Текст книги "Уничтожение"

Автор книги: Филип Этанс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 24 страниц)

ГЛАВА 25

– Добро пожаловать в Абисс, трупы! – раскатисто и глухо прорычал глабрезу. – Милости прошу в мой дом.

– Белшазу, – отозвалась Квентл.

Рука ее сжимала плеть, змеи выжидающе шевелились. Демон даже не взглянул на нее. Вместо этого он не сводил горящих глаз с Фарона.

– Я собираюсь вытряхнуть душу из твоего тела, маг, и сожрать ее живьем, а потом выблевать обратно, чтобы эта блевотина растекалась по твоему еще дергающемуся трупу, впитывалась в сморщенную кожу и текла в разинутый рот, чтобы было ясно, что ты мертв, – напыщенно изрек демон.

– Хорошо, – ответил Фарон, – как скажешь.

– Ты умрешь, – заявил Белшазу, – в тени разрушенной крепости твоей мертвой богини.

Краешком глаза Мастер Магика увидел, что Джеггред шагнул вперед и встал рядом с ним. Дреглот рычал, почти так же тихо и так же раскатисто, как глабрезу – демон, которому посчастливилось быть его отцом.

Глабрезу, из оторванных ног которого на древнее поле боя капала темная кровь, медленно повернулся к дреглоту.

– Когда я покончу с дроу, сын, ты сможешь присоединиться ко мне – обрести наконец свободу от темных эльфов, – сказал он.

Джеггред медленно набрал в грудь воздуху, и Фарон понял, что тот готов броситься на демона, хотя глабрезу парил в воздухе далеко за пределами досягаемости.

– Джеггред... – начала было Квентл, но смолкла, когда дреглот вихрем развернулся к ней.

– Для меня он просто мясо! – проревел Джеггред. – Просто еще один поганый танар'ри. Эта тварь мне не отец. – Он повернулся к глабрезу. – Назови меня еще раз сыном, демон, и не успеет еще это слово слететь с твоих губ, как я оторву тебе голову.

– Боюсь, что нет, дреглот, – свирепо усмехнулся демон. – Будь ты даже чистокровным, я не дал бы тебе такого шанса. А уж полукровку я и вовсе убью без всякого труда. – Белшазу снова перенес внимание на Фарона, но продолжал, обращаясь ко всем сразу: – Все, что мне нужно, – этот заклинатель. Отдайте мне мага и можете идти на свидание со своей Паучьей Королевой.

– Только его? – спросила Квентл.

Фарон покосился на нее, и она постаралась избежать его взгляда, уставившись на парящего глабрезу.

Демон посмотрел на обрубки своих ног и ответил:

– Эта шутка со льдом... Мне пришлось перегрызть собственные ноги. – Он воздел одну из четырех рук, из пары, что оканчивалась страшными острыми когтями. – Они не вырастут снова. Этот сукин сын должен мне, самое меньшее, две ноги. Отдайте его мне, и идите своей дорогой.

– Отойдите,– произнесла Квентл равнодушно и скучающе, – все.

Дреглот зарычал, из-за груды битого кирпича появился Вейлас, ступая непривычно шумно. Фарон посмотрел на Квентл, и она невозмутимо встретила его взгляд.

– Ты серьезно? – спросил маг.

– Да, – ответила Квентл. – Ты вызвал его, ты связал его, ты вморозил его в лед. Эта экспедиция слишком важна, чтобы рисковать понапрасну, сражаясь с каждым подвернувшимся монстром, – во всяком случае теперь, и ввязываться в заварушки, причиной которых ты стал по своей обычной дурацкой неосторожности.

– Фарон вызвал этого демона по вашему приказанию, госпожа, – напомнил ей Вейлас, но она даже не заметила проводника.

Фарон посмотрел на Белшазу, который беззвучно смеялся, явно удивленный тем, что спутники мага так легко и быстро сдали его. Мастер Магика быстро и внимательно оглядел глабрезу и понял, что тот способен летать благодаря тонкому кольцу из платины на левом мизинце.

– Ладно, все в порядке, – бросил Фарон. – Есть о чем спорить – один безногий глабрезу. Идите вперед, я догоню вас через пару минут.

Демон взревел и придвинулся ближе. Первым побуждением Фарона было бежать, вторым – замереть и сглотнуть. Он заставил себя не делать ни того ни другого. Вместо этого он подготовил первое заклинание.

Что-то проплыло мимо лица Фарона. Он немного отклонился назад, чтобы его не задело, но что-то другое щелкнуло его по подбородку. Вокруг него отовсюду с земли поднималась пыль – и камни, осколки окаменевших костей, кусочки искореженного ржавого металла тоже. Маг глянул на глабрезу. Демон поднял вверх одну из рук, его собачья морда понимающе осклабилась.

Желудок Фарона подпрыгнул, и маг почувствовал, как его тянет вверх. Башмаки его оторвались от земли, и он начал падать, но падать вверх, вместе со всем прочим хламом. Все остальные попятились от того места, где сила тяжести изменила направление. Квентл глядела раздраженно, словно была разочарована, что демон так долго не может прикончить мага. Вейлас вытащил крури, но,казалось, не был уверен, стоит ли вмешиваться. Джеггред посмотрел на Данифай, которая знаком велела ему ждать, но внимательно наблюдала за происходящим.

Вздохнув, Фарон принялся за дело.

Он коснулся знака Магика и прибегнул к левитации, чтобы противопоставить ее измененной силе тяжести.

Это несколько дезориентировало его, но он сумел зависнуть в воздухе на том же уровне, что и глабрезу. Тогда маг дотронулся до своего стального кольца и высвободил скрытую в нем шпагу.

Оружие устремилось к демону. Когда клинок подлетел к нему, глабрезу начал отмахиваться от него когтями и попытался ухватить клешней. Демон обладал преимуществом перед магическим клинком – он был способен летать, и скорости их быстро уравнялись. Белшазу и шпага образовали славную пару.

Фарон воспользовался этим, чтобы сотворить заклинание. Его желудок снова подпрыгнул, и левитация потянула его вверх. Сила тяжести снова вернулась на место.

Белшазу мог отбиваться от атак ожившего клинка, но не мог повредить его. В то же время шпаге удавалось то ткнуть его здесь, то полоснуть там, и из полудюжины ран на мертвую землю закапала кровь.

– Очень жаль, – прошипел Белшазу, скорее самому себе, – я предпочел бы прибрать эту штуку, после того как убью тебя.

Демон сделал трудноописуемый жест – то ли сморщился, то ли передернулся, то ли содрогнулся, – и клинок разлетелся на тысячи сверкающих стальных обломков, дождем просыпавшихся на древнее поле боя.

Фарон почувствовал, что кровь в нем закипела, лицо запылало, а дыхание застряло в горле.

«Мне следовало помнить, – выбранил он себя. – Следовало бы знать, что он способен на это».

Мастеру Магика хотелось разразиться потоком брани в адрес Белшазу и всей этой холодной, равнодушной вселенной, но он проглотил ее. И все же эта безделушка всегда ему нравилась.

– За этот клинок ты заплатишь своими потрохами! – пригрозил Фарон.

Звериная морда глабрезу вновь оскалилась в жестокой ухмылке, и он помчался по воздуху к Фарону. Маг слышал, как Вейлас позади него говорит:

– Вы отдадите дроу этому гнусному демону? И оставите нас без мага?

– Да, – ответила Квентл, настолько без малейшего намека на сожаление, что это прозвучало для мага даже как-то бодряще.

Танар'ри быстро приближался, и Фарон выхватил из кармана пивафви старую перчатку. Он начал заклинание еще до того, как перчатка покинула карман, и к тому времени, как глабрезу оказался в пределах досягаемости, оно было готово.

В воздухе между магом и демоном появилась рука размером с рофа. Белшазу попытался увернуться, но не сумел. Ладонь раскрылась и оттолкнула его, оттесняя от мага, как глабрезу ни сопротивлялся.

Фарон повернулся к Квентл, безучастно наблюдающей за ним, со словами:

– То, что я намерен сделать, мне стоило бы сделать прямо здесь, чтобы вы все смогли насладиться этим, но я не стану. Я сначала отгоню его подальше, на безопасное расстояние от вас. Тем не менее я хочу, чтобы вы помнили, госпожа, что я могу сделать это снова и по справедливости должен был бысделать это снова.

Он не стал дожидаться ответа – его и не последовало, – а снова развернулся к глабрезу, которого заклинание уже оттеснило в воздухе на несколько шагов в сторону над развалинами храма. Фарон припустил бегом по неровной, усеянной обломками земле, считая на ходу шаги. Белшазу рвал магическую руку когтями и грыз зубами, кидался на нее отчаянно и яростно, но безуспешно. Магия была сильнее.

Отбежав на двадцать шагов от компании дроу, Фарон остановился. Он остановил и магическую руку, она больше не отталкивала глабрезу, а просто удерживала на одном месте. Пока маг бежал, он припомнил все, что знал о танар'ри вообще и глабрезу в частности. Фарон сотворил заклинание – не слишком сложное, – которое должно было подавить любые нежелательные проявления природной магии танар'ри. Зеленый луч ударил с простертых рук Фарона и безошибочно отыскал висящего в небе демона. Заклинание удержит Белшазу на шестьдесят шестом Уровне Абисса, не давая ему теле-портироваться даже в пределах Уровня.

– Скажи мне... – обратился маг к демону, но замолчал, когда огромная клешня Белшазу с размаху врезалась в магическую руку.

На поверхности черного кулака вспыхнула застывшая магия, подобно крови, облаком растекающейся в воде. Глабрезу оскалился, заворчал и полоснул руку когтями. Огромные пальцы дернулись, хватка их ослабла.

Маг никогда не видел, чтобы кому-нибудь удавалось подобным образом преодолеть это заклинание. Глабрезу, следовало отдать ему должное, оказался более могущественным, однозначно более способным, чем полагал Фарон. Пока все это приходило ему на ум, маг-дроу уже работал над очередным заклинанием.

Ужасающая клешня демона перекусила один из пальцев. Когда он отвалился от руки, черная магия лопнула словно мыльный пузырь, и палец исчез. Белшазу ударил по дрожащей, истончающейся ладони обрубком ноги и не в меру здоровыми руками. Когда в воздухе над демоном начало формироваться следующее заклинание Фарона, Белшазу вывалился из магической ладони на усыпанную хламом землю.

Демон взревел, и единственное, что оставалось Фарону, – заставить себя сделать вид, что этот оглушительный жуткий звук не произвел на него никакого впечатления. Белшазу вскочил, но вверх не смотрел – он не видел, что в воздухе над ним кусочек за кусочком вырастает каменная плита.

– Скажи мне правду. – Фарон откинул упавшую на глаза прядь волос и продолжил: – Разве похоже, что я не мыл голову уже больше десяти дней?

Глабрезу зарычал, потом снова взревел и подпрыгнул в воздух...

...и каменная плита рухнула.

Демон исчез под нею, земля содрогнулась. Упав на неровную поверхность, плита пошла трещинами. Белшазу приподнял камень весом в несколько тонн ровно настолько, чтобы высунуть голову, и стали видны его горящие глаза, вбитые в окровавленную звериную голову.

При виде придавленного существа Фарон улыбнулся. Заклинание, ради которого ему пришлось отойти так далеко от остальных, чтобы оно не представляло для них опасности, было уже у него на устах, пока танар'ри продолжал медленно выползать из-под каменной плиты. Закончив его, Фарон открыл рот и завопил.

Звук шел не из его легких, горла или рта, но прямо из ткани магической энергии, что была вокруг него и в нем самом. Звук копился, набирал силу и наконец вырвался наружу: безумный, пронзительный вопль, обрушившийся на демона с такой силой, что раздробил тяжелую каменную плиту, превратив ее в облако пыли, потом и эту пыль обратил в ничто. Звук подхватил глабрезу, встряхнул его и закружил в воздухе. Толстая шкура Белшазу покрылась красными кровоподтеками, кости с громким хрустом ломались одна за другой. Демону не удавалось набрать в грудь воздуху, чтобы закричать, хотя Фарон с наслаждением видел, что тот очень хочет это сделать.

Особенно когда от существа начали отваливаться куски плоти.

Фарон продолжал вопить, продолжал выталкивать из себя воздух. Звук рвал глабрезу на части, разлетались куски щкуры, пластины чешуи, клочья шерсти, когти, зубы, глаза, потом кровь и внутренности. Все это месиво кружилось в воздухе, словно его помешивали в огромной невидимой кастрюле, потом вдруг заклинание, а с ним и ужасный вопль исчезли, и изодранные в мелкие клочья останки Белшазу рухнули на изуродованную войной землю. Капли крови продолжат сыпаться дождем еще с минуту после того, как ударился оземь последний крупный кусок тела демона.

Фарон вздохнул, снова смахнул с лица непослушные волосы и осторожно ступил в кровавое месиво. Он расшвыривал останки в стороны носком башмака, пока взгляд его не остановился на тонком платиновом ободке. Маг нагнулся и поднял кольцо, постаравшись не испачкаться в крови танар'ри.

– Ты должен мне кольцо, – сказал он безгласным останкам демона, потом надел кольцо на палец и направился к остальным дроу, которые с такой готовностью предоставили ему сражаться с глабрезу в одиночку.

* * *

– Издалека оно казалось большим, – сказал Фарон, проведя рукой по холодному заржавевшему металлическому ребру. – А изнутри и того больше.

Мастер Магика запрокинул голову, проследив плавно изгибающуюся стальную балку, и попытался предположить, на какой высоте она оканчивается – сто футов, а может, сто пятьдесят?

– Почему это просто бросили здесь на тысячу лет? – спросил Джеггред. Дреглот обнюхивал огромную крепость в виде паука снаружи и, казалось, был недоволен.– Ее должны были бы привести в порядок. Разве богиня не хотела бы, чтобы ее почистили?

– Она не валяется здесь тысячу лет,– сказала Квентл. Она стояла в огромном проломе в боку разбитой сферы, сложив руки на груди. – Говорю вам всем: я была тут.

– И как давно? – поинтересовалась Данифай. Верховная жрица взглянула на нее с неприкрытым презрением, но ответила:

– Десять лет назад.

– И десять лет назад эта штука была целой и невредимой и двигалась? – уточнил Фарон.

Настоятельница Арак-Тинилита кивнула.

– Вы точно были здесь? – переспросила Данифай.

Квентл повернулась к Фарону:

– Если здесь есть кто-нибудь живой, ты смог бы его обнаружить?

Маг мельком взглянул на Данифай, которая скучающе пожала плечами.

– Да, есть заклинания, которые могут это сделать, – ответил он Квентл. – А ты думаешь, что мы отыщем здесь кого-то живого? Может, саму Ллос?

– Если Паучья Королева где-то есть вообще, – сказала жрица Бэнр, – то она здесь. Это ее резиденция. И все же я не ощущаю ее присутствия. Я вообще не чувствую его.

Фарон кивнул и снова осмотрел руины.

– Я вовсе не хочу с вами спорить, госпожа, – заметил он Квентл, – но не могу поверить, что это сооружение было действующим всего лишь десять лет назад. Признаюсь, я никогда не видел подобного – стальных балок, способных удерживать целое здание, магическую конструкцию величиной с Дом Бэнр, – но сталь я видел, и новую и старую, и эта сталь валяется здесь немного дольше, чем десять лет. Я готов допустить, что вы не хотите рассказывать нам, как могли очутиться здесь десять лет назад, но...

– Но – что? – резко бросила Квентл.

Фарон умолк и задумался. Настоятельница Арак-Тинилита продолжала смотреть на него, и в конце концов маг пожал плечами и покачал головой. Квентл отвернулась и зашагала вглубь разрушенной паучьей крепости.

Фарон заметил, что на него снова кто-то смотрит, и, обернувшись, увидел Вейласа, затаившегося в тени. Проводниц стоял снаружи остатков крепости. Проследив за взглядом Вейласа, Фарон увидел, что Данифай и Джеггред вслед за Квентл углубились внутрь развалин. Когда все трое исчезли в лабиринте искореженного металла, Вейлас подошел ближе.

– Ты на самом деле думаешь, что она там живая? – спросил проводник.

Фарон пожал плечами:

– В этом месте, дорогой мой, я готов поверить во что угодно. Похоже, время не имеет здесь никакого значения вообще или, во всяком случае, имеет совсем другое значение. Все, что говорит Квентл, может быть правдой, но вот теперь мы здесь, в самом сердце владений Ллос, и где она?

– И где души умерших? – добавил проводник.

– Здесь должны были бы кишмя кишеть души покойных предков, верно? – согласился Фарон. – И еще множество всяких существ: демонов, драйдеров, дреглотов... – Фарон остановился и хохотнул. – В общем, целая куча созданий на букву «д»... Но все, что тут имеется, – это обломки и развалины, окаменевшие кости и рассыпающиеся камни. Подходящая декорация для вселенской погребальной песни.

Вейлас глянул во тьму внутри паучьей крепости и вздохнул.

– Здешних дорог я не знаю, – едва ли не полушепотом сказал проводник. – Почему я еще тут?

– Тебя наняли, – ответил Фарон. – Дом Бэнр платит Бреган Д'эрт... Всем известно, почему ты тут.

– Нет, я сказал, почему я ещетут? – повторил проводник. – Меня наняли проводником, чтобы вести этот отряд через Темные Владения, и я это сделал.

– Несомненно, – согласился Фарон.

– Я никогда не говорил, что знаю... – начал Вейлас, но вздохнул и умолк.

– Ты сейчас не в своей стихии, – ответил Фарон, – как и все мы, и все же твои таланты наверняка еще пригодятся нам.

– Я мог бы помочь тебе с демоном, – сказал проводник.

– Квентл не позволила бы, – отмахнулся Фарон.

– Ты привел нас сюда, – продолжал Вейлас, – и, насколько я знаю, хоть корабль и погиб, ты единственный, кто может вернуть нас домой. И все же она рискует тобой, чтобы доказать то, что не нужно никому доказывать. Тебе не кажется, что это лишено всякого смысла?

Фарон улыбнулся и, качнув головой, отбросил со лба непокорную прядь.

– С того самого момента, как мы выступили из Мензоберранзана, я был занозой в боку у верховной жрицы. Я уже давно потерял счет великому множеству причин, по которым она могла бы желать моей смерти, равно как перестал считать причины, по которым я в свою очередь желал бы увидеть мертвой ее. К тому же, возможно, она была уверена, что я и сам справлюсь с этим демоном. В конце концов я и справился.

– Может, и было время, когда я посчитал бы, что все в порядке, – не унимался Вейлас, – но теперь не могу отделаться от мысли, что это было просто глупо и неразумно. Она ведет себя странно.

– Думаю, мы все немного странные, – согласился Фарон, – но я в принципе согласен с тем, что ты говоришь. Мне кажется, что змеи влияют на нее все сильнее и сильнее. Из-под ее контроля вышли и дреглот, и Данифай, надо мной она власти не имела никогда и знает, что ты здесь только благодаря золоту Дома Бэнр. Мы добрались наконец до Дна Дьявольской Паутины, и что мы нашли? Древние развалины? Да она должна была бы просто сойти с ума. Как и мы все.

Вейлас некоторое время обдумывал это, а Фарон ждал, что он ответит.

– Мой контракт подошел к концу, – сказал наконец проводник.

Фарон кивнул и пожал плечами:

– Тебе решать, но должен признаться, что меня больше устроило бы, если бы ты остался с нами. С помощью заклинаний я могу, как просила жрица, обнаружить, есть ли в этих краях хоть что-нибудь живое, отыскать любые скрытые источники магии. Ладно, пусть здесь за проводника я, но скоро нам могут снова понадобиться твои услуги. А кроме того, сможешь ли ты сам вернуться обратно?

Проводник вскинул голову, приподнял бровь и изобразил едва уловимый намек на улыбку, растаявшую прежде, чем Фарон успел ее разглядеть.

– Ясно, – отметил Фарон, – значит, наверное, сможешь. Я в любом случае пойду внутрь, и если ты решишь присоединиться к нам, пожалуйста. Давай лучше поговорим о том, почему, если ты в состоянии самостоятельно вернуться в Мензоберранзан, тебя так беспокоит то, что я один могу вывести вас отсюда, а Квентл в очередной раз пыталась убить меня?

Проводник снова едва заметно поклонился и улыбнулся.

– Какое тебе вообще до всего этого дело? – спросил Вейлас.

– До чего?

– До всего этого, – повторил проводник. – Ллос...

– Я любопытен, – признался Фарон. – Это уникальная возможность для мастера заклинаний, и мое с трудом отвоеванное положение в Мензоберранзане зависит от завоеванного с еще большим трудом положения моего начальника, власть которого – политическая власть, во всяком случае, – зависит от матриархата.

Вейлас кивнул, и маг указал на отверстие в стене паучьей крепости.

– Прошу, – пригласил Фарон.

Вейлас прошел мимо него, демонстрируя нежелание каждым своим шагом.

* * *

Халисстра не могла сдвинуться с места. Она висела в воздухе, рыдала, закрывая лицо ладонями, отталкивая Улуйару и Фелиани, пытающихся успокоить ее. Она слышала, как они повторяют одно утешение за другим, чувствовала, как они поглаживают ее, обнимают, вытирают ей слезы, но ей было все равно. Она не знала, что делать, и с нею творилось что-то не то.

«Мы провели тебя по пути развития слишком быстро, – прозвенел голос у нее в голове. Голос был женский, негромкий, но сильный. – Прости».

Халисстра разом открыла глаза и огляделась, ища, откуда он доносится. Улуйара и Фелиани отодвинулись от нее – если бы они стояли на земле, можно было бы сказать, что отодвинулись на несколько шагов, – и обе с раскрытыми ртами уставились на привидение, парящее возле Халисстры. Это был призрак женщины-дроу, в великолепном струящемся шелковом платье, совершенно бесцветный. Ветер, которого Халисстра не чувствовала, развевал длинные белые волосы привидения на манер ореола и играл полами одеяния.

– Сейилл, – выдохнула Халисстра, едва сумев выговорить это имя.

Тень, глядя Халисстре прямо в глаза, кивнула, и в голове жрицы снова зазвучал голос:

«У Эйлистри есть много даров для наших сестер из Нижнего Мира. Боль, к несчастью, один из них».

– Не нужны мне ее дары! – огрызнулась Халисстра, и вспыхнувший в ее душе гнев сменил раскаяние, оставшееся после встречи с духом Рилда Агрита.

Фелиани и Улуйара изумленно переглянулись в ответ на ее возглас, и Халисстра сообразила, что они не слышат Сейилл.

«Я знаю, – отозвалась мертвая жрица. – Поверь мне, я знаю, каково это – испытать такие чувства вдруг и впервые. Твое сознание было приучено не замечать их, но они все это время существовали, дожидаясь, когда ты вспомнишь про них и дашь им свободу. Свобода не всегда бывает легкой. Ты прошла долгий путь к самой себе, туда, где, возможно, тебе придется пережить эмоциональную боль, но зато и награда превзойдет все ожидания».

«Мне все равно, – мысленно ответила Халисстра. – Мне не нужна награда. Если бы я могла, то вернулась бы теперь в Подземье».

«Ты уверена?»

«В тот же миг, – подтвердила Халисстра. – Там, когда мной манипулировали, я знала об этом и знала цели, к которым меня подталкивают. Там я была жрицей и аристократкой».

«А здесь? – спросила Сейилл. – Кто ты теперь?»

«Убийца, – ответила Халисстра. – Я убийца на службе у Эйлистри».

«А в чем, по-твоему, заключается разница между убийцей и избавителем?»

«Избавителем?» – переспросила Халисстра.

«Когда ты убьешь Ллос, – сказала Сейилл, – а ты убьешь ее, ты сделаешь свободными тысячи... миллионы».

«Обрекая их на жизнь, полную отчаяния и сожалений?»

«И любви, убежденности, доверия и счастья», – отозвалась Сейилл.

Халисстра пыталась думать об этом, но в голове у нее было пусто. Глаза жгло, челюсти ныли, и ей было тяжело – так тяжело, что она начала погружаться в невесомость Астрального Уровня.

По обе стороны от нее появились Фелиани и Улуйара и мяпсо поддержали под руки. Халисстра не смотрела ни на них, ни на призрак Сейилл. Вместо этого взгляд ее скользил по длинной колонне безмолвных душ. Мертвые возвращаются к Ллос. То, чего она страшилась, не произошло.

– Я могла бы снова вернуться к ней, – выговорила Халисстра.

Она почувствовала, как напряглись Фелиани и Улуйара, и ощутила исходящую от Сейилл волну разочарования вперемешку со страхом.

– Если она еще примет тебя, – прошептала Фелиани. Это остановило Халисстру. Перешла ли она уже ту черту, за которой нет возврата, отвергнет ли ее Ллос или, хуже того, покарает за ересь, в которую она уже впала? Отвернется ли от нее Эйлистри за то, что она смела помыслить о возвращении к Паучьей Королеве? Обрекает ли она себя на безбожие после смерти своей собственной нерешительностью?

«Нет, – прошептала в ее мозгу Сейилл, явно прочтя ее мысли. – Эйлистри понимает сомнения и слабости и прощает их».

– Сознаешь ли ты, Халисстра, – спросила Фелиани, – чем пожертвовала Сейилл, придя сюда?

Халисстра помотала головой, пытаясь отделаться от слов эльфийки.

– Чтобы попасть сюда, она покинула Арвандор, – продолжала Фелиани. – Сейилл обрекла себя на вечное существование в дикой бесконечности Астрального Уровня и сделала это ради тебя.

– Вот как? – осведомилась Халисстра, глядя на призрак Сейилл, который парил неподалеку, уставившись на нее. – А может, ради Эйлистри? Пришла ли она сюда сама или, может, была послана богиней, опасающейся лишиться своего ассасина?

«Да, – ответила Сейилл. – На все твои вопросы – да. Я пришла сюда сама, ради Эйлистри, чтобы защитить тебя от Ллос, защитить тебя от тебя самой и быть уверенной, что ты сделаешь то, что должна сделать».

– Почему? – спросила Халисстра. – Почему именно теперь?

«Потому что нечто должно произойти», – отозвалась Сейилл.

– Нечто должно произойти, – повторила Улуйара.

«Прямо сейчас, в этот самый миг, хочешь ли ты вернуться к Ллос? – спросила Сейилл. – Если она явит сейчас тебе свою благосклонность, примешь ли ты этот дар, примешь ли ее и отвернешься ли от Эйлистри?»

– Я не знаю, – ответила Халисстра.

«Ты должна решить, – настаивала Сейилл, – и решить теперь».

Привидение указало на скользящую позади нее длинную вереницу бесплотных душ. Там что-то изменилось, и Халисстре понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что происходит. Колонна душ исчезала где-то вдалеке, возможно на расстоянии миль от нее. Бесцветные призраки менялись один за другим, словно их накрывала некая волна. Каждый дух по очереди вновь обретал цвет и жизнь, даже становился вещественным, но лишь на краткий миг, потом то же происходило со следующим мертвым дроу. Когда цвет окрашивал их, они конвульсивно дергались и извивались в воздухе, скорее от удовольствия, чем от боли.

– Она возвращается, – прошептала Халисстра.

Сейилл подплыла ближе, и ее призрачное тело обволокло Халисстру. Та напряглась, но не оттолкнула привидение.

«Она возвращается, – прошептала Сейилл в ее мозгу. – Скоро ее сила пройдет сквозь тебя. Я могу защитить тебя, но ты должна захотеть этого. Ты должна пожелать Эйлистри, а не ее, не этого демона. Пожалуйста».

– Пожалуйста, – шепнула Улуйара.

Халисстра закрыла глаза и попыталась обнять призрак Сейилл, но руки ее встретили пустоту.

– Эйлистри! – позвала Халисстра прерывающимся от волнения голосом. – Помоги мне!

Тело Сейилл сделалась вдруг плотным в ее объятиях, и Халисстра почувствовала, что жрица дрожит. Сейилл закричала, и вопль этот оглушил и уши Халисстры, и ее измученный мозг.

– Сейилл! – вскричала Халисстра, перекрыв мучительный вопль, исторгающийся из мгновенно сделавшегося материальным горла жрицы. – Нет...

Тело Сейилл исчезло, и руки Халисстры обвились вокруг нее самой. Вопль еще звучал в ее мозгу, но в ушах звенело от тишины Астрального Уровня. Она открыла глаза и увидела, что Сейилл уплывает в серое ничто, простершееся перед нею. Тело жрицы было изломано и изуродовано, лицо искажено болью. Она стала еще более прозрачной и быстро таяла вдали.

– Сейилл... – прошептала Халисстра.

Жрица в последний раз взглянула ей вглаза и, хотя казалось, это доставило ей изрядную боль, улыбнулась, исчезая из виду.

Халисстра ощутила, что тело ее обмякло, хотя она и испытывала неведомые доселе силу и уверенность.

– Она исчезла, – прошептала Улуйара.

– Она не только отказалась от Арвандора, – добавила Фелиани, глаза которой округлились от ужаса. – Она пропустила через себя силу Ллос.

– Чтобы защитить меня, – шепнула Халисстра.

– Это убило ее, – продолжала Фелиани. – Она выбрала не Астральный Уровень, она выбрала забвение.

– То, чего я сама боялась больше всего, – сказала Халисстра. – Именно забвение привело меня к Эйлистри.

– Она пожертвовала собой, – произнесла Улуйара.

– Ради меня? – спросила Халисстра.

– И ради Эйлистри, – ответила Фелиани.

У Халисстры кружилась голова, но глаза ее просохли от слез, и сила вернулась к усталым мышцам. Она чувствовала себя бодрой и отдохнувшей, как бы потрясена ни была.

– Она пожертвовала собой, – повторила Халисстра, – чтобы я могла...

– Чтобы ты могла служить Эйлистри, – закончила за нее Улуйара. – Чтобы могла владеть Лунным Клинком.

Халисстра опустила руку на рукоять меча, способного убить богиню.

– Я колебалась, но, надеюсь, не слишком долго, – объявила она.

– Она пробудилась, – предостерегла Фелиани, – или воскресла. Она возвращается.

Халисстра задумалась. Она попыталась представить себе, как сойдется с Ллос в поединке, но, как ни старалась, не смогла.

– Мы последуем за душами Ллос, – решила Халисстра и, не успев еще договорить, устремилась вслед за ними.

Фелиани и Улуйара полетели за ней.