобы тебя поймали. Ты тогда не сможешь больше пить божественное Варево. Ведь ты же не хочешь этого, да?

– Спасибо, я сама о себе позабочусь! – резко ответила Алиса. – Только оставьте меня в покое. Это ж надо, девушка уже не может вздремнуть в траве без того, чтобы какой–то мелкий божок не захотел с ней покувыркаться!

Алиса быстро усваивала местный жаргон.

– Что ж, дочка, за это ты нас, богов, не упрекай. Особенно, когда сама сложена, как богиня.

Он издал громогласный ослиный крик, от которого мы едва не попадали, затем подхватил нас и поволок по тропинке.

– Пойдемте же, мои дорогие, я познакомлю вас со всеми. У нас будет роскошный вечер на Пиршестве Осла. – Снова он испустил оскорбительный ослиный крик. Теперь я понял, почему Дархэм придал этому парню именно этот облик.

Я стал размышлять дальше. Весь вопрос заключался в том, каким образом он это проделывал? Я не верил, разумеется, в сверхъестественные силы. Если бы они и существовали, то не человеку владеть ими. А если что и происходило в этой материальной Вселенной, то оно должно было повиноваться законам физики.

Возьмем хотя бы уши и копыта Поливайносела. У меня была прекрасная возможность хорошенько рассмотреть их, пока он тащил нас вперед. Уши его были изменены и стали походить на ослиные. Но у того, кто это сделал, не было перед глазами эталона. В основном это были человеческие уши, только удлиненные и покрытые тонкими волосками.

Что же касается ног, то они тоже были человеческими, а не ослиными. Ступни, правда, отсутствовали, но его светлые блестящие копыта, по форме похожие на лошадиные, были, очевидно, из того же материала, что и ногти на пальцах. И кроме того, можно было различить контуры пяти пальцев.

Было очевидно, что какому–то биоскульптору пришлось переделывать уже готовый человеческий материал по другому шаблону.

Я взглянул на Алису. Она была великолепна в своем гневе. Хоть Поливайносел весьма неуклюже похвалил ее, фигура у нее действительно была превосходной. Она была как раз из тех девушек, которые всегда председательствуют в женских клубах своего колледжа, избираются королевами балов и выходят замуж за сынков сенаторов. Именно такие девушки не обращали на меня внимания, когда я пыхтел в Трабеллском университете. Поливайносел вдруг остановился и проревел:

– Послушай–ка, ты, а как тебя зовут?

– Даниэль Темпер, – ответил я.

– Даниэль Темпер? ДТ? О–хо–хо! И–а! Послушай, старина ДТ, выбрось к чертям эту жестянку, тебе тяжело ее нести, и вид у тебя, как у осла, ну, с этой штукой на спине. И я не хочу, чтобы здесь кто–то еще был похож на меня, понимаешь? Ха–ха, и – а! Усек?

Он ткнул меня под ребра твердым, как камень, большим пальцем. Я, как мог, пытался сдержаться, чтобы не броситься на него. Ни одного человека – или божества – я не ненавидел столь яростно. Дархэм, видимо, ошибся, думая, что наказал его. Поливайносел, казалось, гордился своим превращением и, если я понял его правильно, извлекал для себя огромную пользу из того, что был объектом поклонения. Разумеется, не он первый сделал религией свои недостатки.

– А как же я потащу Варево назад, если повсюду буду с вами? – спросил я.

– А кому какое дело? – нахально заявил он. – Твои пустячные хлопоты мало помогут распространению божественного Пойла. Оставь это рекам и Махруду, быку.

Он снова сделал характерный знак.

Я не стал с ним спорить. Чтобы он не сорвал с моей спины баллон, я осторожно стал снимать его сам. Но он все же помог мне, схватив баллон и швырнув его в темноту леса.

Мне сразу же так сильно захотелось пить, что я едва держался.

– Ты же не хочешь пить эти грязные помои! – ревел по–ослиному Поливайносел. – Идем со мной в Поселок Осла! Там у меня чудесный маленький храм – не особенно роскошный, не как Цветочный Дворец Махруда, быка, – но тоже довольно милый. И мы прекрасно проведем там время,

И все это время он бесстыдно строил глазки Алисе и совершенно не скрывал своих намерений. Как и у всех выродков в этой местности, абсолютно ничто не сдерживало его. Будь у меня пистолет, я тут же пристрелил бы его на месте. То есть, если бы порох мог в этой местности воспламениться.

– Послушайте, – резко оборвал я его, отбросив всякую осторожность. – Мы идем туда, куда сами желаем. – Я схватил девушку за руку. – Пошли, Алиса, оставим здесь этого прославленного осла.

Поливайносел как скала встал у меня на пути.

– Даже и не мечтайте, – проикал он, – что вы доведете меня до того, что я причиню вам вред и вы сможете пойти к своему духовнику и пожаловаться на меня Махруду! Вам не удастся ввести меня во гнев! Это же смертный грех, смертный!

Крича о том, что мне не потревожить его олимпийского спокойствия, он обвил одной рукой меня за шею, а другую запустил мне в рот и выдернул верхнюю вставную челюсть.

– Надоел ты мне со своим щелканьем! – вскричал он. Он ослабил свою хватку вокруг моей шеи и швырнул челюсть куда–то во тьму. Я бросился к кустам, в которых, как мне показалось, приземлились мои зубы. Я упал на карачки и стал лихорадочно ощупывать землю, но найти мне их не удавалось.

Поднял меня на ноги крик Алисы. Быстро выпрямившись, я больно стукнулся головой о ветку. Не обращая внимания на боль, я повернулся, чтобы посмотреть, в чем дело, и бросился сквозь кусты. Теперь я больно зацепился ногами обо что–то и упал лицом вниз так сильно, что чуть не потерял сознание.

Когда я поднялся, я понял, что споткнулся о собственный баллон. Не останавливаясь, чтобы отблагодарить каких угодно богов за столь удачную находку, я схватил баллон и, подбежав к Поливайноселу и Алисе, с размаху треснул осла по затылку. Он беззвучно свалился наземь. Я отбросил жестянку в сторону и подошел к Алисе.

– У вас все в порядке?

– Д–да, – произнесла она, всхлипывая и опуская голову на мое плечо.

Я понял, что она не столько пострадала, сколько испугалась. Я погладил ее по плечу – у нее была роскошная гладкая кожа – и погладил длинные черные волосы. Но она не переставала хныкать.

– Какая грязная скотина! Сначала он губит мою сестру, а теперь пытается проделать то же со мной.

– Что?

Она подняла голову, чтобы взглянуть на меня. Вернее, опустила – ибо была почти на пять сантиметров выше.

– Пегги – моя сводная сестра, дочь отца от первого брака. Ее мать вышла замуж за полковника Рурке. Но мы всегда были близки.

Мне хотелось послушать ее, но создавшееся положение потребовало немедленно переключить внимание.

Я перевернул Поливайносела. Сердце его билось, но из раны на затылке текла кровь, которая вряд ли бы появилась, если б он на самом деле был богом.

– Нулевой группы, – сказала Алиса. – Такая же, как и раньше. И не беспокойтесь о нем. Он заслуживает смерти. Он просто здоровенный кусок мяса, который причинил столько зла моей сестре…

Она замолчала, в ужасе открыв рот. Я проследил за ее взглядом и увидел, что вся вода из баллона вылилась. Теперь я снова ощутил внезапный приступ жажды. Разумеется, жажда была чисто воображаемая, но от этого легче не стало.

Она приложила руку к горлу и сипло произнесла:

– Мне вдруг ужасно захотелось пить.

– С этим мы ничего не можем поделать, пока не найдем источник незараженной воды, – объяснил я. – И чем дольше мы станем говорить, тем больше нас будет мучить жажда.

Жестянка была пуста. Наклонившись, чтобы окончательно убедиться в этом печальном факте, я увидел что–то светлое, мелькнувшее под кустом. Там я нашел свою верхнюю челюсть. Повернувшись к Алисе спиной, я водрузил ее на место и, чувствуя себя теперь несколько увереннее, сказал ей, что нам лучше всего побыстрее уходить отсюда.

Однако проблема воды не давала ей покоя.

– Конечно же здесь должны быть колодцы и ручьи, которые не загрязнены. Только река наполнена Варевом, не так ли?

– Если бы я был в этом уверен, то не брал бы с собой эту жестянку, – со злостью подчеркнул я.

Она открыла рот, чтобы ответить, но тут мы услышали голоса на тропе и увидели свет приближающихся факелов.

Мы быстро спрятались в кустах.

Группа людей шла, распевая что–то по–латыни на мелодию «Боевого гимна республики». Сомневаюсь, чтобы они понимали, что пели.

Они обогнули поворот и остановились перед своим богом, лежавшим на земле без сознания и истекавшим кровью.

– Давайте уйдем отсюда, – шепнула Алиса. – Если толпа поймает нас, они разорвут нас на куски.

Мне хотелось понаблюдать за толпой, чтобы определить по их поведению, как нам следует вести себя среди туземцев. Я предложил Алисе остаться, и она согласилась. Несмотря ни на что, что я должен был признать, что она умна и храбра. Если же она и нервничала, то уж для этого были веские основания.

Эти люди вели себя совсем не так, как я думал. Вместо того чтобы плакать и стенать, они собрались кучей поодаль от него, не зная, что предпринять. Сначала я не понимал, чем вызвано такое поведение. Затем я понял по их выражению лиц и шепоту, что они боялись вмешиваться в дела полубога, даже такого ущербного, как Поливайносел.

Их нерешительность объяснялась также и их молодостью. Там не было ни одного мужчины или женщины, которым на вид было бы больше двадцати пяти, и все они превосходно выглядели.

На тропе позади нас раздался громкий треск. Алиса и я от неожиданности даже подпрыгнули, так же как и толпа перед нами. Вид у всех был, как у перепуганных кроликов. Мне и самому захотелось к ним присоединиться. Но я устоял, хотя и взмолился, чтобы это не было еще одним жутким чудовищем.

Но это был простой туземец, высокий и худой, с длинным, тонким носом. Вид у него был такой, будто он собирался преподавать в каком–то колледже. Этот вывод подкреплялся тем, что шел он, уткнувшись носом в книгу. Как я уже говорил, луна светила так ярко, что можно было читать, но я никак не ожидал, что кто–нибудь этим воспользуется.

Его ученая внешность совсем не вязалась с дохлой белкой, здоровенной, как овчарка, наброшенной вокруг его шеи и свисавшей на плечи. Я думаю, что он недавно охотился, хотя я никогда не слыхал об охоте на белок в темноте. К тому же у него не было оружия.

Все это, за исключением размеров белки, меня удивило. Мне уже приходилось видеть фотоснимки огромных животных, сделанные в этих местах.

Я внимательно наблюдал за ним, так как мне было интересно узнать, что он станет делать, увидев Поливайносела. Но он меня разочаровал. Когда он подошел к распростертому телу, то, не колеблясь, не выказывая удивления, что увидел распростертого бога, просто переступил через вытянутые ноги Поливайносела и пошел дальше, не поднимая носа от книги.

Я взял Алису за руку.

– Идемте. Мы последуем за ним.

Мы шли за любителем чтения примерно километр. Когда я решил, что можно не опасаясь остановить его, я окликнул незнакомца. Он остановился, положил свою белку на землю и стал нас поджидать.

Я спросил у него, заметил ли он лежавшего на тропинке Поливайносела.

Он в изумлении покачал головой.

– Но я видел, как вы переступили через него, – настаивал я.

– Ни через что я не переступал, – упорствовал Длинный Нос. – Тропинка была совершенно чистой. – Он пристально посмотрел на меня. – Вы, я полагаю, новичок. Возможно, вы только что впервые попробовали Варево. Иногда оно вначале создает странные ощущения. И видения. Нужно немного времени, понимаете, чтобы привыкнуть к нему.

Я ничего не сказал по этому поводу, однако еще раз упомянул Поливайносела и его хвастовство. Он улыбнулся, глядя как бы свысока на меня.

– О, дорогой мой, понимаете, вы не должны верить всему, что слышите. Только из–за того, что большинство, которое всегда бывает невежественным и простодушным, предпочитает объяснять новые явления, основываясь на древних суевериях, у разумного человека, такого, как вы, нет никаких оснований брать что–либо на веру. Я предлагаю, чтобы вы отбросили все, что слышали, за исключением, разумеется, того, что говорю я, и воспользовались теми способностями к рациональному мышлению, с которыми вам повезло родиться и развить которые вам удалось в каком–нибудь университете, при условии, что он не был просто тренировочной площадкой для различных…

– Но я видел Поливайносела собственными глазами! – раздраженно оборвал его я. – И если бы вы не подняли свою ногу, вы бы, несомненно, споткнулись о его тело!

Он снова свысока посмотрел на меня.

– Тихо, тихо! Самогипноз, массовая галлюцинация или что–то в этом роде. Возможно, вы жертва внушения. Поверьте мне, в этой долине еще многое не упорядочено. Вы не должны позволять, чтобы первый встречный шарлатан мог обманывать вас, предлагая легкое, если не фантастическое, объяснение всего происходящего.

– А каково ваше объяснение? – вызывающе спросил я.

– Доктор Дархэм изобрел что–то вроде машины, производящей неизвестное химическое вещество, которым он наводняет реку Иллинойс. И со временем, мы надеемся, насытит им воды всей планеты. Одно из свойств этого вещества – разрушение многих социальных и психологических условных рефлексов, которые кое–кто называет внутренними запретами, нравственностью или же неврозами. И это очень хорошее свойство. Доктор Дархэм научился получать это вещество, которое сочетает свойства антибиотиков и тонизирующих средств. И кое–что еще, правда не все эти вещества я одобряю.

Тем не менее должен признать, Дархэм покончил с такими социальными и политико–экономическими структурами, как заводы, магазины, врачи, больницы, школы. А ведь вся их деятельность была направлена на превращение нас в полуобразованных идиотов. Бюрократия, автомобили, церкви, кино, реклама, спиртные напитки, мыльные оперы, армия, проституция и многое другое – во всем этом нет здесь необходимости.

К несчастью, в человеке очень трудно подавить как инстинкт рационального мышления, так и инстинкт обладания властью. Поэтому развелось множество пророков, шарлатанов, учреждающих новые религии. Они привлекают людей идиотской упрощенностью объяснений всего неизвестного.

Мне хотелось этому верить, но я знал, что у профессора не было знаний и денег, чтобы соорудить такую машину.

– Как же простой люд объясняет Варево? – поинтересовался я.

– Да никак, за исключением того, что оно из Бутылки! – произнес Рациональный. – Они клянутся, что Дархэм черпает свою силу из этой Бутылки, которая, судя по описаниям, всего–навсего обычная бутылка из–под пива. Некоторые заявляют, что на ней изображен бык.

– А кто такой Махруд? – спросил я.

– Да это просто имя профессора, если прочесть с конца, правда, несколько искаженное. Разве вам не известно, что в каждой из религий можно проследить тенденцию упоминать Истинное Имя? Вот и этим простофилям кажется, что так его имя звучит с некоторым восточным оттенком, а следовательно, для толпы и более загадочно.

Я получил так много новых данных, что все в моей голове перемешалось еще больше, чем раньше.

– А вы когда–нибудь видели Махруда?

– Нет, и никогда не увижу. Эти так называемые боги просто не существуют, так же как Аллегория или Осел. Никто с рациональным складом ума не поверит в них. К несчастью, Варево, несмотря на многие достойные восхищения качества, способствуют становлению нелогичной, нерациональной и подверженной внушению личности, причем действует в этом направлении оно очень сильно.

Он похлопал по своему высокому лбу и улыбнулся:

– Но я воспринимаю только все хорошее и отвергаю остальное. И поэтому я вполне счастлив.

Вскоре после этого разговора мы вышли на сельскую дорогу, которую я узнал.

– Мы вскоре придем к моему дому, – сказал Человек Рациональный. – Вы не хотели бы остановиться у меня? На обед у нас будет эта белка и сколько хочешь Варева из колодца за домом. Ко мне заходят друзья, и, перед тем как начать оргию, мы наслаждаемся интеллектуальными беседами. Вам они будут очень близки по духу – все они атеисты либо агностики.

У меня вспотел лоб. Значит, это все–таки мой подарок! А я то думал, что сыграл маленькую безвредную шутку со своим любимым, хотя и сумасбродным старым профессором античной литературы!

– История эта, возможно, коренится в его имени, – поспешно сказал я. – Ведь студенты часто называли его «быком». И не потому что его фамилия Дархэм [3]3
  Дархэм – знаменитая порода скота.


[Закрыть], а потому, что жена водила него, как быка за кольцо, продетое сквозь ноздри и…

– В таком случае он одурачил своих студентов, – усмехнулся Человек Рациональный. – Ибо под кроткой и мягкотелой…

– В таком случае он одурачил своих студентов, – усмехнулся Человек Рациональный. – Ибо под кроткой и мягкотелой внешностью таился призовой бык, настоящий жеребец, похотливый старый козел. Не знаю, известно ли вам, сколько нимф содержится в его так называемом Цветочном Дворце, не говоря уже о красавице Пегги Рурке, ныне известной как…

– Значит, она живая! – воскликнула Алиса. – И с Дархэмом?!

Он поднял брови:

– Все зависит от того, прислушиваться или нет к этим шарлатанам. Как утверждают одни, она перевоплотилась каким–то туманным магнетическим способом – они это называют «размножилась» – и является каждой и любой и всеми сразу нимфами в гареме Махруда, хотя другие утверждают, что она не является ни одной из них и существует лишь как образ. – Он покачал головой: – Ох уж эти умники, они–то и изобретают, должно быть, догмы и богов!

Я содрогнулся от одной мысли, что меня попросят выпить ненавистное Варево.

– Простите! – произнес я. – Нам необходимо идти дальше. Но скажите мне просто для удовлетворения моего любопытства, как вы поймали эту белку? Ведь у вас нет никакого оружия.

– Понимаете, Варево необычно способствует росту некоторых животных. Более того, я уверен, что оно воздействует и на их головной мозг. Они кажутся более разумными, чем раньше, вероятно, это следствие увеличения размеров мозга и усложнения нервной системы. Особенно разительные перемены произошли с грызунами. И это тоже очень неплохо. Они стали, понимаете, прекрасными источниками мяса.

Я обнаружил, что не нужно ни ружей, которые в этой местности теперь больше не стреляют, ни лука со стрелами. Все, что необходимо, это найти местечко, изобилующее белками, сесть там и читать вслух. Пока таким образом ублажаешь себя, белка, привлеченная монотонным голосом, поспешно опускается с дерева и устраивается поблизости. Не обращая на нее никакого внимания, читаешь дальше. Зверюшка садится поближе, медленно помахивая своим пушистым хвостом, не сводя черных глаз с книги. Тогда встаешь, закрываешь книгу и забираешь белку, которая полностью загипнотизирована и так и не приходит больше в себя, даже когда приносишь ее домой и перерезаешь горло.

Из опыта я определил, что наилучших результатов я добиваюсь, читая «Критику Чистой Логики» Канта. Абсолютный транс! Кроликов, однако, легче соблазнить, читая «Тропик Козерога» Генри Миллера. Во французском переводе, разумеется. Один из моих друзей утверждает, что лучшей книгой для птиц являются «Воспоминания о будущем» Дэникена. Каждый, естественно, расхваливает свое литературное оружие. Я всегда ловлю гусей и фазанов с помощью «Трех дополнений к теории Секса».

Мы приблизились к его дому и распрощались с ним. Ускорив шаг, мы прошли еще несколько километров по грейдерной дороге мимо ферм. Некоторые из них сгорели, но их обитатели просто переехали в сараи. А если пламя сожрало и их, то они устроили себе легкие навесы.

– Фотографии, сделанные с воздушных шаров, показывают, что в городе сгорело довольно много домов, – объяснил я. – И это еще не все. Улицы буквально заросли травой. Я удивлялся, где же теперь живут погорельцы, но теперь понятно, как они устроились. Они живут, как дикари.

– А почему бы и нет? – спросила Алиса. – Похоже, что им теперь не приходится усердно трудиться, чтобы жить в достатке. Я обратила внимание, что нас совсем не кусают комары. Это значит, что, должно быть, вредные насекомые уничтожены. Санитарное состояние тоже не должно их беспокоить – Варево убивает все болезни, если верить этому чтецу и любителю белок. Этим людям не нужно выбрасывать консервные банки, бумагу и тому подобный мусор. Все они кажутся счастливыми и гостеприимными. Нам все время только и приходится отказываться от предложений перекусить и попить Варева. И даже, – добавила она, – поучаствовать в оргиях. – Это было сказано с довольно ехидной ухмылкой.