Текст книги "Уничтожение"

Автор книги: Филип Этанс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 24 страниц)

ГЛАВА 24

Внутри храма оказался город, раз в двадцать превосходящий размерами Мензоберранзан. Подобно стенам храма и окружающим его площадям, город представлял собой ветхие, опустошенные войной развалины, покинутые, на взгляд Фарона, не меньше тысячи лет назад.

Архитектура копировала все мыслимые типы строений темных эльфов, от известковых паутин Чед Насада до пустотелых сталагмитов Мензоберранзана. Единственное сходство этих сооружений заключалось в том, что все они были разрушены, по крайней мере частично, и безжизненны.

Вейлас возник за спиной у мага, как обычно, будто по волшебству. Фарон даже не попытался скрыть, что вздрогнул при внезапном появлении проводника. Время соблюдения приличий и беззастенчивости в выборе средств для достижения своих целей прошло.

Вейлас кивнул Мастеру Магика и заметил:

– Чем дальше мы идем, тем больше тут металла.

Фарон покачал головой, не слишком поняв сначала, о чем пытается сказать ему проводник. Он огляделся повнимательнее и увидел, что Вейлас прав. Хотя рваные, искореженные куски проржавевшего железа и оплавленной стали попадались им и на наружных площадях, но чем дальше они уходили вглубь храма, тем чаще им приходилось огибать все более и более крупные куски металла.

Вейлас остановился и потрогал мягко закругляющуюся стальную стенку высотой в три его роста.

– Похоже, она была оторвана от еще большего куска, – сказал проводник. – Никогда не видел столько стали.

Фарон кивнул, разглядывая обломок с некоторого расстояния.

– Это похоже на кусок доспеха какого-то гиганта, – отметил маг, – гиганта, каких не отыщешь в Верхнем Мире, но это Абисс, Вейлас. Может, здесь и такие бывают.

– Или бога, – отозвался проводник.

– Селветарм был как раз такой, – сказала Данифай. Оба мужчины обернулись к ней, удивляясь, что она остановилась и приняла участие в разговоре. Бывшая пленница обычно молча шагала бок о бок с дреглотом, явно равнодушная к тому, что их окружало. – И Вараун тоже.

Вейлас кивнул:

– Однако здесь есть и другие обломки, и есть предметы, непохожие на доспехи.

– Части механизмов, – вставил Фарон. – Я тоже заметил их.

– Части механизмов? – переспросила молодая жрица. Фарон пошел дальше, объясняя на ходу:

– Это такие странные движущиеся детали. Я видел шарниры и такие устройства, которые действовали почти как суставы, как плечо или колено в теле дроу, только с проволокой или иными штуками вместо мышц.

– Теперь, когда ты упомянул об этом, – добавил Вейлас, – некоторые обломки кажутся похожими на ноги или руки.

– Какая разница? – проворчал дреглот. – Что вы оба теряете время, копаясь в этом хламе? Вы что, до сих пор не поняли, что здесь случилось?

– Полагаю, мы имеем по меньшей мере поверхностное представление о том, что тут произошло, это верно,

– Джеггред, – сказал Фарон.– «Копаясь в этом хламе», как ты столь образно выразился, мы, возможно, могли бы получить представление более углубленное, нежели то, которое можно считать поверхностным. Увы, тебе такое состояние ума навряд ли знакомо, но те из нас, кто выше...

Воздух вылетел из легких Фарона с коротким болезненным всхлипом. Дреглот опрокинул его на гору растрескавшихся кирпичей, бывших некогда частью грандиозного собора, и уселся на него верхом. Маг вызвал в памяти заклинание, для которого не требовалось говорить вслух, но не стал творить его, поскольку над развалинами собора раскатился эхом голос Данифай.

– Джеггред, оставь его! – приказала она.

Так некто мог бы скомандовать своей ручной крысе, внимание которой привлек пещерный жук. Когда дреглот слез с Фарона и тот с трудом поднялся на ноги, маг задумался, что было большим оскорблением: то, что Джеггред опрокинул его на землю, или грубый окрик Данифай. Мастер Магика отряхнул свой пивафви, как смог разгладил взлохмаченную мочалку, в которую превратились его волосы, и откашлялся.

– Ах, Джеггред, мальчик мой, – проговорил маг, не скрывая сарказма, – что же я такого сказал?

– Если ты еще раз заговоришь со мной в таком тоне, маг, – прорычал дреглот, – твое сердце отправится вслед за сердцем Рилда Агрита ко мне в кишки.

Фарон постарался не рассмеяться.

– Очаровательно, как всегда, – заметил он.

– Пойдем, Джеггред, – сказала Данифай, жестом призывая дреглота следовать за собой.

Фарон закончил приводить себя в порядок и, собравшись *ужетронуться в путь, остановился и обернулся, успев уловить краешком глаза чей-то взгляд. Частично скрытая от глаз другим огромным рваным стальным обломком, там стояла Квентл Бэнр. Маг заметил холодное как лед выражение ее лица, и, будь они в Мензоберран-зане, оно наверняка сулило бы Данифай скорую смерть.

* * *

После того как смолкло эхо последнего бессвязного вопля Дирра, наступила гробовая тишина. Лич висел в неподвижном воздухе, трясясь от ярости. Громф воспользовался моментом и оглядел разрушенный Базаар.

Пожар угас сам собой, и дым потихоньку рассеивался. Множество прилавков, ларьков и повозок погибло – сгорело или было разбито. Каменный пол, местами опаленный до черноты, был изрыт огромными ямами и трещинами.

Над безмолвной до этого площадью поплыл чей-то шепот, и Громф увидел, что немногие любопытные – и неразумные – дроу уже начинают собираться по углам разоренной торговой площади. Им казалось, что поединок окончился, но Архимаг знал, как они ошибаются. Что-то, и вовсе не одна лишь способность Громфа предвидеть его поступки, спугнуло Нимора, заставило его счесть себя проигравшим.

«Почему Нимор отказался от боя, Архимаг? – спросил Нозрор. – О чем ему сообщили?»

«Узнай», – приказал Громф и сосредоточил внимание на Дирре.

– Если хочешь, можем на сегодня закончить, – предложил Громф.

Лич глубоко, судорожно вздохнул и покачал головой.

– Все идет так, как суждено было, – добавил Архимаг.

– Думаю, да, мой юный друг, – спокойно ответил лич. – Ты, самый высокопоставленный маг Мензобер-ранзана, и я, самый могущественный. Рано или поздно мы с неизбежностью должны были сойтись лицом к лицу. Сила не терпит такого дисбаланса.

– Не знаю, – пожал плечами Громф. – Я не подсчитываю баланс. Я поклоняюсь демону. И служу хаосу.

Вместо ответа Дирр начал творить заклинание. Громф попятился, подпрыгнул на дюжину футов в воздух и повис там, прибегнув к силе посоха. Он глянул вниз и увидел, что небольшая кучка дроу – мужчин пятнадцать-двадцать, большей частью пожилых, – начала пробираться между остатками ларьков. Должно быть, это были сами торговцы, не выдержавшие наконец неведения насчет судьбы своих кормильцев – ларьков.

Громф подумал было приказать им убраться, но не стал. Не захотел.

Дирр окончил заклинание, и в первый миг показалось, что лич взорвался. Он начал увеличиваться, раздувшись вдвое, втрое, вчетверо против своего обычного размера. Он изменился до неузнаваемости и полетел вниз с громким треском, отчего торговцы вновь разбежались по окраинам площади. Громф видел, как они поразевали рты, с благоговением и ужасом глазея на то, во что превратился Дирр.

«Гигант, – сказал Нозрор. – Каменный гигант».

Громф вздохнул. Он знал, во что превратил себя Дирр.

В обычное время жрицы любых темных верований создавали каменных гигантов, чтобы использовать их в качестве слуг, стражей, ассасинов или орудий войны. Вырезанные из цельного камня, это были чудовищные существа, способные разрушить целый город, если их не остановить. Дирр изменил свой облик, превратившись из обычного худощавого старого дроу в гиганта. Соответственно этому превращению изменились и его цели.

Гигант был не менее сорока футов в длину, от макушки здоровенной головы, напоминающей голову темного эльфа, до кончика извивающегося червеобразного хвоста. У него было четыре пары длинных рук с ладонями, как у дроу, но такими огромными, что одной из них можно было заслонить Громфа целиком, только руки эти оканчивались тремя суставчатыми пальцами с черными когтями, похожими на когти Нимора. Лич предпочел сохранить черную окраску, но глаза существа горели яркой синевой. Из них исходили лучи света, разрывая дымную мглу, все еще висевшую в воздухе. Существо разинуло пасть и оскалило ряды зубов размером с небольшие мечи.

С оттопыренной нижней губы капала слизь. Создание находилось в непрестанном движении, подергиваясь и извиваясь, как червяк. Под его тяжестью в полу появлялись неровные вмятины, и все прочие звуки заглушил скрежет размалываемого, трескающегося камня.

Существо принялось громить все, до чего могло дотянуться, а дотянуться ему удавалось до многого. Те из торговых палаток, что не сгорели и оставались еще целыми, теперь разлетались в щепки под страшной тяжестью огромного создания. Чересчур любопытные торговцы пустились наутек, но гигант, крутясь по Базаару, подминал их одного за другим. Когда же гигант переместился в сторону, то вместо сплошной неузнаваемой массы, которую ожидал увидеть Громф, позади него остался целый ряд статуй. По всему разгромленному Базаару лежали два десятка неподвижных дроу. Прикосновение гиганта обратило их в камень.

Когда приступ разрушительного буйства прошел, гигант обратил внимание на Громфа. Лучи света, бьющие из его глаз, нацелились на Архимага, высветив его на высоте дюжины ярдов над камнями Базаара.

Гигант устремился к нему, скрежеща огромными зубами и по пути обратив в камни еще горстку неосторожных торговцев, и Громф произнес заклинание. Благодаря ему Архимаг почти исчез из виду. Его очертания стали неясными, размытыми, и он быстро полетел к земле. Его башмаки помогут ему бежать быстрее любого другого дроу. Плохо различимый и быстро перемещающийся, Громф сумел убраться с дороги разъяренного гиганта.

– Дирр, ты меня слышишь?! – прокричал Громф.

Лич не ответил. Громф не был уверен, способен ли тот сделать это в теперешнем своем состоянии. Гигант взревел, снова заскрежетал зубами и опять бросился на него. Громфу приходилось буквально бегать кругами, чтобы удерживать опасное существо в пределах Базаара. Любое живое существо, которого он коснется, обратится в камень, а уже и так слишком много мензоберранзанцев погибло. Если осада действительно подходит к концу, с таким расточительством пора заканчивать.

– Дирр, ответь мне, – предпринял еще одну попытку Громф, но ответа снова не последовало.

Вместо этого гигант взглянул на окаменевших дроу, которыми был отмечен его путь. Когда лучи света из его глаз заиграли на их каменных телах, каменные дроу зашевелились. Окаменевшие торговцы медленно поднялись, покачиваясь, будто зомби, и, как один, повернули головы к гиганту, словно ожидая его приказаний. Облачка слетевшей с них пыли легонько заколыхались в воздухе.

Гигант что-то прошипел каждому из них, и, едва он это сделал, ожившие статуи одна за другой повернулись к Громфу и медленно побрели к нему.

Громф мог двигаться намного быстрее, чем эти окаменелости, но их было много – дюжина, а то и больше; и он понял, что в конечном итоге ему все равно придется что-то делать с каменным гигантом и его компанией оживших статуй, очутившимися в самом сердце Мензоберранзана.

«Лич не отвечает вам, Архимаг, – произнес Нозрор. – Наверное, не может. Возможно, он теперь больше гигант, чем лич».

«И что это значит?» – спросил Прат.

«Это значит, – ответил Громф, – что то, чем при нормальных условиях лич отлично владеет, и то, к чему он был невосприимчив, возможно, теперь к нему неприменимо».

«Например?» – не унимался Прат.

Громхр и Нозрор одновременно мысленно произнесли одно и то же слово:

«Некромантия».

* * *

– Это невозможно, – сказал Вейлас. – Оно же размером с дом.

Фарон пожал плечами, глядя снизу вверх на огромный обломок.

– Больше, – отозвался Мастер Магика, – но оно ходило.

Обломок был некогда шаром из отполированной стали около трех сотен футов, а то и больше, в диаметре. Он валялся среди развалин полудюжины строений из камня и окаменевшей паутины. У шара отсутствовала часть стенки. В целом эта штука напоминала пустую яичную скорлупу, но на самом деле некогда это была ходячая крепость. Фарон попытался представить ее неповрежденной, стоящей на ногах, теперь согнутых и подвернутых под низ «скорлупы».

– Что-то вроде заводного механизма... – упорствовал Вейлас,– такое огромное... Оно должно быть творением...

– Бога? – закончил вместо него Фарон, почувствовав, что Вейлас не решается произнести это. – Или в данном случае богини. Почему бы и нет?

– Ну и для чего, по-твоему, такое можно использовать? – спросила Данифай.

– Для войны, – предположил Джеггред, хотя в его устах это прозвучало почти вопросительно. – Это боевая машина.

– Это крепость, – сказала Квентл. В голосе ее была такая уверенность, что все повернулись и уставились на нее. – Это... это былаличная крепость Ллос. Когда-то это был заводной паук, и в нем Ллос могла передвигаться по Дну Дьявольской Паутины под защитой такого оружия, подобное которому ни один дроу не в силах даже вообразить.

– Мне кажется... – начала Данифай. – Мне кажется, я припоминаю, что что-то читала об этом, но всегда думала, что это просто вымысел, вроде безобидной ереси, чтобы пощекотать нервы непосвященным.

– Ты точно это знаешь? – спросил Фарон у Квентл, хотя и видел по ее лицу, что сомнений у нее нет.

Верховная жрица взглянула Мастеру Магика в глаза и ответила:

– Я была внутри его. И видела, как он двигается. Именно в этой крепости в виде паука я впервые предстала перед самой Паучьей Королевой.

Фарон отвел взгляд, снова уставившись на огромный обломок.

– Она редко покидала крепость, – продолжала Квентл, и голос ее звучал все тише и тише, словно издалека. – Мне кажется, я вообще ни разу не видела, чтобы она ее покидала, за все те годы, что я...

Фарон, не оборачиваясь и не глядя на настоятельницу Арак-Тинилита, сказал:

– Нам надо бы войти внутрь. Если Ллос никогда не покидала крепости, может, она все еще там.

– Ее там нет, – заявила Квентл.

– Госпожа права, – поддержала Данифай. – Я чувствую, точнее, я не чувствую ее.

– Она может все еще быть там, – повторил маг, понимая, как он рискует, допуская такую возможность, хотя был уверен, что каждый из них хоть мельком, но подумал об этом. – Во всяком случае там может быть ее тело.

Никто не ответил, но они пошли за Фароном, когда маг двинулся в неблизкий путь к поверженной крепости.

Чем дольше тянулись минуты, тем тяжелее становилось идти. Они уже давно были измотаны, и, хоть время от времени останавливались, чтобы перекусить тем, что Вейлас выдавал им из своих запасов в пространственных мешках, все испытывали чувство голода, умирали от жажды и едва не валились с ног. Это и все увеличивающееся количество завалов и преграждающих дорогу стен из камня, паутины, стали и кирпича и замедляло скорость их движения примерно на четверть против ожидаемой.

Дреглот все же сумел подобраться вплотную к Фа-рону. Маг ничуть не сомневался, что та защита, которой он уже окружил себя, не позволит полудемону застать его врасплох прежде, чем он сумеет дополнительно обезопасить себя, поэтому он не стал останавливаться и провоцировать дреглота.

– Ты бы этого хотел, – прошептал Джеггред Фарону. Шепот дреглота был громким, как нормальная речь обычного дроу, но все-таки, похоже, никто его не услышал. – Если Ллос мертвая там, внутри, и все, что мы найдем, – это ее скелет, ты будешь счастлив, признайся.

– Я ни в чем не признаюсь из принципиальных соображений, как это ни странно, – ответил Мастер Магика. – И тем не менее в данном случае я от всей души надеюсь, что мы не найдем там мертвую Ллос. Но если бы и так, тебе-то что до этого, дреглот? Или побежишь доносить на меня своей хозяйке? И какой же из хозяек ты доложишь первой? И станешь ли докладывать Квентл вообще? На самом деле, Джеггред, ты ведешь себя так, будто не рассчитываешь снова увидеть Мензоберранзан.

– Я? – переспросил дреглот. Он был в принципе не способен воспринимать сарказм. – Как это?

– Ты игнорируешь пожелания Квентл Бэнр, – маг голосом подчеркнул имя Дома, – ради прихотей служанки. Здесь, в самом сердце владений Ллос.

– Данифай больше не служанка, – заявил дреглот. – Я видел много...

«Огонь».

В миг, когда это слово вспыхнуло в мозгу Фарона, кожу его уже опалило, а одежда грозила вот-вот загореться. Огненная волна накрыла их, обрушив на всех пятерых оранжевые, красные, синие языки слепящего пламени. Фарон слышал, как потрескивает его защита, сдерживая жар, и, хотя его все равно обожгло, он все же остался жив. Однако остальным не так повезло, и Фарон немедленно принялся лихорадочно рыться в памяти, выискивая заклинание, которое могло бы защитить их – если не всех, то Вейласа, Квентл (она, в конце концов, сестра Архимага), Данифай и Джеггреда... в таком порядке.

Однако он не успел даже ничего вспомнить, как накатил новый шквал огня и обжег его еще сильнее прежнего.

Откуда-то сверху раздался неприятный, лающий хохот, и Фарон поднял голову и увидел в небе омерзительного танар'ри, зависшего над ними с помощью как минимум какой-то простейшей магии. Существо чем-то напоминало обезумевшего, уродливого быка, и у него не было ног.

Фарон в тот же миг окружил себя защитной сферой магической энергии, чтобы защититься от определенных заклинаний. Это был глабрезу, и Миззриму показалось, что этот танар'ри ему знаком.

– Лед!.. – прошипела Данифай сквозь стиснутые зубы.

На черной коже Данифай и Квентл горели яркие пятна. Женщины были обожжены сильнее, чем Фарон, но все же не настолько, чтобы вздулись волдыри. Квентл достала исцеляющий жезл и, не мешкая, принялась водить им по своей коже.

– Я же сковал его льдом, – сказал Фарон, – и оставил там.

Маг быстро огляделся, ища Вейласа, но проводника нигде не было видно.

– Типичный демон, – пробормотала Квентл. – Отгрыз себе ноги, чтобы освободиться.

Джеггред взревел от ярости. От его опаленной шерсти поднимались серо-черные струйки дыма.

– Ты все время шел за нами, Белшазу? – спросила настоятельница Арак-Тинилита. – Мы ведь могли убить тебя!

– Как раз наоборот, – ответил отец Джеггреда.

* * *

Халисстра Меларн летела.

Хотя это было не вполне точное описание того, что с нею происходило, все чувства говорили ей именно об этом. Внизу под нею простиралось бесконечное серое ничто, перемежающееся бушующими ураганами красок и пролетающими вдали вращающимися каменными глыбами, то огромными, с милю в окружности, то маленькими, размером с дроу. Над ней и вокруг было то же самое.

Она недавно побывала на Астральном Уровне с отрядом мензоберранзанцев и своей бывшей пленницей, но тогда все было совершенно иначе. В тот раз, под опекой жреца Варауна, она была духом, влекомым за ниточку. Теперь благодаря силе Эйлистри в астрале на самом деле была она, а не ее проекция, и ничто не связывало ее с родным Уровнем.

Халисстра Меларн чувствовала себя свободной, как никогда. На губах ее играла дерзкая улыбка, сердце стучало. Волосы струились по воздуху, хотя формально ветра здесь не было. Тело в пространстве Астрального Уровня отзывалось на малейшую мысль, и Халисстра парила и кувыркалась, словно играющий дракон.

Единственным ограничением было то, что ей следовало держаться поблизости от своих спутниц, Улуйары и Фелиани. Халисстра видела, что наземная эльфийка и жрица-дроу наслаждаются этим полетом в астрале не меньше, чем она, и обе они, как она, улыбались. И все же мысль о важности дела, которое привело их сюда, ни на миг не покидала жриц Эйлистри.

Халисстра рискнула всем и все потеряла, чтобы оказаться здесь. Рилд наверняка был мертв, так же мертв, как Чед Насад, и та жизнь, которую Меларн могла бы вести в Подземье, осталась в прошлом. Впереди была неизвестность, но признание. Впереди был риск, но, по крайней мере, возможно, и награда. А позади осталась одна лишь безнадежность.

– Вот они! – прокричала Улуйара спутницам, врываясь в мысли Халисстры. – Видите?

Халисстра взглянула туда, куда указывал черный палец жрицы, и ощутила, как тело ее разворачивается в воздухе и летит в ту же сторону. Улуйара обратила их внимание на длинную вереницу тусклых черных теней, и Хатисстре пришлось несколько раз моргнуть, прежде чем она начала понимать, что именно видит. Казалось, она смотрит на пустой серый экран, за которым, подобно актерам в театре теней, вереница дроу неспешно плывет навстречу какой-то общей цели.

– Приближаемся к ним медленно, – предупредила Фелиани. – Возможно, они даже не почувствуют нашего присутствия, но наверняка мы этого не знаем, а их там очень много.

– Кто они? – спросила Халисстра, хотя, прежде чем произнести последнее слово, она уже и сама обо всем догадалась.

– Проклятые, – печально шепнула Улуйара в ответ.

– Так много... – тоже шепотом ошеломленно выдохнула Халисстра.

– Я бы сказала, что это все дроу, умершие за время Молчания Ллос, – сказала Фелиани. – Куда они направляются?

– Не в Абисс, – ответила Улуйара.

По мере того как они подлетали все ближе и ближе, Халисстра не могла не вглядываться в лица медленно плывущих призраков недавно умерших. Все темные эльфы выглядели одинаково серыми, словно это были рисунки углем, а не настоящие дроу. Когда она посмотрела прямо на женщину, вероятно слишком юную для Кровавой Войны, то сквозь нее увидела очередную пролетающую мимо вращающуюся скалу.

Одна из теней заметила Халисстру, и взгляды их на миг встретились, но душа не замедлила движения и не сделала попытки заговорить с ней.

– Куда они идут? – спросила Халисстра, замечая то у одного, то у другого призрака символ Ллос или иные безделушки и геральдические знаки, свидетельствующие о том, что они поклонялись Паучьей Королеве. – Если не в Абисс, не во владения Ллос, то куда же?

В груди Халисстры вспыхнула надежда. Если души преданных верующих направляются не к Ллос, но все же куда-тонаправляются, значит, возможно, у подданных Паучьей Королевы есть некоторая надежда избежать забвения.

– Заклинание самой Эйлистри, – сказала Фелиани, – привело нас в Абисс, а мы не собирались идти этим путем.

– Когда я была на Дне Дьявольской Паутины с сестрой Бэнр и остальными, – напомнила Халисстра, – мы не видели здесь никаких душ. Квентл упоминала о том, что их нет. На шестьдесят шестом Уровне были только орды свирепых демонов, два сражающихся бога и запечатанный храм.

– Следует ли нам идти за ними? – спросила Фелиани Улуйару. – Если это сторонники Ллос, они, возможно, направляются к ней, даже если и движутся не в сторону Абисса.

– Возможно ли, чтобы Ллос покинула Абисс? – спросила Халисстра.

И она, и Фелиани вопросительно посмотрели на Улуйару, ожидая ответа, но жрица-дроу лишь пожала плечами.

Халисстра мысленно пожелала подлететь ближе к веренице душ и ждала, когда мимо нее пройдет жрица постарше, которая могла бы что-то знать. Колонна мертвецов проплывала перед ней, но Халисстра видела в основном мужчин, явно воинов, и среди них немногочисленных драйдеров. Судя по одежде и эмблемам, Халисстра могла сказать, что эти дроу попали сюда из множества городов со всего Подземья.

Наконец появилась жрица, показавшаяся ей подходящей, и Халисстра подобралась к ней поближе. Она уже протянула руку, чтобы дотронуться до проплывающей мимо души, когда кто-то окликнул ее.

«Халисстра», – произнес голос, прозвучавший у нее в мозгу.

Халисстра зажмурилась и сжала голову ладонями. Она едва замечала, что Улуйара и Фелиани спрашивают, что с ней случилось.

* * *

Голое звучал в ее голове, и все остальное разом отодвинулось куда-то прочь.

– Рилд... – задрожав, выговорила она непослушными губами.

«Я здесь», – прошептал Мастер Мили-Магтира в ее сознании.

Халисстра открыла глаза и оказалась лицом к лицу с призрачной тенью Рилда Агрита. Воин-дроу стоял, высокий и величавый, в своих призрачных доспехах, руки его одновременно тянулись к ней и отталкивали ее. Слезы брызнули у нее из глаз, затуманивая зрение, мешая смотреть на лишившуюся тела душу ее возлюбленного.

«Я любил тебя», – сказал он.

Халисстра пыталась не плакать, но после этих слов она захлебнулась мучительным рыданием, и оно тихонько повлекло ее прочь от Рилда по небу Астрального Уровня. Ей так много хотелось сказать ему, но горло у нее сжалось, челюсти свело, в висках стучало.

«Я отказался от всего ради тебя», – добавил он.

– Рилд, – сумела наконец выдавить Халисстра, – я могу забрать тебя...

Он не столько произнес «нет», сколько мысленно вложил это в ее сознание. Халисстра ухватила ртом воздух.

«Я ухожу к Ллос, – ответил Рилд. – Я не принадлежу Эйлистри, пусть даже и принадлежал тебе».

– Я не предпочитала ее тебе, Рилд, – сказала Халисстра, зная, что лжет. – Если бы ты попросил, я отказалась бы от нее.

И снова это ощущение «нет».

– Ты был так нужен мне, – прошептала она.

«Я был с тобой, – сказал он, – до тех пор, пока это было возможно».

– Халисстра, – шепнула ей на ухо Улуйара. До Халисстры дошло, что жрица-дроу держит ее за руку. – Халисстра, спроси его, куда он идет. Спроси, куда делась Ллос.

– Он идет к ней, – сказала Халисстра Улуйаре и потом Рилду: – Я люблю тебя.

Она смахнула слезы, как раз вовремя, чтобы увидеть, как он улыбнулся и кивнул.

– К Ллос? – переспросила Улуйара. – Где она?

– Вот почему мы сейчас здесь, правда? – обратилась Халисстра к медленно плывущей по воздуху душе Рилда Агрита. – Потому что мы любили друг друга.

«Потому что мы отказались от своего мира, – ответил он. – И потеряли при этом себя. Ты сумела создать новую Халисстру, но я не смог стать новым Рилдом. Я здесь, потому что заслужил это. Иначе дреглот никогда не победил бы меня».

– И мы все еще были бы вместе, – прошептала она. «Скажи своим подругам, – добавил он, – что Ллос перенесла Дно Дьявольской Паутины за пределы Абисса. Мы ждали здесь, некоторые даже месяцами, когда она призовет нас к себе, и лишь теперь дождались».

– Ллос забирает их домой, – сказала Халисстра жрицам, и в голосе ее тесно переплелись печаль, злость и ненависть.

– Дно Дьявольской Паутины больше не часть Абисса, – догадалась Улуйара.

«Она меняет, – сказал Рилд, и мысль его прозвучала предостерегающе. – Меняет все».

Халисстра почувствовала, что Улуйара крепче сжала ее руку, и жрица прошептала ей:

– Отпусти его. Теперь это единственное, что ты можешь для него сделать.

– Мы можем забрать его... забрать его назад, – запинаясь, пробормотала Халисстра, видя, что Рилд отвернулся от нее и медленно поплыл прочь вслед за остальными равнодушными тенями.

– Нет, если он не хочет возвращаться, – шепотом ответила Улуйара и нежно обняла Халисстру.

Халисстра тоже обняла Улуйару и рыдала, пока Рилд уходил все дальше и дальше в колонне проклятых.